Содержание
Беседы о Православии
Многие народы увлекаются расширением сознания. Для этого применяются различные вещества и заклинания. Расширив таким образом своё сознание, народы некоторое время охуевши наблюдают вращение бесконечного пространства, беседуют с Господом Богом или же с Сатаной — это кому как повезёт, а затем неизбежно возвращаются назад, домой — к толстой своей жене и аккуратным деткам, бреются и идут на службу.
Совсем другое дело — Православные народы. У Православного человека сознание и без того расширено до такой степени, что он его никак не может сфокусировать для какой бы то ни было полезной деятельности. У Православного степь да степь кругом, и всю-то он вселенную проехал, и глядит Православный на небо, всё думку гадает, а вот под ноги никогда не глядит и поэтому вечно то в говно наступит, то морду себе разобьёт. Ходит Православный обычно грязный и в дому у него живёт свинья, потому что вся эта мелкая хуйня для Православного неинтересная.
Поэтому Православные пьют Водку. От Водки сознание наоборот сужается, за что её и не любят другое народы. Православный же, выпив три-четыре стакана, некоторое время сидит неподвижно, затем замечает рядом с собой супругу. «Да ты же СУКА!» — говорит Православный с изумлением и бьёт супругу в рыло.
После этого он вытаскивает из-под стола за ухо сопливого и, тоже с рождения Православного, двоечника, требует дневник и затем порет ремнём.
Исполнив таким образом за пятнадцать минут те обязанности, на которые у других народов уходит вся жизнь, Православный подпирает щёку кулаком и некоторое время поёт песнь. Затем он падает мордой в стол и засыпает.
***
Истинный Православный очень редко ходит в церковь. В церковь в основном ходят старухи, но не для того ходят, чтобы прикоснуться Божьей благодати, а только для того, чтобы попиздеть там на срамных девок, а потом ещё прийти домой и долго пиздеть на невестку, внучку и жучку за недостаточную набожность.
Это, однако, вовсе не означает, что Православному ходить в церковь возбраняется, Православному можно ходить куда угодно — хоть в синагогу, хоть в мечеть, ему ничего повредить не может. Но во время Божественной Литургии Православный обычно засыпает, а в Православных церквях заведён такой порядок, что в них ни сидеть, ни лежать, ни пить Водку нельзя, а то бы конечно Православные давно там все поселились с матрасами и бабами.
Поэтому Православный вместо церкви идёт в Русскую Баню, где и осуществляет служение Господу путём поливания себя кипятком и бичевания себя веником.
При этом за пару часов Православный наносит себе такой же объем страданий, который какой-нибудь иезуит с плёточкой испытывает за месяц. Таким образом, при условии, что Православный будет париться в бане хотя бы раз в две недели, он будет считаться в два раза набожнее иезуита.
Однако нужно отметить, что из-за разного температурного режима служения Господу, конечные продукты отличаются примерно так же, как жареная рыба от вяленой.
А какую рыбу предпочитает наш Господь — того нам знать не нужно.
***
Всякий человек, попадающий в зону действия Православия, автоматически становится Православным, даже если он в гордыне своей почитает себя иудеем, мусульманином, буддистом или вовсе неверующим, то есть представляет себе земную жизнь совершенно неправильно. В частности, он полагает, что всякое его действие должно иметь некоторый логический результат.
К примеру, такой человек совершенно уверен, что если он заплатил за горячую воду, то ему достаточно отвернуть кран и оттуда потечёт именно горячая вода. А если не заплатил, то, соответственно, не потечёт. Именно так он представляет себе справедливость.
И не догадывается он, что в зоне действия Православия есть другая, Высшая Справедливость — когда будь ты святой или грешник, полагаешь ли ты себя хозяином мира или же ничтожным червём, трижды ты заслуженный академик или кондуктор трамвая, принц ты или нищий — всё равно однажды, когда дни станут длинными, а ночи короткими, придёт в неведомое место неизвестный человек и повернёт вентиль. И будешь ты ковырять мизинцем в кране, с тоскою прислушиваясь к тому, как уходят под землю последние капли когда-то горячей воды.
И тщетно роптать, и некому жаловаться ибо не служит этот человек ни Господу, ни Дьяволу, ни Добру, ни Злу, не простирает он чорные крыла и дышит он не Небесным Огнём, а всего лишь перегаром. И насрать ему глубочайше на Справедливость, и на тебя ему тоже насрать. И на самом деле это и есть единственный правильный способ осуществления этой самой окончательной справедливости.
Некоторые же люди, возомнив о себе слишком много, полагают, что можно обмануть Высшую Справедливость путём установки водогреев, газовых колонок и прочих произведений суетливого инженерного ума. И морщат такие люди нос, с презрением наблюдая потных и вонючих своих соотечественников.
Но нет никаких преград для Cправедливости — всё равно однажды что-то треснет, вспыхнет, лопнет и явится к такому человеку всё тот же серый и похмельный Ангел Справедливости. Натопчет этот человек по всей квартире цементными своими сапогами и прочтёт над смесителем заклинание, длинное и бессмысленное как всякая человеческая жизнь. И будут помянуты в этом заклинании лишь простые и важные понятия, такие как Мама и Папа, Хуй и Пизда, Говно и Жопа. И если правильно произнесёт он это заклинание, то треснет и лопнет уже всё окончательно, хлынет ржавая вода и потечёт из унитаза зелёная жижа.
И не надо морщиться — это ВЫ насрали, родные ваши и близкие, и все, кого приручили вы, и те, кто приручил вас.
А ещё вы узнаете множество некрасивых слов, таких как Стояк, Сальник, Прокладка и Пакля. И как раз этой самой пакли у похмельного человека с собой нет. А где её, спрашивается, берут, эту паклю? Попробуйте зайти в любой магазин и попросить полкило пакли, обязательно попробуйте. Рвут ли её с ветвей особых деревьев или же растёт она в подземных пещерах? Где находится ключ от тайной комнаты, в которой перекрывают Стояк?
Никто этого не знает и не узнает никогда. Кроме Ангела, конечно. И поэтому обязаны вы налить ему стакан и дать ему все сокровища, каких он только пожелает, и быть ещё ему благодарны, что вот взял, не побрезговал.
Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что Ангел, как правило, ни от чего не отказывается. Ангел — он на то и Ангел, чтобы ничем не брезговать — ни нами самими, ни дарами нашими.
И если придутся ему по вкусу ваши подношения, тогда дня через три нарвёт он для вас в тайном месте Пакли, и после этого некоторое время вода в вашем доме будет течь только тогда, когда ей позволят, и из того крана, из которого положено. Но время это будет не очень продолжительным, дабы не возгордились вы и не забыли, кто вы есть на самом деле.
Мое воспитание
Дорогие друзья, добро пожаловать! Вы опять забрели в мою берлогу. Я так говорю потому, что жена меня зовет большим медведем, а медведи, известно, живут в берлогах. Я же ее величаю сусликом, почему, точно не знаю. Думаю, кажется, имя это ей идет, потому что она, как суслик, может стоять на задних лапках – я это видел на картинке – а не только бегать на четвереньках как мышата или как индейские свинки.
Ну, о чем с вами потолковать. Вы, помнится мне, интересовались тем, как меня воспитывал писатель Иван Сергеевич Шмелев, мой крестный отец.
Дядя Ваня и Тетя Оля воспитывали меня в ласке. Никогда грубо не наказывали, не обижали, но всегда старались мне дать понять, а главное воспринять душой, что от ангела-хранителя, а что от злого духа. Они старались развивать во мне добродетели: доброту, понятливость, мягкость, терпимость к ближнему, чувство чести, достоинства, долга и уважение красоты.
Но все это абстрактные воззрения. Ну, так дам вам заурядный пример – как вести себя за столом. Следует, конечно, держаться прямо, не наваливаться на стол как пьяный мужик, не растопыривать локти яко страшный тараканище, толкая соседа. Есть мудрая пословица: «посади свинью за стол, она и ноги на стол». К чему подражать свинье. Свинья – глупое животное, а мы разумные существа. Ложку и вилку некрасиво держать как топор или лопату, ведь рот – не помойная яма. Тарелка со щами – не грязная лужа, где барахтаются и хлюпают жабы. Противно жевать, как моська, с открытой пастью. «Болтать ногами под столом, это качать сатану» – напоминала мне Тетя Оля. Еда – есть святое дело, недаром перед вкушением пищи принято креститься, тут никаким чертям места нет, и не может быть, пусть они проваливаются к себе в тартарары. Хлеб нам дан Богом, хлеб надо вкушать с уважением и не ронять крошки на пол. Надо всегда думать, что много на сем свете голодающих, которые могут лишь мечтать о хлебных крошках. Тому, кто не переживал голода, трудно это понять, даже кажется глупо, крошка – кажется, пустяки. Мне мама не раз говорила, как Дядя Ваня и Тетя Оля переживали голод в Крыму. Они же сами мне много рассказывали про бедную курочку, которую старались у них украсть голодные бродяги, и, конечно, про многое другое. Я чую, что вы мне возразите, что история с курочкой не довод и не суть дела. Вы мне можете повествовать на все лады социологическую азбуку: любой коллектив развивает в определенных обстоятельствах свои произвольные «самодурственные» социальные предубеждения, так историйки с крошками и с курочкой ничего целесообразного не доказывают. По чистой, абстрактной логике вы, несомненно, правы. Но в данном жизненном случае, логика не эффективна, она ни к чему не ведет, тут необходимо постичь не умом, а душой, сердцем. А Дядя Ваня, как истинный художник, писатель, защитник убогих и пострадавших, проводил этот принцип не только в своих писаниях, но и в ежедневных поступках.
К тому же, как я впоследствии убедился, многие их не знают и не догадываются, какой глубокий смысл имеет поведение за столом. По поведению человека многое можно о нем узнать, о его моральном уровне – обжора ли он, эгоист, грубиян, тяпа-растяпа, боров, лодырь. Если какой-нибудь субъект наваливает в свою тарелку более того, что он способен поместить в свой желудок, то благоразумно ли с ним дружить? Ведь он ничего и никого не уважает, кроме жранья, грубой силы. Как вы думаете?
Все жизненные образы закрепляются в детском мировоззрении, внедряются в его лексику в виде устойчивых метафор, речевых идиотизмов, их следы продолжают воздействовать на его психику, когда он становится подростком и даже совершеннолетним.
Ребенок, который все замечает, и как губка, впитывает пережитые опыты, ставши взрослым, ему отвратительно, что в ресторанах некоторые клиенты ведут себя как свиньи перед корытом.
Бывают, конечно, и недоразумения. Случается, что исходя из того, чему его учили, ребенок ставит смущающие, неуместные вопросы гостям: «почему ты держишь вилку как вилы, ведь у тебя в тарелке винегрет, а не сено?» Ему толкуют: «так со взрослыми не говорят». Но из такого толка рождается чувство несправедливости и обиды: почему, мол, именно со взрослыми нельзя, а с детьми «льзя»? Порождаются новые нравственные проблемы – равенства, справедливости, притворства.
Ну, вижу, я вам наскучил с моими толками, да к тому же и назидательными.
Что поделаешь? Нельзя не упомянуть, что такая «ласковая шмелевская выправка» в моем детстве сыграла содержательную роль, и теперь я благодарю моих старичков, что они сумели меня «образумить, как люди живут».
Ну, так перейдем к другим воспоминаниям – как мы ходили по грибы.
Всем известно, что белый гриб – царь грибов. Ибо «он всем грибам гриб». Он царствует над красноголовыми придворными рыжиками, над толпой слизистых маслят, ничтожных пешек, над желторотыми лисичками, прячущимися в хвое, во мху, над простодушными девчатами-сыроежками, а, может быть, сестрами милосердия, танцующими в своих пестрых платочках. Мне об этом раз намекнул сам Дядя Ваня, а я приукрасил кое-какою «отсебятиной». Само собой разумеется, что следует остерегаться развратных поганок, среди коих кроются всякое хулиганье и даже коварные отравительницы. Некоторых можно разоблачить, когда, например, они синеют под нажимом пальцев, но таковые не самые ехидные. Среди поганок страшнейшая, которую можно даже назвать грибной Агриппиной, т. е. королевой отравительниц, – мухоморка. Она, как русалка, завлекает простоватого грибного собирателя – Ваньку-дурачка своей = красотой, благодаря своему прекрасному красному кокошнику, осыпанному белыми жемчужинами. Бедняга поддается ее чарам и усыпляется навеки. Все такого рода подробности я знал назубок. И, как говорят, «береженого Бог бережет».
Если хорошо подумать, то всему можно отыскать прок. Так, например, ее яд можно использовать против надоедливых мух. Летом они пристают, нахальничают до того, что позволяют себе ползать по вашему носу и даже, порой, особенно перед грозой, они больно кусаются. За что их следует казнить. Целесообразно, казалось бы, удобнее, их прихлопнуть хлопушкой, но по носу такой прием, явно, не подходит.
К счастью, есть и другой, более подходящий рецепт. Достаточно растереть на блюдечке шапочку мухоморки с сахарной пудрой и положить его куда-нибудь на полку, подальше от пищи. Мухи-сладкоежки «попадают на эту удочку», налетают и тут же дохнут. Так меня учила Тетя Оля деревенской мудрости.
Но не будем долго толковать о зловещих поганках. Все на сем свете имеет смысл. Даже простые поганки полезны тем, что открывают нам грибные места. Там, где растут поганки, могут прятаться и «рыжанки».
В те года, я знал лишь абстрактно, по картинкам, что такое царь. О генерале же я имел наглядное представление. Это большой крепкий мужчина, вроде Ильи Муромца или Святогора, плешивый и со страшными усами, который имеет много золотых медалей и командует армиями. Итак, следуя рассказам Дяди Вани, я представлял себе белый гриб не царем, а мне знакомым генералом. Рыжики, маслята, лисички находились под его командой, а поганки считались его врагами, среди коих таились и зловредные шпионки. Их следовало безжалостно топтать.
Капбретон. Вилла «Жаворонок». Сбор урожая 1925.
Каждый гриб имел свой мундир и свои обязанности. Дядя Ваня мне рассказывал и про некоторые другие уважаемые грибы, как подберезовики, подосиновики, по-видимому важные вельможи, и про опят, «дружных ребят», но в сосновые леса оные не заглядывали.
Мариша и ее мать, Ксения Васильевна Деникина, знали все грибные места, и собирали не только нам известные грибы, но также так называемых братьев боровика. Конечно, мы за семью Деникиных беспокоились – Бог знает, думали мы, они способны отравиться. К счастью все проходило нормально, мы зря тревожились за наших дорогих друзей.
Раз, утром, среди полянки, где находилась наша дачка «Жаворонок», предстал передо мной неизвестный мне, похожий на зонтик, сизо-беловатый, с рыхлой каштановой чешуей, на тощей ножке гриб-великан. необходимо было разузнать, относится ли он к вражьему племени поганок, или представляется как бы подозрительным заморским послом. Местные фермеры нас успокоили. Это очень вкусный гриб по званию «кулемель», но его не следует мешать с другими грибами, ибо у него своеобразный вкус. Твердую ножку надо выкинуть, а шляпку жарить как бифштекс на сковородке, конечно, с прованским маслом. Тетя Оля так и поступила. Но мне не понравился сей «заморский посол», он мне показался тяжеловатым и слишком жирным.
Капбретон. 1927. Шмелевы и соседи по даче.
Нет ничего лучше как грибной суп с сушеными белыми или разваренные маслята в молоке с гречневой кашей.
Впоследствии нас познакомили с местными так называемыми «песчаниками», желтенькими, пухленькими грибками. Они растут около сосенок, и часто прячутся под комочками песка. Они очень вкусные, но их следует тщательно отмывать, чтобы не скрежетали на зубах.
О Деникиных сложилась репутация, что там, где они прошли, нечего было искать, такие у них были зоркие, ястребиные глаза.
Много говорилось чепухи про съедобные и несъедобные грибы. Многие якобы-приметы опровергались впоследствии, когда я начал уже ими заниматься «по-ученому», по книжкам. Некоторые грибоеды себе навоображали, что если улитки ими лакомятся, почему и нам не полакомиться, и так отравлялись. Ибо надо знать, что человеческие желудки не так устроены как желудки улиток или слизняков.
Ну, на грибную тему, на сегодня достаточно! Может быть, в другой раз, я еще кое-что вспомню.
Вы меня как-то спрашивали, как я научился русским песням. Это сложный вопрос. Я научился им и от своей мамы, и от Тети Оли, и от Дяди Вани, и у разведчиков, и от квартета Кедровых и даже от Ксении Васильевны Деникиной, как я вам уже говорил. Но теперь я не всегда точно помню, какую песню я от кого перенял. Я как бы коллекционировал песни и у меня их набралось около сотни. Слова песен я тщательно разыскивал (большинство ребят знают только первые слова, а после а-акают) и записывал в карманный песенник, с голубой обложкой. Многих песен уже не найти в современных песенниках. Теперь он мне дорог, он полон воспоминаний, и я его храню, можно сказать, как зеницу ока. Само собой разумеется, в этой беседе невозможно всех песен вам дословно переписать. Жаль, потому что среди них много задушевных или мужественных военных, которые настоящее поколение, может быть, уже совсем позабыло.
Конечно, первые колыбельные, а потом детские песни, пела мне моя мама. Впоследствии я ими баюкал и им обучил мою женку. Они входили как бы в мою педагогическую систему преподавания русскому языку перед сном, или утром, в постели, на подушке. Самое главное заключалось в том, чтобы учащийся полюбил предмет преподавания, а этот момент нередко педагогика упускает: им кажется, что если предмет их самих интересует, то он должен заинтересовать и обучающихся. На опыте моя система оказалась особенно эффективной, ибо моя Фроська стала способна быстро болтать, правда, с грехом пополам, по телефону по-русски и смотреть русские фильмы. Но, увы, рекомендовать эту систему, в будущем, моим студентам, само собой разумеется, оказалось немыслимо.
Вот первые колыбельные.
Спи дитя спокойно,
Вот гроза стихает,
Матери молитва,
Сон твой охраняет.
Завтра, как проснешься
и откроешь глазки,
Снова встретишь солнце
и любовь и ласки.
А вот другая, которую Фроська облюбовала.
Спи дитя мое, усни,
Сладкий сон тебе мани.
В няньки я тебе взяла
Ветер, солнце и орла.
Улетел орел домой,
Солнце скрылось за горой.
Ветер после трех ночей,
Мчится к матери своей.
Ветра спрашивает мать,
Где изволил пропадать,
А ли звезды все гонял,
а ли море бушевал?
Не гонял я волн морских,
Звезд не трогал золотых,
Я дите оберегал,
Колыбелечку качал.
Утром же полагалась совсем другая песня.
Дети в школу собирайтесь
Петушок пропел давно,
Попроворней одевайтесь
Смотрит солнышко в окно.
Человек и зверь и пташка,
Все берутся за дела.
С ношей тащится букашка,
За медком летит пчела.
Но, конечно, моя Фроська протестовала и выдумывала свои собственные слова, где говорилось: А я в школу не хочу и прочее, чему лучше детей не учить. Но надо считать, что такое буйство, в рамках грамматического упражнения, было превосходно.
Когда я плакал, мама мне напевала:
Не осенний мелкий дождичек
Брызжет, брызжет сквозь туман,
Слезы горькие льет молодец
На свой бархатный кафтан.
Полно, брат, молодец,
Ты ведь не девица
Пой, тоска пройдет,
Пой, пой, тоска пройдет.
Мама пела: пой, пой, вместо пей, пей, как напечатано в книжке. А еще:
Эй! Вы кони дорогие!
Мчитесь сокола быстрей.
Не теряйте дни златые
Их не много в жизни сей.
Эй, эй, эй!
Может быть некоторые представители современного поколения – всезнайки – (они, вероятно, не читали сказку про старичков, все-знаек, и какие с ними случились несчастья, когда, после смерти, они по лестнице сами полезли на небо, и заблудились среди облаков), станут мне доказывать, что все это пустая болтовня, изжитые пережитки, не приносящие никому никакой полезной информации, а наоборот приучающие ребенка к праздному пустословию. Но я предпочитаю доверять Чуковскому. И мне же мнится, что наоборот они вкрапливают в детскую душу чувство поэзии, стремление к исканию красоты, к доброте, к мягкости, а самое главное, развивают воображение, фантазию, которые столь ценны в современной науке, особенно в математике и в квантовой физике.
Сам же Дядя Ваня сколько раз мне декламировал: У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Я тогда не знал, точно, что такое лукоморье – вероятно, что-то похожее на озеро, на море или даже на океан, который я много раз видел. Я также не мог понять как это, ученого кота смогли обучить ходить, как акробат в цирке, по такой роскошной золотой цепи? Но ведь в сказке все может быть, это и замечательно. Разве во сне я не могу летать как сокол по поднебесью, «над горами, над долами, над широкими морями», и это нисколько не опасно, а даже очень легко и приятно.
Дядя Ваня меня обучил и нескольким другим песням. Помню одну веселую, студенческую, Гаудеамус, кой студент ее не певал на пирушке? Две про гибель Варяга: одну грустную, трагическую, которую многие знают, и другую, которую я слышал только от Дяди Вани. Вот, чтобы вам напомнить, несколько стихов из первой:
Плещут холодные волны,
Бьются о берег морской…
Носятся чайки над морем,
Крики их полны тоской…
Сбита высокая мачта,
Броня пробита на нем.
Борется стойко команда
С морем, с врагом и с огнем…
…
Там среди шумного моря,
Вьется Андреевский стяг:
Бьется с неравною силой
Гордый красавец «Варяг».
…
Мы пред врагом не спустили
Славный Андреевский флаг.
Нет! Мы взорвали «Корейца».
Нами потоплен «Варяг»…
Вторая песня, Гибель Варяга, меня менее трогала:
Наверх вы товарищи все по местам,
Последний парад наступает.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
Последний романс, который мне спел Дядя Ваня перед кончиной:
Что затуманилась, зоренька ясная,
Пала на землю росой.
Что призадумалась девица красная,
Очи блеснули слезой.
Но, увы, я не запомнил точно мотив этого прекрасного романса.
Тетя Оля, несмотря на ее надорванный голос. Меня обучила двум трогательным песням: одну про заброшенного младенца:
Ночь была, сверкали звезды,
На дворе мороз трещал!
Шел по улице малютка
Посинел и весь дрожал…
Но песенка хорошо кончалась:
Шла дорожкой той старушка,
Увидала сироту,
Напоила, накормила
И поспать дала ему.
Так что здесь подобало проливать горькие слезы, по-настоящему, а наоборот, надо было радоваться и благодарить Бога.
Бог и в поле птичку кормит
И поит росой цветок
Беззащитного сиротку
Тоже не оставит Бог.
Благообразно было тут проливать не слезы скорби, а слезы умиления. Но не всегда удавалось. В нынешнее время, многие дети будут смеяться над такими наивными стишками. Они не побуждают бороться с социальными проблемами. Но надо понимать, что их назначение было внедрить в душу ребенка чувство доброты, надежды на положительный исход, даже в самых драматических ситуациях.
А другая рекрутская песня была печальна по-настоящему:
Последний нонешний денечек,
Гуляю с вами я друзья.
А завтра рано чуть светочек,
Заплачет вся моя семья.
Заплачут братья мои сестры,
Заплачут мать и мой отец,
Еще заплачет дорогая,
С которой шел я под венец…
И тут, всегда, «слезы мне туманили очи», как поется в другой известной народной песне.
Обучила она меня также песне про мужика Касьяна. Всем известно, что день ангела Святого Касьяна, 29-го февраля, значит, один раз в четыре года, в этот редкий день, само собой разумеется, все Касьяны напиваются до чертиков, за целые четыре года. Вот как песня начинается:
Как по улице Варваринской,
Шел Касьян, мужик комаринский.
Голова его всколочена и
Дешевкою подмочена…
И так, что-то десятка два куплетов – как он дурака валял на мостовой, плясал перед народом с девками, как его задержал городовой и старался «уразумить»…
Подразумевалось, вот к чему ведет пьянство. На этом, я кончу сегодняшнюю беседу, ибо, как говорится: «хорошенького понемножку»!
Сколько мне приходилось петь замечательных песен и простонародных, и авторских романсов, и военных про бывшие доблестные полки. Может быть, при другой беседе, мне удастся их вспомнить.
Напоследок, все же, мне хочется вам еще раз напомнить, чему учила меня моя мама:
Не теряйте дни златые, их не много в жизни сей!
Следующая глава >>
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком на Litres.ru
ВОСПИТАНИЕ КОЛЛЕКТИВОМ
ВОСПИТАНИЕ КОЛЛЕКТИВОМ С — самым Л — лучшим У — уроком Ж — жизни Б — будет А — армия (Из альбома солдата) Армейский порядок и дисциплина, с чем обычно связывают подтянутость, собранность, твердость характера — предмет особой и заслуженной гордости у кадровых
Воспитание чувств
Воспитание чувств Биография любого человека без труда делится на этапы. С людьми ординарными всё по анкетному просто: женился — развёлся, нарушил — сел, отсидел — вышел. С натурами креативными сложнее. Тут каждому периоду требуется найти точку отсчёта, вскрыть
Cемейное воспитание
Cемейное воспитание Артём Фёдорович – человек редкой истинной интеллигентности, такта. Настоящий мужчина: с понятиями о чести по отношению к женщинам, родине и готовности всегда служить ей и защищать её от врагов, как уже делал и во время войны, и готов сейчас: от врагов
3 Воспитание нимфы
3 Воспитание нимфы Умение приспосабливаться к окружающей обстановке не только знаменует эволюционное развитие, но и обнаруживает практическую философию, до которой еще нужно дорасти. К счастью, для тебя процесс адаптации оказался далеко не трудным… Из письма деда,
Семейное воспитание
Семейное воспитание Артём Фёдорович — человек редкой истинной интеллигентности, такта. Настоящий мужчина: с понятиями о чести по отношению к женщинам, Родине, с готовностью всегда служить стране и защищать её от врагов, как уже делал и во время войны, и готов сейчас: от
Воспитание дипломатов
Воспитание дипломатов Моя деятельность в Познани продолжалась ровно десять месяцев. В мае 1926 года в Берлине начались одногодичные теоретические курсы для нашей группы атташе. Обучение было организовано прямо как в школе. Ежедневно мы с очинёнными карандашами сидели в
Воспитание
Воспитание Телесное наказание было вообще обычным в той среде, в которой рос и воспитывался Чехов. Нравы были грубые. Контрасты между внешним великолепием и блестящей нарядностью города в кварталах, населенных греками и итальянцами, и обывательскими «развлечениями»,
ВОСПИТАНИЕ ЭНЕРГИИ
ВОСПИТАНИЕ ЭНЕРГИИ В напутственном слове Государя Императора юнкерам, произведенным в офицеры, указано исполнение долга «честное и изо всех сил». Это важная истина, постоянно забываемая на родине Тентетниковых и Обломовых. Если от чего хиреет Россия, то не столько от
Воспитание в отсеке
Воспитание в отсеке Как правило, и российские космонавты, и американские астронавты, и участники космических полетов из других стран — народ из бывших летчиков, они легко понимают друг друга и в работе, и в любых жизненных ситуациях. Однако бывают и исключения, когда люди,
Воспитание по наследству
Воспитание по наследству Грейс изо всех сил старалась быть хорошей матерью, но воспитание детей «в американском стиле», который она описывает как предполагающий больше невмешательства, нежели европейский, в сочетании с королевским статусом детей оказалось
ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ
ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ Взрослые, до отказа загруженные работой на производстве и домашними делами, казалось бы, вовсе не имели времени для воспитания детей. Дай Бог одеть, прокормить, включить в круг семейных обязанностей. Во всем остальном, касающемся игр, нравственного и
Воспитание режиссеров
Воспитание режиссеров Леонид Луков привез в Москву сдавать начальству фильм «Я люблю». Киноруководитель Шумяцкий, похвалив картину, потребовал вырезать эпизод, где девочка-подросток в исполнении известной Гули Королевой, резвится в березовой роще под напором
Решительное воспитание
Решительное воспитание Фёдор в очередной раз решил взяться за моё воспитание. Ему, оказывается, надоели мои ангины, он называет меня «сосиской» – такое вот у меня теперь добавочное имя. Он заставляет меня обливаться холодной водой по утрам. Я плачу (но обливаюсь), мне
НАШЕ ВОСПИТАНИЕ
НАШЕ ВОСПИТАНИЕ На наше воспитание и образование Папа и Мама обращали самое большое внимание.Было решено, что мы с братом будем учиться дома. Это давало два главных преимущества. В смысле воспитания —мы получали полностью благотворное влияние семейной обстановки, и
Воспитание чувств Чтобы кто-то превращал мечту в жизнь, и из культуры, в теплице своих ощущений, создал некую религию и некую политику, для того первый шаг, то, что подтверждает в душе, что он сделал первый шаг, – это воспринимать наименьшие вещи как необычные и непомерные.
Мое воспитание
Мое воспитание Дорогие друзья, добро пожаловать! Вы опять забрели в мою берлогу. Я так говорю потому, что жена меня зовет большим медведем, а медведи, известно, живут в берлогах. Я же ее величаю сусликом, почему, точно не знаю. Думаю, кажется, имя это ей идет, потому что она,