H. Г. Чернышевский

Большую роль в революционном и общественном движении 60-х годов сыграли Н. Г. Чернышевский и его соратники Н. А. Добролюбов и Н. А. Некрасов.

Николай Гаврилович Чернышевский — (1828-1889) был сыном саратовского священника. Окончив Петербургский университет, он некоторое время работал учителем гимназии в Саратове, а затем переехал в Петербург, и начал сотрудничать в журналах. Его талант ученого и публициста развернулся в передовом журнале того времени «Современник», руководителем которого он стал в конце 50-х годов. Борьба с самодержавием и крепостничеством за социалистическое переустройство России стала главной целью его жизни. В конце 50-х- начале 60-х годов Чернышевский стал признанным вождем революционно-демократического движения.

По своим взглядам Н. Г. Чернышевский был материалистом, он ближе всех своих современников подошел к учению К. Маркса и Ф. Энгельса. Чернышевского отличала высокая принципиальность, последовательность в революционных взглядах и борьбе, он не шел ни на какие соглашения с царем и либеральными помещиками. Все свои надежды он возлагал на народную революцию. Только борьба самого народа, по его мнению, могла привести к установлению социалистического строя.

Однако учение Чернышевского о социалистическом переустройстве общества было утопическим. Вслед за Герценом он увидел пороки буржуазного строя, подверг его резкой и беспощадной критике. Чернышевский считал, что наличие общины в русской деревне позволит миновать стадию капиталистического развития и от феодализма непосредственно перейти к социализму. Чтобы община могла стать зародышем, ячейкой социализма, крестьяне должны быть освобождены от крепостного рабства с землей.

В период подготовки крестьянской реформы Чернышевский выступил с программой безвозмездной передачи всей земли крестьянам. Это была программа крестьянской революции. Поскольку подготовкой реформы руководили крепостники и либералы, рассчитывать на осуществление этой программы не приходилось. Чернышевский все силы отдал практической подготовке революции в России, разоблачению правительства, которое готовило «мерзость».

После отмены крепостного права в 1861 г. Чернышевский, разоблачая грабительский характер реформы, разъяснял, что центральная проблема русской жизни — освобождение крестьян с землей — не решена и только народная революция может привести к освобождению России, к ее обновлению.

Отмечая огромное значение деятельности Н. Г. Чернышевского и величие его роли в революционном движении пореформенной России,.В. И. Ленин писал: «…Чернышевский был не только социалистом-утопистом. Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей» (Соч., т. 17, стр. 97).

Н. А. Добролюбов

Николай Александрович Добролюбов (1836-1861) был другом Чернышевского и его верным соратником в борьбе против царизма. Он был выходцем из семьи священника, образование получил в Главном педагогическом институте в Петербурге. Еще студентом Добролюбов встал на путь революционной борьбы с самодержавием.

С 1857 г. Добролюбов возглавлял отдел критики в журнале «Современник». Совсем еще молодой, Добролюбов стал выдающимся критиком и публицистом. Он сыграл огромную роль в развитии русской литературы и общественного движения. В своих блестящих критических статьях —

• «Что такое обломовщина?»,
• «Когда же придет настоящий день?»,
• «Темное царство»

— Добролюбов наносил беспощадные удары по «темному царству» помещиков и купцов, по обломовщине. Он звал к крестьянской революции, к борьбе за справедливость и свободу. Добролюбов был революционером-демократом, воинствующим материалистом и атеистом. Так же как и Чернышевский, он стал властителем дум революционной молодежи 60-х годов. Ленин писал, что Добролюбов дорог «всей образованной и мыслящей России» (Соч., т. 5, стр. 296).

Добролюбов умер от туберкулеза в расцвете творческих сил.

Н.А. Некрасов

Огромную роль в развертывании революционного движения в 50-60-e годы сыграла поэзия Николая Алексеевича Некрасова (1821 -1877). Современники назвали его «певцом мести и печали». Его стихи и поэмы с необыкновенной силой раскрывали тяжелую долю русского крестьянина. Они были могучим средством революционной пропаганды среди народа. Некрасов был одним из руководителей журнала «Современник».

Революционеры-разночинцы, вдохновляемые

• Чернышевским,
• Добролюбовым,
• Некрасовым,

подняли на борьбу за «крестьянское дело» целую плеяду героической революционной молодежи. Их прогрессивные идеи нашли горячий отклик среди других народов нашей страны.

1. Тарас Шевченко — на Украине,
2. Константин Калиновский — в Белоруссии,
3. Сигизмунд Сераковский — в Литве,
4. Илья Чавчавадзе — в Грузии,
5. Микаэл Налбандян — в Армении,
6. Чокан Валиханов — в Казахстане

поднялись на общую борьбу с самодержавием, стали пропагандистами революционных идей среди своих народов.

• < Начало революционно-демократического этапа освободительного движения в России

Виссарион Григорьевич Белинский (1811 — 1848) в молодости пережил страстное увлечение немецкой философией: эстетикой романтизма, идеями Шеллинга, Фихте, а несколько позднее Гегеля. Существенное влияние в этом отношении на него оказали Н.В. Станкевич и М.А. Бакунин. О том, насколько эмоциональным было восприятие молодым Белинским гегелевского учения, свидетельствует, например, такое его признание: «Я гляжу на действительность, столь презираемую мною прежде, и трепещу таинственным восторгом, сознавая ее разумность».

Однако верным гегельянцем критик был сравнительно недолго. Уже в начале 1840-х годов он резко критикует рационалистический детерминизм гегелевской концепции прогресса, утверждая, что «судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира». В абсолютном идеализме Гегеля для него было теперь, по его словам, «так много кастратского, т.е. созерцательного или философского, противоположного и враждебного живой действительности».

На смену восторженному восприятию «разумности» исторического развития приходит не менее страстная апология прав и свободы личности. «Во мне развилась какая-то дикая, бешенная, фанатическая любовь к свободе и независимости человеческой личности, которые возможны только при обществе, основанном на правде и доблести».

«Фанатический» персонализм Белинского, таким образом, был неразрывно связан с его увлечением социалистическими идеалами. Идеал общественного строя, основанного «на правде и доблести», должен был быть воплощен в реальность, прежде всего во имя суверенных прав личности, ее свободы от любых форм социального и политического гнета. Дальнейшая эволюция взглядов Белинского сопровождалась усилением критического отношения к столь увлекавшему его в молодые годы философскому идеализму. «Метафизику к черту: это слово означает сверхнатуральное, следовательно, нелепость… Она (логика — B.C.) должна идти своею дорогою, но только не забывать ни на минуту, что предмет ее исследований… духовное, которое есть не что иное, как деятельность физического».

Религиозные убеждения молодости уступают явно атеистическим настроениям. В 1845 г. Белинский пишет Герцену, что «в словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут». Двумя годами позже в своем знаменитом письме Гоголю он подверг резкой критике религию и церковь. Эти настроения позднего Белинского вполне симптоматичны: в российском западничестве все в большей степени начинает доминировать идеология политического радикализма.

Михаил Александрович Бакунин (1814 — 1875) был одним из наиболее ярких представителей российских западников-радикалов. Его философское образование (под влиянием Н.В. Станкевича) начиналось с Канта, Фихте и Гегеля.

Определенное воздействие на молодого Бакунина оказали сочинения европейских мистиков. Но наиболее значительную роль в его духовной эволюции сыграло гегельянство. В опубликованной в 1842 г. в Германии статье «Реакция в Германии» Бакунин писал о гегелевской диалектике абсолютного духа как о процессе революционного разрушения и творчества.

Впрочем, уже в этот период его отношение к философии становится все более критическим. «Долой, — заявлял Бакунин, — логическое и теоретическое фантазирование о конечном и бесконечном; такие вещи можно схватить только живым делом». «Живым делом» для него стала революционная деятельность.

Исключительный по своему напряжению пафос революционного утопизма пронизывает все последующее творчество Бакунина. «Радость разрушения есть в то же время творческая радость», — утверждал он. И это одно из многих его утверждений подобного рода. «Светлое будущее», ради которого Бакунин-революционер был готов жертвовать своей и чужой жизнью, предстает у него в виде некоей грандиозной утопии, нелишенной религиозных черт: «Мы накануне великого всемирного исторического переворота… он будет носить не политический, а принципиальный, религиозный характер…».

Александр Иванович Герцен (1812 — 1870), как и большинство российских западников-радикалов, прошел в своем духовном развитии через период глубокого увлечения гегельянством.

Будущее развитие человечества, по убеждению автора, должно привести к революционному «снятию» антагонистических противоречий в обществе. На смену оторванным от реальной жизни научным и философским теориям придет научно-философское знание, неразрывно связанное с действительностью. Более того, итогом развития окажется слияние духа и материи. Центральной творческой силой «всемирного реалистического биения пульса жизни», «вечного движения» выступает, по Герцену, человек как «всеобщий разум» этого универсального процесса.

Оценки европейской действительности, данные поздним Герценым, были в целом пессимистическими. В первую очередь это относится к его анализу формирования массового сознания нового типа, исключительно потребительского, основанного на глубочайшем и вполне материалистическом индивидуализме (эгоизме).

Такой процесс, по Герцену, ведет к тотальной массофикации общественной жизни и соответственно к ее своеобразной энтропии («поворот всей европейской жизни в пользу тишины и кристаллизации»), утрате всякого индивидуального и личностного своеобразия. «Личности стирались, — утверждал Герцен в «Концах и началах» (1863), — родовой типизм сглаживал все резко индивидуальное, беспокойное… Люди, как товар, становились чем-то гуртовым, оптовым, дюжинным, дешевле, плоше врозь, но многочисленнее и сильнее в массе. Индивидуальности терялись, как брызги водопада, в общем потоке».

Разочарование в европейском прогрессе, по признанию Герцена, привело его «на край нравственной гибели», от которой спасла лишь «вера в Россию». Он не стал славянофилом и не отказался от надежд на возможность установления социалистических отношений в России. Перспективы развития социализма поздний Герцен связывал прежде всего с крестьянской общиной. Эти его идеи стали одним из источников народнической идеологии.

Среди деятелей отечественной культуры прошлого века были и те, кого по праву можно назвать либеральными мыслителями. К их числу относится известный русский правовед и историк К.Д. Кавелин.

Константин Дмитриевич Кавелин (1818 — 1885), в юности увлекавшийся гегельянством и с почтением относившийся к славянофилам (в особенности к А.С. Хомякову), под влиянием В.Г. Белинского, а позднее А.И. Герцена и Т.Н. Грановского становится убежденным западником.

Сторонник реформ, последовательный либерал, в 1860-е годы, в период усиления революционного движения он порвал с леворадикальным лагерем, категорически отвергая тактику революционного террора. Столь же решительно Кавелин осуждал и репрессивные меры властей. К философским работам Кавелина относятся «Задачи психологии» (1872) и «Задачи этики» (1884). «Очень осторожный мыслитель», по характеристике Зеньковского, Кавелин был склонен к философскому релятивизму и скептицизму («в мире нет безусловных начал и принципов — все в нем условно и относительно»). Он всегда стремился избегать крайностей как «отвлеченного» идеализма («метафизические миражи»), так и последовательного материализма.

«Знание возникает из человека, существует лишь в нем и для него, — утверждал Кавелин. — Пытаться объяснить, а тем более выводить психическую жизнь из физической, и наоборот — значит попадать в заколдованный круг». При всей своей философской «осторожности» он не смог избежать субъективизма: внутренний, психический опыт личности имел для него, безусловно, «первичное» значение. «Мир внешних реальностей есть продолжение личного, индивидуального, субъективного мира».

Мыслитель-либерал, он и в понимании истории решающую роль отводил личностному началу. Соответственно и смысл русской истории Кавелин видел в становлении и укреплении «начал личности», что должно было в конечном счете привести к подлинному сближению России с Западом. Исторический прогресс был для него немыслим вне нравственного развития человечества. «Нравственное развитие и деятельность, — писал Кавелин, — составляют такую же настоящую практическую потребность людей, как и все другие стороны развития и деятельности».

Позитивизм и материализм в России. 1860 — 1870-е гг.

Огромное влияние позитивистских и материалистических идей на русскую интеллигенцию XIX в. было не столько философским, сколько идеологическим. В сущности, это был очередной и закономерный этап развития западнической идеологии, своего рода русский «список» вполне уже материалистически ориентированного западного сознания.

Увлечение новыми вариантами европейской идеологии могло быть и нередко было поверхностным, оказывалось идеологической модой. Но материалистические и позитивистские идеи достаточно рано нашли на российской почве искренних и последовательных сторонников. Не было недостатка и в тех, кто проявлял и глубокий интерес к философскому обоснованию этих течений.

На формирование философских взглядов Петра Лавровича Лаврова (1823 — 1900), одного из лидеров народничества, оказали влияние идеи Л. Фейербаха, О. Конта, Г. Спенсера, а позднее К. Маркса.

Русский мыслитель был убежден, что предметом философии должен быть прежде всего «цельный человек», и потому философский опыт не может быть не чем иным, как «философским антропологизмом». Только через человека, через осмысление его исторического и индивидуального опыта можно прийти к подлинно научному, философскому пониманию внешней действительности, в объективном существовании которой Лавров нисколько не сомневался. «Мы имеем реальную причину полагать, — писал он, — что внешность существует независимо от нашей мысли, что, напротив, сознание есть продукт внешних процессов, что внешность существовала задолго до начала процесса нашего сознания и будет существовать долго после его прекращения».

«Процесс сознания (сам по себе) не дает возможности решить есть ли он сам результат реального бытия, или реальное бытие есть его продукт». Единственное исключение в данном вопросе Лавров делал только для одной области — этики. «Отсутствие скептического принципа в построении практической философии, — утверждал он, — придает ей особую прочность и независимость от метафизических теорий». В социологической концепции истории Лаврова («Исторические письма», 1870) подлинными историческими деятелями оказываются «развитые, критически мыслящие личности» — прогрессивные и, в сущности, всегда революционно настроенные, представители образованного слоя общества. Они определяют критерии прогресса, цели и идеалы общественного развития. Такой подход приводит к признанию решающей роли субъективного начала в истории. Для Лаврова в социологии и философии истории действует именно субъективный метод: общественные изменения своеобразны, неповторимы, они результат усилий личности, и объективные научные методы здесь неприложимы.

Николай Гаврилович Чернышевский (1828 — 1889) родился в Саратове в семье священника. Он учился несколько лет в Саратовской семинарии. Так и не завершив духовного образования, Чернышевский поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, который окончил в 1850 г. В университете он переживает мировоззренческий кризис: юношеские религиозные убеждения уступили место политическому радикализму (отчасти под влиянием членов революционного кружка Петрашевского). В 1855 г. Чернышевский защитил магистерскую диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности». Со второй половины 50-х годов он — один из наиболее авторитетных лидеров радикальной российской интеллигенции, редактор ведущего оппозиционного журнала «Современник».

В 1862 г. Чернышевский был арестован по обвинению в антигосударственной деятельности. В Петропавловской крепости он написал роман «Что делать?». Чернышевский был приговорен к семи годам каторги и последующему поселению в Сибири. В родной Саратов ему было дозволено вернуться только в последний год жизни.

В.И. Ленин писал, что от сочинений Чернышевского веет духом классовой борьбы. И, действительно, даже среди российских радикалов Чернышевский выделялся последовательностью, с которой он стремился подчинить все сферы теоретической и практической деятельности решению революционных задач. Никакой «чистой науки» для него не существовало. Чернышевский считал, что понять историю философии можно, только руководствуясь принципом партийности: «Политические теории, да и всякие вообще философские учения, создавались всегда под сильнейшим влиянием того общественного положения, к которому принадлежали, и каждый философ бывал представителем какой-нибудь из политических партий, боровшихся в его время за преобладание над обществом, к которому принадлежал философ».

Можно сказать, что и материализм интересовал Чернышевского не столько как философская система, сколько как мировоззрение и идеология, основанные на данных естествознания. На природу, заявлял он, необходимо смотреть «так, как велят смотреть химия, физиология и другие естественные науки. В природе нечего искать идей; в ней есть разнородная материя с разнородными качествами; они сталкиваются — начинается жизнь природы».

В эстетике Чернышевский оставался верен тем же общим принципам. «Искусство для искусства, — утверждал он, — мысль такая же странная в наше время, как «богатство для богатства», «наука для науки» и т.д. Все человеческие дела должны служить на пользу человека… искусство также должно служить на какую-нибудь существенную пользу, а не на бесплодное удовольствие».

Вл. С. Соловьев, безусловно, не разделяя материалистической направленности эстетики Чернышевского, высоко ценил его понимание «прекрасного как полноты жизни» и его критическое отношение к теории «чистого искусства». Соловьев писал о магистерской диссертации Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» как о «первом шаге к положительной эстетике». Общим для таких столь разных мыслителей, как Чернышевский и Соловьев, было признание ими обоими не только субъективного, но и объективного значения красоты. Надо заметить, что неприятие субъективизма в сфере эстетики вообще — характерная черта русской мысли.

Еще более радикальным, чем Чернышевский, критиком концепции «чистого искусства» был талантливый публицист Дмитрий Иванович Писарев (1840 — 1868). «Чистое искусство есть чужеядное растение, которое постоянно питается соками человеческой роскоши», — писал он в статье «Разрушение эстетики».

Отрицал Писарев, однако, не только эстетизм, как тип мировоззрения, но и в значительной степени ценность художественного творчества и культуры в целом. Так, считая, что в русской литературе не было и нет «замечательных поэтов», он объявил поэтическое творчество В.А. Жуковского и А.С. Пушкина «пародией» на подлинную поэзию.

Испытал он, как почти все «шестидесятники», и влияние позитивизма. Писарев характеризовал О. Конта как «одного из величайших мыслителей нашего века». В ранней юности он был религиозен, с увлечением читал гоголевские «Выбранные места из переписки с друзьями». Впоследствии критик выступал против любых форм религиозных исканий на российской почве, полагая, что «ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный здоровый и свежий материализм».

Вторая линия развития эстетической мысли реформаторского времени представлена Н.Г. Чернышевским, Н.А. Некрасовым, Н.А. Добролюбовым, частично Д.И. Писаревым и В.А. Зайцевым. Полемика велась в «Современнике», где властвовали Н.Г. Чернышевский, Н.А.Некрасов и Н.А. Добролюбов, и журнале «Русское слово», «визитной карточкой» которого являлись Д.И. Писарев и В.А. Зайцев. Свидетельством того, что эстетика

«общественной пользы» еще только утверждалась, была не слишком скрываемая неприязнь к друг другу двух ведущих демократических журналов.

Журнал «Русское слово» высказывал более радикальные взгляды. Считая себя последователем Н.Г. Чернышевского, В.А. Зайцев доходил до абсурда, пытаясь все явления жизни объяснить с естественнонаучной точки зрения. Он объявлял архитектуру, театр, музыку, лирическую поэзию «роскошью», а представителей творческих профессий — «паразитами»: «всякий ремесленник… полезнее любого поэта». Молодому нигилисту искусство представлялось только как подсобное средство для наилучшего выражения «верной и честной мысли».

Радикалистские суждения В.А.Зайцева стали поводом для скандала, который в истории журналистики обычно называют «расколом в нигилистах». В первом номере «Современника» за 1864 г. М.Е. Салтыков-Щедрин зло иронизировал над снами Веры Павловны, а современных ему нигилистов называл «вислоухими» и «юродствующими». Публицистическая хлесткость имела ясно указанный адрес: выражения «зайцевская хлыстовщина» и «критик Кроликов» прозрачно намекали на ведущего сотрудника «Русского слова». В ответ журнал «Русское слово» опубликовал статью В.А. Зайцева «Глуповцы, попавшие в «Современник», в которой уничтожающе оценил все творчество М.Е. Салтыкова-Щедрина.

В полемику вступила чуть не вся реформаторская и консервативная пресса. В «Отечественных записках» выступили Н.И. Соловьев и Е.Ф. Зарин. Ф.М. Достоевский напечатал в журнале «Эпоха» памфлет «Г. Щедрин, или Раскол в нигилистах». Писатель зло пародировал логику эстетических взглядов «новых людей»: «Без Пушкина можно обойтись, а без сапогов никак нельзя обойтись, а следовательно, Пушкин — роскошь и вздор». В.А. Зайцев стал объектом злых шуток и пародий, и ему пришлось покинуть «Русское слово».

Д.И. Писарев высказывал столь же радикальные взгляды, но в менее скандальном варианте. Выражением «писаревщина» обозначалась теория «полезности» культуры. Непреклонность и неумолимая логика, яркие и тенденциозно-страстные характеристики, исповедальный тон, безапелляционность и категоричность критика — все это создавало настрой высокого духовного горения, которое до крайности импонировало молодежи реформаторского времени. Писарев проявлял интерес к той же проблеме, что поставил Н.Г. Чернышевский: «Что делать?». Но Чернышевский спрашивал, а Писарев отвечал. Его «Исторические письма» стали практическим руководством для целого поколения «русских мальчиков».

Движение вперед невозможно, считал мыслитель, если нет настоящей личности. Только свободно мыслящая личность может двинуть все общество. Долой всяческое фразерство и ложь, долой переговоры с правительством и компромиссы — они способны погубить любое дело. Сильная личность должна действовать. Влюбленный в технику и естествознание, он нашел немало ядовитых слов для философии. Если бы роман «Отцы и дети» не появился в тот же год, когда Писарев был впервые арестован за революционную пропаганду и заключен в Петропавловскую крепость, можно было бы считать его точным прототипом Базарова, его полным реальным воплощением. Он был одним из первых, кто откликнулся на появление этого романа И.С. Тургенева весьма одобрительной статьей.

Эстетический рецепт Д.И. Писарева был категоричен: должно быть выброшено как старый хлам все, что мешает, в том числе в культуре. Все, что воспитывает фразерство, нерешительность, рефлексию, не годится для действующей и независимо мыслящей личности. От Писарева достается и М.Е. Салтыкову-Щедрину, и А.Н. Островскому. Не жалует он и А.С. Пушкина.

В 1864 г. появилась знаменитая статья Д.И. Писарева «Реалисты», в которой молодым людям предлагалась программа практической работы, а слово «реализм» трактовалось как деловое отношение к жизни, исключающее всякое пустое философствование, фразерство. Жизни необходимы «люди непреклонной энергии, железного терпения и неутомимого трудолюбия», — говорил критик. «Реалисты» — статья-манифест, проникнутая призывом прекратить праздную болтовню и заняться практическим делом. Программная статья в журнале «Русское слово» содержала мировоззренческую установку новой литературы «критического реализма»: «любовь вне ненависти, страсть без нетерпимости… взгляд на мир без определенного «направления», вообще жизнь без борьбы… явления противоестественные, безнравственные… достойны самого полного и неумолимого презрения».

В последние годы жизни Д.И. Писарев пересмотрел некоторые свои взгляды, выступив против насилия в общественной жизни, в связи с обсуждением романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Писарев связывает литературную («реальную») критику с обсуждением литературного произведения. Это должно быть лишь поводом для обсуждения с читателем вопросов, «которые постоянно на очереди и которые человечество в каждом поколении решает и перерешает по-своему», т. е. обсуждение «вечных вопросов» национального самосознания.

Теоретическое оформление эстетической концепции, предписывающее литературе и искусству роль «служения» общественным интересам, было завершено в произведения* Чернышевского, Некрасова, Добролюбова. В основе концепции лежала диссертация Н.Г. Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855). Русская эстетическая мысль упорно возвращалась к самой странной своей идее: соотношению прекрасного и действительного, искусства и реальной жизни. Отчего такое упорство темы? Представленная теория была прямой реакцией на состояние общественной жизни.

Главная формула Н.Г. Чернышевского проста: «Прекрасное есть жизнь». И, уточняя, добавлял, что имеет в виду жизнь, «напоминающую о человеке и о человеческой жизни». По его мнению, жизнь выше искусства и ценнее. В окружающей жизни погибала личность, духовно и физически. Защита, спасение личности, пробуждение ее от состояния мертвого сна казались самым высоким назначением искусства. Поэтому Н.Г. Чернышевский и требовал от искусства «быть для человека учебником жизни».

Просветитель видел в «учении» главное назначение искусства. Все человеческие дела, в том числе и искусство, должны быть на пользу человеку. Даже простое «распространение сведений» средствами искусства казалось ему достойным занятием. Типичный взгляд типичного просветителя. Просветитель не враждует с искусством, но оно не имеет для него самостоятельной ценности. В глазах Чернышевского и его ученика Добролюбова главное значение искусства заключалось в воспроизведении жизни и в произнесении приговора над ее явлениями. Так считали и Григорович, и Некрасов. Некрасов недаром называл свою музу музой «мести и печали». Н.Г. Чернышевский приводил одно из стихотворений для объяснения своей теории.

Будь гражданин! Служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству Все обнимающей любви.

Таким образом, литературе была уготована роль нового просветителя. Чернышевский считал, что антропогенез продолжается, им можно руководить, в том числе и с помощью литературы о «новых людях». В его творчестве, может быть, впервые в русской литературе пока еще незаметно столкнулись две ипостаси свободы: свобода как защищенность человека и свобода как воля и произвол. Н.Г. Чернышевский попытался упорядочить силу освобождающейся русской души высокой нравственностью «новых людей». Реальная жизнь души найдет свое отображение уже у писателя иного типа — на страницах книг Ф.М. Достоевского.

Но Чернышевский прикоснулся —. пусть формально и надуманно — к этой проблеме первый. У него «свобода», «воля», «произвол» существуют неразделимо.

Что же касается развития эстетической теории, то приведем эпатажное суждение Д.И. Писарева, которое приводило в негодование противников Н.Г. Чернышевского, шокировало его поклонников но, кажется, верно акцентировало общую тенденцию новой эстетики. В статье «Разрушение эстетики» Писарев говорил, что Чернышевский взялся за свою диссертацию с коварной целью погубить эстетику вообще, разбить ее всю на мелкие кусочки, превратить в порошок и развеять по ветру. Это остроумно, но не совсем верно, поскольку одновременно создавалась новая эстетика с ее центральной идеей общественного служения культуры. Поколение 60-х гг. создало мировоззренческую основу литерату- роцентричной модели культуры, сделав словесность стержнем своей эстетики «общественной пользы».

Эстетика образца Н.Г. Чернышевского оказалась доминирующей в творческих исканиях 60—70-х гг., но далеко не единственной. «Победа» сторонников полезности искусства не отменяла варианты индивидуальных толкований назначения своего творчества. Особенно яркие таланты (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский) развивались в рамках собственных эстетических принципов, хотя и не ставили себе целью разрабатывать какую-то теорию творчества. Особые эстетические позиции занимала «литература правды» Л.Н. Толстого и религиозное самосознание культуры в философии В.С. Соловьева.

Н.Г. Чернышевский являлся последователем русской революционно-демократической мысли и прогрессивной западноевропейской философии (французских материалистов XVIII в., социал-утопистов Фурье и Фейербаха). В университетские годы переживал недолгое увлечение гегельянством, впоследствии подвергал критике идеалистические воззрения, христианскую, буржуазную и либеральную мораль как «рабскую».
Философия Чернышевского монистична и направлена против дуализма, объективно идеалистического и субъективно-идеалистического монизма. Определяя философию как «теорию решения самых общих вопросов науки», он обосновывал положение о материальном единстве мира, объективном характере природы и её законов (напр., закона при чинности), широко используя данные химии, физики, биологии и др. естественных наук. Объясняя идеальное как порождение материального, рассуждая о материальных основах сознания, Чернышевский опирался также на данные опытной психологии и физиологии. В философии Чернышевского значительное место занимают идеи, связанные с антропологическим материализмом, что сближает его с наиболее передовыми мыслителями такими как Фейербах.
По Чернышевскому главными факторами, формирующими нравственное сознание, являются «естественные потребности», а также «общественные привычки и обстоятельства». Удовлетворение потребностей, с его точки зрения, устранит препятствия расцвету личности и причины нравственных патологий, для этого нужно изменить сами условия жизни через революцию. Материализм служил теоретическим обоснованием политической программы революционеров-демократов, они критиковали реформаторские надежды на «просвещённого монарха» и «честного политика».
Его этика основывается на концепции «разумного эгоизма» и антропологическом принципе. Человек как биосоциальное существо принадлежит к миру природы, определяющем его «сущность», и состоит в общественных отношениях с другими людьми, в которых он реализует изначальное стремление своей «натуры» к удовольствию. Философ утверждает, что индивидуум «поступает так, как приятней ему поступать, руководится расчётом, велящим отказываться от меньшей выгоды и меньшего удовольствия для получения большей выгоды, большего удовольствия», только тогда он достигает пользы. Личный интерес развитого человека побуждает его на акт благородного самопожертвования, дабы приблизить торжество выбранного идеала. Отрицая существование свободы воли, Чернышевский признаёт действие закона причинности: «То явление, которое мы называем волею, является звеном в ряду явлений и фактов, соединённых причинной связью».
Благодаря свободе выбора же человек двигается по тому или иному пути социального развития, а просвещение людей должно служить тому, что они научатся выбирать новые и прогрессивные пути, то есть становиться «новыми людьми», идеалы которых — служение народу, революционный гуманизм, исторический оптимизм.

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889) – революционный демократ, писатель, публицист, литературный критик, философ. Как философ Н.Г. Чернышевский испытал влияние Л. Фейербаха, а также Г.В.Ф. Гегеля, Сен-Симона, Фурье, О. Конта, которые наряду с А.И. Герценом и В.Г. Белинским в значительной мере определили его мировоззрение. В 1860 г. появляется основное философское произведение Н.Г. Чернышевского – «Антропологический принцип в философии». В этом труде Чернышевский определял материализм как учение, в основе которого «лежит уважение к действительной жизни, недоверчивость к априорическим… гипотезам». Он отстаивает утверждение о материальном единстве мира, о естественном взаимодействии человека с природой как основой его сознания и социального существования. Он считает, что мышление, теоретическое познание должно опираться на чувственный опыт человека. В науке, особенно естественной, Н.Г. Чернышевский видит двигатель общественного прогресса. Разрабатывая антропологический принцип, Чернышевский считал индивида первичной реальностью, а общество – множеством отдельных людей, взаимодействующих друг с другом. При этом он полагал, что законы функционирования общества являются производными от законов частной жизни людей. Последовательное проведение антропологического принципа привело Н.Г. Чернышевского к обоснованию принципов социализма (общечеловеческий интерес реализуется в интересах трудящихся классов, т. е. большинства общества). В вопросах теории познания он также решительно отстаивал материализм, критикуя агностицизм и субъективный идеализм. В этической части своих рассуждений он придерживался принципа «разумного эгоизма», согласно которому поступки человека должны согласовываться с его внутренними побуждениями и склонностями. Личное счастье, по Н.Г. Чернышевскому, должно согласовываться с общим благополучием; «одинокого счастья нет». Анализируя эстетическую проблематику, Чернышевский обосновывал тезис «прекрасное есть жизнь». Объективность красоты определяет невозможность соперничества искусства с живой действительностью.
При исследовании опыта социальных движений в Западной Европе Н.Г. Чернышевский обращал внимание на «практическое бессилие» буржуазного либерализма; он считал, что такой либерализм является серьезной помехой российскому революционному движению. По его мнению, только трудящиеся массы заинтересованы в коренных общественных преобразованиях. Он полагал, что возможность избежать капитализма является реальной. Эта возможность связывалась им с русской крестьянской общиной. Крестьянская народная революция должна привести к ликвидации помещичьей собственности на землю. Сама же революция должна быть подготовлена организацией революционеров.
………………………………………………
nitshe.ru философы и философия