«Я не знаю ничего более великого, чем этот бесстрастный обзор смертной боли и удовольствия, эта оценка неудач и успехов; я не знаю более благородной печали; не знаю поэтического произведения, которое более упорно способствовало бы духовному просвещению.» Э. Ч. Стедмен

Введение

I. Уникальное положение в каноне

Книга Екклесиаста – это книга Библии, уникальность которой, по меньшей мере, никогда не оспаривалась, хотя в связи со всем остальным (автором, датой, темой и богословием) неизбежно возникают споры.

Книга кажется противоречащей остальному Слову Божьему, потому что в ней представлены чисто человеческие рассуждения живущего «под солнцем». Это выражение, под солнцем, – самый важный, единственный ключ к пониманию Книги Екклесиаста. То, что оно повторяется в книге двадцать девять раз, указывает на точку зрения автора в целом. Его поиск ограничен землей. Он ищет смысл жизни в миру. И поиск этот он производит самостоятельно, своим собственным разумом, без помощи Бога.

Если не помнить постоянно эту ключевую фразу – под солнцем, то данная книга создает множество проблем. Кажется, что она противоречит остальному Писанию, что в ней дано странное учение, что она защищает сомнительную мораль, и многое другое.

Но если мы будем помнить, что Книга Екклесиаста – это собрание человеческой, а не Божьей мудрости, тогда мы поймем, почему некоторые из ее выводов истинны, другие – наполовину истинны, а некоторые и вовсе ложны.

Позвольте привести несколько примеров. В Екклесиаст 12:1 дан истинный и правильный совет молодым людям всех веков: помнить своего Творца в дни юности. Стих 4 главы 1 – это полуправда; действительно, одно поколение следует за другим, но это неправда, что земля пребудет вовеки (см. Пс. 101:26-27; 2 Пет. 3:7, 10). Следующие же высказывания, как таковые, вообще ложны: «Нет ничего лучше для человека, чем есть и пить и услаждать душу свою от труда своего» (2:24); «участь сынов человеческих и участь животных – участь одна» (3:19); «мертвые ничего не знают» (9:5).

Однако, если бы у нас не было никаких Божьих откровений, мы бы, наверное, пришли к таким же выводам.

Книга Екклесиаста и Богодухновенность

Когда мы говорим, что некоторые из выводов автора книги, сделанные «под солнцем», только наполовину истинны, а некоторые и вовсе ложны, что мы можем сказать о богодухновенности Екклесиаста? Одно ничуть не мешает другому.

Эта книга составляет часть богодухновенного Слова Божьего. Она богодухновенна в том смысле, что Господь велел включить ее в канон Писания. Мы верим в дословную и полную богодухновенность Екклесиаста, как верим в богодухновенность всей Библии. (См. Введение к Ветхому Завету, стр. 15).

Иногда и богодухновенные книги Библии содержат ложные высказывания сатаны или людей. Например, в Книге Бытия 3:4 сатана говорит Еве, что она не умрет, если съест плод с дерева в середине сада. Это была ложь, но она цитируется в Писании, чтобы показать нам: дьявол был лжецом с самого начала. Доктор Чейфер отмечает:

«В богодухновенных книгах могут быть записаны неверные слова сатаны (или людей), но это не оправдывает ложь и не освящает ее. Это обеспечивает точность рассказа обо всем – хорошем или плохом».

Злоупотребления Книгой Екклесиаста

По той самой причине, что в Книге Екклесиаста представлены рассуждения человека «под солнцем», это одна из любимейших книг скептиков и приверженцев ложных культов. Они цитируют ее с большим энтузиазмом, чтобы оправдать свое неверие или подтвердить ложные учения, особенно о смерти и жизни после смерти. Например, они используют стихи из этой книге, говоря о сне души после смерти и полном уничтожении грешников после смерти. Они вырывают стихи из контекста, отрицая бессмертие души и учение о вечной каре.

