Читать княжна

«Почему человек не признаётся в своих пороках? Потому что он всё ещё погружён в них. Это всё равно что требовать от спящего человека рассказать его сон» (Сенека)

Рассказ «Княгиня» представляет собой интереснейшее художественное исследование психологии личности. На мой взгляд, великолепный рассказ! Он о том, как человек ненавидит сверку с очевидным, когда она касается его особых иллюзий о себе самом. Ведь иначе эти иллюзии лопнут, как мыльные пузыри. И потому его сознание обязательно смастерит для своей защиты такие прекрасные и удобные очки, сквозь которые невозможно разглядеть то, чего не хочется видеть.

«Княгине казалось, что она приносила с собою извне точно такое же утешение, как луч или птичка. Ее приветливая, веселая улыбка, кроткий взгляд, голос, шутки, вообще вся она, маленькая, хорошо сложенная, одетая в простое черное платье, своим появлением должна была возбуждать в простых, суровых людях чувство умиления и радости. Каждый, глядя на нее, должен был думать: «Бог послал нам ангела»… И чувствуя, что каждый невольно думает это, она улыбалась еще приветливее и старалась походить на птичку»

Картина мира героини (как и любого из нас) базируется на наборе подходящих ей мифов. Следствием стремления скрыть неулаженные личные проблемы и избежать душевных страданий становится создание защитных масок. Надев маску благодетельницы, княгиня старается убедить в своём человеколюбии не только других, но и себя. («Ведь то была комедия от начала до конца, то была игра в любовь к ближнему, самая откровенная игра, которую понимали даже дети и глупые бабы!») А постоянное ношение маски мешает человеку быть самим собой и приводит к изменениям в его личности. Люди иногда начинают считать себя такими, какими в действительности не являются. Так что нередко окружающие знают нас лучше, чем мы сами знаем себя. Княгиня бурно реагирует на откровения доктора, она потрясена и напугана. Ведь никто так не боится произнесения даже абстрактной правды, как люди, ежедневно врущие самим себе и совершенно не отдающие себе в этом отчёта. Вера Гавриловна приучена думать определённым образом, и даже незначительное отступление от привычного течения мыслей оказывается для неё непереносимым, так как приводит к актуализации внутренних комплексов и травм. Человек часто слышит лишь то, что хочет услышать. Каналы приёма информации закрыты у людей, когда их целью является не создание нового, а подтверждение своего старого видения мира. Это даёт им ложное ощущение стабильности и уверенности. Маска показного человеколюбия настолько приросла к героине, что ради сохранения собственных заблуждений она просто не пропускает в своё сознание правдивые слова доктора. И привычно используемый ею инфантильный способ решения проблемы через слёзы – всего лишь один из механизмов защиты. Княгиня оказывается не готовой принять реальность, разрушающую её иллюзии и причиняющую боль, и выдаёт типичную детскую реакцию психологически незрелого существа – желание спрятаться от мира и страдать, жалея себя. Проявленная героиней демонстрация своей якобы исключительной тонкости и ранимости – это форма сопротивления решению проблем. («Она улыбнулась и подумала, что если бы эти люди сумели проникнуть в ее душу и понять ее, то все они были бы у ее ног…») Если у человека нет психической энергии, необходимой для работы над собой, то он обманет себя любым способом, но придумает, почему меняться не надо. А все открывающие ему глаза будут восприниматься, как враги. В конце рассказа доктор, осознав бессмысленность и тщетность своих попыток донесения правды, а также возможность негативных последствий этих признаний, неискренне просит прощения у княгини, а та принимает всё за чистую монету, радуется унижению своего обидчика и уезжает в состоянии эйфории. Финальные мысли и душевное состояние героини стали прекрасным завершающим штрихом к психологическому портрету ее личности.

«Стараясь походить на птичку, княгиня порхнула в экипаж и закивала головой во все стороны. На душе у нее было весело, ясно и тепло, и сама она чувствовала, что ее улыбка необыкновенно ласкова и мягка. Когда экипаж покатил к воротам, потом по пыльной дороге мимо изб и садов, мимо длинных чумацких обозов и богомольцев, шедших вереницами в монастырь, она всё еще щурилась и мягко улыбалась. Она думала о том, что нет выше наслаждения, как всюду вносить с собою теплоту, свет и радость, прощать обиды и приветливо улыбаться врагам. Встречные мужики кланялись ей, коляска мягко шуршала, из-под колес валили облака пыли, уносимые ветром на золотистую рожь, и княгине казалось, что ее тело качается не на подушках коляски, а на облаках, и что сама она похожа на легкое, прозрачное облачко…
— Как я счастлива! — шептала она, закрывая глаза. — Как я счастлива!»

Наверное, в каждом из нас есть хоть что-то от чеховской княгини, ведь все мы – не ангелы, а людям свойственно заблуждаться. Но, имея право на ошибки, мы не лишены и возможности их исправлять. Лично для себя я вынесла из рассказа следующую мораль. Изменить других мы не в состоянии, зато работать над собой вполне способны и должны. И главное в этой внутренней работе – стараться не лгать самому себе и, срывая собственные фальшивые личины (ложное Я), прокладывать путь для приближения к себе настоящему (истинному Я).

«Счастье и радость жизни не в деньгах и не в любви, а в правде. Если захочешь животного счастья, то жизнь всё равно не даст тебе опьянеть и быть счастливым, а то и дело будет огорошивать тебя ударами» (А.П.Чехов. Из записных книжек).

Потягиваясь и нежась в постели, она вспомнила вчерашнюю встречу с доктором и все те мысли, с какими вчера она уснула; вспомнила, что она несчастна. Потом пришли ей на память ее муж, живущий в Петербурге, управляющие, доктора, соседи, знакомые чиновники… Длинный ряд знакомых мужских лиц пронесся в ее воображении. Она улыбнулась и подумала, что если бы эти люди сумели проникнуть в ее душу и понять ее, то все они были бы у ее ног…

В четверть двенадцатого она позвала горничную.

— Давайте, Даша, одеваться, — сказала она томно. — Впрочем, сначала подите скажите, чтобы запрягали лошадей. Надо к Клавдии Николаевне ехать.

Выйдя из покоев, чтобы садиться в экипаж, она зажмурилась от яркого дневного света и засмеялась от удовольствия: день был удивительно хорош! Оглядывая прищуренными глазами монахов, которые собрались у крыльца проводить ее, она приветливо закивала головой и сказала:

— Прощайте, мои друзья! До послезавтра.

Ее приятно удивило, что вместе с монахами у крыльца находился и доктор. Лицо его было бледно и сурово.

— Княгиня, — сказал он, снимая шляпу и виновато улыбаясь, — я уже давно жду вас тут. Простите бога ради… Нехорошее мстительное чувство увлекло меня вчера, и я наговорил вам… глупостей. Одним словом, я прошу прощения.

Княгиня приветливо улыбнулась и протянула к его губам руку. Он поцеловал и покраснел.

Стараясь походить на птичку, княгиня порхнула в экипаж и закивала головой во все стороны. На душе у нее было весело, ясно и тепло, и сама она чувствовала, что ее улыбка необыкновенно ласкова и мягка. Когда экипаж покатил к воротам, потом по пыльной дороге мимо изб и садов, мимо длинных чумацких обозов и богомольцев, шедших вереницами в монастырь, она всё еще щурилась и мягко улыбалась. Она думала о том, что нет выше наслаждения, как всюду вносить с собою теплоту, свет и радость, прощать обиды и приветливо улыбаться врагам. Встречные мужики кланялись ей, коляска мягко шуршала, из-под колес валили облака пыли, уносимые ветром на золотистую рожь, и княгине казалось, что ее тело качается не на подушках коляски, а на облаках, и что сама она похожа на легкое, прозрачное облачко…

— Как я счастлива! — шептала она, закрывая глаза. — Как я счастлива!

Примечания

Впервые — «Новое время», 1889, № 4696, 26 марта, стр. 3. Подпись: Антон Чехов.

Работу над «Княгиней» Чехов начал в ноябре 1888 г. А. С. Суворину он сообщал 15 ноября: «Пишу для «Нов<ого> вр<емени>» рассказ. Описываю одну поганую бабу». 18 ноября он пояснил, что «рассказ застрял» и что он хочет писать рассказы в новом для себя «протестующем тоне», — «надо поучиться, но от непривычки скучно, и я виляю». Вероятно, Суворин месяц спустя напомнил Чехову о рассказе, потому что 19 декабря 1888 г. писатель сообщал: «»Княгиню» напишу непременно <…> Если успею сделать «Княгиню» к 24 дек<абря>, то телеграфирую». 23 декабря он обещал прислать рассказ в январе, а 26 декабря — «после 1-го».

О своей работе над рассказом Чехов писал далее в 20-х числах января 1889 г. В письме к А. Н. Плещееву от 23 или 24 января он называет «Княгиню» «канальским рассказом», которого он «еще не кончил». Разговор об этом рассказе, вероятно, был у Чехова с Плещеевым накануне, при их личной встрече (см. ЛН, т. 68, стр. 343—344). 2 марта 1889 г., в письме к Ал. П. Чехову он также сообщал: «Пишу рассказы. Скоро один пришлю в «Новое время»». 5 марта 1889 г. Чехов отослал «Княгиню» Суворину и при этом писал: «Чёрт с ней, она мне надоела, всё время валялась на столе и напрашивалась на то, чтоб я ее кончил. Ну и кончил, но не совсем складно. Если Вы не рассчитываете напечатать ее в скором времени, то пришлите корректуру. Я пошлифую». 11 марта 1889 г. он сообщал: «Корректуру «Княгини» сейчас получил и завтра пошлю ее прямо в типографию».

5 ноября 1889 г. Чехов послал пересмотренный текст «Княгини» Суворину для сборника «Хмурые люди». Текст был исправлен и сокращен: устранены неоднократные извинения доктора перед княгиней за то, что он «не оратор» и «не умеет выражаться», а также некоторые резкие моменты в обличительных высказываниях доктора. Малозначительные поправки вносились в 3-е (1891), 6-е (1896) и 7-е (1897) издания сборника. Однако нововведения 7-го издания оказались не учтенными в издании Маркса, для которого был использован текст 6-го издания сборника «Хмурые люди». Небольшие изменения внесены также при включении рассказа в издание Маркса.

В критике рассказ получил высокую оценку.

Плещеев сожалел, что «Княгиня» не была отдана «Северному вестнику» (письмо Чехову от 22 мая 1889 г. — Слово, сб. 2, стр. 265). Журнал «Книжный вестник» (1890, № 4, стлб. 159—160) в анонимном отзыве на первое издание сборника «Хмурые люди» относил «Княгиню» к наиболее значительным произведениям сборника, характеризуя ее как «коротенький очерк светской жизни и характеристики светской женщины». Ф. Е. Пактовский писал в связи с рассказом «Княгиня» о «деморализующем влиянии» среды на людей, в том числе и интеллигентных, типа доктора Михаила Ивановича (Ф. Е. Пактовский. Современное общество в произведениях А. П. Чехова. — «Чтения в Обществе любителей русской словесности в память А. С. Пушкина…» Казань, 1901, стр. 13—15). В. Альбов усматривал в героине рассказа то «животное» начало, которое, по его словам, «раньше всего и сильнее всего поразило» Чехова: княгиня — «порхающая «птичка», в которой даже суровые, жаркие слова доктора не могли пробудить ничего человеческого…» (В. Альбов. Два момента в развитии творчества Антона Павловича Чехова… — «Мир божий», 1903, № 1, стр. 90—91).

Е. А. Ляцкий, считая присущими Чехову «сплошные рассуждения», «слишком уж отвлеченные», высказываемые не людьми, а «мыслящими аппаратами», демонстрировал этот тезис на рассказе «Княгиня»: «Публицистический замысел настолько овладел автором, что он не заметил крайней неестественности сцены разговора доктора с княгиней, перед которой расточать перлы красноречия было немногим больше, чем метать бисер по известному евангельскому изречению. Фигура доктора осталась совершенно в тени, и рассказ много потерял в своей художественности, но это не помешало морали остаться моралью, весьма полезной для тех, кто в наши дни забывает притчу о «Богатом и Лазаре»» (Евг. Ляцкий. А. П. Чехов и его рассказы… — «Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 141—142).

Переводчица А. К. Грефе в апреле 1895 г. испрашивала у Чехова разрешения опубликовать ее перевод «Княгини» на немецкий язык в петербургской газете «Герольд» (см. ГБЛ, ф. 331, к. 41, ед. хр. 28). Из письма Грефе от 23 июня того же года явствует, что Чехов дал ей на это разрешение, но оно, будучи посланным по почте в редакцию, затерялось, в связи с чем переводчица просила Чехова выслать разрешение вторично. Письма Чехова к Грефе неизвестны.

При жизни Чехова рассказ был переведен на французский язык.

«Коль славен наш господь в Сионе…» — Церковный гимн.; муз. Д. С. Бортнянского (1751—1825), слова М. М. Хераскова.

Что вам Гекуба, и что вы Гекубе? — Перефразировка слов из трагедии Шекспира «Гамлет» (д. II, сц. 2).

Уж вы меня простите, душки, но после статьи Чуковского читать Чарскую без хохота решительно невозможно.

Конечно, как настоящая девачка, я против Чарской ничего не имею. Однако чтение это однозначно нездоровое, и я не уверена, можно ли читать её запоями, как Буссенара или Конан Дойля, и при этом остаться в здравом уме.
Сюжет «Княжны Джаваха» смутил меня вот чем: история героини — это, по сути, путь деградации. В первой части («На Кавказе») перед нами — девочка-джигит, диковатая и лихая, достойная наследница и дочь своей гордой родины. И пусть её родина — декоративный шаблонный Кавказ, где чинары и розовые кусты растут бок о бок на одной и той же равнине. И пусть её подвиги ограничиваются неудачным побегом из дома с запасом лобио, завёрнутым в салфетку, словно кулёк печенек. Всё же здесь в ней, больше похожей на марципановую статуэтку, чем на живую девочку, проглядывает некая сахарная удаль и доблесть.
Всё это для того только, чтобы во второй части («В институте») очутиться в курятнике для благородных пигалиц, обрасти там пухом и перьями, научиться выкудахтывать ласковые прозвища для милых подружек и наивные проклятия для ненавистных учителей. Главный завет, которым обогащается душа девочки к финалу: что бы ни случилось, не ябедничать и брать вину на себя. Главный урок, который она получает: учёба в Петербурге — это вам не джигитовка. Впечатление, в любом случае, осталось именно такое.
Стиль смущает нечеловеческой эмоциональной концентрированностью. В мире ребёнка всё преувеличено до сверхвзрослых размеров, чувства одиннадцатилетней девочки описаны выражениями из дамского романа. Вот вам, например, такой фокус: берём один из эпизодов, вычёркиваем все указания на возраст героини и получаем арию из мыльной оперы. Вуаля:
И, еще раз поцеловав меня, он стремительно направился к выходу. Я видела, как удалялась его статная фигура, как он оглядывался назад, весь бледный, с судорожно подергивающимися губами, и только молча с мольбою протянула к нему руки. Он тоже оглянулся и в ту же минуту был снова подле.
— Нет, я так не уеду! — стоном вырвалось из его груди. — Ну, радость, ну, малюточка, хочешь — едем со мною?
Хочу ли я! Он спрашивал, хочу ли я?.. О, Боже всесильный! Я готова была крикнуть ему, рыдая: «Да, да, возьми меня, возьми отсюда, мой дорогой, мой любимый отец!..»
А ведь это всего-навсего отец привёз дочку в пансион. Если учесть, что до этого она легко и непринуждённо отвадила вдового папу от новой невесты, — тут явно проскакивают искры электрова комплекса.
В остальном с Чуковским трудно поспорить: стиль Чарской — образцовая энциклопедия штампов.
Но всё же, снова включая девачку, признаю: нечто в ней есть. Не зря же её до сих пор переиздают и даже, видимо, читают. Только на обложке новых изданий я бы посоветовала ставить значок: опасайтесь передозировки.

