§ 4. Мир людей XVI века

1. «Учебник» для всей семьи

В XVI в. появился свод русских традиционных правил и норм поведения человека в быту. Полное название этого произведения звучит так: «Книга, называемая Домостроем, которая содержит в себе полезные сведения, поучение и наставление всякому христианину — и мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам».

Вспомните! Кто из ближайшего окружения Ивана IV был одним из главных авторов-составителей этой книги?

Под словом «дом» в те времена понимали: семью, отношения между людьми (родственниками, слугами), традиции, уклад жизни и домашнее хозяйство. «Домострой», как стали кратко называть эту книгу, можно считать «учебником», который учил людей правилам поведения в семье и обществе, давал проверенные временем советы, как по-доброму свой «дом строить».

В «Домострое» утверждается, что основная роль в семье принадлежит мужчине. Именно он является главой дома, семьи, потому что от его труда зависит благосостояние, да и сама жизнь домочадцев. Он — кормилец своей семьи. На нем лежит обязанность содержать свою жену, детей и весь дом. Следовательно, он является и главным наставником в семье. Его словам и решениям обязаны подчиняться члены семьи и слуги.

Но и жена в доме не бессловесна. Она — хозяйка, госпожа во всем, что делается внутри дома.

В «Домострое» прописаны правила воспитания детей. В них подчеркивается, что ребенка надо воспитывать с самого раннего детства, «с младых ногтей». Именно в семье дети усваивают нравственные правила, которыми они должны руководствоваться во всей своей жизни. Семья обязана «учить не красть, не лгать, не оговаривать, не завидовать, не обижать, не помнить зла, не гневаться ни на кого».

Особое внимание обращалось на отношение к родителям: «не забывайте труда отца и матери, которые о вас заботились, печалились о вас, и о них заботьтесь, как они о вас».

В правилах разъяснялось, что окружающих людей надо уважать. Доброе отношение к другим совершенствует самого человека и вызывает ответное уважение к нему. Вот как о проявлении добра и уважения к окружающим людям говорится в «Домострое»: «Ибо добро облагораживает самого человека и помогает познать достоинства другой личности, помогает ощутить себя человеком, будь то хозяин или слуга. И которая служанка хорошо что сделает, или еду сварит, или хлебы испечет, или какое рукоделие сделает, за то служанку поблагодарить и пожаловать».

Особо подчеркивалось, что человеку следует трудиться всю жизнь, независимо от возраста и занимаемого в обществе положения. Каждое дело надо начинать честно, добросовестно, с добрыми помыслами и с пониманием его необходимости.

В книге самим священником Сильвестром составлены поучения отца к сыну. Подчеркивается важность соблюдения церковных обрядов и вежливого отношения к церковнослужителям. Даются подробные советы по ведению хозяйства и содержания в чистоте дома. Указывается на то, что, пока дети не овладеют ремеслом и не построят свой дом, родители в ответе за них перед обществом.

Подумайте, созвучны ли основные идеи «Домостроя», высказанные почти четыреста лет назад, нашему времени? Что можем мы, люди, живущие в XXI столетии, принять из того, что было важно для семьи в XVI в.?

2. Дворцовый быт

Просторные помещения царского дворца традиционно назывались палатами. Здесь принимали гостей, но не жили.

Что вам известно о Золотой палате?

Грановитая палата была предназначена для торжественных мероприятий и приема иностранных послов.

Жилые покои строились наподобие (по типу) русской избы, только выше — в три этажа — и просторнее.

Нижний этаж, как и в избе, назывался подклетъем. Во втором этаже жила царская семья. Эта часть дворца называлась хоромы. Комнаты (покои), как правило, были небольшими. Перед покоями строились теплые сени. Из сеней попадали в переднюю (была впереди других комнат).

За ней имелось просторное помещение, где царь занимался делами. Оно так и называлось — комната. Там собирались ближние бояре. Для совета царя и всей Думы требовался большой зал. Вдоль стен его стояли лавки, на которых сидели бояре, окольничие и думные дворяне. Дьяки читали и писали документы стоя за высоким наклонным столиком.

А. Литовченко. Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею

Прямо за этой комнатой находилась молельня с богатым иконостасом. Иконы были украшены золотом, жемчугом, драгоценными камнями. Перед каждой иконой теплилась лампада или горели восковые свечи. Здесь царь, помазанник божий, молился.

Около молельни располагалась опочивальня (или постельная). В комнатах были застекленные окна. У стен стояли лавки для сидения, стулья в те времена еще не вошли в обиход. В одной из комнат могло быть кресло для государя.

Третий этаж дворца с многочисленными окнами назывался теремом или светлицей. В его просторных помещениях любили рукодельничать девушки и женщины. Этаж был окружен гульбищем (террасой), чтобы можно было гулять, не спускаясь из хором.

По такому же плану строились хоромы царицы и царских детей. Все они соединялись сенями или переходами.

Правители жаловали деньги на строительство церквей и монастырей. Царская семья летом часто ездила по дальним монастырям на богомолье или отдыхала в своих личных дворцовых селах. Там были дворцы, храмы и все необходимое для жизни и развлечений двора: сады, лужайки для игры, водоемы для купания. Самым знаменитым дворцовым селом было Коломенское под Москвой.

3. Народный быт

Основная часть населения страны по-прежнему занималась земледелием. Крестьяне в селах и деревнях жили в избах, которые стояли на высоких подклетях (это спасало дом от сырости). На севере из большой избы, не выходя на улицу, можно было попасть в хлев и на сеновал. Двор был покрыт единой двускатной крышей. В холодные зимы и в дождливые дни осени это было очень удобно. В средней полосе дом и хозяйственные постройки образовывали как бы стены вокруг двора, в который вели с улицы большие ворота.

Новым во внутреннем убранстве зажиточного дома стали затянутые бычьим пузырем или слюдой окошки и большая кирпичная печь с трубой, проходящей через крышу. В северных домах появился и потолок из досок. На чердаке клали для тепла солому или опилки.

Основной едой были капустные или щавельные щи и каши: гречневая, овсяная, гороховая. Недаром существует пословица: «Щи да каша — пища наша».

Часто ели печеную или пареную репу. Ее готовить было очень просто. Так и появилась пословица: «Проще пареной репы».

Много употребляли в пищу рыбы. Почти всегда на столе был овсяный кисель.

По праздникам пекли пироги с начинкой из грибов, яйца и рыбы. Пили домашнее пиво и меды. С тех времен пришли поговорки: «Ешь пирог с грибами, держи язык за зубами», «Я там был, мед, пиво пил».

В одежде знати при дворе русского царя Ивана IV использовались восточные мотивы: обувь из цветного сафьяна (тонкой мягкой кожи), расшитая золотыми нитями; башлыки; кафтаны и епанча.

Мужская и женская одежда крестьян

Используя словарь, определите, что означают выделенные курсивом слова.

Во времена Ивана Грозного наблюдался рост городов. Особенно быстро строились и развивались пограничные города, предназначенные для военной защиты. Стены городов, как правило, были каменные. Повседневная жизнь горожан отличалась разнообразием, насыщенностью трудами и всевозможными событиями местного и общегосударственного значения.

Строительство Покровского собора в Москве

Работа портных

Свадебный пир

Работа кузнецов

Миниатюры из «Лицевого летописного свода Ивана Грозного». XVI в.

Рассмотрите миниатюры «Лицевого летописного свода Ивана Грозного» (рукопись XVI в.). Составьте рассказ о русском городе (храмы, дома горожан, укрепления) и повседневной жизни горожан (труд, праздники, внешний вид людей).

Вопросы и задания

1. Объясните значение выделенных слов в тексте параграфа. 2. Объясните, что понимали люди XVI в. под словом «Домострой». 3. Каким вы себе представляете мир людей XVI в. на основе «Домостроя»? 4*. Раскройте смысл пословиц, приведенных в тексте параграфа.

Изучаем источник

Внимательно прочитайте отрывок из «Домостроя». Найдите ответы на вопросы:

а) Дает ли «Домострой» представление о домашней утвари XVI в.? Назовите эту утварь. Что предлагается держать под замком? Почему?

б) На что в жизни людей XVI в. обращается внимание в данном отрывке? Как это характеризует народный быт?

«Стол и блюдо и ставец (общая застольная миска), ковши и братины перемыть, вытереть и высушить; квашенки и корыта, и сита и решета, и горшки, и кувшины, и корчаги — вымыть и выскрести, высушить и положить в чистое место. Всегда бы всякие сосуды, и ложки и ковши по лавке и по избе не валялись бы, а в чистом месте лежали бы. А в каком сосуде что есть из еды, и пития, — то покрыто было бы чистоты ради. У кого есть серебряные и оловянные сосуды — лучше держать под замком; как в праздник или к гостям доставать, а после, перемыв и пересмотрев, опять уложить под замок, а повседневную посуду держать всегда открытой.

А в избе стены, и лавки, и пол, и окна, и двери, и скамьи вымыть и вытереть, а пол и на крыльце, и в сенях выскрести и вымести, чтоб всегда было чисто. Лестница и нижнее крыльцо также чисто было бы выскреблено и вытерто; да перед нижним крыльцом соломы положить или прутенничек и грязные ноги вытирать: так лестница не грязнится; а у сеней войлочек положить. А в грязную погоду у крыльца солому грязную переменять или потирало чистое положить, а грязное прополоскать и высушить и опять тут же под ноги кинуть. И потому у добрых людей и у порядливой жены всегда дом чист и устроен».

Домострой (полное название — Книга, называемая «Домострой») — памятник русской литературыXVI века, являющийся сборником правил, советов и наставлений по всем направлениям жизни человека и семьи, включая общественные, семейные, хозяйственные и религиозные вопросы. Наиболее известен в редакции середины XVI века на церковнославянском языке, приписываемой протопопу Сильвестру. Написан живым языком, с частым использованием пословиц и поговорок.

По мнению С. М. Соловьева, И. С. Некрасова, А. С. Орлова, Д. В. Колесова и др., «Домострой» возник в XV веке во времена Новгородской республики вВеликом Новгороде. По мнению этих исследователей, текст «Домостроя» появился в результате длительного коллективного труда на основе существовавших на момент написания литературных источников. Книга почти сразу получила распространение среди новгородских бояр и купечества.

Исследователи прослеживают связь «Домостроя» с более ранними сборниками поучений и «слов», как славянских — «Измарагд», «Златоуст», «Златая цепь», так и западных — «Книга учения христианского» (Чехия), «Парижский хозяин» (Франция) и другими. Фактически, «Домострой» лишь систематизировал и оформил сложившиеся в то время морально-этические нормы поведения и нравоучительные тексты.

В середине XVI века «Домострой» был переписан духовником и сподвижником Ивана Грозного — протопопом Сильвестром в качестве назидания молодому царю. Однако, некоторые исследователи (Д. П. Голохвастов, А. В. Михайлов, А. И. Соболевский и др.) считают именно Сильвестра автором «Домостроя».

Обновлённая редакция «Домостроя» была составлена иеромонахом московского Чудова монастыря, работавшим справщиком московской духовной типографии, а позже игуменом — Карионом (Истомином) в XVII веке. Эта редакция объединяла несколько существовавших на тот момент версий.

В сильвестровской версии «Домострой» состоит из предисловия, 67 глав и «Послание и наказание от отца к сыну», сгруппированных по следующим основным направлениям:

• О строении духовном (Как веровати)
• О строении мирском (Как царя чтити)
• Об организации семьи (Как жить с женами и с детьми и с домочадцами)
• Об управлении семейным хозяйством (О строении домовном)
• Кулинарная группа
• Послание и наказание от отца к сыну (послание Сильвестра своему сыну Анфиму).

В основе текста «Домостроя» лежат несколько традиционных жанров:

Во-первых, это «поучения от отца к сыну», известные на Руси с середины 11 века (например, поучения Владимира Мономаха, оставленные сыновьям). Здесь наблюдается назидательность и лаконичность, подчас афористичность изложения.

Во-вторых, это сжатые по форме «слова святых отцов». Впоследствии они были собраны и составили несколько замечательных сборников нравственного содержания – «Измарагд» («изумруд»). Многие разделы «Измарагда» вошли в текст «Домостроя».

В-третьих, «Домострой» испытал влияние многих средневековых «обиходников», которые определяли порядок и чин, например, монастырского служения и во многом сближался с идеалом монастырской жизни.

Иерархия в отношениях между людьми и точное соблюдение определенных циклов в организации жизненных процессов – важная черта средневекового быта, и в этом смысле «Домострой» является типичным произведением своего времени.

В-четвертых, текст «Домостроя» содержит в себе картинки с натуры – городские рассказы простонародного типа, характерные для среды больших городов. Именно в подобных рассказах можно найти множество простонародных выражений, примет быта и точных характеристик, вводящих читателя в реальную жизнь городского дома.

В-пятых, большое влияние на текст «Домостроя» оказали современные ему западноевропейские «домострои», восходящие к древнейшим текстам такого типа. Можно назвать древнегреческие сочинения Ксенофонта (445-355 гг. до н.э.) «О хозяйстве», «Политику» Аристотеля, писателя, авторитет которого в средневековой литературе был особенно высок.

В 1479 году были переведены на старославянский язык «Василия царя греческого главизны наказательны к сыну его царю Льву».

Были известны чешские и польские обработки и переложения (Фомы Щитного, Смиля Фляшки, Николая Рея), итальянские, французские, немецкие (а также изданные на латыни): Егидия Колонна, Франческо де Барберини, Годфруа де Лотур-Ландри, Леона Альберти, Бальтазара Кастильоне, Рейнольда Лорихиуса, Бальтазара Грасиана и др.

«Домострой» – сборник текучего состава, многие его списки отличаются друг от друга, составляя несколько редакций и типов, что характерно для средневековых памятников.

Композиция

Литературный памятник состоит из трех основных частей. В Предисловии к первой редакции говорится, что эти части последовательно излагают правила общежития в отношении «духовного строения» (религиозные наставления, главы 1-15), «мирского строения» (о семейных отношениях, главы 16-29) и «домовного строения» (хозяйственные рекомендации, главы 30-63).

Вместе с тем «Домострой» отражает изменения в социально-экономической жизни 16 в. и в мировоззрении зажиточного горожанина. Хозяйство его уже тесно связано с рынком, но еще делаются крупные запасы впрок; говорится о добровольной службе прислуги, предусматривается также применение труда холопов.

Богатый горожанин, по «Домострою», обязан своим положением в обществе не благородному происхождению, а своему труду, личной инициативе. «Домострой» требует подчинения главе семьи – «господину», а в общественной жизни – царю и властям.

Композиция произведения нарушается: содержание постоянно пополняется своего рода «приложениями», своего рода комментариями – травниками, лечебниками, «указами» о том, как «огород вести», и пр.

В сильвестровской редакции таким дополнением стала 64-я глава, которая представляет авторский конспект всего «Домостроя», сделанный Сильвестром и адресованный его сыну. Вместе с тем это как бы и житейское, основанное на личном опыте Сильвестра, обоснование «Домостроя»: Сильвестр показывает сыну, насколько эффективны и справедливы рекомендации книги, следуя которой можно добиться успеха в современном им обществе.

Последняя глава – конечный результат тех действий, которые рекомендованы «Домостроем», его итог. Эту же главу часто рассматривали как самостоятельное произведение и часто переписывали отдельно.

В «Домострое» отражена принципиально иная культура. Это прежде всего культура афоризма, потому что единственной формой возобновления и сохранения информации долгое время оставалась устная речь, а не письменный текст.

Размытость композиции «Домостроя» свидетельствует о том, что сам текст складывался из устных «речей», постепенно, последовательно слагаясь в главки, разделы и части большой книги. Афоризм сопровождает все части: такова удобная для запоминания мысли форма. И в самом ритуале поведения человека в обществе он совмещает в себе особенности церковного и светского ведения дел.

Особенности повествования

В «Домострое» много особенностей повествования, которые отражают уровень мышления 16 века.

Поразительно внимание, которое «Домострой» уделяет и вещам, и питью, и пище. Упоминается более 135 названий кушаний. Рачительное хозяйственное отношение к каждому кусочку, к крошечке, к лоскутку показывает, насколько ценились все эти блага: еда, питье, одежда. Все нужно было сберечь, приготовить для нового пользования и далее – отдать более бедным. Во времена, когда каждый третий год был недород, а каждые десять лет – мор и эпидемии, мечта о хлебе насущном – это мечта о хорошей и правильной жизни.

Деловитые перечни множества частных действий и мелких предметов напоминают деловые грамоты средневековья: такая же дотошность, основанная на дробном восприятии мира вещей и явлений, старательное желание не забыть, не упустить чего-то, что впоследствии может оказаться важным и полезным.

Подробности жизни освящены нравственными установками божественных истин. Вещный мир оживает, когда все «благословенно», и благословенная денежка по божьей милости становится символом праведной жизни. Человек должен жить по христианским обычаям, экономика одухотворена этикой – именно животъ, именно жизнь во всей полноте ее проявлений предстает на страницах книги.

В обычном смысле «Домострой» – это сценарный план проведения жизненно важных и общественных действий. В определенных местах говорится о людях «имярек» — это значит, что нужно было заполнить пропуски своим именем, пространство текста можно было восполнять и дополнять всем, что считалось тогда понятным и известным.

«Домострой» не доказывает фактами и рассуждениями, он пламенно убеждает – проповедью. Его адресатом является то господин, то слуга, то «свят человек», то простец. Автор напоминает ему круг его обязанностей в иерархии бытия. Хозяин обязан был обеспечить свой дом экономически и нравственно.

Воспитание понимается как общее руководство всеми ему подвластными. При этом основным инструментом решений и действий хозяина («государя», «господина») признается личная совесть.

По меткому выражению одного из историков, «Домострой» призван был выбивать автоматическую совесть в тех, кто забывал свой общественный долг».

Среди памятников русской литературы «Домострой» стоит в одном ряду с Стоглавом, Великими Четьими-Минеями и другими. Однако, превосходит их по выразительности и образности языка.

Кроме религиозной, назидательной и поучительной частей, «Домострой» содержит очень важную информацию о социальном устройстве с множеством подробностей о быте и повседневной жизни боярского и купеческого сословий на Руси. Поэтому является кладезем для исследователей того времени.

Текст «Домостроя»

ЧТО ЗНАЧИТ СЛОВО

ДОМОСТРОЙ

1. Патриархально-суровый и косный семейный быт (по названию старинного русского свода житейских правил).

2. Хороший хозяин, устроитель порядка в своем доме.

Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992

ПОЛЕЗНАЯ КНИГА

«Домострой» поражает нас сегодня почти неправдоподобной одухотворенностью даже мельчайших бытовых деталей. «Домострой» — не просто сборник советов, перед читателем развертывается грандиозная картина идеально воцерковленного семейного и хозяйственного быта. Упорядоченность становится почти обрядовой, ежедневная деятельность человека поднимается до высоты церковного действа, послушание достигает монастырской строгости, любовь к царю и отечеству, родному дому и семье приобретает черты настоящего религиозного служения.

«Домострой» создан в первой половине царствования Ивана Грозного. Авторство окончательного текста связывают с именем сподвижника и наставника Ивана Грозного благовещенского иерея Сильвестра.

«Домострой» состоит из трех частей: об отношении русского человека к Церкви и царской власти; о внутрисемейном устроении; об организации и ведении домашнего хозяйства.

«Царя бойся и служи ему верою, и всегда о нем Бога моли, — поучает «Домострой». — Аще земному царю правдою служиши и боишися е, тако научишися небесного Царя боятися…». Долг служения Богу есть одновременно и долг служения царю, олицетворяющему в себе православную государственность: «Царю… не тщится служить лжею и клеветою и лукавством… славы земной ни в чем не желай… зла за зло не воздавай, ни клеветы за клевету… согрешающих не осуждай, а вспомни свои грехи и о тех крепко пекися…»

В «Домострое» есть все. Есть трогательные указания, «како детям отца и матерь любити и беречи и повиноватися им и покоити их во всем». Есть рассуждения о том, что «аще кому Бог дарует жену добру — дражайше есть камения многоценного». Есть практические советы: «како платье всяко жене носити и устроити», «како огород и сады водити», «како во весь год в стол ествы подают» (подробно о том, что — в мясоед, и что в какой пост). Есть указания по чину домашнего молитвенного правила для всей семьи – «как мужу с женою и домочадцами в доме своем молитися Богу». И все это — с той простотой, основательностью и тихой, мирной неторопливостью, что безошибочно свидетельствует о сосредоточенной молитвенной жизни и непоколебимой вере.

ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД

Домострой — свод правил поведения горожанина, которыми он должен был руководствоваться в повседневной жизни, памятник светской письменности XVI века. Авторство и составительская работа приписываются протопопу Благовещенского монастыря в Москве, духовнику Ивана Грозного Сильвестру. При составлении свода использовались русские («Измарагд», «Златоуст», «Поучение и наказание отцов духовных») и западные (чешская «Книга учения христианского», французский «Парижский хозяин», польская «Жизнь добропорядочного человека» и др.) «учительные сборники». Для гендерной истории особое значение имеют разделы Домостроя XXIX, XXXIV, XXXVI, касающиеся воспитания детей (в том числе обучения девочек рукоделию, а мальчиков «мужским» домашним работам) и отношений с женой, «государыней Дома», как автор Домостроя именует хозяйку. Домострой обучал женщин, «как Богу и мужу угодить», как блюсти честь рода и семьи, заботиться о семейном очаге, вести хозяйство. Судя по Домострою, они были настоящими домодержицами, руководившими заготовкой продуктов, приготовлением пищи, организовывавшими работу всех членов семьи и слуг (уборка, обеспечение водой и дровами, прядение, ткачество, пошив одежды и т. д.). Все члены домохозяйства, кроме хозяина, должны были помогать «государыне Дома», целиком подчиняясь ей. В отношениях с домочадцами Домострой рекомендовал хозяину быть «грозою» для жены и детей и строго наказывать их за провинности, вплоть до «сокрушения ребер», либо «плетью постегать по вине смотря». Жестокость отношений с женой и детьми, предписываемая Домостроем, не выходила за рамки морали позднего средневековья и мало отличалась от аналогичных назиданий западноевропейских памятников этого типа. Однако в историю русской общественной мысли Домострой попал именно благодаря одиозным описаниям наказаний жены, поскольку неоднократно цитировался именно в этой части русскими разночинцами-публицистами 1860-х гг., а затем В. И. Лениным. Этим объясняется несправедливое забвение этого ценнейшего памятника вплоть до последней четверти XX века. В настоящее время выражение «домостроевские нравы» сохранило четко выраженную отрицательную коннотацию.

Тезаурус терминологии гендерных исследований. М.. 2003

ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД-2

…Аргумент зарубежных исследовательниц в пользу теории «теремного затворничества» состоит в том, что в период укрепления великокняжеской, а потом и царской власти и увеличения могущества боярско-княжеской аристократии женщины остались в стороне от этих процессов и не получили права самостоятельно властвовать, самореализовываться и даже передвигаться без мужского сопровождения.

Данный вывод был сделан на основе ряда сочинений ХVI в. — «Домостроя» благовещенского протопопа Сильвестра и записок иностранцев о России. Но можно ли считать эти памятники достоверными историческими источниками? Сильвестр выразил свое представление о месте женщин в обществе и семье, иностранцы, с русскими людьми почти не общавшиеся, могли иметь лишь самое поверхностное представление о положении местных женщин. Например, увидев, что знатная особа выезжает по делам в окружении почетной свиты, они могли сделать вывод о том, что та не имела права ездить одна. Также предвзято иностранцы могли расценить наличие в русских домах женской и мужской половин. Это было связано не с изоляцией женщин, а с разделением обязанностей в семье. Женщина занималась воспитанием маленьких детей, обеспечивала всех домочадцев, включая слуг, одеждой, постельным бельем и заботилась об их чистоте. Эти обязанности были у всех женщин, независимо от их социального положения. Но знатные и богатые нанимали слуг, рукодельниц, портомоек, кормилиц, мамок и нянек для детей, а бедные простолюдинки все делали сами. Но в эти женские дела мужья никогда не вмешивались, предоставляя супругам свободу действий.

АВТОРСТВО

Авторство окончательного текста «Домостроя» связывается с именем вполне определенного человека, известного сподвижника Ивана IV, его духовного наставника, — Сильвестра.

Сильвестр (начало XVI в.-до 1568 г.), выходец из новгородской зажиточной торгово-промышленной среды, был близок к новгородскому архиепископу Макарию, после избрания которого митрополитом переехал в Москву и с 1545 г. стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле. Он участвовал в подготовке и проведении государственных и культурных реформ того времени, в том числе в составлении и редактировании таких важных памятников, как Судебник 1550 г. и Четьи-Минеи. По своим политическим взглядам Сильвестр близок к нестяжателям, он выступал против обогащения церкви, отстаивал сильную государственную власть — единодержавие; это стало политической платформой для сближения с представителями возвышавшегося дворянства (в лице других приверженцев нового курса, таких как Алексей Адашев). «Остуда» Ивана IV к Сильвестру началась после боярского «мятежа» 1553 г., в котором Сильвестр занял уклончивую позицию; поскольку же он был связан с Владимиром Старицким, основным антагонистом Ивана IV, ему пришлось «добровольно» постричься в Кирилло-Белозерский монастырь (под именем Спиридона). Окончательная опала постигла Сильвестра весной 1560 г., после смерти царицы Анастасии, которая благоволила ему. Дальнейшие обстоятельства личной жизни Сильвестра мало известны и являются спорными, неизвестно даже время и место его смерти. Крупный политический деятель н писатель, в последние годы жизни он занимался только перепиской книг, некоторые из них сохранились.

«Домострой» «сильвестровской редакции» — основное произведение писателя; он отредактировал и отчасти дополнил ходивший в списках новгородский сборник аналогичного содержания.

Библиотека литературы Древней Руси. Т. 10. Домострой

ИЗ ТРЕХ ЧАСТЕЙ ДОМОСТРОЯ

…

6. Како посещати в монастырех и в болницах и в темницах и всякаго скорбна («напои, накорми, согрей»)

В монастыри, и в болницы и в пустыни и в темницы закълюченных посещаи и милостыню и сил всяких потребных подаваи елико требуют, и види беду их и скорбь и всяку нужу елико возможно помогаи им и всякаго скорбна и бедна и нужна и нища не презри, введи в дом свои напои накорми согреи одежи всею любовию и чистою совесьтию теми милостива Бога сотвориши и свободу получиши а родителем своим преставльшимся память твори к церквам Божиим приношение и в дому по них кормлю твори нищим милостыню и сам от Бога помяновен будеши.

(В монастыре, и в больнице, и в затворничестве, и в темнице заключенных посещай и милостыню, что просят, по силе своей возможности подавай, и вглядись в беду их и скорбь, и в нужды их, и, насколько возможно, им помогай, и всех, кто в скорби и бедности, и нуждающегося, и нищего не презирай, введи в дом свой, напои, накорми, согрей, приветь с любовью и с чистою совестью: и этим милость Бога заслужишь и прощение грехов получишь; также и родителей своих покойных поминай приношением в церковь Божию, и дома поминки устраивай, а нищим раздай милостыню, тогда и сам будешь помянут Богом).

…

20. Похвала женам («если дарует Бог жену добрую»)

Аще дарует Бог жену добру дражаиши есть камени многоценнаго таковая от добры корысти не лишится, делает мужу своему все благожитие, обретши волну и лен сотвори благопотребно рукама своима, бысть яко корабль куплю деющи издалече збирает в себе богатество и востает из нощи и даст брашно дому и дело рабыням, от плода руку своею насадит, тяжание много, препоясавше крепко чресла своя утвердит мышца своя на дело и чада своя поучает, тако же и раб, и не угасает светилник ея всю нощь руце свои простирает на полезная, лакти же своя утвержает на вретено, милость же простирает убогу плод же подает нищим, не печется о дому муж ея многоразлична одеяния преукрашена сотвори мужу своему и себе и чадом, и домочадцем своим, всегда же мужь бысть в соньмищи с вельможи и сядет знаемым вельми честен быст, и благоразумно беседова разумеет яко добро делати никто же без труда венчан будет, жены ради добры блажен мужь и число днии его сугубо, жена добра веселит мужа своего и лета его исполнить миром, жена добра часть блага в части боящихся Господа да будет, жена бо мужа своего честне творяще, первие Божию заповедь сохранив благословена будет, а второе от человек хвалима есть, жена, добра, и страдолюбива и молчалива, венец есть мужеви своему обрете мужь жену свою добру износит благая из дому своего, блажен есть таковые жены мужь и лета своя исполняют во блазе мире, о добре жене хвала мужу и честь.

(Если дарует Бог жену добрую, получше то камня драгоценного; такая по корысти добра не лишит, всегда хорошую жизнь устроит своему мужу. Собрав шерсть и лен, сделай что нужно руками своими, будь как корабль торговый: издалека вбирает в себя богатства и возникает из ночи; и даст она пищу дому и дело служанкам, от плодов своих рук увеличит достояние намного; препоясав туго чресла свои, руки свои утвердит на дело и чад своих поучает, как и рабов, и не угаснет светильник ее всю ночь: руки свои протягивает к прялке, а персты ее берутся за веретено, милость обращает на убогого и плоды трудов подает нищим, — не беспокоится о доме муж ее; самые разные одежды расшитые сделает мужу своему, и себе, и детям, и домочадцам своим. И потому всегда ее муж соберется с вельможами и сядет, всеми друзьями почтен, и, мудро беседуя, знает, как делать добро, ибо никто без труда не увенчан. Если доброй женою муж благословен, число дней его жизни удвоится, хорошая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена да будет благою наградой тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив Божию заповедь, благословится Богом, а во-вторых, славится и людьми. Жена добрая, и трудолюбивая, и молчаливая — венец своему мужу, коли обрел муж жену свою добрую — только хорошее выносит из дома своего; благословен муж такой жены, и года свои проживут они в добром мире; за хорошую жену похвала мужу и честь).

…

54. В погребе и на леднике всего беречи («и рыжики, и икра, и морс»)

А в погребе и на ледникех, и на погребицех хлебы и колачи, сыры яица забела, и лук чеснок и мясо всякое, свежее и солонина и рыба свежая и просольная и мед преснои, и ества вареная мясная и рыбная студенью и всяи запас естомои, и огурцы и капуста соленая и свежая и репа, и всякие овощи, и рыжики, и икра, и росолы ставленыя, и морс, и квасы яблочные, и воды брусничные и вина флязские, и горючие и меды всякие, и пива сыченые и простые, и брага, и всяго того запасу ключнику ведати, и сколько чево на погребице поставлено, и на леднике и погребе, и все бы то сочтено и перемечено што вполне што не вполне, и перемечено, и записано и сколько чего куды отдаст по приказу государеву и сколко чево разоидетца то бы было все в счете было бы што господарю сказать, и отчет во всем дати а все бы то было чисто и в покрыте, и не затхлося и не заплеснело, и прокисло, а вина фряские и сыченая перевара, и всякое лутчее питье в опришенном погребе за замком держать а сам бы тамо ходил.

(А в погребе, и на ледниках, и в кладовых хлебы и калачи, сыры и яйца, сметана и лук, чеснок и всякое мясо, свежее и солонина, и рыба свежая и соленая, и мед пресный, и еда вареная, мясная и рыбная, студень и всякий припас съестной, и огурцы, и капуста, соленая и свежая, и репа, и всякие овощи, и рыжики, и икра, и рассолы готовые, и морс, и квасы яблочные, и воды брусничные, и вина сухие и крепкие, и меды всякие, и пива на меду и простые, и брага, — весь тот запас ведать ключнику. А сколько чего в кладовой поставлено, и на леднике, и в погребе, — все то было бы сосчитано и перемечено, что целиком, а что не полностью, и пересчитано, и записано, и сколько чего и куда отдаст ключник по приказу господскому, и сколько чего разойдется, — и то было бы все в счете, было бы что господину сказать и отчет во всем дать. Да было бы то все и чисто, и накрыто, и не задохнулось, и не заплесневело, и не прокисло. И вина сухие и медовые взвары и прочие лучшие напитки в особом погребе под замком держать и самому за ними следить).

Том 156, кн. 2

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Гуманитарные науки

ИСТОРИЯ НАУКИ

УДК 82.0(091)

«ДОМОСТРОЙ» СИЛЬВЕСТРА В ОЦЕНКЕ КАЗАНСКИХ УЧЁНЫХ XIX ВЕКА

Н.Г. Комар Аннотация

В статье освещается взгляд на «Домострой» в дореволюционных работах казанских учёных И.Я. Порфирьева, С.П. Шестакова и А.С. Архангельского, которые не учитываются в отечественном литературоведении при исследовании древнерусского произведения. Сделан вывод о том, что Порфирьев и Шестаков, внимательно изучавшие «Домострой», внесли немало нового в восприятие памятника XVI века, выявили его общечеловеческий смысл, во многом предвосхитив работы современных исследователей. Точка зрения Архангельского на «Домострой» видится неаргументированной, и его недооценка произведения, скорее всего, связана с тем, что данный памятник никогда не был для него предметом специального изучения.

Ключевые слова: древнерусская литература, «Домострой», литературоведение в Казани.

«Домострой» является одним из важнейших памятников древнерусской литературы XVI века, без которого трудно представить эпоху Иоанна Грозного. Обширная библиография произведения постоянно пополняется новыми исследованиями . Вместе с тем среди многообразия подходов и оценок (как в дореволюционных трудах, так и в современных работах) достаточно отчётливо выявляются две противоположные точки зрения. В согласии с первой, «Домострой» является примером идеального построения жизни в древнерусском обществе данной эпохи, не утратившим своего значения для современных благочестивых семей. Другими словами, идеал семьи, отображённый в памятнике, рассматривается исследователями не только в культурном контексте определённой эпохи, но и в связи с христианским мировидением как таковым. В соответствии с другой точкой зрения, мир «Домостроя» видится «глухим и тупым миром безграничного самодурства» , воспринимается исключительно сквозь призму принципа историзма, то есть анализируется преимущественно как памятник культуры своего времени. Вторая позиция возникла и укрепилась в работах учёных «народнического» направления XIX века. В советское время по понятным

1 История вопроса подробно освещается в статье В.В. Колесова «Домострой как памятник средневековой культуры» .

причинам древнерусский памятник не вызывал особого исследовательского интереса, а редкие работы отличаются негативными оценками.

Исследования, на которые мы хотим обратить внимание читателей в настоящей статье, не учитываются при изучении «Домостроя», хотя упоминаются в «Словаре книжников и книжности Древней Руси». Речь пойдёт об учёных, связанных с казанской литературоведческой традицией, — И.Я. Порфирьеве, С.П. Шестакове и А.С. Архангельском (к тому же 2014 год является юбилейным и для Казанского университета, где они преподавали и занимались наукой в XIX веке, и для «Учёных записок Казанского университета», в которых они публиковали свои научные открытия).

Актуальность обращения к трудам казанских учёных состоит в том, что именно в работах Порфирьева и Шестакова впервые в науке при изучении данного памятника ясно обозначился подход, связанный с выявлением христианского идеала, не подверженного влиянию истории. Так, статья профессора Казанской духовной академии И.Я. Порфирьева «Домострой Сильвестра» (1860) была первой в ряду работ, посвящённых всестороннему изучению памятника как литературного произведения, о чём писала Н.И. Макарова в кандидатской диссертации «И.Я. Порфирьев как исследователь русской литературы» . Позднее в более сокращённом виде данная статья Порфирьева войдёт в его «Историю русской словесности» .

В свою очередь, исследование профессора классической (греческой) словесности Казанского университета С.П. Шестакова «Византийский тип Домостроя и черты сходства его с Домостроем Сильвестра» (1901) носит сравнительный характер: автор попытался найти и объяснить общее и различное в двух типах «Домостроя» (византийском и русском), а также определить, повлиял ли греческий памятник на русский. Есть упоминание о «Домострое» и в труде профессора Казанского университета А.С. Архангельского «Из лекций по истории русской литературы. Литература Московского государства (кон. XV — XVII вв.)» (1913), для которого, к сожаления, этот памятник не стал предметом специального изучения.

Начнём с исследования Порфирьева. Изучаемый им список принадлежит В.И. Григоровичу, профессору Казанского университета, одному из основоположников славяноведения в России. Подробно сличая его со списком Коншина, учёный утверждает: «Кроме незначительных пропусков, состоящих из двух-трёх слов и немногих вариантов, он во всём сходен со списком… по местам, впрочем, правильнее его» (П., с. 292).

Высоко оценивая «Домострой», Порфирьев считает его «в высшей степени любопытным памятником русской письменности» (П., с. 274). Данное произведение, с одной стороны, имеет конкретную цель — оно было составлено священником Сильвестром для поучения собственного сына Анфима (последняя, 64-я, глава «Послание и наставление от отца к сыну», скорее всего, является предсмертным завещанием ему). С другой стороны, этот текст отличается общим для древнерусской жизни религиозным характером, «который с самого начала положила на жизнь наших предков божественная христианская вера» (П., с. 285). Несмотря на то что «Домострой» в большей степени отразил современную жизнь XVI века, представленные в нём правила практической мудрости, бережливости,

умного ведения хозяйства и управления домом, изложенные во 2-й части памятника, «составлялись постепенно, переходили из поколения в поколение» (П., с. 288) и являются достоянием житейской мудрости предыдущих веков.

В начале статьи ученый даёт подробную справку о жизни, личности и творчестве протопопа Сильвестра, предполагая, что, скорее всего, он окончил дни своей жизни в Соловецком монастыре: среди памятников Соловецкого монастыря в библиотеке Казанской духовной академии имеются рукописи с его подписями. Далее Порфирьев обозначает круг вопросов, связанных с изучением «Домостроя»: в каком отношении он находился к современной ему жизни русского общества XVI века и когда он составлен? «Представляет ли он точную копию, чисто историческую картину жизни этого общества, или он есть только идеальный образец, которого в современной жизни не было и который представлялся только воображению составителя и его современников, подобно предкам своим, учивших и желавших, чтобы жизнь народная следовала таким именно правилам?» (П., с. 294).

Подробный текстологический анализ самого «Домостроя» исследователь начинает с определения преемственности и проводит параллель с «Поучением Владимира Мономаха», обнаруживает влияние на «Домострой» Священного Писания, памятников церковной письменности, особенно сборников сочинений святых отцов («Златоуст», «Измарагд» и др.), а в последних главах произведения находит некоторые общие наставления, схожие со старинным обрядником, известным под именем «вождя по жизни» (П., с. 293). При наличии множества различных источников «Домостроя» учёный отмечает адаптацию правил и поучений из этих источников и соединение их с мудрым опытом жизни древнерусских людей.

Считая «Домострой» не столько историческим рассказом, сколько сборником правил и наставлений, необходимых для жизни человека в семье и обществе, исследователь подчёркивает его дидактический пафос и диалогический подход протопопа Сильвестра: помимо правил или наставлений по поводу конкретных явлений составитель даёт «предостережения и увещания не делать противного» (П., с. 294), указывает на отклонения от норм, имевшие место в жизни общества XVI века. Но ошибочным будет, полагает казанский учёный, и позиционировать «Домострой» как точную копию современной ему жизни, и считать его «чисто идеальной картиной жизни, образцом, представлявшимся только воображению его составителя» (П., с. 295-296). Сильвестр брал идеал в том числе «из жизни современных ему… богобоязнивых, добрых и разсудных людей, таких добрых порядливых хозяев» (П., с. 297), часто встречавшихся на его жизненном пути. Порфирьев также указывает на благочестивую жизнь и самого протопопа Сильвестра, старавшегося воплотить в жизни все самые благочестивые рекомендации (поэтому его слово имеет силу воздействия, что особенно заметно в последней главе).

Вообще говоря, вопрос об идеале видится одним из самых важных для исследователя. Надо заметить, что преподаватели словесности Казанской духовной академии, изучая отечественную литературу, много внимания уделяли данной проблеме (например, это прослеживается в преподавании С.И. Протопопова, учителя Порфирьева ). Порфирьев задаётся вопросом: «В каком же

виде представляется в «Домострое» этот идеал жизни»? (П., с. 297). Отвечая на вопрос, учёный констатирует две основы этого идеала: во-первых, глубокую веру, а во-вторых — опыт народной жизни, одухотворённой христианскими ценностями.

В отличие от устоявшегося в современном отечественном литературоведении мнения, что «Домострой» строго регламентирован и имеет чёткую трёхчастную структуру (Бог — Царь (Государство) — быт), И.Я. Порфирьев отрицает в нём строгую систему, но отмечает композиционное деление памятника на две части: первые 24 главы являются «правилами веры и благочестия», а в остальных параграфах представлены «правила экономии, управления домом и вообще хозяйством» (П., с. 298).

Эти части, по мнению исследователя, часто имеют чисто практический характер. Правила веры излагаются не отвлеченно, их вполне возможно исполнить в жизни: «»Домострой» не в общих чертах представляет праведное житие, но определённо указывает, в каких добродетелях оно должно выражаться, и при этом объясняет не только нужду той или другой добродетели, но вместе и то, каким образом она может и должна быть исполнена в жизни… указывает на те вредные следствия, какими неизбежно сопровождается в обыкновенном быту неправедная и беспорядочная жизнь» (П., с. 298). В тех же случаях, которые «касаются обращения с людьми, различных житейских случаев и отношений», имеет место «не просто приложение правила, закона к жизни, но иногда полное приспособление их к обстоятельствам, к требованиям людей и времени» (П., с. 298).

Отмечая некоторую противоречивость «Домостроя», Порфирьев говорит о тяжёлом времени правления Иоанна Грозного, «когда вместо закона управлял жизнью произвол, когда постоянно надобно было опасаться, чтобы не оскорбить чьего-нибудь самолюбия, не затронуть чьих-нибудь интересов и не подвергнуться клевете, наговору и опале» (П. с. 303). Но, порицая «принцип уклончивости, при-менительности и угодливости людям, который в жизни легко переходит в совершенное равнодушие к правде и неправде и в потворство неправде» (П. с. 305), в совершенное безразличие к общественному мнению, Порфирьев подчёркивает важность многих наставлений «Домостроя», направленных на разъяснение, «как ужиться с разными людьми в жизни и при этом по возможности сохранять правду», не ссориться с неправедными людьми, «не вредя ни своим добрым к ним отношениям, ни другим своим интересам» (П., с. 303). Сильвестр, по утверждению Порфирьева, пытается показать, что отступление от закона и снисхождение возможно только по отношению к окружающим людям, но отстаивает строгость в отношении к самому себе. Иными словами, «Домострой» учит жить не по букве, а по духу, а это вполне соотносится с Евангелием. Отсюда и забота о собственной репутации, которая не должна быть поводом к соблазнам и раздолью для злых языков.

Больше всего нападкам в «Домострое» всегда подвергались учение о наказаниях и положении женщины в семье. Порфирьев делает очень глубокое наблюдение: единственной силой наказания является «чувство стыда», покаяние, для воспитания которого эти наказания и необходимы (П., с. 312-313). Что же касается вопроса о роли женщины в древнерусском обществе, учёный вполне согласен с предъявляемыми к ней в «Домострое» требованиями. Однако невозможно согласиться с его высказыванием о непоручении женщине «важного дела

воспитания детей». «Воспитание, — считает исследователь, — в те времена не отличалось много от питания, и было так несложно, что для него не требовалось ни особого времени, ни особой заботы; оно могло совершаться во время хозяйственных занятий: оно и состояло только в учении страху Божию, вежеству и рукоделию; сыновей учили письму и разным промыслам» (П., с. 316). Далее он пишет: «Воспитание оканчивалось браком» (П., с. 318).

На наш взгляд, из «Домостроя» как раз и следует, что воспитание, брак, истинные семейные ценности — это самое главное для древнерусского человека, в отличие от более поздних времён (о чём далее учёный сам будет рассуждать). В первую очередь древнерусские люди старались научить своё чадо быть искренне верующим христианином, хорошим человеком, ведь тогда он будет стараться быть хорошим главой семейства, достойным отцом (или заботливой хозяйкой и матерью), мастером того ремесла, которым он занимался, тогда он не будет совершать дурные поступки. Порфирьев же считает, что пороки, существовавшие в старину и порицаемые в «Домострое», «были следствием недостатка образования и которым ныне пора бы уничтожиться» (П., с. 328). На самом деле пороки у людей бывают не от недостатка образования, а от переизбытка эгоизма, поэтому они во все времена жизни на земле имели и будут иметь место, как всегда существовали и будут существовать люди, стремившиеся к правде и находившие в себе желание и силы бороться со своими страстями.

Относительно 2-й части «Домостроя», посвящённой ведению домашнего хозяйства, Порфирьев отмечает важнейшую его направленность на обучение всякого человека «жить по своим средствам и ни в чём не нуждаться» (П., с. 321). В связи с этим он признаёт огромный авторитет древнерусского памятника, заключающего в себе «собрание уроков, добытых жизнью их отцов и дедов», и называет его «завещанием всего древнего русского человека своим потомкам» (П., с. 323). Казанский исследователь указывает, что «Домострой» пережил и сильнейший переворот, совершённый Петром I в XVII веке и «поколебавший весь строй» русской жизни. Во многих благочестивых семьях, по его мнению, «благочестивые обычаи «Домостроя» сохраняются» и по сей день (П., с. 326). С этой точки зрения вряд ли можно согласиться с Н.И. Макаровой, которая полагает, что Порфирьев воспринимал «Домострой» как «консервативную утопию» и якобы отрицал «возможности консервации идеала эпохи в изменившихся исторических условиях» .

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В данном случае принципиальным является то обстоятельство, что Порфи-рьев разделяет два подхода к восприятию и функционированию «домостроевского» свода правил — по духу и по букве: «Предания и обычаи плодотворны и спасительны в жизни только тогда, когда они находятся в тесной связи с тою силою, которая их создала, с тем источником, из которого они произошли и который постоянно своими свежими струями должен поддерживать их плодотворность. В противном случае, оставаясь в наружной неприкосновенной целости, они теряют свою жизненную силу и превращаются в пустую форму, не только бесплодную, но и вредную для жизни» (П., с. 329).

Наглядный пример тому — раскольники, отделившиеся от Церкви, «под влиянием которой составилась большая часть «Домостроя» относительно веры и жизни нравственной». Без её руководства раскольники «скоро утратили истинный смысл

этих правил и перетолковали их самым ложным образом. Они образовали из этих правил цепь религиозных софизмов, которою опутали не только сами себя, сделавши, таким образом, невозможным доступ в свой замкнутый круг всякого явления новой жизни, кажущейся им своеволием и беззаконием, но и опутывают постоянно других, не способных понять и разрушить ложность этих софизмов и обольщающихся только наружным их видом благочестия и старины» (П., с. 330).

Таким образом, несмотря на некоторые противоречивые, с нашей точки зрения, высказывания казанского учёного, в целом он не только очень высоко оценил значение «Домостроя» для древнерусского общества, но и выявил непреходящее значение памятника, его постоянную актуальность в поисках семейного идеала.

Большим уважением к духовному содержанию «Домостроя» пронизана и работа С.П. Шестакова. Специальным предметом его исследований, как уже упоминалось выше, была классическая филология, но он нередко обращался и к древнерусской литературе. В статьях уже сообщалось, что первоначально доклад о «Домострое» казанский учёный прочитал на заседании «Общества любителей русской словесности в память А.С. Пушкина при Императорском Казанском университете». В качестве статьи он был опубликован в «Византийском Временнике».

Во введении работы автор обосновывает актуальность обращения к русскому и византийскому памятникам, в которых собран житейский опыт народа. Эти произведения, полагает он, стали на долгие годы руководством для каждого человека на пути духовно-нравственного совершенствования: «Уже в самых ранних литературных произведениях. мы видим, что чувство внутреннего довольства посещает человека лишь тогда, если он свято соблюдает тот круг нравственных требований, которые создаёт само это общество и который становится тем определённее и выше, чем дальше подвигается его духовное развитие. С самых ранних пор также этот кодекс популярной морали освящается религией» (Ш., с. 1).

При сравнении двух памятников — византийского и русского — Шестаков проводит параллели не только с греческими произведениями (например, с дидактической поэмой Гесиода «Труды и дни»), трудами философов, богословов, историков (Симонида Аморгского, Аристотеля, св. Иоанна Златоуста и т. д.), но и с древнерусской литературой («Поучением Владимира Мономаха» и др.). Например, говоря о той части, где освещается бытовая сторона древнерусской жизни, Шестаков пишет: «Наставления нашего «Домостроя» несравненно пространнее <…>. Такие подробности, конечно, относятся только к русскому быту, и источниками «Домостроя» могли быть здесь монастырские обиходники» (Ш., с. 9).

Сопоставляя произведения, Шестаков параллельно прослеживает историю вопроса, комментирует критические работы. Он не только анализирует памятники на содержательном и структурном уровнях, но и систематизирует их, разбивая на тематические «категории» (выражение Шестакова): забота о доме, хозяйстве и т. д. Его также интересуют проблемы языка: он отмечает особенности стиля, делает этимологические наблюдения .

В результате анализа Шестаков пришёл к выводу, что не было влияния греческого памятника на русский «Домострой», хотя в греческой письменности

византийской эпохи продолжал существовать древнейший литературный жанр (восходящий к VII веку до Р.Х.), который стал предметом данного исследования казанского учёного. Он, как и Порфирьев, говорит о великом значении христианской религии, преобразившей все сферы жизни как Византии, так и Руси, и этим объясняется сходство произведений, несмотря на разновременное их написание. Исследователь размышляет и о происхождении русского «Домостроя» и его прототипах, предполагает зависимость древнерусского «протодомостроя» от византийского образца (скорее всего, через посредничество южнославянской литературы), а различие в раскрытии отдельных тем (например, о врачевании, о беседе с монахами, о положении женщины и др.) определяет уже национальными особенностями.

В перспективе учёный предлагает сопоставить древнерусский «Домострой» как с византийским памятником XI века, так и с более близкими к нему западными памятниками такого же типа. В заключении работы Шестаков с уверенностью говорит, что византийские произведения будут гораздо ближе отечественному, чем западные.

Противоположную точку зрения относительно «Домостроя» высказывает А.С. Архангельский в своём труде «Из лекций по истории русской литературы. Литература Московского государства (кон. XV — XVII вв.)». По его мнению, Московская Русь 2-й половины XVI — XVII в. была бессильна против всех «нестроений» в государстве, «уже хорошо сознававшихся лучшими людьми» (А., с. 317). Он видит печальную картину как в среде духовенства2, так и в общественной жизни3. Казанский учёный считает, что «Домострой», изображая семейную жизнь московской Руси, показывает, насколько «низменно, узко-материально понималась эта жизнь; «Стоглав» представляет картину общего церковного и земского разброда, — ряд других, дошедших до нас памятников московской письменности второй половины XVI века подводит нас к политическому вопросу о царской власти, о боярах, общественном значении этого класса и его отношения к «царям»» (А., с. 322).

К сожалению, Архангельский не приводит конкретные примеры из текста, излишне, с нашей точки зрения, идеологизируя произведение. Позиция учёного, на наш взгляд, выразительно иллюстрирует недостаточность принципа историзма, если этот метод использовать в качестве доминирующего.

Сравнение разных позиций казанских учёных, таким образом, позволяет актуализировать важную методологическую проблему подходов в изучении памятников средневековой культуры. Её актуальность подтверждается уже тем, что в современной науке даже исследователи христианского направления, руководствуясь только доминантой историзма, игнорируют более глубокий смысл «Домостроя». С этой точки зрения показательно следующее высказывание из достаточно солидного труда последних лет по истории древнерусской литературы: «»Домострой» в редакции Сильвестра составляет органическую часть

2 «В общем своём большинстве московская иерархия XVI — XVII вв. (имеется в виду священство. — Н.К.) представляла собой собрание людей совсем иного характера, чем какими были такие отдельные её представители, как митрополит Даниил, рязанский епископ Кассиан, священник Сильвестр» (А., с. 319).

3 «Неизвестный автор «Домостроя», подводя общую редакцию старых семейных законов и обычаев, сам того не замечая, пишет в сущности самую злую карикатуру на современную ему семейную жизнь московской Руси!..» (А., с. 318).

правительственных мероприятий середины XVI в. по регламентации государственной, социальной, частной жизни и, по мнению Д.С. Лихачева, доводит «унификацию, идеализацию и поэтизацию быта до предела возможного», так что может восприниматься как очередная «утопия» гуманистической «гномики»» .

Подводя итог всему вышесказанному, заметим, что И.Я. Порфирьев и С.П. Шестаков, внимательно изучавшие «Домострой», проявили прекрасное знание как самого произведения, так и современной научной литературы о нём. Анализируя тексты, аргументируя свои положения интересными примерами и сопоставлениями, они внесли много нового в восприятие памятника XVI века и выявили его общечеловеческий смысл. В настоящее время в отечественном литературоведении к их взгляду на памятник и подходу в изучении древнерусской литературы очень близка позиция современного московского учёного, профессора Литературного института А.Н. Ужанкова .

N.G. Komar. Silvester’s «Domostroy» in the Appraisal of 19th Century Kazan Scientists.

Keywords: Old Russian literature, «Domostroy», literary studies in Kazan.

Источники

П. — Порфирьев И.Я. Домострой Сильвестра // Православный собеседник. — 1860. — Ч. 3. -С. 274-330.

Ш. — Шестаков С.П. Византийский тип Домостроя и черты сходства его с Домостроем Сильвестра. — СПб., 1901. — 26 с.

Литература

1. Колетв В.В. Домострой как памятник средневековой культуры // Домострой. -СПб.: Наука, 1994. — C. 286-300.

2. Макарова Н.И. И.Я. Порфирьев как исследователь русской литературы: Дис. … канд. филол. наук. — Казань, 2000. — 182 с.

3. Порфирьев И.Я. История русской словесности: Ч. 1. — Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1904. — 724, IV с.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

4. Комар Н.Г. Из истории преподавания русской литературы в Казанской духовной академии // Духовные начала русского искусства и просвещения: Материалы Х Междунар. науч. конф. «Духовные начала русского искусства и просвещения»

(Великий Новгород, 10-13 мая 2010 г.). — Великий Новгород: Новг. гос. ун-т, 2010. -С. 112-116.

7. Левшун Л.В. О слове преображенном и слове преображающем: теоретико-аналитический очерк истории восточнославянского книжного слова XI — XVII веков. — Минск: Белорусская Православная Церковь, 2009. — 896 с.

Поступила в редакцию 28.01.14

Комар Наталья Геннадьевна — кандидат филологических наук, ассистент кафедры русской литературы и методики преподавания, Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия. E-mail: Bellenkaja@yandex.ru