Отец Павел Островский разместил у себя в «Инстаграме” пост на тему того, что православным христианам ни к чему ходить к психологам. Мол, у них для этого есть священники. Я бы не отреагировал так бурно на этот пост, может быть, пару лет назад, но теперь, когда в моем окружении есть несколько психологов, и я знаю, насколько компетентны эти люди в своей области и скольким они помогли, я не могу не заметить, насколько ужасны слова отца Павла. А по сути даже – преступны.
Интернет разбухает от «исповедей” людей, которые в свое время были в сложном душевном состоянии, обратились за помощью к священникам, а те списали все их проблемы на проделки бесов и посоветовали читать 90-й псалом несколько раз. А потом эти несчастные едва не покончили жизнь самоубийством. Теперь они наконец дошли до нормального психолога, но церковь обходят за три версты. Отличный миссионерский эффект!
Таких историй очень много, и, возможно, их обилие побудило Патриарха Кирилла распорядиться, чтобы будущие пастыри обязательно изучали основы пастырской психологии в семинарии. Я лично очень приветствую эту инициативу, потому что за многие годы, что существует наука о душе, психология продвинулась далеко вперед. Мы теперь гораздо больше, чем древние святые отцы, знаем о человеке, об устройстве его психики. И, увы, многие советы, которые были актуальными, скажем, в прошлом веке, сейчас уже отдают атавизмом.
Мне вообще не очень нравится тенденция некоторой части нашего православного сегмента, которая, если кратко ее охарактеризовать, выражается в том, чтобы отгородиться от всего, что выходит за рамки их понимания. Тут недавно в Россию приезжал известный зарубежный коуч, и тот же самый отец Павел в едкой форме отозвался о тех православных, кто присутствовал на его выступлении. Почему христианин не может в рамках расширения кругозора сходить на подобное мероприятие? Там проповедуется ересь? Что здесь преступного? Были излишне высокие цены на билеты, на что обратил внимание отец Павел? Это не преступление. К чему такая категоричность? Если людям нужна мотивация, а этот человек способен им ее дать – ради Бога.
То же самое и с психологами. Есть такие области человеческой жизни, в которых без них просто не обойтись. Ведь если у ребенка с детства много проблем в семье, его унижали, ему грубили, возможно, били, груз этих последствий он понесет с собой по жизни дальше. А психолог сможет помочь ему проработать эти ситуации и отпустить их. Так зачем же избегать их? Ведь, если у нас болит зуб, мы же идем к зубному, а не тянем до последнего. Хотя…
И напоследок хотелось бы напомнить отцу Павлу, который так любит Священное Писание, слова из книги премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Почитай врача честью по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего – врачевание” (38:1).
Подписывайтесь на канал Предание.ру в Telegram, чтобы не пропускать интересные новости и статьи!
Присоединяйтесь к нам на канале Яндекс.Дзен!
Автор статьи: Сергей Быструшкин
Редактор портала «Живое Предание».
-
О КЛИНИЧЕСКОМ ЗНАЧЕНИИ РЕЛИГИОЗНО-АРХАИЧЕСКОГО БРЕДОВОГО КОМПЛЕКСА
В. Э. Пашковский
ГОУ ДПО Санкт-Петербургская Медицинская академия последипломного образования Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию Росздрава
Квалификация религиозно-архаического бреда как психопатологического феномена затруднена, что связано с недостаточной его систематизацией. В ряде современных учебников и руководств приводятся дефиниции лишь отдельных его разновидностей. Чаще всего упоминаются мистический бред , бред мессианства , манихейский , архаический , одержимости , колдовства , греховности .
В настоящей работе разновидности религиозноархаического бреда объединены в понятие «религиозно-архаический бредовой комплекс» (РАБК), который рассматривается как психопатологическое образование, включающее в себя религиозные (мистические, мессианские, религиозного реформаторства, греховности) и архаические (колдовства и одержимости) бредовые фабулы.
Важность изучения РАБК обусловлена многими причинами. Одна из основных заключается в том, что его распространенность в определенный срез времени зависит от социальных, культуральных и географических факторов и составляет по данным разных авторов от 24% до 28,4% .
В последние десятилетия в России в силу известных причин оживилась вера в сверхъестественные явления. В результате возникновения магического кризиса идентичности, при котором личность под давлением духовных и социальных проблем погружается в оккультные представления и мистические переживания, возросло количество больных, у которых психопатологическая симптоматика стала приобретать религиозно-мистическую окраску .
Вместе с тем, обоснование религиозно-архаического бреда как объекта исследования сталкивается с известными затруднениями. В конце ХГХ-начале XX века в период становления психиатрической нозологии ряд выдающихся психиатров — В.Маньян , К.Ясперс , В.П.Осипов — рассматривали содержание бреда как признак
довольно внешний, не имеющий нозологического прикрепления. Однако в ходе дальнейшего изучения проблемы было установлено, что изменение бредовой фабулы может быть предиктором утяжеления патологического процесса, а содержание бреда детерминировано деятельностью мозга и, следовательно, не может рассматриваться как случайное, независимое от этой деятельности явление . Наряду с этим, в классических учебниках психиатрии С.С.Корсакова , В.П.Сербского , Р.Крафт-Эбинга , И.А.Сикорского традиционно приводились описания религиозного помешательства (paranoia religioza), содержащие не только идеаторный компонент, но и сопутствующие психопатологические образования.
К настоящему времени в ряде работ прояснено клиническое значение религиозного бреда . R.Siddle и соавт. выявили, что больные с религиозным бредом поступают на лечение в более поздние сроки, с резко выраженными психопатологическими проявлениями, а после лечения у них более глубоко нарушено социальное функционирование . Кроме того, религиозный бред при шизофрении является предиктором повторной госпитализации после первого эпизода .
Целью исследования явилось уточнение психопатологической структуры РАБК, определение влияния исторической ситуации на его тематику и выявление специфики бредового поведения.
