Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета Московского университета

В учебном пособии представлены фрагменты из трудов советских

востоковедов 30-80-х годов XX в. (В. В. Струве, Г. Г. Гиоргадзе,

Г. Ф. Ильина и др.), а также переводы исследований зарубежных

авторов по важнейшим проблемам истории стран Древнего Востока.

Хрестоматия предназначена прежде всего для проведения семинарских

занятий по истории Древнего Востока на 1 курсе исторических фа-

культетов. Материалы подобраны по темам: рабовладение в Египте

Нового царства, социальные отношения по законам Хаммурапи, фор-

мы зависимости в Хеттском государстве, рабство в древней Индии.

Издание содержит методические указания и комментарии.

Для студентов-историков и востоковедов.

Предисловие

Данное издание предназначается главным образом для проведения се-

минарских занятий на 1 курсе исторических факультетов. Как известно, ос-

новной задачей университетского семинара является воспитание навыков са-

мостоятельной работы с источником. Обычно студенты используют перево-

ды, помещенные в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., Выс-

шая школа. 1982. Ч. 1-2). В ней содержится подборка источников для

проведения занятий и подготовки студенческих докладов, сообщений, кур-

совых работ по определенным темам. Самостоятельный анализ источника

не только не исключает знакомства с научной литературой, но, напротив,

требует такого знакомства. Однако существуют препятствия, затрудняю-

щие, а нередко исключающие сколько-нибудь систематическую работу над

историографией. Многие исследования публиковались давно, небольшими

тиражами и стали библиографической редкостью. Замечания по тем проб-

лемам, которые рассматриваются в семинаре, порой рассеяны в моногра-

фиях, недоступных первокурснику ни по объему, ни по характеру изложе-

ния, изобилующего сносками и цитатами на языке оригинала, лингвистиче-

скими экскурсами и т. д. Наконец, в том случае, когда студенту рекоменду-

ется та или иная работа, значительная часть ее содержания проходит мимо

его внимания из-за того, что вырвана из историографического контекста.

Научная литература на общих семинарских занятиях зачастую используется

лишь эпизодически, с чисто информационными целями, и отношение к ней

складывается догматическое.

Составители настоящего издания стремились обеспечить историографи-

ческим материалом ряд тем семинарских занятий, предусмотренных в «Хре-

стоматии но истории Древнего Востока». Естественно, что в каждой из по-

мещаемых ниже статей может быть найден дополнительный материал из

других, недоступных студенту, источников; статьи служат помимо прочего

и неким комментарием к разбираемому на семинаре тексту. Но главная

цель заключалась отнюдь не в сообщении новых фактов. Исследования вос-

токоведов подбирались таким образом, чтобы продемонстрировать наличие

разных концепции, дискуссионных интерпретаций одного и того же текста

источника. Студенческая группа включится таким образом в обстановку на-

учного диалога и вынуждена занимать определенную позицию в споре.

Несомненно, серьезный исследователь, изучающий ту или иную пробле-

му, должен обращаться к иному изданию монографии и к литературе на

разных языках. самостоятельно подбирать эту литературу и т. д. Точно так

же и с источником необходимо работать только в оригинале — будь то

санскрит, древнеегипетский, хеттский или аккадский языки, ибо всякий пе-

ревод уже является интерпретацией. Но если студенты в семинаре на I кур-

се используют источники в переводах, подобранных в хрестоматии, то не

менее оправдано создано специальных хрестоматий и по историографии.

Учитывая учебный характер издания, мы сочли необходимым пойти на

известные сокращения как с целью уменьшения объема публикуемых ра-

бот, так и облегчения их восприятия. Латинская транслитерация заменена

русской, сноски на литературу даны лишь самые необходимые, чтобы сохра-

нить историографический контекст. Каждая опубликованная работа-часть

историографии определенного времени, и какое-либо ее исправление и под-

новление недопустимы. Редакторы и составители стремились максимально

бережно относиться к авторским идеям и системе доказательств. В то же

время представляется нецелесообразным сохранение таких утверждений, ко-

торые содержат заведомые фактические ошибки. Сохранение их потребовало

бы чрезмерного расширения комментария и понапрасну отвлекало бы вни-

мание студента. Любые идеи-как бы они ни были спорны с точки зрения

современного историка — должны быть сохранены как часть авторской кон-

цепции. Анализ явно тенденциозных построений полезен для студентов не

менее, чем образцы объективного и взвешенного исследования, — задача, в

конце концов, в том и заключается, чтобы продемонстрировать все возмож-

ные пути и направления интерпретации источников, постановки и решения

конкретной исторической проблемы. Но в том случае, когда интерпретация

текста безнадежно устарела в филологическом отношении, она перестает

представлять интерес для историографии вопроса.

