На сегодняшний день в России эвтаназия и все остальные виды помощи в смерти строго противозаконны. ФОТО Александр Рюмин/ТАСС.

Кто-то называет эвтаназию правом на достойную смерть, кто-то узаконенным убийством и страшным грехом. И узнать, что же это на самом деле. не дай бог никому.

Официально эвтаназия и ассистированное самоубийство разрешены всего в нескольких странах — Бельгии (с 2002-го), Нидерландах, Швейцарии (с 1942-го), пяти штатах США, Люксембурге (с 2009-го), Канаде (с 2016-го). Еще есть страны, где эвтаназия вроде как не разрешена, но и не запрещена, — Германия, Франция, Испания, Албания, Израиль… С каждым годом список государств, вставших на сторону права на смерть, все больше.

В России все виды помощи в смерти строго противозаконны. Хотя тысячи тяжелобольных людей буквально умоляют об этом. Страдающие онкологией в последней стадии, обездвиженные инвалиды, жертвы автокатастроф, навсегда оказавшиеся прикованными к кровати. Когда уже нет средств им помочь, человека с адскими болями просто выписывают домой умирать. А родным и близким только и остается, что проходить все круги ада в попытках достать обезболивающее или еще как-то облегчить жизнь умирающего.

В такие моменты люди и начинают искать другой выход.

Надо ли узаконить эвтаназию в России?

«ЗАДУШИЛ СВОЮ РОДНУЮ МАТЬ»

Несколько историй из криминальных сводок за последние годы.

56-летний преподаватель московского вуза Владимир Ольховский задушил свою родную мать. 78-летняя пенсионерка страдала от рака печени в последней стадии. «Она так кричала и так просила ее убить, что я не выдержал и согласился», — рассказал Владимир в суде. Врачи подтвердили, жить его маме оставалось буквально несколько дней. Профессору дали 9 лет.

Павел Коваленко из Саратовской области застрелил свою больную (рак пищевода) жену Елену. Женщину выписали из больницы умирать. Ни есть, ни пить она не могла и мучилась от страшных болей. Выпив водки для храбрости, Павел взял охотничий обрез и направил дуло в грудь супруге. После попытался покончить с собой, но неудачно. Осужден на 6 лет.

Ударом молотка по голове убил свою 93-летнюю мать москвич Юрий Киселецкий. Женщина была лежачей больной. Она умоляла всех своих друзей и близких дать ей смертельную дозу таблеток. Но решился на убийство в итоге ее родной сын. Юрий до суда не дожил — покончил с собой в изоляторе временного содержания.

Дикими способами из-за отсутствия доступной паллиативной помощи россияне пытаются исполнить последнюю волю умирающих родных. По официальной статистике Минздрава РФ, на сегодняшний день около 600 000 человек ждут места в хосписах. И хотя число хосписов постоянно растет, мест все равно не хватает.

По официальной статистике Минздрава РФ, на сегодняшний день около 600 000 человек ждут места в хосписах. ФОТО Михаил ТЕРЕЩЕНКО/ТАСС

«МЫ ПОКУПАЛИ ЕЙ ГЕРОИН»

Со Светланой (имя изменено) мы списались ВКонтакте в тематической группе под говорящим названием «Эвтаназия». Я поклялась не выдавать ее адрес и удалить все письма сразу после прочтения.

— Мы из маленького провинциального городка. Больница в райцентре в 60 километрах от нас. Конечно, запустили мамину болезнь. У нас только чтобы обследовать и поставить точный диагноз, ушло полгода. Поехали в Москву в Институт имени Герцена. Все деньги собрали по друзьям, знакомым, кое-что продали. Но маму лечить не взяли. Поздно было. Рак прямой кишки, неоперабельная стадия. Как она мучилась, вы не представляете. Я до сих пор плачу, вспоминая этот ад. Старшая сестра бросила все и приехала из Питера к нам помогать.

Врачи сказали: «Сделайте так, чтобы ей было тепло и спокойно. Это все, что возможно. Ей осталось месяца три». Очень страшно понимать, что уже ничего нельзя сделать. Ты просто наблюдаешь, как родной человек медленно и мучительно умирает. Выписать сильные обезболивающие с наркотиками тогда было сродни подвигу (история с мамой Светланы случилась до 2015 года, после 2015-го, когда число самоубийств у онкологических больных стало набирать массовые обороты, выписка рецептов на наркотики сильно упростилась. — Ред.). У нас дежурство было с сестрой. Иначе бы я с ума сошла. Сестра добывает лекарства, я дома с мамой. Потом наоборот. А еще семью надо содержать и детей. Если таблетки заканчивались, мама кричала так, что я сама готова была выпрыгнуть из окна. Она просила нас убить ее, дать ей снотворное, чтобы заснуть и не проснуться. И двоюродный брат достал уже настоящий наркотик — героин. На всякий случай.

— Пригодился?

— Да. Никогда не думала, что у себя на кухне буду варить дозу. Но приходилось, и не раз. А потом я по телевизору увидела сюжет про эвтаназию. Полезла в интернет, почитала. Сестре в личные сообщения отправила ссылку на сайт про эвтаназию. Вслух такое я сказать не могла. Таня не разговаривала со мной три дня. А потом мы сели и стали думать, что делать. В Швейцарию отправить маму за 8000 евро для нас было неподъемно, конечно.

Тут же в интернете «знающие люди» объяснили сестрам: аналог того самого препарата, что выписывают приехавшим на самоубийство в Швейцарию, можно купить в Китае через сайт.

— Мама сразу согласилась. Сейчас понимаю, как ужасно все это звучит, но тогда мы все испытали облегчение. Она даже как-то повеселела, и как будто боли стали не такие сильные. Спокойная неделя выдалась, мы шутили и смотрели фильмы. Но потом боли вернулись. У нас все было готово. Мы просто развели смесь, и мама ее выпила.

— Полиция ничего не заподозрила?

— Нет. Отмеренные ей врачами три месяца давно прошли. В справке о смерти значится, что скончалась от основного заболевания. Про то, что было на самом деле, знают только я и сестра.

— Жалеете о том, что сделали?

— Нет. Если со мной такое случится, я сама закажу себе порошок.

«ОСТАВЛЮ КВАРТИРУ ТОМУ, КТО ОТПРАВИТ МЕНЯ В ШВЕЙЦАРИЮ»

В группе «Эвтаназия» в соцсети я без труда нашла сразу нескольких человек, которые мечтают о смерти и даже копят деньги на Швейцарию.

— Я инвалид с детства — ДЦП. Сейчас ухаживает мать, но когда она умрет, то что? Ей 65, мне 40. Все, что я могу делать самостоятельно, — видеть, слышать, дышать и говорить. Никакой таблетки от моей болезни нет. Так что я готова к смерти. Знаю все способы, как безболезненно и быстро уйти из жизни. Но кто мне будет ассистировать? Я же из дома выйти сама не могу, до входной двери не дойду. Очень надеюсь, что как-то смогу накопить. Я квартиру оставлю тому, кто мне поможет оказаться в Швейцарии.

Контакты человека, готового проконсультировать, как безболезненно уйти из жизни, мне подсказали сразу несколько участников группы сторонников «хорошей смерти». Я с ним связалась. И хотя у меня была заготовлена легенда, он мгновенно вычислил, что я журналист и собираю информацию.

Суицидальная поездка в Швейцарию — это мечта многих. Но это дорого и не так просто.Фото: GLOBAL LOOK PRESS

ОТКРОВЕНИЯ «КОНСУЛЬТАНТА ПО САМОУБИЙСТВАМ»:

Люди обращаются разные: кто-то неизлечимо болен, кто-то устал жить

— Не спрашивайте никаких подробностей обо мне, — сразу предупредил собеседник (мы общались в соцсети). — Давайте просто назовем меня мистером G. Дело в том, что по нашему законодательству все эти советы незаконны. И если органы заинтересуются, то можно попасть под уголовную статью «содействие совершению самоубийства».

Даже в виртуальной беседе было ясно, что человек образованный. Знает несколько языков, разбирается в сложных терминах. Эвтаназия — его хобби, и он продвигает эту идею в массы. Например, ведет Ютуб-канал на двух языках, делает переводы тематических книг, фильмов и лекций.

— Суицидальная поездка в Швейцарию — это мечта многих. Но это дорого и не так просто. В той же швейцарской клинике Dignitas за 20 лет побывали только двое русских. Так что уехать на Запад я помочь не могу. Единственное — подсказать способ безболезненно уйти из жизни у себя дома. Препарат, который дают принять в швейцарской клинике, раньше можно было незаконно заказать в Китае за $300. Контакты поставщиков, товар которых был проверен в лабораториях, известны всем интересующимся благодаря австралийскому доктору Филипу Ничке и его книге. Это тот самый Доктор Смерть, что представил в том году на выставку капсулу для самоубийц. В родной Австралии книги доктора Ничке под запретом. К тому же его лишили медицинской лицензии. Но это не мешало ему проводить семинары по всей стране. Он владелец интернет-магазина, торгующего приспособлениями для ассистированного самоубийства и просто самоубийства. Но в Россию вы ничего заказать не сможете.

Доктор Смерть Филип Ничке в Википедии обозначен как «австралийский гуманист».Фото: Twitter.com

Кстати, последний надежный поставщик запрещенных веществ из Китая перестал выходить на связь, о чем и указано в книге. Торговать-то и сейчас торгует, но там мошенников много. Есть еще вариант с заказом препарата из Мексики: ветеринарный раствор — $400 за 100 мл флакон или $600 за 2. Но в отличие от порошка из Китая, который проходит таможню, флаконы легко обнаружат на рентгене, и тогда уголовная статья. Я не рекомендую и предупреждаю о риске. Тем более что есть и другой, дешевый и легальный способ совершить самоубийство.

Такие наборы для эвтаназии продает Ничке. В России их покупка невозможна — это противозаконно.

«Доктор» рассказал мне все способы, где, как и что надо принять. Мы не имеем права это публиковать. Скажу лишь, что я была сильно шокирована доступностью орудий смерти.

— Вот так же примерно проходит и моя консультация.

— А цена какая?

— Для больных людей обычно бесплатно, а так — $50. Но обращаются за советом редко. В общей сложности за пару лет я проконсультировал больше 10, реально покончили с собой тоже больше 10. О смертях двоих я узнал из новостей. Это были молодые парни, и мы списывались буквально накануне произошедшего.

— Кто эти люди и почему хотят умереть? Вот эти парни, например, какая у них была причина?

— Люди разные были: кто-то смертельно болен, кто-то устал жить. Я не требую «уважительной» причины для консультации, но обычно говорят. У одного был БАР (биполярное аффективное расстройство), у другого соматическое заболевание, причинявшее также и психологические страдания. К слову, люди без «уважительной» причины обычно или консультируются на будущее, или, даже купив препарат, откладывают его. Инстинкт самосохранения — сильная штука. Около года назад консультировал одного бизнесмена — у человека было все, кроме желания жить. Жив до сих пор, счастливо или нет — не знаю.

— Как полиция фиксирует такие смерти?

— Как еще им фиксировать, если человек себя убил. Хотя, иногда в СМИ пишут, что есть и версия убийства — так было с одним из тех парней.

— Скажите, в чем ваша философия? Почему вы вообще таким занялись?

— «Таким» — чувствуется негативная коннотация. Смерть — такое же право каждого человека, как и жизнь. Я знаю, как безболезненно умереть, — если кто-то тоже хочет узнать, почему нет. Еще как вариант — это сублимация. Возможно, подсознательно я хочу убивать людей, и это социально-приемлемый способ это делать. Что касается дискуссий об эвтаназии как таковой, ну да, потенциальные злоупотребления — основной контраргумент, помимо того что это богопротивное деяние.

Макет «капсулы для самоубийц» австралийский активист выставил в апреле этого года на выставке похоронной индустрии в Амстердаме. «Клиент» проходит специальные тесты, потом занимает место внутри. Последний вопрос: доброволен ли уход из жизни?Фото: Twitter.com

В России вопросы легализации эвтаназии были озвучены пару раз в Госдуме, и сама идея подверглась жесткой критике. Ведь правом совершить смерть могут пользоваться непорядочные личности.

А КАК У НИХ?

Тур в один конец

Немного в стороне от всех толерантных к вопросам смерти стран стоит Швейцария.

Удивительно, но именно благодаря этой богатой и цивилизованной стране такое страшное слово, как «суицид», прижилось рядом с веселым и беззаботным словом «туризм». Дело в том, что в Швейцарии законом разрешено помогать при суициде, если нет корыстных мотивов. И распространяется это на всех, включая иностранцев.

Понятию «суицидальный туризм» уже больше 20 лет, с тех самых пор, как в 1998 году в Цюрихе появилась организация Dignitas, выступающая тем самым ассистентом в самоубийстве не только для местных жителей, но и для иностранцев. Кстати, название клиники переводится с латинского как «Достоинство». «С достоинством жить, с достоинством умереть» гласит слоган этой фабрики смерти.

По правилам Dignitas подготовка к самоубийству довольно хлопотное дело. Человек должен подтвердить свою болезнь бумагами, пройти консультации как минимум с двумя медиками клиники. И дважды с разницей во времени подтвердить свое намерение. Только после этого назначается день икс. Все происходящее сотрудники снимают на видео и предоставляют полиции в качестве доказательств. Некоторые клиенты Dignitas не против, чтобы это предсмертное видео попало на глаза широкой публике. Короткие ролики теперь активно гуляют в тематических пабликах. Зрелище не для слабонервных. Я посмотрела один такой, где умирает миллионер Симон Биннер.

— Вы понимаете, что, после того как откроете канал капельницы, в ваш организм поступит яд и вы умрете? — спрашивает голос за кадром.

Мужчина тяжело кивает, говорить он не может из-за болезни. Потом включает аудиозапись в телефоне, слушает последние признания в любви близких и открывает смертоносный краник капельницы. При этом мужчина счастливо улыбается… Следующие кадры — в катафалк грузят гроб. За годы своего существования в Dignitas ушли из жизни около 2500 человек.

Сейчас в Цюрихе действует несколько подобных организаций. Стоит тур в один конец, надо сказать, недешево.

Вот детальный прайс одной из клиник (все цены в евро):

3500 — предварительный платеж, при этом положительное решение врача не гарантируется и платеж не возвращается.

870 — за две консультации врача.

2200 — платеж, если врач разрешил ассистированное самоубийство (АС) и выписал рецепт.

440 — оформление документов.

2200 — кремация.

Итого: 6570 просто за АС, 9210 — АС + кремация + оформление документов.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Врач должен биться за жизнь пациента до конца

Основатель и руководитель Санкт-Петербургского детского хосписа протоиерей Александр Ткаченко:

— В большинстве случаев, если человеку оказывается своевременная и качественная паллиативная помощь, вопроса об эвтаназии не возникает. Если нет боли, работает психолог, обеспечены медицина и нормальный уход, человек ценит то время, которое он может провести с родными. Я уж не говорю о том просторе для криминала в этой теме и возможности решения наследственных вопросов. На мой взгляд, нужно думать не об эвтаназии, а о том, как обеспечить каждому человеку качественную помощь, доступную медицину, качественные лекарственные препараты и возможность без страданий прожить столько, сколько ему отведено.

Основатель Санкт-Петербургского Детского хосписа, протоиерей Александр Ткаченко. ФОТО детскийхоспис.рф

Мне кажется, что, поднимая вопрос об эвтаназии сейчас, мы «ставим телегу впереди лошади». Нам нужно сначала принять концепцию достойной смерти в обществе, согласиться с тем, что это естественная часть жизни и к смерти нужно быть готовым. И общество должно согласиться, что право на достойную смерть — такое же неотъемлемое право человека, как право на жизнь. Только после этого можно будет подступиться к обсуждению темы эвтаназии. А пока рановато, не готово ни общество, ни законодательство, ни специалисты, ни сами люди.

СПРАВКА «КП»

Эвтаназия — в переводе с греческого «хорошая смерть». Это практика, когда тяжело и неизлечимо больным врачи назначают смертельный препарат, потому что только уход из жизни может прекратить страдания.

Ассистированное самоубийство — суицид, совершенный с помощью другого человека, часто врача. То есть медицинский работник сознательно и намеренно дает больному знания, как и что принять, чтобы уйти из жизни. Основное отличие от эвтаназии — больной должен самостоятельно принять лекарство.

ОПРОС КП

В ТЕМУ

Эвтаназия как «лечение»: сумасшествие или гуманность?

«В Бельгии 24-летней девушке разрешили «вылечить» депрессию эвтаназией. Королевство Бельгия стало вторым после Нидерландов государством, где неизлечимо больные люди получили право на добровольный уход из жизни при помощи врачей». Прочитав текст в нескольких СМИ, мы не поверили своим глазам. Более того, в татарстанских социальных сетях новость вызвала бурное обсуждение (подробности)

Парализованный итальянский диджей добился эвтаназии

Фабио Антониани, известный как DJ Fabo, попал в ДТП в Индиив 2014 году, после чего потерял зрение и остался парализованным. В январе 2017 года он с помощью своей девушки записал видеообращение к правительству Италии с просьбой предоставить ему право на эвтаназию, которая запрещена с 2011 года. Диджей рассказал о своей жизни до аварии и о том, что ему приходится переживать сейчас. Однако правительство отказало в просьбе. Тогда близкие Фабио обратились в швейцарскую клинику за помощью (подробности)

Смерть на ТВ: британцы показали эвтаназию

Британец ушел из жизни в швейцарской клинике в окружении кинокамер

Тысячи британцев увидели последние минуты жизни смертельно больного человека, решившегося добровольно прекратить страдания и достойно уйти из жизни. (подробности)

ЭВТАНАЗИЯ, эйтаназия, эутаназия (от греч. εὖ – благой, хороший и ϑάνατος – смерть) – легкая, спокойная, безболезненная смерть. Термин «эвтаназия» введен Ф.Бэконом, согласно которому «долг врача состоит не только в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчать страдания и мучения, причиняемые болезнями… даже и в том случае, когда уже нет никакой надежды на спасение и можно лишь сделать самое смерть более легкой и спокойной, потому что эта евтанасия… уже сама по себе является немалым счастьем» (Бэкон Ф. Соч. в 2 т., т. 2. М., 1978, с. 269). В 1826 немецкий врач Карл Ф.Маркс использовал термин «эвтаназия» для обозначения науки, которая «сдерживает угнетающие черты болезни, освобождает от боли и делает верховный и неизбежный час самым мирным». Изначальному бэконовскому значению соответствует понятие «паллиативное лечение», реализуемое в практике современных хосписов.

Термин «эвтаназия» ныне употребляется в различных смыслах, среди которых можно выделить следующие: ускорение смерти тех, кто переживает тяжелые страдания; прекращение жизни «лишних» людей; забота об умирающих; предоставление человеку возможности умереть.

Для многих первобытных обществ умерщвлять стариков и больных или (для кочевых племен) не забирать их с собой при смене стоянки было обычной нормой. Практика эвтаназии была характерна и для Древней Греции, где поощрялось самоубийство людей, достигших 60 лет. Платон в «Государстве» писал, что медицина призвана заботиться лишь о здоровых душой и телом; не следует препятствовать смерти физически слабых, а скверные душой сами себя погубят. Сократ, Платон и стоики от Зенона до Сенеки оправдывали умерщвление очень слабых и тяжелобольных людей даже без их согласия. Кроме того, они считали, что, если человек ослаб и становится обузой для общества, покончить с собой – его моральный долг. Впрочем, Аристотель, а особенно пифагорейцы были противниками умерщвления тяжелобольных.

Христианство, воспринимающее жизнь человека как божий дар, с самого начала выступило против самоубийства, в т.ч. и вызванного страданиями. Так, Августин вслед за Аристотелем осудил самоубийство как проявление трусости, презренной слабости. Позиция бескомпромиссного отвержения самоубийства и эвтаназии никем не оспаривалась вплоть до эпохи Просвещения, когда некоторые медики вслед за Бэконом начинают говорить о необходимости облегчать страдания умирающих. Но лишь в кон. 19 в. в связи с секуляризацией получают распространение представления о добровольной эвтаназии, в т.ч. и осуществляемой с помощью врача. В России адвокат А.Ф.Кони считал эвтаназию допустимой при наличии сознательной и настойчивой просьбы больного, невозможности облегчить его страдания медикаментозными средствами, а также несомненных доказательств невозможности спасения жизни и при условии предварительного уведомления прокуратуры.

В 1930-е гг. эвтаназия осуществлялась в массовых масштабах в нацистской Германии по отношению к тем, кто признавался экономическим «бременем для общества», кто жил «жизнью, которая не стоит того, чтобы ее жить». В 1939 Гитлер издал указ о регистрации детей, страдающих монголоидностью, гидроцефалией, параличом и уродствами (5 тыс. из них были подвергнуты эвтаназии). Впоследствии, по другому указу, были подвергнуты принудительной эвтаназии десятки тысяч людей с умственными расстройствами.

После этого долгое время эвтаназия повсеместно считалась абсолютно недопустимой. Однако развитие новых биомедицинских технологий (прежде всего жизнеподдерживающего лечения) наряду с утверждением в медицинской практике ценности автономного выбора привело к тому, что тема эвтаназии во многих странах перестала быть табу. При этом эвтаназия понимается как ускорение смерти тяжело и неизлечимо больного, осуществляемое по его воле или по воле уполномоченных им близких.

Различают пассивную и активную эвтаназию. Пассивная эвтаназия – это отказ от жизнеподдерживающего лечения, когда оно либо прекращается, либо вообще не начинается. Пассивная эвтаназия (напр., выписка из больницы безнадежно больного пациента) довольно часто встречается в медицинской практике. С моральной точки зрения существует важное различие между ситуацией, когда принимается решение не начинать лечение, и ситуацией, когда прекращается уже начатое лечение. Моральное бремя, ложащееся на врача, во втором случае будет более тяжким. Однако если врач будет опасаться начать жизнеподдерживающее лечение, чтобы не попасть в ситуацию, когда его придется прекращать, то это может оказаться еще большим злом для пациента, которого такое лечение могло бы спасти.

Активная эвтаназия – это преднамеренное действие с целью прервать жизнь пациента, напр. путем инъекции средства, вызывающего смерть. Различают такие формы активной эвтаназии, как 1) убийство (умерщвление) из сострадания (когда жизнь, являющаяся мучением для больного, прерывается другим человеком, напр. врачом, даже без согласия пациента), 2) добровольная активная эвтаназия и 3) самоубийство при помощи врача. Во втором и третьем случаях определяющим является согласие (или даже требование) самого больного. Во втором случае сам врач по просьбе больного делает ему летальную инъекцию, в третьем же врач передает в руки больного средство, позволяющее последнему покончить с собой. Хотя в большинстве стран, включая Россию, активная эвтаназия запрещена законом, именно она вызывает наиболее острые медицинские и философские дискуссии.

Основным аргументом сторонников активной эвтаназии является право человека на самоопределение, вплоть до того, чтобы самому распорядиться собственной жизнью и отказаться от негуманного, унижающего его достоинство лечения (в этой связи иногда говорят о рациональном, т.е. тщательно обдуманном, самоубийстве, позволяющем прекратить бесполезные мучения). Против активной эвтаназии высказываются следующие аргументы: восходящий к теологии аргумент о святости человеческой жизни; возможность врачебной ошибки при констатации безнадежного диагноза; опасность злоупотреблений, если эвтаназия будет узаконена; аргумент «наклонной плоскости»: коль скоро эвтаназия будет узаконена, то даже при самых жестких требованиях к ее проведению в реальной жизни будут возникать ситуации «на грани» узаконенных требований, при этом незначительные отступления будут размывать строгость закона, так что в конечном счете эвтаназия будет осуществляться не из сострадания, а ради совсем других целей. См. статью Биоэтика и лит. к этой статье.

Б.Г.Юдин

Эвтаназия – добровольная смерть неизлечимого больного, происходящая при помощи врача. Во всем мире люди болеют и умирают, при этом часто испытывая невыносимые страдания. В том, как в разных странах относятся к эвтаназии, «Газета.Ru» попыталась разобраться с помощью врача-педиатра, специалиста по паллиативной медицине Анны Сонькиной.

Слово «эвтаназия» в переводе с греческого означает «хорошая смерть» (ev – хороший, tanatos – смерть). Впервые этот термин ввел в XVI веке английский философ Френсис Бэкон для обозначения легкой безболезненной смерти. Как он писал, «долг врача состоит не только в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчать страдания и мучения, причиняемые болезнями… даже и в том случае, когда уже нет никакой надежды на спасение и можно лишь сделать саму смерть более легкой и спокойной». Но это же слово употреблялось и совсем в другом значении: массовое убийство психически больных и инвалидов проводилось в нацистской Германии (программа Т-4) — и это тоже называлось эвтаназией. Как бы то ни было, в наше время под эвтаназией понимают именно ускорение смерти неизлечимо больного человека с его согласия с целью избавления от страданий. Но поскольку это явление балансирует на тонкой этической грани, здесь очень важно прийти к точному определению, которое бы всеми понималось однозначно.

Только активная, только добровольная

Вот определение эвтаназии, которое в 1980 году дал Ватикан: «Действие или бездействие, приводящее к смерти, преследующее цель таким образом устранить всякое страдание». Вот определение, появившееся в Голландии в 1982 году: «Намеренное прекращение или сокращение жизни другого человека по его просьбе или в его интересах, активное или пассивное». А вот определение, к которому пришли в той же Голландии в 1985 году: «Намеренное прекращение жизни человека по его просьбе кем-либо, кроме самого человека». Видно, как постепенно понятие эвтаназии сужается. В первых вариантах говорится про действие либо бездействие, совершаемое медицинскими работниками для ускорения смерти, поскольку долгое время рассматривали два вида эвтаназии: активную и пассивную. Пассивная подразумевает намеренное прекращение поддержания жизни, то есть прекращение реанимационных мероприятий: искусственной вентиляции легких, искусственного кормления пациента и пр. При современном уровне медицинских технологий можно очень долго поддерживать в теле жизнь при помощи различных аппаратов — следовательно, отключение этих аппаратов считалось пассивной эвтаназией.

Под активной эвтаназией подразумевалось намеренное введение пациенту лекарственных препаратов, приводящее к его смерти. Надо сказать, что в русскоязычных источниках продолжают использовать эти названия.

Справка:

Георг V
Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии в преклонном возрасте впал в кому после тяжелого легочного…

Но, следуя последнему определению, которое сформулировано в 2003 г. в докладе Европейской ассоциации паллиативной помощи и сегодня принято всеми международными организациями, эвтаназия может быть только активной (намеренное введение врачом лекарственных препаратов) и только добровольной (по просьбе самого больного). Прекращение жизнеобеспечения эвтаназией не считается – это другая проблема, которая также имеет массу этических и юридических сложностей. Если же введение смертельных лекарств не добровольно, то это убийство. По современному определению к эвтаназии не относят и ассистированное врачом самоубийство (PAS), когда врач по просьбе пациента предоставляет ему лекарственные препараты с целью самоубийства.

От Гиппократа до хосписа

Проблема эвтаназии относится к области медицинской этики. Хотя и сейчас молодые врачи при вступлении в профессию дают клятву, которая считается кодексом чести, медицинская этика со времен Гиппократа сильно изменилась. Базовый принцип Гиппократа – «не навреди». При этом, уточняет Анна Сонькина, Гиппократова этика патерналистична: «Врач – царь и бог: он все знает про больного и решает, что с ним делать, что сообщать ему, что не сообщать. Гиппократ не спускался до работы с умирающими: он считал, что, когда наступают признаки смерти («лик Гиппократа»), врачу больше делать нечего». В современной клинической этике действуют четыре равноправных принципа. Принцип автономии дает право каждому человеку принимать решение о своей жизни и своем здоровье. Принцип благодеяния подразумевает, что врач всегда действует в интересах пациента. Принцип незлонамерения – это гиппократовское «не навреди». Принцип справедливости должен обеспечить равные права всех людей на получение медицинской помощи. «Клиническая этика рассматривает спорные случаи, когда эти принципы конфликтуют, — говорит Анна Сонькина. — Иногда действия в интересах больного конфликтуют с принципом справедливости, так как ресурсов на него не хватает. Иногда пациент что-то просит, а врач считает, что это не в его интересах; пациент от чего-то отказывается – врач считает, что не предоставить ему это – значит навредить».

Справка:

Исследование Рейтерс (2006 г. в Голландии)

92% хотят умереть достойно, 88% хотят сами иметь возможность принимать решение о лечении, 65% хотят умереть дома, 65% не хотят…

Эвтаназия исходит из принципа автономии, поскольку если принимать право каждого человека на решение о своем здоровье, то и решение о смерти должно быть правом каждого. Вообще в отношении к смерти, считает Анна Сонькина, в современном мире развиваются две тенденции. Во-первых, по мере развития общества от патерналистского к индивидуалистическому в медицине совершается переход к большей автономии пациента. Во-вторых, медицина стала больше участвовать в проблеме смерти и умирания. Многие болезни успешно лечат, люди живут дольше, с развитием технологий мы учимся продлевать жизнь, замещая функции организма. Если раньше смертью занимался не врач, а священник, то в ХХ веке появляется хосписное движение, паллиативная медицина.

То есть медицина стала все больше вмешиваться в процесс смерти: она может ее отодвинуть, а может облегчить, сделать менее тяжелой и страшной, освободить умирающего от страданий.

Реанимировать или нет

В клинической практике есть ситуации, которые зачастую приписывают к эвтаназии, хотя они к ней вовсе не относятся. Например, отказ от лечения. Практика информированного согласия пациента на лечение начала применяться с 1908 года, рассказывает Анна Сонькина. Это значит, что пациент должен знать все, что с ним будет делаться в ходе лечения, и имеет право принимать решения — может отказаться от какого-либо лечения. В том числе он может отказаться от искусственного поддержания жизни. К последнему относятся сердечно-легочная реанимация, искусственная вентиляция легких, искусственное питание и гидратация, гемодиализ и даже кардиостимуляторы. Но если человек находится без сознания (в медицине это называется некомпетентный пациент), он, естественно, не может этого сделать. Прекратить искусственное поддержание жизни больного в вегетативном состоянии могут попросить родственники, потерявшие надежду на его возвращение к нормальной жизни. Однако в таком случае решение принимается в судебном порядке, причем суды, как правило, разрешают отключение приборов, ориентируясь на мнение самого человека, высказанное им при жизни. Для облегчения решения этой проблемы в США в 1980-х годах на уровне отдельных штатов были разработаны Advance directives – формы анкет, которые пациент может заполнить при жизни и указать, хочет ли он проведения реанимационных мероприятий или отказывается от них. «Весь мир пришел к тому, что человек имеет право естественно умереть от своего заболевания и сказать врачам: «Я не хочу ваших попыток меня спасти», — уточняет Анна Сонькина. – Качественная медицинская помощь должна включать своевременный опрос о предпочтениях — это входит в обязанности врача. Это вошло в рутинную практику в Великобритании, в США, в Австралии, в европейских странах развитой медицины, таких как Норвегия. Это стало предметом обучения врачей и предметом клинического аудита, то есть оценки качества медицинской помощи».

Не относятся к эвтаназии и некоторые методы, применяемые в паллиативной медицине. Например, когда для облегчения страданий пациента в терминальной стадии заболевания ему вводят лекарства, которые потенциально могут приблизить его смерть.

В медицине это носит название «доктрина двойного эффекта» (double effect). Проблема возникла, когда врачи пытались обосновать применение высоких доз морфина для снятия боли у онкологических больных. «Хотя сейчас уже доказано, что никакие высокие дозы опиоидов не приближают смерть, — подчеркивает Анна Сонькина, — тем не менее в нашей стране нужно об этом говорить, потому что если больной умрет во время введения сильных обезболивающих препаратов, то нет никакой гарантии, что врача не обвинят в его смерти». Существует еще один метод паллиативной медицины – терминальная седация: если никакими способами страдания пациента не снимаются, ему вводят седативные препараты, чтобы он этих страданий не чувствовал. Но при этом человек будет находиться в бессознательном состоянии, чаще всего до самой смерти. И с точки зрения некоторых это может восприниматься как «социальное убийство». Но в большинстве стран терминальная седация считается элементом хорошей паллиативной помощи, этически допустимой, и ее не смешивают с эвтаназией.

За и против

Естественно, против эвтаназии решительно выступает церковь, которая и самоубийство считает великим грехом: человеческой жизнью не может распоряжаться человек – только Бог. Но и в рамках светской этики противники эвтаназии аргументируют свою позицию абсолютной ценностью человеческой жизни. Весомый аргумент против состоит в том, что нужно развивать альтернативу – хорошую паллиативную помощь, которая облегчит участь умирающих, позволив им дожить без страданий до смертного часа. Чаще всего противники говорят о неминуемых злоупотреблениях, которые повлечет за собой разрешение эвтаназии. Так, считают они, можно «покатиться по наклонной плоскости» — сначала разрешить эвтаназию, потом поощрять самоубийство, потом оправдывать убийство.

Справка:

Джек Кеворкян — «Доктор Смерть»

Американский врач армянского происхождения, борец за легализацию эвтаназии. Выступал в защиту эвтаназии в тех случаях, когда…

Защитники эвтаназии подчеркивают, что это акт милосердия, избавление от страданий. Не отрицая ценность человеческой жизни, они подвергают сомнению, что жизнь – благо, когда она превратилась в сплошное страдание без всякой надежды на облегчение. Если последовательно отстаивать принцип автономии, то эвтаназия – крайнее проявление этого принципа: человек имеет право распоряжаться своей жизнью до конца. Эвтаназию можно считать и проявлением медицинской ответственности: если вы позволили человеку дожить со своей болезнью до терминальной стадии, так дайте ему и спокойно уйти. Но нельзя сбрасывать со счетов и право на автономию врача, а попросту говоря, то, что примерно половина врачей испытывает дискомфорт, когда им приходится осуществлять эвтаназию. «Все аргументы за и против достаточно очевидны, — подчеркивает Сонькина. – На сегодня стоит задача не просто рассуждать, а найти какие-то доказательные данные в пользу той или иной точки зрения».

А такие данные может предоставить только практика тех стран, где эвтаназия законодательно разрешена, потому что там имеются реальные факты.

История легализации.

Впервые эвтаназия была легализована вовсе не в Голландии, а в Австралии – на Северной территории, в 1996 году, правда просуществовало разрешение недолго, и в 1997 году его отменили. В том же году в американском штате Орегон легализовали ассистированное врачом самоубийство (PAS). В 2002 году эвтаназию и PAS легализовали в Голландии и Бельгии, в 2008 году легализовали PAS в американском штате Вашингтон. Эвтаназия легализована также в Швейцарии и Люксембурге. Но и в тех странах, где эвтаназия законодательно не разрешена, отношение общества к ней меняется: так, Великобритания перешла от резко отрицательного к нейтральному отношению.

Справка:

Суицидальный туризм

В 2011 году в кантоне Цюрих прошел референдум на тему, оставить ли эвтаназию в Швейцарии легальной для всех или только для…

Если говорить об опыте Голландии, то интересно, что с начала легализации эвтаназии до сегодняшнего дня практика ее применения довольно сильно изменилась. Законодательное разрешение эвтаназии сопровождалось очень строгими правилами. Лечащий врач (а это обязательно семейный врач, который ведет больного) должен убедиться в наличии шести очень важных условий. Первое – настоятельная просьба больного. Второе – невыносимые страдания, им испытываемые, без перспективы улучшения. Третье – полная информированность пациента о своем заболевании и состоянии. Четвертое – отсутствие альтернатив: нет лечения, обезболивающие не помогают. Пятое — независимое заключение второго врача. Шестое — адекватная помощь в смерти. Все случаи эвтаназии подлежат обязательной регистрации. И с учетом этих условий, говорит Анна Сонькина, только каждый десятый из пациентов, высказавших просьбу об эвтаназии, доходит до конца.

Противники считают, что если эвтаназию разрешить, то ее с каждым годом станет все больше и больше.

Но опыт Голландии показывает, что это не так. За десять лет количество случаев эвтаназии повысилось, но затем снова снизилось. Характерно, что при этом снизилось число случаев недобровольного получения смертельных лекарств — убийств из милосердия. «Но, пожалуй, Голландия все же движется по наклонной плоскости в плане расширения критериев», — считает Анна Сонькина. Сначала они оправдали врача, давшего смертельное лекарство собственной матери, которая не была в терминальной стадии заболевания. Затем оправдали врача, который помог уйти из жизни психиатрическому больному. Затем был оправдан врач, который дал смертельное лекарство просто старому человеку, который «устал от жизни». Налицо явное расширение критериев – физические страдания – психические – экзистенциальные. А самые последние нововведения в Голландии, которые вызывают наибольшее неприятие, – появившиеся выездные бригады и клиники эвтаназии. Теперь можно «принять хорошую смерть» на дому, а можно лечь в специальную клинику. Самая последняя новость пришла из Бельгии: в декабре 2012 года ушли из жизни братья-близнецы, добившись для себя эвтаназии. От рождения они были глухими, а в последние годы начали терять зрение. То есть они вовсе не были больны в терминальной стадии и не испытывали невыносимые физические страдания. Однако их просьба о прекращении жизни была удовлетворена. В то же время в американском штате Орегон, где с 1997 года легализовано ассистированное врачом самоубийство, его границы не расширяются. Его применение возможно только в терминальной стадии болезни при прогнозе жизни не более шести месяцев. И количество пациентов, которые прибегают к нему, с годами не увеличивается. «В дискуссии об эвтаназии очень любят приводить этот аргумент – неизбежно произойдет «скатывание по наклонной плоскости», — говорит наша собеседница. — Но эту неизбежность надо еще доказать. Это вопрос для науки, почему в одних странах происходит такой сдвиг, а в других не происходит. Это должно изучаться и изучаться».

Практика показывает, спасает ли от эвтаназии хорошая паллиативная помощь.

Например, в Великобритании, где она хорошо развита, самое низкое число смертей из-за введения летальных доз препаратов. Но в то же время в странах, где эвтаназия разрешена, оказалось, что большее число пациентов (в четыре раза больше) просят ее не из-за физической боли, а из-за депрессии и безнадежности. «Людям просто плохо, — говорит Анна Сонькина, — а от этого, к сожалению, не спасает даже развитая паллиативная помощь». «Голландцы очень убедительно говорят в пользу эвтаназии, и, находясь там, с этим соглашаешься: люди имеют право, это милосердие, — Анна Сонькина делится своим личным опытом. – Но у Голландии есть особенность. Это очень секулярная страна, и там другие семейные отношения: там абсолютная норма, что пожилые люди живут вдалеке от детей и внуков, что они одиноки».

А как у нас?

В России эвтаназия находится под запретом. Статья 45 Федерального закона об охране здоровья гласит: «Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение смерти пациента по его просьбе какими-то действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента». В нашей стране в медицине имеется постулат, что надо лечить всех до конца, но наряду с этим у нас масса случаев неоказания медицинской помощи, подчеркивает Анна Сонькина. Эвтаназия запрещена, но отсутствует контроль за оказанием медицинской помощи, поэтому фактически врачи распоряжаются жизнями больных по своему усмотрению. И невозможно наказать врача за то, что действительно является преступлением. Такое вот противоречие. В то же время врач, оказывающий паллиативную помощь, совершенно законодательно не защищен. Поэтому врачи боятся ответственности, боятся вводить обезболивающие. В итоге либо умирающий человек останется вообще без помощи, либо, если он получит помощь, его будут реанимировать до конца. По мнению Анны Сонькиной, развитие паллиативной помощи – первоочередная задача для России. Она не может нормально развиваться с нашими законами.

Да, сегодня в России есть хосписы, их гораздо меньше, чем надо, но они есть.

Но проблема в том, рассказывает Анна Сонькина, что наша паллиативная помощь и ограничивается хосписами, куда попадает инкурабельный пациент, уже выписавшись из больницы. В то же время сейчас уже считается стандартом, что пациент получает паллиативную помощь на всех этапах лечения, она как бы встраивается в лечение. «А у нас она существует только на определенном этапе, причем только для онкологических пациентов. Но ведь есть другие диагнозы, пациенты с которыми испытывают страдания. При многих других заболеваниях, особенно у детей, можно что-то сделать, чтобы продлить жизнь, но паллиативная помощь уже нужна. Она должна подключаться еще до того, как больного признают инкурабельным: большинство просто не доживают до этого момента. Но, с другой стороны, неправильно было бы сказать, что у нас совсем нет помощи умирающим. Есть сестры, которые сидят у постели пациента, пытаются облегчить страдания, есть волонтеры, есть врачи. Но мы не называем это паллиативной помощью и не вкладываем туда ресурсы». Помимо онкологии есть, например, больные, страдающие боковым миотрофическим склерозом, которые мучительно умирают от удушья. В мире очень много случаев, когда такие пациенты требовали эвтаназии. Чувство нехватки воздуха снимает морфин, но в России этим больным его не дают, так как они не испытывают боли, а морфин по инструкции «противопоказан при дыхательной недостаточности».

Россия полна болью

Известно, что у нас врачам очень сложно выписать пациенту опиоидные анальгетики. Это только наша проблема? «Нет, эта проблема есть во всех странах, — отвечает Анна Сонькина. — После принятия конвенции о наркотических средствах во всем мире пошел перекос в сторону жесткого контроля за счет доступности. Именно поэтому ВОЗ стала разрабатывать рекомендации, как сделать наркотические средства доступными для медицины одновременно с контролем». Главное, что предлагает ВОЗ, — изменить политику и законодательство. «У нас в законе написано, что государственная политика в обороте наркотиков направлена на обеспечение контроля и недопущение утечки в нелегальный оборот. И нет ни одной фразы о том, что политика должна быть направлена на обеспечение доступности. Поэтому и происходит перекос на всех уровнях. Нет государственного ведомства, которое бы отвечало за доступность опиоидных лекарств. А конкретного врача посадят, если он ошибется с выпиской рецепта, что-то не так напишет. Но если он не обезболит больного, ему ничего не будет. Нельзя подать в суд на врача за то, что больной умер в муках». Сейчас в Минздраве создана рабочая группа, которая работает в этом направлении, но, даже если будут сделаны какие-то послабления в системе доступности опиоидных анальгетиков, «скорее всего, в масштабе страны и всей некупированной сегодня боли изменения будут незначительными», считает наша собеседница. «Россия, как всегда, отмахивается от международных рекомендаций — «это нам не подходит». Хотя эти рекомендации исходят из единственного посыла – люди должны иметь право на обезболивание. А для сильной боли нужны наркотические средства. Мы стоим перед задачей обеспечить и контроль, и доступность. Что делать? Это нелегко».

Справка:

Паллиативная помощь

Помощь неизлечимо больным пациентам, облегчающая их страдания. Слово происходит от латинского pallium (покрывало, плащ). Включает…

Мы не знаем, сколько людей в масштабах России страдают от боли. Есть только косвенные показатели, по которым попытались провести такую оценку медики из Самары, подсчитав число онкобольных в 4-й стадии с учетом того, что 80% их испытывают сильные боли. И таких больных оказалось на порядок больше числа пациентов, которые получают опиоидные анальгетики. А в масштабах страны, как и по всему миру, такие исследования проводит только международная организация Human Rights Watch, доклады которой в России не имеют влияния. Среди пациентов, страдающих от невыносимой боли, есть те, кто видит некий смысл в страдании, но такие люди редки.

Аргумент против эвтаназии появляется, если врачи могут сделать все возможное, чтобы снять страдания пациента, но в реальности они не могут это сделать.

И вот вывод Анны Сонькиной: «Паллиативная помощь – пока еще малознакомый и чужеродный в России подход. У нас все еще господствует патернализм по отношению к пациенту, и в обществе существует табу на разговоры о смерти. Даже многие известные врачи считают, что медицина не должна заниматься умирающими — она должна лечить. Надо прежде всего признать, что люди умирают, и даже дети умирают, надо заботиться и об умирающих детях. Сегодня легализация эвтаназии не стоит на первом месте среди законодательных вопросов, которые надо решить в России. Только когда будет сделано что-то весомое в развитии паллиативной помощи, можно вернуться к вопросу об эвтаназии. Сначала давайте научимся снимать страдания, а потом посмотрим, останется ли кто-то, кто захочет эвтаназии. И даже когда мы вернемся к этому вопросу, надо учитывать наши национальные особенности: роль семьи, религию, духовность – все это может сыграть роль в том, что Россия пойдет совсем иной дорожкой. Но повышение образованности общества и медицинского сообщества в вопросах этики смерти и умирания – единственный путь к тому, чтобы когда-нибудь в России можно было «хорошо умереть».

Мнения других специалистов об эвтаназии «Газета.Ru» представит в четверг.

В Голландии на каждый случай эвтаназии новорожденных, о котором врачи оповестили специальные органы, приходится минимум 5 случаев, о которых умалчивают. Пока что очень редко, но и в других странах имеет место эвтаназия смертельно больных новорожденных, о которой мало кто знает. В Голландии с 1985 года эвтаназия официально разрешена для взрослых|. В 2002 году специалисты из University Medical Center Groningen разработали так называемый Groningen протокол, список показаний для выполнений эвтаназии и отчетность о ее проведении у новорожденных с тяжелыми неизлечимыми болезнями. Целью документа было вовлечение медицинской общественности в диспут на эту тему. Группа педиатров заявила, что за период с 1997 по 2004 год было произведено 22 эвтаназии новорожденных (то есть 3 ребенка за год), с тяжелейшими дефектами, которых можно было бы поместить в специальные реанимации на несколько лет, где в итоге они все равно бы умерли. По официальной статистике в стране ежегодно рождается 15-20 нежизнеспособных детей. Сторонники официального принятия эвтаназии новорожденных, апеллируют тем, что никто из родителей этих 22 детей не подал в суд. Все эти дети родились с очень тяжелым заболеванием spina bifida, или расщепление позвонков и множественные дефекты спинного и головного мозга. Центральная нервная система буквально вываливается из тела ребенка. Возникает вопрос: сохранить жизнь и страдания этих детей или прекратить и то и другое? Естественно противники эвтаназии не приемлют этой философии. Более того, они критикуют созданный протокол, согласно которому врач должен быть уверен в том, что ребенок очень страдает, и шансов на излечение нет, прогноз смерти однозначен и все это должен подтвердить независимый доктор, и оба родителя должны быть согласны. Отчет обо всех особенностях состояния здоровья ребенка, а также данные о введенном препарате, вызвавшем его гибель должны передаваться в определенные госструктуры в виде протокола, для того чтобы можно было оценить все обстоятельства, не вызывая врача на допрос. Еще в 1997 году Голландские медицинские сообщества обратились с просьбой к государству о создании специальных комитетов состоящих из врачей и экспертов по этическим вопросам. Но до сих пор ничего не сделано. Во Франции 73% врачей имеющих дело с новорожденными (неонатологи) хотя бы раз, но применяли умерщвляющие препараты у «безнадежных» детей, но не рапортовали об этом в соответствующие органы. 2 — 4% опрошенных неонатологов Великобритании, Италии, Испании, Германии и Швеции заявляют о том, что хотя бы раз поступали аналогичным образом. В США, как сторонники, так и противники эвтаназии, заявляют о том, что негласно она имеет место уже десятилетиями. Отключение жизнеобеспечивающих устройств у обреченных детей — суровая реалия. Об этом не докладывают и не обсуждают, побаиваясь уголовной ответственности и тяжб. В современной политической и юридической ситуации врачам не всегда можно работать полностью открыто. Естественно, что любая общественность будет чрезвычайно против детской эвтаназии, но если дело коснется кого-то индивидуально, реакция может очень измениться. Те же американцы, узнав, что очень дорогостоящее лечение заведомо обречено на провал скорей всего тихонько согласятся на эвтаназию, публично поплачут о несчастье, снимут душещипательную мелодраму на эту тему, напишут книгу — бестселлер и годами будут обсуждать пережитый стресс, зарабатывая на этом миллионы.