Основателями Армянской церкви принято считать Святых апостолов — Фаддея и Варфоломея, известных как первых просветителей Армении. Миссия Святого Фаддея продолжалась восемь лет (35-43 гг.), а миссия Святого Варфоломея – шестнадцать

(44-60 гг.).
Священное Предание Армянской церкви гласит, что после Вознесения Христа один из его учеников, Фаддей прибыл в Великую Армению с христианской проповедью. Среди множества обращённых им к новой вере была дочь армянского царя Санатрука — Сандухт. За исповедание христианства апостол вместе с Сандухт и другими новообращёнными приняли по приказу царя мученическую смерть в Шаваршане.

Спустя некоторое время после проповеди в Персии в Армению прибыл апостол Варфоломей. Он обратил в христианство сестру царя Санатрука — Вогуи и многих вельмож, после чего по приказу Санатрука принял мученическую смерть в г. Аребанос, который расположен между озёрами Ван и Урмия.

В I веке распространению христианства в Армении способствовал ряд внешних и внутренних факторов. Так, например, в то время христианство получило широкое распространение в соседних с Арменией странах: Каппадокии (нынешней Грузии), Осроени, торговые, политические и культурные связи, с которыми создавали благоприятные условия для распространения христианства в Армении.

Кроме того, в I-III веках Малая Армения политически являлась частью римской провинции Каппадокии, и вполне естественно, что христианство могло через Малую Армению распространяться в Великой Армении.

Армения стала первой страной в мире, принявшей христианство в качестве государственной религии, задолго до Византии и Грузии. Это произошло в 301 году, в период правления царя Трдата III, благодаря деятельности Григория I Просветителя. В 302 году Григорий I Просветитель стал Первым Патриархом и Католикосом всех армян. Позднее его причислили к лику святых. Церковь стала называть по имени Григория I — Армяно-Григорианской.

В 303 был построен собор Эчмиадзин (близ Еревана), который и по сей день остается религиозным центром всех армян и местопребыванием верховного патриарха и католикоса всех армян (за исключением небольшого периода XIV-XV вв.).

Библия была переведена на армянский язык в V веке.

Впервые научную разработку темы правосл. армян и их места в вост. христианстве предпринял в кон. XIX — нач. XX в. Н. Я. Марр. Собрав все известные сведения, привлекая новые источники, данные эпиграфики и археологии, он сумел выделить ряд основных этапов истории А.-х. Не пытаясь проследить детали, ученый отметил, что ни халкидонитство, ни антихалкидонитство в Армении не ограничивалось признанием или отрицанием решений Халкид. Cобора. Православие среди армян было, по Марру, «живучим, прогрессивным религиозно-культурным движением, одно время весьма плодотворным в деле подъема национальной умственной жизни армян». Мн. его исследования посвящены памятникам из среды А.-х., переведенным с арм. на груз. язык. О переводческой деятельности А.-х. (на арм. с груз. и греч. языков, как с миссионерскими целями, так и для единоверцев) писали И. В. Абуладзе, Н. Акинян, П. М. Мурадян. Отдельным представителям А.-х. из аристократических кругов об-ва посвящены очерки Н. Г. Адонца, А. П. Каждана, Э. Л. Даниеляна, Р. М. Бартикяна. В ряде работ В. А. Арутюновой-Фиданян рассмотрены исторические судьбы этой группы, оказавшейся в X-XI вв. в сфере политических интересов Византии, специфические черты А.-х., обусловленные их принадлежностью к «имперской ортодоксии» и определившие линию их поведения, в частности их присутствие в составе визант. администрации в вост. провинциях империи, где преобладал арм. этнос.

Трудности в изучении А.-х. объясняются сложностью источниковедческой базы: сведения об А.-х. находятся в разноязычных (арм., греч., груз., сир., араб.) и гетерогенных источниках (исторические хроники, жития святых, богословские и полемические трактаты, эпиграфика и т. п.), зачастую характеризующихся тенденциозностью и распыленностью в подаче материала. Ни в одном из них нет сколько-нибудь развернутой и объективной информации об А.-х., хотя произведения средневек. арм. авторов полны описаний догматических разногласий как в самой Армении, так и вне ее — в пределах обитания арм. этноса. Это противоречие объясняется тем, что произведений, принадлежащих А.-х., сохранилось не много: собрание богословских антимонофизитских документов, обнаруженных в мон-ре вмц. Екатерины на Синае, историко-полемическое соч. «Повествование о делах армянских» (Narratio de rebus Armeniae) Анонима армянского (1-я пол. VII в.), «Типикон» Григория Бакуриани (XI в.) и ряд др. произведений.

Из «Повествования» следует, что Каринский Собор 630 г. состоялся под давлением имп. Ираклия. Однако в источниках нет сведений о том, что на нем была поставлена проблема «единого действия» или «единой воли» Христа: в отличие от союза с сир. и егип. монофизитами эта формула не была выдвинута в качестве идейной основы для объединения с нехалкидонитской Армянской Церковью. В Армении не признавалось учение ведущего идеолога вост. монофизитства Севира Антиохийского, поэтому концепция единой воли, существенная для севириан, видимо, отсутствовала у арм. богословов. Монофелитство не получило широкого распространения среди А.-х., в большинстве находившихся в оппозиции к этой доктрине, к-рая, не оставив серьезного следа в культуре А.-х., быстро утратила влияние и в самой Византии. Арм. источники резко и точно оценивают Каринскую унию как полное приятие Халкидона. Католикосы Езр (630-641) и Нерсес III Строитель (641-661) в полемике с Ованнесом Майрагомеци отстаивали правосл. вероучение. Позднее Католикос Саак III Дзорапорци (678-703) и его свита, прибыв в К-поль, присоединились «к исповедующим во Господе и Боге нашем две природы, Божественную и человеческую, существующие в единой ипостаси нераздельно и неслиянно, и письменно поклялись никогда не возражать » (Narratio. § 144). После возвращения Саака III в Армению многие обвиняли его в единомыслии с «ромеями» — православными Вселенской Церкви.

«Повествование о делах армянских», очевидно, восходит к какому-то более раннему халкид. источнику. К нему же (или к самому «Повествованию») восходит Послание к Католикосу Закарии (кон. IX в.), приписанное традицией К-польскому Патриарху свт. Фотию. Как свидетельствует анализ этого сочинения, А.-х. умело ввели Послание Псевдо-Фотия в русло армяно-визант. богословской полемики. В этом тексте Фотий отвечает Предстоятелю Армянской Церкви, обратившемуся к Вселенскому Патриарху за разъяснениями по поводу основного камня преткновения в их взаимоотношениях — Халкид. Собора. В одном из 2 ответных посланий Фотия кн. Ашоту («О ереси теопасхитов») упоминается письмо к Закарии. Возможно, вся эта переписка, а также приписываемое Фотию «Послание к армянам», где упоминается «Послание к Закарии», были составлены в халкидонитских арм. кругах. Вместе с тем сочинения правосл. армян полностью вписываются в арм. богословско-историографическую традицию (VII-XII вв.), демонстрируя ту же повествовательную канву, хотя и с иными конфессиональными акцентами, что и труды Лазара Парпеци (V в.), Себеоса (VII в.), Степаноса Асолика (X в.), Ованнеса Драсханакертци (X в.), Вардана Великого (XIII в.).

В дальнейшем так и не признавшая Халкид. Собор Армянская Церковь стремилась предать забвению сочинения А.-х.: догматические споры представлялись чаще всего как столкновения армян с иноземцами (грузинами или греками) — халкидонитами. А если уж нельзя было обойти молчанием существование местных А.-х., то их появление непременно связывалось с политическим нажимом Византии или Грузии. Разумеется, греки, грузины и сирийцы вмешивались в догматическую борьбу в Армении, но они выступали лишь союзниками или противниками А.-х., а отнюдь не инициаторами этой борьбы. Иначе нельзя объяснить появление оригинальных трактатов на арм. языке против Халкид. Собора с их обстоятельностью возражений и страстностью доказательств.

А.-х. считали себя наследниками Саака Партева, Месропа Маштоца и Нерсеса Великого. Арм. язык был богослужебным языком А.-х. даже в тех случаях, когда они подвизались в греч. мон-рях. Так, согласно «Повествованию о делах армянских», в VI в. в мон-ре Саввы Освященного армянам разрешалось вести богослужение на родном языке (кроме Трисвятого). После победы в Армении антихалкидонитской церковной традиции А.-х. сохраняют родной язык и используют его в миссионерских целях. Иосиф, член арм. правосл. общины К-поля, изучивший там же родной язык и книжность, в 991 г. перевел с греч. Краткий годичный синаксарь К-польской Церкви, к-рый он дополнил данными арм. источников и послал в Армению. Из среды А.-х. происходит также восходящий к греч. оригиналу и сохранившийся во фрагментах XI в. Месяцеслов. На одном из его листов записана «История Нунэ», входящая в «Историю Армении» Мовсеса Хоренаци, что свидетельствует об участии А.-х. в изучении и развитии арм. лит-ры.

Правосл. лит-ра А.-х. не исчерпывалась полемическими и догматическо-богословскими трактатами. Груз. переводы с арм. относились как к древней эпохе единения Грузинской и Армянской Церквей, так и к более позднему времени, когда переводы делались с текстов арм. правосл. памятников. Лит. памятники агиографии, экзегетики и философии, возникшие в результате армяно-груз. сближений, груз. переводы с арм. IX-X вв., такие, как «Мученичество Оския и друзей его», а также др. «чтения» арм. подвижников были сделаны тайкскими А.-х. с арм. оригиналов. Возможно, что А.-х. арм. лит-ра обязана углублением и усилением эллинофильского течения. В среду А.-х. интенсивно внедрялись груз. и греч. языки, иногда происходила трансформация языка богослужения, принятого с вероисповеданием, в язык лит-ры, а может быть, и устного общения. В речь А.-х. проникала греч. религ. терминология. После Маназкертского Собора (VIII в.) усиливается требование единоверцев к А.-х. вести богослужение на греч. или груз. языке — не столько в силу стремления к унификации форм религ. культуры, сколько из опасений влияния нехалкидонитской Армянской Церкви. Никон Черногорец (XI в.), подтверждая подлинное православие А.-х. и их полезную деятельность в качестве полемистов, указывает: «И доднесь отцы наши и патриархи берут их с Богом на борьбу с врагами, когда на Соборе возбуждается что-либо против армян-еретиков, так как они сведущи в их языке и писаниях». Однако, допуская и даже поощряя сохранение А.-х. родного языка в качестве полемического или миссионерского средства общения с «еретиками-армянами», их иноплеменные единоверцы, за нек-рыми исключениями, отрицали его в качестве языка богослужения.

Греч. и груз. языки входили как составные в культуру А.-х. через богослужебные книги, светскую лит-ру, но не вытесняли арм., о чем неопровержимо свидетельствуют памятные записи рукописей XIII в. из Зап. Армении. Писцы-халкидониты упоминают князей из рода Гаврас, также правосл., умалчивая и о сельджукских владетелях, и о царях Киликийского арм. царства (в отличие от писцов из расположенных поблизости нехалкидонитских арм. мон-рей). А.-х. придерживались визант. эры от сотворения мира, в то время как нехалкидониты использовали арм. летосчисление.

Общины А.-х. не только на родине, но и за ее пределами сохраняли свой язык, письменность, бытовые особенности — такая культурная обособленность нередко вызывала явную неприязнь единоверцев. А.-х. называли себя «армянами» до IX-Х вв. Позже интенсивное общение с единоверцами при нежелании и невозможности слиться с ними из-за этнического и культурного своеобразия приводит к двойственному обозначению А.-х. как «армян-грузин» и «армян-греков», что заставляет их осознавать себя как особый род, племя. Однако единого самоназвания за ними не утвердилось. Наиболее специфическим обозначением А.-х. явилось имя «цаты», но и под ними в источниках понимаются то «полугреки», то «обращенные в грузин».

Возникновение надэтнических конфессиональных общностей, обладающих собственным самосознанием, противодействует процессу этнической консолидации, облегчает размывание границ этноса. Однако А.-х.- феномен не этнической, а культурной трансформации. По мнению этнографов, наиболее «жесткими» комплексами духовной культуры являются язык и религия. Для А.-х. как этнокультурной группы характерны дву- и даже трехъязычие (при арм. обычаях и традициях и преобладании арм. письменности) и правосл. вероисповедание. Их культуру можно считать особым типом культуры арм. этноса, обогащенным влияниями единоверных им правосл. Церквей. Если говорить о типологии культуры А.-х., то ее следует признать «пограничной» не только в метафорическом, но и в прямом смысле: наиболее характерные произведения искусства и лит-ры А.-х. появились и бытовали на границах Византии и Армении, Армении и Грузии. Это заключение справедливо по отношению не только к архитектуре и живописи (храмы армяно-груз. лимитрофов), но и к пограничным (акритским) преданиям, самым ярким из к-рых стал визант. эпос о Дигенисе Акрите.

А.-х. оказались в определенной степени чужды арм. миру, но не стали полностью «своими» и в правосл. груз. и греч. мире. Их обособленность дала возможность полиэтничной Византийской империи, скрепленной помимо гос. прежде всего конфессиональным единством ее граждан, широко прибегать к их услугам при создании и функционировании контактной зоны с восточнохрист. миром. Переходя на службу Византии, А.-х. связывали себя с имперской идеей и правосл. учением, а не с греч. этносом или с тем или иным императором.

Ист.: La Narratio de rebus Armeniae / Éd. crit. et comment. G. Garitte. P., 1952.

Лит.: Акинян Н. Филологические изыскания. Вена, 1938; Абуладзе И. В. Грузино-армянские литературные связи в IX-X вв. Тбилиси, 1944 (на груз. яз.); Adontz N. Études arméno-byzantines. Lisbonne, 1965. P. 137-318, 339-346; Адонц Н. Г. Армения в эпоху Юстиниана. Ереван, 1971; Мурадян П. М. Грузинская эпиграфика Армении. Ереван, 1977 (на арм. яз.); Типик Григория Пакуриана / Введ., пер. и коммент. В. А. Арутюновой-Фиданян. Ереван, 1978; Арутюнова-Фиданян В. А. Армяне-халкидониты на восточных границах Византийской империи. Ереван, 1980; она же. Армяно-византийская контактная зона (X-ХI вв.): Результаты взаимодействия культур. М., 1994; она же. Православные армяне в контексте борьбы за унию церквей на христианском Востоке // Традиции и наследие Христианского Востока. М., 1996. С. 23-62; Марр Н. Я. Кавказский культурный мир и Армения. Ереван, 1995. С. 209-309; культура и искусство: Такайшвили Е. Археологическая экспедиция 1917 г. в южные провинции Грузии. Тбилиси, 1952; Der Nersessian S. An Armenian Version of the Homilies on the Harrowing of Hell // DOP. 1954. Vol. 8. P. 201-224; Токарский Н. М. Архитектура Армении IV-XIV вв. Ереван, 1961. С. 129-139; он же. Из истории средневекового строительства в Тайкском княжестве. Ереван, 1988; Мурадян П. М. Грузинские надписи Армении. Ереван, 1977 (на арм. яз.); он же. Культурная деятельность армян-халкидонитов в XI-XIII вв. // 2-й Междунар. симпозиум по армянскому искусству: Сб. докл. Ереван, 1978. Т. 3. С. 325-335; он же. Идея конфессиональной толерантности и межнационального согласия в армянской книжности XII-XIII веков. Ереван, 1997; Дрампян И. Р. Фрески Кобайра. М., 1979; Беридзе В. В. Место памятников Тао-Кларджети в истории грузинской архитектуры. Тбилиси, 1981; Каковкин А. Я. О датировке росписей храма св. Григория (1215 г.) в Ани, его часовни и притвора // ВВ. 1987. Т. 48. С. 108-115; Марутян Т. Архитектурные памятники. Ереван, 1989; Lidov A. The Mural Paitings of Akhtala. M., 1991; он же. Плиндзаханк — Ахтала, история монастыря, ктитор и датировка росписи // Armenia and Christian Orient. Yerevan, 2000. P. 266-278; Mapp Н. Я. Кавказский культурный мир и Армения / Ред. П. М. Мурадян и др. Ереван, 1996. С. 209-385; Шукуров Р. М. Зона контакта: Проблемы межцивилизационных отношений в современной византинистике // ВВ. 2000. Т. 59 (84). С. 258-268.

В. А. Арутюнова-Фиданян

Иоанн Куркуас

Иоанн Куркуас — византийский полководец армянского происхождения, магистр. Происходил из богатой и знатной семьи, проживавшей в г. Докия в феме Армениак. Отец его был доместиком иканатов — командовал одним из гвардейских подразделений столицы империи. В юности Иоанн Куркуас обучался наукам у своего родственника митрополита Гангр. Иоанн стал доместиком схол не ранее 922 г. и оставался на этом посту более 22 лет в годы правления императора Романа I Лакапина (920-944). В 927-931 гг. предпринял ряд походов против мусульманских правителей Армении, в том числе неудачный поход на Двин, когда византийцы оставили на поле боя 10 тыс. убитых. Тем не менее Куркуасу удалось захватить Мелитину в 933 г. и прилегающие к ней земли, расширить границы империи до Евфрата и Тигра, овладеть сотнями населенных пунктов. В 941 г. Куркуас вытеснил из Халдии вторгшиеся туда русские отряды, разорившие г. Амастрида. Успехи доместика Иоанна Куркуаса снискали ему большую популярность, в народе его именовали «новым Траяном» и «новым Велизарием». Это вызвало беспокойство византийского правительства, и в 944 г. Иоанн Куркуас был отправлен в отставку. Константинопольский дом его был разграблен чернью после свержения императоров Стефана и Константина Лакапинов в том же году, в результате чего Куркуас оказался на грани разорения. Император Константин VII велел провести расследование и вернуть утерянное имущество Куркуасу, но корыстолюбивый эпарх города Феофил большую часть взысканного с грабителей имущества присвоил, а Иоанну вернул лишь 1/10 часть. Позже Иоанн Куркуас по поручению императора участвовал в обмене пленными с мусульманами у р. Ламос. Дальнейшая судьба Иоанна Куркуаса неизвестна.

Византийский словарь: в 2 т. / . СПб.: Амфора. ТИД Амфора: РХГА: Издательство Олега Абышко, 2011, т. 1, с. 396-397.

Далее читайте:

Византия (краткая справка).

Хронологические таблицы и по векам — | IV | V | VI | VII | VIII | IX | X | XI | XII | XIII | XIV | XV |

Константинопольские патриархи (биографический справочник).