Поскольку тема обычно формулируется с указанием конкретного источ-

ника (например, «рабство по хеттским законам»), то и фрагменты из иссле-

дований подбирались таким образом, чтобы аргументация строилась на том

же доступном студенту материале. Лишь при этом условии утверждения

историка могут быть проверены по переводу источника, сопоставлены с

утверждениями других исследователей, таким образом, и для студента по-

является возможность определить свое отношение к позиции каждой из

дискутирующих сторон. Последнее нам кажется особенно важным, ибо за-

ставляет начинающего историка по-иному относиться к авторитетам. Исто-

риография, включая, разумеется, и учебник, перестает быть суммой фактов

и собранием истин в последней инстанции. Она превращается в арену борь-

бы идей, где каждый-в меру своих знаний и способностей-может при-

нять участие.

Работы, как правило, располагаются по хронологии. Это дает возмож-

ность проследить противоборствующие тенденции развития исторической

мысли, выявить не просто отдельные соображения, характерные для того

или иного времени или автора, но и систему взглядов, общую историческую

концепцию. Данное издание может стать пособием для историографических

штудий — в том скромном объеме, в котором они возможны и необходимы

на 1 курсе. Задания по написанию конспектов, рефератов, рецензий обзо-

ров являются существенной частью подготовки курсовой (в конечном счете

и дипломной) работы.

Четыре раздела книги, конечно, не исчерпывают ни тематики занятий на

1 курсе, ни богатства историографии, хотя бы и преимущественно советской.

Все они, как и большинство тем, предусмотренных «Хрестоматией по исто-

рии Древнего Востока»,-связаны с социально-экономической историей.

Склонность преподавателей вести занятия именно по этим темам и источни-

кам вполне правомерна, так как на 1 курсе — в начальном курсе историче-

ского образования-требуются компактность источников и предельная кон-

кретность поставленных проблем. Для сборника историографических мате-

риалов подобная тематика представляется удачной и в ином отношении.

Никакие другие проблемы древней истории не изучались в советской науке

столь основательно и нигде не было столь разноречивых суждений. Эволю-

ция общих концепций, противоречия между исследователями в самой поста-

новке проблем, в решении многих частных вопросов — это и делает данные

материалы полезным средством для обучения «ремеслу историка». Состави-

тели старались сохранить авторские примечания (помечены в тексте цифра-

ми). Комментарии составителей (обозначены буквами русского алфавита)

расположены в конце каждого раздела.

Включение в сборник той или иной работы диктовалось отнюдь не зна-

чительностью вклада ее автора в науку. В настоящем издании нет важней-

ших тем по истории Шумера (с фундаментальными исследованиями

И. М. Дьяконова, А. И. Тюменева, ряда зарубежных исследователей), нет

темы по поздневавилонскому рабству (в советской науке представленной

основательной монографией и статьями М. А. Дандамаева), нет тем по со-

циальной структуре Китая, до сих пор вызывающей особенно ожесточенные

споры. В то же время в подборку публикуемых текстов намеренно включе-

ны фрагменты работ устаревших или несовершенных. Главное заключается

в том, что отобранные материалы отражают наиболее характерные — для

определенного периода или школы — подходы к источнику и проблеме. Кро-

ме того, необходимо учитывать, что пособие вовсе не заменяет списка ре-

комендованной студентам литературы, оно не ограничивает свободы выбора

преподавателем тематики и круга используемых на занятиях работ.

При вынужденной ограниченности сюжета и объема предлагаемое из-

дание позволяет читателю сравнивать постановку одних и тех же общих

проблем на материале источников разных стран. Несмотря на различие ис»

точниковой базы, развитие советской египтологии, ассириологии, хеттологии,

индологии проходило, в известной мере, сходные этапы. В литературе по-

следних лет есть уже несколько общих обзоров историографии по дискус»

сионным проблемам общественного строя на Древнем Востоке. Полезны, в

частности, содержащие обширную библиографию книги: Никифо-

ров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1975; Неронова В. Д. Вве-

дение в историю древнего мира. Пермь, 1973. Можно надеяться, что и на-

стоящее издание, включающее обширные фрагменты из работ полузабытых

и нередко труднодоступных, поможет понять общую картину развития на-

уки о древнем мире — с ее достижениями, противоречиями и слабостями —

и заинтересует не только студентов-историков 1 курса.

А.А. Вигасин

Книга «Древняя история народов Востока» выдающегося французского востоковеда, археолога, исследователя египетских древностей Гастона Камиля Шарля Масперо (1846–1916) содержит данные из всех известных к концу XIX века источников по этой теме. В этом сочинении едва ли не впервые история Древнего Востока представлена как цельный период всемирной истории, а не как собрание историй отдельных государств под одним переплетом.

Повествование разделено на пять больших глав: «Египет до вторжения кочевников», «Передняя Азия до и во время египетского владычества», «Ассирийская монархия и Восток до воцарения Саргонидов», «Саргониды и Восток до воцарения Кира», «Персидская монархия».

Труд Масперо, отличающийся ясностью и простотой изложения научных сведений, выдержал несколько переизданий во Франции. Русский перевод был выполнен с четвертого французского издания и увидел свет в 1895 г. в Москве благодаря предпринимателю, известному книгоиздателю и покровителю искусств К. Т. Солдатенкову. Книга была рассчитана на самые широкие читательские круги, пользовалась заслуженным успехом и до сих пор не утратила своей актуальности.

Оформление издания:

Формат издания: 170×250мм
переплет — натуральная кожа, золотое тиснение; дизайнерская бумага

История Древнего Востока — первая глава истории человечества, история цивилизаций, генетически предшествовавших эллинству и христианству. Необычайный интерес и важность изучения этого периода истории вызвали соревнование народов в отыскании и разработке богатого наследства, оставленного народами Древнего Востока, и в настоящее время энергичные археологические исследования и интенсивная работа над добытым материалом ежедневно обогащают науку новыми открытиями, в несколько десятилетий заново создавшими эту отрасль исторического знания. Еще не забыто то время, когда об этой половине, по времени, истории человечества знали только то, что сохранила нам библия и пересказали, нередко в превратном виде, греческие писатели. Вследствие этого, за отсутствием данных и недостатком научного метода в эпоху априорных логических построений всеобщей истории, ни одному отделу последней не приходилось столько терпеть от этих ненаучных операций, как нашему. Все это изменилось почти на наших глазах. Истекшее столетие заставило говорить камни, испещренные древне-восточными письменами, и открыло как на поверхности земли, так и в недрах ее, литературы и архивы культурных народов, потомки которых не сохранили исторической традиции. Изучение непосредственных свидетелей их исторической жизни рассыпало в прах здания, выстроенные из негодного материала априорных историко-философских теорий, и положило фундамент тому, что со временем будет иметь право называться историей Древнего Востока. В настоящее время это здание воздвигается, и из года в год мы наблюдаем его быстрый рост и расширение, значительно выходящее за пределы предполагавшегося на основании априорных соображений плана. Правда, еще не наступило то время, когда мы будем иметь возможность говорить об истории Древнего Востока так же, как мы говорим теперь о других периодах истории, но и в настоящее время мы располагаем уже многими несомненными выводами, знаем хорошо многие эпохи и можем с большей или меньшей полнотой проследить по современным событиям письменным и вещественным памятникам жизнь культурного человечества больше чем за три тысячелетия до н. э. Само собою понятно, что ряд веков должен был подготовить это развитие.

Такая древняя цивилизация, которая начала собою историю человечества, конечно, оказала могущественное влияние во все стороны и на все эпохи. В настоящее время, под влиянием необыкновенных результатов новых открытий, в науке замечается течение даже слишком переоценить это влияние. Но если мы и не пойдем за крайними представителями этого направления, все же огромное влияние цивилизаций, развившихся в восточном углу средиземноморского мира, на весь примыкающий район и на все протяжение истории, до нашего времени включительно, не может подлежать сомнению. Можно даже спросить, не устарел ли в настоящее время самый термин «история Древнего Востока» так же, как и традиционные термины для других отделов истории древнего мира.

Термин «Восток», который мы прилагаем к странам, выработавшим начало всемирно-исторической цивилизации, представляет наследие римского времени и той культурной двойственности, при которой романизованному Западу противополагался эллинистический Восток. Сначала для римлян «Востоком» было все за Иллирией, и это наглядно выразилось в разделении империи. Однако, неоднородность этого «Востока» сознавалась его населением и выражалась между прочим в реакциях против эллинизма. Уже диоклетиано-константиновская префектура «Oriens» обнимает только Египет и передне-азиатские провинции империи с придатком Фракии и второй Мизии; диоцез «Oriens» уже ограничивается только Сирией. Таким образом, наш термин греко-римского происхождения, но для древних классических народов он был скорее географическим, чем культурно-историческим. Для нас дело обстоит иначе. С одной стороны, наша цивилизация захватила район неизмеримо больший, чем классическая, и проникла в страны, для которых области древних цивилизаций: отнюдь не могут, быть названы восточными, с другой — и древне-восточная культура, имела свое распространение на западе и юге и, достигнув блестящего развития в Карфагене, приобщив себе Нумидию, Мавританию и (чрез Египет) тропическую. Африку, она тем самым сделала «Древний Восток» условным культурно-историческим термином для обозначения стран древних цивилизаций, возникших к востоку от Греции и непосредственно хронологически и духовно предшествовавших греко-римской.

Археологические изыскания в областях греческой культуры, энергично ведущиеся со времен Шлимана и в наше время увенчавшиеся такими неожиданными результатами: на острове Крите, доказали, что за много веков до 1-й Олимпиады и даже до «Троянской войны» здесь процветала богатая культура, близко примыкавшая к древневосточным и находившаяся с ними в постоянном взаимообщении. Вместе с тем почти доказано, что и древнейший культурный народ Италии — этруски, оказавшие такое могущественное влияние на Рим, — восточного происхождения. Таким образом история Древнего Востока начинает превращаться в древний период истории средиземноморской культурной области. Но можно пойти еще дальше и предложить вопрос, в каком отношении к «Древнему Востоку» находятся те области, которые являются «Востоком» для нас и которые также обладают древней цивилизацией? Можем ли мы назвать этот древний период истории средиземноморской культурной области древне-восточным по месту происхождения цивилизации, и если да, то в каком смысле? Имели ли Древний и Дальний Восток общий корень культуры, или: их цивилизации возникли независимо и потекли по параллельным руслам? Наука пока не дает ответа на этот вопрос . Китайская и вавилонская, даже древне-американская культуры имеют немало аналогий; посредственные сношения между ними могли существовать, но сведения об этом еще слишком несовершенны. . Поэтому нашему рассмотрению будут подлежать исторические судьбы народов, среди которых элементы этой цивилизации возникли , т. е. египтян, древнейших, обитателей Сеннаара, затем семитов Вавилонии и Ассирии. Далее следуют народы, культура которых менее самостоятельна и находится в большей или меньшей зависимости от двух предшествующих, а именно: а) семиты Сирии, Аравии и Финикии, пересадившей семитическое население и восточную культуру на Дальний Запад; б) племена «алародийской» или «яфетической» расы, которая, занимая северные области древне-восточного мира, распадалась на отдельные народности: хеттов, митанни, халдов; в) эламиты, народ не семитический и не арийский; г) негро-нубийское население мероитского царства; и, наконец, д) древнейшие представители арио-европейского элемента — особенно мидяне и персы, которым принадлежит завершение дела объединения большей части древневосточного мира в одну правильно организованную империю. Культуры эгейская, а также этрусская не войдут в нашу схему в виду их связи с создавшимися на их основе эллинской и римской цивилизациями, составляющими предмет изучения других частей исторической науки. Таким образом, географический район, подлежащий нашему историческому изучению, простирается от Кавказского хребта и Средней Азии до Персидского залива, Южной Аравии, страны африканских озер, от рубежа Ирана и Индии до Геракловых столпов.

На вопрос о хронологических пределах истории Древнего Востока давались различные ответы. Одни полагают, что она оканчивается там, где культурное первенство переходит к грекам, т. е. на времени развития эллинской цивилизации, совпавшем с эпохой после столкновения эллинского мира с объединенным восточным в лице персидской монархии и с началом того времени, когда судьбы Востока и Запада тесно сплетаются и Восток начинает наводняться греками, предвестниками эллинизма. Но рассматриваемая сама в себе, история восточных стран и после персидского завоевания обнаруживает тот же характер и те же явления, что, и до него: национальные культуры продолжают не только жить, но и развиваться, политическая жизнь не умерла и нередко возрождается. Гранью, которая оставила более заметные следы в их судьбах и начала новую эпоху в их истории, были завоевания Александра Великого и планомерное распространение эллинизма, превратившие Восток из Древнего в эллинистический. Нои этот переворот, усилив на почве древней культуры новые элементы, не уничтожил этой самой культуры: она и под господством классических народов продолжала жить и даже оказывать могущественное влияние на западный мир. Народы Древнего Востока большею частью рано приняли христианство, но и здесь они не вполне разорвали со своим прошлым, которое напоминает о себе то в суевериях, то в направлении литературы, то в характере богословского мышления, начиная с гностицизма. Мусульманское завоевание, переход множества потомков носителей древне-восточных цивилизаций в ислам, господство арабской культуры, наконец, совершенное забвение туземных языков и культурное отчуждение от западного мира обусловили то, что древне-восточные цивилизации были окончательно потеряны для историка, так как пережитки их представляют уже интерес скорее для этнолога и языковеда. Таким образом, арабское завоевание было окончательной предельной гранью Древнего Востока, но и христианизация последнего может также считаться концом его, так как новая религия не могла не внести существенных изменений в жизнь и миросозерцание народов, для которых религия была главным и основным элементом культуры. Отсюда в науке различаются Восток Древний, христианский и мусульманский; Древний с недавнего времени, по почину Масперо, весьма удачно стали называть классическим.

Представители рас, создавших древне-восточную культуру, не сохранили исторической традиции, за исключением одних евреев, которые обязаны этим сохранению своей религии. Прочие народы, менявшие большею частью несколько раз религию, не помнят своего древне-восточного прошлого, не исключая даже персов, удержавших из своего до-сасанидского времени только имя Дария. Это еще раз доказывает, что история Древнего Востока представляет единственный пример совершенно законченной исторической жизни народов, большею частью окончательно сошедших с исторической сцены. Этого мы не имеем в истории классических народов, которые продолжают жить в своих потомках, говорящих на языках, непосредственно восходящих к классическим, и в тех многочисленных наследиях их культуры, которые до сих пор господствуют. Между тем, напр., уже за тысячу лет до н. э. древние египтяне говорили на языке, который находился к языку Древнего царства в таком же отношении, как итальянский к латинскому; язык времени христианства, т. е. контский, находится в таком же отношении уже к этому, так наз. ново-египетскому; наконец, сам коптский к XVII в. окончательно вымер, и в настоящее время только церковная служба у немногочисленных оставшихся христианами потомков древних египтян, совершаемая на коптском языке и большею частью непонятная даже для самих священников, представляет единственный остаток на берегах Нила языка. великого культурного народа, языка богатой литературы, процветавшей в течение нескольких тысячелетий. От великих культур азиатского Двуречья не уцелело и этого остатка.

Представляя вполне законченное целое, история Древнего Востока должна иметь особенный интерес для исследователей. На ней удобнее, чем на какой-либо другой, можно проследить ход исторических процессов, действие сил и факторов, создающих исторические явления. К сожалению, в настоящее время наша молодая наука еще не в состоянии дать ответа на все запросы этого рода. Источники наши, изучение которых еще не пережило своего первого столетия, несмотря на свою подавляющую многочисленность, все еще недостаточны для периода в несколько тысячелетий, и при этом во многих случаях они дают нам только показную сторону жизни народа, скрывая обыденную, давая не столько историю, сколько ее остов. Мы должны вообще признаться, что Древний Восток еще не имеет такой истории, какая может быть написана для древних классических народов; иногда периоды в десятки, а то и сотни лет нам известны по каким-нибудь случайным упоминаниям, нередко позднейшим и спорным. Но к этой области поговорка: «dies diem doeet» особенно приложима, и открытия, снабжающие историка драгоценнейшим материалом, который приводит к капитальным, нередко самым неожиданным выводам, делаются часто, и все более и более раскрывают нам различные стороны жизни и культуры, суживая проблемы и освещая темные пункты в наших сведениях. Таким образом, интересоваться движением разработки древне-восточной истории, следить за ее движением — долг всякого историка; к ней не может относиться безразлично и всякий образованный человек как к первому периоду своей истории, тем более, что элементы культуры, выработанные в этом периоде, вошли в общий обиход и надолго сделались достоянием всего исторического мира. Древне-восточная математика и медицина послужили сначала для греческих философов, потом для александрийских ученых, а наконец, чрез арабов, распространились по средневековой Европе. Вавилонская система мер и весов господствовала во всем мире до введения метрической, и до недавнего времени оставляла следы в русской метрологии. То, что наши алфавиты восходят к Древнему Востоку, известно каждому. Несомненно влияние восточной (особенно египетской) государственности сначала на эллинистические монархии, а затем на Рим, Византию и т. д. В Египте — корни европейского искусства; он впервые дал тип пропорционированной человеческой фигуры и создал стиль, в котором многообразие жизни подчинено единому представлению. Библия за много веков до греков (Псевдо-Аристотеля) провозгласила идею единства человечества и создала даже хронологическую схему для этой всемирно-исторической концепции, послужившей затем исходным пунктом дальнейшего развития у византийских и других христианских хронографов и историков. Общим местом представляется всемирное значение древне-восточных религиозных представлений. Большинство ученых не отрицает их влияния на греческую религию, всем известно широкое распространение египетских и других древневосточных культов, не исключая иудейства начиная с последних времен римской республики. Наконец, в лице христианства Древний Восток духовно покорил Запад, подчинивший его оружием.

Если, таким образом, до сих пор Европа многим пользуется из того, что выработано на Востоке несколько тысячелетий тому назад, то наше отечество находится с ним в еще более близких связях. Я уже говорил о наших мерах и нашем алфавите, более близком к своему первоисточнику. Кроме этого, у нас были и литературные связи. Влияние византийской культуры на нашу сблизило нас духовно с другими потомками великих древне-восточных культур, ведь и сама Византия покоится не на одной Греции и даже не на одном эллинизме. Восточная империя переварила в себе богатое культурное наследство, полученное из разных источников и от разных народов, вошедших в ее состав, и уже в таком виде передавала его дальше подчинившимся ее культуре народам. Вот почему одни и те же литературные памятники так часто оказываются и в славянском, и в коптском, эфиопском, армянском, сирийском облике, вот почему церковную живопись коптов можно принять по ошибке за старые русские иконы, а произведения песнопевцев греческой и русской церкви по манере, стилю и тону напоминают не Гомера и Пиндара, а древне-вавилонские и египетские гимны. Но и роль Древнего Востока в истории нашей культуры значительна. Наша равнина, находясь в ближайшей географической связи с иранским миром и, чрез Черное море — с Малой Азией, была в тесном культурном общении с «алародийским» или «хеттским» и иранским культурными мирами уже, вероятно, во II тысячелетии до н. э., Средняя Азия составляла часть древне-персидского царства, а Закавказье входило в состав Ванского царства, могущественного соперника ассирийской державы. До сих пор в районе Эривани находят клинообразные надписи — памятники этого царства, культура которого находилась в близком общении с ассиро-вавилонской. На Кавказе действительно попадаются туземные произведения, выдающие несомненное ассирийское и ванское влияние; последнее можно проследить до Приднепровья. В эпоху владычества скифов (с VII в.) принесенная ими иранская культура, отложившись на алародийском слое, сообщила свой основной тон государственности, религии, быту. В эпоху эллинизма наш юг стал получать чрез Александрию произведения египетского и египтизирующего искусства. Самые центры ассиро-вавилонской культуры — Ниневия и даже Вавилон — находились в ничтожном расстоянии от нашей границы, и тем самым напоминали нам, что интерес к изучению Древнего Востока должен быть у нас более жив, чем в Западной Европе, а изучение великого прошлого наших окраин — наш долг и пред ними и пред наукой. Нами сделано в этом отношении слишком мало не только в смысле ученых и археологических изысканий, но даже в деле простого собирания памятников и спасения их от исчезновения, между тем как Музеи Берлина и Лондона богаты не только предметами египетской и вавилонской культуры, но даже памятниками, вывезенными из Закавказья. Не относясь с должным рвением и интересом к тому, что находилось у нас дома, мы уже совершенно пренебрегали тем, что находится за пределами. Русский ученый, посвятивший себя исследованию судеб древне-восточного мира, был поставлен в условия менее благоприятные, сравнительно с теми, в каких находятся ученые в Западной Европе, где уже успели сознать важность изучения Востока не только с чисто-научной, но и с политической стороны, благодаря чему у европейского ученого образовались под руками прекрасные коллекции рукописей, надписей и вещественных памятников, постоянно пополняемые результатами новых экспедиций, щедро субсидируемых правительствами и самим обществом. Наличность почти в каждом университете восточных кафедр обусловливает приобретение для ученой работы новых сил, а близость и доступность как периодических, так и дорогих монументальных изданий облегчает знакомство с новым материалом. Отрадным предвестником более благоприятного будущего для изучения Древнего Востока у нас было приобретение весной 1909 г. в государственную собственность для Московского музея изящных искусств первоклассной коллекции В. С. Голенищева. Этим просвещенным актом сохранен был для России и будущих русских исследователей богатейший научный материал, и Москва была приравнена к центрам, обладающим крупными собраниями египетских и других древне-восточных памятников. Во время последней войны мы добились путем раскопок некоторых крупных научных успехов и на Кавказском фронте, когда русские войска стали проникать в области Ассирии и Персии и в их руках были Бехистунская скала и течение реки Диалы. В виду этого, изучение Древнего Востока можно считать задачей, важность которой для нашей науки уже осознана. Мы, ее представители, возлагаем особенные надежды на основанную в 1919 г. в Петров граде Академию истории материальной культуры, задачи которой не ограничиваются исследованием России в археологическом отношении, но в числе разрядов коей имеются и изучающие Древний Восток в археологическом и историко-художественном отношении.

Источники занимающего нас периода истории разбросаны по множеству разных изданий, большею частью мал о доступных; изданы они далеко не всегда безупречно, весьма часто сами дошли в обезображенном и крайне поврежденном виде. При этом ученому приходится работать под постоянной мыслью, что, быть может, в это время найден или даже разрабатывается, а то уже и напечатан новый памятник, делающий: его выводы в лучшем случае неполными, а в худшем — устарелыми или совсем ошибочными. Последнее обстоятельство заставляет как ученых, так и их читателей относиться крайне осторожно к общим выводам, широким обобщениям и красивым гипотезам в области древне-восточной истории. Едва ли может идти речь об общих характеристиках культур (напр., о пресловутых: неподвижности, теократизме, деспотизме и т. п.), имевших историю в несколько тысячелетий, прошедших несомненно различные стадии развития и притом принадлежащих народам самых различных рас. Если и в прошлом столетии на обособленности древне-восточных цивилизаций едва ли можно было настаивать, хотя бы уже в виду ассирийских завоеваний, то в настоящее время новые открытия ее совершенно опровергли, и мы располагаем крупными данными, позволяющими нам видеть в интересующем нас предмете не комплекс бессвязных историй отдельных стран, а действительно первый отдел всемирной истории. Даже для самых первобытных времен истории культурного человечества мы не лишены указаний на связь, существовавшую между его членами, которые до последнего времени казались нам разбросанными и предоставленными сами себе. Отсюда будет понятно то явление, что древне-восточный мир, несмотря на великое разнообразие климатов, рас и условий, представляется единым целым, столь во многих отношениях отличным от греко-римского.

Источники и историография

Источники по истории Восточного Средиземноморья можно разделить на комплексы совершенно разного характера и происхождения, отражающие разные аспекты и периоды истории региона. Сопряжение настолько различных и независимых друг от друга блоков данных представляет собой постоянную и сложную проблему для специалистов.

Древнейшую историю региона освещают только археологические материалы, позволяющие судить о становлении городской цивилизации. Памятники раскопанного около 30 лет назад сирийского города Эбла (в частности, архив Эблы с несколькими десятками тысяч клинописных табличек, составленных в 3-й четв. III тыс. до н. э.) и отрывочные упоминания в месопотамских и египетских источниках позволяют судить о жизни региона в III тыс. до н. э.

Письменные памятники, обнаруженные в соседних странах (египетские, месопотамские, хеттские; особо надо отметить клинописные тексты архивов в Мари, Телль-Амарне и Богазкёе) – главные источники по всей последующей этнополитической истории Восточного Средиземноморья. Их существенно дополняют материалы, происходящие из самого региона, прежде всего тексты архива в северосирийском Угарите (3-я четв. II тыс. до н. э.) и несущие историческое содержание разделы Танаха (Ветхого Завета) – Священного Писания древних евреев, сформировавшегося в середине I тыс. до н. э., но включающего также племенные предания и государственные хроники, восходящие к предшествующим векам.

В целом письменные источники по истории региона распадаются на две группы: современные описываемым в них событиям (прежде всего чужеземные) и позднейшие традиции о прошлом (прежде всего библейские), записанные – с той или иной степенью переработки – на сотни лет позже того, когда могли происходить отраженные в них события. Различить в подобных традициях возможное историческое ядро, исконные пласты чисто легендарного и мифологического характера и, наконец, позднейшие добавления – чрезвычайно сложная и не всегда разрешимая задача.

Интенсивные археологические исследования, ведущиеся в регионе в последнее столетие, дали огромный материал по истории Леванта во II–I тыс. до н. э., однако до сих пор не решенной проблемой является сопряжение этого материала с данными, известными по письменным источникам – как современным описываемым в них событиям, так и позднейшим. Так, например, по археологическим данным выяснено, что в XVI–XV вв. до н. э. города Ханаана претерпевают серию разрушений, однако до сих пор неизвестно, кому именно надо приписать их. Хотя этнополитическая история того же времени достаточно хорошо представима по иноземным источникам и возможные кандидаты на роль искомых разрушителей выявляются легко, остается неясным, кто же из них совершил эти разрушения на деле.

Подобные проблемы особенно остро и часто встают при изучении самой библейской традиции и сопряжении ее с данными археологии. Именно в этой сфере наблюдаются основные противоречия в подходах и выводах специалистов по истории региона, что привело к формированию нескольких несовместимых друг с другом направлений в его историографии. В XIX – начале XX в. сформировалась научная традиция библейской критики (среди ее основателей следует выделить Ю. Велльгаузена). Крупнейшим из ее начальных достижений было выделение в Пятикнижии – главной части Ветхого Завета – нескольких разновременных источников, сведенных в единый текст существенно позже своего формирования и отличающихся даже по терминологии (так, один из этих источников устойчиво называет верховное древнееврейское божество именем «Яхве», а другой – «Элохим»). В XX в. выделились умеренно-критический и более радикальный подходы к библейскому материалу (оппоненты последнего называют его «гиперкритическим», т. е. «чрезмерно критическим»), различающиеся по оценке историчности и характера библейских текстов. Так, с точки зрения «умеренной критики» ветхозаветные повествования о древнейших племенных предках, вождях и царях древних евреев (от Авраама и Моисея до Давида и Соломона) содержат некое историческое ядро и отражают предания, восходящие ко временам, когда происходили соответствующие события; с точки зрения «гиперкритики» все это – чистые литературно-исторические фикции, впервые сочиненные древнееврейскими авторами середины и 3-й четверти I тыс. до н. э. с сугубо идеологическими целями и без оглядки на реальную историю.

Полемика сторонников умеренно– и радикально-критического подходов приобрела особый масштаб в связи с анализом растущего потока археологических данных, поскольку они часто не содержат явных точек соприкосновения с данными библейской традиции. Так, согласно древнееврейской традиции, племенная общность древнейших евреев переселилась в Восточное Средиземноморье из Южной Месопотамии и после вторжений в Палестину обосновалась на ее нагорье, где с тех пор и обитала. Между тем археология действительно фиксирует в соответствующее время (4-я четв. II тыс. до н. э.) на Палестинском нагорье быстро растущую новую группу поселений, однако не находит там проявлений какой-то специфической культуры, отличной от культур Леванта. Следов же каких-либо переселений, соответствующих «библейским» миграциям евреев из Месопотамии на нагорье, археологи также не выявили.

«Гиперкритики» отсюда заключают, что библейская традиция обо всех указанных миграциях фиктивна, а на деле древние евреи являлись постепенно обособившейся частью местного населения Палестины. «Умеренные критики» указывают в ответ, что обсуждаемые миграции вообще не могли отразиться в обнаруженном археологическом материале, имей они место или нет (так как перемещения малой племенной группы по нагорьям и полупустыням, да еще в родственной им этнокультурной среде, археологических следов оставлять и не должны, а Библия отнюдь не приписывает древнейшим евреям каких-то резких культурных отличий от родственных им западносемитов Леванта).

К умеренно-критическому направлению принадлежали крупнейшие специалисты по истории древнего Восточного Средиземноморья – У. Олбрайт, М. Кэньон, М. Нот; к гиперкритическому – большинство современных англо-американо-израильских ученых. Особняком стоят крупнейшие специалисты по древней истории Сирии (X. Кленгель) и Палестины (Г. Альштрём). В отечественной историографии (Ю. Ш. Шифман, И. М. Дьяконов, Ю. Б. Циркин, Н. Я. Мерперт и др.) утвердился умеренно-критический подход.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Читать книгу целиком
Поделитесь на страничке

Следующая глава >