Материал и методы исследования
Настоящее исследование выполнено на кафедре психиатрии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования. От-
бор больных проводился в 3-ей психиатрической больнице им.И.И.Скворцова-Степанова и в больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением города Санкт-Петербурга. Окончательно была сформирована когорта, в которую вошло 300 наблюдений. Она состояла из пациентов, лечившихся в 1998-2008 годах. Критерием включения являлось наличие психотического состояния, в структуре которого выявлялись мистический бред, бред мессианства, депрессивный бред греховности, бред реформаторства, бред колдовства и одержимости или их сочетания. Критериями исключения являлись: наличие в клинической картине сверхценных идей религиозно-архаического содержания непсихотического уровня, наличие у обследуемых синдромов деменции, хронических соматических заболеваний в стадии декомпенсации, присутствие в клинической картине на момент обследования стойких грубых нарушений мышления, возраст (на момент обследования) моложе 20 лет и старше 70 лет. В исследуемой когорте отмечалось значительное преобладание женщин. Их было 223 (74,3%), в то время как мужчин — 77 (25,7%). Различия между пропорциями статистически достоверны (р<0,001). Средний возраст больных — 40,5±0,7.
По нозологическим группам больные распределились следующим образом. Шизофрения и бредовые расстройства диагностированы у 231 (77,0%) больных, психотические аффективные расстройства — у 19 (6,3%), психотические органические психические расстройства — у 31 (10,4%), алкогольные психозы — у 19 (6,3%). Кроме того, изучены две архивные выборки. Первая из них состояла из 318 историй болезни за 1995-2005 годы, вторая — из 114 историй за 1970-1974 годы. При изучении содержательных аспектов РАБК применялся метод качественно-количественного анализа бредовых высказываний (контент-анализ) .
При обработке полученных данных применялись стандартные статистические методы, рекомендуемые для оценки параметрических и непараметрических признаков. Параметрические признаки оценивались с помощью методов описательной статистики (вычисление средних значений, средних квадратичных отклонений). Достоверность различий для них определялась с помощью ^-критерия Стъю-дента. При оценке непараметрических признаков сравнение двух независимых групп осуществлялось с помощью критерия х2 с поправкой Йетса. Задача классификации симптомов, ассоциированных с РАБК, решалась с помощью кластерного анализа.
Статистический анализ всех признаков, кроме энтропии, проводился с использованием программы Statistica (версия 6,0). Энтропия (Н), то есть суммарная характеристика неопределённости распределения относительных частот (/) тематических групп бредовых высказываний, вычислялась по специальным программам в Центре компьютерных
исследований в филологии РГПУ им.А.И.Герцена. Пороговым уровнем статистической значимости принят уровень р<0,05.
Результаты
В исследуемой когорте выявлены пациенты с преобладанием следующих разновидностей РАБК:
1) с мистическим бредом — 74 наблюдений (24,7%),
Такие структурные особенности входящих в РАБК фабул, как стойкость, систематизация, особенности распада и так далее определялись формой бреда и механизмами бредообразования, характерными для ведущего синдрома. Так, в рамках первичного бреда болезненные идеи являлись единственным симптомом при незначительной генерализации и медленном развитии болезненного процесса. Бред развивался на основе символического переживания по интерпретативному механизму. Так, идеи религиозного реформаторства чаще всего выявлялись при хроническом бредовом расстройстве. На фоне гипертимии или гипотимии бред сопровождался идеями величия и преследования. В рамках паранойяльного синдрома бредовая фабула формировалась постепенно. На фоне измененного аффекта, преимущественно в форме гипомании, возникали сверхценные интересы и увлечения, тяга к чтению религиозной, философской литературы, а затем появлялись бредовые идеи религиозного переустройства. В отличие от паранойяльного синдрома, при систематизированной парафрении нарушалась аутоидентификация с развитием идей величия.
В свою очередь, фабулы, развивающиеся в рамках вторичного бреда, выявлялись в составе большого сложного синдрома и сочетались с другими психопатологическими аффективными, галлюцинаторными, двигательными нарушениями и психическими автоматизмами.
Проведенное исследование выявило тропность разновидностей РАБК к различным нозологическим единицам. Так, мистический бред чаще развивался в рамках острых эндогенных психозов (ши-зоаффективное расстройство, острые и преходящие психотические расстройства). Выявлены следующие его варианты: 1) с доминированием бредообра-зования по механизму чувственного бреда, 2) по механизму галлюцинаторного бреда, 3) по механизму бреда воображения.
Бред мессианства также наиболее часто встречался при шизоаффективном и остром психотическом расстройстве. Характерным для данной разновидности РАБК являлась деструкция «Я» в виде разрыва с прошлым опытом, перевоплощения в мифологических персонажей (тотальная деперсонализация) и присвоения сверхъестественных полномо-
чий. Клиническими вариантами бреда мессианства, так же, как и при мистическом бреде, являлись варианты с доминированием бредообразования по механизмам чувственного, галлюцинаторного бреда и бреда воображения.
Для бреда греховности наиболее характерным было формирование в рамках параноидной шизофрении с приступообразно-прогредиентным течением рекуррентного депрессивного и шизоаф-фективного расстройства. Чаще всего он развивался по аффективному механизму и встречался при сложных синдромах, когда депрессивный компонент включался в структуру деперсонализационно-дереализационного, галлюцинаторно-параноидного, сенесто-ипохондрического синдрома.
Изучение динамики психотической депрессии, характеризующейся доминированием тревожнодепрессивной симптоматики с последующим присоединением галлюцинаторных, бредовых, сенестопа-тических, деперсонализационно-дереализационных проявлений в развернутой стадии и постепенным ослаблением признаков депрессии в конце, позволило выделить депрессивно-параноидный, меланхолико-парафренный, депрессивно-дереализационный, тревожно-депрессивный и депрессивно-ипохондрический варианты бреда греховности.
Бред колдовства чаще всего развертывался в рамках параноидной шизофрении, шизоаффектив-ного и острого психотического расстройства, а также при органическом бредовом (шизофреноподоб-ном) расстройстве. Развиваясь по интерпретативному механизму, его фабула представлялась разработанной и систематизированной в рамках паранойяльного синдрома. В структуре параноидного синдрома она преимущественно развивалась по механизму чувственного бреда и проявлялась в виде интуитивных догадок, констатаций, импровизаций, фантазий. Выделены паранойяльноипохондрический, депрессивно-параноидный, па-рафренный и галлюцинаторно-параноидный варианты бреда колдовства.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Как и бред колдовства, бред одержимости встречался преимущественно при параноидной шизофрении, шизоаффективном и острых психотических расстройствах. Он выявлялся в рамках сенесто-ипохондрического, депрессивно-параноидного, галлюцинаторно-параноидного, парафренного и де-персонализационно-дереализационного синдромов. Представляется, что определенную роль в его формировании сыграл механизм катестезического бре-дообразования . Так, психалгии, сенестезии, сене-стопатии при ипохондрическом синдроме, сенсорные и двигательные автоматизмы при галлюцинаторнопараноидном синдроме создавали почву для бредовых интерпретаций внедрения в тело сверхъестественного существа. Выделены параноидно-ипохондрический, галлюцинаторно-бредовый, депрессивно-бредовый, парафренный варианты бреда одержимости.
Идеаторный компонент религиозноархаического бредового комплекса
В настоящем исследовании у всех 300 обследованных больных были выявлены: идеи воздействия
Распространение в современном обществе как традиционных, так и различных нехристианских религиозных и парарелигиозных воззрений находило свое отражение в тематике бреда. Методом контент-анализа выявлено 13 тематических групп, характеризующие РАБК в целом — идеи, связанные: 1) с божеством — 22,8%; 2) с преисподней — 19,0%;
3) с колдовством — 11,6%; 4) с мировым духом и мировым разумом — 9,9%; 5) с оккультизмом и магией
Представляется, что звеном, объединяющим РАБК в единый комплекс, является высокий рейтинг во всех его разновидностях идей, связанных с божеством и связанных с преисподней.
Вместе с тем, содержательные аспекты разновидностей РАБК также имели свою специфику. Мистический бред, наряду с традиционной религиозной тематикой, включал эзотерический компонент, что подтверждалось высоким рейтингом идей, связанных с мировым духом и мировым разумом (12,2%). В выборках архаического бреда (бред колдовства), наряду с доминированием идей, связанных с колдовством и преисподней, значительную долю занимали темы оккультизма и магии (9,4%).
Подсчет энтропии (Нто есть суммарной характеристики неопределённости распределения относительных частот (/) тематических групп показал, что наибольшее тематическое разнообразие, а, следовательно, и масштабность свойственны фабуле мистического бреда (3,3216 дв.ед.), наименьшее -бреду колдовства (2,7376 дв.ед.).
Религиозно-архаический бредовой комплекс в различных исторических ситуациях
Изучение архивных историй болезни показало, что в период дискредитации религии (1970-1975 гг.) бредовые фабулы в структуре РАБК содержали чер-
ты, соответствующие доминирующему в этот период общественному сознанию. Больные жаловались на преследования со стороны баптистов, писали заявления в инстанции, обвиняя их в том, что баптисты «против советской власти». Нередко баптисты отождествлялись с колдунами, наводящими порчу, а психические автоматизмы интерпретировались воздействием «церковников».
Бредовое поведение
К наиболее экстремальным формам относились суицидальное и гомицидное поведение. Суицидальное поведение с целью слиться с божеством, с «космосом» осуществлялось на высоте религиозномистической экзальтации. Больные отмечали утрату чувства времени и пространства, переживание неземной радости и любви к богу. Возникала напряженная потребность слиться с божеством, уничтожив собственную телесную оболочку. Суициды с идеями греховности, обусловливалось сочетанием напряженного аффекта и религиозных переживаний. Депрессивные приступы сопровождались чувством собственной бездуховности, внутреннего опустошения, идеями греха перед богом, который невозможно искупить. Гомицидное поведение характеризовалось опасными действиями, совершаемыми по механизму бредовой защиты или реализации бредовой миссии. В первом случае, ведущим мотивом являлось возникающее на фоне сене-
стопатического синдрома стремление избавиться от порчи, сглаза, вызывающих невыносимые страдания. Во втором — убийства осуществлялись в состояниях, характеризующихся экстатически тревожным аффектом, фабулой особой миссии борьбы со злом, убеждением о способности дьявола принимать физический облик других людей в сочетании с императивными галлюцинозом и психическими автоматизмами. Наиболее брутальные формы — физическая агрессия (23,4%) и гомицидное поведение (6,4%) чаще всего наблюдаются при бреде колдовства; суицидальное поведение с целью слиться с божеством, с «космосом» — при бреде мессианства (5,0%), а суицидальное поведение, обусловленное чувством вины — при бреде греховности (21,8%).
Общей характеристикой больных с пассивным бредовым поведением (124 чел. — 41,3%) являлось преобладание дефензивных (оборонительных) форм поведения в виде ухода от борьбы, маскировки, самоизоляции, обращения за помощью и так далее. Патологические религиозно-мистические переживания, агрессивные и суицидальные тенденции ограничивались бредовыми высказываниями, не реализуясь в конкретные действия, представляющие опасность для себя или для окружающих.
Обсуждение
Являясь эпифеноменом, РАБК, не изменяя глубинной сущности гетерогенных психопатологических характеристик (конструкция ведущего синдрома, течение заболевания, тяжесть состояния), выражает их через совокупность культуральных, исторических и социальных компонентов. Религиозно-архаическая фабула, не отражая специфику нозологических единиц, синдромов, симптомов, тем не менее, связана с ними опосредованно.
Вместе с тем, неразработанность проблемы соотношения религиозного опыта и патологической религиозности и отсутствие надежных критериев дифференцировки религиозномистического состояния, которое может быть и вне рамок психического заболевания и психоза , существенно затрудняют квалификацию религиозной фабулы как бредовой.
В настоящем исследовании выявлена тропность разновидностей религиозно-архаического бредового комплекса к определенным психопатологическим синдромам и нозологическим единицам. Установлено, что наибольшая выраженность бредовых переживаний достигалась: при мистическом бреде
— в рамках параноидного синдрома, при бреде мессианства — острого парафренного, при бреде реформаторства — паранойяльного и парафренного, греховности — депрессивно-параноидного, колдовства
— параноидного и сенесто-ипохондрического, одержимости — синдрома бредовой деперсонализации. Изучение бреда в тесной взаимосвязи с сопутствующими симптомами и синдромами соответству-
ет положению, высказанному Ф.В.Кондратьевым о том, что распространенность неокульто-вой религиозности в современном менталитете, в первую очередь, обусловливает необходимость в дифференциально-диагностической работе делать акцент не на абсурдности и причудливости фабул, а на других признаках, указывающих на особенности возникновения этих фабул и их сопряженности с другими психопатологическими феноменами.
Транскультуральные исследования последних лет показали, что специфические проявления религиозной патологии во многом были связаны с культурно-религиозной традицией, усвоенной в прошлом религиозном опыте .
Распространение в современном обществе различных нехристианских религиозных и парарели-гиозных воззрений находит свое отражение в тематике бреда. Выявлено, что при религиозном бреде к традиционной религиозной тематике присоединяются содержания, включающие эзотерический компонент. Архаическая фабула, наряду с древними суевериями и магическими представлениями, дополняется парапсихологическими (оккультизм, спиритизм, экстрасенсорика, биоэнергетика) представлениями. В нашем исследовании установлена зависимость содержания бреда от доминирующих в определенный период общественных взглядов. Это подтверждается различиями в бредовом фабулирова-
нии в периоды дискредитации (1970-1975 гг.) и возрождения (1995-2005 гг.) традиционных религий. В 1970-1975 годы среди больных с религиозноархаическим бредовым комплексом преобладали лица с начальным образованием, у которых доминировали идеи, базирующиеся на древних суевериях и поверьях, а при бреде преследования в число преследователей включались православные священники и баптисты. Напротив, в 1995-2005 годы преобладала традиционная религиозная и эзотерическая тематика.
В основе бредового поведения больных с РАБК выявлены продуктивно-психотические механизмы бредовой защиты, миссии, искупления мнимой (бредовой) вины, преформированные переживаниями непосредственного контакта с потусторонним миром и сверхъестественными силами, ослаблением демаркации между телесным и духовным.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Выделенные типологические варианты мистического бреда, бреда мессианства, греховности, колдовства и одержимости позволяют более дифференцированно подходить к оценке статуса больных и болезненного процесса в целом. Результаты исследования способствуют оптимизации оценки и обоснования прогноза форм бредового поведения у больных с РАБК. Установленные методом контент-анализа особенности содержания бреда способствуют оценке их возможных социальных последствий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Банщиков В.М., Короленко Ц.П., Давыдов И.В. Общая психопатология. М.: Медицина, 1971. 176 с.
2. Блейхер В.М. Расстройства мышления. Киев: Здоров’я, 1983. 192 с.
4. Гиляровский В.А. Учение о галлюцинациях. 2-е изд. М.: БИНОМ Лаборатория знаний, 2003. 240 с.
5. Дмитриева Т.Б., Положий Б.С. Психическое здоровье россиян // Человек. 2002. № 6. С. 2-8.
6. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. 268 с.
7. Жмуров В.А. Психопатология. Н.Новгород: Медицинская книга, изд-во НГМА, 2002. 665 с.
8. Каменева Е.Н., Кудинов А.И. Об архаических формах бреда // Труды 1 Московской психиатрической больницы. 1940. Т. 3. С. 440-450.
9. Каннабих Ю.В. К патологии интеллектуальных эмоций. Паранойя. Психастения // Психотерапия. 1911. № 6. С. 262-273.
10. Каплан Г.И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. Пер. с англ. в 2-х т. М.: Медицина, 1994. Т. 1. 672 с.
11. Кондратьев Ф.В. Современные культовые новообразования («секты») как психолого-психиатрическая проблема. Белгород: Миссионерский отдел МП РПЦ, 1999. 55 с.
12. Коркина М.В., Лакосина Н.Д., Личко А.Е. Психиатрия: Учебник. М.: Медицина, 1995. 608 с.
13. Корсаков С.С. Курс психиатрии. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1901. Т. 1-2. 1133 с.
14. Крафт-Эбинг Р. Учебник психиатрии. 3-е рус. изд. Пер. с нем. СПб.: К.Л. Риккер, 1897. 891 с.
15. Мальцева М.М., Котов В.П. Опасные действия психически больных. М.: Медицина, 1995. 256 с.
16. Маньян В. Клинические лекции по душевным болезням. Алкоголизм. М.: Изд-во психиатров 67-ой Московской больницы ТОО «Закат», 1995. 427 с.
18. Морозов Г.В., Шумский Н.Г. Введение в клиническую психиа-
трию (пропедевтика в психиатрии). Н.Новгород: Изд-во НГМА,
1998. 426 с.
19. Осипов В.П. Руководство по психиатрии. М.-Л.: Госиздат, 1931. 596 с.
22. Сербский В.П. Психиатрия. Руководство к изучению душевных болезней. 2-е изд. М.: Мед. изд. комис. им. Н.Н. Пирогова, 1912. 654 с.
23. Сикорский И.А. Основы теоретической и клинической психиатрии с кратким очерком судебной психологии. Харьков: Из-дво С.В.Кульженко, 1910. 702 с.
24. Смулевич А.Б. О клиническом значении содержания (темы) бреда // Журн. невропатол. и психиатрии. 1965. Т. 65, Вып. 12. С. 1824-1831. ^
25. Стоименов Й.А., Стоименова М.Й., Коева П.Й. Психиатрический энциклопедический словарь. Пер. с болг. М.: МАУП, 2003. 1200 с.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
27. Ясперс К. Общая психопатология. Пер. с нем. М.: Практика, 1997. 876 с.
1999. Vol. 156, N 12. P. 1938-1943.
30. Bar-El Y., Durst R., Katz G. et al. Jerusalem syndrome // Br. J. Psychiatry. 2000. Vol. 176. P. 86-90.
31. Bhavsar V., Bhugra D. Religious delusions: finding meanings in psychosis // Psychopathology. 2008. Vol. 41, N 3. P. 165-172.
N 1. P. 87-98.
33. Field H., Waldfogel S. Severe ocular self-injury // Gen. Hosp. Psychiatry. 1995. Vol. 17. P. 224-227.
35. Hellpach W. Die geistigen epidemien. Frankfurt am Main: Rutten & Loening, 1907. 100 s.
36. Holsti O. Content analysis for the social sciences and humanities. Addison: Wesley, 1969. 240 p.
37. Kois E., Filakovic P., Nad S. et al. Glossolalia // Coll. Antropol. 2005. Vol. 29, N 1. P. 373-379.
38. Kraya N., Patrick C. Folie a deux in forensic setting // Aust. N. Z. J. Psychiatry. 1997. Vol. 31. P. 883-888.
40. Lukoff D. The diagnosis of mystical experiences with psychotic features // J. Trans. Psychol. 1985. Vol. 17. P. 155-181.
42. Ndetei D.M., Vander A. Content of grandiose phenomenology across cultures // Acta Psychiatr. Scand. 1985. Vol. 72, N 1. P. 38-39.
45. Schutz A. Some leading concepts of phenomenology. Collected Pa-
pers / Ed. by M.Natanson. The Hague, Netherlands, Martinnus Nii-jhoff, 1941. 115 p.
37. P. 130-138.
48. Sims A.C.P. Symptoms and beliefs // J. R. Soc. Health. 1992. Vol. 112, N 1. P. 42-46.
52. Thara R., Eaton W.W. Outcome of schizophrenia: the Madras longitudinal study // Aust. N. Z. J. Psychiatry. 1996. Vol. 30, N 4. P. 516-522.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
53. Waugh A.C. Autocastration and biblical delusions in schizophrenia // Br. J. Psychiatry. 1986. Vol. 149. P. 656-658.
О КЛИНИЧЕСКОМ ЗНАЧЕНИИ РЕЛИГИОЗНО-АРХАИЧЕСКОГО БРЕДОВОГО КОМПЛЕКСА
В. Э. Пашковский
Религиозно-архаический бредовой комплекс (РАБК) включает в себя болезненные идеи с религиозной и архаической фабулой. Цель настоящей работы — уточнение психопатологической структуры РАБК, определение влияния исторической ситуации на его тематику и выявление специфики бредового поведения. Клинико-психологическим методом обследовано 300 пациентов (77 муж., 223 жен.; средний возраст — 40,5±0,7). Шизофрения и бредовые расстройства диагностированы у 231 (77,0%) больных, психотические аффективные расстройства настроения — у 19 (6,3%), психотические органические психические расстройства — у 31 (10,4%), алкогольные психозы — у 19 (6,3%). Мистический бред выявлялся в 74 (24,7%) наблюдениях, бред месси-
Ключевые слова: религиозный бред, архаический бред, мистический бред, бред мессианства, бред религиозного реформаторства, бред греховности, бред колдовства, бред одержимости.
THE CLINICAL MEANING OF RELIGIOUS-ARCHAIC DELUSIONS
V. E. Pashkovsky
Пашковский Владимир Эдуардович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры психиатрии ГОУ ДПО Санкт-Петербургская Медицинская академия последипломного образования Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию Росз-драва; e-mail: pashvladimir@yandex.ru
Владимир Эдуардович Пашковский — доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии и наркологии ФГБОУ ВО «Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова». Занимался исследованием психических расстройств с религиозно окрашенной симптоматикой. Автор докторской диссертации на тему «Религиозно-архаический бредовой комплекс» и монографии «Психические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями».
— Существует ли в мировой психиатрии практика причисления религиозного фанатизма к душевным расстройствам?
— В современных международных классификациях психических расстройств и расстройств поведения термин «религиозный фанатизм» отсутствует. Вместе с тем психиатры относят фанатизм к аддикциям. Аддикции — это ощущаемые человеком навязчивые потребности к определенной деятельности. С этой точки зрения, самые распространенные виды фанатизма — религиозный (сектантство), политический (партийный), спортивный (фанаты), музыкальный (рокеры) и т.д. Они по своей направленности схожи друг с другом.
Но отдельных религиозных расстройств не существует. Просто есть симптомы, которые характеризуются религиозным содержанием. Мы их наблюдаем в структуре как шизофрении, так и других расстройств. Бред — он всегда бред, и биологически бред преследования или любовный бред ничем не отличается от бреда с религиозным содержанием. Просто существует специфическая фабула. Следующий пример — галлюцинации. Они тоже одинаковы, но могут иметь религиозное содержание. Или одержимость — это такая ситуация, когда больному кажется, что внутри его организма содержится какое-то существо. Но только если это ощущение имеет религиозную окраску, пациент объясняет это тем, что в него вселились бесы.
— Но тем не менее вы изучаете религиозные психозы. Как быть с этим?
— Такого понятия тоже нет в классификациях. Мы просто ввели это рабочее название для расстройств, при которых у больных бывают религиозно-мистические переживания. В старых учебниках конца XIX века было понятие «религиозного помешательства», но сейчас такой термин отсутствует.
Почвой для развития религиозного фанатизма считаются демонстративность, возбудимость, жестокость, застреваемость.
— Как наука вообще проводит грань между фанатизмом и сильной верой?