Но они никогда не говорят главного. Они никогда не рассказывают своим жертвам, что Книга Екклесиаста говорит о мудрости человека под солнцем, поэтому не может являться достоверным источником текстов для доказательства учений христианской веры.

II. Aвторство

До XVII века большинство иудеев и христиан считали, что Книгу Екклесиаста написал Соломон. За столетие до этого обычно консервативный в этом отношении Мартин Лютер опроверг мнение об авторстве Соломона, но он был исключением из правил.

Некоторые удивятся, узнав, что сегодня большинство исследователей Библии – включая консерваторов – полагает, что эта книга была написана не Соломоном, но в подражание Соломону, не для обмана, а в качестве литературного приема.

Проблемы, Связанные с Авторством Соломона

Основной аргумент против традиционного мнения об авторстве царя Соломона – лингвистический. Многие специалисты говорят, что в книге есть слова и грамматические обороты, которых не существовало до периода вавилонского плена или даже более позднего времени.

Большинству евангельских христиан сама идея вложить слова в уста Соломона кажется незаконным литературным приемом, и выглядит обманом по крайней мере для западных верующих.

Доводы за и против слишком длинны и сложны, чтобы мы могли рассматривать их здесь. Достаточно сказать, что ни одно из возражений против авторства Соломона не является неоспоримым. Некоторые известные ученые, такие как Глисон Арчер, приводят доводы в пользу того, что книгу все-таки написал Соломон, поэтому такой вариант не исключен.

Доводы в Пользу Авторства Соломона

Так как никому не удалось по-настоящему опровергнуть традиционную точку зрения – даже если она в настоящее время непопулярна – нам представляется, что мы можем назвать автором книги Соломона.

Косвенные свидетельства в пользу того, что Соломон написал эту книгу, включают упоминания в 1:1, 12 об авторе как о «сыне Давидовом, царе в Иерусалиме». Хотя слово «сын» может означать и более позднего потомка, эти выражения, вместе с непосредственными подробностями, совпадающими с тем, что мы знаем о биографии царя Соломона, обладают реальным весом.

Так как автор говорит, что он «был» царем, многие делают отсюда вывод, что в момент написания книги он уже не был царем. Следовательно, говорят они, это не может быть Соломон, потому что он умер царем. Однако не обязательно делать такой вывод. Вполне возможно, что, создавая эту книгу в старости, он просто так упоминает о далеком прошлом.

Прямые исторические ссылки Екклесиаста в точности соответствуют Соломону – и больше никому другому.

Иудейское предание приписывает Книгу Екклесиаста Соломону, как это делали и христианские ученые на протяжении столетий, до нашего времени.

Эти свидетельства, а также тот факт, что лингвистические доводы против авторства Соломона подверглись серьезной критике со стороны знатоков еврейского языка, побуждают нас предпочесть традиционное иудейско-христианское представление об авторстве.

III. Bремя написания

Если мы принимаем мнение о том, что автором книги был царь Соломон, то она вероятно написана около 930 г. до Р. Х., так как скорее всего он писал ее в старости, разочарованный в своем поиске удовлетворения в жизни.

Если «Проповедник» (Koheleth) – не Соломон, то «книгу относят к разным датам, в течение промежутка почти в тысячу лет».

Благодаря тому, что многие ученые считают «поздним» еврейским языком (хотя Арчер называет его «уникальным»), Книга Екклесиаста обычно датируется концом послепленного периода (ок. 350-250 гг. до Р. Х.). Некоторые исследователи предпочитают непосредственно предшествующий ему конец персидского периода (ок. 450-350 гг. до Р. Х.).

Самая поздняя из возможных дата написания Книги Екклесиаста – это 250-200 гг. до Р. Х., так как при написании апокрифической книги Сираха (ок. 190 г. до Р. Х.) явно использовался этот труд, а Свитки Мертвого моря (конец II века до Р. Х.) содержат его фрагменты.

IV. Исторический фон и тема

Если считать, что Книга Екклесиаста была написана Соломоном, нам становится легче проследить исторический контекст и тему книги и говорить о них с уверенностью.

Поиски Соломона

В какой-то момент своей жизни Соломон задался целью найти истинный смысл человеческого существования. Он решил открыть для себя хорошую жизнь. Наделенный мудростью и богатством (3 Цар. 10:14-25; 2 Пар. 9:22-24), царь Соломон считал, что, если кто-то и способен найти удовлетворение, так это он.

Но Соломон сам поставил себе одно ограничение. Он собирался найти счастье сам. Он надеялся, что его интеллект поможет ему обрести удовлетворение в жизни без Божьего откровения. Это было исследование человека, который не ждал помощи от Бога. Он собрался искать «под солнцем» величайшее благо в этой жизни.

Открытия Соломона

Поиск смысла жизни завершился для Соломона мрачным убеждением в том, что жизнь – «суета и томление духа» (1:14). Насколько ему удалось определить, жизнь под солнцем просто не стоила усилий. Ему не удалось найти удовлетворение и реализовать себя. Несмотря на все его богатство и мудрость, он не нашел счастья.

И, конечно же, его вывод верен. Если не подняться над солнцем, жизнь – суета. Она бессмысленна. Все, что предлагает нам мир, вместе взятое, не может удовлетворить сердце человека. Паскаль сказал: «В сердце человека есть пустота, помещенная туда Богом». А Августин заметил: «Ты сотворил нас, о Господь, для Себя, и наше сердце не найдет покоя, пока не успокоится в Тебе».

Опыт Соломона предвосхищал правдивые слова Господа Иисуса: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять» (Ин. 4:13). Вода этого мира не может утолить жажду надолго.

Поиск Соломона был лишь временным этапом, одной из глав его биографии. Мы не знаем, сколько лет ему было, когда он предпринял этот философский поиск истины, но, очевидно, описывал он его уже в более зрелом возрасте (1:12; 11:9). В итоге Соломону удалось взглянуть выше солнца; это очевидно из того факта, что большая часть трех книг Библии посвящена ему. Но грехи и неудачи последних лет его жизни напоминают нам, что даже великий верующий может отойти от веры, что даже самые блестящие верующие, предвещавшие Господа Иисуса, несовершенны.

Соломон и Бог

Очевидно, что Соломон верил в Бога, даже тогда, когда искал смысл жизни. В Книге Екклесиаста Бог упоминается не менее сорока раз. Но это не значит, что он был в то время преданным верующим. Он называет Бога Elohim – именем, которое характеризует Его как могущественного Творца. Ни разу он не использует имя Yahweh («Господь») – имя Бога, вступающего в завет с человеком.

Это важное замечание. Человек под солнцем может знать о существовании Бога. Павел напоминает нам в Послании к Римлянам 1:20:

Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Существование Бога очевидно, когда посмотришь на творение. Атеизм – признак не мудрости, а сознательной слепоты. Соломон, мудрейший из людей, когда-либо живших на земле, искавший истину самостоятельно, признавал факт существования Высшего Существа.

Но, хотя все могут знать, что Бог, сотворивший все (Elohim), существует, Бога Иегова можно познать только через особое откровение. Поэтому частые упоминания Бога (Elohim) в этой книге не следует путать со спасительной верой. Они доказывают, что творение свидетельствует о существовании Бога, и что люди, отрицающие его, – глупцы (Пс. 13:1; 52:2).

Важность Екклесиаста

Неизбежно возникает вопрос: «Почему Бог захотел, чтобы книга, автор которой не поднимается над солнцем, была включена в Священное Писание?»

Прежде всего, эта книга была включена для того, чтобы никто больше не пытался повторить печальный опыт Соломона, искавшего удовлетворение там, где его невозможно было найти.

Природный человек инстинктивно думает, что может сделать себя счастливым, приобретая имущество, через удовольствия и путешествия, с одной стороны, или через наркотики, спиртное и сексуальный разврат, с другой. Но послание этой книги таково: некто, более мудрый и богатый, чем все мы, попробовал сделать это – и потерпел неудачу. Мы можем избавить себя от расходов, головной боли, разочарований и потерь, взглянув выше солнца, на Того, Кто один может принести удовлетворение – Господа Иисуса Христа.

Но кроме этого, эта уникальная книга обладает дополнительной ценностью для тех, кто еще не готов принять Евангелие. Доктор У. Т. Дэвидсон пишет об этом так:

«Нет смысла много писать о контрасте между Книгой Екклесиаста и Евангелием Христа. Но, возможно, надо настаивать на том, что появление нового Евангелия не сделало пустой и бесполезной литературу Премудрости былого века. Она совершала свое дело в свое время, и продолжает действовать сейчас. Бывает, что человек не готов еще сидеть у ног Иисуса, и ему лучше отправиться на обучение к Екклесиасту. Его сердце должно полностью опустошиться, чтобы его можно было по-настоящему наполнить. Современным проповедникам часто приходится повторять урок, который еще не устарел и никогда не устареет: «Живи в страхе Божьем и соблюдай Его заповеди, потому что такова обязанность человека». Он должен прийти к Христу, чтобы научиться делать это эффективно, чтобы усвоить высшие уроки, для которых этот лишь готовит дорогу».

Многие исследователи называют эту книгу самой «небиблейской». Действительно, можно понять тех, кто, прочитав ее, спросят: а зачем вообще тогда жить? Но тем не менее это часть Библии, и совсем не случайная.

Почему? Давайте разбираться.

Усталость вязкая, беспросветная, один день ничем не отличается от другого, рутина на работе, рутина дома, и кажется, даже церковная жизнь не поднимает дух… Неужели обещанное Христом блаженство недосягаемо?

Книга Екклесиаста удивительно точно передает это гнетущее состояние. Именно в ней звучит известная теперь на весь мир фраза: «Все суета сует и томление духа». Эта книга не только пропитана усталой печалью человека, которого мы бы сегодня назвали успешным, но и дает ответ, в чем причина нашего духовного и психологического выгорания и как вырваться из пожирающей жизнь суеты. Как ни парадоксально, автор Екклесиаста через свой текст, который кажется депрессивным, подводит нас к полноте и счастью, открывающимся в Евангелии.

Самая «небиблейская» книга

Екклесиаст — это точная древнегреческая калька с еврейского «Кохелет», что значит «говорящий в собрании» или «проповедующий». Это одна из самых загадочных и противоречивых книг Ветхого Завета. В ней нет яркого свидетельства веры, чудес или грозных пророчеств. Все сакральное здесь словно выветрено, обнажены лишь человеческое бессилие и усталость.

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! (2:11)

Не случайно многие исследователи называли эту книгу самой «небиблейской», — настолько ее главный мотив — бессмыс­ленность человеческого бытия, кажется, противоречит духу Священного Писания. Даже само включение Екклесиаста в еврейский библейский канон вызвало напряженный спор раввинистических школ Гиллела и Шамая в I веке после Р. Х. Судьбу книги тогда решило то, что она традиционно приписывалась царю Соломону, чей авторитет для иудеев был непререкаем. Древние христианские экзегеты — Ориген, святитель Василий Великий, святитель Григорий Нисский, блаженный Иероним — также полагали, что это прощальная речь царя Соломона. Однако в современной научной библеистике это вызывает сомнение.

Книгу Екклесиаста, как правило, датируют III веком до Р. Х., временем после окончания Восточного похода Александра Македонского (334–325). Эта военная кампания расшатала прежний политический и социальный миропорядок; античность вступила в диалог с востоком — началась эллинистическая эпоха. Именно это, как утверждают специалисты, и объясняет совершенно нетипичную для Священного Писания тональность Книги Екклесиаста. И особенно — повторяющийся рефрен о вечной цикличности событий, природных явлений и человеческих судеб, столь близкий греческому духу и столь чуждый духу ветхозаветному:

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас (1:9–10).

Однако есть и иная точка зрения, ее придерживался Сергей Аверинцев: «Природные циклы не радуют Кохэлэта* своей регулярностью, но наводят на него скуку своей косностью. «Вечное возвращение”, которое казалось Пифагору возвышенной тайной бытия, здесь оценено как невыносимая и неизбывная бессмыслица. Поэтому скепсис книги Проповедующего в собрании есть именно иудейский, а отнюдь не эллинский скепсис; автор книги мучительно сомневается, а значит, остро нуждается вовсе не в мировой гармонии, а в мировом смысле, он утратил и оплакивает не Божественный космос, а Священную историю».

Важно, что этот текст откликается на глубинный человеческий кризис, к которому приводит девальвация смысла и духовное «выгорание», но даже на глубине отчаяния он вплетается в ветхозаветную реальность. Как справедливо заметил культуролог Михаил Эпштейн: «Если Екклесиаст находится на границе канона, то это его входные врата».

Диалог мысли и тайны

Автор Екклесиаста — человек, который ничего не ищет. Он не взывает к Богу, требуя от Него помощи или ответа. Он успешен, уважаем и мудр. Тем удивительнее, что его уверенность в бессмысленности и тщетности всех человеческих дел настолько тотальна и рациональна, что, кажется, совсем не оставляет места ни вере, ни надежде.

Последовательно взвешивая различные стороны человеческой жизни, автор каждый раз лишь устало отмахивается: все это суета. Переведенное на русский язык как «суета» слово «хавель» имеет и другие значения — «пар, вздох». Это слово употребляется в тексте более 30 раз — настолько емко и точно оно передает основную тональность авторских размышлений. Земное счастье и благополучие, все самые значительные и животрепещущие вопросы человеческого бытия и даже человеческая мудрость —

во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь (1:18)

— все это «хавель»: пар, дуновение, пустое, тщета.

Однако, если внимательно вчитаться, в тексте можно заметить внутреннюю драматургию. В сущности, перед нами разворачивается, как говорил священник Павел Флоренский, «диалог мысли и тайны». И мысль автора здесь совсем не статична и не догматична, она мучается, пульсирует, ходит по кругу, пытается обрести твердую почву, но, не найдя ее, каждый раз остается в молчаливом недоумении перед суетностью мира и своим внутренним нежеланием эту суетность принять.

Это особенно ощущается в его удивительно противоречивых суждениях. То он риторически вопрошает:

Выходит, автор непоследователен? Или он нарочно пытается сбить нас с толку? Некоторые комментаторы полагали: он просто иронизирует, потому что настолько разочаровался в жизни, что смотрит на все с усталой насмешкой.

Однако едва ли Церковь включила бы эту книгу в библейский канон, если бы ее содержанием была обычная, пусть и горькая, ирония. Дело в том, что за внешним скептицизмом и противоречиями открывается совершенно особенное богословие. В пустыне всеобщей тщеты автор ищет оазис евангельского блаженства, словно предчувствуя слова Нагорной проповеди, с которыми Христос обратится к тем, кто желает преодолеть суетность мира и обрести подлинное счастье.

Веселый пессимизм

«Кто не видит суеты мира, тот суетен сам», — писал Паскаль. Екклесиаст не суетен, он эту суетность осознал и над ней поднялся. Он без жалости лишает человека всех иллюзий в этом мире. Да, мы не можем знать, для чего нам суждено трудиться. Да, наше веселье и наше земное довольство — признак нашей глупости. А приобретенное нами знание и вся человеческая мудрость только умножают скорбь. И даже искание правды и справедливости на этой земле не более чем очередная тщета — автор прямо об этом пишет:

Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это — суета! (8:14).

Все одинаково бессмысленно и ничтожно перед лицом смерти. Однако там, где у Екклесиаста возникают явные противоречия, их напряжение всегда снимается именем Божиим.

Вот лишь несколько примеров:

Человеку не дано знать судьбу того, что он посеял, не говоря о том, как распорядится его наследием потомство. Но это знает стоящий над всем Бог, и этого достаточно.

«Мы видим, как смыслоотрицание «нет пользы”, — пишет в связи с этим культуролог Михаил Эпштейн, — переходит в жизнеутверждение «нет ничего лучшего, как”. Это вовсе не противоречие, а глубочайшая правда веры как сомнения, как отрицания положительного знания. Человек не знает, для чего ему посланы его труды, но именно поэтому он знает, что ничего другого, ничего лучшего ему не дано. Этим предвосхищается знаменитое «верую, потому что абсурдно”, приписываемое Тертуллиану. Мысль Екклесиаста, как впоследствии мысль Тертуллиана, Дионисия Ареопагита и Сёрена Кьеркегора, движется <…> от абсурда и отчаяния — к надежде, от суеты и томления духа — к вере».

Когда человек, с такой ясностью сознающий тщетность всех своих усилий, полностью принимает волю Божью, рождается, по выражению того же Михаила Эпштейна, «позиция веселого и деятельного пессимизма». Это жизнь — вопреки ее абсолютной бессмысленности — с абсолютным упованием на Бога. Иного человеку не дано.

В этом, если угодно, вся «каноничность» Книги Екклесиаста. Вера безосновательна, подсказывает нам автор. Она питается не формальным исполнением обрядов «по расписанию», а простотой хождения перед Богом — вот лаконичный и при этом бесконечно глубокий призыв к ветхозаветному человеку. И христианское мировидение — такой же радостный и деятельный пессимизм.

Верующий знает: Царство Небесное на земле неосуществимо — в Церковь никогда не войдут все населяющие ее народы, к ней всегда будет прислушиваться меньшинство, а всеобщая справедливость возможна только в утопических грезах. Христианский пессимизм — это трезвый, очищенный от иллюзий взгляд на мир.

Но в то же время он радостный, более того, деятельный, потому что все, что дано человеку в этой жизни, — от Бога, а Его благодать изливается на верующего просто так, помимо его мнимых или действительных заслуг. И значит, христианин не имеет права опускать руки. Он знает, что в суете и мимолетности земного существования всегда присутствует перспектива вечности и подняться над усталостью и рутиной быта, подобно Екклесиасту, можно — если помнить о том, что только в Боге обретаются покой и счастье. Такая вот нехитрая формула.

Вспоминаются слова блаженного Августина, сказанные им уже после Боговоплощения: «Не знает покоя сердце наше, пока не упокоится в Тебе».

Все суета сует: как не сойти с ума от этой мысли?

Читаем Екклесиаста вместе с американским священником

Протоиерей Стивен Фриман — настоятель храма святой Анны в городе Оук Ридж, штат Теннесси, США, создатель популярного православного блога Glory To God For All Things («Слава Богу за все»).

Песня Пита Сигера (американский фолк-певец (1919–2014). — Ред.) «Как было — так и будет…» (To Everything There Is a Season) была очень популярна в Америке в 60-е годы. Она стала гимном Peace Movement (движение, которое выступало против войны во Вьетнаме. — Ред.). А после того как в 1965 году ее исполнила рок-группа The Byrds, она стала мировых хитом.

Удивительно, но кроме «turn, turn, turn» («вновь, вновь, вновь») и двух заключительных строк, все остальные слова этой песни прямо позаимствованы из Книги Екклесиаста (3:1–8) — настолько созвучны оказались ее смыслы настроениям того времени:

Эта самоочевидность вообще характерна для Книги Екклесиаста, которая относится к жанру библейских учительных книг. Мудрость, которая в них открывается, не несет в себе ничего сверхъественного. Наоборот, она открывает человеку то, что он и сам должен был бы видеть и понимать, но по каким-то причинам не видит и не понимает.

На первый взгляд кажется, что широко растиражированная фраза Екклесиаста: «Всё — суета сует и томление духа» — это крик отчаяния, вырвавшийся у человека, который абсолютно во всем разочаровался. Но такая интерпретация в корне неверна. Многие евангельские изречения, совершенно чуждые какому бы то ни было пессимизму, пропитаны духом именно этой книги.

Да, наша жизнь наполнена делами и событиями, постоянной тревогой, страхом перед будущим. Но Книга Екклесиаста напоминает нам, что все наши проблемы и тревоги на самом деле не имеют никакой ценности: в тот день, когда мы умрем, в мире все останется прежним. Что же тогда вечно и незыблемо, на что человек может по-настоящему опереться? Тот, кто нашел ответ на этот вопрос, следует истинным путем мудрости, говорит Екклесиаст. И путь этот — в Богочеловеке.

Помните, что Христос ответил на жалобу Марфы, что ее сестра Мария не помогает ей в хлопотах по хозяйству? Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Лк 10:41–42). Работать по дому нужно будет и завтра, и послезавтра, а Христос скоро покинет их, и значит, в этот момент важно только одно — быть с Ним. Разве то, что Он — Сам Богочеловек! — сейчас с ними, не заслоняет собой все остальное, не является уже бесконечным счастьем? И потому Иисус не позволяет Марфе навредить тому, что бесценно и не соизмеримо ни с какими другими земными благами, — душе Марии.

И Книга Екклесиаста — одно большое упражнение, которое учит человека видеть то, что ему по-настоящему необходимо, правильно расставлять приоритеты. Ведь все, что кажется нам важным — работа, здоровье, красота, веселье, власть, — временно и призрачно.

Очень важно впитать эту мысль Екклесиаста, потому что мир, в котором мы живем, пропитан соблазнительными, но глубоко ложными идеями. Современный человек, надменно полагаясь только на свои силы, вообразил, что способен изменить этот мир к лучшему, что технологии и научное знание приближают «светлое» будущее. И хотя во времена Екклесиаста люди вряд ли с таким же воодушевлением относились к науке, им было свойственно такое же высокомерие.

Есть у Екклесиаста одно туманное высказывание, которое проясняется только в контексте Нового Завета:

Христос говорил, что Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми (Мф 5:45) и что Он благ и к неблагодарным и злым (Лк 6:35). С одной стороны, эти слова лишают надежды тех, кто, совершая добрые дела, думают, что гарантированно получат ровно столько же добра в ответ. С другой стороны, именно потому мы и должны быть добры и великодушны к каждому — даже к злодеям! — что призваны быть совершенными, как Отец Небесный, который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми. В жизни со Христом именно то, что кажется Екклесиасту «худым», становится путем к обóжению.

И предел всякой мудрости, говорит нам, христианам, ветхозаветный автор, — это смиренная память об этом и исполнение Божьих заповедей исключительно из любви к Нему, а не ради ожидаемой награды. Это и есть хождение перед Богом. А без Него даже самые великие добрые дела — суета и несут человеку лишь уныние и усталость. Перед лицом беспощадной и равнодушной смерти остается только то, что было изначально укоренено в вечном.

А на все, что мы оставим здесь, на земле, Екклесиаст учит смотреть с юмором. Мой любимый отрывок — в самой последней главе его книги — особенно актуален для тех, кто много пишет или читает: А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг — конца не будет, и много читать — утомительно для тела (12:12). Каждый раз, когда я читаю эти строки, мне сквозь века улыбается загадочный автор, пожалуй, самой отрезвляющей во всей мировой литературе книги.