Философские взгляды бэкона

После рассмотрения «идолов» Фрэнсиса Бэкона (1561-1626) самое время познакомиться с положениями трудов еще одного известного философа, монаха-францисканца Роджера Бэкона (XIII век). Раскрывая перед нами забавную «связь времен», профессор М.Л. Пятов (СПбГУ) в данной статье напоминает о том, что, с одной стороны, «ничто не ново», а с другой — «ничто не повторяется». И вот получается, что наставления Роджера Бэкона, обращенные к нам из XIII века, становятся очень даже актуальными в веке XXI.

Нестареющие «идолы» Фрэнсиса Бэкона

В предыдущей статье, дорогие друзья, мы с вами говорили об определенных Фрэнсисом Бэконом (1561-1626) «идолах», «осаждающих умы людей» (, стр. 18) и «затрудняющих вход истине» до такой степени, что «если даже вход ей будет дозволен и предоставлен, они снова преградят путь при самом обновлении наук и будут ему препятствовать, если только люди, предостереженные, не вооружатся против них, насколько возможно» (, стр. 18).

В этих «идолах» (рода, пещеры, площади и театра) Ф. Бэкон видел препятствия прогрессу, развитию знания. Их коварство заключается в том, что они представляют собой не внешние причины, но свойственные самим людям особенности механизмов их мышления. Бороться с «идолами» очень сложно, так как это означает необходимость бороться с собой.

Разговор о показанных Ф. Бэконом особенностях нашей жизни особенно востребован в эпоху больших перемен. Происходящие вокруг изменения не дают нам времени к ним привыкнуть. Мы начинаем неосознанно сопротивляться новизне, пугаться нового, осуждать его проявления. И не случайно в 2010 году, говоря о конце «старой великой бухгалтерии» (, стр. 213), Я. В. Соколов (1938-2010) «в полутьме наступающих сумерек» (, стр. 213), среди которых «все труднее находить правильный путь» (, стр. 213), считал необходимым обсуждать с бухгалтерами вопросы, поставленные Фрэнсисом Бэконом.

Примечание
См. статьи: «Театр» Фрэнсиса Бэкона, «Рынок» и человеческое общение, «Пещеры» и ошибки бухгалтера, Фрэнсис Бэкон и ошибки бухгалтера, которых он не может избежать.

Соколов верил в возможность «выхода из тупика» (, стр. 213) и прихода «более реалистичной, творческой бухгалтерии завтрашнего дня» (, стр. 213), но необходимым условием ее прихода видел победу над «идолами», об опасности которых предостерегал нас великий англичанин.

Конечно, поражает то, насколько актуально для сегодняшнего дня звучат утверждения Ф. Бэкона, расцвет творческой деятельности которого пришелся на конец XVI — начало XVII вв. Однако еще более поразительно то, что идея «идолов» и во времена Бэкона была отнюдь не нова и позаимствована им у своего не менее известного однофамильца, монаха-францисканца Роджера Бэкона (ок. 1214 — после 1292) — одного из предвестников методологии науки Нового времени.

«Доктор удивительный»

На указанное выше обстоятельство, нужно сказать, обращал наше внимание известный советский философ, специалист по истории философии, Игорь Сергеевич Нарский (1920-1993).

В своих примечаниях к «Новому Органону Наук» Фрэнсиса Бэкона он писал: «интересно, что и Роджер Бэкон (XIII в.) говорил о четырех препятствиях (offendicula) на пути познания: доверие недостаточному авторитету, привычка, приверженность общепринятым мнениям, боязнь признаться в собственном незнании» (, стр. 522).

Как отмечает А.С. Горелов, «XIII в. — «золотой век» схоластики — был временем расцвета целого ряда философских школ и направлений, периодом, когда жили и работали многие незаурядные мыслители Средневековья, включая знаменитейших — Альбера Великого, Бонавентуру, Фому Аквинского, Дунса Скота. Но даже на этом ярком и многообразном фоне Роджер Бэкон, прозванный своими современниками Doctor mirabilis — «Доктор удивительный», продолжает удивлять и нынешних исследователей» (, стр. 17).

«Его произведения вызывают полярно противоположные интерпретации и оценки. В период Нового времени появился распространенный и поныне образ Роджера Бэкона как первого современного ученого-математика и естествоиспытателя-экспериментатора, критиковавшего схоластическое пустословие и за это пострадавшего от «мракобесов-церковников». Основатель позитивизма Огюст Конт, предложивший новую религию человечества и, в частности, проект календаря, в котором месяцы и дни назывались бы не по именам богов и святых, как раньше, а по именам выдающихся деятелей культуры, посвятил Р. Бэкону первый вторник месяца «Декарта» (т. е. ноября).

определенной реакцией на позитивистский образ Р. Бэкона стала проведенная в сочинениях некоторых неотомистских историков философии его оценка как мыслителя неоригинального и амбициозного, ставшего известным благодаря не научным заслугам, а конфликтному характеру и неумению находить общий язык с современниками. Обе оценки, — по мнению А. С. Горелова, — безусловно, не являются адекватными и во многом зависят от предвзятых установок: первая — от огульного отрицания Средневековья как «темных веков» культуры, вторая — от восприятия философии Фомы Аквинского в качестве вершины средневековой мысли, тогда как Роджер Бэкон во многом с ним расходился» (, стр. 17-18).

В этой связи интересны высказывания о Р. Бэконе и его трудах автора знаменитой «Истории западной философии» Бертрана Рассела (1872-1970). «Роджер Бэкон, — писал Рассел, — не пользовался особенно доброй славой среди своих современников, но в Новое время ему расточали похвалы гораздо больше, чем он того заслуживал. Бэкон, — по мнению Рассела, — был не столько философом в узком смысле слова, сколько универсально образованным человеком, питавшим особую страсть к математике и науке.

Наука во времена Бэкона была переплетена с алхимией; думали также, что она переплетена и с черной магией; Бэкон без конца попадал в передряги из-за того, что его подозревали в ереси и магии. В 1257 году св. Бонавентура, генерал Францисканского ордена, установил за ним надзор в Париже и запретил ему публиковать свои труды. Тем не менее, когда запрет этот был еще в силе, папский легат в Англии Ги де Фульк повелел Бэкону, вопреки противоположным приказам, изложить свою философскую систему на благо Папе.

Выполняя это повеление, Бэкон за очень короткое время написал три книги: «Opus Majus» («Большой труд»), «Opus Minus» («Малый труд») и «Opus Tertium» («Третий труд»). По-видимому, они произвели хорошее впечатление, и в 1268 году Бэкону было разрешено возв­ратиться в Оксфорд, откуда его выслали в своего рода тюремное заключение в Париж. Но ничто не могло научить Бэкона вести себя тихо. Всех современных ему столпов учености он презрительно высмеивал; особенно он нападал на переводчиков с греческого и арабского языков, доказывая, что они были совершенно несведущими людьми.

В 1271 году Бэкон написал книгу «Compendium Studii Philosophiae», в которой избрал мишенью своих нападок невежество духовенства. Это не содействовало популярности Бэкона среди своих коллег, и в 1278 году генерал ордена предал осуждению его сочинения, а сам Бэкон был заключен в тюрьму, в которой провел 14 лет. В 1292 году его освободили, но вскоре после этого он умер» (, стр. 563).

По мнению Рассела, «Бэкон действительно поражает тем, что столь разительно отличается от других христианских философов Средневековья, но он оказал слабое влияние на своих современников» (, стр. 566).

Как пишет А. С. Горелов, «Бэкон, действительно, был остро критичен к своему времени; в то же время он был целиком и полностью укоренен в нем, в том числе в его распространенных предрассудках. Многие плодотворные идеи, высказанные Бэконом, часто не были столь уж оригинальными, — внимательное изучение показывает, что одни из них восходят к его предшественнику Роберту Гроссетесту, другие — к арабским философам, а третьи являются общим местом в аристотелизме. Провозглашаемые Бэконом методологические максимы, такие как критика ложных авторитетов, зачастую не находят применения в его собственных трудах, которые сплошь и рядом демонстрируют, с нынешней точки зрения, удивительное легковерие по отношению к крайне сомнительным источникам. …Однако, как бы глубоко ни был Бэкон укоренен в мировоззрении Средневековья и как бы не отличалась его деятельность от того, что принято называть современной наукой, при чтении Бэкона нельзя избавиться от ощущения оригинальности идей, лежащих в основе его грандиозного замысла, и их тесной связи с развитием тех понятий, которые развиваясь и изменяясь, в конечном итоге стали неотъемлемой частью культуры Нового времени» (, стр. 18).

В этом, наверное, можно увидеть главное завещание Р. Бэкона. Мы все всегда дети своего времени, своей эпохи. Мы никогда не сможем полностью отграничится от специфики того исторического отрезка, в котором живем.

Но необходимым условием движения вперед является стремление заглянуть за его (этого отрезка) горизонты. Не только вперед, но и назад. Увидеть, как непреложные истины вчерашнего дня на наших глазах превращаются в исторические анекдоты, и попытаться представить возможное будущее, замечая его отражение в событиях текущих дней.

Но, давайте обратимся непосредственно к текстам великого францисканца.

Четыре причины человеческого невежества

Свой «Opus Maius», названный им «О тайных деяниях искусства и природы и о ничтожности магии», Роджер Бэкон счел необходимым начать с раздела, «в котором исключаются четыре общие причины всего человеческого невежества» (, стр. 41).

«Совершенное усмотрение мудрости, — писал Бэкон, — состоит в двух вещах, а именно, следует понять, что для нее требуется, дабы она постигалась наилучшим образом, а затем , как она соотносится со всем прочим, дабы таковое надлежащими способами ею направлялось» (, стр. 41).

Ссылаясь на Аристотеля, Марка Туллия и Сенеку, Бэкон обращал наше внимание на то, что » любому человеческому разуму препятствует множество трудностей, ибо он к наиболее ясному по природе относится так же, как… глаза сов и летучих мышей — к свету Солнца, и как… глухой от рождения — к услаждению музыкой. А потому в разыскании истины нам хватает и от немощи собственного разума, так что мы должны устранить, насколько это возможно, подальше от нашего слабого разумения дополнительные причины и поводы к заблуждению» (, стр. 41-43).

«Итак, — писал великий францисканец, — существуют четыре главных препятствия для постижения истины, которые препятствуют всякому любителю мудрости и редко позволяют кому-либо обрести славное имя истинного мудреца. Эти :

1) пример ненадежного и недостойного авторитета;

2) устойчивость обычая;

3) мнение необразованной толпы;

4) сокрытие собственного невежества под видимостью мудрости» (, стр. 43).

Начни с себя

Как говорилось выше и как мы могли видеть из наших предшествующих разговоров о Фрэнсисе Бэконе, Роджер Бэкон не был ни первым, ни последним, кто выделил этот набор препятствий на пути к Истине. Однако его заслуга состоит в том, что он, не отделяя и себя от этих «идолов» или «язв», как он сам их называл, подчеркивал их присутствие в каждом из нас. Он не указывал пальцем на несовершенства других, но обнаруживая несовершенство в себе, убеждал нас в необходимости поступать так же.

«Этим, — утверждал Р. Бэкон, — обречен и охвачен любой человек в любом положении. И всякий в том или ином искусстве обыденной жизни, науки в любом деле, пользуется тремя печально известными аргументами: пример тому подают знаменитости; это вошло в обычай; это одобрила толпа; следовательно, этого надо придерживаться. Но… если три указанные иногда устраняются благородной силой разума, то четвертая всегда наготове и всегда на устах всякого, так что любой оправдывает свое невежество. И пусть он не знает ничего стоящего, он недостойно превозносит , так что такое превознесение его несчастной глупости, по меньшей мере, угнетает и подавляет истину» (, стр. 43).

«И я, — обращался к нам Роджер Бэкон, — присоединил эту причину к трем предыдущем из-за того, что мудрецы чаще объединяют их, и отделил ее от них из-за того, что она — главное зло. Ибо она необыкновенно свирепа и губит и уничтожает всякое разумение, и она есть желание казаться мудрым, присущее каждому человеку. Ибо как бы мало мы не знали и каким бы ничтожным и низменным не было наше знание, мы превозносим его; и мы восхваляем то, чего не знаем, там, где можем скрыть свое невежество, и намеренно показываем знание, чтобы быть прославляемыми за то, чего нет.

И все, чего мы не знаем, где мы не можем похвастаться своей осведомленностью, мы оставляем без внимания, отвергаем, осуждаем и уничижаем, чтобы не показалось, что мы не знаем чего-то; и поскольку мы всякими постыдными средствами украшаем наше невежество, как публичная женщина украшает себя нарядами и румянами, то мы таким образом отнимаем у себя и у других полезнейшее великое, полное всяческой красоты и достойнейшее благодаря своим свойствам» (, стр. 75).

Психология «ложных авторитетов»

Помните, у Гете, Фауст сокрушается:

«Полученное на огне добро,
«Царицу», мыли в холодильном баке,
В нем осаждался радужный налет.
Людей лечили этой амальгамой,
Не проверяя, вылечился ль тот,
Кто обращался к нашему бальзаму.
Едва ли кто при этом выживал.
Так мой отец своим мудреным зельем
Со мной средь этих гор и по ущельям
Самой чумы похлеще бушевал.
И каково мне слушать их хваленья,
Когда и я виной их умерщвленья,
И сам отраву тысячам давал» (, стр. 41).

А милый Вагнер успокаивает его:

«Корить себя решительно вам нечем.
Скорей была заслуга ваша в том,
Что вы воспользовались целиком
Уменьем, к вам от старших перешедшим.
Для сыновей отцовский опыт свят.
Они его всего превыше ставят.
Ваш сын ведь тоже переймет ваш взгляд
И после новое к нему прибавит» (, стр. 42).

Раскрытие психологических причин обсуждаемых явлений свойственно скорее текстам века XX, чем времени Р. Бэкона. Однако тут же мы видим и Бэкона века XIII, который, продолжая мысль о несовершенстве человека, познающего Истину, пишет: «Поскольку вследствие первородного греха и вследствие собственных грехов того или иного все части воображения повреждены (способность к рассуждению слепа, память слаба, воля извращена) и благо и истина существуют единым способом, но ложь, противоположная какой угодно истине, и зло, противоположное какому угодно благу, варьируется бесконечным числом способов, …а кроме того, существует бесчисленное количество добродетелей и истин и бесчисленное множество степеней у каждой истины и добродетели, то ясно, что человеческого ума недостаточно, чтобы во всех случаях совершать то, что необходимо, и в том или ином он не может избежать лжи и зла» (, стр. 63-65).

Ученье — свет

Чрезвычайно актуальна для нас позиция Р. Бэкона в области подходов к образованию и самообразованию. Сегодня, когда интернет стремительно и существеннейшим образом меняет отношение к мнению специалиста как источнику знаний, следующие строки звучат ошеломляюще современно:

«Хотя авторитет, — писал он, — есть одна из тех , я, , никоим образом не имею в виду прочный и истинный авторитет, который по Промыслу Божию сообщен Церкви, или тот, который берет начало в святых философов и совершенных пророков сообразно их заслугам и подлинному достоинству, ибо они опытны в делах мудрости, насколько это возможно человеку» (, стр. 45). Однако «мы со всей достоверностью наблюдаем, что на один пример истины как в науке, так и в жизни приходится более чем тысяча заблуждений» (, стр. 51). И, «поскольку дело обстоит таким образом, нам не следует становиться приверженцем всего того, что мы слышим и читаем. Напротив, мы должны тщательно исследовать суждения знаменитых для того, чтобы добавить недос­тающее у них и исправить их ошибки — со всей, однако, скромностью и извинениями» (, стр. 69).

«И нас, — продолжал Бэкон, — подвигает на этот дерзновенный шаг не только необходимость, — дабы нам не испытывать недостатка и не впадать в заблуждение, — но и примеры и авторитетные высказывания, так, что нас никто не сможет упрекнуть в самомнении. Ибо Платон говорит: «Сократ, мой учитель, мне друг, но истина дороже». И Аристотель говорит, что «я более желаю соглашаться с истиной, нежели сохранять дружбу с Платоном, нашим учителем». …И Сенека в книге О четырех основных добродетелях говорит: «Пусть тобою не движет авторитет говорящего: не то, кто , но что «. И Боэций в книге О школьной науке , что «глупо во всем соглашаться с речами учителя: ведь сперва ему следует довериться, пока не станет ясна его мысль, затем представить, что он ошибается в своих словах: чтобы ученик смог, по возможности, обнаружить то, что явно мог бы противопоставить рвению учителя»» (, стр. 69-70).

Как тут не вспомнить известный разговор Мефистофеля со студентом:

«О нет, собьетесь со стези!
Наука эта — лес дремучий.
Не видно ничего вблизи.
Исход единственный и лучший:
Профессору смотрите в рот
И повторяйте, что он врет.
Спасительная голословность
Избавит вас от всех невзгод,
Поможет обойти неровность
И в храм бесспорности введет» (, стр. 70).

«Но более всего режим
Налаженный необходим.
Отсидкою часов учебных
Добьетесь отзывов хвалебных.
Хорошему ученику
Нельзя опаздывать к звонку.
Заучивайте на дому
Текст лекции по руководству.
Учитель, сохраняя сходство,
Весь курс читает по нему.
И все же с жадной быстротой
Записывайте мыслей звенья.
Как будто эти откровенья
Продиктовал вам дух святой» (, стр. 69).

Таким образом, Р. Бэкон фактически демонстрирует нам метод поиска золотой середины между безусловным доверием авторитету и, наоборот, огульным отрицанием всего, что связано с авторитетом в той или иной области знаний. Повторим, это становится как никогда важным именно сегодня, в XXI веке, открывшем перед каждым из нас небывалые до этого возможности доступа к самым разным источникам информации, отношение к которым во многом способно определить последствия их использования.

Прозрения Р. Бэкона

Давайте посмотрим, какой степени стратегического предвидения позволило достичь Р. Бэкону следование так настойчиво пропагандируемым им убеждениям.

«Итак, — писал наш великий францисканец, — теперь я поведу речь, во-первых, об удивительных делах искусства и природы, чтобы затем указать их причины и способы , в которых нет ничего магического, для того чтобы стало ясно, что любые возможности магии ниже этих дел и недостойны. И прежде всего — с помощью характера и методов одного только искусства.

В самом деле, могут быть созданы такие орудия мореплавания, чтобы большие корабли без гребцов пересекали реки и моря, управляемые одним человеком, и с большей скоростью, чем если бы они были наполнены гребцами.

Также могут быть созданы повозки, которые двигались бы без тягловых животных и с невообразимой стремительностью… Также могут быть созданы инструменты для полета: чтобы в середине инструмента сидел человек, вращая некое изобретение, с помощью которого , ударяя по воздуху, искусственно созданные крылья, на манер летящей птицы.

Также небольшой по величине инструмент, который поднимал бы и опускал немыслимые тяжести. …Могут быть также созданы инструменты для путешествий под водой морей и рек — вплоть до достижения дна, и без всякой телесной опасности» (, стр. 431).

Напомним, что эти строки были написаны в XIII веке! Общие взгляды, убеждения еще до конкретных знаний — вот то, что формирует нас, а, следовательно, и наши успехи и достижения. Рассматриваемые нами идеи Р. Бэкона — это система его взглядов и убеждений, которые определяли и восприятие им его современности, и видение им будущего. Представляете, какой степени ясности в видении путей развития технологий будущего они позволили ему достигнуть?! Не это ли аргумент в пользу того, что на них стоит обратить самое пристальное внимание?

Итоги

Однако, XIII век — это, конечно, замечательно, но что же делать нам сегодня, сейчас, в веке XXI? Как распорядиться наследием Роджера Бэкона современному бухгалтеру? Как использовать его в своей повседневной практике?

Его тексты переиздают и обсуждают вот уже более семисот лет совершенно не случайно. Причина в том, что посвящены они вопросам развития человечества, вечным проблемам человека, живущего в условиях прогресса.

Наше общество постоянно меняется. Меняются все аспекты его жизни, в том числе и экономической. Интенсивность этих изменений, конечно, в разные периоды не одинакова. Сейчас она как никогда высока. И изменения, которые происходят у нас на глазах, в первую очередь касаются информационного аспекта экономических отношений или, как сейчас говорят — информационного пространства экономики. А бухгалтерская отчетность — это всегда важнейшая часть этого пространства.

Меняются не только технологические средства работы по созданию бухгалтерской информации — отчетности компаний, но и требования к самой информации, которую должны предоставлять организации другим участникам экономических отношений.

И вот здесь те вопросы, о которых писал Р. Бэкон, становятся очень и очень важны. Как справиться с потоком информации и отличить «мудрость» от «ничтожной магии»; как выбрать правильные ориентиры, опираясь на «достойный авторитет», а не обезличенные консультации и разъяснения; как самому принять пугающий факт того, что полученные тобой совсем еще недавно знания стремительно теряют свою актуальность и не переставать постоянно учиться, несмотря на груз повседневных забот.

Казалось бы, что бухгалтеру выбирать авторитеты? Для нас всегда один авторитет — это Минфин и разработанные согласно нормативным актам учетные программы.

Да, это действительно так. Однако есть масса вопросов, на которые бухгалтеру приходится искать ответы самостоятельно — нужно разработать выгодную компании учетную политику финансового и налогового учета, нужно предложить управленческую учетную политику, которая облегчит процессы принятия управленческих решений. Нужно разобраться в хитросплетениях МСФО. Нужно составить нефинансовую отчетность, которая все чаще требуется инвесторами. Нужно разработать формат отчетности для определенного круга стейкхолдеров, найдя золотую середину между потребностью их дополнительного информирования и коммерческой тайной. И еще очень много таких «нужно», требующих от бухгалтера должной степени креативности.

Вроде бы теперь не нужно постоянно бегать по семинарам и консультациям — зашел в интернет и все узнал. Но именно небывалые потоки самой разной информации, обрушивающейся на нас сегодня, остро ставят проблемы ориентиров в этом потоке. Кому и чему верить — вот проблема обучающегося в XXI веке. Сегодня часто можно услышать от студентов, что они нашли ту или иную информацию «в статье в интернете». Реакцией же на вопрос «кто написал эту статью?» следует удивленное непонимание. Какая разница, если поисковик предложил ее первой…

И вот получается, что тексты, написанные Р. Бэконом так давно, становятся сегодня остроактуальными. Они слегка непривычные, иногда кажутся резкими, в них часто попадается слово «невежество». Они звучат замысловато для нас — детей современности. Но они очень важны именно сейчас.

И подтверждением этому снова могут стать слова самого философа: «Но хотя я борюсь с этими общими причинами всякого зла и хочу все свести к прочному авторитету и мнению мудрецов и опытных людей, число которых невелико, пусть, однако, Ваша Светлость не подумает, что я желаю ожесточить Вашу Святость, и побудить к насильственному преследованию папской властью шатких авторитетов и самого большинства , и, недостойный, находясь в тени Вашей Славы, стремлюсь навлечь неприятности на существующие научные институты. Но для того, чтобы алтарь Господень был полон дарами мудрости, я, будучи убогим, собираю попавшие ко мне крохи» (, стр. 99).

Давайте же, дорогие коллеги, будем учиться у Роджера Бэкона, потрудившегося на наше благо в веке XIII, познавать век XXI, щедро дарящий нам самое большое счастье — возможность узнавать и создавать новое и доселе небывалое. n

Литература:

(22.01.1561, Лондон, — 09.04.1626, там же), английский философ-материалист, юрист, государственный деятель. Избирался в парламент (впервые — в 1584). В 1617 лорд-хранитель печати, в 1618-1621 лорд-канцлер. Мировоззрение Бэкона сложилось в период зарождения капиталистических отношений, ознаменовавшийся распространением в британском обществе идей английского гуманизма. Основа философского учения Бэкона — поиск путей к овладению тайнами мироздания, к утверждению на земле «царства Человека», которое зиждется на достижениях опытной науки. На развитие педагогической мысли нового времени (от Я. А. Коменского до педагогики французского Просвещения) наибольшее воздействие оказали учение Бэкона о «призраках», или «идолах», разума, содержащее критический анализ психологических и отчасти социальных особенностей процесса познания, и разработанный им индуктивный метод исследования, содержащий такие элементы, как индукция, сравнение, наблюдение, эксперимент.

Бэкон включал педагогику (как одно из ответвлений более широкого учения о передаче знаний) и учение о воспитании души, составляющее часть этики, в свою классификацию наук, по которой все накопленные и возможные знания разделяются соответственно трём способностям «разумной души» — памяти, воображению и рассудку. Бэкон отводил воспитанию и среде решающую роль в формировании сознания, интеллекта и духовных качеств человека. Назначение воспитания в том, чтобы внести разумное, рациональное начало в природную стихию человека, обуздать страсти и пороки, подчинив их сознательно избранной линии поведения, которая призвана обеспечить жизненный успех индивида, согласующийся с «общественным благом». Воспитание должно начинаться с раннего детства и постепенно дополняться элементами самовоспитания. Воспитание и образование отвлекают человека от дикости и варварства, предоставляют ему возможность осуществить своё высшее предназначение — познание сущности всех явлений и установление господства над природой. Выступая против отвлечённости («книжной мудрости») схоластического образования, сохранявшего господствующие позиции в Англии 16 — начала 17 веков, Бэкон выступал за связь образования с реальной жизнью.

Бэкон был убеждён, что «истина познания и истина бытия суть одна и та же», а познание отражает, копирует бытие. Задача обучения не только в том, чтобы сообщить учащимся сумму добытых наукой «отражённых истин», но и в том, чтобы вооружить их методом научного исследования, позволяющим устанавливать новые, неизвестные ранее истины, дать представление о сущности явлений, о «неизменных и нерушимых законах» природы. В основе педагогической системы Бэкона — посильность задач и достижимость целей, которые ставятся перед учащимися. Он выступал против насильственных методов обучения, поскольку человек по своей природе противится всему, что приобретает форму необходимости и насилия. Педагог должен выявить природные способности ученика, его склонности к тому или иному роду деятельности. Выделяя 2 приёма изложения материала — от простого к сложному и от сложного к простому, — Бэкон полагал, что их сочетание в наибольшей степени содействует развитию интеллектуальных и физических способностей человека. Отводил значительную роль в воспитании и образовании игре, благодаря которой легче усваивается то, что на первый взгляд не является главной целью того или иного действия, и различного рода упражнениям, направленным на развитие памяти и творческих способностей, а также на формирование положит, навыков и привычек.

Бэкон — убеждённый сторонник такого воспитания и образования, которые способны поддержать у детей и юношества дух соперничества и позволяют широко использовать роль примера. Обучение в университетах и колледжах, организованное на принципах новой опытной науки, позволило бы, по мнению Бэкона, наиболее полно осуществить главную идею его педагогики — соединить теоретическое обучение с экспериментальной научной деятельностью. Эта идея оказала существенное влияние на создателей первых европейских научных академий.

Сочинения: The works…, v. 1 — 14, L., 1968.

B. M. Карев

В фонде библиотеки имеются следующие издания:

Издания из имидж-каталога НПБ им. К.Д. Ушинского

Чтобы просмотреть карточку, кликните по маленькому изображению внизу

Издания из электронного каталога НПБ им. К.Д. Ушинского

Философские взгляды Ф. Бэкона.

Фрэнсис Бэкон (1561-1626) — крупный английский философ, предложивший философское обоснование для эксперименталь­ной науки.

Главным трудом Бэкона является сочинение «Новый Органон». Название этого труда отсылает к логическому сочинению Аристоте­ля «Органон», в котором тот изложил свое понимание науки. Вводя в название своего труда слово «новый», Бэкон указывает на то, что он предлагает новое понимание науки и ее метода.

По мнению Бэкона, основной задачей науки является покоре­ние природы. Без этого невозможно усовершенствование челове­ческой жизни. И основным средством, при помощи которого наука может решить эту задачу, является, по мнению Бэкона, истинное зна­ние; именно Бэкону принадлежит знаменитый афоризм «Знание — сила». А это означает, что наука и философия не должны стремиться уложить природу в умозрительные схемы, выгодные для человека, — наука должна отказаться от созерцательного отношения к природе и следовать за ней соответственно ее законам. Только в этом случае ее может ожидать успех.

Бэкон известен прежде всего тем, что разработал теорию ин­дукции. Основной недостаток предшествующей философской и на­учной мысли Бэкон видел в том, что ей была свойственна чрезмерная умозрительность: она пользовалась преимущественно дедуктивным методом, предполагающим движение от общих, интеллектуально дос­товерных умозрительных положений (аксиом) к частным выводам. По его мнению, умозаключения и доказательства — это слабое средство, неспособное обеспечить продвижение науки вперед. А потому он предпринял попытку усовершенствовать методы обобщения, образо­вания понятий, в результате чего появилась новая теория индукции.

Поставив вопрос подобным образом, Бэкон столкнулся с серьез­ной проблемой. Полностью истинное знание можно получить лишь в том случае, если известны все факты, значимые с точки зрения постав­ленного вопроса. Другими словами, для этого необходима полная ин­дукция. Однако в науке полная индукция используется редко. Неполная индукция имеет тот недостаток, что выносимые на ее осно­вании суждения имеют лишь вероятностный характер и не могут пре­тендовать на полную достоверность.

Основная идея его теории индукции состоит в том, чтобы учи­тывать не только факты, которые подтверждают утверждение, но и факты, которые опровергают его. Отсюда и два основных сред­ства, которые предлагает использовать Бэкон: перечисление и исклю­чение. При этом истинная индукция должна опираться не столько на перечисление, сколько на исключение. Например, для того чтобы об­наружить «форму», или «природу», определенного явления, необходи­мо собрать как можно больше случаев, в которых это явление либо присутствует, либо отсутствует. «Природой» этого явления будет при­знак, который всегда присутствует, когда присутствует это явление, и всегда отсутствует, когда это явление тоже отсутствует. Именно та­ким образом Бэкон пришел к выводу, что «природой» тепла является движение мелких частиц.

В рамках своей философской концепции Бэкон описал основ­ные источники заблуждений, которым подвержен человек. Бэкон назвал их «идолами». Чтобы преодолеть эти препятствия, ученый и философ должны постоянно помнить о необходимости критичного отношения к тем знаниям, которые уже имеются.

Он выделял четыре их разновидности:

1) идолы пещеры — это индивидуальные особенности людей, их склон­ности;

2) идолы театра представляют собой веру в авторитеты, которая нередко препятствует освобождению от предрассудков и поиску истинного знания;

3) идолы площади связаны с общением между людьми и несовер­шенством языка, который используется в рамках общения;

4) идолы рода — это особенности, присущие человеку вообще, как биологическому виду. По мнению Бэкона, это самый опасный ис­точник заблуждений: от них избавиться труднее всего.

Краткий очерк истории химии

БЭКОН (Bacon), Фрэнсис

22 января 1561 г. – 9 апреля 1626 г.

Английский философ, родоначальник английского материализма Фрэнсис Бэкон родился в Лондоне; был младшим сыном в семье сэра Николаса Бэкона, лорда-хранителя Большой государственной печати. В течение двух лет учился в Тринити-колледже Кембриджского университета, затем три года провел во Франции в свите английского посла. После смерти отца в 1579 г. поступил для изучения права в школу барристеров (адвокатов) «Грейз инн». В 1582 г. стал барристером, в 1584 г. был избран в парламент и вплоть до 1614 г. играл заметную роль в дебатах на сессиях палаты общин. В 1607 г. занял должность генерального стряпчего, в 1613 г. – генерального атторнея; с 1617 г. лорд-хранитель печати, с 1618 г. – лорд-канцлер. Возведён в рыцарское достоинство в 1603 г.; барон Веруламский (1618) и виконт Сент-Олбанский (1621). В 1621 г. был привлечён к суду по обвинению во взяточничестве, отстранён от всех должностей и приговорён к штрафу в 40 тысяч фунтов стерлингов и к заключению в Тауэр (на столько времени, насколько заблагорассудится королю). Помилованный королём (он был освобожден из Тауэра на второй день, а штраф был ему прощён; в 1624 г. приговор был полностью отменён), Бэкон не вернулся на государственную службу и последние годы жизни посвятил научной и литературной работе.

Философия Бэкона сложилась в атмосфере общего научного и культурного подъёма стран Европы, ставших на путь капиталистического развития, освобождения науки от схоластических пут церковной догматики. Всю жизнь Бэкон работал над грандиозным планом «Великого восстановления наук». Общий набросок этого плана был сделан Бэконом в 1620 г. в предисловии к труду «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы» («Novum Organum»). В «Новом Органоне» предусматривалось шесть частей: общий обзор современного состояния наук, описание нового метода получения истинного знания, свод эмпирических данных, обсуждение вопросов, подлежащих дальнейшему исследованию, предварительные решения и, наконец, сама философия. Бэкону удалось сделать лишь наброски первых двух частей.

Наука, по Бэкону, должна дать человеку власть над природой, увеличить его могущество и улучшить его жизнь. С этой точки зрения он критиковал схоластику и её силлогистический дедуктивный метод, которому он противопоставил обращение к опыту и обработку его индукцией, подчёркивая значение эксперимента. Разрабатывая правила применения предложенного им индуктивного метода, Бэкон составлял таблицы присутствия, отсутствия и степеней различных свойств у отдельных предметов того или иного класса. Собранная при этом масса фактов должна была составить 3-ю часть его труда – «Естественную и экспериментальную историю».

Акцентирование значения метода позволило Бэкону выдвинуть важный для педагогики принцип, согласно которому цель образования – не накопление возможно большей суммы знаний, а умение пользоваться методами их приобретения. Все существующие и возможные науки Бэкон разделял соответственно трём способностям человеческого разума: памяти соответствует история, воображению – поэзия, рассудку – философия, включающая в себя учение о боге, природе и человеке.

Причиной заблуждения разума Бэкон считал ложные идеи – «призраки», или «идолы», четырёх видов: «призраки рода» (idola tribus), коренящиеся в самой природе человеческого рода и связанные со стремлением человека рассматривать природу по аналогии с самим собой; «призраки пещеры» (idola specus), возникающие благодаря индивидуальным особенностям каждого человека; «призраки рынка» (idola fori), порожденные некритичным отношением к распространённым мнениям и неправильным словоупотреблением; «призраки театра» (idola theatri), ложное восприятие действительности, основанное на слепой вере в авторитеты и традиционные догматические системы, сходные с обманчивым правдоподобием театральных представлений. Материю Бэкон рассматривал как объективное многообразие чувственных качеств, воспринимаемых человеком; понимание материи у Бэкона не стало ещё механистическим, как у Г. Галилея, Р. Декарта и Т. Гоббса.

Учение Бэкона оказало огромное влияние на последующее развитие науки и философии, способствовало становлению материализма Т. Гоббса, сенсуализма Дж. Локка и его последователей. Логический метод Бэкона стал отправным пунктом развития индуктивной логики, особенно у Дж. С. Милля. Призыв Бэкона к экспериментальному изучению природы явился стимулом для естествознания XVII в. и сыграл важную роль в создании научных организаций (например, Лондонского королевского общества). Классификация наук Бэкона была принята французскими просветителями – энциклопедистами.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *