Развеска колоколов. Оборудование колоколен и звонниц
Консультировать наших читателей по вопросам обустройства колокольни продолжает Николай Иванович Завьялов – кампанолог, звонарь, преподаватель колокольного звона Сретенской духовной семинарии г. Москвы.
— Николай Иванович, в прошлом выпуске «Благоукрасителя» Вы рассказали нашим читателям о правильном строительстве колокольни, ее архитектурном устройстве. А как следует развешивать колокола?
— Как мы уже не раз говорили, все технические элементы колокольни должны быть подчинены наиболее рациональному размещению колоколов и удобству их использования. Уже в XIX веке в России почти повсеместно использовалась так называемая рояльная система, при которой тяги средних колоколов (подзвонная группа, 40–400 кг) собирались на столбик к звонарю и располагались в виде веера. Рояльной эту систему назвали потому, что голоса колоколов в этом случае располагаются по нисходящей – от высоких к низким, слева направо, как клавиши на фортепиано. Ударяя по тягам, как по клавишам, мы извлекаем звук. Маленькие (зазвонные) колокола (обычно весом не более 40 кг) звонарь держит в правой руке в связке («двойка», «тройка» или «четвёрка») и звонит ими специальным приёмом, без применения механизмов. А в большие колокола (благовестники) звонят, нажимая ногой на клавиши-педали, организованные в специальные системы с помощью мощных тяг (если вес благовестников достаточно велик) в виде цепей или стальных канатов. Как правило, сколько благовестников – столько и педалей. Рояльная система является своего рода каноном обустройства колокольни. Впрочем, она не всегда применима на деревянных колокольнях, где кроме удобства оборудования важно учитывать ещё и равномерное распределение нагрузки, чтобы со временем строение не искривилось от тяжести. Встречаются колокольни, где колокола развешивают как на новогодней ёлке, исходя исключительно из соображений дизайна: большой колокол в центре, средний справа, средний слева, маленький справа, маленький слева. Красиво. Но такая развеска влечет за собой невозможность или, вернее, неудобство звонить и, как следствие, появляются всякого рода придумки: «коромысла», «перехваты», рычаги и т.п. которые в конечном итоге создают только ненужные сложности.
— В церковных или архитектурных документах есть письменные правила или принципы оборудования колокольни?
— Официального документа, который бы указывал, что именно нужно делать, пока нет, но в таких случаях, как подсказывает логика, следует опираться на примеры, дошедшие до нас с давних времен, а также на здравый смысл и на практику старых звонарей. Имеется немало объектов, где сохранились примеры оборудования колокольного набора, или, как его ещё называют, «звона». Кроме того, есть множество свидетельств в виде описаний, кино- и фотодокументов, опираясь на которые можно понять правила развески и оснастки колокольных наборов. Более того, нам досталось непосредственное общение со старыми звонарями, такими как игумен Михей (Тимофеев) из Троице-Сергиевой Лавры, преемственно получившего опыт еще дореволюционных звонарей, или, например, не менее известный Владимир Иванович Машков. С недавнего времени старший звонарь Троице-Сергиевой Лавры, игумен Антоний собирает письменные документы, фотографии, упоминания. Отыскал родственников старых звонарей. Можно сказать, создал небольшой музей. Ценность этой работы не только в экспонатах и документах как таковых. Конечно же, они несут и практическую пользу. Старые звонари передали нам многое и в отношении техники звонов, и в отношении оборудования колоколен. Так что, рояльную систему можно считать легитимной, традиционной, имеющей право на то, чтобы ее тиражировать. Когда ко мне обращаются с просьбой помочь в оборудовании колокольни, я всегда предлагаю именно такую развеску. Система показала свою состоятельность: на ней, как на музыкальном инструменте, удобно исполнять все виды классических звонов, все практические элементы. Наличие универсальной системы позволяет организовывать фестивали звонарей (самый крупный из них сегодня – «Звонильная неделя»). Съезжаются звонари не только со всей России, но и из-за рубежа, посещают разные храмы и колокольни, звонят, делятся друг с другом собственным творческим опытом. Когда же за оборудование колокольни берутся непрофессионалы, то многие положения, ставшие сегодня правилом, не учитываются. Особенное беспокойство вызывают так называемые установки «компьютерный звонарь», которые кое-где входят в обиход. Никогда компьютер человека не заменит. Это сегодня так же понятно, как и то, что пение на Литургии не следует поручать проигрывателю.
— Сколько колоколов должно быть на колокольне?
— Один звонарь может управлять числом колоколов до 20 шт. Например, в Троице-Сергиевой Лавре у звонаря на помосте 5 педалей, 4 колокола в зазвоне, ещё несколько в подзвоне. И звонарь там порою нажимает на педали, как при игре на органе. Относительно того, сколько в наборе должно быть колоколов, указаний нет. Не следует быть повторам, четвертьтоновым сочетаниям. Нет смысла располагать на колокольне несколько похожих колоколов. Если колоколов много, и все они способствуют благозвучию набора, – то чем больше, тем лучше, а если множество голосов сочетается диссонансно, то лучше провести выбраковку и обойтись небольшим количеством. А минимум – это 5 колоколов. На них уже можно совершать трезвон. Впрочем, даже звон «в двои» – это уже трезвон, великопостный. По Уставу перед Литургией преждеосвященных Даров полагается ударять в два колокола поочередно. Это называется звоном «в двои» – как правило, в этом случае звонят в часовой колокол и в меньший. Выбирают два средних колокола с каким-нибудь благозвучным интервалом – например, большая терция или кварта. Так что, трезвон начинается с двух звонящих колоколов. А три колокола уже могут создать эффект праздничного трезвона. Символика трезвона – это праздник, радость, ликование. И три колокола уже могут создать это настроение. Даже в два колокола можно звонить и поочередно, и трелью – и тогда уже получается трезвон. Ну а если православная колокольня имеет пять колоколов, это уже целая симфония. На этом наборе можно полноценно воспроизводить все уставные звоны: перезвон, перебор, трезвон, благовест. Ученики у меня осваивают звон сначала в два колокола, затем в три, а когда они научаются звонить в пять – я пожимаю им руку и говорю: «многоуважаемый коллега!..»
— Что еще, помимо расположения колоколов, важно учитывать при их развеске?
— Я бы хотел предостеречь от излишних фантазий. При креплении колокола иногда используют рессоры, пружины, амортизаторы… В одном из храмов Москвы колокол повешен так, что его наполовину не видно – все скрывают какие-то растяжки, крепления, узлы. Этого быть не должно.
— Можно ли усилить или улучшить звучание колоколов с помощью каких-либо акустических систем?
— Колокол лучше всего воспринимается в прямой слышимости. Никакие резонаторы не отобразят его голоса во всем тембровом богатстве. Обязательно появятся какие-то встречные волны, синфазные или антифазные, они могут входить в резонанс с основным звучанием и порождать комбинационные тоны, которые порою звучат просто как паразитные призвуки. Нередко спрашивают, надо ли делать над колокольным набором некое подобие колокола, – якобы, это будет, как зеркало, отражать и усиливать звук. Отвечаем – не надо. Наш современный акустик Б.Н. Нюнин провел большую работу и показал, насколько это нецелесообразно: никакие дополнительные элементы колокольни (отверстия, «зеркала») положительно влиять на звук не могут.
— Вы говорили, что на деревянных колокольнях приходится отступать от рояльной системы развески. Как размещают колокола в таком случае?
— На деревянных колокольнях мы размещаем колокола так, чтобы вес распределялся равномерно, и конструкция не покривилась. Если дерево сомнется – его уже не выправить. Мелкие колокола мы развешиваем, как и положено, веерообразно – для удобства звона, а тяжелые приходится размещать так, чтобы вся нагрузка не пришлась на один угол – то есть не рядом, а друг напротив друга. Такой случай у меня был на Валааме, в Гефсиманском скиту. Строители попросили не вешать в один угол два больших колокола – это была северная часть, а она в тех климатических условиях первой начинает состариваться и приходить в негодность. На деревянных колокольнях мы должны учитывать требование равномерной нагрузки на конструкцию, каменные же обычно строятся с большим запасом, и там это не столь актуально.
— А на звоннице колокола также развешивают по рояльной системе?
— Существует множество видов звонниц, и оборудуются они по-разному. Единого правила тут нет, но и здесь, как я уже говорил ранее, мы должны действовать по принципу максимального удобства и рациональности. Можно учитывать и внешний дизайн, но это не должно быть основным.
— Каковы основные виды звонниц?
— Если мы взглянем на старинные звонницы, то увидим такие типы, как звонница-стена, звонница-галерея, Ростовская, Псковская звонница. Интересен тип сооружения в виде храма «иже под колоколы», когда в барабане церкви сделаны проемы и колокола висят в них. Пример – Духовской храм Троице-Сергиевой Лавры. Там были очепные колокола, раскачивающиеся. Очепа выходили наружу, вниз спускалась веревка, с ее помощью и звонили. Похожая система звона сохранилась по сей день в Псково-Печерском монастыре. И сегодня строители вновь стали обращаться к этой теме. Например, в Переяславле-Залесском в монастыре построили звонницу-галерею по типу Ростовской, где разместили множество колоколов. Но сегодня и звонницы стараются привести к единой системе звона, к одному звонарю, как на колокольне, хотя это и сложнее. При постройке звонницы надо обязательно продумывать, каким образом в эти колокола звонить. Звонницу вообще сложнее оборудовать. Места для звонаря на ней иногда просто не предполагается, и как-то дооборудовать его сложно. Например, звонница-стена может располагаться над папертью, а рядом – отвесная стена и крыша. И что делать? Или ситуация, которую мы видим в усадьбе Голицыных: там неудобная для оборудования звонница-стена, являющаяся памятником архитектуры, так что к ней ничего нельзя пристроить.
— А как звонили в древние времена, когда звонницы не были декоративными, но в то же время, не подходили для принятой ныне системы звона?
— Есть версия, что в древности традиционной для нас системы развески колоколов еще не было, потому, что сам трезвон был другим. Сегодняшняя система звона зародилась под влиянием партесного пения. Именно тогда в храмовом пении появилась вертикальная партитура: бас, тенор, альт и сопрано. Вошла в обиход итальяно-немецкая система, под которую подстроили весь церковный певческий материал. А до этого трезвоны были более горизонтальны – похожи на монодию, а не на аккордовое пение. Звонили либо одновременно во все колокола хаотично, либо – в каждый колокол поочередно. Сам по себе колокол – это уже самодостаточная звуковая система. Его можно слушать, не отрываясь, – так же, как смотреть на огонь или на текущую воду. В Древней Руси была совсем другая эстетика, нежели у нас. Если мы посмотрим на культуру современного общества, то увидим, что она в значительной мере отличается даже от шестидесятых годов прошлого столетия – и этические ценности, я уж не говорю о музыке или внешних изобразительных элементах. А в древности, конечно, была своя культура, и звоны были близки по типу к пению, существовавшему тогда. Даже в одно и то же время в разных местностях у людей могут быть совсем разные вкусы. Обратите внимание: там, где архитектура скромная – там и звон лаконичен. А, например, на Украине – и пение, и звон, и архитектура более цветисты, чем в России. Даже знаменный распев в киево-печерском обиходе звучит весьма оригинально. Или Валаам: суровая природа, своё, особенное пение – совсем другая ментальность.
— То есть, было бы логично, возводя звонницу старинного типа, заранее решить, что и звонить на ней мы будем не так, как это привычно в наши дни?
— Звонница-стена, не имеющая приспособления для звонаря, – система, где невозможно по-современному трезвонить, она должна воспроизводить звоны древнерусской культуры. На ней располагают раскачивающиеся колокола, – задачи собрать колокола в вертикальный аккорд в то время, возможно, просто не было. Впрочем, сегодня все же находят вполне законные компромиссные решения. В Псково-Печерском монастыре сохранилась звонница-стена, но сегодня на ней звонят не так, как в древности. Малые колокола собраны в отдельную связку, в них звонит один человек, в средние – другой. А в большие колокола звонят с помощью раскачивания, как в старину. То есть в Печорах сохранился очепной звон древнего типа, применяемый одновременно с современной системой.
— Но чтобы осуществить такой синтез, приходится работать сразу нескольким звонарям…
— Если мы посмотрим на древние развески, например, на ту же Ростовскую звонницу, то увидим, что один звонарь там со всеми колоколами не справится. Если колокола гигантские, тысячепудовые, то, опять же, одному звонарю освоить их не под силу. Есть примеры, когда на разных ярусах колокольни располагаются большие колокола, там должен работать ансамбль звонарей.
— Стоит ли сегодня строить храмы древнего типа, со звонницей-стеной? Ведь это так красиво… И что делать с древними звонницами – особенно, если они находятся при приходском храме, где нет возможности иметь сразу несколько звонарей?
— Звонницы-стены строить можно, но – до конца продумывая, как эта система будет функционировать. Иногда оказывается возможным оборудовать место для звонаря и там, где оно изначально не было предусмотрено: соорудить помост около стены или в барабане храма иже под колоколы, как сделали, например, в Духовском храме Троице-Сергиевой Лавры – но тогда возникают другие проблемы. Например, не предусмотрена возможность подъема на колокольню. В Лавре звонарь поднимается на храм по пожарной лестнице и проходит на звонницу через проем. Храм иже под колоколы – хорошая конструкция, но она должна быть ещё и достаточно просторной. Тогда там можно оборудовать все, как на обычной колокольне. Существует еще старинный тип небольших наземных звонниц: т-образные – вежи, г-образные – локотники и т.п. Такие конструкции нередко устраивают при храмах, где еще нет колокольни. Размещают на них небольшой набор колоколов – лишь бы звонить. В древности встречались колокола, висящие в проёмах входных ворот, на деревьях, на локотниках, опирающихся на подоконник. Известный художник Аполлинарий Васнецов любил реконструировать на своих полотнах древнюю Москву – и там мы можем увидеть подобные сооружения. Когда же современные строители обращаются к этой теме, мне хочется порекомендовать им не придумывать ничего супер-нового, ведь можно воспроизводить и то, что было в древности. Настоящую древнюю вежу – перекладину с крышей можно увидеть в Москве, в Спасо-Андронниковом монастыре. Очень симпатичная конструкция.
— В прошлом выпуске журнала мы говорили о том, что хорошо использовать для развески колоколов металлические балки. Читатели интересуются: какой именно профиль тут подойдет?
— Следует применять двутавровые металлические балки, если таковых нет – их нередко заменяют швеллером. Его тоже можно использовать, но важно правильно сваривать такие балки: в разные стороны (буквой х квадратной), а не коробом (буквой о квадратной), – потому что в коробе может возникать ненужный резонанс. И проваривать швеллер следует фрагментарно, иначе балка от нагрева деформируется. Впрочем – опытные инженеры это прекрасно знают.
Жертвенник Храма — особое возвышение во дворе Первого и Второго Иерусалимских Храмов, а до этого — Переносного Храма-Скинии в пустыне (Мишкана). Более полное название — жертвенник всесожжения, мизбеах а-ола (он же «медный жертвенник» или «внешний жертвенник» — «мизбеах а-нехошет», «мизбеах а-хицон»). На жертвеннике коэны-священники сжигали жертвенных животных и хлебные приношения, а также делали возлияния вина. Жертвоприношения происходили дважды в день: утром и перед заходом солнца, когда приносились постоянные жертвы — корбанот а-тамид. По субботам, новомесячьям и праздникам к ним добавлялись дополнительные приношения — корбанот а-мусаф. Кроме того, на жертвеннике приносились личные жертвы — в искупление греха или в благодарность Вс-вышнему.
Содержание
Смысл жертвоприношений
Жертвоприношения — важнейшая часть Храмовой службы. Именно через них устанавливается связь материального мира с его Б-жественным источником, в чем состоит сама идея Храма.
Рав Йосеф Иеуда Лейб Блох (Маариль) — выдающийся еврейский мудрец конца XIX-начала XX века — пишет об этом так: «Принося жертву и возлагая ее на жертвенник, человек тем самым возносит и возвышает животную душу, соединяя ее с ее корнем… Ведь в своем корне и она исходит из возвышенного и святого источника, и только ее спуск вниз через бесчисленное множество миров привел ее к нынешнему приниженному состоянию. А жертвоприношение вновь возносит жертву к ее корню, поднимая вместе с ней весь ее род и все другие животные души, в том числе и животную душу самого человека. Так все низшие силы мироздания возносятся к своему Б-жественному корню. В этом и состоит предназначение человека в мире, в этом — воля Б-га по отношению к сотворенному Им миру. Все мироздание должно вознестись и подняться к своему Б-жественному корню» (см. об этом на сайте).
О значении жертвоприношений для еврейского народа говорит Мидраш. Слово «мизбеах» состоит из букв «мэм», «зайн», «бэйт» и «хэт». Таким образом, он дает еврейскому народу то, что мы называем словами: мехила — прощение; зхут — заслуги; браха — благословение; хаим — жизнь (см. мидраш на главу Трума; о смысле жертвоприношений см. также статью Служба в Храме в разделе Темы).
Именно с отмены постоянной жертвы «тамид» началось падение Первого Храма, а восстановлению Второго предшествовало возведение жертвенника и возобновление жертвоприношений. Это было сделано еще до строительства самого здания Храма.
Жертвенники на Храмовой горе
Место, на котором стоял жертвенник в Иерусалимском Храме, на горе Мория, она же Храмовая гора, было особым. Согласно Мидрашу, отсюда Вс-вышний взял землю, чтобы сотворить Первого человека, Адама. После изгнания из Ган Эдена Адам соорудил здесь жертвенник, на котором впервые была принесена жертва Б-гу.
На том же месте приносили свои благодарственные жертвы Каин и Эвель, а также Ноах (Ной), когда он и его семья вышли из Ковчега после окончания Потопа.
После смерти Ноаха землю, на которой находился жертвенник (гору Мория, впоследствии Храмовую гору), унаследовал его сын Шем. Он был первосвященником и приносил жертвы Вс-вышнему от имени всего человечества (Берешит 14:18, Таргум Йонатан; Берешит раба 26:3, 43:6; Зоар хадаш 22).
Еще при жизни Шема право быть служителем Вс-вышнего было передано праотцу Аврааму и его потомкам (ср. трактат Талмуда Недарим, л.32Б).
На этом же месте произошел важнейший эпизод нашей истории — жертвоприношение Ицхака — Акедат Ицхак (дословно — «связывание Ицхака»), когда Вс-вышний, желая испытать веру Авраама, повелел ему принести в жертву своего сына Ицхака. И отец, и сын бесприкословно подчинились желанию Б-га, и лишь когда прозвучал голос: «Не протягивай своей руки к отроку…» (Берешит 22:12), Авраам опустил занесенный над Ицхаком нож и принес в жертву барашка, приготовленного Вс-вышним для этой цели.
Где приносились жертвы до строительства Храма?
Все то время, пока евреи по приказанию Вс-вышнего не построили в пустыне Переносной Храм — Мишкан, можно было сооружать жертвенники и приносить жертвы в любом месте; и так делали наши праотцы.
Мишкан, воздвигнутый в пустыне, стал местом пребывания Шхины — Б-жественного присутствия, которое благодаря строительству Переносного Храма спустилось на землю, и приносить жертвы можно было теперь только здесь.
После вступления евреев в Землю Израиля, в течении первых 14 лет завоевания и раздела земли, евреям было разрешено приносить жертвы также и вне Мишкана, на возвышенных местах — «бамот». Однако здесь можно было приносить только жертвы по обету и благодарственные, т.е. только добровольные жертвы. Что касается обязательных жертвоприношений (грехоочистительных и повинных), их совершать на «бамот» было запрещено (см.Раши к Дварим, 12:8, Звахим, 112Б, 117А-Б).
Одно из жертвоприношений вне Мишкана описывается в Книге Иеошуа, когда после победы над городами Йерихо и Ай евреи построили жертвенник и принесли жертвы на горе Эйваль, куда был принесен Ковчег Завета (сам Мишкан находился в то время в Гильгале). Это была особая церемония, после которой Иеошуа бин Нун читал перед всем народом благословения и проклятия, полагающиеся за выполнение и нарушение заповедей Торы (Иеошуа, 8:30-35).
Впоследствии, когда Мишкан на протяжении 369 лет находился в Шило, было вновь запрещено приносить жертвы в другом месте (ср. Иеошуа, гл.22) — до того времени, когда Шило был разрушен филистимлянами.
После этого Мишкан был перенесен в город Нов, затем в Гивон. В эти периоды евреям опять были разрешены «бамот». Жертвенник во дворе Мишкана также действовал и назывался «большая бама» (Звахим, л.120А).
Так продолжалось вплоть до возведения царем Шломо Храма в Иерусалиме. В Первой Книге Млахим (Цари) о начале царствования Шломо читаем: «Но народ еще приносил жертвы на высотах, ибо до тех дней не был построен Дом для Имени Г-сподня. И возлюбил Шломо Г-спода, поступая по заветам Давида, отца своего, но он приносил жертвы и воскурения на высотах. И пошел царь в Гивон, чтобы принести там жертву; ибо (там) была «большая высота”. Тысячу всесожжении вознес Шломо на том жертвеннике» (Млахим 1, 3:2-4).
Запрет «бамот» после вхождения евреев в Землю Израиля, таким образом, действовал в периоды, когда Храм стоял в Шило и в Иерусалиме (Звахим, 119А), и продолжает действовать после его разрушения. После того, как был построен и освящен Первый Иерусалимский Храм, жертвоприношения должны были совершаться только на Медном жертвеннике, установленном еще царем Давидом, заложившим также и фундамент Храма.
До сегодняшнего дня существует запрет сроить жертвенник вне Храмовой горы. Более того, мизбеах должен стоять точно на своем месте, его никогда нельзя сдвигать.
Жертвенники в Храме
В Первом Храме — Храме Соломона — жертвенник для жертвоприношений в храмовом дворе был сделан из дерева и обложен медью. Поэтому внешний жертвенник называли еще «медный жертвенник», в отличие от покрытого золотом жертвенника благовоний, который находился внутри Храма.
У медного жертвенника в Первом Храме было несколько уникальных, чудесных свойств. Огонь на нем никогда не гас и ветер никогда не отклонял возносившийся в небо столб дыма; поверхность жертвенника не расплавлялась и сам он не сгорал. Коэны не обжигались, хотя ходили по жертвеннику босиком — и это тоже было одним из чудес (ср. Пиркей Авот, 5:8 и указания в мидрашах).
Этот жертвенник был разрушен вавилонянами.
Во Втором Храме чудес уже не было. Его жертвенник был сложен из неотесанных камней (см. ниже).
В 3593 году (167 г. до н.э.) греко-сирийский царь Антиох Эпифан осквернил Храм и жертвенник; Храмовая служба прервалась и возобновилась только после захвата Иерусалима Маккавеями. Тогда же был сооружен новый жертвенник, а старый разобран; его камни хранились в специальном помещении.
Как и сам Второй Храм, жертвенник был разрушен римлянами в 70 г. н.э (по другой версии — в 68 г. н.э.).
Из чего строились жертвенники?
До возведения Мишкана, по всей вероятности, жертвенники складывали из нескольких камней. Именно так объясняет Раши слово «мизбеах» (Раши на Дварим, 12:3).
В Мишкане жертвенник был деревянный, обложенный медью и полый внутри. Во время стоянок его наполняли землей, поэтому Вс-вышний, приказывая Моисею (Моше) построить его, называет его земляным (Шмот, 20:21).
В Гильгале — первом лагере евреев в Эрец Исраэль — был воздвигнут жертвенник из камней, взятых из Иордана, в память о чудесном переходе через эту реку (Дварим, 27:2 и комм. Раши).
В Шило, Нове и Гивоне также были жертвенники, сложенные из цельных (неотесанных) камней, а, по другому мнению, в Шило был медный жертвенник, полый и внутри наполненный камнями (Звахим, л.61Б).
В Первом Иерусалимском Храме был медный жертвенник, как сказано в книге Диврей а-Ямим: «И сделал жертвенник медный: двадцать локтей длина его, и двадцать локтей ширина его, и десять локтей вышина его» (Диврей а-Ямим 2, 4:1), а во Втором — каменный.
Камни «брались из долины Бет Керем: копали до девственной почвы и оттуда приносили камни цельные, на которое не поднято железо» (мишна Мидот,3:4).
Предписание строить жертвенник из камней, на которые «не поднималось железо», было дано еще Моше: «чтобы ты не занес твоего меча над ними (тем) осквернил его» (Шмот, 20:22).
В Мишне объясняется: «Потому что железо сотворено, чтобы укорачивать дни человека, а жертвенник сотворен, чтобы удлинять дни человека: укорачивающее не должно быть поднимаемо на удлиняющее» (Мидот, 3:4).
Как выглядел жертвенник?
В Торе дается подробное описание жертвенника, стоявшего во дворе Мишкана, по образцу которого были построены жертвенники в Первом и Втором Храмах: «И сделай жертвенник из дерева «шиттим”: пять локтей длина и пять локтей ширина, четырехугольным будет жертвенник, и три локтя его высота. И сделай рога его на четырех его углах; из него (самого) будут его рога; и покрой его медью». И сделай его котелки для (удаления) пепла с него, и его лопатки, и его кропильные чаши, и его вилки, и его жаровни; все его принадлежности сделай из меди. И сделай к нему решетку сетчатую (из) меди… И помести ее под опоясанием жертвенника снизу, и будет (доходить) решетка до половины жертвенника. Полым, дощатым сделай его… (Шмот, 27:1-8).
Раши дает комментарий к этому отрывку. Слова «три локтя его высота» нужно понимать как высоту от края опоясания до верха, а общая высота жертвенника — 10 локтей. Решетка — подобие облачения, дырчатое, как сеть. Опоясание («карков») — кольцевая выемка шириной в один локоть на стенке (жертвенника) для украшения. Было также еще одно опоясание — углубление, идущее по периметру крыши, от одного рога до другого, по которому ходили священнослужители. Его ширина — один локоть. Верхняя граница решетки делила жертвенник на две половины. Это было нужно, чтобы отличить между «верхней кровью» и «нижней кровью» (верхнюю часть жертвенника — рога — кропили кровью очистительной жертвы, а нижнюю — кровью мирной жертвы, жертвы всесожжения и повинной жертвы). И подобное этому, опоясание красной нитью посередине сделали для жертвенника в Храме.
Жаровни (лотки) — это особое вместилище, чтобы брать угли и переносить их на жертвенник для воскурения благовоний, находившийся внутри Храма.
Коэны поднимались наверх по пологим мосткам, которые назывались кэвеш. Из уважения к жертвеннику по ступеням подниматься было нельзя, как сказал Вс-вышний Моше: «И не восходи по ступеням к Моему жертвеннику, чтобы не открылась твоя нагота при нем» (Шмот,20:23).
Жертвенники в Первом и Втором Храмах отличались от жертвенника Мишкана, прежде всего, своими размерами. При одинаковой высоте площадь их основания была гораздо больше. Так, внешний жертвенник, сооруженный во Втором Храме Маккавеями, был размером 32 на 32 локтя (подробное описание этого жертвенника см. на сайтев Мишне, в трактате Мидот).
Внешний вид Жертвенника во Втором Храме
1. Основание («есод»). С запада и севера подножие жертвенника было опоясано брусом. Ширина этого бруса — один локоть (полметра), и еще на один локоть он выдавался к востоку и югу.
2. Два отверстия для стока крови, оставшейся после окропления.
3. Красная линия, опоясывающая жертвенник посередине и делившая его на две части. Кровью одних жертв окроплялась верхняя часть, других — нижняя.
4. Декоративная облицовка шириной в один локоть, находившаяся выше красной разграничительной линии.
5. Карниз вокруг жертвенника («совев»). Он выдавался на один локоть, и коэны передвигались по нему к углам жертвенника, чтобы совершать окропление жертвенной кровью.
6. Главный пандус («кэвеш»).
7. Вспомогательный пандус, отходящий от главного направо. Вел к карнизу, на котором стояли коэны, разбрызгивая жертвенную кровь.
8. Вспомогательный пандус, ведущий к основанию. По нему коэны спускались к основанию жертвенника, чтобы слить оставшуюся после окропления кровь в сточные отверстия.
9. Люк на верху главного пандуса для чистки жертвенника изнутри.
10. Окно в левой стене главного пандуса, куда коэны складывали жертвенных птиц, признанных негодными. Затем этих птиц выносили и сжигали.
11. Четыре угловых выступа. Эти выступы были полыми и открытыми сверху. Коэны брызгали на них кровью жертв.
12. Проход для коэнов («карков»). Коэны ходили по опоясывающей дорожке шириной в один локоть, имевшей небольшое углубление.
13, 14, 15 — поленницы.
16. Основная куча пепла.
17. Два сточных отверстия для жертвенных возлияний — одно для вина (использовалось ежедневно), другое для воды (использовалось в «праздник возлияния воды» в Суккот).
Можно ли в наше время восстановить жертвоприношения?
Жертвенник, как известно, может существовать и при отсутствии Храма. Однако, в наше время есть две проблемы, не позволяющие его восстановить.
Во-первых, мы не знаем его точного местоположения, а ставить его в другом месте нельзя.
Во-вторых, вход на Храмовую гору нам запрещен из-за невозможности очиститься от ритуальной нечистоты, в состоянии которой мы все находимся.
Только после прихода Машиаха эти проблемы, с Б-жьей помощью, разрешатся.
Православное богослужение обычно длится долго – от полутора до трех часов. Люди стоят в храме, молятся. В отличие от других православных церквей, в русских храмах скамеек нет. Ноги устают, и время от времени у некоторых прихожан возникает вопрос: «А что делают батюшки в алтаре, пока их никто не видит?»
Хорошо, например, на Пасху, когда Царские врата открыты и все могут видеть, как священник всю службу стоит и молится перед престолом. А может, когда врата закрыты и паникадило потушено, батюшки спят? Или газеты читают, или чай пьют с просфорками? Вот на литургии, незадолго до «Святая святым», можно услышать звук закипающего электрочайника. Характерный такой шум и щелчок. Точно ведь чай пьют! Или нет? Кофий? А может и кагор потягивают?
У некоторых людей, наверное, создается впечатление, что в храме – как на спектакле. Врата открылись – батюшка выступил, врата закрылись – батюшка отдыхает. Может даже на диванчике.
Но нет, дорогие друзья. Может, конечно, кто-то в удаленных от центра приходах и спит между возгласами на всенощной или обсуждает что-то. Людей много и грехов не меньше. Но я таких редко встречал. Да и диванчиков в алтаре, где можно было бы похрапеть, завернувшись в рясу, нет.
Когда врата закрыты – священник молится так же, как и при открытых. Совершает ряд священнодействий.
Например, в последние десятилетия распространился обычай внимать частицы из маленьких просфор заранее, на всенощной. Вот и стоит батюшка между возгласами перед жертвенником и вынимает частицы, молится за всех. На чтениях из Ветхого завета можно и присесть. И не только в алтаре, но и в храме, если есть скамеечка. А так священник так же вместе со всеми стоит и молится. Только это не видно из храма.
«А чайник! Как же чайник? Сами ведь слышали шум!»
А чайник включается перед причащением, но не чайку заварить, а чтобы налить кипяток, «теплоту» в Чашу. Это символ реальности воплощения Христа. Часть богослужения. Богослужения, где каждому из нас отведена своя мера участия и своё место.
И все вместе мы – Единая Церковь, славящая Христа. И в храме, и в алтаре.
ОБ АВТОРЕ:
Игумен Силуан (Туманов) – священник Русской Православной Церкви, председатель издательского совета Санкт-Петербургской епархии, настоятель Петропавловского храма в Шуваловском парке.
Публицист, композитор, автор-составитель учебников по катихизису, литургике и эортологии, многочисленных статей и публикаций, автор нотного сборника «Сочинения и переложения для однородного хора” в 11-ти частях, содержащих, среди прочего, впервые положенные на музыку тексты богослужения на эрзянском и мокшанском мордовских языках.
С августа 2012 года член союза журналистов России.
Facebook Вконтакте Одноклассники LiveJournal Google+ Вы можете поаплодировать автору (хоть 10 раз)0