— Конечно, сильная вера может быть присуща и фанатикам. Однако здесь мы видим ряд коренных отличий. В классической психиатрии наиболее исчерпывающую характеристику фанатикам дал Петр Ганнушкин. Он отметил, что для фанатиков в первую очередь характерна очень сильная, движимая аффектом воля, навязчивое стремление претворить свои идеи в жизнь. Следующая черта — абсолютное наплевательство на других людей. Для них нет ни матери, ни отца, ни близких, ни друзей. Ради своих идей они готовы жертвовать всем. Пример — большевистский фанатизм, когда в эпоху военного коммунизма в ЧК расстреливали людей просто потому, что они относятся не к тому классу. Религиозные фанатики от них ничем не отличаются. Другие люди «являются для них лишь орудием, при помощи которого они стремятся достигнуть поставленных ими себе целей», писал Ганнушкин.
— Как будто это все можно отнести и к Бобокуловой, которая на попавшем в сеть видео без колебаний предложила убить своих детей, потому что они «Коран не читают».
— По поводу Бобокуловой — мы не можем с точностью отнести ее ни к душевнобольным, ни к религиозным фанатикам без проведения полного комплекса мер по психиатрическому обследованию. Все же если абстрагироваться, то можно отметить, что известное из СМИ объяснение Бобокуловой своего преступления не содержит ничего странного и полностью соответствует идеологии, принятой в запрещенных у нас в стране террористических организациях. Скорее всего, она жертва, которая подверглась какой-то обработке. Но я полагаю, что по ходу следствия мы будем получать от различных источников всевозможные утечки, и в один прекрасный момент может оказаться, что то, что говорилось раньше, не соответствует действительности. Например, окажется, что ей приказывали совершить убийство галлюцинаторные голоса. Никто не знает, как это дело дальше повернется, поэтому не стоит раньше времени давать заключения.
— А какую роль здесь играет ее предыдущий диагноз? Считается ли человек, страдающий шизофренией, более восприимчивым к экстремистским идеям?
— Насчет ее шизофрении мы тоже ничего не знаем наверняка. Кто ей поставил этот диагноз, когда, на каком основании? Неизвестно, что представляла собой эта личность до начала заболевания, как она развивалась, какими были особенности течения заболевания, наконец, соответствует ли давно установленный диагноз современным принципам диагностики. Без этих данных мы ни подтвердить, ни опровергнуть диагноз шизофрении не можем.
В любом случае в судебной психиатрии диагноз играет подчиненную роль. В ст. 21 УК РФ мы читаем, что уголовной ответственности не подвергается лицо, «которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости <…>». У Бобокуловой могла быть шизофрения, но если она находилась в состоянии ремиссии (ослабление или полное исчезновение симптомов), то она могла быть вменяема во время совершения преступления. И в этом случае она подлежит обыкновенному наказанию.
Вообще в психиатрии никогда не говорят о том, что психически больные люди более склонны к агрессии или к восприятию экстремистских идей. Если мы дадим положительный ответ на такой вопрос, это стигматизирует больных. Для того чтобы считать идеи патологическими, нужно, прежде всего, чтобы они выходили за рамки среды и культуры, были причудливыми. В психиатрии нет твердых постулатов, как в физике. Тут все суждения — вероятностные. Но наибольшая вероятность причисления религиозных фабул к болезненным существует тогда, когда они непостижимые, причудливые и кроме них имеются какие-то иные синдромы: маниакальные, депрессивные, галлюцинаторные и прочие.
Психиатры по закону лишены возможности заниматься массовыми психиатрическими исследованиями коллективов, в том числе и религиозных объединений.
— Что может способствовать превращению человека в религиозного фанатика?
— Почвой для развития религиозного фанатизма считаются формирующиеся с раннего детства определенные черты характера — демонстративность, возбудимость, жестокость, агрессивность, застреваемость. Формирование фанатика зависит от типа религиозного воспитания, микросреды, социальной обстановки в обществе. Например, в юношеских поэмах наиболее известного в истории религиозного фанатика Савонаролы уже просматривалась характерная для него озабоченность нравственным разложением эпохи и испорченностью церкви.
— Какие группы населения больше всего подвержены обработке со стороны вербовщиков и подстрекателей? Есть ли научные исследования, изучающие механизмы вербовки с психологической точки зрения?
— Я не могу назвать себя специалистом в этой области, но в психологии есть отрасль, которая изучает схожие процессы, — психология влияния. Для психиатрии все эти вопросы находятся на периферии. В целом могу сказать, что мощным средством воздействия на общественное сознание обладает телевидение. Силу телевизионного внушения мы видели на примере таких деятелей, как Кашпировский и Чумак. Только они оказывали воздействие по телевизору, а вербовщики сект пристают к прохожим на улице или ходят по домам. Влиянию подвержены люди, у которых, прежде всего, снижены критические способности, возможность сопоставлять различные точки зрения. Это люди, которые находятся в ситуации психологического кризиса, боятся самостоятельно принимать решения и предпочитают ситуацию зависимости, перекладывание ответственности на лидера.
Наиболее часто адептами становятся люди, находящиеся в неустойчивом психологическом и социальном положении. К ним относятся беженцы, мигранты, безработные, пожилые люди, переживающие одиночество, подростки с трудностями общения. Такие люди могут быть завербованы куда угодно: в религиозную организацию или, например, в финансовую пирамиду, которых было огромное количество в 1990-е годы. Вербовщики выстраивают свою тактику, основываясь на базовых потребностях людей. В брошюре Американского семейного фонда, к примеру, приводятся следующие признаки вербовщика: дружественность, использование комплиментов и похвал, демонстрация острого интереса к идеям вербуемого, увлечениям, надеждам, целям.
Приходит человек, говорит, что жена проводит все время в секте, забирает детей. Но ему помочь никто не может — ни полиция, ни врачи, ни психологи. Только посочувствовать.
— В вашей врачебной практике были пациенты, завербованные в религиозные секты?
— Дело в том, что психиатры по закону лишены возможности заниматься массовыми психиатрическими исследованиями коллективов, в том числе и религиозных объединений. Мы работаем только с теми людьми, которые находятся в нашем поле зрения — или попадают в психиатрическую больницу, или приходят сами. Среди тех больных, с которыми я работал, большинство посещали обычную церковь. Все-таки в сектах находится меньше народу, это чисто статистическая вещь. Но были и люди, состоявшие в сектах, ходившие к колдунам, экстрасенсам.
Специалисты, которые пытались каким-то образом указать на вред, причиняемый людям в тоталитарных религиозных сектах, подверглись очень сильному давлению, в том числе со стороны профессиональных правозащитников. Всякая подобная деятельность трактовалась как наступление на свободу совести. Я сталкивался с такими ситуациями, когда приходит интеллигентный человек, говорит, что жена проводит все время в секте, забирает детей, которые уже давно не учатся в школе и как следует не питаются. И выясняется, что ему помочь абсолютно никто не может — ни полиция, ни врачи, ни психологи. Только посочувствовать. В начале 1990-х годов в Петербурге в центре «Семья» еще работали психологи, которые оказывали помощь людям, пытающимся выйти из секты, и их родственникам, затем их должности сократили.
— А почему, собственно, общественность так отреагировала на деятельность психиатров в этом направлении?
— Причин здесь очень много. Нисколько не оспаривая статью Конституции РФ о свободе совести и вероисповедания, заметим, что по вопросу о том, какие новые религиозные движения считать нетрадиционными религиозными образованиями, а какие — деструктивными тоталитарными культами, существуют разногласия как среди религиоведов, так и среди юристов. Некоторые из них вообще отрицают правомерность использования термина «тоталитарный культ».
Например, в США социолог Ричард Офш и психолог Маргарет Сингер, сотрудничавшие с Калифорнийским университетом, выступили в качестве экспертов в судебных делах против некоторых новых религиозных движений (НРД), во время которых теории о существовании «промывания мозгов» (англ. brainwashing) или «принудительного убеждения» (англ. coercive persuasion) были представлены как концепции, общепринятые в научном сообществе. Однако, прежде чем эти ученые представили свой итоговый отчет, Американская психологическая ассоциация опередила их своим экспертным резюме в проходившем в то время судебном процессе. В резюме было заявлено, что гипотезы, продвигаемые Сингер, представляют «некомпетентную спекуляцию, основанную на искаженных данных». Академическое сообщество не имеет согласия по большинству проблем, связанных с культовой деятельностью. Нет согласия и в оценках новых и спорных религиозных движений, у каждого конкретного ученого баланс между свободой вероисповедания и потенциальной угрозой от культов выглядит по-разному. Из-за этих разногласий ликвидация секты происходит после осуществления крупных террористических актов. Так, только после распыления зарина в токийском метро в 1995 году Останкинский межмуниципальный суд принял решение о ликвидации секты «Аум Синрикё» в России.
Израильскими психиатрами описан «иерусалимский синдром» — бред религиозного содержания, возникающий у туристов при посещении святых мест.
— Выходит, что феномены на пересечении психиатрии с областью религиозных переживаний попали под своего рода табу?
— Мы изучаем, как проявляется религиозное содержание при тех или иных душевных заболеваниях. Сейчас постмодернистская психиатрия движется к тому, чтобы как можно меньше явлений и поступков считать психиатрический патологией. Мы постоянно сужаем поле психиатрии, стараемся как можно больше явлений отнести в зону психологии. Это относится и к религиозному поведению.
— Другой важный аспект религиозного фанатизма — феномен смертников. Какие психические процессы запускаются в человеке, сознательно идущем на смерть?
— Это объясняет, например, Валерий Яременко из Института военной истории, который занимается шахидами: «Подготовка смертника — сложный процесс изменения сознания, конечным результатом которого является приведение его в такое состояние, когда он воспринимает окружающий мир как нечто враждебное, заслуживающее не только презрения, но и уничтожения». Психология суицидального терроризма до конца еще не изучена и требует применения междисциплинарного подхода, включающего антропологические, экономические, исторические и политические факторы.
Я не работал со смертниками — это тоже не психиатрическая проблематика, а психологическая. Понятно, что прежде всего будущий шахид четко осознает, что попадет в рай, где вокруг него будут фонтан и обнаженные гурии. В лагерях, где обучают смертников, ему все позволяется, он получает всевозможные удовольствия. И даже если он передумает, из этой зоны уже никак не выйти — в него слишком много вложено.
В 1970—1980-е больные «путешествовали» в ракетах на другие планеты. Сейчас они все больше «общаются» с библейскими персонажами.
— Исламский терроризм, например, именно в форме шахидов заявляет себя как феномен религиозный, и он у всех на виду. Извне может показаться, что именно ислам способен оказывать такое воздействие на психику человека. Так ли это?
— Представления об особой силе ислама не совсем точны. По данным вычислений индекса религиозности Gallup International, среди христиан число людей, относящих себя к «религиозным», выше, чем среди мусульман и иудеев. Интересно, что среди наиболее религиозных стран оказалось много православных — Сербия, Македония, Грузия, Румыния и Молдавия. Самый же высокий процент религиозных людей был выявлен среди индуистов, а вот такие исламские страны, как Пакистан и Афганистан, оказались во второй десятке.
Ни одна конкретная религия не оказывает никакого особого воздействия на психику. На психику воздействует не ислам сам по себе, а фанатики и политиканы, которые его используют: из любой религии можно сделать орудие. В Средние века, когда шли процессы над ведьмами, христианская религия представляла для культуры и жизни большую опасность. Папа Иоанн Павел II извинился за действия святой инквизиции, но костры-то горели. Фанатизм исходит не от текстов, не от богословия, а от той социальной обстановки и тех людей, которые проводят эти идеи в жизнь.
В этом плане интересно мнение социолога Юлии Синелиной. Она пишет, что когда в стране нарушается социальное равновесие, людей охватывает стресс, возникает сложная политическая и межконфессиональная ситуация — это самая питательная почва для возникновения квазирелигиозных течений, ваххабизма. Это произошло на Ближнем Востоке, когда в регионе нарушился баланс сил. Напряжения, совсем как в физике, возникают на границах различных полей.
— Можем ли мы посмотреть на религиозный фанатизм в развитии, за последние 20—30 лет? Становится ли его больше в мире?
— В ряде исследований действительно отмечается рост случаев бреда с религиозно-мистической фабулой. В 1970—1980-е годы, например, больных с религиозными симптомами были единицы. А теперь израильскими психиатрами описан «иерусалимский синдром» — бред религиозного содержания, возникающий у туристов при посещении святых мест. Сейчас встречаются пациенты с религиозно-мистическими переживаниями, которые до болезни вообще не посещали церковь. Определяющий фактор здесь — влияние социума: в 1970—1980-е годы больные в своих переживаниях «путешествовали» не по библейским местам, а в ракетах на другие планеты. Сейчас они все больше «общаются» с библейскими персонажами — это связано с распространением религии в обществе, только в этой атмосфере формируются религиозные фабулы.
Но в целом ответ на этот вопрос выходит за пределы компетенции врача-психиатра: ведь религиозный фанатизм, как я уже говорил, психической болезнью не является. Фанатики не обращаются к психиатрам за медицинской помощью и в психиатрических больницах не лежат. Если судить по количеству и мощности террористических актов, совершенных за последние 20—30 лет ваххабитами, то фанатиков вроде бы должно быть больше. Но являются ли лица, направляющие и организующие эти акты, фанатиками? Скорее, они являются изощренными политиканами, действующими в каких-то собственных целях.
Понравился материал? Помоги сайту!
Подписывайтесь на наши обновления
Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен
RSS-поток новостей COLTA.RU
Психиатрия и религия тесно связаны между собой, т. к. имеют непосредственное отношение к душе человека. Сам термин «психиатрия» дословно означает «лечение души». Хотя содержание его со временем изменилось, название науки сохранилось и в настоящее время. Психиатрия, как известно, изучает психические болезни, их диагностику, клинику, лечение и профилактику. «Дух есть, прежде всего, способность человека различать высшие ценности: добро и зло, истину и ложь, красоту и уродство. Через свой дух человек общается с Богом». Духовный подход к психически больному человеку не подменяет медико-биологические взгляды, а обогащает и дополняет представление о личности. В психиатрии сохраняется и термин «душевные болезни».
Доказательств того, что психические (душевные) заболевания появились одновременно с возникновением на земном шаре человека, нет, хотя такие предположения существуют. О психических заболеваниях знали ещё в эпоху зарождения преданий, т. е. до того, как появились древние книги и писания, где указывается на психические болезни.
В Библии упоминается о двух случаях психического расстройства. Первый относится к вавилонскому царю Навуходоносору, второй — к иудейскому царю Саулу. О Навуходоносоре говорится, что исполнилось на нём слово Господне, и он был изгнан из круга людей, питался травой подобно волам, тело покрылось волосами, как у орла перьями, когти отросли, как у птицы. Когда через семь лет от обратил свои глаза к небу, тогда разум возвратился к нему. Наказан он был за надменность и гордость. Считается, что Навуходоносор страдал меланхолией. Саул болел приступами падучей болезни, хорошо уже известной в то время, у него бывали эпилептические помрачения сознания.
Самые древние источники медицинских знаний встречаются в египетских папирусах (за 4000 и более лет до н. э.) Единственными медиками тогда были жрецы. Древние греки смотрели на психически больных как на преследуемых злыми фуриями. Классическая мифология упоминает об эпидемическом распространении бредовых идей. Древним грекам были известны случаи симуляции.
В период средневековья медицина сосредоточилась в руках церкви. Психически больные считались бесоодержимыми, наказанными за греховную жизнь. Изгоняли дьявола (католическая религия) тем, что били больных, сжигали на кострах. В эпоху зарождения капитализма в Европе (конец XVI — начало XVII века) возникают условия для формирования психиатрии как науки. В конце XVIII века стали говорить о психозе как о болезни, требующей лечения.
В истории отечественной психиатрии было свойственным мягкое, гуманное отношение к душевнобольным. В древней Руси, хотя и господствовали религиозные взгляды на психические заболевания, но, в отличие от инквизиции западных стран, проявлялась забота о душевнобольных. В законах Владимира предусматривалась забота церкви о «бесноватых». Монастыри давали приют «бесноватым», которые, как считалось, страдают невольно. Со всей Руси в монастыри свозили душевнобольных и «бесноватых». К ним относились с христианской любовью и помогали. С момента крещения Руси врачевание как особая социальная система попечения о страждущих от болезней неразрывно связано с проникновением в быт и нравы людей христианства. Врачевание находилось под непосредственным покровительством Православной Церкви. Позже начали строиться больницы.
В судебно-психиатрическом экспертном плане первое известие о невменяемости гласило: «Ещё бесный убьёт — не повинен в смерти». Из всех медицинских наук только психиатрия вплотную соприкасается с пастырством. Священники встречаются у исповедного аналоя или во время другого душепопечительства с ситуациями, когда обращающийся обнаруживает эмоциональные, поведенческие, мыслительные расстройства, нарушение восприятия, памяти и пр. Священнослужители сталкиваются с пограничной патологией у своих прихожан. К ним обращаются больные с психозами.
Современные священники — образованные люди, которые хорошо разбираются в том, какие состояния души определяются категориями нравственного богословия, которые не входят в понятие добра и зла. Эти состояния принадлежат к области психопатологической. Таким советуют обратиться к психиатру. Задачи врача с позиций религии — уповая на помощь Божию, лечить душевные расстройства методами современной медицины.
Существует понятие пастырской психиатрии. Несомненно, служители церкви оказывают существенную помощь, опекая психически больных, оказывая им и материальную, и психотерапевтическую помощь в том, чтобы они обрели себя.