Авторская программа историка и писателя Петра Алешковского (Россия, 2016).

«Факультет ненужных вещей» – научно-просветительская программа, цель которой приобщить зрителя к современным открытиям в различных областях науки, рассказать о последних тенденциях в биологии, химии, истории, лингвистике, физике. Но речь пойдет не только о самих фактах научных изысканий. Создатели программы считают ненормальной ситуацию, в которой важность научных открытий и самой науки понятна только ученым. Поэтому также поводом для разговора станут вышедшие книги или прочитанные лекции, а гостями студии – их авторы или эксперты в соответствующей области, которые доступным языком расскажут о важности тех или иных открытий и самой науки. Зачем нужен сон и почему не всегда снотворное приносит пользу, откуда появляется чувство одиночества и чем опасна психология толпы, возможен ли прорыв в лечении болезней Паркинсона и Альцгеймера и как живется в повседневном мире «людям дождя» – аутистам – вот некоторые темы, которые будут затронуты в программе.

«Как всегда и бывает, ненужные вещи оказываются самыми нужными. В нашем случае – это наука, культура и искусство. Здесь мы будем говорить ровно об этом», – говорит Петр Алешковский.

Уже предчувствуя свою судьбу, Георгий Николаевич Зыбин, тридцатилетний историк, сотрудник краеведческого музея в Алма-Ате, уговаривал себя жить «правильно»: «тихо-тихо, незаметно-незаметно, никого не толкнуть, не задеть — я хранитель древностей, и только!» Что может помешать его спокойной работе и жизни? Директор музея, бывший военный, относится к нему с уважением и почти отеческой заботливостью. Рядом — верный друг и собутыльник, старый мудрый Дед, работающий в музее плотником. Рядом — красавица Клара, умница и прелесть, тайно влюблённая в него. Появился в музее молодой учёный Корнилов, высланный из Москвы, человек для Зыбина из породы «своих» — и по судьбе, и по образованию. Да и сам характер его работы — изучение музейных экспонатов, должен вроде оградить Зыбина от того непонятного и страшного, чем напоен сам воздух лета 1937 г. Нужно только — «тихо-тихо». У Зыбина — не получается. Сначала приходит старик Родионов, археолог-неофит и бывший партизан, со своими «открытиями» и требует начать раскопки древней столицы в том месте, которое укажет он. Зыбин знает, что сопротивляться силе агрессивного невежества «широких масс», вторгающихся в науку, по нынешним временам бессмысленно и опасно. Знает, но сопротивляется, сколько может. В самом музее постоянно происходят стычки с безграмотной, но идейно подкованной массовичкой Зоей Михайловной, пытающейся «подправить» работу Зыбина. Сотрудничество с газетой, куда Зыбин пишет, как ему кажется, абсолютно нейтральные заметки о культуре, ну, например, о редкостях, хранящихся в республиканской библиотеке, но так и не удостоившихся внимания научных работников библиотеки, — сотрудничество это заканчивается выяснением отношений с учёным-секретарём библиотеки Дюповой. Зыбин не отразил работы библиотекарей по обслуживанию широких масс трудящихся и учащихся, заявляет она, культура — это то, что может и должно обслуживать потребности широких масс, а не кучки высоколобых спецов. Наскоки эти не так уж и безобидны — к услугам жалобщиков всегда готовые выслушать их «родные органы». Зыбина предупреждает доброжелательный директор: «Не партизань, будь повежливее», и Дед просит уняться. Зыбин и рад бы уняться, да не может. Не может он наблюдать со стороны, как раздутая невежественными, падкими на сенсацию журналистами газетная шумиха вокруг исполинского удава, якобы обитающего в колхозе «Горный гигант», грозит поломать жизнь бригадиру Потапову, единственному, кто видел змею. А в колхоз уже зачастили вежливые и внимательные «юристы на отдыхе» — кружат вокруг Потапова, присматриваются к музейным работникам, приехавшим на раскопки. «Случайно» встреченная на ночной дороге машина отвозит Зыбина к «юристам», где ему дружески объясняют, что Потапов — агент немецкой разведки, а история со змеем — «хитро задуманная диверсия». Но в ту же ночь, встретившись со скрывающимся Потаповым, Зыбин не только не пытается «обезвредить врага», а делает все, чтобы помочь ему, — отчаявшийся бригадир смог найти и убить «исполинского удава», оказавшегося на поверку пусть и очень большим, но все же обыкновенным полозом. Мешок с убитой змеёй, последнюю надежду бригадира на спасение, они вместе доставляют в город, в музей. Тем и кончается история.

Продолжение после рекламы:

Но Зыбин чувствует, что это только отсрочка. Он долго пытался не видеть, не понимать логики происходящего вокруг — глухих арестов, показательных процессов, нагнетаемой сверху истерии «бдительности» и «борьбы с благодушием». Зыбину, воспитанному на гуманистической культуре, с которой европейский мир вошёл в XX столетие, непросто поверить в тотальное одичание людей. В лёгкость, с которой завоёвываются души людей последышами Великого Инквизитора. В ночных полубредовых снах Зыбин беседует со Сталиным: «А вдруг вы правы, мир уцелеет и процветёт. Тогда, значит, разум, совесть, добро, гуманность — все, что выковывалось тысячелетиями и считалось целью существования человечества, ровно ничего не стоит. Чтобы спасти мир, нужно железо и огнемёты, каменные подвалы и в них люди с браунингами… А я, и подобные мне, должны будем припасть к вашим сапогам, как к иконе». В подобной ситуации проблема выбора для Зыбина — уже не вопрос личного мужества. Он — часть той культуры, той цивилизации, которой грозит уничтожение, и отказ от сопротивления означает для Зыбина согласие с ненужностью этой культуры, с тем, что вся она, и сам он, — «факультет ненужных вещей». …Незнакомые рабочие приносят в музей находку — горсть золотых бляшек, часть найденного ими клада, убедившись, что найденное ими действительно археологическое золото, рабочие бесследно исчезают. Клад для музея потерян. О случившемся сообщают в НКВД. Но Зыбин, не надеясь на помощь органов, сам отправляется в степь на поиски клада. И здесь, в степи, свершается то, чего он уже давно ждёт — Зыбина арестовывают. Ему предъявлено обвинение в антисоветской пропаганде, хищении ценностей и попытке бежать за границу. Дело ведут начальник отдела Нейман, опытный следователь, интеллектуал, служащий идеям сталинской законности не на страх, а на совесть, и ражий детина, специалист по «выбиванию показаний» Хрипушин. Доказательствами вины следователи не располагают, доказательства они рассчитывают получить от Зыбина. Сосед по камере, заключённый со стажем Буддо, делится с Зыбиным лагерной мудростью: поскольку отсюда уже все равно не выйти, разумнее признаться во всем, что потребуют, — тогда и следствие пройдёт легче, и срок окажется меньше. Но как раз это и невозможно для Зыбина, это значило бы его личное признание права на законность подобной системы судопроизводства. Зыбин решает бороться. И первым, кто, как ни странно, помог ему утвердиться в этом, оказывается Хрипушин, — наливаясь профессиональной злобой, он начинает кричать на Зыбина, рассчитывая сломить арестанта, и Зыбин ощущает необходимый ему прилив ответной ярости и силы — порог страха он переступил. К Зыбину применяется метод «конвейера» — его сутками допрашивают непрерывно сменяющиеся следователи. Зыбин держится твёрдо, но он не знает, что его арест — это только часть большого плана, задуманного Нейманом. Он намерен добыть материал для грандиозного — по образцу московских — показательного процесса по делу массового вредительства в сфере культуры. Одного Зыбина для такого процесса, конечно, мало. Приглашение явиться в НКВД получает Корнилов. Но с ним говорят иначе — сначала расспрашивают о Зыбине, но потом объясняют, что главная их просьба: помочь органам закрыть дело на другого сотрудника музея бывшего священника Андрея Эрнестовича Куторгу. В НКВД лежит донос на него, но старик, кажется, безобидный, жалко его, — доверительно делятся с Корниловым следователи. «Если вы готовы поручиться за него, сделайте это. Только сделайте доказательно и официально, в письменных донесениях». Корнилов, живущий в Алма-Ате на положении ссыльного и последнее время каждый день ожидавший собственного ареста, очень ценит властную вежливость следователей. Да и в просьбе их как бы нет ничего зазорного. Корнилов берётся выполнить поручение. Разговоры, которые он проводит с бывшим священником, посвящены в основном истории суда и казни Христа, а также теме предательства учениками своего Учителя. И Корнилов с чистой совестью пишет отчёты о встречах, в которых характеризует отца Андрея вполне лояльным гражданином. Донесения его принимаются с благодарностью, но в его последнее, как надеется Корнилов, посещение НКВД он приглашён к полковнику Гуляеву. Тональность разговора с ним резко меняется — полковник грозно уличает Корнилова в попытках обмануть следствие. Он показывает письменные отчёты о тех же беседах, написанные Куторгой, — бывший священник выполнял аналогичное задание. В доносах Корнилов обвиняется в ведении антисоветских разговоров. Корнилов раздавлен. Его просят выйти в коридор немного подождать и «забывают» про него чуть ли не на сутки. А потом его, полуживого от усталости и страха, уводит к себе Хрипушин, отпаивает чаем, стыдит, сообщает, что на этот раз его прощают, но рассчитывают на его честность в их дальнейшей совместной работе, подбирает Корнилову агентурную кличку Овод и ещё раз предупреждает: «Будешь финтить, знаешь куда тебя зашлют?» — «Знаю», — отвечает уже ничему не сопротивляющийся Корнилов.

Брифли существует благодаря рекламе:

А в застопорившееся следствие по делу Зыбина вовлекаются новые люди. После того как Зыбин потребовал сменить ему следователя и объявил голодовку, его содержат в карцере, его навещает прокурор Мячин и неожиданно легко соглашается со всеми требованиями. Мячин — враг Неймана. Идея громкого показательного процесса кажется ему бредом. А тут обнаруживается ещё одно обстоятельство, которое прокурор при случае сможет использовать против Неймана. К полковнику Гуляеву на приём просится давняя и близкая знакомая Зыбина, Полина Потоцкая. Разговор с нею идёт в присутствии Неймана и прокурора. И Полина как бы между прочим сообщает, что есть ещё один человек, с которым Зыбин когда-то вёл доверительные разговоры, — Роман Львович Штерн. Нейман потрясён — введение в это дело такой крупной фигуры, как начальник следственного отдела Прокуратуры СССР, известный писатель, а самое главное — брат Неймана, все осложняет. Более того, в деле Зыбина обнаруживается возможность личных мотивов — Штерн и Зыбин ухаживали когда-то за Полиной, и она предпочла Зыбина. Ситуация становится опасной для Неймана. Ибо не все так прочно и стабильно в жизни, казалось бы, всесильных энкавэдэшников — все чаще их ведомство сотрясается некими внутренними толчками, — внезапно исчезают самые надёжные и проверенные люди. Куда исчезают, для Неймана и коллег — не секрет, каждый из них подсознательно ждёт своей очереди. К тому ж умного Неймана мучает и другой страх, отпечатавший в его глазах выражение «зажатого ужаса», — страх перед самой сутью его работы. Он уже не может оправдываться словами о высшей целесообразности, знакомясь, например, с рационализаторским предложением коллег о рациональном использовании в их хозяйстве тел заключённых, в частности, использовании крови умерших или казнённых арестантов. И чтобы поправить своё, грозящее пошатнуться положение в НКВД, и для того, чтобы обрести внутреннее спокойствие, нужны результаты по делу Зыбина. Нейман решает заменить дуболома Хрипушина своей племянницей Тамарой Долидзе, только начинающей, но умной, образованной, рвущейся к работе следовательницей; к тому же она хороша, что может обезоружить подследственного.

Продолжение после рекламы:

Зыбин действительно потрясён явлением молодой прекрасной женщины. Но результат оказывается противоположным. Зыбин вдруг чувствует сострадание к этой несчастной дурочке, поменявшей театр на романтику тайной работы распорядителя человеческих жизней. Без труда разрушив заготовленную новым следователем схему обвинения, Зыбин обращается к ней, как к человеку, совершающему трагическую и непоправимую в жизни ошибку. И девушка растеряна, возразить ей нечем. Разговор их прерывается на полуслове — уже давно чувствующий себя больным, Зыбин теряет сознание прямо в кабинете следователя. Его переводят в больницу. Следствие снова останавливается. Пытаясь помочь племяннице исправить промахи, Нейман решает самостоятельно добыть неопровержимые улики против Зыбина и повторяет маршрут Зыбина по степи. Во время путешествия его настигает известие о смене руководства в управлении НКВД, об арестах следователей и о том, что он срочно вызывается в управление. Это конец, понимает Нейман. Последние часы на свободе он решает провести у случайно встреченной знакомой буфетчицы и обнаруживает у неё то самое археологическое золото, в хищении которого обвиняется Зыбин. Изъяв золото и арестовав кладоискателей, Нейман возвращается в город. А через несколько дней Зыбину в присутствии полковника и прокурора показывают найденное золото и объявляют, что дело его закрыто. Зыбин свободен. И пусть освобождение это происходит, благодаря счастливому стечению обстоятельств, Зыбин чувствует себя победителем — он смог выстоять.

Брифли существует благодаря рекламе:

Первым, кого встретил Зыбин, выйдя из здания управления НКВД, оказывается Нейман. Он специально поджидал Зыбина. «Это зачем же?» — спрашивает Зыбин. «Да я сам думаю, зачем?.. С освобождением поздравить. Если нужно, домой свести, в лавочку сбегать».

Зыбина поражает лицо Неймана, его глаза — по-человечески простые и печальные. Ушло из них выражение того скрытого ужаса, который Зыбин приметил месяц назад. А в парке, куда Зыбин и Нейман отправляются выпить за освобождение, к ним присоединился Корнилов. Они располагаются на скамейке, прямо напротив художника, который, заметив выразительный силуэт Зыбина, попросил его посидеть немного и начал быстро зарисовывать фигуры. Так на квадратном кусочке картона и остались эти трое: выгнанный следователь, пьяный осведомитель по кличке Овод и тот, третий, без которого эти двое существовать не могли.

Факультет ненужных вещей (fb2)

Юрий Осипович Домбровский

Советская классическая проза

Факультет ненужных вещей 1885K, 527 с. (читать) скачать: (fb2) — (epub) — (mobi) (следить) fb2 info
Добавлена: 29.06.2007

Аннотация

Страшная советская действительность 1937 года показана в книге без прикрас. Общество, в котором попрана человеческая личность, не нуждается в совести, жалости, любви, традициях народных — все это становится «факультетом ненужных вещей».
Автор в романе «Факультет ненужных вещей» в деталях воссоздает атмосферу невиданного страха, нагнетаемого сталинской машиной насилия, охватившего всю страну, проникшего в общественную и в личную жизнь людей. «В мире сейчас ходит великий страх. Все всего боятся. Всем важно только одно:высидеть и переждать».

(обсуждается на форуме — 15 сообщений)
ПАПА_ в 17:25 (+02:00) / 04-07-2017, Оценка: нечитаемо
Многословная нуднятина. sauh в 05:04 (+02:00) / 01-07-2017, Оценка: неплохо
Не понятно упорное неоправданное молчание о цели поездки на реку Или?! Можно не читать… Санитар Фрейд в 17:38 (+02:00) / 10-09-2015
Хорошо раскрученный бренд.
Nato4ka_777 в 17:08 (+02:00) / 10-09-2015, Оценка: отлично!
Книга гениальная!
Всё, что в книге описано, выстрадано автором лично.
ну, конечно, книга эта не для средних умов…
«Хранитель древностей» того же автора еще для более продвинутых умов… я, к сожалению, не осилила… пока не осилила… возможно, вернусь к ней еще… после прочтения данной книги… boabdil в 00:28 (+02:00) / 24-04-2015, Оценка: хорошо
Продолжение «Хранителя древностей». Обе книги хорошие, но «Хранитель», на мой взгляд, интересней. профессор Тимирзяев в 19:20 (+02:00) / 23-04-2015
И вдруг хлынул поток нечитанной литературы, давно написанной, классной, но которую властители и запретители прятали от читателей, хлынул стремительным потоком.
===
Именно стремительным и именно потоком. Беда в том, что несколько позже выяснилось, что это прорвало литературную канализацию. Фили.пок в 17:41 (+02:00) / 23-04-2015
Описание напомнило случай с испорченной канализацией. frank_spb в 17:25 (+02:00) / 23-04-2015, Оценка: отлично!
Вспоминаю время, когда вся страна читала купленные на макулатуру Дрюона, Дюма. Впрочем были и более интересныеи серьезные авторы. В любой семье близких и друзей был этот стандартный набор этих книг на книжных полках. И вдруг хлынул поток нечитанной литературы, давно написанной, классной, но которую властители и запретители прятали от читателей, хлынул стремительным потоком. Как книги конечно печатать не успевали, и читали в журнальных версиях обменивались. Студенты, работающие, друзья, родственники везде менялись вовсю этим неожиданно открытым новым миром литературы. Только слышалось как собирались больше двух: а вы читали..а вы читали, а в «Новом мире» такое! а в «Знамя» такое! А в «Звезда» а в «Дружба народов» . Все издания, журналы, не перечислить которые спешили заполнить вакуум, отсутствие качественной литературы. Читали запоем. Невозможно было выписывать всем все журналы, поэтому обменивались. И «Факультет ненужных вещей» Домбровского это одно из ярких впечатлений того времени. Книга, которую помнишь всю жизнь! Читать. Если еще не читали , обязательно!
P.S. Конечно, пытающимся полемизировать на уровне канализации и хающим эту книгу, хотелось бы вернуть то макулатурное время, когда всю страну, все библиотеки и книжные магазины, заваливали «Малой землей» Брежнева, заставляли писать сочинения по «Малой земле» и «Целине» автора первого Застоя :-)) и были выборочно политкорректные Дрюоны и , о чем угодно но только не о своей стране. Так и сейчас..Готовы все мозги стране об Украине и Америке, только бы не думали о том, что в своей стране деется. :-))
Подождите чуть, скоро начнут наши, власть хапнувшие, потихоньку запрещать и уже начали, а печатать будут Мединского, который путает Ивана III с Иваном IV и воспоминания власть имущих как они боролись с высосанными из пальца врагами народа. akulych в 17:20 (+02:00) / 23-04-2015
Мне вот одно непонятно — в какой стране жили мои бабушка и дедушка? Почему они не помнили «атмосферу невиданного страха».? Что они делали не так?? VPetrov52 в 16:51 (+02:00) / 23-04-2015, Оценка: отлично!

Эта книжка — для взрослых, на все времена. И никакой фантастики. ev-geny в 09:48 (+01:00) / 28-03-2015
Как-то не пошло. Фантастики нет, язык не нравится, хотя детали прописаны очень хорошо. -anonym- в 12:11 (+01:00) / 22-02-2015
Эта книга совсем не о знаковом для нашей страны 1937 годе, не о Сталине, не о чистках, не о доносах и стукачестве, не о тоталитарной системе, от которой ни убежать, ни спастись даже в жарком Казахстане, в Богом забытом месте, на никому не нужных археологических раскопках. Эта книга не о вере, которую изживают в целях создания пресловутого светлого будущего для пресловутых потомков, которые конечно всех рассудят. Эта книга не о надежде, которой нет в государстве, где юридический факультет становится факультетом ненужных вещей! Эта книга даже не о любви, которая спасёт мир или человека. Эта книга не о предательстве другого или самого себя, и как засасывает это предательство и навечно лишает покоя. Хотя всё это в романе тоже есть и показано мастерски.
Эта книга о том, кто выстоял в невыносимых, нечеловеческих условиях, о том, что же всё-таки заставляет человека бороться до последнего, о том, что сильнее инстинкта самосохранения. И о том, кто каким-то совершенно чудесным образом прошел через все испытания не дрогнув. Янош Коош в 19:48 (+02:00) / 13-05-2013
«Книга не то что хороша, а гениальна. Прочитав некоторые отзывы рекомендую недовольным читать что-нибудь иное, а не капать ядом в отзывах. Это действительно вторая книга после Библии»
Книга в общем-то неплоха, но если учесть, что неэкзальтированные, вменяемые люди не считают сборник древнееврейских сказок книгой номер один, то рекомендация очень сомнительная. Mmaria в 18:59 (+02:00) / 13-05-2013, Оценка: отлично!
Книга не то что хороша, а гениальна. Прочитав некоторые отзывы рекомендую недовольным читать что-нибудь иное, а не капать ядом в отзывах. Это действительно вторая книга после Библии ledechka в 22:22 (+01:00) / 19-03-2013
Для Жульки: В 1937 — 38 году к расстрелу было приговорено до 500 тыс чел. Не сходИте с ума: то, что «творится сейчас» совершенно не похоже даже на 1936 или 1939-й. А в школьной программе и так дряни хватает — тот же Солженицын, например. julka в 20:26 (+01:00) / 19-03-2013, Оценка: отлично!
Великолепная книга.
Погружаешься в 37-й год, а, оторвавшись от текста и оглядываясь на сегодняшнюю действительность, с ужасом понимаешь, как недалеко ушло российское общество от того, что описано в романе.
Книга обязательна к прочтению для всех, кто хочет понять, что творится сейчас. По этой же причине она, подозреваю, до сих пор не входит в школьную программу, — слишком все явно, честно и выпукло. julietta_w в 15:54 (+01:00) / 10-12-2009, Оценка: отлично!
Книга великолепная. Рекомендую. Chrizantema (Либрусек) в 17:36 (+02:00) / 25-07-2009
Господи Боже, какая гадость!!!!! еле осилила!!!! на ту же тему, в-общем-то, Рыбаков «Дети Арбата» — гораздо лучше!!!!! tinon (Либрусек) в 18:39 (+02:00) / 21-05-2009
Впервые с творчеством Юрия Домбровского я познакомилась лет 10 назад.
Его книга «Хранитель древностей» произвела на меня сильнейшее впечатление и сразу вошла в «коллекцию жизни».

«Факультет ненужных вещей» я специально не искала, но помнила, что мне этот роман «прописан». И вот, почти случайно наткнувшись на него в любимой крошечной лавочке старой книги, наконец, купила и тут же приступила к чтению.
Несмотря на то, что действие поначалу развивается весьма неспешно, он мгновенно затягивает в атмосферу времени выпукло выписанными характерами многочисленных персонажей, потрясающе живописными описаниями природы и обстановки каждого места действия. Даже странно, что до сих пор это произведение не экранизировано…
Сочность языка Домбровского, самобытность его повествования и особенности раскрытия мировоззрения его героев не позволяют спешить и глотать его книги как детективы. Читала я медленно и вдумчиво, поскольку он дает такие импульсы к размышлениям, что на них необходимо время…
Внутри романа есть несколько завершенных человеческих историй, есть притчи, оригинальная и великолепно выписанная интерпретация жизни Христа как исторической фигуры, короткие емкие портреты людей и масса деталей времени, донесенных до нас очевидцем эпохи, устраивавшей жестокие проверки на вшивость.
Пожалуй, в этом романе нет законченных подонков. Просто далеко не каждый сумел эту проверку пройти, не сломавшись и не продав душу дьяволу…
Разные варианты трансформации души под воздействием внешних обстоятельств проходят перед нами. Большинство перипетий – полны неожиданностей и нюансов, неповторимых как жизнь. И тут я не стану упоминать имен героев, чтобы не разрушать интриги…
Зато здесь выписаны и такие судьбы и характеры, что дух захватывает от восхищения!
По ходу чтения я не раз убеждалась, что выход там же, где вход – в глубине души каждого человека. Главное – эту глубину сохранить, несмотря ни на какие испытания и жернова времени.
Примеров тому в романе несколько.
Кроме главного героя – археолога Зыбина, это уличный художник Калмыков, напоминающий Сальвадора Дали, отец Андрей (его история оставляет много вопросов, но я нашла на них свой ответ), старый зек Каландарашвили соратник молодого Джугашвили и несколько почти эпизодических персонажей.
Крайне приятно, что у каждого из них были прототипы, о чем недвусмысленного говорит сам автор.
В общем, знакомые с творчеством Домбровского поймут, почему я разделяю точку зрения критика Святослава Логинова на «гениальность» Льва Толстого: у меня свои критерии – и сравнение не в пользу графа. Marinella (Либрусек) в 13:55 (+02:00) / 29-03-2009
Прочитала эту книгу, т.к. прочла на одном сайте, что это книга № 2 (после Библии 🙂 И не пожалела. Хорошо написана, заставляет думать. И не смотря на ужасы того времени, книга оставляет светлое впечатление, благодаря главному герою.

Юрий Домбровский. Факультет ненужных вещей

Факультет ненужных вещей — 2

Анонс
Роман «Факультет ненужных вещей» Ю.Домбровского, — одна из вершин творчества писателя. «В потоке литературы о «сталинизме», — сказал французский исследователь Ж.Катала, — эта необыкновенная книга… возможно, и есть шедевр, над которым не властно время».
Анне Самойловне Берзер с глубокой благодарностью
за себя и за всех других подобных мне посвящает эту
книгу автор
Когда спросят нас, что мы делаем, мы ответим:
мы вспоминаем. Да, мы память человечества, поэтому
мы в конце концов непременно победим; когда-нибудь
мы вспомним так много, что выроем самую глубокую
могилу в мире.
Р.Брэдбери
Новая эра отличается от старой эры главным
образом тем, что плеть начинает воображать, будто
она гениальна.
К.Маркс
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Копали археологи землю, копали-копали, да так ничего и не выкопали. А между тем кончался уже август: над прилавками и садами пронеслись быстрые косые дожди (в Алма-Ате в это время всегда дождит), и времени для работы оставалось самое-самое большее месяц.
А днем-то ведь все равно парило; большой белый титан экспедиции накалялся так, что до него не дотронешься. Идешь в гору, расплеснешь ведро, и лужа высохнет тут же, а земля так и останется сухой, глухой и седой. А однажды с одним из рабочих экспедиции приключился настоящий солнечный удар. Вот поднялся-то шум! Побежали в санчасть колхоза за носилками. Они стояли у стены, и когда Зыбин — начальник экспедиции Центрального музея Казахстана — наклонился над ними, то с серого брезента на него пахнуло йодоформом и карболкой. Он даже чуть не выронил ручку. Ведь вот: сад, ветер, запах трав и яблок, блеск и трепет листьев, на траве чуткие черные тени их, а тут больница и смерть.
Ну а потом все пошло очень быстро — больного прикрыли зеленым махрастым одеялом и стащили вниз. Все бестолково кричали: «Тише, тише! Ну чего вы его так? Это же больной!» — остановили под горой попутную пятитонку — в это время из домов отдыха все машины несутся порожняком, — осторожно вознесли носилки и поставили возле мотора — там трясет меньше, — и сейчас же два молодых землекопа, остро блеснув ботинками, вскочили и уселись по обе их стороны. Они уже успели где-то нагладиться, начиститься, вымыться и расчесаться. Ну а рабочий-то день, конечно, пропал. Все разбрелись по саду, кое-кто пошел к речке, и оттуда, из кустов, ударила гармошка и заорала девка.
Орали здесь, как и на всех посиделках, — громко, визгливо, по-кошачьи.
— О, слышите, — с удовольствием сказал Корнилов, поднимая ослепшую, взмыленную голову. — Обрадовались! Вот работников-то мы с вами нашли, Георгий Николаевич, а? С ними как раз клад отыщем.
Их было двое. Начальник экспедиции Зыбин и археолог Корнилов.
Они оба — он и Зыбин — с белыми литровыми жестянками из-под компота стояли над горным ледяным потоком (это и была речка Алмаатинка) и окатывались с головы до ног.
— А, черт с ними, — сказал Зыбин. — Дня-то все равно уже нет.
— Да, конечно, черт, дня нет, — вяло согласился Корнилов и по плечи окунулся в поток. — Но ведь это что значит? — продолжал он, выныривая и отфыркиваясь.