Годунов читать

27 февраля 1598 года в Москве были оглашены результаты важных выборов. Земский собор, созванный для избрания нового царя, присягнул Борису Годунову. Вышло так, что в тот день выбирали не столько человека, сколько судьбу всей страны. Тогда она казалась радостной и безоблачной, ведущей к успеху и процветанию.

Представление о том, кто такой Борис Годунов, каждый из нас получает ещё до изучения истории. Причём готовым, в виде забавной цитаты из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Какого Бориса-царя? Бориску? Бориску на царство? Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее? Сам захотел царствовать и всем владети! Повинен смерти!».

Пётр Романов: Борис Годунов в свете современных предвыборных технологий

Зять Малюты

Здесь всё, что положено — коварство, властолюбие, интриги и даже сомнительное происхождение. Конкретнее о Борисе Годунове сказал только «наше всё» Александр Пушкин в одноимённой трагедии: «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач».

В этом портрете правдивы только два слова — «зять Малюты». Да, Годунов действительно был женат на Марии Скуратовой-Бельской, дочери самого известного опричника, Григория Скуратова, больше известного как Малюта. Но, цитируя Пушкина, почему-то забывают, кто именно бросает Борису такой упрёк. И зря. Это князь Василий Шуйский. И уж кому-кому, а Василию Ивановичу на этот счёт следовало бы молчать. Потому что его родной брат, Дмитрий, был точно таким же зятем Малюты. Только женился он не на средней, как Годунов, а на младшей дочери опричника и «палача», Екатерине.

Всё остальное — ложь. И прежде всего — татарское происхождение Годуновых. Уже после смерти царя Бориса появилась одна легенда. Согласно ей, предком Годуновых является некий татарский мурза Чет, выехавший из Большой Орды на службу к московскому князю Ивану Калите в 1330 году. А крестил татарина якобы сам митрополит московский, чудотворец Пётр. Всё очень красиво. Но в реальности митрополит умер в 1325 году — за пять лет до явления мифического татарина.

Официальный Государев родословец, созданный при Иване Грозном, возводит род Годуновых к костромскому боярину Дмитрию Зерно. Это похоже на правду — летописи Костромы знают не только самого Дмитрия, но и его отца, Александра Зерно, убитого в 1304 году. И даже деда, Захария, который жил в середине XIII века. То есть, в те времена, когда едва-едва свершилось монгольское завоевание Руси, а татарские мурзы и в страшном сне не думали переходить на службу к русским. Так что род Годуновых имеет вполне отечественные корни, пусть и не связанные с князьями.

Забытый взлёт лорда-протектора

С «великими свершениями» Годунову не повезло. На них либо не обращают внимания, либо приписывают другим. Скажем, первой реакцией на слова «Завоевание Сибири» будет «атаман Ермак и Иван Грозный».

А ведь по-настоящему Сибирью занялись лишь при сыне Ивана, царе Фёдоре. И сделал это Годунов. Человек, управляющий страной по факту. Тот, кого англичане называли «русский лорд-протектор».

Картина «Борис Годунов». Художник Илья Сергеевич Глазунов. 1967 год. Фото: РИА Новости

Беглый взгляд показывает, что усилия Годунова по покорению Сибири были продуманными, дальновидными и эффективными. Основаны города Тюмень, Тобольск, Томск, Обдорск (ныне — Салехард), Сургут, а также город Тары на Иртыше. Последний стал базой для окончательного разгрома хана Кучума, который когда-то убил Ермака. Сибирь стала нашей.

На юге стараниями Годунова основаны Воронеж, Саратов, Самара, Белгород, Царицын (ныне — Волгоград). Угроза татарского нападения из Дикого поля становилась всё более призрачной. Последний раз крымчаков видели под стенами Москвы в 1591 году. Годунову удалось их отбить. Очень скоро Русь сама перешла в наступление. Впоследствии, уже при Екатерине, оно увенчается присоединением Крыма и вычёркиванием Крымского ханства из истории и реальности.

На севере Годунову пришлось разгребать последствия проигранной Иваном Грозным Ливонской войны. Локальными военными действиями, но больше всё-таки дипломатией, Годунов по результатам Тявзинского мира 1595 года умудрился вернуть почти всё, что потерял грозный царь.

Западные дела были в стадии многообещающего проекта. Сохранилась переписка Бориса Годунова с императором Священной Римской Империи Рудольфом II. В 1589 году «лорд-протектор» предлагает императору союз, направленный на совместное завоевание Польши, её раздел и дальнейшую общую войну против турок. План грамотный и осуществимый. Спустя 200 лет то же самое с триумфальным успехом осуществит Екатерина Великая.

Почти всё это либо забыто, либо упоминается мимоходом. То, как относились к памяти Годунова, отлично демонстрирует история Царь-пушки. Мастер Андрей Чохов отлил её по личному приказу Бориса в 1586 году. Орудие было установлено около Лобного места на Красной площади. После смерти Годунова и гибели его сына Фёдора новая династия спрятала пушку с глаз долой и до самого XVIII столетия избегала её демонстрации. Только по той причине, что в народе её часто называли «Борисова пушка».

Призрак университета

24 января 1601 года гамбургский лиценциат права Товий Лонциус пишет письмо: «Именуя вас истинным отцом отечества, не могу не признать, что ваше намерение потратить бочки золота на основание школ и университетов есть дело величайшее. Дело просветить и тем самым возвысить Россию и душу русского народа вместе с государственным могуществом… Сим также подтверждаю, что ваши деньги и ваши охранные грамоты мною получены, я готов выехать в Россию, как только вы сочтёте нужным». Адресат письма — Борис Годунов, пославший немца Иоганна Крамера в Европу для набора профессоров в замышлявшийся первый русский университет. Любопытный момент — после Годунова титул «отец отечества» будет забыт на сто с лишним лет. Так станут именовать только Петра I. Причём с неверным и несправедливым указанием: «Впервые государь нарекается отцом отечества».

Намерение Годунова встретило в России серьёзный отпор. Вот свидетельство немца Конрада Буссова: «Царь предложил оказать всей стране милость и благоволие и выписать из Германии, Англии, Испании, Франции, Италии и т. д. ученых. Но монахи и попы воспротивились этому». Воспротивились этому и внешние обстоятельства — агент Годунова Крамер был арестован в городе Любек по санкции Ганзейского торгового союза. Кому-то явно не хотелось, чтобы в России появился университет.

Терпение и труд — всё прахом

Годунов, будучи крайне упорным человеком, идею обучения своих кадров не оставлял. И в 1602 году в Лондон прибыли первые русские студенты — «Микифор Олферьев, сын Григорьев, да Сафон Михайлов, сын Кожухов, да Казарин Давыдов, да Фетка Костомаров». О том, насколько велик был престиж России и лично царя Бориса, говорит следующий факт. Собиратель придворных сплетен Джон Чемберлен писал: «Русским дворянам, прибывшим из Московии, её величество предложила на выбор разные колледжи Винчестера, Итона, Кембриджа и Оксфорда». Кстати, один из русских студентов сделал головокружительную карьеру: «Фетка Костомаров служит в Ирлянской земле от короля аглицкого секретарём». То есть исполняет роль чрезвычайного и полномочного представителя короля в Ирландии, одной из самых богатых провинций.

Тем временем в России начинают издаваться первые отечественные научные труды. Есть среди них и самые элементарные, например «Арифметика, или по-русски цифирная счётная мудрость». Есть и серьёзнее, скажем «О составе человеческом» или «Книга, именуемая Геометрия или Землемерие радиксом и циркулем»…

То, что стало с самим Борисом и страной в целом совсем скоро, можно цинично выразить словами киногероя всё той же комедии «Иван Васильевич меняет профессию»: «Всё, всё, что нажито непосильным трудом, всё погибло!». Несколько дождливых июлей подряд, неурожай, голод, недовольство. Стремительно вырастает политическая поганка Лжедмитрий. Вместо университета Россию ожидает церковный раскол. Вместо триумфального раздела Польши — интервенция, взятие поляками Москвы и долгое «вставание с колен». Вместо морской торговли с Европой — восстание Стеньки Разина. Шанс России по имени Борис Годунов остался в прошлом.

Во вторник, 27 февраля, исполняется ровно 420 лет со дня избрания на русский престол Бориса Годунова. «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач» — так нелицеприятно охарактеризовал царя Александр Сергеевич Пушкин. В истории России трудно найти фигуру, оставившую в памяти народа более сложный и неоднозначный след, хотя, казалось бы, белых пятен в биографии царя Бориса практически нет, особенно в том, что касается его деятельности как главы государства. Но в том-то и парадокс, что существует как бы два Годунова: один — это реальный исторический деятель, а другой — литературный персонаж, созданный гением Пушкина. Портал iz.ru попытался отделить правду от вымысла.

«В семье моей я мнил найти отраду»

Начнем с «татарского» происхождения. Судя по всему, это миф, причем рожденный внутри самой семьи Годуновых. В XV–XVI веках на Руси появилась мода — выдумывать себе красивые родословные. Началось это со времени, когда только освободившаяся от ига Московия стала именовать себя наследницей Восточно-Римской, или Византийской империи: «Москва — третий Рим, а четвертому не бывать». Правящий род Рюриковичей искал «корни» среди императоров, а вслед и приближенные занялись составлением красивых генеалогических древ. В приоритете было родство с уже упомянутыми Рюриковичами, литовскими Гедеминовичами или, на худой конец, с Чингизитами — потомками Чингисхана. Кстати, некоторые из монгольских родов тоже были в родстве с византийскими императорами, которые отдавали им в жены своих дочерей. Поскольку документов, достоверно подтверждающих подобные реконструкции, практически не существовало, каждый сочинял биографию в меру своей фантазии.

Оперный певец Федор Шаляпин в роли Бориса Годунова Фото: РИА Новости

Сегодня известно, что род Годуновых ведет свое начало от рода костромского боярина Захария Чета, причем, по младшей линии. Старшим считался род Сабуровых, возвысившийся в конце XIV–XV столетиях. Из него происходило множество видных государственных деятелей и даже две государыни: Соломония — жена великого князя Василия III и Евдокия — первая (из трех) жена царевича Ивана Ивановича, сына Ивана Грозного. Именно от Сабуровых, где-то в XV веке пошла легенда о «ханском» происхождении их предка Чета, которое потом перешла и к младшей ветви.

До середины XVI столетия в общероссийском масштабе о Годуновых известно было мало. Упоминается, что в 1515 году воевода Василий Григорьевич Годунов с костромичами участвовал в малозначительном походе на Литву, даже командовал одним из полков. Вот, пожалуй, и всё.

Первым «сделавшим карьеру» представителем рода стал Дмитрий Годунов. Благодарить за это он должен судьбу и введенную царем Иваном Грозным опричнину. Кострома попала в опричные (то есть, царские) земли, что дало возможность не особо знатному, но деятельному и способному Дмитрию проявить себя. Со временем он стал постельничим, затем окольничим, получил боярский титул. Дмитрий Годунов сделался одним из самых влиятельных и близких к Ивану Грозному людей, ведь Постельничий приказ ведал всеми личными делами царя, прежде всего, его охраной.

У Дмитрия был брат Федор, который довольно рано умер. У него осталось двое детей-подростков — Борис и Ирина, которых Дмитрий и взял к себе в Москву. Так юный Борис оказался в самом центре дворцовой жизни — дядя выхлопотал для племянника должность стряпчего. Борис был «при его царьских пресветлых очах всегда безотступно по тому же не в совершенном возрасте, и от премудрого его царьского разума царственным чином и достоянию навык» (цитата по изданию «Акты археографической экспедиции»).

«Зять палача и сам в душе палач, Возьмет венец и бармы Мономаха…»

Стоит отметить, что о персоне Бориса — его внешности, характере, привычках — нам почти ничего не известно. Не сохранилось ни одного прижизненного портретного изображения, а сам царь не составил записок — он ведь неожиданно и скоропостижно умер в расцвете лет. Даже год рождения его нам точно не известен — где-то около 1550–1552 года. В письменных источниках Борис впервые упоминается в 1570-м в связи с опричниной. Хотя о его реальной деятельности на этом кровавом поприще мы ничего не знаем, а уже через пару лет опричнину Иван вовсе упразднил.

«Борис Годунов наблюдает за учением сына-географа». Н. Некрасов, XIX в. (фрагмент) Фото: commons.wikimedia.org

В 1571-м молодой Борис был «дружкой» (доверенное лицо жениха, распорядитель на свадьбе, впоследствии было вытеснено немецким термином шафер) на свадьбе царя Ивана Грозного с Марфой Собакиной. В том же году он сам женился на Марии Григорьевне Скуратовой-Бельской, дочери Григория Лукьяновича Бельского, более известного как Малюта Скуратов. Недруги Бориса выставляют это за карьерный шаг, но стоит оговориться, что статус Малюты на тот момент был не выше, чем у Дмитрия Годунова, а имидж главного опричного «живодера» скорее заставлял его искать поддержки у близкого царю постельничего. Да и с Борисом они были уже на равных — вместе выступали «дружками» на упомянутой царской свадьбе. Так что еще непонятно, кому этот брак был более выгоден. Хотя сам факт неоднозначного родства отрицать нельзя.

Следующим важнейшим событием в жизни Годуновых становится женитьба в 1575 году Ирины и Федора, второго сына Ивана Грозного. Юная девушка воспитывалась при дворе, была хорошо известна и государю, и царевичу, посему обошлось без традиционных «смотрин невесты». Хотя слухов вокруг этого союза распространялось множество, особенно, в последующие века. Федор был человеком болезненным, набожным и кротким, что неудивительно при таком родителе. Но юродивым и слабоумным он, конечно, не был. Его не готовили к власти, ведь наследником престола был его старший брат Иван, посему и невесту ему выбирали не для царства, а для жизни. Ирина, видимо, соответствовала выбору — вся ее биография тому свидетельство. Она тоже была чрезвычайно набожна, кротка и слаба здоровьем, при этом, красива, умна и образованна. Федор ее обожал, можно сказать, боготворил.

Ситуация изменилась в 1581 году, когда внезапно скончался бездетный наследник престола Иван Иванович. Случайное его убийство разгневанным отцом, скорее всего, миф, хотя ссора, видимо, имела место. Известно, что после некоего конфликта с родителем наследник захворал и через девять (по иным источникам — 11) дней умер. Связаны ли между собой эти события, сказать невозможно. Вскрытие гробницы Ивана и анализ его останков ничего не дали, разве что показали сильно повышенное содержание ртути, свинца и мышьяка. Но это могло быть следствием лечения, а не отравления — многие медикаменты того времени делались на основе упомянутых веществ.

Утвержденная грамота Земского собора 1598 года об избрании на царство Бориса Федоровича Годунова (Плещеевский список) Фото: commons.wikimedia.org

Так или иначе, Федор и Ирина неожиданно стали наследниками престола. Естественно, положение обоих Годуновых существенно упрочилось, причем на первый план вышел именно племянник. В последние годы жизни Ивана IV, а он после гибели сына очень сдал, Борис стал одним из самых близких к царю людей. Ну а после смерти Ивана Грозного и воцарения Федора Борис Годунов фактически стал правителем страны и управлял ею более двух десятилетий сначала как ближайший родственник монарха и «первый министр», а потом и как полновластный избранный государь.

Конечно, можно говорить, что Борису повезло — не будь у него дяди Дмитрия, так и остался бы он прозябать в костромской глуши. И любовь Федора к его сестре Ирине свою роль сыграла, и неожиданные коллизии эпохи. Но всё же нельзя не отметить также его выдающиеся личные качества. В чудовищном, жестоком и плохо предсказуемом окружении Ивана Грозного он сделал удивительную карьеру от мальчика-слуги до первого лица государства. Не имея изначально ни богатства, ни знатности, он обошел всех конкурентов, коих было предостаточно — Шуйские, Романовы, Бельские и т.д. Причем, без крови и предательств. Без сомнения, это говорит об удивительных способностях, за которые, собственно, он и был избран царем 27 февраля 1598 года, когда Земский собор принес присягу на верность Борису Годунову.

«И мальчики кровавые в глазах…»

Согласно легенде, одухотворенной гением Пушкина, Годунов участвовал в убийстве Ивана Грозного и его сына царевича Дмитрия. Но мало того:

«Кто ни умрет, я всех убийца тайный:

Я ускорил Феодора кончину,

Я отравил свою сестру царицу,

Монахиню смиренную… всё я!»

«Царь Фёдор Иоаннович надевает на Бориса Годунова золотую цепь», А. Кившенко Фото: commons.wikimedia.org

Обсуждать всерьез покушения Годунова на жизнь Федора и Ирины было бы совсем странно в силу их абсурдности, но и первые два обвинения, в отношении Ивана Грозного и его сына Дмитрия, судя по всему, тоже ложные. Даже сам факт убийства обоих Рюриковичей вызывает большие сомнения.

Легенда о том, что Иван был убит своими приближенными, опирается на предположения современников и рассказы очевидцев о том, что тело монарха после смерти сильно распухло и источало зловоние. По мнению некоторых, это могло служить доказательством отравления государя. Хотя, с тем же успехом, могло оказаться результатом болезни. При вскрытии гроба Ивана IV в его костях было обнаружено большое количество ртути и мышьяка и снова не понятно, результат ли это действия яда или принимаемых им лекарств. Кстати, знаменитый антрополог профессор М.М. Герасимов обнаружил на костях Ивана наросты-остеофиты из-за которых царь без сомнения испытывал страшные боли и даже не мог в последние годы самостоятельно передвигаться — известно, что его носили на носилках. Это могло вызывать употребление большого количества лекарств. Впрочем, однозначных свидетельств насильственной смерти при исследовании обнаружено не было.

Кроме того, убивать царя у Годунова не было никаких причин. Перед смертью Грозный прилюдно назначил своим наследником сына Федора, а Бориса назвал своим душеприказчиком и попечителем Федора и Ирины. Других вариантов престолонаследия не оговаривалось. Лишь в случае долгой бездетности Ирины, Иван наказал сыну взять другую жену — княжну Ирину Мстиславскую. Двухлетний царевич Дмитрий в качестве наследника не рассматривался вовсе, ему был отдан в «кормление» Углич, куда он с матерью Марией Нагой и уехал.

Это важно, поскольку подтверждает, что никаких мотивов для убийства Дмитрия у Бориса Федоровича тоже не было. Свидетельств убийства, кроме голословных обвинений Марии Нагой, тоже не нашлось. Впрочем, через некоторое время она признает в Лжедмитрии своего сына, то есть, вообще опровергнет сам факт убийства.

«Царь Борис и царица Марфа», эскиз неосуществленной картины. Автор — Николай Ге, 1874 год Фото: commons.wikimedia.org

Итак, Дмитрий никогда не был наследником престола и не мог быть, поскольку родился в шестом (или седьмом — смотря как считать) браке царя Ивана, церковью не признанном. К тому же на момент гибели Дмитрия (май 1591 года) Федор и Ирина ждали ребенка, что вообще лишало убийство царевича всякого смысла. Причем сам Борис многое сделал для того, чтобы у монаршей четы появился наследник, например, выписал из Лондона придворного лекаря королевы Елизаветы. Ирина не раз беременела, но врожденная патология костей таза, что было выявлено при недавних исследованиях ее скелета, не давала возможности нормально выносить ребенка. Вскоре после гибели Дмитрия у монаршей четы родилась дочь, к сожалению, вскоре умершая.

Но главное свидетельство невиновности Бориса даже не в отсутствии мотивов, а в документах следствия, которое было проведено по горячим следам. Руководил им будущий царь, а тогда боярин Василий Шуйский, и отнесся он к делу весьма тщательно. К счастью, почти все материалы дознания, в том числе протоколы допросов свидетелей (было опрошено 150 человек), дошли до наших дней и их подлинность не подвергается сомнению. Большинство современных исследователей сходятся во мнении, что убийства, скорее всего, не было — страдавший эпилепсией царевич в момент припадка сам поранил себе шею ножом и умер от потери крови.

Кстати, страшный террор в отношении бояр-конкурентов, в котором также обвиняли Годунова, — это тоже сильное преувеличение. Кто-то из явных конкурентов действительно был сослан, как Богдан Бельский или Афанасий Нагой, кто-то насильно пострижен в монахи, как Федор Романов (будущий патриарх Филарет) или несостоявшаяся «супруга» царя Федора Ирина Мстиславская, но убийств не было — ни одного смертного приговора уже ставший царем Борис не подписал. По сравнению с недавними временами Ивана Грозного, «репрессии» Годунова выглядели достаточно гуманно, что, кстати, впоследствии вышло ему боком.

«Не мало нас, наследников варяга, Да трудно нам тягаться с Годуновым»

Возникает естественный вопрос: за что же великий Пушкин так ославил Бориса Годунова, обвинив его во всех смертных грехах? Прав ли он был, изображая Бориса фигурой нелюбимой в народе и от того столь зловещей?

На открытии выставки «Прижизненные издания и публикации А.С. Пушкина» в государственном музее А.С. Пушкина в Москве Фото: РИА Новости/Сергей Пятаков

В своей литературной работе Пушкин опирался на образ, созданный самым знаменитым историком его времени Николаем Михайловичем Карамзиным. А тот использовал письменные источники начала XVII века, откуда и почерпнул версию «убийства».

Эта легенда создавалась вполне сознательно, и центральной ее фигурой был не сам убиенный царевич, а появившиеся во времена Смутного времени Лжедмитрий и его многочисленные последующие реинкарнации. Для перешедших на сторону самозванца русских бояр, а это как раз в основном были попавшие в опалу при Годунове, важно было придать новому правителю легитимность, поэтому в их кругах и зародилась версия о «злодее-детоубийце» Годунове и счастливом спасении царевича. Мол, заговор не удался, но ребенка пришлось прятать за границей. И Мария Нагая признала «сына», и бояре Романовы (Лжедмитрий освободил Филарета из монастыря и сделал митрополитом Ростовским), и некоторые другие.

Позже, уж после воцарения Романовых, стала создаваться официальная версия событий, где их роль становилась главной. Деяния остальных участников корректировались исходя из их лояльности к новой власти. За два столетия сформировался круг письменных источников, удобных Романовым. Большинство остальных материалов или были уничтожены, или убраны с глаз долой. Добраться до них исследователи смогли лишь в более позднее время, у Карамзина же даже такой цели не было — будучи официальным историографом двора и воспитателем царских детей, он писал романовский канон.

«Патриарх Филарет», портрет из царского титулярника, 1672 год Фото: commons.wikimedia.org

«Но смерть… но власть… но бедствия народны…»

Но во многом Карамзин, а следом за ним Пушкин, были правы, и прежде всего в том, что Годунов так и не стал для народа «любимым царем». В последние годы его правления — первые годы XVII века — его рейтинг, говоря сегодняшним языком, упал почти до нуля, и появление самозванцев, а также то, как на них реагировала страна, лучше тому подтверждение.

Виной всему стал страшный голод первых лет XVII века. На эти годы пришелся пик активной фазы малого ледникового периода, когда во всей Европе было отмечено резкое похолодание. В эти годы замерзали Рижский залив и северное побережье Черного моря, лед стоял на Москве-реке до июня и происходили иные ужасные катаклизмы. В 1601 году несколько недель шли проливные дожди, а потом ударил мороз. Все посевы погибли. В последующие два года ситуация повторилась. Начался повсеместный голод, жертвами которого только в Москве стали десятки тысяч человек. Попытки властей организовать в столице бесплатную раздачу денег и хлеба не помогли — народ массово пошел в города, начался хаос. Описано немало случаев людоедства. Финансы государства быстро истощились, в то время как монастыри, купцы и некоторые бояре наживались на голоде, взвинчивая цены на продукты. Кое-кто из недовольных Годуновым бояр сознательно провоцировал народ на беспорядки.

«Пушечный двор XVI века», А.М.Васнецов Фото: РИА Новости

«Бог насылал на землю нашу глад,

Народ завыл, в мученьях погибая;

Я отворил им житницы, я злато

Рассыпал им, я им сыскал работы —

Они ж меня, беснуясь, проклинали!»

(А.С.Пушкин «Борис Годунов»)

У людей возникал естественный вопрос о причинах бедствий и ответы рождались в духе того времени: «Прогневили бога». Мол, пока правил царь «прирожденный», «помазанник Божий», всё было хорошо, а как стал выбранный Земским собором Годунов — начались бедствия. И никто не вспоминал, что при Иване Грозном тоже был голод, да еще усугубленный чумой, и народа перемерло гораздо больше. Но теперь все считали, что виноват Борис, которого прозвали «рабоцарь» — отсюда и сентенция Пушкина о «вчерашнем рабе».

Если же объективно оценивать деяния Годунова, то это был едва ли не самый удачный и динамичный период развития страны. Борису удалось преодолеть последствия многолетней Ливонской войны и вернуть потерянные на Западе земли. Он решил проблему постоянных крымских набегов, построил могучие оборонительные стены московского Белого города и возвел Земляной город. Причем каменное строительство шло не только в столице — например, в Смоленске была отстроена новая первоклассная крепость. Активно шла колонизация степных районов к югу от Оки, территорий Среднего Поволжья, Западной Сибири. При Годунове были заложены и отстроены более тридцати новых городов, среди которых Саратов, Царицын, Самара, Воронеж, Белгород, Томск и многие другие.

Годунову удалось преодолеть тяжкое наследие опричнины, укрепить армию, наладить систему налогообложения. Ему принадлежит главная заслуга в установлении на Руси патриаршества. При нем активно развивались международные связи. На Русь стали приезжать иностранные мастера, возникали торговые и ремесленные слободы.

Усыпальница Годуновых в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, г. Сергиев Посад Фото: commons.wikimedia.org

Годунов успел многое, но всё в одночасье пошло прахом. Не исключено, что ему удалось бы удержать ситуацию под контролем, но в 1605 году Борис, которому было чуть за 50, скоропостижно умер. Его потомков и родственников смело Смутное время, а потом началась эра Романовых, которым добрая память о царе Борисе была совершенно не нужна. Лишь в конце XIX века стали раздаваться голоса в защиту Годунова, но переломить давно сформировавшийся общий настрой оказалось трудно. Могучая сила литературного пушкинского слова оказалась сильнее сухих доводов историков.

*/ /*—>*/ /*—>*/ /*—>*/ /*—>*/ /*—>*/ /*—>*/ /*—>*/

В русской истории Борис Годунов – видная фигура. По происхождению он боярин с примесью татарской крови, а позднее — Государь, Царь и Великий Князь всея Руси. Александр Сергеевич Пушкин создал драму «Борис Годунов» и обозначил ее как историко-политическую трагедию. В произведении представлена авторская точка зрения на реальные события, имевшие место на рубеже XVI и XVII веков.

Одним из первых слушателей драмы стал Николай I, которому она пришлась по душе. Пушкин создал свое произведение, будучи в ссылке. Заглавные строки говорят читателю о том, что предпосылкой для этого стало прочтение труда Н.М. Карамзина «История государства Российского». Большая часть текста, а работа над ним длилась почти 6 лет, написана белым стихом, и только несколько сцен описаны в прозе. Та судьбоносная встреча с императором и чтение отрывков привели к завершению ссылки Александра Сергеевича.

Характеристика героя


(Картина Ильи Глазунова «Борис Годунов», 1967)

На протяжении всего повествования писатель раскрывает перед нами образ Бориса Годунова, показывая его с разных сторон: правитель, муж, отец, человек. В его характере тесно сплелись достоинства и недостатки. При всем богатстве ума и стремлении сделать жизнь людей в стране лучше, ему не удается завоевать доверие со стороны ближайшего окружения и простых людей.

Восшествие на престол сопровождалось убийством царевича Дмитрия. Это, а еще и то, что именно в царствование Годунова укрепилось крепостное право, вызывало тихий, а порой и явный ропот в народе. Каждый шаг навстречу в виде послабления в налогах, благодеяний и щедрых пожертвований преподносились как лицемерные. Это одна из причин, почему в финале повествование завершается трагичной развязкой.


(Опера «Борис Годунов» в Большом театре, 1948 г.)

Умный и не злой государь отлично понимает, в чем состоит его долг перед страной, чего ожидают от него бояре и простые люди. А ведь на тот момент Русь – огромна, но притом и разнородна. Басманов, ближайший соратник царя, назовет его понимание долга «духом державным». Об этом же читателю повествует сцена, где умирающий Годунов дает последние наставления сыну. Он предостерегает его от ненадежных союзников и скоропалительных нововведений, «заигрываний» с простым людом. Но просит его поддержать церковный устав, не давать поводов для пересудов, а еще придерживаться заветов предков.

При этом царь не обольщается показной людской благодарностью. Несмотря на все, сделанное им с благими целями, рефреном звучит мысль: «Живая власть для черни ненавистна». А между тем и ему не чуждо ничто человеческое. Хитрость прослеживается в речи Годунова перед патриархом и боярами после избрания на царство. С одной стороны, он льстит, называя соратников, с другой, не забывает подчеркнуть разницу между государем и всеми прочими.

Человеческие черты героя вызывают симпатию. В нем хорошо видны забота о семье, судьбе наследника, дочери. В мечтах видит свою страну могущественной и образованной.

Образ героя в произведении


(Сцена из 2-го действия оперы, Большой театр, 1948 г.)

Хотя название драмы «Борис Годунов» и царь – центральная фигура в повествовании, не ему автор отводит главную роль. Она по праву принадлежит народу, движущей силе российской истории. Попытка проломить волю людей, манипулировать ею в угоду собственным интересам заканчивается для рода Годуновых уничтожением.

Муки совести на протяжении всего царствования не дают покоя герою, постепенно сводя его с ума. Страх разоблачения подспудно меняет его характер. Ценитель науки и любящий народ человек увлекается суевериями и дает добро на возобновление казней и пыток. Пушкин преподносит душевные терзания своего героя, как искупление за совершенное преступление. Сцена перед смертью вызывает у читателя сострадание.

В рамках лектория «Прямая речь» писатель Дмитрий Быков расспросил режиссера Дмитрия Крымова о работе над постановкой «Борис» по драме Пушкина «Борис Годунов» (организатор проекта – продюсер Леонид Роберман).
Дмитрий Быков: Вопрос, который меня терзает очень давно – как известно, перечитав «Бориса Годунова», Пушкин кричал: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!», готов был на любые жертвы ради публикации этой вещи, читал ее везде по возвращению в Москву при первой возможности. Почему, вопреки общему мнению, именно эту вещь, а не «Онегина» он считал своей самой большой литературной удачей?
Дмитрий Крымов: Я не знал, что он «Годунова» ценил больше «Евгения Онегина»… Но могу себе вообразить. Потому что, как я его себе представляю, и вообще, как я представляю себе художника, бывает моменты, когда сделаешь что-то такое хулиганское и одновременно вечное. И вот если это почувствовал, то один будешь скакать по комнате и потом писать кому-то без смущения и стыда: «Да, я это сделал!». Это такие очень редкие моменты и хотя в «Онегине» тоже такой хулиганской разудалости очень много, но «Годунов», во-первых, весь состоит из этого, а, во-вторых, это сделано не «на базе» любовной истории про какого-то молодого человека, который сплином болел, а «на базе» русской истории. То есть он покусился на святое святых. И если его сослали в Михайловское за какие-то относительно легкие прегрешения типа оды «Вольность», то странно, что так снисходительно к нему отнесся Николай теперь, сказав: «Ну, переделайте в исторический роман в духе Вальтера Скотта»… Переделайте! Но он ничего с ним не сделал… А «Годунов»- опаснейшая вещь. Сугубо нетрадиционная. Ну, как картина Пикассо. И как мог человек, живущий в эпоху еще до передвижников и до академистов, написать, условно говоря, «Гернику»? Вот это и есть «Борис Годунов».
Д.Б. Вопрос насчет финальной ремарки «Бориса Годунова» – все мы знаем, что в беловой рукописи драма заканчивалась: «Народ: Да здравствует царь Дмитрий Иванович!», а при публикации: «Народ безмолвствует». Мне больше нравится первый вариант и Пушкину, видимо, тоже он больше нравился, а как больше нравится вам и как вы собираетесь заканчивать ваш спектакль? Хотя, я понимаю, что это главная интрига постановки и раскрывать ее нельзя.
Д.К. И то, и другое страшное. Убив Федора, бояре выходят и говорят: «А чего же вы молчите? Давайте позовем Дмитрия Ивановича. Давайте все вместе хором позовем: Дмитрий Иванович!» Это жуть какая-то, потому что они утирают руки, только что они убили мальчика! А как уж народ… И так страшно, и так. Я столько прочитал про смутное время — это же что-то невозможное! Как они убивали друг друга! В дневниках Марины Мнишек есть перечень всех, о ком она помнит, кого убили и как, волосы становятся дыбом…
Д.Б. Есть ли хоть крошечный шанс, что Отрепьев был Димитрием и есть ли крошечный шанс, что Борис не убивал?
Д.К. Что Отрепьев был Димитрием — такого шанса нет. А было ли это убийство? Как пишут — «при существующих документах мы большего не узнаем». Они все известны, и половина считает так, а половина иначе. «И то и другое недоказуемо», как сказал Воланд. Правда, по другому поводу.
Д.Б. Но для вас Борис — убийца? То есть вы пушкинскую версию поддерживаете?
Д.К. Да, конечно. Как и Сальери. Хотя, наверняка, настоящий Сальери не убивал Моцарта…
Д.Б. Для меня «Борис Годунов» – это всегда была история детоубийства, с которой начинается и которой всё кончается. Тогда возникает вопрос: а зачем было всё, если сначала убили Димитрия, а потом убили «Борисова щенка»? То есть получается, что любое вмешательство в историю – революционное, военное любое – ведет к ухудшению. Странно, что в 1824 году, еще до всякого декабризма человек взял и написал такую вещь. Для вас это тоже про то, что бессмысленно вмешиваться?
Д.К. Нет, я так не могу сформулировать: бессмысленно или нет. Никто не знает смысла.
Д.Б. У вас репутация режиссера «антилитературного», а вы берете самую литературную драму, самую несценичную, драму для чтения. Как вы на это отважились?
Д.К. Я просто не думаю об этом. Там есть места, которые можно «пробалтывать» и даже выкидывать, если это нужно для твоей сценичности. Как и у Бродского, у него тоже не все стихи гениальные. Но есть потрясающие моменты, то, что как раз сегодня было на репетиции, когда Самозванец говорит Марине: «Тень Грозного меня усыновила»… Это что-то заоблачное! Я думаю, что когда в Михайловском, в этом своем темном маленьком домике он написал «Тень Грозного меня усыновила», это и было то, почему он бил в ладоши. Это – невероятная сила высказывания в стихах. И очень сценичная.
Я недавно в Нью-Йорке познакомился с писателем Александром Генисом, и он мне подарил свою книжку «Уроки чтения. Камасутра книжника», там есть замечательная мысль, я не знаю, справедливая она или нет, но мне понравилась. Он пишет, что у Толстого и у Достоевского была такая сила мысли, что они не думали «как» они это делают, потому что им было «что» сказать. Им была важна конечная точка, один ее находил таким путем, другой другим, иногда не очень шлифуя этот путь. А Пушкин находил стихами, но кроме этих стихов у него была точка, куда он шел, и вот это и есть… Не на базе стихов можно театр делать, а на базе этой точки. Или вернее точек, расставленных на этом пути, это и есть тема. Потому что слова – это просто способ.
Д.Б. А в чем там тема?
Д.К. Страсти.
Смотрите запись прямого эфира «Прямой речи» по .
Подписывайтесь на официальный канал «Театрала» в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.

Трагедия Александра Сергеевича Пушкина «Борис Годунов» обращает нас к событиям конца ХVI – начала XVII веков, во времена царствования Бориса Годунова. Недолгим и несчастливым оказалось это царствование.

Много было врагов у Бориса Годунова, ведь многие боярские роды были гораздо древнее и знатнее рода Годуновых. Борису же несказанно, просто сказочно повезло: последний царь Фёдор Иоаннович был женат на сестре Бориса. Умер царь бездетным. И царём был объявлен Годунов.

Младший сын царя Ивана Грозного царевич Дмитрий, который должен был бы стать царём после брата Фёдора Иоанновича, умер. Молва утверждала, что Годунов повинен в смерти мальчика: царевича убили по его приказу:

И в ужасе под топором злодеи

Покаялись – и назвали Бориса.

Прошло время, царь Борис уже несколько лет правит Русским государством. Молодой монах Григорий Отрепьев, ровесник умершего царевича, осмеливается выдать себя за чудом спасшегося Дмитрия, чтобы свергнуть Бориса и стать царём самому.

Но мы сегодня будем говорить не о царе Борисе Годунове и не о самозванце Григории. Мы поговорим о том, почему мы сейчас знаем, что и как происходило в те далёкие времена.

Сцена в Чудовом монастыре вся даётся в монастырской келье. Монах Пимен появляется в пьесе всего только один раз. Но автор знакомит нас с этим уже древним и немощным старцем не напрасно. Пимен – летописец. Все свои силы и время, исключая на монастырские службы, старик отдаёт описанию того, «чему свидетель в жизни был»:

Войну и мир, управу государей,

Угодников святые чудеса,

Пророчества и знаменья небесны.

Летопись – описание исторических событий в хронологическом порядке, т. е. по годам. Год в древней и средневековой Руси назывался «лето», отсюда и название документа «летопись». Соответственно писавшие летопись – летописцы.

Летописцы были первыми писателями, т. к. летописи – это уже мирская (нецерковная) литература. От того, насколько добросовестен будет летописец, зависит, истинную ли правду о происходившем узнают потомки.

Пимен именно в том и видит своё назначение: правдиво и нелицемерно вести рассказ:

Когда-нибудь монах трудолюбивый

Найдёт мой труд усердный, безымянный,

Засветит он, как я, свою лампаду –

И, пыль веков от хартий отряхнув,

Правдивые сказанья перепишет,

Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу.

Пимен стар, он давно уже надел монашескую рясу.

Но молодость его прошла бурно:

Мне чудятся то шумные пиры,

То ратный стан, то схватки боевые,

Безумные потехи юных лет!

О том же говорит ему и сожалеющий о своём монашестве Григорий:

Ты воевал под башнями Казани,

Ты рать Литвы при Шуйском отражал,

Ты видел двор и роскошь Иоанна!

Но теперь Пимен уверен, что всё это Бог дал возможность ему увидеть лишь для того, чтобы правдиво изложить в летописи:

Исполнен долг, завещанный от бога

Мне, грешному. Недаром многих лет

Свидетелем господь меня поставил

И книжному искусству вразумил.

Насыщенная событиями молодость, участие во многих из них, свидетельство откровений известных людей – это то, что Пимен должен передать потомкам. И старик пишет, вновь переживая в тишине своей кельи прошедшее:

На старости я сызнова живу,

Минувшее проходит предо мною —

Давно ль оно неслось, событий полно,

Волнуяся, как море-окиян?

Теперь оно безмолвно и спокойно.

Старый монах сознает важность своего деяния. Он – хранитель Истории. Григорий много раз пытался понять, о чём же пишет ночами его наставник, но

Ни на челе высоком, ни во взорах

Нельзя прочесть его сокрытых дум;

Все тот же вид смиренный, величавый.

Пимен скромен, он пишет летопись, но имени своего на ней не ставит. Для него главное – передать потомкам знания о минувшем. И молодого Григория он увещевает не завидовать мирской жизни, а посвятить себя служению Богу:

Не сетуй, брат, что рано грешный свет

Покинул ты, что мало искушений

Послал тебе всевышний. Верь ты мне:

Нас издали пленяет слава, роскошь

И женская лукавая любовь.

Я долго жил и многим насладился;

Но с той поры лишь ведаю блаженство,

Как в монастырь господь меня привёл.

А самое главное в том, что старик надеется передать Григорию своё перо, чтобы тот продолжил труд летописания:

Брат Григорий,

Ты грамотой свой разум просветил,

Тебе свой труд передаю. В часы,

Свободные от подвигов духовных,

Описывай, не мудрствуя лукаво,

Всё то, чему свидетель в жизни будешь.

Сам описывающий только им виденное, Пимен и Григория призывает писать честно, видя в этом назначение летописца. И не важно, что потомки найдут «труд усердный, безымянный», они узнают правду. А это – главное.

Если поищешь в книгах мудрости и внимательно, то найдёшь большую пользу для души своей.

Нестор-Летописец

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *