Игумен никон воробьев

  • Дата смерти: 7 сентября 1963 г.
  • Место смерти: Смоленская о., г. Гжатск (Гагарин)
  • Где и кем арестован: Минск
  • Дата ареста: 5 апреля 1933 г.
  • Обвинение: «антисоветская агитация, член контрреволюционной церковной организации»
  • Осуждение: 7 июня 1933 г.
  • Осудивший орган: Особая тройка при ПП ОГПУ БССР
  • Приговор: 5 лет концлагерей
  • Дата реабилитации: 12 июня 1989 г.
  • Реабилитирующий орган: Прокуратура БССР
  • Источники данных: БД «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»

Места проживания

Тверская губ., с. Сосновицы
Дата окончания: 1925 г.
Некоторое время Николай Воробьев преподавал математику в школах г. Сосновицы и
и г. Вышнего Волочка. В 1925г. был уволен из школы после того, как отказался
заниматься на Пасху.
Переехал в Москву
Тверская о., г. Вышний Волочек
1937—1944 гг.
Освободившись из заключения, о. Никон до 1944г. поселился в Вышнем Волочке.
Он работал в Вышнем Волочке «в качестве универсальной прислуги» у знакомого
врача-хирурга Михаила Львовича Сергиевского, с сыном которого учился в реальном
училище и заступничество которого не раз спасало о. Никона от нового ареста.
Жена врача Александра Ефимовна и ее сестра Елена Ефимовна были убежденными
атеистками, которые под влиянием о. Никона стали христианками.
Елена Ефимовна, врач, приняла даже монашеский постриг с именем Серафимы.
О. Никон жил на втором этаже флигеля в небольшой комнатке. Около дома была усадьба —
около полутора гектаров. На ней о. Никон посадил своими руками фруктовый сад
с самыми разными сортами яблонь, груш, крыжовника, смородины и различные огородные
культуры, которые приходилось выращивать в большом количестве, поскольку у
Михаила Львовича постоянно проживали приезжавшие и приходившие друзья, знакомые
и пациенты

Рукоположение

монах
Никон
05.04.1931 г.
Место Минск, церковь св. Николая Чудотворца на Козыревском кладбище
Кто рукоположил епископ Минский Феофан (Семеняко)
Принял монашеский постриг в Вербное Воскресение, 23 марта/5 апреля 1931г.
от епископа Минского, бывшего настоятеля Борисоглебского храма Феофана (Семеняко) в Минске
иеродиакон
Никон
07.04.1931 г.
Место Минск, церковь св. Николая Чудотворца на Козыревском кладбище
Кто рукоположил епископ Минский Феофан (Семеняко)
25 марта/7 апреля 1931г., на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы
новопостриженного монаха Никона рукоположили в сан иеродиакона
иеромонах
Никон
08.01.1933 г.
Место Минск, церковь св. Николая Чудотворца на Козыревском кладбище
Кто рукоположил епископ Минский Феофан (Семеняко)
26 декабря 1932г. /8 января 1933г., на второй день праздника Рождества Христова,
был рукоположен в сан иеромонаха
игумен
1956
Кто рукоположил Преосвященный Михаил (Чуб)

Служение

Москва, церковь свв. Бориса и Глеба
Должность псаломщик, келейник епископа Феофана (Семеняко)
Дата окончания: 02.1931 г.
В Москве Николай Воробьев стал служить псаломщиком в церкви свв. Бориса и Глеба
и поселился на колокольне той церкви, в которой служил.
Привыкший к невзгодам, он стойко переносил неудобства своего положения.
В 1920-е годы ему немало пришлось пережить. Долгим и тернистым
был его жизненный путь до рукоположения. Пройдя этим путем, он закалился духовно
и дерзновенно решился на принятие монашества в тяжелейшие годы гонений на
Церковь. Возможно, какое-то влияние на Николая Воробьева оказал настоятель
церкви свв. Бориса и Глеба протоиерей Николай Семеняко, будущий епископ Минский
Феофан.
В феврале 1931г. Николай Воробьев, ставший келейником Владыки Феофана,
прибыл вместе с ним в Минск
Минск, церковь св. Николая Чудотворца на Козыревском кладбище
монах, иеродиакон, иеромонах
Должность келейник при епископе Минском Феофане (Семеняко)
02.1931—05.04.1933 гг.
Вокруг Козыревской церкви объединилось около тридцати монахинь, недавних
насельниц Спасо-Преображенского монастыря, из которого они были изгнаны властями
в 1924г. Они образовали Сестричество при храме. О. Никон распространил среди
монахинь «Письмо последних Оптинских старцев», сегодня широко известное. Из
числа монахинь он воссоздал приходской хор, привлекавший в церковь все большее
число богомольцев не только из Минска, но даже из сельской местности. Верующие
ходили в церковь пешком, преодолевая значительные расстояния, в большие
праздники храм не мог вместить всех желающих. О. Никон вел строго подвижнический,
аскетический образ жизни, был исполнен к каждому, кто приходил к нему за советом
или помощью, искренней христианской любви, и это также не могло остаться
незамеченным на фоне возраставшей озлобленности в местном обществе.
Осенью 1932г. о. Никон познакомился в Минске с епископом Могилевским Феодосием
(Ващинским), который приезжал ради встречи с Владыкой Феофаном (Семеняко).
Епископ Феодосий был исключительно мужественным архипастырем, разделившим
со своей паствой все испытания тех мрачных лет. (Вторая встреча о. Никона с
епископом Феодосием произошла в Комсомольске-на-Амуре, оба были заключенными).
О. Никон пользовался искренним уважением среди прихожан. Он вел святой образ
жизни. При Козыревской церкви он устроил дивный хор
Калужская о., г. Козельск, Благовещенская церковь
иеромонах
Должность настоятель
1944—1948 гг.
С 1944г., с открытием храмов во время войны, о. Никон служил в разных приходах.
В 1944г. епископом Калужским Василием он был назначен настоятелем Благовещенской
церкви г. Козельска.
Здесь он жил на квартире у одних монахинь и вел чрезвычайно аскетичный образ
жизни. По воспоминаниям многих, общавшихся с ним в этот период, он был невероятно
истощенным. Батюшка все свое свободное время проводил в чтении слова Божия,
молитве и изучении Святых Отцов. Проповеди батюшки были всегда глубоко духовными
и отличались особой силой и убедительностью. Это привлекало к нему верующих.
Вторым священником храма был о. Рафаил (Шейченко), бывший насельник Оптиной
Пустыни, 21 год отбывший в лагерях. О нем в Козельске до сих пор вспоминают
с любовью и, порой, со слезами. Но диаволу удалось поссорить двух достойных
пастырей, в результате чего о. Никон был временно запрещен в служении
епископом Калужским Онисифором, затем восстановлен. Впоследствии о. Никон и
о. Рафаил вполне примирились, обменявшись письмами. В своем письме о. Никон
каялся и обвинял себя.
В Козельске о. Никон имел духовное общение с последним постриженником прп. Амвросия
Оптинского иеросхимонахом Мелетием (Барминым), который был последним духовником
Шамординской женской обители.
В 1948г. о. Никон был переведен в г. Белев
Тульская о., г. Белев
иеромонах
1948—1948 гг.
Тульская о., г. Ефремов
иеромонах
1948—1948 гг.
Смоленск
иеромонах
1948—1948 гг.
Из Смоленска епископом Сергием иеромонах Никон в том же 1948г. был переведен в захудалый
по тому времени приход в г. Гжатске, что он рассматривал как ссылку
Смоленская о., г. Гжатск (Гагарин), Вознесенская церковь
иеромонах
1948—1956 гг.
Первое время на новом месте о. Никону приходилось претерпевать неимоверные
бытовые и материальные трудности. По воспоминаниям, денег он вообще
никогда не имел, так как раздавал их почти немедленно после получения.
Все его имущество, кроме самых необходимых вещей, составляли одни лишь книги,
в основном, писания Святых отцов.
В Гжатск он приехал, имея старую теплую рясу одного оптинского иеромонаха,
столь же старый теплый подрясник, который он через некоторое время сжег ввиду
полной его ветхости, летние рясу с двумя-тремя подрясниками и книги.
Батюшка очень любил служить и служил собранно, сосредоточенно, от всей души,
что чувствовалось всеми. Совершал богослужение просто, сдержанно, естественно.
Не переносил артистизма или какой-либо вычурности в совершении богослужения,
чтении, пении и «артистам» делал замечания. Из-за этого на него гневались
регенты, любящие «пиесы», солисты и чтецы, привыкшие показать себя.
Батюшка часто повторял: церковное пение — то, которое сосредоточивает ум,
настраивает душу на молитву, помогает молиться или, по меньшей мере, не мешает
молитве. Он запрещал входить кому-либо в алтарь или, тем более, стоять в нем
без особой на то нужды. В алтаре батюшка никогда не говорил ничего, кроме
самого необходимого, и другим не позволял этого делать.
Никогда не исповедовал во время Литургии: исповедь проводил или до Литургии,
или накануне вечером. Он говорил: человек должен молиться во время Литургии,
а не ждать очереди исповедоваться.
К исповеди относился чрезвычайно внимательно, особенно к приходившим редко,
Очень не любил батюшка, когда требы исполнялись спешно, неразборчиво,
как-нибудь.
Батюшка говорил, что российский народ так легко оставил веру после революции
потому, что все его христианство состояло в исполнении почти исключительно
внешних предписаний: заказать водосвятие, молебен, крестины, поставить свечу,
подать поминание, не есть скоромного в пост.
Батюшка был строг по отношению к себе. Вставал всегда не позже шести часов,
ложился около двенадцати. В неслужебные дни до самого завтрака, который бывал
не ранее десяти часов, молился. Молился и днем, делая пятисотницу.
Всегда читал Святых Отцов. Вообще он был большим тружеником,
не выносил праздности и всегда чем-нибудь занимался, но больше читал.
Постоянным его чтением были святоотеческие творения, жития святых, проповеди.
Особенно же тщательно и постоянно перечитывал он творения епископа Игнатия
Брянчанинова, которого в качестве духовного отца завещал всем своим духовно
близким.
Зная французский и немецкий языки, он иногда читал и иностранную литературу.
Батюшка хорошо был знаком с классической литературой и философией.
Особенно ценил он сочинения Ф. М. Достоевского, А. С. Хомякова, славянофилов и
некоторые философские сочинения В. С. Соловьева.
Батюшка никак не позволял сделать для себя какую-либо услугу, принести что-либо,
убрать и т. д. С трудом, кряхтя, но делал сам, несмотря на то, что был очень
больным. Четыре года, проведенные в лагере, чрезвычайно подорвали его здоровье.
Более всего он страдал от болезни сердца и ревматизма суставов рук и ног.
Он вменил себе в обязанность некоторые домашние и хозяйственные дела: топил и
вычищал печь (печь топилась углем и была очень неудобной), обрабатывал
плодовые деревья и кустарники, пилил и колол дрова, копал землю.
Пока у батюшки были силы, он много трудился физически. Трудился до пота,
до полного изнеможения. Он насадил огромный сад в Вышнем Волочке, два сада
в Козельске.
В Гжатске не только насадил большой сад, но и снабдил из своего питомника всех
желающих в городе яблонями, вишнями, грушами и т. п. А желающих было
много, тем более, что батюшка все давал даром.
Очень много он проводил строительных и ремонтных работ по храмам.
батюшка был различен. С некоторыми разговаривал спокойно, других
утешал, а иных прямо обличал.
Батюшка вел себя чрезвычайно просто. Часто, когда его племянники и другие
играли в городки, батюшка подходил к ним и помогал отстающей команде.
Никто, даже из молодежи не мог с ним состязаться в меткости бросания палок.
В несколько ударов он выручал отстающих.
Все просто удивлялись, как сохранилась в его старческих и больных руках такая
точность. Он хорошо мог играть в шахматы, но почти никогда в них не играл,
как игрой, отнимающей у человека драгоценное время
Смоленская о., г. Гжатск (Гагарин), Вознесенская церковь (у вокзала)
игумен
1956—07.09.1963 гг.
Много поскитавшись, игумен Никон снискал большую любовь как пастырь и духовник.
Успех был столь велик, что одно время ему был запрещен прием посетителей.
В последний период жизни на долю игумена Никона выпало множество житейских
скорбей, суеты. «Но эта суета, — говорил он перед смертью, — дала мне возможность
увидеть: ничего мы сами не можем сделать доброго».
В это время, по собственному признанию, только в этот последний период он,
наконец, понял и пережил состояние начального христианского смирения,
открывающего, «что мы сами ничто, а творение Божие, мы создание Божие только.
Поэтому чем нам гордиться, что нам противопоставлять Богу?».
Перед кончиной игумен Никон пережил последнее испытание — тяжелую болезнь.
Батюшка начал чувствовать особое недомогание зимой 1962-1963гг.
Постепенно он стал все больше слабеть, скорее уставать, меньше есть.
Более двух месяцев перед кончиной он не принимал никакой пищи, и до этого
около месяца ел только раз в день молоко и ягоды, иногда с белым хлебом.
Но ни разу за все время болезни никому он не жаловался. Никто не видел в нем
уныния или скорби. Он был спокоен, сосредоточен и большей частью даже с
легкой улыбкой на лице. Почти до самой кончины был на ногах.
Окончательно слег лишь за десять дней до смерти.
Под Успение Божией Матери последний раз исповедовал своих близких.
Сам, когда уже не мог дойти до храма, несколько раз причащался дома.
До дня смерти был в полном и ясном сознании и из последних сил наставлял окружающих
Завещал хранить веру всемерным исполнением заповедей и покаянием,
всячески держаться епископа Игнатия Брянчанинова, избегать особенно суеты,
совершенно опустошающей душу и уводящей ее от Бога

Публикации

Интересное ощущение после прочтения. Вроде отталкивают спорные взгляды и даже в моем виденье недопустимые со стороны Игумена Никона, но потом перелистываешь книгу, смотришь на исписанные карандашом форзацы (номера страниц и пометки к словам на них), и всё жесткое как то нивелируется и отпадает по трем причинам.

Первая — это время в которое жил Игумен. Первая половина 20 века, революция, войны, гонения на многие слои общества.

Вторая — при написании этих писем, их автор, думаю меньше всего предполагал что условно через 50 лет их опубликуют десятитысячным тиражом.

Третья — письма Игумена имеют адресатов (за одним загадочным случаем, расскажу ниже), но мы не имеем возможности прочитать на какие мысли и поступки давал ответ Никон (можем только отталкиваться от его реакции, и перерывах и частоте переписки).

Говоря о недопустимом и спорном, что я имею ввиду. Зачастую эти высказыванию касаются понимания науки, разнообразия религий, отношений в семье , сомнительные факты о продолжительности жизни и её качестве, порою они мрачны и апокалиптичны.
Вам возможно не понравится что то другое, но суть не в этом. Главное взять верные вводные данные. Задумайтесь насколько время не могло предложить других ответов. Времени в принципе не нужны были все эти мысли и размышления, общество исходило из других норм и правил. Если это всё принимать во внимание, не закатывать глаза при каждом неудобном для себя слове, здесь и открывается вся ценность этой книги.

Также есть и разночтения в тексте, в одном месте может говорится что дух важнее мысли. В другом что рассуждение, т.е рассудительность это бесспорно высший дар Божий, которым необходимо пользоваться. Дух и разум извечные проблемы в должных пропорциях.

Для себя выделил три пласта в которых работают эти письма и размышления.
Самый объёмный это духовный (религиозный) — размышление о православной вере, борьбе со страстями, ложным путях и когда зло притворяется добром.
Два остальных можно и не заметить, но они тем и занимательны что возникают то тут то там, к этим моментам относишься как увиденному между строк — это исторический (бытовой) — высвечиваются проблемы с которыми сталкивались люди в окружающей их действительности, и церковный (административный) — организация жизни церкви.

Проблемы о которых пишут Никону и которые он поднимает в своих ответах это ссоры, тщеславие, зависимости, лень, празднословие, насилие, социальное давление, желание убежать от действительности. Игумен советует по возможности, руководствуясь жизнью близких ему святых отцов, замечая что это лишь советы, усилия зависят от вам по их исполнению.

В целом, это подробное изложение духовного пути и устройства мира православного священника. Обречение в рясу, набожность без сострадания — это не делает тебя верным своему пути. Только работа над собой и «бодрствование» не дают сбиться и потерять веру.

Многие идеи и мысли пересекаются с идеями высказанными задолго до появления проповедей и молитв (рассуждения о самодисциплине, среднем пути, спокойствие, сострадание, прощение можно прочесть у различных философов древнего мира), но вот то что путь не имеет победного конца, иначе победа обернется полным провалом, — это очень важное замечание и очень сложная жизненная концепция.

Если отбросить предвзятость к тексту в местах о которых говорил выше, опустить некую елейность вступительных слов о жизни Никона (авт. Алексей Осипов) наподобие утверждения что «в детстве Коля, кажется ничем не отличался от своих братьев, разве только особой честностью, послушанием старшим и удивительной сердечностью, жалостью ко всем», то книгу действительно стоит рекомендовать как возможность рассмотреть самого себя поближе, сменив ракурс и мерила ценностей

Сколько прожито лет, сколько прожито дней
Это кто как считает, для кого как важней
Что-то сделано мною или сделано что-то
И что для себя, ну а что для кого-то

Дельфин

И да, о загадочном. В оглавлении есть раздел «Письма студентам Московской духовной академии». Читая их, примерно на первом предложении «Дорогой мой Володя!» очень быстро приходишь к заключению что письма имеют конкретных адресатов, при дальнейшем чтении понимаешь что адресат не только конкретен, но и вообще в единственном числе. Посмотрев пару отрывков из видео \ почитав немного о круге общения Игумена Никона, сопоставив даты — даже нашёл предположительно вторую сторону этой переписки. Но загадка осталась загадкой, почему письма конкретному человеку поместили в оглавлении под таким сильно обобщенном названием. Вот так)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *