Галилео Галилей

Галилео Галилей.
По гравюре на меди Петра Беттелини
в королевской обсерватории в Берлине.

Галилей (Galilei) Галилео (15 февраля 1564, Пиза — 8 января 1642, Арчетри, близ Флоренции) — итальянский ученый и мыслитель, один из создателей науки Нового времени, чьи исследования в области физики, механики и астрономии характеризуются кардинально новым подходом и результатами, положившими начало современному взгляду на природу. Его методологические установки оказали решающее воздействие на последующих ученых и в первую очередь на И. Ньютона.

Юношей он привел в ужас своего отца, когда отданный в иезуитскую школу монастыря Валломброзо (неподалеку от Флоренции, куда переехала его семья в 1574), внезапно объявил (1578), что собирается стать монахом. Впоследствии Галилей достаточно нейтрально относился к религии, и церковь производила на него впечатление только как институт пропаганды. Но в те ранние годы отцу пришлось немедленно забрать его из монастыря и до поступления в Пизанский университет в 1581 Галилей обучался дома. Один из учителей Галилея, Остилио Риччи, поддержал юношу в увлечении математикой и физикой, что сказалось на дальнейшей судьбе ученого. В 1585, формально не закончив университета, Галилей возвращается во Флоренцию, продолжая увлеченно заниматься наукой, и спустя некоторое время приобретает известность в кругу любителей естествознания. В 1586 он заканчивает трактат «Маленькие весы», в котором (следуя Архимеду) описывает изобретенный им прибор для гидростатического взвешивания, а в следующей работе, так же носящей следы влияния Архимеда, дает ряд теорем относительно центра тяжести параболоидов вращения. Реакция научной среды на эти работы — Флорентийская академия избирает его арбитром в споре о том, как с математической точки зрения должна интерпретироваться топография Дантова ада (1588). В это же время он получает (благодаря содействию своего друга маркиза Гвидобальдо дель Монте) почетную, но скудно оплачиваемую должность профессора математики Пизанского университета. В Пизе ученого занимают гл. о. проблемы механики, он пишет трактат о движении (1590), характеризующийся явной антиаристотелевской направленностью, — Галилей считает, что тела различного веса должны падать с одинаковой скоростью, но вместе с тем его подход к задачам остается во многом в рамках позднесхоластической физики.

Смерть отца в 1591 и крайняя стесненность материального положения заставляет Галилея искать новое место работы. В 1592 он получает кафедру математики в Падуе (во владениях Венецианской республики). Восемнадцать лет, проведенных им в Падуе, оказались временем творческого подъема и счастливой порой в его личной жизни. Открытие квадратичной зависимости пути падения от времени, установление параболической траектории движения снаряда, астрономические наблюдения с помощью телескопа и множество других достижений — все это было сделано в период его жизни в Венецианской республике. Галилей отложил публикацию главных своих открытий в науке (то, что сегодня историки называют «падуанской механикой») на 20 лет, но именно Падуя и Венеция дали главные импульсы его творчеству. Как стало известно в последнее время (С. Дрейк, 1973—75), Галилей в 1608—09 провел серию экспериментов по падению тел, скатывающихся с наклонной плоскости, с помощью которых доказал справедливость квадратичного закона падения, принципа инерции, а также то, что тело, брошенное горизонтально, падает по параболе. Многочисленные упоминания в литературе о производстве Галилеем опыта по падению шаров с Пизанской башни не имеют документального подтверждения.

В 1609 Галилей, будучи в Венеции, узнал об открытии телескопа и сразу же попытался изготовить такой инструмент. Ему удалось поначалу получить лишь трехкратное приближение, но вскоре он сконструировал телескоп с тридцатикратным приближением, увеличивающий в 1000 раз. Галилей стал первым человеком, направившим телескоп на небо; увиденное там означало подлинную революцию в представлении о космосе: Луна оказалась покрытой горами и впадинами (ранее поверхность Луны считалась гладкой), Млечный Путь — состоящим из звезд (по Аристотелю — это огненное испарение наподобие хвоста комет), Юпитер — окруженным четырьмя спутниками (их вращение вокруг Юпитера было очевидной аналогией вращению планет вокруг Солнца). Позднее Галилей добавил к этим наблюдениям открытие фаз Венеры и пятен на Солнце. Результаты он опубликовал в книге, которая вышла в 1610 под названием «Звездный вестник». Книга принесла Галилею европейскую славу. На нее восторженно откликнулся И. Кеплер и др. представители высокопоставленной аудитории: монархи и высшее духовенство проявили большой интерес к открытиям Галилея. С их помощью он получил новую, более почетную и обеспеченную должность — пост придворного математика великого герцога Тосканского (поэтому он и назвал открытые им спутники Медицейскими звездами — по имени Козимо II Медичи, правителя Тосканы). В 1613 он публикует сочинение о солнечных пятнах, в котором впервые вполне определенно высказывается в пользу теории Коперника. Утверждения, содержащиеся в этой книге, его предыдущие астрономические открытия, а также критическое отношение к освященной церковью аристотелевской традиции вызывают сильную оппозицию в церковных и университетских кругах, которая грозит обернуться тяжелыми для него последствиями. Центральным пунктом возникшей полемики стал вопрос о том, как сочетать факты, доказанные наукой, с противоречащими им местами из Священного Писания. Галилей считал, что в таких случаях библейский рассказ надо понимать аллегорически.

Церковь обрушивается на теорию Коперника, великая книга которого «О вращении небесных сфер» спустя более чем полвека после выхода в свет оказывается в списке запрещенных изданий. Декрет об этом появляется в марте 1616, а месяцем раньше главный теолог Ватикана кардинал Беллармин предлагает Галилею в дальнейшем не выступать в защиту коперниканства. Через некоторое время происходят события, которые дают Галилею надежду. В 1623 Римским папой под именем Урбана VIII становится друг юности и покровитель Галилея Маффео Барберини. Тогда же ученый публикует свою новую работу — «Пробирных дел мастер», где рассматривается природа физической реальности и методы ее изучения. Именно здесь появляется знаменитое изречение: «Книга Природы написана языком математики». Галилей посвящает книгу новому папе, и тот с благодарностью принимает посвящение. Галилей пытается смягчить враждебность церкви по отношению к учению Коперника. В результате папа соглашается лишь на то, чтобы Галилей написал книгу, в которой будут беспристрастно рассмотрены две системы мира — птолемеева и коперникова. Над своей главной книгой — «Диалог о двух системах мира, Птолемеевой и Коперниковой» — Галилей работал около 6 лет и закончил ее в начале 1630. Два года прошли в ожидании всевозможных одобрений и разрешений со стороны властей. Наконец, в 1632 она была опубликована во Флоренции. Для космологического трактата это была довольно необычная книга. Во-первых, она была написана на утонченном итальянском (а не по-латыни) и уже этим подчеркивалось, что она предназначена для широкой аудитории, а не только для астрономов. Во-вторых, в ней рассматривались не столько кинематические конструкции Птолемея, сколько основные положения физики Аристотеля. Знаменитая двойственность аристотелевской физики подвергалась сокрушительной критике и устанавливалось единство физических законов для всего миродания (будь то Земля или надлунные сферы). В процессе обсуждения различных точек зрения на возможность суточного и годового вращения Земли Галилей вводит в научный оборот ряд фундаментальных физических законов, большая часть которых были им уже давно открыта: закон инерции, принцип независимости движений, принцип относительности движения, изохронизм маятника, квадратичная зависимость пути падения от времени. Галилеевский «Диалог» был восторженно принят интеллектуальной Европой, но он же послужил поводом для трагических событий, закончившихся процессом и осуждением ученого. В 1633 суд инквизиции приговорил Галилея к пожизненному заключению (которое было заменено домашним арестом), последние годы жизни он провел безвыездно в своем имении Арчетри близ Флоренции.

Обстоятельства дела до сих пор остаются неясными. Галилей был обвинен не просто в защите теории Коперника (такое обвинение юридически несостоятельно, поскольку книга прошла папскую цензуру), а в том, что нарушил ранее данный ему запрет «ни в каком виде не обсуждать» эту теорию.

Существует легенда, что Галилей, прочитав на суде предписанную форму отречения и встав с колен, произнес знаменитую фразу: «А все-таки она вертится!», хотя в действительности он этого не говорил. Вся последующая деятельность Галилея указывает на то, что он ни в коей мере не изменил своим прежним взглядам. В 1638 он опубликовал в Голландии, в издательстве Эльзевиров, свою новую книгу «Беседы и математические доказательства», где в более математизированной и академической форме изложил свои мысли относительно законов механики, причем диапазон рассматриваемых проблем очень широк — от статики и сопротивления материалов до законов движения маятника и законов падения. По сути книга — не менее революционна, чем «Диалог», но теологи ее не осудили, потому что не поняли. До самой смерти Галилей не прекращал активной творческой деятельности: пытался использовать маятник в качестве основного элемента механизма часов (вслед за ним, это вскоре осуществил X. Гюйгенс), за несколько месяцев до того, как полностью ослеп, открыл вибрацию Луны, и уже совершенно слепой, диктовал последние мысли относительно теории удара своим ученикам — Винченцо Вивиани и Эванджелиста Торричелли. Помимо своих великих открытий в астрономии и физике, Галилей вошел в историю как создатель современного метода экспериментирования. Его идея состояла в том, что для изучения конкретного явления мы должны создать некий идеальный мир (он называл его «al mondo di carta» — «мир на бумаге»), в котором это явление было бы предельно освобождено от посторонних влияний. Этот идеальный мир и является в дальнейшем объектом математического описания, а его выводы сверяются с результатами эксперимента, в котором условия максимально приближены к идеальным.

Часто указывают на платонизм Галилея, который, в частности, находит свое выражение в его «одержимости окружностями» (выражение Э. Панофского). Действительно, Галилей не принимал законов Кеплера и продолжал считать, что планеты движутся вокруг Солнца по круговым орбитам. Это его заблуждение связано со своеобразным способом освобождения от двойственности законов аристотелевской физики: Галилей полагал, что всякое движение по инерции является круговым, а прямая есть всего лишь дуга большого радиуса; так он пытался объяснить движение планет вокруг Солнца, считая действие на расстоянии «оккультным качеством» и отказываясь его рассматривать в качестве основы для динамического объяснения. С другой стороны, в отличие от Платона, для Галилея мир ощущений — это и есть подлинная реальность (который тем не менее допускает идеализацию): «наши рассуждения должны быть направлены на мир ощущений (al mondo sensibile), а не на мир на бумаге», — говорил он в «Диалоге».

В. С. Кирсанов

Вернуться на главную страницу Галилея

9 декабря 2015История

Со школьной скамьи мы знаем, что Галилео Галилей доказал вращение Земли вокруг Солнца, был принужден инквизицией отречься от этой идеи, однако в конце суда упрямо произнес: «И все‑таки она вертится!» Arzamas объясняет, почему у этой легенды нет никаких фактических доказательств

Подготовила Кася Денисевич

Иллюстрация из книги Джона Джозефа Фэйхи «Галилей, его жизнь
и труды». Лондон, 1903 год © The Internet Archive

Тосканский мыслитель и ученый Галилео Галилей (1564–1642) вошел в исто­рию как мученик науки (как и Джордано Бруно). По легенде, после изнуритель­ного суда, пыток и томления в ватиканских казематах инквизиция вынудила его отказаться от гелиоцентризма, которому он нашел доказательства, наблю­дая звездное небо в изобретенный им телескоп. Прочитав на коленях текст отречения, семидесятилетний старик якобы прошептал: «Eppur si muove!» («И все-таки она вертится!») — имея в виду, что наша планета все же вращается вокруг Солнца и, таким образом, не является центром мироздания. Эта фраза стала символом непреклонности науки перед религией, ученого перед священ­ником — «Я извиняюсь, но в глубине ничуть не изменяюсь» эпохи барокко.

На самом деле непосредственно о физике и астрономии на этом процессе не спорили: защищать коперниковcкую теорию Галилею было запрещено еще семнадцатью годами раньше, в Риме же он лишь пытался доказать, что ему не возбранялось обсуждать это еретическое учение. Пыткой Галилею, скорее всего, угрожали — но большинство исследователей считают, что до физи­ческого насилия дело не дошло (тут надо сказать, что интерес к этому вопросу особенно характерен для советской историографии, в итальянских и англо­язычных источниках он практически не обсуждается за отсутствием каких-либо свидетельств).

Рисунок Оттавио Леони. 1624 год © Wikimedia Commons

В камере ему тоже побывать не пришлось: большую часть времени в Риме он прожил в резиденции тосканского посла. В период самых частых допросов он провел две недели в палаццо делла Минерва, где прохо­дили суды инквизиции, — там ему предоставили несколько комнат и слугу. После суда Галилей отправился под домашний арест в свою виллу Арчетри близ Флоренции, где продол­жил работу над книгой о механике, которую успел опубликовать. Все это, впрочем, не отменяет унизительности приговора и тяжести процесса: ученый к тому времени был уже стар и сильно болен, что засвидетельствовал даже флорентийский врач инквизиции — он дал заключение, что на суд в Рим обвиняемый может ехать только с угрозой для жизни.

Одно можно сказать точно: фраза «Eppur si muove» не встречается
ни в одном из современных Галилею источников — ни в протоколах суда, ни в последующих работах и переписке ученого. Ее не зафиксировал и последний ученик и первый биограф Галилея Винченцо Вивиани.

Впервые она появляется в хрестоматии «Italian library», составленной литератором Джузеппе Баретти и опубликованной в Лондоне в 1757 году, то есть спустя 124 года после суда. Баретти пишет: «Как только Галилей был отпущен на свободу, он поднял глаза к небу, затем опустил их на землю, сделал шаг и в задумчивости произнес: «Eppur si muove»».

Некоторые исследователи, в том числе Стиллмен Дрейк и Стивен Хокинг, считают, что вполне в характере Галилея, страстного и нетерпимого к перечащим спорщика, было бы поставить таким образом точку в тяжбе с инквизицией. Он мог сделать это — но, конечно, не в зале суда, где неосторожная фраза обесценила бы все его оправдания и ужесточила приговор, а по пути в резиденцию своего друга и единомышленника архиепископа Асканио Пикколомини. Впрочем, здесь заканчивается наука и начинаются праздные домыслы — по сути, кроме анализа характера ученого, других аргументов в пользу этой теории нет.

Есть, однако, одно доказательство более раннего происхождения легенды о «Eppur si muove». Антонио Фаваро, исследователь конца XIX — начала XX века и куратор титанического труда по публикации всего письменного наследия Галилея, описывает следующую историю. В частной коллекции в Бельгии хранилась картина Бартоломе Эстебана Мурильо или кого-то из художников его школы, изображающая Галилея в тюрьме. В 1911 году полотно было отдано на реставрацию и оказалось, что часть его скрывалась под рамой; там,
на стене за спиной ученого, была обнаружена надпись «Eppur si muove». Картина датирована 1643 или 1645 годом — то есть была создана вскоре после смерти Галилея.

Современный биограф Галилея Джон Хейлброн предполагает, что картина была заказана генералом Оттавио Пикколомини, братом архиепископа Асканио Пикколомини — так что, возможно, именно ему принадлежит фраза, ставшая крылатой.

микрорубрики Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года Архив

17 февраля 1600 года на римской площади Цветов был сожжен Джордано Бруно.

***

«…И не надо так трагично, дорогой мой. Смотрите на это с присущим вам юмором… С юмором!.. В конце концов, Галилей-то у нас тоже отрекался. — Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно…»

Григорий Горин «Тот самый Мюнхгаузен»

Реабилитации не подлежит

Католическая церковь за последние десятилетия осуществила настоящую революцию, пересмотрев массу решений, некогда принятых инквизицией в отношении учёных и философов прошлого.

31 октября 1992 года Папа Римский Иоанн Павел II реабилитировал Галилео Галилея, признав ошибочным принуждение учёного к отречению от теории Коперника под страхом смертной казни, осуществлённое в 1633 году.

Как и Галилея, в конце XX века официальный Ватикан задним числом оправдал многих, но только не Джордано Бруно.

Более того, в 2000 году, когда отмечалось 400-летие казни Бруно, кардинал Анджело Содано назвал казнь Бруно «печальным эпизодом», но тем не менее указал на верность действий инквизиторов, которые, по его словам, «сделали всё возможное, чтобы сохранить ему жизнь». То есть и по сей день в Ватикане полагают суд и приговор в отношении Джордано Бруно оправданными.

Чем же он так насолил святым отцам? Появятся ли в Беларуси свои коперники? Подробнее

Опасные сомнения

Он родился в местечке Нола близ Неаполя, в семье солдата Джованни Бруно, в 1548 году. При рождении будущий учёный получил имя Филиппо.

В 11 лет мальчика привезли на учёбу в Неаполь. Он схватывал всё на лету, и учителя сулили ему блестящую карьеру.

В XVI веке для смышлёных итальянских мальчиков наиболее перспективным, с точки зрения карьеры, представлялся путь священника. В 1563 году Филиппо Бруно поступает в монастырь Святого Доминика, где через два года становится монахом, получив новое имя — Джордано.

Итак, брат Джордано твёрдо стоит на первой ступеньке на пути к кардинальскому сану, а может, даже и к восшествию на папский престол. А почему бы и нет, ведь способности Джордано поражают наставников.

Со временем, однако, восторги сходят на «нет», и брат Джордано начинает попросту пугать других монахов, ставя под сомнение церковные каноны. А уж когда до начальства дошли слухи, что брат Джордано не уверен в непорочности зачатия Девы Марии, в отношении него началось что-то вроде «служебной проверки».

Джордано Бруно понял, что ожидать её результатов не стоит, и бежал в Рим, а затем двинулся дальше. Так начались его скитания по Европе.

Человек и Вселенная

Зарабатывал беглый монах лекциями и преподаванием. Его лекции привлекали повышенное внимание.

Бруно был активным сторонником гелиоцентрической системы Николая Коперника и смело отстаивал её в диспутах. Но сам он пошёл ещё дальше, выдвинув новые тезисы. Он заявлял о том, что звёзды — это далёкие солнца, вокруг которых тоже могут существовать планеты. Джордано Бруно допускал наличие в Солнечной системе планет, о которых ещё неизвестно. Монах заявлял о бесконечности Вселенной и множественности миров, на которых возможно существование жизни.

Гелиоцентрическая система мира. Фото: www.globallookpress.com

Принято считать, что именно бесконечность Вселенной и множественность миров разгневали инквизицию до такой степени, что она начала охоту на Джордано Бруно.

На самом деле всё не так просто. Разумеется, святые отцы не были в восторге от того, что брат Джордано рушит до основания освящённые церковью канонические представления об окружающем мире.

Но если бы Бруно, как впоследствии Галилео Галилей, базировал свои выводы на чистой науке, к нему бы отнеслись мягче.

Однако Джордано Бруно был философом, базировавшим свои идеи не только на логическом мышлении, но и на мистике, при этом покушаясь на основополагающие постулаты католицизма — мы уже приводили в пример сомнения в непорочности зачатия Девы Марии.

Масон, маг, шпион?

Джордано Бруно развивал неоплатонизм, в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, свободно скрещивая его с другими философскими концепциями. Бруно считал, что целью философии является познание не сверхприродного Бога, а природы, являющейся «богом в вещах».

О том, что преследовали Джордано Бруно не только и не столько за творческое развитие теории Коперника, говорит и тот факт, что на момент, когда он читал свои лекции, церковь ещё не подвергла официальному запрету учение о гелиоцентрической системе мира, хотя и не поощряла его.

Джордано Бруно, как всякий ищущий и сомневающийся философ, был весьма сложной личностью, не вписывающейся в простые рамки.

Это позволило многим в постсоветский период заявить: «Нам лгали! На самом деле Джордано Бруно был мистиком, масоном, шпионом и магом, и сожгли его за дело!»

Кое-кто даже заговорил о гомосексуальных пристрастиях Бруно. К слову сказать, ничего удивительного в этом не было бы, ибо в Европе XVI века, несмотря на разгул инквизиции, однополые отношения были распространены достаточно широко, причём едва ли не в первую очередь среди представителей церкви…

Восхищённый король и упрямый Шекспир

Но уйдём от «скользкой» темы и вернёмся к жизни Джордано Бруно. Как уже говорилось, его крамольные лекции превратили его в скитальца.

Тем не менее Джордано Бруно находил и весьма влиятельных покровителей. Так, некоторое время ему благоволил сам король Генрих III Французский, впечатлённый знаниями и памятью философа.

Это позволило Бруно несколько лет спокойно жить и работать во Франции, а затем перебраться в Англию с рекомендательными письмами от французского короля.

Но на Туманном Альбионе Бруно ждало фиаско — ему не удалось убедить в правоте идей Коперника ни королевский двор, ни ведущих деятелей науки и культуры, таких как Уильям Шекспир и Фрэнсис Бэкон.

Через два года в Англии к нему стали относиться настолько враждебно, что ему снова пришлось уехать на континент.

Чем дальше, тем труднее становилось ему жить — даже там, где его принимали, настоятельно советовали «завязывать» со своими лекциями.

Портрет Джордано Бруно (современная копия гравюры начала XVIII века). Источник: Public Domain

Донос ученика

Помимо всего прочего, Джордано Бруно занимался мнемоникой, то есть развитием памяти, и немало преуспел в этом, чем в своё время поразил французского короля.

В 1591 году молодой венецианский аристократ Джованни Мочениго пригласил Бруно, чтобы философ научил его искусству памяти.

Бруно принял предложение охотно и перебрался в Венецию, однако вскоре отношения ученика и учителя испортились.

Мало того, Мочениго в мае 1592 года стал строчить доносы в венецианскую инквизицию, сообщая, что Бруно говорит «что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое» и так далее, и тому подобное. В доносах говорилось и о «множественности миров», но для инквизиторов это уже было глубоко вторичным по сравнению с вышеизложенными обвинениями.

Спустя несколько дней Джордано Бруно арестовали. Римская инквизиция добивалась от Венеции его выдачи, но там долгое время колебались. Прокуратор Венецианской республики Контарини писал, что Бруно «совершил тягчайшее преступление в том, что касается ереси, но это — один из самых выдающихся и редчайших гениев, каких только можно себе представить, и обладает необычайными познаниями, и создал замечательное учение».

В лице Бруно видели раскольника?

В феврале 1593 года Бруно всё-таки перевезли в Рим, и последующие шесть лет он провёл в тюрьме.

От брата Джордано требовали покаяния и отречения от своих идей, но Бруно упрямо стоял на своём. Следователям явно не хватало таланта, чтобы поколебать позиции упрямца в философских дискуссиях.

При этом приверженность теории Коперника и её творческое развитие хотя и фигурировали в обвинении, но явно интересовали инквизиторов в куда меньшей степени, чем покушения Джордано Бруно на постулаты самого религиозного учения — те самые, которые он начал ещё в монастыре Святого Доминика.

Полный текст приговора, вынесенного Джордано Бруно, не сохранился, а во время казни и вовсе творилось нечто странное. Собравшимся на площади зачитали обвинение так, что не все поняли, кого, собственно, казнят. Не верит, дескать, брат Джордано в непорочное зачатие и высмеивал возможность превращения хлеба в тело Христово.

Суд над Джордано Бруно. Источник: Public Domain

В результате в народе пошли слухи, что казнили «лютеранина».

Но если бы речь шла о том, что является такой примитивной ересью, то к чему нужно было столько таинственности? Для чего было держать Джордано Бруно в тюрьме шесть лет и добиваться от него отречения?

Есть версия, что святых отцов Джордано Бруно пугал вовсе не приверженностью теории Коперника, которая скорее пострадала из-за Бруно, нежели стала причиной его гибели.

Отцов церкви беспокоило то, что «особый взгляд» Джордано Бруно на веру имеет популярность среди влиятельных особ — достаточно вспомнить французского короля. Позиции Римской церкви к тому времени и так основательно пошатнулись, и появление ещё одного влиятельного религиозного философа грозило католической церкви новым расколом.

В своей традиционной предрождественской проповеди Angelus папа римский Бенедикт XVI довольно неожиданно для собравшихся на площади Святого Петра в Ватикане верующих обратился к темам астрономии. Папа отметил вклад в развитие науки итальянского астронома Галилео Галилея, который ровно 400 лет назад произвел первые астрономические наблюдения с помощью телескопа. Как известно, за свои утверждения о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, Галилей в 1633 году был подвергнут суду инквизиции, и под угрозой пытки отрекся от своих взглядов. Почему Папа вдруг вспомнил прошлое?

Рассказывает римский журналист, специалист по истории Ватикана Алексей Букалов: «Римско-католическая церковь начала готовиться к предстоящему астрономическому году, среди инициаторов провозглашения предстоящего года именно астрономическим выступило и представительство Ватикана при ООН. В мае месяце в Риме в ватиканском Григорианском университете пройдет специальная сессия, посвященная папе Сильвестру II (это первый французский папа, который прославился своими лекциями по астрономии, он жил на стыке X и XI веков). Это все вместе укладывается в ту линию, которая была провозглашена еще Иоанном Павлом II на переосмысление отношений церкви с наукой. Формального акта прощения Галилео Галилея не было, хотя папа Иоанн Павел II среди грехов, в которых он признался от имени Римско-католической церкви в знаменитой проповеди «Мэа кульпа», говорил о преследованиях, которые церковь чинила в адрес ученых мужей. Поскольку Галилей остался в живых, он не был осужден, то, может быть, такого объявления и не последует. Церковь утверждает, что научное познание мира тоже осуществляется с благословения божьего, поэтому то, что это были разные точки зрения на эту, сейчас кажущуюся бесспорной истинной, это является частью научного процесса и, конечно, церковь не отрицает учения Галилея. Сейчас это знаменитое место, где когда-то Галилея допрашивали, рядом с монастырем, около церкви Санта-Мария-сопра-Миневра, бенедиктинский монастырь, принадлежит библиотеке итальянского парламента. Зал, где проходил допрос Галилея, так и называется Зал Галилео Галилея, там выставлены его книги. Все это сделано с участием архивов Ватикана».

Спор Галилео Галилея и католической церкви можно рассматривать не как научный, а как богословскую дискуссию. Об этом я попросил поразмышлять вслух автора программы Радио Свобода «С христианской точки зрения» священника Якова Кротова: «Конечно, любое большое бюрократическое учреждение не любит признавать свои ошибки. Учреждению это простительно, а церкви — нет, именно потому, что церковь это не учреждение. Люди, которые подняты чем выше, тем охотнее надо просить прощения. К сожалению, в деле Галилея недостаточно сказать, что он был хороший астроном. Конфликт вокруг Галилея — это конфликт не вокруг астрономии, а вокруг филологии, вокруг чтения Библии, по этому никакие похвалы в адрес Галилея не замажут того простого факта, что судьи, говорившие от имени церкви, были не правы. Изначально и до конца весь спор строился вокруг одного, что в Священном Писании есть слова, которые буквально означают, что «Солнце вращается вокруг Земли». Самый знаменитый, наверное, рассказ об Иисусе Навине, который остановил Солнце. И в псалмах говорится о том, что Солнце вращается вокруг Земли. До последнего стояли на том, что это следует понимать буквально, современники Галилея, которые его судили, хотя уже и тогда были отдельные иерархи, как кардинал Белармин, которые предупреждали, что это опасный путь, но сам Белармин в результате бюрократических игр, интриг, на которые так щедр любой бюрократический аппарат, был вынужден, в сущности, предать Галилея. Библия исходит из той концепции в некоторых стихах, что Солнце вращается вокруг Земли. Цена этому ничтожная, потому что Библия говорит часто языком поэзии и поэтому тут, как Пушкин, если он говорит, что лес одет в золото, это не означает, что надо срочно бежать и организовывать золотые прииски. Но чтобы это признать, потребовалось довольно много десятилетий. А чтобы признать, что Галилей осужден несправедливо, видимо, понадобится еще лет триста-четыреста».