Фатализм в философии

Логический фатализм (или логический детерминизм) — это философская доктрина, утверждающая, что согласно законам (или принципам) логики (см. Логика) следует, что всё в мире предопределено и поэтому человек не имеет свободы воли. Наиболее распространённым примером такого рода предопределённости могут служить суждения о случайных будущих событиях.

Аргумент логического фатализма с целью его опровержения был введён Аристотелем в широко известной главе IX трактата «Об истолковании» и основан на раздумиях военного стратега-полководца: «Будет ли завтра морское сражение? Или его не будет?» Данный аргумент можно представить в следующем виде:

    Предположим, сегодня истинно, что завтра будет морское сражение. Из этого следует, что не может быть, чтобы завтра не было морского сражения. Следовательно, необходимо, чтобы завтра морское сражение произошло. Подобно этому, если сегодня ложно, что завтра будет морское сражение, то необходимо, чтобы морское сражение завтра не произошло. Но высказывание о том, что завтра произойдёт морское сражение, сегодня истинно или ложно (логический принцип двузначности, в соответствии с которым всякое высказывание является либо истинным, либо ложным, то есть принимает одно из двух возможных истинностных значений — «истинно» и «ложно»). Принцип двузначности предлагает нам выбрать одну из этих двух альтернатив как верную. Но это означает принятие и фатализма, поскольку какая бы из альтернатив ни оказалась верной (причём верной уже сегодня), завтра с неизбежностью будет то, что в нём (этом утверждении) говорится. Если сегодня истинно, что завтра будет морское сражение, значит, завтра его уже не может не произойти, и наоборот. Обобщив этот аргумент, получаем, что всё происходит по необходимости и нет ни случайных событий, ни свободы воли.

В основе приведённого фаталистического аргумента лежат две посылки:

  1. Принцип необходимости, утверждающий, что «если истинно, то необходимо» и который безоговорочно принимался во всех эллинистических философских школах.
  2. Принцип двузначности, который позволяет выбрать одну из этих двух альтернатив как верную.

Большинство исследователей считают, что Аристотель ограничивает применимость принципа (2) относительно высказываний о будущих случайных событиях и этим разрушает фаталистический аргумент.

Тема логического фатализма широко обсуждается в философской и логической литературе вот уже более двух тысяч лет, для чего потребовался строгий анализ таких основополагающих понятий, как «свобода», «истинность», «время», «асимметрия времени», «случайность», «необходимость», «непредотвратимость» и ряда других. Особое значение дискуссия по логическому фатализму имела для появления и развития различных направлений неклассических логик (см. Логики неклассические), таких, как многозначные, модальные, временные и модально-временные.

ФАТАЛИЗМ (от лат. fatalis – роковой, предопределенный) – представление о неизбежности всего происходящего в природе и в жизни человека, исключающее случайность и свободу. Фатализм берет начало в мифологическом мировоззрении, интуитивном убеждении людей в собственном бессилии перед лицом сил природы и получает широкое распространение в ранних культурах.

В процессе формирования теистических религий, основанных на вере в единое всемогущее божество, идея судьбы уступает место идее промысла, который, хотя и недоступен человеческому разумению, является, однако, не безличной предопределяющей силой, воплощением воли божества. В монотеистических религиях фатализм предстает как провиденциализм, основанный на вере во всемогущество и всезнание Бога, который, создавая мир, заранее предопределил его судьбы, что нашло отражение в исламе (доктрина джабаристов) и христианстве (августинизм, протестантизм).

В классических формах фатализм предстает в античной культуре, вырастая из мифологических представлений о роке, господствующем и над простыми смертными, и над героями и богами (ср., напр., Софокл, «Царь Эдип», «Эдип в Колоне»). Судьбу нельзя изменить, можно лишь мужественно принять свою участь. В трагедии Эсхила «Прометей Прикованный» (105) Прометей говорит:

…Ведь я и сам

Предвидел все грядущее, и нет

Нежданных бедствий для меня. Я должен

Свою судьбу переносить легко:

Нельзя преодолеть необходимость…

В античной философии наиболее последовательно представления о фатализме проявились в стоицизме. Стоики отождествляли необходимое и целесообразное, полагая, что все события в мире предопределены внутренним законом, имманентным миру (Логос). Добровольное следование внешней необходимости, по мнению стоиков, является способом избежания принуждения, а значит, условием человеческой свободы и счастья. По словам Сенеки, «желающего судьба ведет, а нежелающего влачит» (Сенека. Письмо к Луцилию, 107). Стоя считает нравственным долгом человека сопротивление слепым силам рока, человек в силах выбирать свою нравственную позицию, хотя изменить порядок вещей он не сможет. В Средние века христианство враждебно относилось к идеям, отрицавшим положение о свободе человеческой воли, без которой была невозможна нравственная ответственность человека перед Богом.

В Новое время с фатализмом смыкаются различные формы философского детерминизма. Так, Спиноза полагал, что в мире господствует необходимость (см. Необходимость и случайность), обусловленная всеобщей причинностью и отсутствием случайности. В то время как единичные модусы подчиняются внешней причинности, в роли всеобщей причины для всей совокупности модусов выступает непосредственно субстанция, являющаяся причиной и самой себя.

Вслед за успехами механики в эпоху Просвещения складывается причинно-механическая картина мира, принимающая всеобщую каузальность как неоспоримый закон природы. Изначально определенными всей предшествующей цепью причинно-следственных связей признаются не только все явления природы, но и поступки людей, равно как и результаты этих поступков. Согласно Гольбаху, «во всех своих поступках человек подчиняется необходимости… его свобода есть химера» (Здравый смысл. М., 1941, с. 60).

Фатализм нашел своеобразное проявление в теории «вечного возвращения» Ф.Ницше, восходящей корнями к античной мифологии. Для философии и этики 20 в. характерно, скорее, обоснование человеческой свободы и ответственности (Н.А.Бердяев, Ж.П.Сартр). Поппер видел в историцизме, обосновывающем закономерную неизбежность тех или иных исторических процессов, разновидность фатализма. Т.н. бытовой фатализм представляет собой реакцию человека на свое бессилие перед лицом противостоящего ему мира.

Литература:

1. Карпенко А.С. Фатализм и случайность будущего: логический анализ. М., 1990;

2. Длугач Т.Б. Подвиг здравого смысла, или Рождение суверенной личности. М., 1995;

3. Огурцов А.П. Философия науки эпохи Просвещения. М., 1995;

4. Столяров А.А. Стоя и стоицизм. М., 1995;

5. Березовский Г.В. От Монтеня к Гольбаху. М., 1996;

Всеобщая предопределенность (даосизм)

Еще одним известным и влиятельным религиозно-философским учением Древнего Востока был даосизм. Его основатель, современник Конфуция, китайский философ Лао-цзы (Старый Учитель), написал сочинение «Дао дэ цзин» («Книга о пути и добродетели»).

Сам факт нашего появления на Земле, считал он, уже есть проявление нашей несвободы, потому что перед рождением нас никто не спрашивал, хотим мы того или нет. Нам не предоставляли выбора – родиться или не родиться. А если кто-то, допустим, не хотел рождаться? Так, например, для буддиста земная жизнь – это зло, и он предпочел бы не родиться вовсе. Мы появились на свет и, хотим того или нет, должны считаться с фактом нашего существования и подчиняться ему. Далее, выбирали ли мы наш пол, наследственность, родителей, социальную среду и историческую эпоху, в которую родились? Совершенно не выбирали. Все это было нам дано безусловно и авторитарно, и, стало быть, опять ни о какой нашей свободе говорить не приходится. А воспитание, которое мы получили с колыбели и которое сформировало нас, сделав такими, какие мы есть, разве выбирали мы его? Нет, оно тоже предложено нам помимо всяких наших желаний. А если мы его не выбирали, значит, и себя самих мы не выбирали, и то, что мы собой представляем, есть результат, совершенно от нас не зависящий. И наконец, влияет ли все перечисленное на жизнь, то есть влияет ли пол, наследственность, среда, эпоха, воспитание и все прочее на человеческий путь? Конечно же влияет, и даже определяет его, направляет, формирует. Можно привести еще множество иных факторов, также влияющих на нас. А сумма всех этих факторов и будет той силой, которая ведет нас в определенном направлении и делает нашу жизнь той или иной. Вот и получается, что ни самого себя, ни свой жизненный путь никто не выбирает и не может выбрать, ибо и он сам, и его жизнь предложены ему, как бы заданы ему, и с этой данностью идет каждый по земле, будучи не в силах что-либо изменить. Здесь можно возразить, что человек меняет все же свою жизнь и примеров тому – тьма. Но предположим, кто-то принял решение что-либо изменить. Почему он его принял? В силу каких-то причин и мотивов, то есть в силу чего-то. Но это что-то, значит, было в нем, присутствовало. А откуда оно? Черта характера? Особенность натуры? Склад ума? Но ведь мы только что видели, что и характер, и ум есть заданность и что человек не выбирает их. Значит, если даже он и принял решение что-то изменить, он сделал это в силу своих внутренних особенностей, а они не от него зависят, ибо заданы изначально, стало быть, это решение он принял вовсе не свободно и оно тоже было предопределено, так как вытекает все из той же совокупности заданных факторов. Нам кажется, что мы поступаем свободно, что выбираем нечто и можем что-то изменить, но это иллюзия и самообольщение. Человек и его существование – грандиозная сумма огромного числа обстоятельств, параметров или факторов, которая обусловливает, формирует, задает то русло или колею, в которых движется наша жизнь в строго определенном направлении. Такое воззрение называется фатализмом, но в данном случае не сверхъестественная сила влияет на человеческий путь, а сложение всех естественных сил и обстоятельств ведет жизнь человека в какую-либо сторону. Поэтому такой фатализм называется естественным.

Человек, говорят даосские философы, – это полет стрелы: она движется туда, куда послала ее рука стрелка, и зависит ее движение от степени натяжения тетивы, от сопротивления воздуха, от препятствий на ее пути. Понятно, что направление ее полета может измениться: подул сильный ветер, пошел дождь, или она во что-нибудь вонзилась, но весь вопрос в том, может ли стрела сама изменить направление своего движения, самостоятельно отклониться в ту или иную сторону, полететь назад или же не лететь вовсе? Так и человеческая жизнь – летит в том направлении, которое задают ей факторы и условия, ее формирующие, внешние параметры и обстоятельства, ее определяющие, и она не может произвольно изменить это направление. Путь жизни, заданный всей суммой внешних сил, называется дао. Этот путь есть у любой вещи, потому что каждый предмет мира и его существование, как и человек, тоже результат всех возможных факторов. И у всего мироздания есть свое дао. Если сложить абсолютно все вещи нашего мира, все силы, в нем действующие, все причины и следствия во всем их грандиозном и необъятном взаимодействии и целостности, то получится единый путь – дао нашего мироздания.

Если жизнь человеческая есть заданность, значит, она известна вся – от начала и до конца: надо всего лишь просчитать все факторы и параметры, из которых она складывается. Мы просто не можем все совершенно учесть, а тем более просчитать, так как никто не может объять необъятное. Оттого нам и кажется, что результат нашей жизни, ее исход не определен, во многом случаен и только будущее окончательно все осветит. На самом же деле все, что будет, вполне известно уже сейчас, но только не нам, подобно тому как ответ задачи помещен в конце учебника, он уже есть, готов, он следует из ее условия, но ученику предстоит решать эту задачу, проходить последовательно все ее этапы, чтобы добраться до него. Ответ всего нашего существования тоже готов, так как вытекает из заданной совокупности исходных и текущих параметров, он помещен в конце книги под названием «Наша жизнь», только неведом нам вследствие нашей неспособности охватить аналитически всю эту совокупность, отчего мы и думаем, что ответа пока вообще нет, и самообольщаемся, будто бы он зависит от наших действий, планов и замыслов. Подкинем монету: может выпасть орел или решка. Нам кажется, что результат совершенно случаен и потому непредсказуем. Но если бы нам были известны первоначальное положение монеты, сила толчка, сообщенного ей, количество ее оборотов в полете, сопротивление воздуха, сила земного тяготения и все прочие условия ее движения, если бы мы могли их учесть и просчитать, то тогда выпадение, допустим, решки было бы событием не случайным, а совершенно закономерным и не внезапным, а вполне ожидаемым и предопределенным.

Естественный фатализм утверждает парадоксальные вещи: получается, что жизнь наша нам совсем не принадлежит, так как она, да и мы сами, – это всего лишь сумма от нас не зависящих факторов и условий. Выходит, что жизнь происходит с нами, для нас и делается нашими вроде бы руками, но в то же время совершенно помимо нас, вне нас и от нас не зависит. Наша собственная жизнь – это театральное представление, которое мы смотрим, как зрители из зала, она происходит с нами, но вместе с тем она – феерия, на которую мы взираем со стороны. И даже если мы сами являемся действующими лицами в этом представлении, то играем по не нами составленному сценарию и не нами избранные роли. Что же остается нам? Спокойно смотреть на происходящее и безучастно дожидаться, чем оно закончится, видеть течение собственной жизни, нисколько не подчиняющееся нам, и не делать бессмысленных попыток что-либо в нем менять. Но что хорошего в таком понимании мира? Чем положителен естественный фатализм? Кажется, ничего и ничем. На самом деле наоборот: ведь если от меня ничего не зависит и я сам – некий заданный набор параметров, сам по себе развивающийся, тогда я нисколько не виноват в своих неудачах и нет никакой моей заслуги в моих успехах. Что бы ни случилось в жизни – хорошее или дурное, я ни при чем, ведь так получилось, так сложилось, само собой сделалось, вне меня и помимо моей воли, ибо жизнь моя мне не принадлежит и сам я в ней ничего не значу и не могу. Также я ни к чему не стремлюсь и ничего не избегаю, потому что и то и другое бесполезно, я не должен никому ничего и, самое главное, самому себе. Свобода от долженствования, от напряжения, от борьбы и погони за чем-то, что наполняет жизнь страданиями, а стало быть, свобода от страданий – вот результат естественного фатализма. Свобода от желаний и стремлений, надежд и отчаяний, проистекающая из недеяния, есть величайшее благо, умиротворяющее человеческую жизнь. Я – результат внешних сил, заданная сущность, порождение всей совокупности условий – сам себе не принадлежу и сам себя не формирую. Напротив, все вышеуказанное делает меня и мою жизнь. Я такой, какой я есть, и другим быть не могу. Такой, какой получился, сложился, оказался. Могу ли я в этом случае кому-нибудь позавидовать: у него лучше, чем у меня? Не могу, потому что он – другой, не такой, как я, и у него иная жизнь. Могу ли я над кем-то посмеяться или презреть кого-то: он хуже меня? Не могу, потому что он другой и у него не такой, как у меня, жизненный путь. Каждый человек задан самому себе мирозданием, каждый идет своей дорогой, играет свою роль, у каждого своя миссия и смысл во Вселенной – и у блистательного могучего монарха, и у жалкого нищего раба. Бесполезно пытаться быть не собой – другим – и занять чужое место и сыграть не свою роль. При таком взгляде и зависть, и гордость совершенно исчезают и никого нельзя оценить по критериям «лучше» – «хуже». Не «лучше», а другой, не «хуже», но только иной. Невозможно сравнить двух людей, как невозможно сравнить, скажем, сосну и березу. Что лучше – сосна или береза? Какая краска хуже – красная или синяя? Какая человеческая жизнь удачлива, а какая достойна презрения? Никакая! О каждой можно сказать только то, что она есть и зачем-то нужна мирозданию. Сосна не сможет стать березой, сколь ни убеждайте ее, что березой быть гораздо лучше, чем сосной. Один человек никогда не станет другим человеком только потому, что они – разные сущности мира. Невозможно ругать одного за то, что он – такой, и невозможно хвалить другого за то, что он не такой, как первый, как невозможно ругать негра за то, что он не китаец, лес – за то, что он не фруктовый сад, пустынную колючку – за то, что она не прекрасный цветок.

Проверь себя

1. Что такое фатализм?

2. В чем разница между сверхъестественным и естественным фатализмом?

3. Раскройте основные естественно-фаталистические идеи даосизма.

4. Как понимать образное утверждение даосизма, что человеческая жизнь – полет стрелы?

5. В чем заключается даосский принцип недеяния?

6. Что есть счастье, согласно даосизму?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *