Одно из древних тотемских преданий рассказывает о жителе города именем Иосиф и его жене Анне, которые долгое время не могли иметь детей и в течение многих лет усердно молили Бога о даровании им плода чадородия. Наконец Господь, «вселяя неплодовь в дом», внял их молитвам и даровал супругам дитя «мужеска полу». Младенца нарекли Василием и окрестили «во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа».

Вид на Тотемский Спасо-Суморин монастырь. Фото 1900-х гг.

Однако в скором времени выяснилось непоправимое: ребенок тяжело, неизлечимо болен. «Трясавица», охватившая крохотные члены младенца, не утихала, несмотря на все усилия лекарей облегчить его страдания. Малыш лихорадочно сучил ножками, не в силах найти облегчение своим мукам. День за днем ребенок в изнурительной борьбе с жаром терял силы и, казалось, с каждым часом приближался к безвременной кончине. После тяжелых месяцев борьбы матери, обезумевшей от горя, с симптомами страшного заболевания наступала кратковременная ремиссия, но она прерывалась уже через неделю-другую новыми, еще более яростными приступами мучительного недуга. Борьба с лихорадкой длилась два года.

Дитя причащали и соборовали, оборачивали листьями целебных кустарников, посыпали пыльцой лесных соцветий, поили настоями цельбоносных трав, но все усилия оказывались тщетными, более того – недуг очевидно прогрессировал. Приходской священник, соборовавший маленького Васю за неделю до наступления кризиса, напрямую сказал его родителям, что демон лихорадки, вселившийся в малыша, отказывается покидать утлый сосуд его тленного тела. Последний из приступов болезни был особенно страшен, сопровождался ужасными коликами, сиплыми, старческими вздохами и нескончаемым плачем. «Нет, – пронеслось в сознании усталой матери, – эти муки не могут длиться вечно, когда-нибудь настанет конец». И этот конец теперь, спустя месяцы бесплодной борьбы, уже не казался ей столь страшным, как это было вначале.

Сам Иосиф не мог долгое время слушать звуки плача своего единственного сына; он удалялся на задний двор, и брага помогала несчастному забыть о той боли, которая за многие месяцы иссосала его сердце.

Плач младенца, сопровождавший последний из приступов, в какой-то момент стал затихать, словно звук этот, раздиравший изнутри стены бревенчатой избы, прорывался сквозь стволы сруба и тонул в мутных волнах Песьей Деньги. Минуту спустя ребенок умолк, дыхания его не стало слышно, и все присутствующие решили, что Василий умер. Анна подошла к колыбели и с печальной, но мужественной решимостью отвела в сторону узорный полог. Живой мальчик с недетским взором, исполненным тихого страдания, взглянул на нее, вновь обдавая материнское сердце ноющей болью. Вася вздохнул несколько раз и – вновь зашелся в мучительном крике. Не вполне давая себе отчета в том, что она делает, Анна быстрым движением нагнулась к младенцу, прижала его к груди, бросилась наружу, накинула в сенях теплый зипун и опрометью выбежала из избы.

– Она вне себя от горя, – решила побледневшая свекровь. – Она убьет сына, избавляя его от лишних страданий… Осип, беги, останови ее.

Но когда Иосиф выбежал за женой, ее след простыл, а тучи, затмившие лунный блеск, помешали ему продолжить погоню.

Она знала: свое материнское горе надо выплакать в сердечном челобитье у могилы преподобного Феодосия

Женщина, однако, знала, куда бежит, и в непроглядной тьме безошибочно выбирала верный путь. Проселочная дорога, запорошенная вчерашним снегом, дважды давала небольшого крюку, но Анна отчетливо помнила, что идти надо все время на запад, только на запад. Через полчаса она в изнеможении упала на обочину, давясь сухими рыданиями, вытерла тыльной стороной ладони испарину, выступившую на лице. Несчастная дала волю слезам, которые крупными блестящими жемчужинами скатывались по ее лихорадочно рдевшим щекам; она не плакала уже много дней подряд, ведь слезы не могли принести облегчения ее младенцу, а значит, упоение ими было жестоко и несправедливо по отношению к нему. Впрочем, теперь она рыдала с небывалой горечью: все детское, невинно-беззащитное, ангельски-нежное и так мучительно исстрадавшееся в ее сыне представало ее мысленному взору. Раскрыв ворот зипуна, женщина взглянула на ребенка: мальчик тяжело дышал, крепко прижавшись к ее груди. Она поняла: все, что она сейчас испытывала в душе, надлежало бережно отнести в своем сердечном челобитье Феодосию. Она осторожно поднялась и пошла далее, уже несколько медленнее, словно боясь расплескать охватившее ее чувство благоговейной надежды.

Рассвет встретил путницу у святых врат Преображенского монастыря; дважды ударив железным кольцом в деревянную клеть, Анна перешагнула порог. Она с некоторой робостью прошла вглубь монастырского двора, оправдывая свою дерзость тем страданием, которое привело ее сюда. На паперти Воскресенского собора ее окликнул согбенный годами старец. После недолгого колебания Анна подошла к нему и, то вспыхивая, то угасая, стала что-то рассказывать, пока наконец не показала иноку спрятанного под одеждой сына. Старец слушал незнакомку молча, склонив голову, опустив очи долу, однако когда та замолчала, знаком велел следовать за ним. Минуту спустя они подошли к каменному надгробию, плиты которого упокоили преподобного устроителя монастыря – Феодосия Тотемского.

Преподобный Феодосий Тотемский Монах оставил женщину одну, и Анна, выпростав младенца из-за пазухи, встала перед гробницей преподобного на колени и бережно положила дремлющего сына рядом. Сердце матери еще раз мучительно сжалось: лицо ребенка имело болезненно-серый цвет. Когда два года назад первые горячие молитвы остались неуслышанными, вера Анны несколько пошатнулась и она уже не могла видеть в молитве всесильное средство, способное рассеять ее горе, однако теперь в ее сердце накипело слишком многое, что предстояло открыть Феодосию – теплому предстателю жителей Тотьмы, да и всего вологодского края…

Анна стала шепотом произносить слова своей молитвы:

– Виждь, старче Феодосие, что сие приключися сыну моему…

Она бросила косой взгляд сначала в сторону гробницы, а после на младенца, словно призывая преподобного воочию убедиться в справедливости ее слов.

– Се бо во двою лету страждет Василие боле, нежели мощно терпети. И несть ми боле воли зрети его мучения, се бо, яко мати, чадолюбица сущи… – Анна подавилась рыданием.

Она стала говорить громче, с силой, отчетливо и даже на распев произнося каждое слово:

– Аще ти мощно есть, отче, умоли Христа Бога, да бых аз приняла муку про сына моего. Увы мне, чадо мое драгое Василие! Свете очию моею! Откуду тебе прииде злая немощь сия, и камо денуся, зрящи тебе в немощи сей боляща?

Рыдания росли, как снежный ком…

– За многия грехи наша казни сия и немощи наводит на нас Христос Бог. Аще не ты нам поможеши, святый угодниче Христов, преподобне Феодосие, что сотворю аз? Како имам от тебе отити?

Мать еще судорожно шептала слова молитвы, а Василий уже улыбался – все шире, все радостнее

Обессилев от слез, Анна скорбно припала к каменному полу гробницы, но еще долго, громко всхлипывая, повторяла слова молитвы. Минуту спустя ветер, ворвавшийся в клеть, взметнул под притолокой морозное покрывало снежинок, негромко пропел какую-то ноябрьскую песнь, и бледное покрывало опало с тихим шорохом на женщину и ее сына. Снежная звездочка, упавшая на щеку младенца, медленно таяла, и мальчик впервые за много месяцев улыбнулся. Мать все еще судорожно шептала слова молитвы, припав к полу, а Василий уже улыбался – все шире, все радостнее, пока наконец не рассмеялся, громко, весело, как, может быть, смеялся, впервые в жизни. Анна молча и трепетно восклонилась…

Молва сохранила еще одно предание – о девице по имени Иустина. Эта девочка родилась недалеко от Тотьмы, в Фетинской веси. Родилась зрячей, живой и веселой, и даже пять долгих мрачных лет слепоты не смогли стереть из ее памяти ни яркую, бездонную голубизну неба в день июльского сенокоса, ни мельчайшие изгибы линии горизонта, когда она, прячась от проливного дождя под одиноким дубом, медленно обводила любопытным взглядом далекую кайму синеющего леса, восточный косогор, овраг с высохшим ручьем и смутные очертания родной деревеньки.

Вся красота мироздания поблекла для Иустины одним днем, без предупреждения, без опасных звоночков, предвещающих близость надвигающейся опасности. Однажды, увидев на стволе высокой липы пушистый беличий хвостик, Иустина решила взобраться на дерево, чтобы ближе познакомиться с лесной зверушкой. Мгновение спустя она уже залезла на нижнюю ветку, потом выше, еще выше. Однако в тот момент, когда любопытная уже протягивала руку к мохнатой беличьей спинке, сук, на котором она сидела, обломился и девочка упала вниз. Удар был столь силен, что Иустина лишилась чувств, сломала несколько ребер, но главное – потеряла зрение. Ее нашли несколько часов спустя и за руку привели домой, к матери.

Отец Иустины умер за несколько лет до того, и мать, вынужденная с тех пор работать на чужие семейства, чтобы прокормить себя и дочь, не имела возможности водить девочку за руку, знакомя ее с прекрасным, неведомым миром, и поэтому непроглядная тьма, окружившая Иустину, имела ужасающий, внушающий чувство всецелой беспомощности характер.

Прошло пять лет, когда однажды мать Иустины, услышав от своих односельчан о чудесах, которые творит своей молитвой Феодосий Тотемский, велела дочери молиться преподобному и сама стала собираться в путь – в обитель Святого Преображения.

В монастыре женщина упросила игумена дозволить ей остаться ночевать у гроба Феодосия вместе с дочерью, а ночью благочестивая вдова стала усиленно молиться, читая псалмы и воспевая хвалебные пения. Звуки материнского голоса быстро усыпили Иустину, и она заснула сладким, золотым сном.

Видела Иустина, как спешил старец помочь тому, кто более другие изнемогал в послушаниях

Во сне Иустина видела (в том и заключалась последние пять лет необычайная прелесть сна, уравнивавшего ее со зрячими) святолепного старца, который ходил по монастырскому двору, наведываясь в различные службы: он молол хлеб вместе с мукомолами, носил воду с водоносами, вскапывал грядки с земледельцами и всякий раз спешил помочь тому из братьев, который более, нежели другие, изнемогал в послушаниях. Иустина не смела окликнуть старца и попросить его об исцелении, однако следила за каждым его движением с затаенной радостью и восхищением.

Когда солнце скрылось за лемехами Преображенского храма, старец, словно желая опочить от дневных трудов, направился в сторону гробницы, где и ждала его Иустина. Казалось, только теперь Феодосий увидел отроковицу, прислонившуюся к стене гробницы и молча ловившую каждый его жест. В это мгновение он откинул широкий рукав мантии, и Иустина увидела, что в руке он держал дорогой светящийся сосуд. Она сама подошла к старцу, и он окропил ее очи святой водой. Во сне ничего не переменилось, лишь старец благословил ее и скрылся за мраморными плитами надгробия. А девушка все так же сидела, прислонившись к стене, широко раскрытыми глазами впитывая мягкий бархат монастырской ночи.

Потом стало светать, а ей все мнилось, что это ей снится. Потом проснулась и протерла смеженные усталостью очи ее мать. Трудолюбивая женщина приподнялась, опираясь на локоть, и любопытным, все еще сонным взором взглянула в лицо дочери. «Какой долгий, какой удивительный сон!» – представилось Иустине и на этот раз. Она еще долго отказывалась верить, что все, что она видит, – не сон, не мираж и не морок, и потому боялась радоваться и не спешила обнимать мать, молча осенявшую широкими взмахами руки крестом то себя, то исцеленную дочь. Однако на сей раз это был не сон, не иллюзия и не игра воображения. Это было – обыкновенное чудо, которые во множестве совершал Феодосий Тотемский.

Действительно, у гробницы преподобного прояснялись очи слепых, отверзался слух глухих, с нечеловеческими воплями покидали бесноватых духи злобы и отходили от страдальцев недуги, еще вчера грозившие им неминуемой смертью. Все это было даром Божиим старинной Тотьме, в область которой пришел некогда Феодосий – один из верных учеников преподобного Димитрия Прилуцкого, вологодского чудотворца.

Икона преподобного Феодосия Тотемского. 19 век. Из собрания Кирилло-Белозерского музея-заповедника

Феодосий родился в Вологде, в семье благочестивых христиан Иулиана и Евдокии и, еще «юн сый телом, старец многолетных разумом превзыде». Отроческие игры и веселые собрания сверстников внушали юноше недоуменную печаль; раз или два оказавшись волею случая на дружеском пиру, Феодосий чувствовал себя чужим среди своих. Однако было бы ошибочно считать его одиноким: «свои» ждали его каждый вечер и каждое утро в стенах вологодских божниц и тихим взором заглядывали в сокровенные уголки его молодой души, зовя вслед за собой по дороге христианского совершенства. При этом юноша был воспитан в благом повиновении воле родителей, которые настояли на его женитьбе.

Впрочем, женитьба мало переменила Феодосия; как и прежде, сердце его оставалось вблизи церковных алтарей, а душа более внимала церковным славословиям, нежели суетной молве мира. Скорая смерть родителей и молодой супруги развязала праведнику руки – Спасо-Димитриева Прилуцкая обитель раскрыла свои врата перед молодым вдовцом. Игумен, прозрев в Феодосии избранный сосуд Божественной благодати, принял его в обитель, отдав на послушание к одному из опытных старцев. Подвижническая жизнь инока в стенах обители пострига изумила многих насельников: строгий пост Феодосия сочетался с самоотверженным трудом на самых тяжелых послушаниях, но и после изнурительных дневных трудов инок с благоговением прибегал к гробнице преподобного Димитрия, «моляся со слезами, подражая путешествовати стопам его».

А когда разжигали пламя для вываривания соли, Феодосий, стоя неподалеку, вспоминал о геенском огне

Шли годы, авторитет Феодосия в глазах священноначалия рос, и, когда игумену понадобилось послать в Тотьму на разработку соляных промыслов одного из рассудительных и хозяйственных иноков, выбор пал именно на него. По приказанию Феодосия в предместьях Тотьмы была пробурена соляная скважина, преподобный нанял работников и сам лично руководил всеми делами. Вываривание раствора требовало большого количества дров, и Феодосий вместе с обычными тружениками рубил лес, складывал поленницы, а, когда разжигали пламя для вываривания соли, становился неподалеку, вспоминая о геенском огне, который ждет нераскаянных грешников в будущем веке. Кротость и смирение преподобного к работникам соляного промысла было беспримерным: «они же, видевше добродетельное его житие, не яко человека, но яко ангела Божия посреде себе имяху».

Однако ответственное послушание нарушало безмолвие инока, привычка к которому сложилась за те годы, которые он провел в обители святого Димитрия. Главное было сделано – соляной промысел, этот зарок экономического благосостояния обители, был налажен, и теперь оставалось только поддерживать начатое. Феодосий испросил у игумена благословение удалиться в пустынь, чтобы сосредоточиться на молитве и богомыслии.

Тотемский Спасо-Суморин монастырь. Фото 2015 г.

Он нашел место недалеко от самой Тотьмы между двумя реками – Ковдой и Песьей Деньгой, окруженное с обеих сторон холмами, поросшими лесом. Здесь, в междуречии, преподобный устроил первую хижину, а чуть позднее выкопал пещеру «зимнаго ради пребывания». Год спустя Феодосий выстроил и первую келью, к порогу которой окрестный люд в скором времени протоптал верную тропинку. «Преподобный же Феодосий, беседуя с ними о пользе душевней, отпущаше их в домы своя».

Здесь, в междуречии Ковды и Песьей Деньги, Феодосий менее, чем когда-либо, давал «сон очима, веждома дремание и покой скраниама». Эти благословенные месяцы и годы уединенной молитвы были тем временем поиска «места селения дому Бога Иаковля», на которых потом строилось благоденствие обители Святого Преображения. В скором времени ходатайством тотьмичей было получено государево благословение на устроение новой обители и освящение ее соборного храма: «и вскоре постави церковь, и трапезу, и келии по чину монастырскому, способствующим ему гражданом, братиям же множащимся, обитель его исполняшеся всякими изобилии».

Последние пятнадцать лет своей жизни Феодосий провел в стенах основанной им обители. Несмотря на належащую старость, преподобный не только не ослабил трудов и подвигов молитвы и всенощных стояний, но и возложил на себя тяжкие вериги, предварительно облекшись в жестокую власяницу, острые иглы которой немилостиво прободали его тело. Обо всем этом изумленная братия узнала лишь после его смерти, благоговейно скутывая его многотрудное тело.

Перед смертью преподобный собрал иноков для последнего поучения и, благословив каждого, завещал им мир, любовь и единение. Совсем скоро старец, «еще молитве сущи во устех его, с миром предаде святую свою душу в руце всех Бога». Однако Феодосий уходил, оставляя после себя не только храмы и их богатое убранство, но и драгоценную память о своем подвиге, он становился тем звеном в нескончаемой цепи из поколения в поколение передаваемого духовного опыта, которая объединяла во едином полку разрозненное во времени и пространстве воинство Небесного Царя.

Преподобный уходил не навсегда, он уходил, чтобы вернуться позднее и исцелить умирающего младенца Анны, чтобы даровать зрение Иустине и вселить надежду в души многих несчастных, с верою прибегавших к его молитвенному заступлению. Ведь там, где звучала когда-то теплая молитва православного инока, Христос, призирая на прошения своего преподобного, отымает всякую слезу от лица страждущих, а черный клобук и монашеские четки становятся тем залогом жертвенной любви инока к миру и его немощам, которая сулит сирым и убогим избавление от страданий.

Возвращение мощей преподобного Феодосия Тотемского в Спасо-Суморин монастырь. 15 сентября 2016 г.

Краткое житие преподобного Феодосия Тотемского, чудотворца.

празднование совершается 28 января/10 февраля

Преподобный Феодосий Тотемский родился около 1530 года в Вологде в благочестивой семье дворян Сумориных. Воспитанный своим отцом Иулианом в страхе Божием и им же обученный грамоте, Феодосий ощутил в своем юном сердце, благодаря чтению душеполезных книг, стремление к иноческой жизни. Этому желанию способствовало и обилие иноческих обителей в окрестностях Вологды. Достигнув совершеннолетия, святой Феодосий, однако, вступил по настоянию родителей в брак, от которого у него родилась дочь. Семейная жизнь не только не отвлекала святого Феодосия от деятельной любви к Богу, но лишь укрепляла его в духовном усердии. Посещая храм Божий и всем сердцем погружаясь в молитву, святой Феодосий старался избегать стояния в толпе и выбирал для себя уединенные места где-либо за колоннами. Душа его устремлялась к духовному совершенству: он много молился дома, особенно по ночам, и постоянно размышлял о смысле Божественных слов, услышанных в церкви.

После смерти родителей и супруги преподобный Феодосий, отдав все свое состояние родственникам для воспитания и попечения о дочери, удалился в Спасо-Преображенский монастырь во имя преподобного Димитрия Прилуцкого, расположенный близ Вологды. Видя благочестие преподобного Феодосия, игумен монастыря постриг его в монахи без прохождения обычного в таких случаях испытательного срока и поручил опытному старцу, воле которого новоначальный инок предал себя всецело. Преподобный Феодосий смиренно нес все нелегкие монастырские послушания: колол дрова, пек хлебы, молол муку, носил воду, трудился в поварне, исполняя все с усердием, любовью и стараясь услужить каждому из числа братии. При этом он первым успевал приходить в церковь к Богослужению и не пропускал ни одного молитвенного правила. Питался подвижник только хлебом с водой. Каждый день у гробницы преподобного Димитрия он молился о духовной помощи и вразумлении.

По поручению игумена преподобный Феодосий был направлен в город Тотьму смотрителем за монастырскими солеварнями. Преподобный заботливо относился к рабочим, был с ними ласков, кроток и милостив. Никогда прежде солеварни не приносили столько дохода. После того, как жители Тотьмы стали переселяться на новое место, расположенное в двух верстах от города, и прииски опустели, преподобный Феодосий отыскал на высоком мысу, омываемом двумя речками, место, окруженное лесистыми горами. Взяв благословение игумена Прилуцкого монастыря на строительство здесь новой обители, преподобный Феодосий стал подвизаться сначала в шалаше, потом в землянке, а затем построил своими руками деревянную келлию. С радостью восприняли жители Тотьмы известие о намерении преподобного основать в этих местах монастырь. Они стали приносить преподобному все необходимое для жизни, а многие делали крупные пожертвования. Такое усердие населения побудило преподобного Феодосия отправиться с челобитной в Москву к царю Иоанну Васильевичу. 20 февраля 1554 года он получил царскую грамоту, освобождавшую новостроющуюся обитель от всяких податей.

Митрополит Макарий (1542 — 1563) велел Ростовскому архиепископу Никандру (1549 — 1566) благословить преподобного Феодосия на построение храма и снабдить всем необходимым для его освящения. На обратном пути преподобный зашел в Спасо-Преображенский монастырь испросить благословения у святых мощей великого угодника Божия Димитрия Прилуцкого. От игумена монастыря он получил икону Божией Матери, прославившуюся впоследствии многими чудесами и ставшую известной под названием «Суморинской» (по фамилии преподобного).

По возвращении в Тотьму преподобный Феодосий немедленно приступил к строительству и в течение одного года с помощью окрестных жителей поставил здесь деревянную церковь, трапезную, келлии для братии и другие необходимые постройки. Вскоре монастырь стал пополняться иноками. Преподобный, получивший в юности хорошее образование, стремился к духовному просвещению братии; со временем он собрал в обители обширную библиотеку. Иноки его обители должны были по уставу питаться от трудов своих рук, творить милостыню и пребывать в непрестанной молитве, особенно за усопших.

В хозяйственном отношении монастырь был также образцовым. За глубокое смирение настоятеля Господь даровал ему Свою милость.

Умелая распорядительность и неутомимое трудолюбие преподобного позволили архиепископу Ростовскому Никандру поручить ему устроение запустевшей обители, расположенной в той же тотемской округе. Преподобный возобновил эту обитель, называемую Ефремовой пустынью, и учредил в ней братство.

Будучи настоятелем теперь уже двух обителей, преподобный Феодосий постоянно находился в молитве и трудах, являя пример для подражания братии. Предвидя скорую кончину, святой Феодосий продиктовал духовное завещание, в котором, в частности, настойчиво подчеркивал необходимость церковной молитвы за всех усопших, какими бы праведниками они ни казались при жизни.

28 января 1568 года преподобный Феодосий, благословив и отечески поцеловав каждого из братии, преставился ко Господу. Только после его кончины было открыто, что преподобный носил на себе власяницу и вериги, а под схимническим куколем— железную шапку. При жизни преподобного ни тени утомления на его лице никто никогда не замечал. Погребен был святой Феодосий в основанной им обители.

Известно около 150 посмертных чудес, связанных с именем преподобного Феодосия. Многие передавались изустно, а впоследствии были записаны. Так, одна женщина привела в монастырь слепую дочь Иустину и испросила разрешение провести ночь у гробницы преподобного Феодосия. Ночью она увидела направлявшихся к церкви двух монахов, один из которых сказал: «Иду в церковь, несу святую воду, чтобы промыть глаза слепой Иустине». Потом видение исчезло, а девушка почувствовала, что ей промывают глаза и окропляют водой; слышала она также движение и пение. Утром оказалось, что слепая прозрела.

В 1626 году иконописец Попов написал икону преподобного Феодосия, пользуясь рассказами одного столетнего старца, помнившего облик святого игумена.

В 1655 году церковь, возле которой покоился преподобный Феодосий, обгорела, но деревянная гробница его осталась невредимой. Император Петр I во время своего путешествия в Архангельск посетил 17 июля 1693 года Спасо-Суморин монастырь и возложил к иконе преподобного Феодосия янтарное Распятие. В 1729 году была составлена служба святому, ее служили не только в монастыре, но также в храмах Тотьмы и округи, хотя преподобный еще не был причислен к лику святых.

С течением времени почитание преподобного Феодосия было забыто. В 1764 году при императрице Екатерине II был изда Указ о штатных и заштатных монастырях, по которому более половины всех монастырей на Руси было закрыто. За штат попал и Спасо-Суморин монастырь. Обитель стала приходить в упадок. К 1798 году в ней остались только 75-летний старец и два послушника. Хотя церкви в монастыре были каменные и недавно построенные, Вознесенская церковь грозила упасть, и было предложено ее разобрать. 2 сентября 1796 года, при перестройке Вознесенской церкви, были обретены нетленные мощи. По вышитым на схиме словам открылось, что во гробе лежало тело преподобного Феодосия Суморина, основателя и начальника монастыря. 228 лет оно пролежало в незнаемой и забытой могиле.

28 января 1798 года после троекратного освидетельствования мощей состоялось прославление угодника Божия

В 1920-х годах Спасо-Суморин монастырь был упразднен, мощи преподобного Феодосия оказались в Вологодском краеведческом музее. В 1988 году, в год 1000-летия Крещения Руси, они были переданы Вологодской епархии и находились в Лазаревском храме города Вологды. В 1994 году состоялость торжественное перенесение святых мощей в город Тотьму, где они почивают и поныне.

Кондак 1

Возбранный чудотворче и изрядный угодниче Христов, всем с верою приходящым источаяй многоцелебные дары, похвальная восписуем ти творящии всечестную память твою: ты же, яко имея дерзновение ко Господу, моли спастися душам нашым, да зовем ти:

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Икос 1

Ангельское твое во плоти житие провидев всея твари Создатель, от юности уготова тя в жилище себе, Егоже тя обителищем быти уведевше похвальная восписуем ти:

Радуйся, благочестивых родителей богоприятное испрошение:

радуйся, от благочестиваго корене отрасль святейшая.

Радуйся, от юности твоея Богу послуживый:

радуйся, воздержанием Ангелов удививый.

Радуйся, в молитвах теплый предстателю:

радуйся, скорбящих сладкое утешение.

Радуйся, просящым скорый помощниче:

радуйся, болящым скорый и безмездный врачу.

Радуйся, земный ангеле:

радуйся, небесный человече.

Радуйся, сосуде изабранный Духа Святаго:

радуйся, телес наших здравия и душ спасения ходатаю.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 2

Видя тщету мирских попечений, блаженне Феодосие, жизнь твою не мирови, но Богу посвятил еси: сего ради оставив дом родителей твоих, водворился еси с работающими Богу во иноческом житии, во еже непрестанно и благоприятно вопити Ему: Аллилуиа.

Икос 2

Разум плотскому человеку неразуменный от юности твоея стяжавый, преподобне отче Феодосие, горняя мудрствовал еси, а не земная, темже взываем ти:

Радуйся, мудрости небесныя жилище:

радуйся, терпения адаманте.

Радуйся, братолюбия зерцало:

радуйся, иноков правило.

Радуйся, на скрижали сердца твоего закон Божий написавый:

радуйся, сам себе и весь живот твой Христу Богу предавый.

Радуйся, ум твой к небеси вперивый:

радуйся, страх Божий в сердце твоем до конца сохранивый.

Радуйся, вместо тленных нетленная стяжавый:

радуйся, гордость мирскую поправый.

Радуйся, Духом Святым наученный:

радуйся, некнижный паче книжных просвещенный.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 3

Сила Вышняго осени твое сердце, преподобне отче Феодосие, яко тебе, в Спасителевой обители Бога ради неусыпно потрудившася, и к чудотворной раце преподобнаго Димитрия неленостно прибегавша, яви соучастника святыни его, с нимже и ныне водворяешися в горней обители, дивному во святых своих Богу всегда вопия: Аллилуиа.

Икос 3

Имуще тя, отче Феодосие, преподобный Димитрий Прилуцкий, паче прочих избранна и любезна, предуготова тя к вящшым подвигом спасительным, егда от междоусобия Российских вельмож, и от Казанских татар и черемис, многия скорби, имущия быти предрече, таже победу над оными и конечное раззорение царства Казанскаго провозвести, да и ты с ним предстанеши ко Господу с теплым своим предстательством: мы же ведуще вся сбывшаяся, и уразумевше тя крепка молитвенника о душах наших, вопием ти:

Радуйся, во плоти удостоенный собеседования со святым Димитрием:

радуйся, великий благочестия столпе.

Радуйся, зерцало совершеннаго терпения:

радуйся, миролюбцев обличителю.

Радуйся, сластолюбцев наказателю:

радуйся, враждебных исправителю.

Радуйся, малодушных утешителю:

радуйся, к воздержанию путеводителю.

Радуйся, к трезвенному житию наставниче:

радуйся, во унынии закосневающих исправителю.

Радуйся, многих ко Господу обративый:

радуйся, козни лукаваго победивый.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 4

Буря ярости и зверство безбожных, многих братии твоея зле исторгая жизнь при очесех твоих, велия причини тебе скорби и тесноту: обаче ты, яко доблий воин Христов, мужественно молитвою себе вооружая, под ударами злобы не изменился еси, всегда вопия Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышав игумен от братии твое терпеливодушное в безмолвии житие, преблаженне, по разхищении погаными, аще и нехотяща отлучитися святыя обители, восхоте послати тя во град Тотьму на строение соленаго варения, ты же Апостольскими стопами послушания ради шествовав, путь твой добре совершил еси, сего ради сретаем тя приветствии сими:

Радуйся, иго Христово и бремя Его понесший измлада:

радуйся, не обративыйся вспять в шествии до горняго града.

Радуйся, во умерщвлении страстей добре подвизавыйся:

радуйся, в духовном мужестве с древними отцами сравненный.

Радуйся, молитвами твоими дивная сотворивый:

радуйся, господствию духа плоть покоривый.

Радуйся, миром небесным приосененный:

радуйся, долготерпения искус стяжавый.

Радуйся, земная мудрования презревый:

радуйся, единаго Господа вседушно поискавый.

Радуйся, сохранивый невредно целомудрие:

радуйся, яко верный раб пред Господем во вся дни благочестно шествовавый.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 5

Боготечная звезда явился еси в стране Тотемстей, всеблаженне, на путь спасительный к вечному небесному отечеству ведущая, егда примером верных душы назидая, научил еси я благодарно пети Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевый, преподобне отче, в варницах соли огненный жар велий, мысленно представлял еси себе жестокость огня в грядущем веце, на грешников нераскаянных уготованнаго, и внегда пребывал при варении пищныя соли, имея служащыя люди, яко присныя себе чада, всегда внушал еси им страх Божий, растворяя солию слова Божия, сам же на большыя подвиги к добродетели поучался еси, темже вопием ти:

Радуйся, образе кротости духовныя:

радуйся, умертвивый плоть твою постом и бдением.

Радуйся, умертвивый язык твой на глаголание тщеты:

радуйся, умертвивый ушы твои на слышание глагол душевредных.

Радуйся, умертвивый руки на грабление и творение зла:

радуйся, умертвивый чрево на объядение и пиянство.

Радуйся, трудами мертва соделавый чресла своя на нечистоту:

радуйся, умертвивый ноги к течению на совет нечестивых.

Радуйся, на камени Христовою верою утвержденный:

радуйся, Божиим свидетельством возвышенный.

Радуйся, не прением, но верою возмогати научивый:

радуйся, некнижный, многих книжных посрамивый.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 6

Проповедник немолчный явился еси всем зрящим тя, Преподобне, премудроси Евангельския, всегдашния чистоты и мужественнаго терпения, аще и в безмолвии хранил еси в сердце твоем сокровище веры, надежды и любви, и воспевал еси Богу: Аллилуиа.

Икос 6

Возсия богохранимой души твоей истинный боговедения свет, егда начал если помышляти о создании новыя обители при граде Тотьме, и вселитися ту, знаменуя тем Божие людем благословение, а о благоденственной их жизни могущественное к Богу предстательство: мы же, видевше твое, Преподобне, не точию о себе, а паче о спасении ближних попечение, воспеваем тя сице:

Радуйся, сродники по плоти Христа ради оставивый:

радуйся, всю надежду на Него возложивый.

Радуйся, любве нелицемерныя хранителю:

радуйся, служителю Божий, о верных Бога умоляяй.

Радуйся, наставниче грешных к небесным направляяй:

радуйся, и словом и житием поучаяй.

Радуйся, образе агнцем и пастырем:

радуйся, блаженныя вечности искателю.

Радуйся, непостижимыя славы Святых созерцателю:

радуйся, струя напаяющая благочестием церковь.

Радуйся, светильниче, непрестанным богомыслием сияющий:

радуйся, свещнице, любовию к Богу и ближнему светящий.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 7

Хотя обещанное Богу исполнити, приял еси путь ко игумену и братии, они же, и не хотяще разлучитися с тобою, с честию из обители тя проводиша. Шедше убо в путь свой радуяся, егда достигл еси места, к сооружению обители, назначаемаго на брегу Ковды реки, водрузив крест, Богу с радостными слезами возопил еси: Аллилуиа.

Икос 7

Новыя радости и благодарения Богу излиял еси слезы, Преподобне отче, егда прешед реку и возшед на гору, поставил еси кущу и водрузив крест не месте, назначаемом для сооружения храма, с коленопреклонением и со слезами моляся, рекл еси: «благословен Бог, иже показа ми место, идеже вселюся в век века» сего ради вопием ти:

Радуйся, от горы сея возшедый на гору небесную:

радуйся, древним общежития начальником уподобивыйся.

Радуйся, истинный Богу поклонниче:

радуйся, великий Ему угодниче.

Радуйся, делателю винограда Христова неленостный:

радуйся, благий и верный Его рабе.

Радуйся, данный ти талант благочестия возрастивый:

радуйся, в мале быв верен, над многими ныне поставленный.

Радуйся, горлице пустыннолюбная:

радуйся, древо, посреде происходящих вод насажденное.

Радуйся, грядущая яко настоящая предсказавый:

радуйся, душевныма очима выну Господа созерцаяй.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 8

Странно бе видети, како убогий старец един обитает в пустыне на горе, презирая видимых и невидимых врагов, возлюбленный же им град обитель тому устроити и святынею обогатити тщится, мы же очима нашима вся по воле его от Бога совершаемая зряще, благодарно Ему вопием: Аллилуиа.

Икос 8

Весь, пречудный Феодосие, душею и телом посвятил еси себе Богу, пребывая в непрестанных трудах, молитвах, постех и бдениих, еже видевше окрестнии людие, кротости и терпению твоему дивящеся, начаша служити потребными к построению святыя обители: о чесом ходатайствовати трудолюбно потекл еси в град царствующий к великому Князю. Мы же подвиги твоя восхваляем сице:

Радуйся, совершенный в добродетелех человече:

радуйся, ленивых подвигнувый твоими нравы.

Радуйся, кротости навыкнувый от Агнца вземлющаго грехи мира:

радуйся, за подвиги получивый вечная благая.

Радуйся, щитом веры стрелы лукаваго разжженныя угасивый:

радуйся, молитвою и постом главу ему сокрушивый.

Радуйся, предводителю добрый в пути спасения:

радуйся, преспевавый добродетельми и трудами.

Радуйся, умерщвлением страстей миру умерый:

радуйся, возделыванием добродетели живый Богови.

Радуйся, себе самаго, яко юнца в жертву Богу посвятивый:

радуйся, светильниче, елеем благодати кипящий.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 9

Всякое естество Ангельское удивися твоим подвигом и Христоподражательному житию твоему: почитаху бо тя и на земли во время трудов твоих жившии, не яко проста человека, но яко Ангела Божия посреде их светящася и премудростию учения в добродетели всех превосходяща, мы же прославляющемуся чрез тебе Богу взываем: Аллилуиа.

Икос 9

Витийство человеческое твое о Христе мужество, всеблаженне, изрещи не может, яко преуспевая во бдениих и пощениих, веригами тяжкими и власяницею облеклся еси, претерпевая болезни любве ради Божия, плоть твою духови поработил еси. Сего ради вопием ти:

Радуйся, алкая и жаждая правды, ныне насыщаешися:

радуйся, в послушание Богу Отцу себе отдавый.

Радуйся, нищетою твоею Богу Сыну подражавый:

радуйся, чистоту твою Богу Духу сохранивый.

Радуйся, во плоти ангельски поживый:

радуйся, воине Христов непобедимый.

Радуйся, куплями житейскими не обязавыйся, да Воеводе угоден будеши:

радуйся, не восхотевый двема господинома работати.

Радуйся, от юности на плоть, мир и диавола вооруживыйся:

радуйся, сих врагов славно победивый.

Радуйся, отец по духу чадолюбивый:

радуйся, обитель дивну насадивый.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 10

Спасти хотя душу твою, славы мирския всемерно бегал еси, и егда окрестнии народи начаша тя яко велия о Христе подвижника почитати, ты во граде пред всеми явно сладкими питался еси, и от безумных людей укорения и биения с радостию претерпевал еси, Богу яко в тимпане, во умерщвлении телесе непрестанно вопия: Аллилуиа.

Икос 10

Стена ограждающая от всех прилогов диавольских был еси братии, паче по кончине твоей, в ней же о прославлении обители и заступлении требующих твоих молитв предрекл еси, ныне убо, по предречению исполняемая зряще, благодарно вопием ти:

Радуйся, душу свою за человеки положивый:

радуйся, от обители земныя в небесную преселивыйся.

Радуйся, душею тамо, телом зде пребываяй:

радуйся, от мощей твоих недугов целения источаяй.

Радуйся, в великих подвизех течение совершивый:

радуйся, розго мног плод о Христе сотворшая.

Радуйся, грозд винный питающий и веселящий нас:

радуйся, омраченныя просветивый.

Радуйся, просвещенныя утвердивый:

радуйся, отрада к тебе прибегающым.

Радуйся, России на сопротивныя победу содевающий:

радуйся, всем правоверным прошения исполняющий.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 11

Пение немолчное принося Святей Троице о сохранении и укреплении Всероссийскаго царства, и всей державе Российстей от силы в силу приходящей, моли спастися, да с радостию вопием Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светозарный светильник явился еси, егда мощей твоих просветился еси нетлением, источая свет благодати Божия целебными дары твоими: сего ради мы яко чада церкве Христовы стекающеся, благодарственная принося Богу, вопием к тебе:

Радуйся, преисполненный всякия благостыни:

радуйся, милости превеликия сокровище.

Радуйся, промышления о людех приятелище:

радуйся, крине райскаго селения.

Радуйся, миро Христова благоухания:

радуйся, древо чудоточное рая Иисусова.

Радуйся, чаше, изливающая токи милосердия Божия:

радуйся, чудес пучино, свыше излиянная.

Радуйся, иноков удобрение:

радуйся, всея России укрепление.

Радуйся, Тотемская похвало:

радуйся, всех смиренномудрствующих славо.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 12

Благодать цельбы стяжавшаго, преподобнаго Феодосия почтим сердцем и усты, и да вящшую воздадим почесть святым его мощам, потщимся всемерно подражати вере его, всегда вопия прославляющему Святых своих Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще твое, святе Феодосие, теплое предстательство, от врагов видимых и невидимых скорое заступление, призывающе тя умильно просим, не возгнушайся нас грешных, но услыши вопиющих тебе:

Радуйся, всякий недуг телесный и душевный врачующий:

радуйся, в невечернем дни царствия Божия приснопочивающий.

Радуйся, злых помыслов прогонителю:

радуйся, беснуемых скорый целителю.

Радуйся, закосневающих грешников исправление:

радуйся, немолчный наставниче.

Радуйся, ломотныя и опухольныя болезни уврачевавый:

радуйся, трясавичныя и огневичныя недуги отгнавый.

Радуйся, слепым прозрение даровавый:

радуйся, хромым и разслабленным хождение исправляяй.

Радуйся, в Бозе нам потребная созерцающий:

радуйся, многим прошения предваряющий.

Радуйся, Феодосие, великий чудотворче.

Кондак 13

О, великий чудотворче Феодосие! Моление наше приемши, умоли подвигоположника Иисуса, да избавит царствующыя грады и всякий град и страну Христианскую от нахождения иноплеменных, от ересей и расколов, от болезней и грехов и от всякия напасти, да с тобою в селении праведных сподобимся пети триипостасному Богу: Аллилуиа.

Кондак 13 глаголи трижды. А по сем читается Икос 1 и Кондак 1

Молитва преподобному отцу нашему Феодосию, Тотемскому чудотворцу

О, добрый наш пастырю и богомудрый наставниче, преподобне отче Феодосие! Услыши нас грешных, молящихся тебе, и призывающих в помощь скорое предстательство твое: виждь нас грешных в толицех обстояниих сущих, виждь нас немощных отвюду уловляемых, всякаго блага лишенных и умом от малодушия помраченных: потщися, угодниче Божий, не оставити нас в греховном плену быти, да не будем в радость врагом нашым, и не умрем в лукавых деяниих нашых. Моли о нас недостойных Спаса Господа, Емуже ты со безплотными лики предстоиши. Милостива к нам сотвори Содетеля нашего в нынешнем веце и в будущем, да не воздаст нам по делом нашым, и по нечистоте сердец нашых, но по Своей благости воздаст нам: на твое бо ходатайство уповая, твоим предстательством хвалимся, твое заступление на помощь призываем и к цельбоносному гробу твоему припадая недостойнии исцеления просим: избави нас, угодниче Христов, от злых находящих на нас, и укроти волны страстей и бед возстающих на нас, да ради святых твоих молитв не обимет нас напасть, и не погрязнем в пучине греховней и в тине страстей наших. Моли, преподобне отче Феодосие, Христа Бога нашего, да подаст нам мирное жительство, оставление грехов, душам нашым спасение и велию милость. Аминь.