ОСТРОМИРОВО ЕВАНГЕЛИЕ 1056–1057 годов — древнейшая датированная рукописная книга на церковнославянском языке русского извода.

По содержанию это краткий апракос, т. е. служебное Евангелие, содержащее чтения (отрывки, читающиеся за богослужением) для каждого дня от Пасхи до Пятидесятницы и чтения на субботы и воскресенья для остальной части года; кроме того, оно включает чтения по месяцеслову, приуроченные к определённым датам начиная с сентября, а также ряд дополнит. чтений на разные потребы (на освящение церкви, «за болящих» и тому подобное).

Книга написана кириллицей на 294 листах пергамена (35× 30 см) в два столбца и украшена заставками и тремя миниатюрами (во весь лист), изображающими святых евангелистов Иоанна, Луку и Марка (лист, на котором должно было находиться изображение святого евангелиста Матфея, оставлен пустым), а начало каждого чтения отмечено крупными инициалами (заглавными буквами чтений). Миниатюры, заставки и инициалы выполнены красками с применением накладного золота в худож. стиле, характерном для византийских рукописей X-XI веков (например, использованы приёмы византийской перегородчатой эмали); в то же время в инициалах используются элементы, указывающие на влияние западноевропейской художественной традиции (антропо- и зооморфичные элементы, геометрический орнамент). Текст написан уставом, двумя каллиграфическими почерками: листы 2-24 — первым писцом, листы 25-294 — вторым писцом; третьему писцу принадлежат золотые заголовки отдельных чтений. Особым почерком выполнены надписи на миниатюрах. На некоторых листах имеются указания для священника на интонированное чтение текста — экфонетические знаки (главным образом обозначения пауз).

В конце рукописи вторым (основным) писцом — дьяконом Григорием — сделана большая запись, в которой сообщается, что он писал эту книгу с 21.10.1056 года по 12.5.1057 года для новгородского посадника Остромира при киевском князе Изяславе Ярославиче.

Поскольку на первом листе памятника имеется запись скорописью XVII века , предполагают, что Остромирово Евангелие хранилось в Софийском соборе Новгорода (ныне Великий Новгород). Однако вопрос о том, где была создана рукопись — в Новгороде или Киеве, — остаётся нерешённым. В 1701 году Остромирово Евангелие упомянуто в описи имущества Воскресенской церкви Верхоспасского собора Московского Кремля, а в 1720 году по приказу царя Петра I оно было отослано в Санкт-Петербург наряду с другими старыми книгами, которые собирали для написания русской истории. Его обнаружил Я.А. Дружинин, личный секретарь Екатерины II, среди вещей, оставшихся после смерти императрицы. В 1806 годуон поднёс рукопись в дар императору Александру I, который передал её в Императорскую публичную библиотеку (ныне Российская национальная библиотека), где она хранится и по сей день под шифром F. п.I.5. Там же, под шифром F. п.I.58, хранятся т. н. Куприяновские, или Новгородские, листки — два листа из пергаменной рукописи XI века, содержавшей текст Евангелия-апракос. Этот отрывок был найден И.К. Куприяновым в библиотеке новгородского Софийского собора. По тексту, оформлению и экфонетическим знакам он настолько близок Остромирову Евангелию, что если последнее и не списано непосредственно с рукописи, к которой принадлежали Куприяновские листки, то, во всяком случае, для обоих памятников можно предполагать общий протограф, причём Остромирово Евангелие отстоит от этого протографа дальше, чем Куприяновские листки.

Первоначальный славянский перевод Евангелия, выполненный Кириллом и Мефодием, лучше всего сохранился в глаголических старославянских четвероевангелиях — Мариинском и Зографском, содержащих весь евангельский текст целиком в порядке следования четырёх евангелий. Краткие апракосы (в том числе старославянское глаголическое Ассеманиево Евангелие XI века) содержат текст, уже подвергшийся некоторой редактуре. Будучи одним из древнейших сохранившихся списков краткого апракоса, Остромирово Евангелие содержит важные свидетельства как первоначального перевода, так и его последующего редактирования. Текст Остромирова Евангелия часто совпадает с Ассеманиевым Евангелием, причём оба апракоса противостоят древнейшим четвероевангелиям. Однако в сравнении с Ассеманиевым Евангелием Остромирово Евангелие ещё больше отдаляется от первоначального перевода: в нём отражена редактура, в результате которой существенно обновлены грамматика и лексика того текста краткого апракоса, который представлен в Ассеманиевом Евангелии. В Остромировом Евангелии устранены древние формы несигматического и сигматического атематического аориста (прид@ заменено на придошя и тому подобное), сослагательного наклонения (би заменено на бr и тому подобное); в имперфекте вместо старого окончания -шете/-шета во 2-3-м лице двойственного числа и 2-м лице множественного числа употребляется -сте/-ста, а в двойственном числе исконное окончание -те в большинстве случаев заменено на -та . Архаичная лексика первоначального перевода в Остромировом Евангелии также во многом устранена: етеръ заменяется на нэкыи , спrти – на без ?ма , съньмъ – на съборъ , шюи – на лэвыи, прэпр@да – на багъряница, вълатися – на погр@жатися , въслэпати – на истэкати , искрь – на близъ , пастrрь – на паст?хъ и т. п.; греч. заимствования вытесняются слав. синонимами: вместо vпокритъ читается лицемэръ , вместо стадии — поприще и так далее. Характер языковой правки указывает на то, что редактура была осуществлена в вост. Болгарии.

В Остромировом Евангелии довольно хорошо отражены фонетико-орфографические особенности болгарского протографа, к которому оно восходит. По большей части этимологически правильно употребляются юсы @/B и я/> – буквы для обозначения носовых гласных и и их сочетаний с ; дьякон Григорий употребляет их довольно корректно не только в евангельском тексте, но и в своей записи. Но поскольку в восточнославянских диалектах, в отличие от болгарских, носовые и перешли в и , писцы Остромирова Евангелия иногда ошибаются и пишут оҐ или a (а после шипящих) вместо юсов (л?кавrи, к?пэль, aзrкъ, начало) или, наоборот, юсы там, где этимологически гласный был неносовым (др@гаa, межд@, распьря, сто>ти). Сочетания редуцированных гласных ъ и ь с плавными сонантами р и л в основном пишутся в Остромировом Евангелии с редуцированными после сонантов, как в южнославянских текстах, но встречаются — прежде всего у первого писца — отражающие восточнославянский рефлекс этих сочетаний написания с редуцированными перед сонантами: дьржатися, мьртвии, цьркъвь, испълнитися, вьрхъ и др. Есть несколько форм с восточнославянским рефлексом ж из на месте старославянского жд: прихож@, прэже, роженыи, тр?жатися и др. Вместо старославянского окончания -омъ/-емъ в творительном падеже единственного числа у имён *о-склонения в Остромировом Евангелии нередко употребляется восточнославянская флексия -ъмь/-ьмь: гласъмь, вэтръмь, д?хъмь, огньмь, п@тьмь, лицьмь, сьрдьцьмь и др. Наконец, по-видимому, восточнославянской особенностью является окончание -ть, обычно фиксирующееся в Остромировом Евангелии в 3-м лице глаголов в настоящем времени в соответствии со старославянской флексией -тъ.

Некоторые древнерусские языковые черты отразились только в календарных указаниях месяцеслова и в записи Григория: здесь встречаются формы с полногласием перегън@въ, новэгородэ и володимира, форма родительного падежа единственного числа недэлэ с восточнославянской флексией -э . В записи Григория употреблён глагол почати (с а вместо этимологич. носового я ), характерный для восточнослвянских диалектов и почти не зафиксированный в древнейших южнославянских памятниках; кроме того, здесь имеется синтаксический русизм — форма беспредложного местного падежа кrевэ ‘в Киеве’.

Первым исследователем и издателем Остромирова Евангелия стал А.Х. Востоков. Изучение памятника позволило ему сделать открытие огромной важности для славистики: сопоставив формы, в которых в Остромирово Евангелие употребляются буквы @ /B и я /> , с соответствующими польскими формами, он установил, что эти буквы обозначают носовые гласные. С работ Востокова, посвящённых Остромирову Евангелию, в России началось научное изучение церковнославянского языка и церковнославянских памятников. В дальнейшем Остромирово Евангелие становилось предметом многочисленных разносторонних исследований.

Издания:

Остромирово Евангелие 1056–57 года: с приложением греческого текста евангелий и с грамматическими объяснениями, изданное А. Востоковым. СПб., 1843. М., 2007;

Остромирово Евангелие 1056–1057. Факсимильное воспроизведение. Л.; М., 1988.

«Реками, наполняющими Вселенную» назвал книги русский летописец XI века. Книги ценились на Руси, собирались в семьях несколькими поколениями, упоминались почти в каждой духовной грамоте (завещании) среди ценностей и родовых икон.

Большинство памятников древнерусской книжности не сохранилось, а из XI века до наших дней дошло всего 30 рукописей. Среди них есть четыре большие рукописные книги с обозначенной датой их написания. Письмо было делом преимущественно лиц духовного звания, хотя среди писцов были и светские люди. Первый известный нам древнерусский писец — поп Упырь Лихой. Он работал в Новгороде, и в 1047 году написал Книгу пророков, которая, однако, не сохранилась. В более поздние времена с нее изготовили копию, в которой помянули этого древнего мастера.

Самая первая сохранившаяся до наших дней книга, в которой есть дата ее создания и имя писца — это книга большого формата, написанная на 294 листах пергамента размером 35х30 см. (Для изготовления такого количества пергаментных листов требовалась кожа 175 телят). На последней странице книги читаем: «Аз Григорий диакон написах Евангелие сие». Начал он свой труд 21 октября 1056 года, а закончил 12 мая 1057 года. Книгу он написал по заказу человека, которого звали Остромир. Был он посадником Новгорода, ему князь Изяслав (сын Ярослава Мудрого) поручил управлять Новгородской землей. Он и заказал дьякону Григорию написать для себя Евангелие. По имени первого владельца эта рукописная книга называется Остромировым Евангелием. Дьякон Григорий писал Остромирово Евангелие почти семь месяцев. За день он успевал написать не более 3 страниц.

Создание рукописи — это тяжелый и изнурительный труд. Рабочий день длился летом от восхода и до заката солнца, зимой же захватывали и темную половину дня, когда писали при свечах или лучинах. Успешное окончание книги было праздником. Радуясь, писец оставлял в конце книги, например, такую запись: «Яко же радуется жених о невесте, тако радуется писец, видя последний лист».

Особый интерес представляют буквицы Остромирова Евангелия и инициалы (их больше двухсот), в которых наряду с традиционными элементами орнамента часто встречаются совершенно необычные изображения, например, в композицию букв вписываются округлые румяные лица людей или звериные морды. Такие буквицы не встречаются ни в греческих, ни в латинских рукописях.

Заглянем в рукописную мастерскую и на примере Остромирова Евангелия познакомимся с тем, как изготовляли на Руси рукописные книги. Приступая к работе, писец брал стопу пергаментных листов и тщательно линовал их с помощью шильца. Рукописи большого формата писали в два столбца. В каждом столбце по 18 строк. Так написано и Остромирово Евангелие. Основным инструментом писца было гусиное перо, которое полагалось расщепить и заточить. Делали это небольшим ножиком, который с тех давних времен называется перочинным.

Писали чернилами, которые изготовляли из ржавого железа, из сажи, из специальных чернильных орешков. Заголовки, а также те фразы, которые писец хотел выделить, он воспроизводил другим цветом — красным (киноварью). Иногда для этого использовалась золотая краска. Ее приготовляли из золотого порошка, который смешивали с рыбным клеем.

Написано Остромирово Евангелие на старославянском языке, строгим и четким почерком. Вертикальные штрихи букв здесь строго перпендикулярны к линиям строк. Такой тип письма, называется устав.

Древние рукописи иллюстрировали и заботливо украшали. Их называли «цветоносными», так как для рисунков русские мастера использовали многие цвета, а в Европе в основном только красный. Выполненные от руки иллюстрации (рисунки) называются миниатюрами — от латинского слова «миния», которым древние римляне обозначали красную краску. Делали миниатюры особые мастера — художники-миниатюристы. Рукописи, украшенные миниатюрами, называются лицевыми.

В Остромировом Евангелии — три большие иллюстрации, на которых изображены апостолы Марк, Иоанн и Лука (составители Евангелия). Должна быть и четвертая миниатюра с изображением евангелиста Матфея, но ее, видимо, не успели сделать, о чем свидетельствует оставленный для рисунка пустой лист.

Каждый новый раздел в древнерусской книге начинали с нового листа, в верхней части которого размещали прямоугольное украшение — заставку. В Остромировом Евангелии одна большая и 18 малых заставок, основной мотив которых — крупные цветы с пятью лепестками. Исполнены они яркими красками — алой, синей, зеленой и прописаны золотом. Украшением рукописи служили крупные буквицы-инициалы, которыми начинались самостоятельные разделы текста.

Древние римляне говорили, что книги, как и люди, имеют свою судьбу. История Остромирова Евангелия удивительна. Книга недолго оставалась в доме первого хозяина. Во главе новгородского ополчения Остромир отправился в военный поход и был убит. Его Евангелие было передано в новгородский Софийский собор, где оно хранилось в течение нескольких столетий.

В начале XVIII века Остромирово Евангелие упоминается в описях Воскресенской дворцовой церкви Московского Кремля, где оно хранилось в «большом сундуке». Каким образом оно попало в Москву, сказать трудно. Возможно, книгу вместе с другими драгоценностями и памятниками древнерусской культуры вывез из Новгорода царь Иван Грозный, разгромивший город по подозрению в измене в 1570 году.

Но это не последнее путешествие книги. В ноябре 1720 года в новой северной столице Российского государства был дан «великого государя указ из государственной штатс-контрколлегии». Петр I приказал «книгу Евангелие, писанное на пергамене, которому 560 лет, отправить в Питер-Бурх». С великими осторожностями книгу запаковали и на санях повезли в столицу. Собирая разные редкости, Петр I хотел познакомиться и с древнейшей из сохранившихся русских книг.

Вскоре царь умер. И Остромирово Евангелие… потерялось. Нашел рукопись через 80 лет личный секретарь императрицы Екатерины II Я.А.Дружинин. В течение многих лет после смерти императрицы он руководил разборкой ее личных вещей. Предоставим слово ему самому: «При осмотре, произведенном мною, хранящегося в гардеробе покойной государыни Екатерины II платья, нашел я в прошлом 1805 году сие Евангелие. Оно нигде в описи и в приходе не записано и потому неизвестно, давно ли и от кого туда зашло. Вероятно, поднесено было Ея Величеству и отдано для хранения в комнаты ее, а потом сдано в гардероб. Камердинеры и гардеробские помощники оставили его без уважения, и оно забыто». Вот так чуть не пропала древнейшая русская книга.

В 1806 году Остромирово Евангелие передали в императорскую Публичную библиотеку (ныне Государственная национальная библиотека). Здесь оно хранится и сегодня.

В 1843 году текст Остромирова Евангелия впервые был напечатан в типографии. История издания такова. Жил в те годы в Москве на Мясницкой улице Александр Дмитриевич Чертков (1789-1858). Был он великим книголюбом и мечтал собрать все изданные книги о России. Его личная библиотека составила более 17 тысяч книг. Собирал Чертков и древние русские монеты. Свою коллекцию монет он описал в сочинении, за которое в 1835 году получил Демидовскую премию — самую престижную научную премию в России. Премию эту — 2500 рублей — Чертков передал Академии наук, «чтобы деньги сии были употреблены на издание в свет какой-либо старинной русской летописи».

Академия наук, получив столь щедрый подарок, решила употребить его на издание Остромирова Евангелия. К рукописи был составлен обширный комментарий, в типографии сделан специальный древнерусский шрифт. Весь тираж был раскуплен очень быстро. И в 1851 году московское купечество передало на новое издание Остромирова Евангелия 3000 тысячи рублей. Но вновь издавать его не стали, а на эти деньги заказали для книги роскошный переплет-оклад, украшенный драгоценными камнями. (Из-за этого оклада книга впоследствии чуть не пропала).

А новое издание вышло в свет в 1883 году. Текст первой русской книги был не просто перепечатан, а воспроизведен фотолитографским способом с сохранением всех особенностей оригинала. Такие издания называют факсимильными, т.е. каждая страница новой книги — это точная (фотографическая) копия древней.

Теперь о последнем приключении книги, едва не ставшем для нее роковым.

В 1932 году в Отделе рукописей Публичной библиотеки, где хранилось Остромирово Евангелие, испортился водопровод. Мастера, который пришел чинить его, привлек блеск серебряного оклада книги, лежавшей в одной из витрин. Он разбил стекло, содрал оклад, а бесценную рукопись забросил за шкаф. Преступника в тот же день поймали. Остромирово Евангелие решили больше не переплетать. Листы сшили в тетради хирургическим шелком, каждую тетрадь поместили в бумажную обложку, а весь блок — в тяжелый футляр из полированного дуба.

Последнее факсимильное издание Остромирова Евангелия вышло в свет в 1988 году, в дни, когда отмечалось 1000-летие Крещения Руси.

А в январе 2012 года Остромирово Евангелие было включено в реестр ЮНЕСКО.

На последнем листе Остромирова Евангелия написано (в переводе на современный русский язык): «Слава Тебе, Господи Царь Небесный, за то, что удостоил меня написать это Евангелие. Начал же я его писать в году 1056-м, а окончил в году 1057-м. Написал же я его для раба Божия, названного в крещении Иосиф, а по-мирскому Остромир, который был свойственником князя Изяслава. Князь же Изяслав тогда владел обоими областями — отца своего Ярослава и брата своего Владимира. Сам же князь Изяслав управлял престолом отца своего Ярослава в Киеве, а престол своего брата он поручил управлять своему свойственнику Остромиру в Новгороде. Дай же, Боже, многие годы жизни давшему средства на это Евангелие для утешения многих христианских душ. Дай ему, Господь, благословение святых Евангелистов Иоанна, Матфея, Луки, Марка и святых праотцев Авраама, Исаака и Иакова — ему самому и его супруге Феофане и их детям с супругами. Живите благополучно многие годы, управляя тем, что поручено вам. Аминь.

Я, диакон Григорий, написал это Евангелие. Тот же, кто лучше меня напишет,— не осуждай меня грешного. Начал же писать месяца октября 21-го в день памяти святого Илариона, а окончил 12 мая в день памяти святого Епифана. Прошу же всех, которые будут читать,— не осуждайте, а исправляйте и читайте. Так и апостол Павел говорит: благословите, а не осуждайте. Аминь».

Эта приписка — Послесловие — дань давней, еще византийской традиции: закончив свой нелегкий труд, книгописцы благодарили Бога, иногда славили заказчика книги, обязательно извинялись перед будущими читателями за ошибки, допущенные при переписке, и просили их исправлять. К этому диакон Григорий добавил от себя указание на социальное положение заказчика книги, кратко обрисовав внутриполитическую ситуацию времени ее создания.

Сведения о происхождении Остромирова Евангелия, содержащиеся в самой этой книге, подтверждаются историческими источниками. Дальнейшая судьба памятника документально прослеживается лишь с начала XVIII века. Остромирово Евангелие названо в описи имущества одной из церквей Московского Кремля, составленной в 1701 году; составитель описи, очевидно, понял значение этой книги и отметил дату ее создания. В копию описи, снятую в 1720 году, добавлено Послесловие диакона Григория. В этом году император Петр I издал указ о том, чтобы «во всех монастырях… и соборах прежние жалованные грамоты… и исторические рукописные книги пересмотреть и переписать… и те переписные книги послать в сенат». И в том же году Остромирово Евангелие было отослано из Москвы в новую столицу Российской империи — Санкт-Петербург. Находка его среди имущества императрицы Екатерины II не должна удивлять: русская царица проявляла интерес к русской истории. Найденное Евангелие император Александр I распорядился передать в тогдашнюю Императорскую библиотеку — ныне Государственную Публичную библиотеку имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, где оно хранится и теперь (ГПБ, Р.п.1.5).

Его переписчику — диакону, конечно, хорошо были известны правила чтения Библейских текстов. Роскошное художественное оформление Остромирова Евангелия и его отличная сохранность свидетельствуют о том, что оно с самого начала не предназначалось для повседневного употребления. Если же иметь в виду, что эта книга была создана по заказу богатого и знатного человека, соправителя киевского князя, имевшего, конечно, широкие возможности выбора мастеров, то фигура диакона Григория становится еще более значительной. По всей видимости, он служил или в княжеской, или в посаднической церкви, где праздничные богослужения отправлялись особенно торжественно. Быть может, свое выдающееся положение среди «придворного» духовенства, несмотря на невысокий духовный сан (диакон — одна из низших степеней православной церковной иерархии), он отметил тем, что в Послесловии начертал свое имя самыми крупными строчными буквами.

Анализируя художественное оформление Остромирова Евангелия, нельзя ни на минуту забывать о функциональном предназначении этой книги — ее «звучании» во время торжественного чтения «во всеуслышание». Русскую книгу с самого начала ее существования следует рассматривать как синтез словесного и изобразительного искусства. Это, как уже было сказано, акцентировалось при изготовлении «звучащей» книги — певческой или предназначенной для громкого чтения. Более того, как утверждает советский искусствовед О. И. Подобедова, «расстановка опознавательных знаков для чтеца вызвала к жизни прежде всего орнаментальное убранство книги».

Все элементы художественного оформления древней рукописной книги присутствуют в Остромировом Евангелии даже в развернутом виде, и это подкрепляет уверенность в том, что самая ранняя из сохранившихся датированных русских книг является не первой книгой Древней Руси, она — результат и свидетельство быстрого развития искусства книги.

Первая страница Остромирова Евангелия — чистая, без текста и каких-либо украшений; на ней есть только помета позднейшей скорописью: «Евангелие Софейское апракос». Первая страница древних рукописных книг, которая непосредственно соприкасалась с верхней доской переплета, всегда деревянного, терлась об него, что неизбежно привело бы к стиранию красок текста или орнамента. Поэтому первую страницу пергаменных книг всегда оставляли чистой, а иногда и приклеивали к верхней доске переплета. При позднейших переплетениях таких книг в начале и в конце блока пришивались бумажные, так называемые защитные листы; при этом первый лист отделялся от доски переплета. Следы приклейки первого листа к доске переплета остались и в Остромировом Евангелии. Судя по упомянутой выше помете на первой странице, датируемой не ранее чем XVI веком, которая, естественно, могла появиться только после отклейки первого листа от крышки переплета, книга лишилась своего старинного переплета по крайней мере четыре столетия тому назад.

Первый лист текста Остромирова Евангелия увенчан большой заставкой-рамкой, заполненной так же, как и миниатюры, красочным орнаментом византийского стиля. В нее золотом вписан заголовок первого чтения: «Евангелие от Иоанна, глава 1». Сам текст начинается большой, красочной с золотом, заглавной буквой — инициалом Н (современное И), с которого начинался текст Евангельского чтения на первый день праздника Пасхи: (В начале было слово).

Первая заставка Остромирова Евангелия, выполненная, как и все остальные детали его художественного оформления, весьма плотными, «тяжелыми» красками, имеющими такую рельефность, что они кажутся накладными, просвечивает сквозь пергамен. Поэтому текст на обороте листа написан ниже его верхнего края, на том расстоянии, которое занимает эта заставка. Продолжение текста здесь кем-то из чтецов было позднее наведено плотной черной краской — весьма аккуратно, по всем деталям букв. (Подобное встречается и в дальнейшем.) При этом были поновлены ярко-красной киноварью и экфонетические знаки, однако над некоторыми из них остались не наведенными черточки — «покрытия». В этом отразилась эволюция экфонетических знаков: ко времени наводки данного текста некоторые из них претерпели изменения в своем начертании и значении.

Первое чтение Остромирова Евангелия кончается во втором столбце листа 3, что отмечено особыми знаками, стоящими за его последним словом. После этого золотом, как и все заголовки чтений в дальнейшем, написаны указания для второго чтения: день, когда оно читается,— «В понедельник святой (т. е. пасхальной — Н. Р.) недели святых апостолов», «глас» — один из восьми канонических напевов Православной Церкви, на который в данный день полагается перед началом Евангельского чтения петь «Аллилуйю» (хвалу Господу), и какой стих из Псалтыри полагается при этом произносить. Кончается заголовок указанием на источник очередного чтения — «От Иоанна, глава 8».

По такому плану составлены последующие заголовки чтений первой части Остромирова Евангелия. Состав заголовков первой части лишь слегка варьируется (в некоторых из них не обозначена, например, «Аллилуйя»). Зато подлинно изумительной вариантностью характеризуется разрисовка следующего за заголовком элемента художественного оформления Остромирова Евангелия — его замечательных инициалов.

Первый изучавший эту книгу искусствовед В. В. Стасов отметил, как уже было сказано, в них особенности, не известные в византийских книгах предшествующих веков. В. Н. Лазарев также пишет о «необычности» для византийских книг инициалов старейшей русской книги, о «реалистической» трактовке их антропоморфных и зооморфных элементов. А. Н. Свирин отмечает сходство манеры исполнения инициалов Остромирова Евангелия с приемами монументальной, фресковой, живописи, а также присутствие восточных элементов.

Разнообразие приемов конструирования и орнаментации инициалов Остромирова Евангелия, как это ни покажется парадоксальным, можно объяснить однообразием самих инициалов. Подавляющее большинство Евангельских чтений начинается словами: или (В то время) или (Сказал Господь).

Вслед за этими одинаковыми зачинами следует новый текст различного содержания, эмоционального звучания и манеры изложения. И все эти оттенки должны были быть переданы чтецом-исполнителем. Диакон Григорий счел необходимым отметить разнообразие содержания и манеры изложения Евангельских чтений прежде всего вариантностью их начальных букв, которая поражает всех, кто обращается к этой книге. В ней нарисовано в качестве начальных букв чтений 135 больших инициалов В и 88 — Р, причем рисунок ни в одном из них не повторяется! Кроме того, четырежды встречаются инициалы Н (современное И), трижды — П, по одному Б, С, К и некоторые другие.

Если предположить, что над инициалами Остромирова Евангелия трудились несколько художников, и это вполне вероятно, то кажется, что на этих листах они словно соревнуются друг с другом в изобретательности. И тот, кто любил рисовать лики, после того как его коллеги изобразили таких разнообразных зверей, как будто решил также нарисовать нечто для себя необычное. Так, на листе 27 появляется красивое, скорее всего женское, лицо, нарисованное, как и головы зверей, в профиль. Через четыре листа, также в навершии инициала Р, нарисован тот же профиль, однако здесь к подбородку пририсован белилами по голубому фону орнаментальный узор, и получилась голова старика (л. 32 об.).

На обороте листа 56 кончается первый цикл чтений Остромирова Евангелия — от Пасхи до Троицы, состоящий почти целиком из фрагментов Евангелия от Иоанна. Следующий цикл начинается чтениями от Матфея, и перед ним оставлен чистый лист, вероятно, для изображения Евангелиста. Почему миниатюра осталась ненарисованной — неизвестно; это одна из не разгаданных пока тайн.

Следует особо отметить инициал В на обороте листа 66: его нижнюю часть образует зеленая с красным фигура полузверя, полуптицы. По определению А. Н. Свирина, это — древнеиранское божество Сенмурв-паскудж, изображения которого известны по предметам прикладного искусства и тканям эпохи персидской династии Сасанидов (III-VII вв.). При этом отмечается, что подобные фигуры известны и по памятникам русской архитектуры — в декоративных рельефах соборов Владимиро-Суздальской Руси, — и высказывается предположение о соответствии Сенмурва древнеславянскому божеству Симарглу, упоминаемому в русских летописях (71, с. 56). Если это так, то нельзя ли предположить и в некоторых остальных зооморфных инициалах Остромирова Евангелия отражение образов древнерусских языческих божеств, какое мы видим, например, в тератологическом орнаменте русских книг XIV-XV веков? И может быть, в инициалах старейшей русской книги отразилось то двоеверие — смесь язычества с христианством, которое привлекает в настоящее время пристальное внимание ученых? В орнаментике книги, созданной в первое столетие христианства на Руси, влияние этого двоеверия должно проявиться сильнее, чем в украшении книг последующих веков.

При всем разнообразии графики и расцветки инициалов Остромирова Евангелия в них чувствуется единство художественной школы, чего нельзя сказать относительно миниатюр этой книги. Две же из них, вшитые, скорее всего были заказаны «на стороне», и художники явно не работали вместе с писцом и «златописцем». Что же касается разрисовки инициалов, то последние точно вписываются в текст, и невозможно даже допустить, что они были сделаны позднее времени написания текста Остромирова Евангелия. Кажется, что орнаментщики, так же как и «златописец», сидели рядом с книгописцем, который, закончив писать очередное чтение, уступал свое место сначала «златописцу», а затем — орнаментщикам. Впрочем, представляется возможным еще одно предположение: не мог ли сам писец если не разрисовать, то хотя бы «знаменовать», то есть обозначать, контуры инициалов. Н. М. Карийский, отождествивший писца первых двадцати четырех листов Остромирова Евангелия со «златописцем», допускает возможность его участия в орнаментации инициалов.

Изучение Остромирова Евангелия осуществляется сегодня по нескольким направлениям. Это, прежде всего, продолжение традиционного его изучения в качестве памятника древнеславянского языка. Требует продолжения начатое еще В. В. Стасовым искусствоведческое исследование Остромирова Евангелия. Особое внимание стоит уделить этой книге как памятнику одновременно и словесного, и музыкального искусства. И конечно же, уточнение места Остромирова Евангелия в истории русской книги требует его дальнейшего книговедческого изучения.

Что может дать для истории русской книги исследование судьбы одного лишь Послесловия диакона Григория, видно из следующего. Как уже было сказано в начале этой статьи, традиция послесловий книгописцев восходит к византийской книге. Старейшая из таких сохранившихся русских приписок была сделана за 10 лет до Остромирова Евангелия. Диакон Григорий внес в эту традицию новый элемент, исторический, получивший развитие в дальнейшей истории русской книги. Русские книгописцы последующих веков часто делали приписки к изготовлявшимся ими книгам. При этом многие из них, подобно Григорию, не ограничивались традиционными и обязательными элементами, а в своих приписках отмечали также волновавшие их события, иногда цитировали литературные памятники, и не только книги Священного Писания. Достаточно привести лишь один пример — знаменитую приписку к Апостолу 1307 года, в которой неизвестный писец, отмечая то зло, которое приносили народу княжеские междоусобицы, цитирует замечательный памятник русской литературы конца XII века «Слово о полку Игореве». Цитата из другого шедевра, «Слова о законе и благодати» (XI в.), приводится в так называемом Списком Евангелии 1339 года, написанном по заказу «собирателя земли Русской» после долгих княжеских междоусобий и иноземного ига — московского князя Ивана Калиты. Таким образом в распоряжении исследователей имеется документальное свидетельство утверждения на Московской земле традиции Послесловия Остромирова Евангелия. Поэтому не случайно знаменитое Послесловие к первой русской печатной книге — Апостолу 1564 года, изданному Иваном Федоровым,— так явно перекликается с аналогичной частью старейшей русской датированной рукописной книги.

Наконец, при изучении Остромирова Евангелия стоит обратить внимание и на то, что прямо и непосредственно относится в нем к самому диакону Григорию. Этот человек, несомненно, был не только главным исполнителем заказа Остромира: он всей душой отдался делу сотворения этой книги и сумел подобрать и объединить вокруг себя мастеров-единомышленников, чтобы совместными усилиями создать подлинный шедевр — выдающийся памятник древнеславянской письменности и искусства книги Древней Руси.

(Розов Н. Н. Остромирово Евангелие Апракос 1056-1057 годов – старейший памятник славянской письменности и искусства книги Древней Руси// Остромирово Евангелие 1056 – 1057. Л.; М., 1988.)