Нина Джаваха родилась в прекрасном грузинском местечке под названием Гори. Она росла среди замечательных пейзажей. Мать девочки была простой татаркой, а отец — русским офицером из княжеской семьи. Женщина приняла христианство и из-за этого поссорилась со своим отцом-мусульманином. Они помирились только благодаря Нине, которую дед очень любил. Вскоре мать заболела и умерла.

Нина с детства была своевольной, гордой. Она любила поступать не так, как нужно по правилам. Девочка умела скакать на лошади, ловко управлялась с маленьким детским кинжалом. Она больше походила на мальчика-сорванца в мужской одежде, чем на благовоспитанную молодую барышню. Бабушке, которая приехала в гости, все это не нравилось.

Старая женщина считала, что ее внучка должна быть более женственной. Так же в гости приехал и двоюродный брат Нины — Юлико. Между детьми возникает вражда. Но постепенно брат и сестра становятся близкими друзьями. Их дружба не была долгой, Юлико заболел и умер. Горе Нины становится еще больше, когда она узнает, что её отец собирается жениться второй раз. Строптивая девочка убегает из родного дома.

Она попадает в руки разбойников, её спасает только заступничество одного мужчины, который пожалел Нину и помог бежать. Отец сообщает дочери об отмене своего решения жениться. Нину отправляют учиться в Россию. Столичная гимназия в глазах гордой и независимой княжны выглядит холодной и мрачной. Нина очень тоскует по отцу, не может найти общего языка со сверстницами. Но потом честность и справедливость Нины примиряет княжну с другими гимназистками.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Чарская. Все произведения

  • Записки институтки
  • Записки маленькой гимназистки
  • Записки сиротки
  • Княжна Джаваха
  • Подарок феи
  • Сибирочка

Княжна Джаваха. Картинка к рассказу

  • Краткое содержание Тургенев Бурмистр

    Автор рассказывает об одном из своих соседей, помещике, который ведет свое хозяйство очень аккуратно и дельно. У этого помещика, Аркадия Павловича Пеночкина, очень хорошие земли, где водится много зверья

  • Краткое содержание Подарки феи Перро

    Женщина жила с двумя дочками. Старшая дочь внешне и характером была похожа на мать. Они были настолько грубые, злые и заносчивые, что люди избегали общения с ними.

  • Краткое содержание Андерсен Волшебный холм

    Под волшебным холмом кипит работа, лесной царь готовится к балу. Приглашено много волшебных существ, живущих по соседству, но главных гостей — богатого и знатного Доврефьельского тролля с сыновьями

  • Краткое содержание 12 подвигов Геракла

    Молодой Эврисфей после смерти своего отца Сфенела получил огромную власть в качестве царя всей Арголиды. Не имея ни ума, ни храбрости, он пренебрежительно относился к Гераклу, которого боги наделили невиданной силой.

  • Краткое содержание Алексин Домашний совет

    «Домашний совет» — рассказ о семье Томилкиных, которая состоит из двух братьев-близнецов, Сани и Владика, и их родителей. Родители были учёными-физиками и работали в одном и том же институте.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *