Доклад XXII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 28–29 января 2014 года).

Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, дорогие братья и сестры! Позвольте в первую очередь приветствовать вас от лица Грузинской Православной Церкви и поздравить Русскую Православную Церковь, русский народ со знаменательной датой – 700-летием преподобного Сергия Радонежского, этого светильника Русской Земли и православного монашества, и пожелать, молитвами преподобного Сергия, милости Божией, мира Русской Земле, монашеству же Русской Церкви – приобретения того духа, который нес в себе преподобный Сергий.

Благодарю за приглашение на Рождественские чтения. Владыка Марк сказал сейчас, что докладчики вас научат чему-то новому, но я думаю, что докладчики и сами могут многому здесь поучиться.

Хочу начать свой доклад словами св. Климента Александрийского: «Человек уже по телесному своему устроению обращен ввысь, дабы он мог созерцать небо; весь строй его чувств приспособлен к приобретению познаний; члены его тела и все части его приспособлены скорее к благим делам, чем к чувственным усладам. Отсюда происходит, что телесная наша хижина способна вместить душу, а все существо человеческое по освящении и души, и тела через обновление его Спасителем, удостаивается чести быть жилищем Святого Духа. Истинный же мудрец являет собой сочетание трех человеческих добродетелей, ибо он заботится о Божественном и нравственно, и физически, и разумом. Ибо мудрость есть знание вещей Божественных и человеческих. Праведность же образует гармоническое согласие различных частей души, а святость состоит в должном Богопочитании». Опираясь на слова этого великого учителя Церкви, истинными мудрецами будет правильно назвать тех, кто возжелал познать Бога, а среди них наипаче же монахов, которые по своему чину призваны к совершенству в богопознании через получение благодати Святого Духа. «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди», – сказал Господь Иисус Христос юноше и тут же добавил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мной» (Мф. 19; 17–21). Эти слова Господа повлекли за собой многих, и, по слову преподобного аввы Дорофея, » …они (т. е. боголюбивые люди) поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели, и измыслили себе особенный образ жизни, особенный порядок провождения времени, особенный образ действования, – словом, монашеское житие – и начали убегать от мира и жить в пустынях, подвизаясь в постах, бдениях, спали на голой земле и терпели другое злострадание … одним словом, распяли себя миру. И не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары». Вот это распинание себя миру и есть монашество, в котором наиполнейшим образом сохранилась аскетическая сущность христианской религии. Мир всегда, в большей или меньшей степени, исходя от внутреннего состояния людей, предлагает иные ценности и взгляды, иную мудрость, чем мудрость и образ заповедей Христа. И какова же эта мудрость мира сего? По словам св. апостола Павла: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией , то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (Кор. 1; 20–24). Ибо всегда для мира и мирского образа мышления монашество есть безумие, и идущим по монашескому пути надо «перехитрить» и мир, и ветхого человека, и диавола. Митрополит Иерофей (Влахос) приводит слова прп. Никодима Святогорца: «Необходимо перехитрить мышление и похоти плоти, разыграть и обмануть мысленного диавола, всячески стремящегося помешать нам восходить (посредством добродетелей) по пути спасения в страну, имя которой – Рай», – и добавляет, что «для достижения этой цели требуется непрестанное участие в Таинствах Церкви и личная аскеза. Живущие аскетической жизнью сподобляются и воссоединяются со Христом в Таинствах».

В энциклопедическом словаре «Христианство» пояснено следующее: исихасты (от греческого ησυχια – покой, безмолвие, отрешенность) – молчальники, безмолвники. Их появление современно появлению монашества. Несмотря на сухость формулировки, присущую энциклопедии, цитата о том, что исихазм современен появлению монашества, бесспорна и может полно представить нам сущность монашеского подвига, несомненно, как подвига исихастского.

Часто исихазм связывают с определенным образом жития или с молитвенным деланием, или с малой группой святых и преподобных отцов, например, с прп. Григорием Синаитом, св. Григорием Паламой, свв. Игнатием и Каллистом и некоторыми другими отцами. Диакон Павел Сержантов в своей книге «Исихастская антропология» пишет: «Мы под исихазмом будем понимать аскетико-мистическую восточно-христианскую традицию, которая оформилась примерно за тысячелетие до Григория Паламы. Исихастская традиция вырастает на основе монашеской духовности, которая уходит корнями в апостольскую и мученическую духовность первохристианской общины». Разделяя это мнение, придерживаюсь точки зрения, что исихазм является сутью восточно-православной монашеской традиции, он есть путь богоискания и богопознания, который на протяжении веков проходило и ныне проходит монашество Православной Церкви. Прп. Григорий Синаит, этот общепризнанный учитель исихазма, пришедший на святой Афон со святой Синайской горы и обучавший афонских подвижников – не только отшельников, но и монахов, живущих в киновиях – хранению ума, трезвению и умной молитве, говорит: «Ищи Господа на пути, т. е. в сердце, посредством осуществления заповедей. Когда слышишь слова Иоанна Крестителя, повелительно зовущего всех «приготовить дороги и выпрямить пути» (см.: Мк. 1; 3), то подразумевай здесь указание на заповеди сердца и дела. Невозможно путем заповедей и непогрешительного подвига идти правильно без сердечной правоты». И далее продолжает этот великий отец: «Под законом заповедей подразумеваю сердечно проявляющуюся непосредственную веру, потому что из нее струится всякая заповедь и производит просвещение душ, в которых тогда являются следующие плоды истинной веры: воздержание, любовь и наконец, богодарованное смирение как начало и укрепление любви». Истинная вера стоит во главе духовной жизни, через нее получает просвещение богоищущий человек. Но также нужна цель и в богопознании. Вот что говорит об этом прп. Григорий: «Ум – Отец, Слово – Сын, Дух же Святой – подлинно Дух, как учат образно богоносные отцы, развивающие догматическое учение о Святой Пресущественной Преестественной Троице, о Едином Боге в трех Лицах и оставившие нам в наследие истинную веру и якорь надежды. Знать Единого Бога есть, по Писанию, корень бессмертия, а постигнуть силу Триипостасной Единицы есть всецелая правда. Провозглашенное об этом Евангельское слово можно понимать так: «Да знают Тебя, единого истинного Бога, в трех Лицах и посланного Тобою Иисуса Христа в двух естествах» (см.: Ин. 17; 3)». Итак, правая вера, исполнение заповедей с сердечным чувством и постоянная направленность к богопознанию есть та основа, на которой строится жизнь исихаста – он достигает очищения от страстей, приобретает добродетели, получает благодать. «При этом заповеди образуют как бы тело, добродетели же, как выкристаллизовавшиеся внутренние качества – кости, а благодать – живую душу, движущую тело и производящую дела по заповедям. Беспечность же и ревность к возрастанию во Христе показывают, младенец ли кто или совершеннолетний теперь и в будущем веке», – поясняет тот же святой.

Возрастание во Христе, т. е. поиск Христа, послушание Христу – это суть жизни исихаста, через это он становится уже на земле членом вечного Царствия Христа. По слову апостола Павла: «…как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор. 15; 22–23). «Христос по сотворению царствует над всеми, а по усвоению царствует над верующими, добровольно подчиняющимися, послушными», – говорит св. Иоанн Златоуст. Этот процесс добровольного подчинения и послушания возлюблен исихастом, в нем происходит очищение от ветхого человека. Это отказ от желаний, привычных сердцу, от мыслей и представлений ума, соответствующих миру и направленности падшей воли. Это болезненный процесс: болит сердце, противится ум, плоть бунтует, требуя услаждения, воля ускользает, как бы вырываясь из оков, но сказано: «Пролей кровь, и приими дух». Дух Божий помогает и укрепляет монаха на этом болезненном пути, подавая каждому в свое время благодатные утешения, а когда «…ум очистится, – глаголет прп. Григорий Синаит, – и восстановится в исконном достоинстве, взирает на Бога и от Него принимает Божественные мысли. В качестве книги ум имеет тогда Духа, вместо тростникового пера – мыслительную способность и язык. «Язык мой, – говорит псалмопевец, – тростниковое перо» (Пс. 44; 2). Взамен же чернил ум имеет свет. Погружая мысль в свет и светом исполняя ум, Духом начертывает слова в чистых сердцах слушающих».

Каждое поучение отцов-монахов – это поучение в исихазме; все отцы-подвижники – египетские, палестинские, сирийские, италийские, византийские, афонские, грузинские, русские, сербские и другие – все поучают в достижении боговидения через сокрушение сердца, очищение и молитву, молитву с призыванием имени Господа Иисуса Христа. Св. апостол Павел пишет в послании к коринфянам: «Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?» (2 Кор. 13; 5) Мы во Святом Крещении получили дар Христовой благодати через действие Святого Духа. И как же открывается этот дар в подвижниках в процессе богоискания? Вот как наставляет прп. Григорий Синаит: «Действие Духа, Которого мы получили в Крещении, приобретается двумя способами. Прежде всего следует вообще сказать, что дар Святого Духа открывается исполнением заповедей с помощью великого и долговременного труда, как сказал подвижник Марк. И поскольку мы совершаем заповеди, постольку озаряет нас Дух свойственным Ему блистанием. Во-вторых, Дух Святой является в послушании через познание и непрерывное призывание Господа Иисуса, то есть через память о Боге. Навыком к первому образу жизни дар благодати находится медленнее, навыком же ко второму – ускореннее, если только напряженно и терпеливо копать землю в поисках золота благодати». Слова, поистине вдохновляющие на молитвенное делание, дающие надежду, что и мы можем, по милости Божией и с Его же помощью, найти дар Святого Духа, узнать вкус его действия.

Можно много говорить об исихазме, о монашеском образе жития, не хотелось бы перед почтенным собранием повторять слова из поучений святых отцов – делателей монашеского подвига. Думается, что не надо связывать исихазм только с видом молитвенной техники, лишь с некоторыми именами святых отцов, а надо принять его как общемонашеское делание, святое и древнее предание монашества Православной Церкви, наиважнейшее и необходимое сегодня современному монашеству.

Великий подвижник Грузинской Церкви, живший в VIII–IX веках, прп. Григол Хандзтели, основатель и наставник более двадцати монастырей по всей Грузии (основная часть в Тао-Кларджети, ныне территория Турции), в которых подвизалось свыше тысячи монахов и монахинь, для укрепления и возрастания в монашеском подвиге обратился с просьбой к отцам-отшельникам, чтобы они стали учителями для него и его общежительного братства и были бы наставниками молодым монахам своим примером. Устав монастыря, составленный по большому любомудрию, был общежительный, но духовное назидание и монашеское делание – пустынническое. Некоторые отцы продолжали свое отшельничество вблизи монастырей, но всегда принимали братию для назидания. Такое устроение святых обителей принесло прекрасные плоды в виде многовековых монашеских братств с крепкими духовными устоями, в среде которых выросло немало святых. Интересен один эпизод в жизнеописании св. Григола, о котором хотелось бы упомянуть: при встрече со старцем-отшельником по имени Хведиос святые отцы на трапезе непрестанно творили молитву: «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». По мнению А.В. Карташова, эта форма молитвы Иисусовой более древняя и общецерковная, чем форма: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…».

Продолжая свой доклад, хочу упомянуть некоторые наставления делателей монашеского подвига в сравнительно недалеком от нас времени, по духу тождественные наставлениям древних иноков-аскетов.

Прп. Паисий (Величковский), который оживил дух древних отцов-исихастов через переводы святоотеческих текстов, сам руководя общежительным монастырем и будучи наставником для более чем тысячи монахов на Святой Горе Афон, в Молдавии, в России, преподавал им наставления о Евангельском делании, умной молитве, внутреннем безмолвии, об исполнении учения святых отцов. Вот как он предупреждает своих монахов: «Познайте и вы, сколько помрачений и тяготений делается душе из-за презрения и несохранения заповедей Святого и Божественного Евангелия и советов и решений, которые поставили святые отцы через просвещение Святого Духа».

Великий учитель современного монашества свт. Игнатий (Брянчанинов) обращается к монахам со следующими словами: «Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить поврежденную волю, соединить ее с Волей Божией, освятить этим соединением». И далее: «Чтобы исполнить Волю Бога, нужно знать ее». Он призывает монашествующих изучать волю Божию через делание заповедей и предупреждает, что этот путь и радостен, и скорбен: «Изучение Воли Божией – труд, исполненный радости, исполненный духовного утешения, вместе с тем труд, сопряженный с великими скорбями, горестями, искушениями, самоотвержением, с умерщвлением падшего естества, со спасительным погублением души». Святитель Игнатий учит монахов, живущих в монастырях, духовному безмолвию, умной молитве, предуготовлению к молитве, вниманию при молитве, образу делания молитвы в уединении, предупреждает об опасностях, рассказывает, какие добродетели рождает молитва: «Молитва, будучи дщерью исполнения Евангельских заповедей, есть вместе и мать всех добродетелей, по общему мнению святых отцов. Молитва рождает добродетели от соединения духа человеческого с Духом Божиим». Он учит не сухому и лишь внешнему исполнению правила, выраженного в количестве или времени, а благоразумному, радостному молитвенному настрою, который сохраняется на протяжении всей жизни, восходя от малого к большему, от низшего к высшему, от бесчувственного к сокрушению и радостному умилению сердца молящегося монаха. «Плод молитвы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнью Святого Духа; терние и волчцы – это мертвость души, фарисейское самомнение, прозябающее из сердечного ожесточения, довольствующееся и превозносящееся количеством молитвословия и временем, употребленным на произношение этих молитв». И предупредительно советует: «С самого вступления в монастырь необходимо научиться правильной молитве, чтобы преуспеть в ней и посредством ея изработать свое спасение».

Вот что говорил своей братии святогорский старец архимандрит Емилиан (Вафидис) будучи настоятелем монастыря Симонопетра на Святой Горе Афон: «Для нас монастырь – плен, в котором Иезекииль узрел Славу Божию. Это наше добровольное заключение в монастыре, наше добровольное рабство». «Быть монахом – значит быть изгнанником, пленником, отделиться от всех и, следовательно, жить один на один с Богом. Это уединение необходимо как некое добровольное действие, сознательная предпосылка». Предпосылка к страху Божиему, к умилению, к смиренной исповеди, приближению к Богу. Как учит старец Емилиан, сперва Бог выбирает человека, а после человек воспринимает Бога. «Как же я теперь стану достойным того, чтобы Бог посчитал меня своим, принял меня? Не нужно ничего делать, но только стать добрым. Ибо Он возжелал доброты Твоея (см.: Пс. 44, 12). Не нужно ничего, но только оставаться коленопреклоненным перед Богом, чтобы Он в любой момент мог поднять нас и сделать согосподином Себе». «Приняв Бога в свой дом, я чувствую Его внутри себя, переживаю опытно мистическую жизнь, которая есть ежедневная смерть». А это усиливает в подвижнике желание единения с Богом, и, как говорит старец, «…я выражаю свое желание исповедничеством, бдением, болею в трудах и хочу, чтоб их стало больше, усилились мое истощение, пост, бдение, болезни». Уместно будет сказать, что в нескольких древнегрузинских текстах житий святых подвижников монашеский подвиг называется мученичеством, бескровно возводящим в Царствие Небесное. Архимандрит Емилиан продолжает: «Изображение Бога во мне – это не что иное, как мой личный, не отделимый от меня опыт, который есть Сам Христос, живущий во мне. Тогда все мое бытие, все мое предстояние, вся моя жизнь говорят мне лишь одно: я не знал ничего, кроме Иисуса Христа (см.: 1Кор. 2; 2). Это настолько тобою владеет, что уже не видно ничего, кроме Бога. Весь мир рядом, но я слышу лишь о радостном для меня событии, забываю обо всех и помню о Нем одном – о рождении Христа во мне. Мы забываем обо всем, и через это мистическое забвение достигаем вершины познания и опытного переживания Бога».

Завершая свой доклад, хочу напомнить несколько слов из беседы архимандрита Софрония (Сахарова) со своими духовными чадами, с монахами и монахинями, об организации жизни в обителях. Старец говорил: «Законы, уставы, правила могут помогать вначале, но затем они останавливают прогресс. Есть конец всякому закону. Задача, стоящая перед человеком, образом Божиим, превосходит все границы … самое трудное в организации жизни монашеского общежития состоит в том, чтобы удержать единство дисциплины и вместе с тем оставить свободу для проявления персонального характера каждого из братии. Итак, помня апостола Павла, который гениально постиг невозможность никакого писаного закона для человеческого духа, и, с другой стороны, пример прп. Силуана, который дал мне наблюдать Бог восемь лет, я не стал заботиться об уставах при организации нашей жизни. Есть какой-то минимум: скажем, надо в одно и то же время молиться, лучше в одно и то же время питаться, так же – и в труде. А иначе – полный развал, так как очень трудно организовать вообще физиологическую жизнь человека. Я решил исходить из данных опыта наших великих отцов, что два часа молитвы внимательной – это есть мера совершенных. Вот почему я предложил братьям два раза в сутки по два часа этой молитвы… Так, хотя внешне и установлено предложенное мною правило – два часа умной молитвы, – я не ждал совершенного его исполнения. Однако надеюсь, что постепенно все вы, мои братья и сестры, достигнете действительно той совершенной меры, возможной для человека. Помимо этих четырех часов умной молитвы, каждый из вас в меру своих сил может и должен молиться наедине в келье».

В заключение хотелось бы сказать, что исихастская традиция является драгоценным бисером Православной Церкви, учением Евангельским и апостольским, святым преданием древнехристианского аскетизма, изначально воспринятым монашеством как сугубо личный, аскетический путь богопознания, который ведет к единению с Богом и вечному блаженству со Христом. Исихазм является учением, на протяжении многих веков освященным жизнеопытным и молитвенным деланием святых отцов, которое родило многих великих преданных подвижников Христовой Церкви, пребывавших как в общежительных монастырях, так и в уединении. Исихазм сегодня имеет особое значение для современных монахов как путь трудный, но безошибочно ведущий ко Христу, к любви ближнего, к познанию окружающего нас мира и гармонии с ним. В монастырях нужно создавать условия для правильного духовного возрастания, надо постоянно руководствоваться учениями святых отцов-монахов, изучать и на деле исполнять Евангельские заповеди, заниматься трудом молитвенным, считая все это наиважнейшим монашеским деланием, с благоразумием и осторожностью шествуя по этому пути. И главное – всецело возложить надежду на Того, Кто истинно желает нашего спасения, на Христа, по слову одного неизвестного афонского подвижника: «Чтобы стяжать в своем сердце умную молитву, необходимо просить о сем Бога множество раз со смирением, уничижая свое тело постом, коленопреклонениями и другими телесными и видимыми трудами, дабы Бог умилосердился на труды и указал какого-нибудь непрелестного наставника, в сокровении творящего умную и сердечную молитву, от которого можно было бы в точности научиться ей. Если же в том месте не найдется такого наставника, то нужно просить Бога Самого устроить это, то есть, чтобы Он Сам известил о том человека».

По окончании доклада Его Высокопреосвященство митрополит Андрей ответил на вопрос из зала.

– Владыка, говорят, что в наше время нет наставников. Как тогда приступить к умному деланию?

– Начиная доклад, я, в ответ на слова владыки Марка, сказал, что и те, кто здесь выступает, тоже учатся. Я всегда помню слова святителя Игнатия (Брянчанинова), которые меня и укрепляют, и вдохновляют. «Если ты видишь, – говорил он, – что твой духовник нелицемерно, чистосердечно стремится к Богу, то этого достаточно, чтобы научаться у него». Он не требовал какой-то особой духовной высоты, осознавая, что в его время, в XIX веке, ее практически нельзя было найти. Но чистосердечное стремление к Богу постепенно дает и мудрость, и разум. И я уверен, что пришедший к такому человеку, чистосердечно стремящемуся к Богу, для поучения, для наставления – получит всё, что ему нужно. А если его развитие окажется выше, то, если помните, я привел в докладе слова неизвестного афонского подвижника, который говорит, что если нет наставника, – возложи свою надежду на Бога и молись, чтобы Господь тебя умудрил. Я верю в это и на своем опыте это пережил: на каждом этапе моей жизни были люди, которые мне давали очень много и именно то, что для моей души было нужно. Это служило мне и побуждением, и надеждой на том пути, по которому мы все шествуем, и укрепляло мою веру в то, что Господь не оставляет человека. Я верю – ищущий человек обязательно найдет того, кто ему подаст мудрый духовный совет.

К тому же мы имеем сегодня эту возможность: мы можем, по крайней мере, общаться, границы не так закрыты, мы можем находить людей, которые дадут нам духовное укрепление, – и в России, и на Афонской Горе, и в православных странах. Сегодня это не так трудно.

Я имел радость общаться с отцом Иоанном (Крестьянкиным): несколько лет я общался с ним в письмах. Каждое письмо укрепляло меня, давало надежду, подталкивало вперед.

Я думаю, главное – чистосердечно искать.

История ордена

Аббатство Трапп во Франции основано в 1140 году. Оно выделялось строгостью нравов, добродетельностью настоятелей и простых монахов. Однако, со временем моральное разложение коснулось и его. Обитель пострадала и от многочисленных войн, прокатившихся по Франции в те времена. В конце концов обитель опустела, а монахи разбрелись. Они стали печально известны своим аморальным поведением и считались позором для своего края. Но, в XVII в. настоятель монастыря Жан ле Буттилье де Рансе предпринял попытку реформировать орден, вернув былую строгость нравов. Медленно и непросто, но этого удалось достичь. Новый расцвет ордена пришелся на XIX в. А уже на 2002 год по всему миру насчитывается 169 монастырей.

Аббатство Латрун

Обитель траппистов в Латруне (известна также как Латрунское аббатство Богоматери всех скорбящих) основана в 1890 году. Первые жители прибыли сюда из аббатства Сен-Фон. Здешний распорядок очень строг, но в целом ничем не отличается от других обителей ордена.

Трапписты трудятся очень много, в их хозяйствах царит образцовый порядок. Но, вместе с тем, они обрабатывают только ту площадь, которую могут обслуживать самостоятельно. Фермы могли бы буквально озолотить траппистский орден, если бы монахи не следили за жестким ограничением своих расходов. О трудолюбии и успехах монахов можно судить по прилавку магазина в монастыре. Тут представлены продукты, выращенные на участке монастыря: вина, оливковое масло, соусы, мёд, бренди, ликеры. Все эти вкусности, поверьте, вполне достойны вашего внимания.

Монахов, живущих здесь, называют «молчальниками». Туристы задаются вопросом «почему?». Ответ очень прост. Один из главных обетов монахов – траппистов – молчание. Разумеется, не совсем полное. У них есть язык жестов, в котором свои способы обозначения главных понятий и действий. Разумеется, на время обслуживания покупателей в собственном магазине монахи освобождаются от обета молчания.

Туристам доступна большая часть территории. Встретить здесь монахов можно не всегда. Если же это случится, первое, что вы увидите – улыбка. Она заменяет монахам приятную беседу и светские любезности.

На территории монастыря туристы могут посетить церковь в честь Богородицы (орган – великолепен!), внутренний двор, мини-парк и магазин.

Информация

В «Изречениях Пустынных Отцов» есть рассказ о том, как Феофил, архиепископ Александрийский, посетил однажды монахов Скита. Желая произвести впечатление на столь знатного гостя, братья обратились к авве Памво: «Скажи архиепископу назидательное слово, которое бы принесло ему пользу». Старец отвечал: «Если молчание мое не принесет ему пользы, то не принесет пользы и слово мое». 135

Этот рассказ свидетельствует об исключительной значимости исихии, т. е. состояния тишины или безмолвия в традиции Пустыни. «Бог избрал исихию превыше всех иных добродетелей», – постоянно напоминают нам «Изречения Пустынных Отцов». 136 По словам св. Нила Анкирского, «как невозможно мутной воде стать чистой, если она не перестанет волноваться, так невозможно сделаться монахом без исихии. 137

И все же исихия – это гораздо больше, чем простое молчание. Существует множество уровней этого понятия. Попытаемся описать основные его значения, двигаясь от лежащих на поверхности вглубь.

(1) Исихия и уединение. В древнейших источниках понятие «исихаст» (hesychastes) и связанный с ним глагол (hesychazo) обыкновенно относится к монаху, живущему в уединении, к отшельнику в противоположность киновиту. В этом смысле оно встречается уже у Евагрия Понтийского († 399), 138 у Нила и Палладия (начало V века)139, а также в «Изречениях Пустынных Отцов», 140 у Кирилла Скифопольского, 141 Иоанна Мосха, 142 Варсануфия 143 и в законодательстве Юстиниана, 144 В таком же значении исихия употребляется и позднейшими авторами, например, св. Григорием Синаитом († 1346). 145 На этом уровне понятие исихия описывает, главным образом, «земные» отношения между людьми. Из всех возможных смыслов этот – наиболее внешний.

(2) Исихия и духовность кельи. «Безмолвствовать, – говорит авва Руф в «Изречениях Пустынных Отцов», – значит пребывать в своей келье в страхе Божием и в размышлении о Боге и воздерживаться от памятозлобия и высокоумия. Такое безмолвие (hesychia), как мать всех добродетелей, охраняет монаха от раскаленных стрел врага». Чуть ниже Руф увязывает исихию с памятованием о смерти и заключает: «Бди (nephe) над своей душой». 146 Здесь исихия соединяется еще с одним ключевым понятием традиции Пустыни – непсис, т. е. духовное трезвение или бодрствование.

Рассуждения о прямой связи исихии с пребыванием в келье по-прежнему описывают лишь внешнее, «пространственное» положения исихаста, но вместе с тем они позволяют обнаружить в нашем понятии более глубокий, духовный смысл. Если считать исихастом того, кто в непрестанном трезвении пребывает в своей келье, значит, ему вовсе не обязательно становиться отшельником – безмолвствовать можно и в общине.

Итак, исихасту надлежит следовать словам аввы Моисея: «Пойди и сиди в своей келье; келья твоя всему тебя научит», 147– и помнить о совете, который авва Арсений дал монаху, желавшему подвизаться на дела милосердия. «Сказал некто авве Арсению: «Помыслы смущают меня, внушая: ты не можешь ни поститься, ни трудиться; посещай хотя бы больных, ибо и это – дело любви. Старец, зная порождения диавольские, отвечал емy; ступай, ешь, пей, спи и не работай, только не выходи из кельи; ибо он знал, что пребывание в келье приводит жизнь монаха в должный порядок». 148

Столь же однозначно связывает исихию с пребыванием в келье св. Антоний Египетский: «Как рыбы, оставаясь долго на суше, умирают, так и монахи, находясь долго вне кельи или пребывая с мирскими людьми, теряют любовь к безмолвию (hesychia)». 149 Монаха, неотлучно пребывающего в своей келье, можно сравнить с хорошо настроенной струной. Исихия держит его душу в бодром напряжении; если же он оставляет келью, душа дрябнет и дряхлеет.

Келья, эта внешняя ограда исихии, есть «лаборатория непрестанной молитвы». От монаха, пребывающего в тишине и безмолвии кельи, в конечном счете, требуется только одно – постоянное памятование о Боге (mneme Theou), соединенное с раскаянием и плачем (penthos). «Сиди в своей келье», – советовал авва Аммон старцу, склонному к показному аскетизму. – «Ешь понемногу каждый день и всегда имей в сердце своем слово мытаря, – и можешь спастись». 150 Слова мытаря Боже, милостив буди мне грешнику» (Лк 18, 13) служат ближайшей параллелью к Иисусовой молитве, какой мы ее находим, начиная с VI века, у Варсануфия, в Житии аввы Филимона и в других источниках. К теме исихии и призывания Имени мы в свое время еще вернемся. Связь между монашеским затвором и Именем Иисусовым явственно прослеживается в словах Иоанна Газского о своем сотаиннике, пустыннике Варсануфии: «… келья его, в которой он, будучи еще жив, заключился ради Имени Иисусова, как во гробе, есть место упокоения, где не ходит ни демон, ни князь его диавол: она сделалась святилищем, вместивши в себе жилище Божие». 151

Итак, келья для исихаста – это дом молитвы, святилище и место встречи человека с Богом. Об этом потрясающе точно сказано в «Изречениях пустынных отцов»: «Келья монаха – печь вавилонская, в которой три отрока нашли Сына Божия; она столп облачный, из которого Бог говорил к Моисею». 152 Такое же представление о келье как средоточии шехины находим у современного коптского пустынника абуны Матты эль-Мескина. На вопрос, не думал ли он когда-нибудь совершить паломничество к Святым Местам, абуна ответил: «Святой Иерусалим здесь, в этих пещерах и вокруг них. Ибо что есть моя пещера, как не место, где Спаситель мой Иисус Христос родился, что есть моя пещера, как не место, где Спаситель мой упокоился, что еще есть моя пещера, как не место, откуда Он преславно восстал из мертвых. Мой Иерусалим здесь, да, здесь, и все духовные сокровища Святого Града обретаются в этой wadi». 153

Итак, мы постепенно углубляемся во внутренние смыслы исихии. Применительно к духовности кельи это понятие указывает не столько на внешние условия, сколько на расположение души. Оно передает состояние человека, стремящегося, по слову св. Феофана Затворника, «стать умом в сердце пред Господом и стоять пред Ним неотходно день и ночь до конца жизни». 154 Но чтобы обрести это состояние, исихасту нужен покой и безмолвие кельи.

(3) Исихия и «вхождение в себя». Такое, более глубокое, понимание исихии со всей прямотой утверждает в ставшем классическим определении исихаста св. Иоанн Лествичник: «Исихаст тот, кто существо бестелесное усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и удивительный». 155 Исихаст в подлинном смысле этого слова не удаляется в пустыню, но дерзает войти в глубины собственного сердца; не уходит от людей, захлопывая перед ними дверь кельи, но «приходит в себя», затворяя дверь своего ума. «… и пришед в себя… «, – сказано о блудном сыне (Лк 15, 17). То же происходит с исихастом. Говоря словами св. Василия Великого, «он возвращается к себе и таким образом восходит к размышлению о Боге». 156 Следовательно, исихастом можно назвать того, кто поверил словам Христовым: «Царство Божие внутри вас» (Лк 17, 21) и стремится «больше всего хранимого хранить сердце свое» (Притч 4, 23). Он, как пишет св. Исаак Сирин, «погружается в себя» – и открывает там «восхождения, ведущие к небу». 157 Итак, переосмысливая наше исходное определение исихаста как живущего в пустыне отшельника, мы вправе сказать, что уединение – это состояние души, а не место в пространстве, ибо подлинная пустыня пролегает внутри сердца.

Здесь мы прервем наши рассуждения и попробуем как можно точнее определить, в чем состоит различие между внутренним и внешним содержанием понятия исихия. 158 Описание трех уровней исихии находим в знаменитых речениях (apophtegmata) аввы Арсения. В бытность воспитателем императорских детей при дворе Арсений «молился Богу так: «Господи, научи меня, как спастись». И был ему голос: «Арсений! Бегай от людей -и спасешься». Удалившись в уединение, он опять молился Богу теми же словами; и услышал голос, говорящий ему: «Арсений! Бегай, молчи (siopa) пребывай в безмолвии (hesychaze)’, ибо в этом – корень безгрешности». 159

Бегай от людей, молчи, пребывай в безмолвии: таковы три ступени исихии. Первая ступень связана с пространством: «бегай от людей», значит, избегай их внешне, физически. Вторая тоже внешняя: «молчи», то есть «не разговаривай». Однако ни то, ни другое еще не делает человека исихастом: можно «убежать» от всех и не произносить ни слова, но при этом «кипеть» от постоянного смущения и беспокойства. Чтобы достичь подлинного безмолвия, необходимо перейти со второго уровня на третий, от внешней к внутренней исихии, от «неговорения» к тому, что св. Амвросий Медиоланский определяет как negotiosum silentium, 160 т. е. к деятельному и созидательному безмолвию. Подобные три уровня различал и св. Иоанн Лествичник: «Затворяй дверь кельи для тела, дверь уст – для бесов, а внутреннюю дверь души – для лукавых духов». 161

Различение уровней исихии исключительно важно для отношения исихаста к обществу. Человек может сменить место жительства, переселиться в пустыню, но сердцем пребывать в толчее большого города, и напротив, телом можно пребывать в городе – и хранить исихию в сердце. Дело не в том, где мы находимся, а в том, что при этом происходит у нас в душе.

Правда, некоторые писатели христианского Востока, особенно св. Исаак Сирин, были склонны думать, что внутренняя исихия невозможна без внешнего уединения. Но это отнюдь не всеобщая точка зрения. В Изречениях пустынных отцов есть рассказы о мирянах, без остатка отдавших себя деятельному служению в мире, но духовно равных пустынникам и отшельникам. Таков, например, некий врач из Александрии, который за свое благочестие почитался «подобным» самому св. Антонию Великому. 162 Св. Григорий Синаит отказал в постриге своему ученику Исидору, более того, отправил его с Афона назад, в Фессалоники, поддерживать своим примером и наставлением группу мирян, чем и подтвердил в очередной раз, что вполне возможно жить в городе – и хранить тишину в сердце163. Наконец, современник Синаита, св. Григорий Палама, недвусмысленно утверждал, что заповедь св. Павла «непрестанно молитесь» (1Фес. 5, 17) относится ко всем без исключения христианам164.

Здесь уместно будет напомнить, что греческие аскетические писатели, например, Евагрий или св. Максим Исповедник, говоря о «деятельной жизни», имеют в виду буквально понятое «служение миру», например, проповедь, учительство, социальную деятельность и т. п., духовную брань со страстями и стяжание добродетелей. В этом смысле многие отшельники и затворники ведут, главным образом, «жизнь деятельную». С другой стороны, немало людей, безраздельно посвятивших себя деятельному служению миру, обладают даром сердечной молитвы, и их с полным правом можно назвать «созерцателями». Полнота боговидения возможна как «посреди городов», так и «в горах и кельях», со всей определенностью утверждает св. Симеон Новый Богослов. По его убеждению, люди, состоящие в супружестве, занятые мирскими делами, обремененные заботой о детях и домашнем хозяйстве, тем не менее способны восходить на духовные высоты. У св. Петра была теща, но тем не менее, Господь взял его на Фавор и удостоил созерцать славу Преображения. 165 Опять-таки, дело не во внешнем положении, а во внутренней расположенности.

Если же можно жить в городе и быть исихастом, значит, всегда найдутся люди, которым удается хранить внутреннее безмолвие, хотя обязанности заставляют их говорить почти непрерывно. По словам аввы Пимена, «иной человек, кажется, молчит, но в сердце своем осуждает других; такой непрестанно говорит. А другой с утра до вечера говорит и между тем соблюдает молчание; потому что он ничего не говорит без пользы». 166 Это впрямую относится, прежде всего, к служению старцев, например, св. Серафима Саровского или живших в России в XIX веке оптинских духовников. Призвание вынуждало их принимать нескончаемый поток посетителей – десятки или даже сотни человек в день – и, тем не менее, они не теряли внутреннего безмолвия. Напротив, именно благодаря исихии они могли вести и направлять других. Каждое слово, которое говорили они посетителям, было «со властью», потому что было словом, вышедшим из молчания.

Иоанн Газский в одном из своих ответов проводит четкое различие между внутренним и внешним безмолвием. Некий брат, живущий в общине, полагая причиной своего беспокойства и рассеянности вверенное ему послушание монастырского плотника, однажды спросил, не сделаться ли ему отшельником и «упражняться в безмолвии, о котором говорят Отцы». На что Иоанн возразил: «Что касается до молчания, о котором говорят Отцы, – ты не знаешь, да и многие не знают, в чем оно состоит. Не в том состоит молчание, чтобы молчать устами; ибо один человек говорит тысячи слов полезных, и сие вменяется ему в молчание; другой скажет одно праздное слово, и оно вменяется ему в попрание учений Спасителя, ибо Он Сам сказал: имате воздати слово в день судный о всяком праздне слове-си, исходящем из уст ваших. (Мф 12, 36)»167.

(4) Исихия и нищета духа. Внутренняя тишина, когда мы понимаем ее как «хранение сердца» и «возвращение в себя», знаменует переход от раздробленности к единству, от разбросанности – к цельности, простоте и духовной нищете. Евагрий называет такое состояние «совлечением ума». Эта сторона исихии раскрывается в другом определении, принадлежащем Иоанну Лествичнику: «Исихия есть отложение помыслов»168, по сути, перекликающемуся со словами Евагрия: «Молитва есть отрешение ума от всяких помыслов». 169 Следовательно, путь исихии – это всегда путь «самоопустошения». Пока УМ не «совлечет» все зрительные образы и человеческие понятия, он не может предаться чистому созерцанию Божественного. Поэтому исихастом в подлинном смысле слова становится лишь тот, кто перешел от праксиса к теории, от деятельной жизни к созерцательной.

Св. Григорий Синаит противопоставляет исихаста «деятелю» (praktikos) и далее пишет об исихастах, которые «… имеют достаточно сил быть в одном Боге и молясь Ему сердечно, удерживаться от помыслов»170 Таким образом, исихаст не избегает встреч и бесед с людьми, но способен в своей молитвенной жизни уходить от образов, слов и «рассуждений» – «восходить превыше чувств к чистому безмолвию»171.

Это «чистое безмолвие» именуется «духовной нищетой», однако оно не сводимо к «отсутствию» или «лишению». Действительно, исихаст, насколько это вообще возможно, стремится «совлечь» ум от всех человеческих представлений, но цель этого самоопустошения исключительно творческая – оно наполняет всеохватным чувством Божественного Присутствия. Об этом превосходно сказано у св. Григория Синаита: «Что говорить много? Молитва есть Бог, производящий все во всех»172. Молитва есть Бог. Не то, чего я достигаю, но то, что творит во мне Он -«… не я, но Христос во мне» (Гал 2, 20). Суть исихастского делания очень точно передают слова Предтечи о Мессии: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин 3, 30). Исихаст отказывается от «деятельности» не для того, чтобы предаться праздности, но чтобы войти в действие Божье. Его безмолвие не отталкивающее, не пустое, – пауза между словами или передышка в затянувшейся речи, но полновесное и созидательное. Это напряженное, чуткое внимание, бдительность, трезвение и, прежде всего, вслушивание.

Исихаст par excellence – тот, кто умеет слушать, кто открыт присутствию Другого: «Остановитесь и познайте, что я Бог» (Пс 45 (46), 11). По слову св. Иоанн Лествичника, «Исихаст тот, кто явственно вопиет: готово сердце мое, Боже (Пс 56 (57), 8). Исихаст тот, кто говорит: аз сплю, а сердце мое бдит» (Песн 5, 2)». 173 «Возвращаясь в себя», исихаст вступает в тайники своего сердца дабы в предстоянии пред Богом, расслышать неизреченные слова своего Создателя. «Когда молишься, – советует современный православный автор из Финляндии. – оставайся безмолвен, пусть говорит молитва»174 – точнее, пусть говорит Бог. Человеку… должно пребывать в безмолвии, один Бог да глаголет». 175 Вот она, цель всех устремлений исихаста. Таким образом, исихия означает переход от «моей» молитвы к молитве Божией во мне или, по терминологии святителя Феофана Затворника, от «трудовой» или «делательной» молитвы к молитве «само-действующей» или «самодвижной». Подлинное внутреннее безмолвие, исихия, в глубочайшем смысле этого понятия, есть непрестанная молитва Святого Духа в нас. «Когда вселится в ком из людей Дух, – пишет св. Исаак Сирин, – тогда не прекратит он молитвы: ибо сам Дух молится всегда (Рим 8, 26). Тогда и в сонном, и в бодрственном состоянии человека молитва не пресекается в душе его, но ест ли, пьет ли, спит ли, делает ли что, даже и в глубоком сне, без труда издаются сердцем его благоухания и испарения молитвы»176.

В другом месте св. Исаак уподобляет переход к самодвижной молитве входу в открытую ключом «клеть», а саму молитву – безмолвию благоговейно застывших перед хозяином слуг. «Молитвенные движения языка и сердца суть ключи (… ). А что после сего, то уже есть вход в сокровенные клети. Здесь да умолкнут всякие уста, всякий язык; да умолкнет и сердце – этот хранитель помыслов, и ум – этот кормчий чувств, и мысль -эта быстропарящая и бесстыдная птица, и да прекратится всякое их ухищрение – все сие да прекратится потому что пришел Домовладыка»177.

В нынешнем веке исихия как вхождение в Божественную жизнь может быть лишь ограниченной и несовершенной. Это эсхатологическая реальность, вся полнота которой осуществится только в Веке Грядущем Говоря словами св. Исаака, «Безмолвие есть таинство будущего века». 178

Издательский Дом «АВК», 2001. — 90 с.

Йога. Этому искусству, этой системе, объединяющей физическую и психическую культуру, нелегко дать определение. Её смысла и целей не разъяснить в нескольких словах. В преимуществах этой системы лучше всего убеждает практика постепенного освоения. Автор этой книги – французский монах из монастыря Святого Бенедикта в джунглях Африки. Задавшись целью обновления собственных души и тела, он пришёл к упражнениям Йоги, о которой опубликовал несколько книг, переведённых на многие языки мира.

Формат: doc / zip

Размер: 447 Кб

Скачать / Download файл

Оглавление
Введение
Урок 1 (Что такое хатха – йога?)
ТЕОРИЯ
ПРАКТИКА
Упражнение 1.Дыхание животом
Упражнение 2.Позиция стоя
Упражнение 3. Змея (первая фаза)
Упражнение 4.Дельфин
Упражнение 5. Коленопреклоненная поза
Урок 2 (Происхождение хатха – йоги)
ТЕОРИЯ
ПРАКТИКА
ДЫХАНИЕ
Упражнение 6. Ритмическое дыхание
ПОЗЫ
Упражнение 7.Глубокий поклон
Упражнение 8. Промежуточные позы
Упражнение 9. Змея (фаза вторая)
Упражнение 10. Дельфин
Упражнение 11.Полунаклон назад
Упражнение 12.Сложенный лист
Упражнение 13. Подготовки к Совершенной позе
Урок 3 (К чему ведет хатха – йога?)
ТЕОРИЯ. К ВНУТРЕННЕМУ РАВНОВЕСИЮ
ПРАКТИКА
ДЫХАНИЕ
Упражнение 14.Задержка дыхания
ПОЗЫ
Упражнение 15.Дерево
Упражнения 16 и 17. Глубокий поклон и Змея
Упражнение 18.Растяжение спины
Упражнение 19. Полусвеча
Урок 4 (К чему ведет хатха – йога?)
ТЕОРИЯ. К СПОКОЙСТВИЮ И БЕЗМЯТЕЖНОСТИ
ПРАКТИКА
ДЫХАНИЕ
Упражнение 20. Чередующееся дыхание
ПОЗЫ
Упражнение 21.Натянутый лук
Упражнение 22.Дельфин
Упражнение 23.Растяжение лона
Упражнение 24.Поза релаксации
Урок 5 (К чему ведет хатха – йога?)
ТЕОРИЯ. К РАЗВИТИЮ НА МАТЕРИАЛЬНОМ ПЛАНЕ
ПРАКТИКА
ДЫХАНИЕ
Упражнение 25. Пранайяма
ПОЗЫ
Комбинация упражнений 26 и 27.Свеча и Плуг
Урок 6 (К чему ведет хатха-йога?)
ТЕОРИЯ. К СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ КАЧЕСТВ ХРИСТИАНИНА
ПРАКТИКА
ДЫХАНИЕ
ПОЗЫ
Упражнение 28.Треугольник
Упражнение 29. Полный наклон назад
Урок 7 (Жизнь йога)
ТЕОРИЯ. ДЕЙСТВЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ
ПРАКТИКА
УПРАЖНЕНИЯ НА ВНИМАНИЕ
Упражнение 30.»Остановка» глаз
Упражнение 31.Вслушивание
Упражнение 32. Тактильные и прочие ощущения
Упражнение 33.Ходьба
Упражнение 34.Чтение вслух
ПОЗЫ
Упражнение 35.Совершенная поза(подготовка и вариант первый)
Упражнение 36. Совершенная поза (вариант второй)
Упражнение 38.Поза героя
Упражнение 39.Лотос
Упражнение 40.Отдых
Урок 8 (Жизнь йога)
ТЕОРИЯ. КОНЦЕНТРАЦИЯ
ПРАКТИКА
МЕТОД КОНЦЕНТРАЦИИ
ПОЗЫ
Упражнение 41.Столб
ДЫХАНИЕ
Упражнение 42.Полная пранайяма
Урок 9 (Жизнь йога)
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА. ДОЛОЙ РУТИНУ
Упражнение 43.Трапеция
Упражнение 44. Глубокий поклон (вариант)
Упражнение 45.Дерево (вариант)
Упражнение 46.Согнутое дерево
Упражнение 47. Треугольник (вариант)
Упражнения 48, 49, 50. Змея, Натянутый лук, Дельфин
Упражнение 51. Полный наклон назад
Упражнение 52.Растяжение спины
Упражнение 53, 54.Свеча и Плуг
Упражнение 55.Лотос (варианты)
Упражнение 56.Пранайяма
Урок 10 (Резюме)
ДВА ЗАНЯТИЯ КАЖДЫЙ ДЕНЬ
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…
ПИТАНИЕ
ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ – ДЕНЬ МОЛЧАНИЯ
НЕ УПРОЩАЙТЕ СЕБЕ ЖИЗНЬ
Приложение 1 (Замечания и разъяснения)
Можно ли обойтись без гуру?
Мы можем сказать…
Оккультные силы (см. стр. 81)
Приложение 2 (Символические позы и персональная литургия) .

О том, как читать книги в форматах pdf, djvu — см. раздел «Программы; архиваторы; форматы pdf, djvu и др.»

.