100 лет назад, 30 декабря 1916 года, был убит Григорий Распутин.

О встрече Григория Ефимовича Распутина с о. Иоанном Кронштадтским пишут многие и пишут по разному. Даже точное время этой встречи в литературе до сих пор не было установлено: по одним сведениям это произошло в 1903 г., а по другим — в 1904 г. Неведомо точно и место события: то ли было это под сенью собора св. апостола Андрея Первозванного в Кронштадте, куда со всей России стекались тысячи паломников, то ли в Петербурге…

Св. прав. Иоанн Кронштадский

А случилась эта встреча после знакомства Распутина с купчихой-миллионершей Башмаковой. Он встретился с ней на богомолье. Башмакова только что похоронила мужа и сильно горевала. Распутин утешил её. Она увезла его в Казань, познакомила с именитыми купцами. Из Казани он поехал с Башмаковой в Киев, потом в Москву и, наконец, в Петроград. Здесь он был представлен о. Иоанну Кронштадтскому и произвёл на него, как говорят, «большое впечатление». Так писал автор неподписанной статьи, опубликованной в московском «Русском слове» в первые дни после убийства Григория Ефимовича. Однако, как удалось выяснить, публикация 1916 г., в свою очередь, была основана на ещё более ранней, принадлежавшей перу политического ссыльного А. И. Сенина, поселившегося в январе 1907 г. в с. Покровском у зажиточного мужика Степана Кондратьевича Алемасова. Вот что он, между прочим, писал на интересующую нас тему:

«Григорий ходил молиться Богу в Абалаки (монастырь около Тобольска) и где-то на постоялом дворе встретился с Башмаковой, которая недавно похоронила своего мужа и сильно горевала. Григорий уже юродствовал тогда и каким-то образом утешил Башмакову. Привезла она Григория в Казань, познакомила его здесь с именитыми купцами и прочими благочестивыми людьми. Отсюда, будто бы, и началось возвышение Григория.

По другой версии — повезла его Башмакова прямо в Петербург. Там, в её номер, сделал визит её близкий знакомый Иоанн Кронштадтский, которому так понравился Григорий Распутин, что отец Иоанн расцеловал его и тут же НАЗВАЛ СВОЕЙ ПРАВОЙ РУКОЙ. Насколько это верно, не знаю, но связь Григория Распутина с отцом Иоанном Кронштадтским несомненна, и в конце рассказа будет подтверждена. И я имею полное основание предполагать, что вторая версия служит лишь продолжением первой, и обе они приблизительно правдивы” .

Между тем, Сенин лично встречался с Распутиным и вот что от него услышал о встрече с Кронштадским пастырем: «…Он благословил меня, — рассказал далее, — и пути указал».

К отцу Иоанну народ ехал со всей России. 1900 год. У входа в Андреевский собор

Обстоятельства этой исторической встречи (правда, не в петербургской гостинице, а в Андреевском соборе в Кронштадте) нашли отражение в двух изводах воспоминаний дочери Григория Ефимовича.

«В 1904 г., — читаем в первом из них, — два года спустя паломничества в Киев, он предпринял путешествие в Петербург, осуществив тем самым свою давнюю мечту увидеть праведного отца Иоанна Кронштадтского. Прибыв в столицу, он дождался первого праздничного дня и с посохом в руке, с котомкой за плечами, пришёл на службу в Кронштадтский собор. Собор был полон хорошо одетых людей; и причастники, принадлежавшие к высшему свету Петербурга, тотчас выделялись своими нарядами. Мой отец в своей крестьянской одежде стал позади всего народа. В конце Литургии, когда диакон, держа в руках Св. Чашу, торжественно возгласил: «Со страхом Божиим и верою приступите», — Иоанн Кронштадтский, который в этот момент выходил из ризницы, остановился и, обращаясь к моему отцу, пригласил его подойти к принятию Св. Таин. Все присутствующие в изумлении смотрели на смиренного странника.

Несколько дней спустя отец мой был принят Иоанном для личной беседы и он, как и Макарий, подтвердил ему, что он «избранник Божий», отмеченный необычным жребием. Эта встреча весьма впечатлила моего отца, который часто говорил о ней впоследствии. Горизонт его жизни расширился. Благодаря покровительству Батюшки, столь популярного в России, он заинтересовал многочисленных поклонников Иоанна, которые искали с ним встречи” .

Во втором изводе воспоминаний Матрёны говорится: «В то время в С.-Петербурге был человек, почитаемый за святость по всей России: отец Иоанн Кронштадтский. Отец мой, часто слышавший о нём от старцев или монахов разных монастырей, решил пойти и спросить совета у этого человека, который, быть может, помог бы ему найти Правду. Он пешком отправился в столицу, пришёл в собор, где служил Иоанн Кронштадтский, исповедовался праведнику среди толпы кающихся и затем стоял на Литургии. В тот момент, когда преподавалось Св. Причастие и благословение, о. Иоанн, к общему изумлению толпы, подозвал моего отца, стоявшего в приделе собора. Он сначала благословил его, а затем сам попросил у него благословения, которое мой отец ему дал. Кем был этот простой человек с мужицкой бородой, одетый чуть не в лохмотья, но принятый Иоанном Кронштадтским, идущий сквозь толпу с видом решительным и безстрашным, с глазами, сияющими внутренним огнём? Казалось, он не замечал массы народа, расступившейся перед ним. Этот случай возбудил любопытство и сплетни толпы; и распространился слух, что найден новый «человек Божий».

Иоанн Кронштадтский, без сомнения, впечатлённый верой, умом и искренностью этого сибирского крестьянина, пригласил его повидаться лично, объявив ему, что он — один из «избранников Божиих» и представив его кругу друзей и поклонников, окружавших этого святого человека”. «Был я у о. Иоанна Кронштадтского, — рассказывал Г. Е. Распутин одному из своих знакомых. — Он меня принял хорошо, ласково. Сказал: «Странствуй, странствуй, брат, тебе много дал Бог, помогай людям, будь моею правою рукою, делай дело, которое и я недостойный делаю…»» .

Слова эти подтверждаются, между прочим, самим образом жизни, которую вёл, обосновавшись в Петербурге, Григорий Ефимович. «…Больных, нуждающихся в утешении, принимаю, — говорил он одному собеседнику в 1907 г. — Трудно мне, миленький… До двух часов дня каждый день у себя принимаю, а потом по больным по приглашению разъезжаю… Часа три в сутки свободных имею, не больше» .

«В Петербурге, — писал кн. Ф. Ф. Юсупов, — его принял в Александро-Невской Лавре преподобный о. Иоанн Кронштадтский, которого он поразил простосердечием, поверивший, что в этом молодом сибиряке есть «искра Божия»».

«Отец Иоанн Кронштадтский, — вспоминала сестра Государя, Вёл. Кн. Ольга Николаевна, — встретился с мужиком и был глубоко тронут его искренним раскаянием. Распутин не пытался скрывать своё греховное прошлое. Видя, как тот молится, отец Иоанн уверовал в его искренность. Две сестры, Анастасия Николаевна, тогда герцогиня Лейхтенбергская (впоследствии вышедшая замуж за Великого Князя Николая Николаевича младшего), и Милица Николаевна, жена его брата Великого Князя Петра Николаевича, которые были горячими почитательницами отца Иоанна Кронштадтского, приняли у себя во дворце сибирского странника. Всякий, кто встречался с ним, был убеждён, что он — «человек Божий»».

Горькая тема: Григорий Распутин

«В 1904 г. слава о новом сибирском пророке дошла до Петербурга — читаем в тверском атеистическом журнале 1925 г. — Известный Иоанн Кронштадтский пожелал видеть Распутина. В Распутине Кронштадтский «чудотворец» подметил «искру Божию»» .

Как видим, все современники (не только благожелательно или нейтрально относившиеся к Григорию Ефимовичу, но даже один из его убийц и атеисты) о встрече опытного странника с Кронштадтским Пастырем свидетельствуют согласно… В страннике Григории Иоанн Кронштадтский увидел Божьего человека.

Сергей Фомин

» Назад

Личность Григория Распутина. Исторический контекст. Вопрос о канонизации Григория Распутина 10.06.2016 05:18

Краткая историческая справка

Григорий Ефимович Распутин (Новых) родился в селе Покровской Тюменского уезда. После паломничества в Верхотурский монастырь обратился к религии, в 1893 побывал во многих святых местах России, побывал на горе Афон в Греции, в Иерусалиме. В ходе своих «очарованных» странствий Распутин познакомился с архимандритом Феофаном, который рассказал о «старце» Распутине дочерям черногорского князя Николая Негоша. Первая встреча с императором Николаем Вторым произошла 1 ноября 1905 года. Распутин подружился с царской четой и пользовался особым расположением Царицы.

В 1907 духовная консистория возбудила против Распутина секретное дело по обвинению его в хлыстовстве. При своей жизни Распутин издал две книги: «Житие опытное странника» и «Мои мысли и размышления», являющиеся записью его бесед, сам он был малограмотен. Насчитывается 1000 предсказаний Распутина. Он убит заговорщиками (Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович и офицер британской разведки Освальд Рейнер) в ночь на 17 декабря 1916 года. За одну только ночь его пытались отравить (цианид в еде), застрелить (в него было сделано 11 выстрелов), утопить (в полынье Невы). Останки Распутина по приказу Керенского сожгли в топке парового котла Политехнического института.

Вопрос о канонизации Распутина

Основная тема доклада это вопрос о канонизации Григория Ефимовича Распутина.

На первый взгляд проблема может показаться не очень значимой, но тенденции связанные с ней имеют серьезные последствия. Так, например, составляются акафисты Распутину, пишутся его иконы, служатся молебны. Однако, всё это народное творчество, далеко отстоит от официальной позиции церкви, и более того, иногда даже вступает в противоречие с ней.

Именно поэтому считаю, что данная тема поистине трудная и щепетильная.

Попытки канонизации Григория Распутина уже неоднократно предпринимались, и возможно будут предприняты вновь. К личности Распутина неоднозначное отношение, как в светском обществе, так и в церковной среде. Одни считают его блудником, пьяницей и экстрасенсом, другие, странником, старцем и даже святым. Сейчас в западных странах (Европы, Америки), имя Распутин ассоциируется с медведоподобным колдуном и гипнотизёром из дикой России, который жадно стремился к власти. Этот образ ярко иллюстрируется в кинематографе и мультипликации зарубежных стран.

Где, правда, а где ложь сложно разобраться. Свидетельства противоречивы, как и сама личность Распутина.

С чего все началось

4 октября 2002 года в Международном фонде славянской письменности и культуры состоялась «общественно-церковная конференция исследователей истории, архивистов и писателей на тему «Исторические мифы и реальность».

По итогам конференции ее участники направили Предстоятелю Русской Православной Церкви Патриарху Алексию II Обращение, в котором предлагается рассмотреть возможность канонизации царя Иоанна Грозного и Григория Распутина.

Хотелось бы напомнить, что именно этими же активистам была поднята темы ИНН как печать дьявола, отказ от смены паспортов, чипирования, и т.п. псевдоцерковных суеверий. Важно отметить, что вопрос о канонизации Распутина не поднимался ранее, так как не имел под собой никаких оснований.

Логика инициаторов канонизации

Попытаемся выявить и обозначить ту смысловую перспективу, в которой строится и развивается убеждение в святости «старца Григория».

Царь Николай 2 и царская семья были посланы для того, чтобы своей гибелью искупить вину всего русского народа. Рядом с ним и на одном уровне его понимания этой сакральной драмы были лишь Григорий Распутин и Анна Вырубова. Григорий был послан для того, чтобы оберегать Царя и наследника, и потому он должен был быть убит первым. Григорию было открыто его предназначение а так же судьба России.

Решения Синодальных комиссий по канонизации Распутина

Доклада митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, который был сделан на Архиерейском соборе в 2000 г. на заседании Синодальной комиссия по канонизации царской семьи, первоначально рассматривала связь с Распутиным, как довод выдвинутый против канонизации. Исходя из этого, можно понять, что сам факт связи с Распутиным, уже ставил под сомнение вопрос о канонизации царственной семьи. Данный аргумент достаточно чётко отражает официальный взгляд РПЦ на фигуру Г. Распутина.

Спустя всего 4 года на Синодальной комиссии поднимается уже вопрос о канонизации самого Григория Распутина.

Данной комиссией принят отказ в канонизации Распутина.

Высказывания церковных представителей о канонизации Распутина.

Помимо официального решения Синодальной комиссии по канонизации, в данном докладе кратко хотелось бы привести несколько ответов наших современников и авторитетов в церковной среде:

Святейшие Патриархи Алексий 2 и Кирилл отвергали возможность канонизации Григория Распутина.

В ходе традиционной встречи с представителями ряда российских радиостанций Патриарх Алексий 2 ответил: «Также нет никаких оснований ставить вопрос о канонизации Григория Распутина, сомнительная нравственность и неразборчивость которого бросали тень на Августейшую фамилию будущих царственных страстотерпцев царя Николая II и его семейство». 16.01.2003 ОВЦС МП.

Подобную же позицию в октябре 2004 года высказал на телевидении тогда ещё митрополит Смоленский и Калининградский (нынешний Патриарх) Кирилл (Гундяев): «Люди, выступающие за прославление царя Иоанна Грозного и Григория Распутина, путают два понятия: канонизацию и историческую реабилитацию. Некоторые утверждают, что на жизнь и на деятельность обоих исторических деятелей незаслуженно брошена тень. Что ж, давайте проводить конференции историков, готовить монографии, доискиваться, если это возможно, до окончательной правды, до полной истины. Но ведь это совершенно не означает, что даже в случае исторической реабилитации два этих человека будут канонизированы. Согласитесь, что во все времена было немало людей, достойных всяческого внимания историков. Достаточно таких людей и теперь. Однако далеко не все из них стали или станут святыми».

Глава Российского Императорского Дома княгиня Мария Владимировна Романова относительно канонизации Г.Е.Распутина, заметила: «Это уже перегибание палки. Образ Распутина следует очистить от клеветы, но это совсем не означает, что он был святым. На мой взгляд, эту тему поднимают люди, которые просто хотят привлечь к себе внимание».

Последнее высказывание хотелось бы привести от лица Алексея Ильича Осипова Профессора Московской Духовной Академии, сделанное в свойственной для него иронической манере: «Канонизация не является наградой для человека, а деянием прославления, которым Церковь говорит: «Этот человек — слава Церкви, вот чьей жизни мы должны следовать». Вот как судят о Церкви: «Скажите мне, кто ваши святые, и я скажу вам, кто вы». Нужно быть очень осторожным в этом вопросе. Тем более нужно избегать самочинного прославления, когда без соборного решения объявляет: «Иван Грозный – святой». Или «Распутин – Святой». Это означает, что для него Церковь — ничто: «Отойдите от меня архиереи и богословы, священники и миряне, я сам-с-усам, я сам все знаю». Здесь в основе лежит гордыня: «Мое Я — выше всех», как Лютер говорил: «На том стою и не могу иначе».

Самочиние взрывает Церковь изнутри, для него иерархия — ничто, соборы — ничто, Патриарх — никто. Это демоническое состояние гордыни, когда самочинно пишутся иконы, составляются службы, устраиваются богослужения.»

Плавно подходя к заключительной части доклада хотелось бы отметить, что среди святых мы не встретим тех, кто бы хвалился дарами исцеления, пророчества, увещевания. Напротив, истинные святые скрывали эти дары, и со страхом относились к ним, как к бесовским силам или искушениям, попущенным Господом. Иоанн Кассиан Римлянин (V в.), писал: «Никто не должен быть прославляем за дары и чудеса Божии… Ибо весьма часто люди развращенные умом и противники веры именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса».

Даже если святые с такой опаской относились к пророчествам и чудесам, не более ли того нам малоопытным в духовных вопросах стоит прибегать к разумению и осторожности.

Всё неслучайно. Любая канонизация во все времена в Христианской Церкви была отражением её духовной жизни. По тем, кто был канонизирован и в связи с чем, можно делать выводы, какие Церковь претерпевала изменения в те или иные исторические периоды. По святым мы видим, кода был расцвет, мученичества, когда расцвет богословия и установления учения, а когда особенно ярко расцветало подвижничество.

Потому прежде важно различать в людях христианский Дух, а не прельщаться чудесами и пророчествами.

Когда есть множество сомнений, доводов за и против, при этом Господь не открывает явно волю Свою, Св. Отцы советуют использовать принцип: «Не хули и не принимай». Может быть и в случае с Григорием Распутиным поступить так же? Если он был человек Божий, Господь не оставит его на поругание, так как Господь поругаем не бывает ни Сам, ни в святых Своих.

Локальное религиозное почитание Григория Распутина, как и царя Ивана Грозного, началось в 1990-е годы. Тогда в обществе развернулась целая кампания по их «реабилитации» и «прославлению», причем этот вопрос, как отмечали в Московском патриархате, перешел в плоскость «общественно-политической борьбы». В РПЦ называли происходящее «одним из болезненных проявлений современного кризиса исторического самосознания в церковно-общественной жизни».

На Архиерейском соборе 2004 года даже было принято специальное «Приложение №2 к докладу председателя синодальной комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия». В нем подробно говорилось о том, что думает Русская православная церковь о личностях Распутина и Грозного и как она относится к предложениям их канонизации.

В жизни Григория Распутина (1869-1916) можно, условно, выделить два основных периода: до и после его переезда в Петербург. Первый — период странничества, духовного поиска: Распутин совершает многочисленные паломничества по святым местам России, посещает Афон, Киев, Иерусалим. В юности он много болеет. В 1890 году женится на такой же паломнице-крестьянке Прасковье Дубровиной.

После переезда в Петербург в 1904 году и знакомства с царской семьей Распутин, говоря современным языком, «интегрируется» в высшее общество; у него появляется много почитателей, которые видят в нем «старца» и «божьего человека». И в то же время именно этот период вызывает наибольшие вопросы, что было отмечено в докладе митрополита Ювеналия.

«Безнравственный характер личной жизни Г.Распутина, — говорится в нем, — сопровождавшейся особенно в Санкт-Петербурге безудержными пьянством и развратом, был неоднократно и неопровержимо засвидетельствован многочисленными и весьма авторитетными современниками. При этом среди обличителей Г.Распутина в личной безнравственности оказывались не только многие авторитетные священнослужители, среди которых были некоторые канонизованные Церковью святые, и многие выдающиеся государственные деятели, но и опиравшиеся на беспристрастную и объективную информацию своей многочисленной агентуры высокопрофессиональные руководители российских спецслужб».

И если во властных сферах главным образом обращали внимание на то, что имя Распутина активно использовалось для дискредитации царского дома и всей императорской России, то в церковных кругах видели в нем, прежде всего, трагическую фигуру, «падшего богоискателя». В то же время те иерархи и священнослужители, которые поддерживали тесные отношения с Распутиным, фактически не оставили сколько-нибудь обстоятельных характеристик его личности, более того, за редким исключением, старались не афишировать свои контакты с ним.

«Вообще обращает на себя внимание то обстоятельство, — отмечалось в докладе, — что, несмотря на многочисленность лиц, так или иначе связанных с Г.Распутиным, просивших его покровительства, получавших от него протекцию и деньги, никто из них не высказывался в его защиту, как будто считая заведомо предосудительным всякое упоминание о своем знакомстве с Г.Распутиным».

Все это, однако, не отменяло того факта, что вокруг личности этого человека ходило множество сплетен и слухов, не имевших под собой никакой реальной почвы.

«В нем боролись два начала»

Одно из наиболее интересных свидетельств о Григории Распутине оставил митрополит Вениамин (Федченков, 1880-1961), познакомившийся с ним сразу после его появления в Петербурге и общавшийся с ним на протяжении трех-четырех лет. Архиерей Русской церкви вспоминал, что Григорий сразу произвел на него сильное впечатление — «как необычайной напряженностью своей личности (он был точно натянутый лук или пружина), так и острым пониманием души».

«Распутин был человек совершенно незаурядный и по острому уму, и по религиозной направленности. Нужно было видеть его, как он молился в храме: стоит точно натянутая струна, лицом обращен к высоте, потом начнет быстро-быстро креститься и кланяться. И думаю, что именно в этой исключительной энергии его религиозности и заключалось главное условие влияния на верующих людей», — писал Федченков в своих записках «На рубеже двух эпох».

Распутина он сравнивал с «горящим факелом». Однако, добавлял: «какого он духа и качества», он и его современники «не хотели, да и не умели, разбираться, не имея для этого собственного опыта» (митрополит много писал об оскудении духовной жизни в то время).
Сам Распутин в свое время признавал, что сначала вел жизнь греховную, но потом в его сибирской жизни произошел перелом — он «пришел в раскаяние и решил перемениться».

Однако изжить свою греховность, как замечал митрополит Вениамин, есть «дело наитруднейшее» — «самое трудное из всего в мире». И заключал: «Трагедия в самом Распутине была более глубокая, чем простой грех. В нем боролись два начала, и низшее возобладало над высшим. Начавшийся процесс его обращения надломился и кончился трагически. Здесь была большая душевная трагедия личная. А вторая трагедия была в обществе, в разных слоях его, начиная от оскудения силы в духовных кругах до распущенности в богатых».

«На Страшном суде узнаем»

Есть ли перспективы у новой инициативы по «общественной реабилитации» Григория Распутина? Член синодальной комиссии Русской церкви по канонизации святых, занимающийся исследованием вопросов гибели царской семьи, протоиерей Олег Митров убежден, что их нет.

«Реальность изучается с помощью научных методов, а не с помощью лозунгов и стократных повторений лжи». Любой ученый может прийти в архив и своими глазами увидеть документы, сказал РИА Новости Митров.

Какого-либо пересмотра задокументированной на Архиерейском соборе, официальной позиции Московского патриархата по этому вопросу не будет: «Решение Церкви по этому вопросу известно. Распутин — не святой!»

Впрочем, сторонники почитания Григория Распутина, как и царя Ивана Грозного, «были, есть и будут, и среди церковных людей тоже».

Представитель синодальной комиссии предположил, что такое стремление «мифологизировать свое сознание связано с вполне понятным желанием — иметь историю своей страны, своего народа, без провалов, с героическими фигурами, где все беды только от врагов, а у нас все хорошо». Однако вряд ли подобная картина, считает священник, поможет нам сегодня, скорее наоборот: она «только запутает» тех, кто «еще готов потрудиться ради спасения Отечества».

Тем не менее, есть и менее категоричные мнения. Одно из них высказал на недавней открытой лекции в Государственном историческом музее глава патриаршего совета по культуре епископ Тихон (Шевкунов). Отвечая на вопрос из зала, автор «Несвятых святых» заявил, что здесь нужно все очень серьезно исследовать, и сам он категорическое «нет» говорить никому не хочет: «зачастую те свидетельства, которые нам предлагают, оспариваются другими фактами и свидетельствами».

Лично для владыки Тихона Григорий Распутин остается «абсолютно загадочной фигурой: такие люди встречаются в истории, и о них мы узнаем только на Страшном суде».

За последние 10–15 лет интерес к личности Григория Ефимовича Распутина существенно вырос. Причин тому несколько. Во-первых, глобальные идеологические изменения в стране, позволившие по-иному, чем в советские времена, взглянуть на русскую историю XIX – начала XX в., в частности, на ставшие стереотипными уничижительные характеристики последнего царствования.

Во-вторых, в постсоветское время появилась возможность начать серьезное изучение церковной истории, вне контекста которой феномен Распутина понять трудно. В-третьих, специальных работ о сибирском страннике в советское время не существовало, хотя о его влиянии на церковные и государственные дела империи отечественные ученые, разумеется, писали.

«Очистим прошлое от клеветы и обмана»

Вспомним отечественных беллетристов. Например, Валентина Пикуля и его роман «Нечистая сила», впервые изданный в 1979 г. под названием «У последней черты». То, что подобное сочинение находило массового читателя, – не только показатель дурного вкуса почитателей таланта этого писателя, но и пример явного интереса к описываемой им эпохе. Ранее, в 1972 и 1973 гг., в журнале «Звезда» появилась работа Михаила Касвинова «Двадцать три ступени вниз». В ней образ «хитрого проходимца» Григория Распутина рисовался на фоне императорской четы, описание которой отличалось предвзятостью и нарочитой грубостью.

В 1970-е гг. советское кино тоже обратилось к теме последних лет жизни Российской империи. Режиссер Элем Климов снял фильм, одним из главных героев которого выведен Григорий Распутин. Важно отметить, что Распутин был показан на фоне не только (и даже не столько) политического, сколько нравственного разложения «верхов» империи, недальновидных, упрямых и жестоких. Подобные идеологические представления, в то время вполне объяснимые, не могли существовать вечно.

Переосмысление революции 1917 г. и новый взгляд на ее результаты неминуемо должны были усилить интерес к проблемам предреволюционного периода. Поэтому в 1990-е годы к «распутинской теме» проявили интерес как исследователи, так и те, кто искренне считал себя «православными патриотами», стремящимися очистить прошлое от «коммунистической клеветы и обмана». Среди последних были представители так называемой Катакомбной Русской Православной Церкви.

В феврале 1991 г. ее представители, считающие себя хранителями истинного православия, провели «Освященный Собор епископов». На нем участники Собора в Неделю православия постановили причислить к лику святых земли Российской «священномученика Патриарха Московского и всея России Тихона; священномученика и праведника Иоанна Кронштадтского; мученика Григория, наставника царской семьи Романовых; святителя Никона, Патриарха великия и белыя России – исповедника». Документ об этом подписали катакомбные «епископы» Исаакий (Анискин), Илларион (Светлов) и Антоний (Ильичев).

Мотивация катакомбников достаточна проста и понятна: все, кого они объявляли причисленными к лику святых, были представлены как мученики и страдальцы. Согласно «Деяниям Освященного Собора», за веру погибли и Патриарх Тихон, и Иоанн Кронштадтский. Патриарх Никон «стал первым исповедником Первосвятителем Русской Православной Церкви, пострадавшим от антихристова духа человеческой правды».

Итак, все канонизированные катакомбниками пострадали за «стояние в вере». В свете этого заявления также рассматривался и «подвиг» Григория Распутина. Документ «Освященноого Собора» специально подчеркивал данное обстоятельство: «Известность святого мученика Григория (Распутина) среди народа Божьего в России как наставника будущих Царственных новомучеников и исповедников сделала его ходатаем перед православным Царем за народ русский, страдавший от искушений и смущений, посеянных масонами разных толков.

Бессребреник и чудотворец, друг царской семьи, Григорий Распутин встал на пути разрушения богоустановленной православной Царской власти в России и поэтому, как показывают исторические свидетельства участников, он был убит в результате заговора масонской ложи, чем и прославил Русскую Церковь в апокалиптическое последнее время».

Интерес в данном случае представляет не столько констатация «великой праведности мученика», сколько подход к теме. Обращает на себя внимание то, что Распутин – «наставник и друг будущих царственных новомучеников, ходатай за народ, бессребреник, убитый масонами». Конечно же, не все сказанное катакомбниками неправда. Он действительно воспринимался царской четой как друг и как «живой голос народа». Однако это не может быть доказательством его святости.

Рождение нового мифа

Стоит обратить внимание, что Распутин воспринимался как святой лишь в контексте святости царской семьи. Не случайно, мотивируя причисление Иоанна Кронштадтского к лику святых, катакомбники заявили: «Его молитвенное единение с царской семьей и ее богоносным наставником – Григорием Распутиным стали причиной, указавшей его место среди Сонма Новомучеников».

Так начинает сегодня новую жизнь активно эксплуатируемый как почитателями «святого старца», так и некоторыми учеными апокриф о том, что Иоанн Кронштадтский благословлял и одобрял действия Распутина. «Анатомировавший» миф о Распутине историк Александр Боханов назвал «старца» «духовным авторитетом», которого до встречи с жизнью столичных особняков не искусили «суета и мишура богатого мира». По словам Боханова, «он выступал в своем исконном образе утешителя и наставника».

Стремление показать (а по возможности и доказать), что ранее выставлявшееся черным на самом деле – белое, не ново. Действительно, фамилия Распутина за прошедшее время стала нарицательной. «Святой черт», развратный мужик, вершивший делами империи, хлыст, притворявшийся православным, – все эти эпитеты активно эксплуатировалось в более глобальных целях, в основном в качестве иллюстрации «окончательно прогнившего» к началу XX в. самодержавного строя.

И как бы ни были правильны частные заключения советских ученых о Распутине, многолетняя заданность этого вывода (вне зависимости от его истинности или ошибочности) сыграла свою отрицательную роль. Для тех православных, кто стремился убедить себя и окружающих, что гибель Российской монархии – стечение роковых обстоятельств и результат предательства всякого рода злых сил, вопрос о Распутине неминуемо должен был получить разрешение. Конструируя «потонувший мир» по своему разумению, эти люди придали исключительную остроту и злободневность проблеме отношений царской семьи и сибирского странника.

Требования канонизации императора Николая II и его семьи для них означало и решение вопроса о Распутине. Однако не вполне четкое понимание того, насколько решение одного вопроса влияет на постановку другого, стало, как я полагаю, причиной обостренного интереса к фигуре Распутина, который чем дальше, тем больше превращался в символ. «Отношения царской семьи к Григорию Распутину, – подчеркивалось в Материалах Синодальной комиссии РПЦ по канонизации святых, – нельзя рассматривать вне контекста исторической, психологической и религиозной ситуации, сложившейся в российском обществе в начале XX столетия. Феномен Распутина, о котором говорят многие исследователи, едва ли можно понять вне исторического фона тогдашней России». Эти слова, как показало время, сторонниками «святого старца» услышаны не были (или были услышаны по-своему).

В поисках заговора

Наиболее яркий пример сказанного – писания руководителя околоцерковной организации «Опричное братство» Андрея Щедрина, более известного как Николай Козлов. О святости Распутина он писал и в отдельных выпусках своих «Опричных листков», и в специальной брошюре «Друг царей». По его словам, «человек Божий Григорий» был последним «верным псом русского самодержавия», храня, утешая и укрепляя «Помазанников Божиих на предначертанном им Крестном пути Российского державного служения».

Будучи убежденным сторонником теории «жидомасонского заговора», Козлов постоянно пишет о «ритуальном» убийстве и Григория Распутина, и царской семьи. Собственно говоря, вся его убогая «теория» построена именно на баснях о «злокозненных жидах», которые изначально стремились извести православное царство и физически уничтожить русского самодержца.

Подобный настрой, как мне кажется, симптоматичен уже сам по себе. Как исследователь Николай Козлов не может представлять никакого интереса, но как идеологически ангажированная и национально пристрастная личность – несомненно. Его Распутин – герой искусственно сконструированной национальной религии, лишь по недоразумению именующейся православной. В такой религии все святые нового времени (хотя, очевидно, и не только нового) – деятели политические, борцы с явным врагом, имеющим отчетливую национальную физиономию. Житие такого святого – скорее справка о ходе боевых действий, чем повествование о «жизни во Христе».

По-иному подходит к «распутинской» теме Олег Платонов, впервые выпустивший специальную книгу о сибирском страннике в православном издательстве «Воскресенiе» в 1996 г. Название книги «Жизнь за Царя» достаточно характеризует методологию автора. Он – разоблачитель прежних фальшивок, восстановитель реального образа «старца». «Воссоздание истинного облика Григория Распутина, – говорится в аннотации к книге, – необходимо в наше время в связи с поставленным Русской Православной Церковью вопросом о канонизации царственных мучеников, ближайшим другом которых он являлся».

Как видим, и в данном случае «воссоздание истинного облика» сибирского странника считается необходимым прежде всего по причине его связи с царской семьей. Очевидно, вопрос о пресловутой святости Распутина выявлялся по мере подготовки канонизации императора Николая II, его семьи и погибших с ними вместе слуг. Не случайно эпиграфом к книге Олега Платонова издательство взяло слова митрополита Иоанна (Снычева), в которых он указывал, что о Распутине и его действительной роли говорить необходимо.

Сама книга предварялась «словом» священника Дмитрия Дудко, сразу вводившего читателя в строго определенные понятийные рамки. Дудко указывал, что Григорий Распутин был народным праведником, стоял за православие, призывая к этому и всех остальных. «В лице Распутина, – писал Дудко, – я вижу весь русский народ – поверженный и расстрелянный, но сохранивший свою веру, даже погибая. И сим он побеждает!»

У Платонова Распутин безоговорочно предстает истинным другом царской семьи, чей образ был сознательно извращен масонами. Вообще указание на некие «темные» силы, творившие злое дело разрушения монархической государственности, – прием, достаточно распространенный в «патриотической» публицистике. При этом объективные социально-экономические и политические проблемы либо игнорируются, либо интерпретируются в угоду «правильной» схеме. Вслед за этой книгой Олег Платонов выпустил целую серию работ, в которых прямо или косвенно постоянно затрагивалась история сибирского «праведника».

Как отличить подделку от святыни

«Патриотическая» литература о Распутине стала появляться на прилавках околоцерковных и даже церковных магазинов. Публицистическая активность сторонников «оклеветанного старца» возросла после канонизации царской семьи. Так, например, в Санкт-Петербурге уже дважды переиздавалась книга Федора Козырева с примечательным названием «Распутин, которого мы потеряли», а в Рязани под редакцией Игоря Евсина выпущен сборник апологетических свидетельств о сибирском страннике.

Авторы подобных трудов, каждый по-своему, но в едином направлении, излагают историю «старца». Козырев пытается убедить читателей в том, что Григорий Распутин был одним из самых одаренных русских духовидцев, когда-либо приближавшихся к русскому трону, а Евсин повторяет расхожую мысль о том, как против «духовидца» ополчилось всемирное зло исключительной силы, поскольку «решение о его дискредитации было принято в Брюсселе, на Всемирной ассамблее масонов».

Как видим, для объяснения истории «старца» его адептами часто применяется теория заговора. Неудивительно поэтому, что в «патриотических» изданиях, доказывающих праведность Распутина, его история излагается через призму «борьбы за истину». Борьба за истину многогранна, почему вовсе не абсурдным выглядит и почитание Распутина в среде тех, кто противится принятию ИНН.

Следует еще раз подчеркнуть, что восприятие Распутина в качестве святого неразрывно связано у его почитателей с тем, как к нему относилась царская семья. Через призму этих отношений пытается смотреть на Григория Распутина и Татьяна Гроян – автор обширного труда о «святом старце». То, что он святой, для Гроян несомненно. На обложке книги она поместила икону Распутина, который в схимнической одежде с наперсным крестом держит на руках цесаревича Алексея Николаевича.

На пятой странице книги есть икона царской семьи, на которой Распутин изображен в лике Христа. Третья икона «святого великомученика Григория» также представляет собой изображение Распутина в лике Христа. В правой руке он держит крест, а в левой – свиток со следующими словами: «Рассуди меня, Господи, ибо я ходил в непорочности моей, уповая на Господа не колеблюсь┘ В гонениях путь Твой! Ты показал крест Твой за радость┘ Изгнания Твои тяжелые! И минутная жизнь – пресветлый рай, – нет конца!.. Ах, несчастный бес, восстановил всю Россию, как на разбойника! Бес и все готовят блаженство вечное! Вот всегда бес остается ни с чем. Боже! Храни Своих». Совершенно очевидно, что эта галиматья была продиктована самим Распутиным.

Книга Татьяны Гроян составлена таким образом, чтобы читатель с самого начала проникся мыслью о величии убиенного врагами веры и царя праведника. Первая глава посвящена истории «восхождения» сибирского странника «в Небесный Иерусалим», вторая – «слиянию Помазанника Божия со своим народом» и т. д. Отдельно излагаются «посмертные явления благодатной помощи мученика Григория Нового». Рассказ о жизни святого праведника, великомученика и странника «всея Руси» завершается акафистом и молитвой.

Полагаю, что анализировать исторические недостатки данной книги – дело совершенно ненужное. Важнее обратить внимание на иное обстоятельство: произведение Гроян можно считать апофеозом мифотворчества, посвященного Распутину. Миф о том, что «золотой век» России прошел вместе с гибелью империи, разделяется ныне многими православными монархистами. Они не умеют и не желают критически смотреть на историю самодержавной России, идеализируя все, что прямо или косвенно было связано с жизнью и судьбой царской семьи. Подобный подход предполагает и позитивное восприятие царского друга, имя которого уже в 1910-е гг. было окутано ореолом легенд и сплетен.

Таким образом, «святой Распутин» – это проявление веры в сказку и симптом старой, но от этого не менее опасной болезни: некритического отношения к прошлому.

На заре XX века в книге «История религии» священники Александр Ельчанинов и Павел Флоренский так писали о православном сознании: «новые, особенно действенные молитвы, новые (явленные) иконы, наконец, новые святые встречаются с живой радостью и без всяких колебаний, раз на новом явно почила благодать. В этой области православный народ даже слишком легковерен. Легко поддаваясь обману, он часто принимает подделку за святыню». Можно предположить, что некоторые сторонники «святого Распутина» так же легковерны. Однако об идеологах «религиозной реабилитации» сибирского странника так сказать, безусловно, нельзя. Но это уже иной вопрос.