Борисогле́бская (Коло́жская) це́рковь в Гродно — одно из пяти полностью или частично сохранившихся архитектурных сооружений периода Древней Руси в Республике Беларусь. Расположена на высоком берегу реки Неман. Вместе с комплексом памятников Замковой горы объявлена историко-архитектурным заповедником. Это главная достопримечательность города, так сказать, его визитная карточка. Каложа — единственная постройка Гродненской архитектурной школы, сохранившаяся до наших дней.
Церковь была построена в первой половине 12 века, видимо, в княжение Бориса и Глеба Всеволодковичей (первый умер до 1166, второй — в 1170) в княжеском детинце и освящена в честь их небесных покровителей, Бориса и Глеба. После разрушительного пожара 1183 года (по некоторым источникам 1184 года), который уничтожил соборную («Нижнию») церковь древнего Городена, Борисоглебская церковь стала главным городским храмом. То же посвящение Борису и Глебу имела древнейшая церковь Новогрудка, вероятно, строившаяся в одно время с Коложской. Строителем Коложи считают легендарного зодчего Петра Миланега, позже работавшего в Киеве.
При церкви был основан мужской Борисоглебский монастырь. После смерти Богушей-Боговитиновичей, его благотворителей, патронат над монастырем приняли Воловичи, которые расхищали монастырское имущество. После смерти Гринко Воловича польская королева Бона отдала монастырь его супруге католичке, которая его грабила, истребляла леса и рощи и издевалась над монахами. При самом начале унии монастырь был обращен в униатский с титулом архимандрии. Местность, где стоял монастырь, разрушена водой р. Неман.
Архитектура церкви не имеет аналогов среди сохранившихся сооружений и напоминает композицию более раннего городенского собора — Нижней церкви, известной по археологическим исследованиям. Этот факт даёт возможность предположить существование в конце XII века в Гродно обособленной архитектурной школы. Сегодня это единственное сохранившееся здание, относимое специалистами к гродненской архитектурной школе XII века, аналогов которой нет в истории восточных славян. Ее особенности: использование в кладке стен шлифованных цветных валунов вперемежку с древним кирпичом — плинфой, украшение стен фигурными керамическими плитками, создающими изображения крестов и различных геометрических фигур, а также встроенные голосники — глиняные амфоры, создающие в помещении особую акустику и придающие легкость строению.
Коложская церковь представляет собой крестово-купольный храм, трёхапсидный и шестистолпный. Кладка стен выполнена из плинфы, использован также кирпич в декоративных целях. Церковь снаружи неоштукатурена, что позволяет видеть декоративные достоинства её полихромной кладки. К сожалению, она сохранилась лишь частично: ее своды и купол исчезли давно, а во время оползня в 1853 году полностью обрушилась южная стена. В 1896 году на средства Иосифа, епископа гродненско-брестского, стена была заменена деревянной, легкой. Поэтому часть стен церкви сделана из обычного кирпича, а крыша — из обычного кровельного железа. Сохранились северная и часть западной стены, 3 апсиды и 2 западных подкупольных столба. Кирпичный 6-столпный 3-апсидный крестово-купольный храм. До нашего времени также не дошли первоначальная главка и своды. При реставрации в 1870 году были открыты домонгольские фрески в конхах.
Церковь стоит на самом краю берега: от обрыва южную стену отделяет около двух метров. С 1995 по 2005 годы специально для сохранения церкви городские власти при поддержке ЮНЕСКО (Борисоглебская церковь включена в список памятников мировой культуры) проводили работы по укреплению берега. Сейчас здание вне опасности.
Коложа — действующая церковь: ежедневно в ней проводятся службы. Длинна около 21,5 м, ширина 13,5 м. Толщина стен около 1,2 м. Столбы круглые (диаметр около 1,2 м), на прямоугольных цоколях, вверху постепенно приобретают крестообразную форму. Несмотря на очень маленькие размеры церковь изнутри выглядит просторной, благодаря тонким стенам и особой конструкции опор, которые имеют эллипсовидную форму. Стены Борисоглебской церкви сделаны из плоского кирпича — плинфы и декорированы майоликовой плиткой и плоскими валунами. Кроме того, в стены встроено большое количество полых глиняных сосудов — голосников, что делает акустику церкви уникальной. Такая отделка, а также голосники является отличительной чертой Гродненской школы зодчества, весьма распространенной во времена Галицко-волынского княжества.
Внутренняя отделка церкви выполнена уже в 20 веке, однако в некоторых местах сохранились фрагменты расписных фресок двенадцатого столетия.
Во время реставрационных работ с 11 октября 2018 года включена ночная подсветка церкви.
По нижеуказанным ссылкам можно посмотреть в новом окне виртуальные панорамы церкви (4 варианта).
Интересно. Борисо-Глебская церковь в Гродно имеет второе название «Коложская» или «Коложа». Почему?
Название Коложская исследователи объясняют двояко. По первой (и наиболее распространенной) версии, оно пришло в Гродно из псковского пригорода Каложа, захваченного в 1406 году князем Витовтом, вместе с плененными и поселёнными возле Борисо — Глебской церкви псковичами. Согласно второй версии, слово произошло от славянского названия ненаселенной местности — Коложень. Историки и археологи считают, что название Коложа («коложань, коложень») – это название древней языческой рощи — святилища, где позже был построен православный храм, и обозначает место, где бьют многочисленные родники.
Интесно знать. Деревянный алтарь, который установлен в Борисоглебской церкви, был вырезан на пожертвования знаменитого музыканта Владимира Мулявин.
Влади́мир Гео́ргиевич Муля́вин (12.01.1941—26.01.2003) — народный артист СССР, советский и белорусский музыкант, певец, гитарист, композитор.
Он был основателем и художественным руководитель белорусского вокально-инструментального ансамбля «Песняры». Коллектив исполнял белорусские народные песни в современной интерпретации, а также песни советских композиторов.
Пожертвовал он деньги после того, как с ним произошло исцеление и он поверил в настоящее чудо. «Он очень любил Коложу. Говорил, что она его вдохновляет и придает силы. Это и неудивительно — церковь очень старая, а место намоленное. Ее неповторимую энергетику и чувствовал музыкант», вспоминает протоиерей Анатолий Неробов. Иконостас вырезали мастера в начале 90-х годов ХХ века и радует прихожан и гостей города до сих пор.
В Коложской церкви организована новая услуга. Сейчас можно отправить открытку из XII века. В церкви установлен почтовый ящик и каждый посетитель может может подписать открытку и отослать ее своим родным, близким, друзьям или знакомым как по Беларуси, так и за границу. В первую очередь услуга ориентирована на туристов, которым не нужно будет искать специальную открытку и отделение связи. Все можно сделать в одном месте. Есть надежда, что в Гродно родится среди туристов традиция отправить открытку своим родным и знакомым из древнейшего храма Гродно.
- Заказать экскурсию с осмотром достопримечательностей Гродно
- Из истории города Гродно
- Достопримечательности Гродно
- Панорамы достопримечательностей Гродно, фото Гродно
- Полезная информация о Гродно
- Гостиницы, отели г. Гродно
- Из истории Коложи (Борисо-Глебской церкви)
- Икона Божей Матери «Каложская»
- Как спасали Коложу во второй половине XIX — начале XX веков
- Эскизы архитектурного проекта воссоздания Коложской церкви
Свято-Борисо-Глебская (Коложская) церковь в Гродно — одно из пяти полностью или частично сохранившихся архитектурных сооружений домонгольского периода в Белоруссии. Расположена на высоком берегу реки Неман. Вместе с комплексом памятников Замковой горы объявлена историко-архитектурным заповедником.
История церкви.
В русской литературе не было сомнений принадлежности этого памятника XII веку — именно с ним связывался приведенный выше текст Ипатьевской летописи под 1183 г. о пожаре каменной церкви в Гродно: «Того же лета Городен погоре всь и церкы каменая от блистания молние и шибения грома». Да и все технические и художественные особенности памятника не вызывали сомнений в его древности.
Разрушение Коложской церкви началось вскоре после перехода Гродно под власть Литвы, и было связано с неоднократными нападениями немцев, пожарами и опустошениями города.
Заброшенный и запустевший храм сначала стал местом захоронения покойников, о чем свидетельствует погребение головой на запад с плоским бронзовым браслетом. Документы начала XVI в., связанные с восстановлением памятника Богушем Богувитиновичем, указывают, что церковь «несколько десятков лет стояла опустевшая и обвалилась и службы божьей в ней не было» и что Богувитинович «тую церковь оправил и некоторыми тостями, колоколами и многими другими вещами надал и наложил».
Описывая ремонт Богуша Богувитиновича, И. Кульчинский пишет: «сей пан… видя Коложскую церковь очень разрушенной … прежде всего восстановил разрушенные стены и сделал на церкви крышу, а затем и внутру украсил дом божий с должной пышностью…». Очевидно, что разрушение сводов повлекло за собой и разрушение верхней части стен, которые пришлось сначала «наложить», чтобы покрыть здание кровлей.
Вид храма после его восстановления представлен на гравюре Матвея Цюндта (1568—1572 гг.), где храм изображен с юго-восточной стороны.
Затем снова церковь была разорена. Вскоре, в результате хищничества архимандрита Митрофана Друцкого-Соколинского, здание снова пришло в запустение: «церковь стояла пустой без дверей и окон, а летом служила логовищем скота». После 1692 г. архимандрит Симон Огурцевич «возобновил, хотя и не вполне, разоренную церковь» В течение XVI и XVII вв. в церкви продолжались захоронения. В начале XVIII в. архимандрит ИосафатИоахимович задумал строить новый каменный храм и, видимо, ликвидировать древний, но по сложившимся обстоятельствам этой затеи ему не удалось осуществить и «много заготовленного уже кирпича было отнято у него». Данные начала XVIII в. свидетельствуют, что через два столетия после работ Богуша Богувитиновича церковь снова «не имеет покрытия, но только четыре стены». Уже в 1720 г. размытый Неманом обрыв подошел вплотную к храму, вызвав наклон его стен. И. Кульчинский сообщает, что он пытался приостановить оползень: «Велел построить у подошвы горы забор, привалить его навозом, а также посадить разные деревья «. «Инвентарь» 1738 г. И. Кульчинского, детально фиксирующий состояние памятника к этому времени, сообщает, что церковь «не очень давно покрыта гонтовой кровлей, которая еще прочная. На верху три купола. Два меньших с железными позолоченными крестами с медными, также позолоченными лучами на перекрестьи. Третий большой купол на самой середине крыши высоко поднят с большим железным крестом». Последующий текст «Инвентаря» сообщает, что «каменные своды в той древней церкви к тому времени обвалились», так что предполагать, что в 1738 г. еще сохранялась хотя бы часть сводов с древними главами, не приходится.
Далее «Инвентарь» называет два входа внутрь храма (очевидно, один из порталов был заложен и им не пользовались) и хороший пол из кирпича. «Посреди самой церкви четыре круглых, сложенных из кирпича и побеленных известью колонны, которые раньше поддерживали своды. Ближе к двери две больших четырехгранных колонны». Сведения о прямоугольной форме западных столбов не вызывали сомнений, и такими они показывались на старых обмерных планах памятника. Однако раскопками был обнаружен не четырехгранный, но круглый северо-западный столб.
Середина XIX в. была трагичной для Коложской церкви. Неман все сильнее разрушал гору. В 1840 г. появилась угрожающая трещина в западной стене здания. Пока тянулась волокита с вопросом об укреплении осыпей, обрыв в 1845 г. подошел уже к самой стене храма. В ночь с 1 на 2 апреля 1853 г. южная стена и часть западной стены здания обрушились в Неман. С поразительной косностью и равнодушием отнеслись светские и духовные чиновники к укреплению сохранившейся части памятника. В 1857 г. литовский митрополит писал в Синод, что «Борисоглебская церковь на Коложе не отличается никакими ни архитектурными, ни ртистическими особенностями и не заслуживает таких больших издержек, какие требуются на ее исправление…».
Общий вид церкви до ее разрушения, к счастью, был сохранен в ряде рисунков. Несомненно, натурным рисунком, сделанным до катастрофы 1853 г., является зарисовка Мартином Ольшинским западного фасада храма.
В 1873 г. в уцелевшей алтарной части, была устроена часовня; в связи с этими работами были обнаружены остатки росписи. В то же время были заложены кирпичом входы на лестницы в стенах боковых апсид, и, главное, «древние, узкие, стройно-фигурчатые окна в отделении алтаря и в некоторых других местах тоже были заложены наглухо, а пробиты новые для окон отверстия, более просторные и прямые».
В 1889 г. произошли новые разрушения церкви — рухнула под откос апсида диаконика. В 1894 г. по инициативе епископа Иосифа началось дело «о сохранении от дальнейшего разрушения древней Коложской церкви». Существенно, что к 1898 г. здание получило деревянную кровлю и стену, а также был основательно укреплен берег под храмом. В то же время внутри храма монастырские власти вели какие-то земляные работы. В 1904 г. возник вопрос о восстановлении Коложской церкви в первоначальном виде «с возведением недостающих частей по образцу существующих».
В 1910 г. были проведены консервационные работы по памятнику, а в 1911 г. заложены ниши и портал северной стены. В 1934 г. появились новые трещины в стенах Коложской церкви, в связи с чем специальный Комитет по укреплению памятника провел мероприятия по укреплению угрожавшего оползанием берегового откоса и, кроме того, осуществил планировку окружающего здание участка до первоначального древнего уровня. Как оказалось, вокруг храма за его многовековую жизнь отложился значительный (до 1,5 м) культурный слой, нарастание которого усиливалось тем, что около апсид и северной стены храма было в XII и XIX вв. кладбище. Удаление этого слоя вернуло зданию его первоначальные пропорции. Такова история Коложской церкви, в итоге которой памятник дошел до нас в виде руин, поставив перед исследователями ряд не разрешимых до конца вопросов о своем первоначальном облике.
Современный вид
В своем современном виде Коложская церковь представляет следующую картину. Сохранились (без верхних частей) северная половина западной стены, северная стена, апсиды жертвенника и алтаря с их сводами и парой прямоугольных со срезанными под 45° углами восточных столбов, точнее,— частей восточной стены основного объема храма, прорезанной арками. Из четырех круглых подкупольных столбов сохранилась западная пара, восточная пара была известна по рисункам и установлена раскопками. Третья пара столбов, отделявших западный неф или нартекс, не сохранилась, но их место определяет положение лопаток.
Кирпичная кладка стен покоилась на фундаменте глубиной 1,50 м из валунного камня средней величины. Камни не были скреплены связующим раствором и были лишь пересыпаны землей или песком. Кирпичная кладка стен порядовая, со швом связующего, иногда превосходящим толщину кирпича. Раствор извести — с примесью кирпичной крошки, мелко рубленной соломы и угольков; последние могли попасть в известь при ее обжиге. Перевязь швов соблюдается относительно. Внутренняя полость стены частью заполнена кирпичным ломом и мелкой булыгой, так что система кладки в целом носит характер промежуточный между оплошной кирпичной и полубутовой кладкой.
Кроме обычного кирпича, в Коложе применен лекальный и фасонный кирпич — со скругленным углом для обломов пилястр, с полукруглой широкой стороной для выкладки профиля арочных проемов окон, со скошенными короткими сторонами (трапециевидный) для кладки срезанных под 45° углов столбов и угловых лопаток. Кирпич имеет знаки на длинной стороне. Среди них есть «буквенные» знаки.
В самой общей форме Коложская церковь может быть определена как шестистолпный храм— колонны, переходящие к крестчатому сечению на большой высоте. Эта форма столбов выделяет центральное пространство храма, придавая ему более просторный, «зальный» характер.
Западная пара столбов была также круглой, но большего сечения соответственно большей ширине лопаток. Алтарные апсиды полукруглой формы довольно массивны и сильно выступают к востоку. В средней апсиде по ее периметру идет кирпичное седалище для клира. В простенках апсиды помещены проходы и окна в боковые апсиды и узкие лестницы, идущие в толще стен последних до высоты 5 м и выходящие на северную и южную стены. Интересной технической деталью являются перекрытия лестницы в апсиде жертвенника.
В отличие от обычной системы подкупольные столбы не крестчатой, но круглой формы.
В нижних частях стен и лопаток сделанряд узких — высоких или низких — арочных ниш. Ныне они почти все заложены и оштукатурены.
В храм вводят три двери с арочным верхом, очень вытянутые по своим пропорциям.
В верхней части стен располагались узкие окна с арочными перемычкам. Здесь их по два в каждом из угловых делений фасада.
Наиболее яркой и своеобразной чертой Коложской церкви является обработка ее фасадов. Они членятся плоскими трехуступчатыми лопатками, сближающимися с пучковыми пилястрами смоленского храма Михаила архангела, Троицкого собора в Пскове, церкви Пятницы в Чернигове и ряда других памятников конца XII в. Однако верхний элемент лопатки в Коложской церкви является не полуколонкой, но плоской тягой со скругленными углами. Угловые западные лопатки простые, плоские. Характерной чертой является срез их углов под 45°. Лопатки опираются на невысокий цоколь, имеющий также уступчатый профиль и образующий при сопряжении с лопатками своеобразную ступенчатую «базу». На фасадах апсид никаких тяг нет, но арки их окон были украшены нарядным профилем из лекального кирпича. Вся поверхность стен вплоть до узких срезов угловых лопаток, средних тяг пилястр и простенков меж окнами убрана с необычайной роскошью вставками полированных и необработанных плоских валунов и майоликовых плиток коричневого, зеленого и желтого тона. Камень использован двух пород — это граниты и гнейсы разнообразных оттенков, строго подобранных, однако, в определенной гамме тонов — коричневых, красных, темномалиновых, серовато-зеленых и оливковых. Крупные камни сосредоточены в нижних частях стен и около входов, выше они мельче; также мелкие камни подобраны для узких плоскостей лопаток.
На северном фасаде дважды изображен крест на ступенчатой «голгофе». В размещении крестов и камней наблюдается известная симметрия, но зодчие-декораторы не придерживаются ее строго, внося определенный дух живописности и свободы в систему убранства в целом. Эта черта декора Коложской церкви роднит его с народным искусством вышивки. Основной красный фон кирпичной кладки со сравнительно широкими белыми швами не был закрыт побелкой и образовал великолепное сочетание с полихромией камня и майолики.
Убранство интерьера храма.
На глубине около аршина ниже существующего пола скрывается древний пол, состоящий из квадратных крупных кафельных плит зеленых, белых и красных, а в строительном мусоре встречены обломки терракотовых плиток с рельефными орнаментами и мелкие квадратные кафельные плитки. Между северными колоннами под древним полом найдено погребение в деревянном гробе и обрывки материи. Под жертвенником обнаружен склеп, сложенный из кирпича более позднего, нежели церковь.
Примечательной особенностью кладки стен Коложской церкви и ee интерьера является обилие голосников, густо расположенных в верхних частях северной, западной и, судя по старым рисункам, южной стен их меньше лишь в апсидах алтарной части. На них обратил внимание первый историк памятника И. Кульчинский, который довольно хорошо понял и их назначение: «Говорят, что ктиторыэтой церкви по особым соображениям и совету велели устроить эти отверстия с горшками для более приятного резонанса, производимого эхо богослужения и песнопений?. Голосники Коложской церкви выполнены в спирально-ленточной технике. При этом преобладают голосники большого формата. Как и голосники Нижней церкви, они украшены параллельным линейным орнаментом, густо покрывающим верхнюю часть тулова от горла до плеч, а ниже — из редко расположенных линий. Коложские голосники более темного оттенка, как бы задымленные. Несомненно, что голосники оценивались зодчими не только как акустическое средство, но как конструктивный материал. Об этом говорит наличие голосников, например, в ступенях лестниц в алтарных апсидах и в щековых частях перекрывающих лестницу сводиков.
В литературе есть указание, что еще в XIX в. до ремонта здания «на алтарном своде кое-где местами сохранились еще остатки фресковой росписи: слабо виднелся очерк головы какого-то святого и расписной каемчатый карниз». Более точные данные сообщает В. Грязнов: «Внутренние стены были расписаны фресками, как это обнаружилось при устройстве в 70-х гг. настоящего столетия часовни (в виде деревянной перегородки) в средней части алтаря. Когда стали отбивать штукатурку, то из-под извести были открыты штукатурами в алтаре 2 ангела. Эти мастера разбили фрески и вновь заштукатурили их. Заметны были в 1864 г. в правой алтарной части силуэты св. Троицы и в средине крест корсунской формы, а сверху столбов меж алтарных арок фрески, изображающие луну и солнце». Место последнего фрагмента показано на поперечном разрезе храма, сделанном В. Грязновым. Характер и расположение остальных спорны.
Роспись украшала лишь алтарную часть храма. Стены основного помещения храма оставались нерасписанными.
В целом интерьер Коложской церкви был исключительно эффектным и своеобразным. Высокие и подчеркнуто стройные порталы вводили внутрь храма. Входивший через западный вход видел сразу всю глубину к высоту его пространства. Хоры были подняты достаточно высоко, чтобы их перекрытия не создавали полумрака и чувства придавленности, как это было во многих других храмах XII в. К тому же западная пара столбов была круглой, хоры представляли прямолинейный деревянный настил на балках, так что при взгляде из нартекса вид на центральное пространство храма не ограничивали дуги арок. Вдоль боковых стен тянулись от хор до алтаря узкие, также деревянные балконы. Квадратная центральная часть храма, залитая светом окон средней главы и северных и южных окон, резко отличалась от интерьера обычных крестовокупольных храмов. Вместо крестчатых мощных столбов, дробящих пространство на четко и остро подчеркнутые ячейки, здесь введены стройные круглые столбы, лишь очень высоко переходящие к крестообразному сечению и сообщающие интерьеру свободный, «зальный» или «полатный» характер. В то же время колонны подчеркивали вертикальную динамику пространства, легкость здания. В этом впечатлении немалую роль играли стройные, вытянутые проемы порталов узких высоких ниш внизу стен, как бы подчеркивавших «легкость» вышележащей стены, игравшей красно-белой рябью, просвечивающей сквозь известковую затирку кирпичной кладки и испещренной круглыми отверстиями голосников. Мерцающий бликами света цветной майоликовый пол немало содействовал общему оптимистическому настроению интерьера. Далее пространство алтаря с его глубокими апсидами должна была отделять алтарная преграда с цветными пятнами икон; возможно, что продолжением живописной плоскости преграды и являлась фресковая роспись лицевых поверхностей алтарных столбов и арок. Живописью были, возможно, покрыты и стены апсид.
Светлому, жизнерадостному характеру помещения для молящихся с его красно-белым колоритом противополагался полный матовых красочных пятен росписи полумрак алтарной части. Таким образом, и в отношении основных черт трактовки внутреннего пространства храма его зодчие мыслили весьма смело и самостоятельно.