История эстетики

«По утилитарности искусства делятся на прикладные (выполняющие, помимо эстетической, и какую-нибудь бытовую функцию) и изящные («чистые», никакой, кроме эстетической, функции не выполняющие)» (Wiki)

Давно как-то эта тема тут уже поднималась, антитезис мой был примерно таков: real искусством является: только утилитарное + всегда современное — где «современность» есть передний фронт эволюционной волны расширения сознания человечества, а не календарно, а «утилитарность» определяется возможностью применения «произведений искусства» как средств расширения сознания человечества. В максимализме масштаба «человечество» заключена и непрерывная сложность, истинная духовная элитарность искусства, различать которую, вне различения этого самого «фронта эволюции», невозможно, но реальный критерий искусства только в этом, потому оно всегда современно + утилитарно. Прикладное искусство как раз никакого отношения к искусству не имеет, но имеет к искусственности и ремеслу, поскольку бытовой уровень и все его «функции» находится в теле эволюционной волны, а не во фронте.

В таком контексте у искусства есть две основные функции:

  • созидание эволюционно новых форм, то есть форм, производных от состоянии сознания, превышающего все остальные
  • разрушение старых форм, сдерживающих продвижении сознание к новым масштабам

В ареале русского языка для примера можно посмотреть на утилитарность произведений таких работников, как: Бродский, БГ, Сорокин, Шнуров.

Никто из них не занимается рукоблудием «постмодерна», не миксует уже существующие смыслы и достижения, не заигрывает с публикой, не пишет о своём. Два последних автора довольно контрастные деконструкторы, чтобы требовать себе доказательств, их эволюционная работа и утилитарность может быть названа сорокинским термином «прорубоно», и у неискушённого зрителя может вызывать даже шок, тем не менее, во фронте реальной современности (внутренней) они ухватывают и вербализуют энергию того, что оккультно называется «работа разрушения», поскольку «карма результатов, а также окончательная работа разрушения выстроенного, должны принадлежать ему» — тому, кто создал мыслеформу. Это конструктивная энергия, как бульдозер. Люди создают и разрушают динамические мыслеформы сами, и кто-то должен это делать. Потому в большинстве своём псевдоработники искусств попросту занимаются эксплуатацией «искусства», как сферы абстрактного народного хозяйства, монетизацией психо-эмоционального голода масс. Они не «современны», они «временны».

Бродский так же был отчасти декоструктором, антитезой «совковому» сознанию, певцом индивидуализма в обществе круговой поруки, но это не единственная и не самая важная его функция. Тут надо понимать, что искусство никогда не может быть утилизировано массовым сознанием, слишком большое расстояние между фронтом эволюции и тылом. Искусство нацелено на второй эшелон, на интеллигенцию, интеллектуалов, средний класс, а уже потом оно проникает дальше. Реакция массового сознания, народная любовь или нелюбовь, всегда относится к формальному восприятию, она не проникает в суть явления. Почему, например, скептически относятся к Высоцкому или Пелевину, это работники второго эшелона, они работают на «популярной» энергии, рефлексируют, пишут по сути «о себе» и своих проблемах, «читают мораль», вербализуют недовольство, и пр. чем и находят естественный широкий отклик у зрителя — понимание. Искусство же настоящего «понимания» не находит, его понимают только те, кто его же и создаёт + некоторый ближайший уровень в цепи, кто способен интуитивно ухватить новую суть, что должно быть очевидно, если принять тезис о «переднем фронте сознания». Может иметь место иллюзия понимания, или откровенное понимание, вплоть до отторжения, но в популярном смысле искусство непонятно по сути, как писал тот же БГ «все хотят знать, о чём я пою».

Конструктивная функция искусства сегодня особенно интересна, поскольку сама эволюция, как макро-форма Искусства достигла определённого предела, предела менталитета человека вообще, человека как предмета искусства. Это можно заметить по тому факту, что «постмодерн» как-то изрядно подзатянулся, приставок «пост-» уже не хватает, чтобы обозначить глубину вложений. Задача нового Модерна по сути состоит в организации переправы на ту сторону мышления вообще, в синтезе и интеграции разрозненного количественного творческого опыта человека в качественное преобразование самого восприятия, в развитие интуиции как нового внутреннего органа человека, поскольку интеллект уже развит до предела, через посредство интеллекта уже не протащить ни одной новой художественной мысли, не утилизировать ни одной по настоящему высокой идеи, для более высоких идей нужна и более высокая восприимчивость.

В конструктивном контексте тот же Бродский мне более интересен, поскольку он достиг довольно мощного мастерства не просто в фонетической рифме, а в синтезировании самих смыслов, в рифмовании внутренней стороны вещей, чем и ценен. БГ в этой генеалогии уже сразу работал с другой стороны ума, его речь имеет уже иное происхождение, как бы в зеркальном отражении, и потому внешне она почти полностью символична, но не «символистична», то есть это не вещь в себе (как нередко и нелепо пытается подражать сценическая школота), она обладает реальным исходным субъектом, и за счёт магнетизма этого субъекта она как бы перетягивает сознание слушателя через интеллектуальный порог дифференцированных формальных значений слов, не даёт зацепиться за стереотипное восприятие, что и является одной из основных «оккультных» техник развития интуиции, что и обеспечивает «утилитарность» + «современность» его искусству.

«Существует много способов вовлечения интуиции в активность, и одним из наиболее полезных и действенных является изучение и интерпретация символов»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *