Крестьяне деревни Коряковской «близ реки Немды преподобнаго отца Макария монастырь возградиша, в немже церковь и келии устроиша и игумена и братию собраша и довольство по возможному определиша». В сёлах Решме и Пурехе «монастыри тамошни жители богоносному Макарию соградиша» (8, с. 64). Пример основания крестьянами этих трёх малых обителей весьма характерен для начала XVII века, как и то, что они построены в честь побед местных жителей над отрядами полковника Лисовского, подступившего в 1609 году к Юрьевцу Поволскому.
В Ярославле Казанский монастырь был основан в 1610 году как благодарение горожан Богу за избавление города от нашествия поляков (4, с. 158–159). Он был поставлен на месте сгоревшего во время осады поляков в 1609 году старого монастыря. Курский Знаменский Богородицкий Рождественский монастырь был сооружён по обещанию жителей города, которые в 1612 году четыре месяца выдерживали осаду войск гетмана Жолкевского. В 1620 году в Воронеже жители сумели отстоять город и отразить набег литовцев и черкасов, а в память об избавлении от опасности был построен Алексеевский Акатов монастырь (1, с. 104).
Эти обители являлись прибежищем для раненых и увечных ветеранов сопротивления польско-литовским интервентам. Например, в Макарьевском Преображенском монастыре в селе Пурех, расположенном на вотчинных землях князя Дмитрия Михайловича Пожарского, было семь братских келий, а в слободке, устроенной под монастырём, – тринадцать бобыльских дворов.
Подобная форма благотворительности была вполне в духе русского средневекового монашества и достаточно широко практиковалась в первой половине XVII века. Она демонстрировала единение людей.
Победить Смуту только силой оружия или избранием новой правящей династии было невозможно. Требовалась огромная духовная, культурная работа по нравственному преображению общественных отношений. Все слои русского общества в первой половине XVII века искали такие формы социальной и политической жизни, которые были бы максимально совместимы с нравственными христианскими идеалами и предохранили народ и государство от повторения ужасов Смутного времени.
Новая династия Романовых сделала своим политическим знаменем идею приведения страны к порядку и благоденствию. Но обновление могло принимать различные формы и по-разному видеться из царского дворца и боярского терема, из приказной палаты и монастырской кельи, из посадской или крестьянской избы.
В начале XVII столетия Российское государство было сохранено не старинной родовой аристократией и не приказной бюрократией. Страна, народ и вера были спасены местными «мирами», важнейшим принципом которых являлось соборное начало. Однако правительство Романовых сделало ставку на административно-бюрократические структуры – приказные и воеводские. Именно под контроль воеводского правления в XVII веке были постепенно поставлены посадские и уездные «миры». Зародившись в XVI столетии как форма чрезвычайной власти на окраинах страны – в Поволжье и Сибири, – воеводское управление с 70–80-х годов XVI века периодически применялось и на основной территории государства из-за глубокого социально-политического кризиса, вызванного неудачной Ливонской войной. А в первые два десятилетия XVII века в условиях непрерывной вооружённой борьбы с иностранными интервентами, своими собственными «ворами», воеводы, как сильная военная власть, из окраинного политического института превратились в повсеместный, из чрезвычайного – в обыкновенный.
К середине XVII века Московское государство стало самодержавно-бюрократическим. Однако старинные традиции земского самоуправления не сразу подчинились новому социально-политическому порядку. На протяжении всего XVII столетия исследователи отмечают многочисленные факты борьбы между местными земскими «мирами» и воеводско-приказным правлением. Такая борьба велась и в культурно-идеологической сфере.
Кружок «боголюбцев» стремился к оцерковлению всех сторон жизни и быта мирян. Большинство его участников были нижегородцами по своему происхождению – это и протопоп Аввакум, и будущий Патриарх Никон, и Илларион, будущий епископ Рязанский, и Павел, будущий епископ Коломенский, и, наконец, Илларион, устроитель Флорищевой пустыни и будущий епископ Суздальский.
Таким образом, родина второго ополчения стала и родиной движения «ревнителей благочестия», которые на духовном поприще продолжили борьбу по преодолению Смуты.
«Боголюбцы» как представители низшего белого духовенства выступали против епископата, состоявшего из чёрного духовенства, и движение «ревнителей благочестия» получает в этой трактовке явственно атимонашескую окраску (5, с. 74–75, 87–88, 124–126). Но на практике было иначе. Среди сторонников «боголюбцев» за пределами Нижегородской земли было много настоятелей монастырей: Герасим из Богоявленского монастыря в Костроме, архимандриты Адриан, Иосиф и Тихон из крупных монастырей – Троицкого, Суздальского, Печерского, игуменья Марфа из Вязниковского монастыря.
Жизнь одного из зачинателей «боголюбческого» движения – Ивана Неронова была также связана с монастырём. Ведь он был уроженцем скита Святого Спаса на Лому в вологодских пределах, где крестьянская община мирян находилась под монашеским окормлением старца Игнатия. Затем он «немалое время» провёл в Троице-Сергиевой лавре в келье архимандрита Дионисия. А когда Иван Неронов по благословению Дионисия пришёл в Нижний Новгород, то он не расставался с книгой святителя Иоанна Златоуста «Маргарит» и постоянно читал нижегородцам проповеди, опираясь на поучения Златоуста. Характерной же чертой богословия святителя Иоанна Златоуста было как раз стремление распространить на все сферы общественной жизни – государство, городскую общину, семью – принципы монашеской этики. «Он был готов, – писал о Златоусте протоиерей Георгий Флоровский, – навязать всему миру суровую монашескую дисциплину нестяжания и послушания – ради блага и спасения всех людей. По его мнению, отдельные монастыри должны существовать лишь до времени, чтобы однажды весь мир стал подобен монастырю» (9, с. 278).
«Боголюбцы» не зазывали весь мир в монастырские стены, но и не были против монашества. По сути, Аввакум и остальные «ревнители благочестия» предлагали мирянам монашеский этический идеал, считая его достижимым и без принятия монашеского пострига. Но при таком подходе монастырь, выступавший в качестве наилучшей формы организации человеческого общежития, настолько властно притягивал к себе умы и души русских людей XVII столетия, что они основывали новые монастырские обители, и постригались в них сами, и своим детям заповедовали со временем вступать в монашество. Вот они – истоки «монашеского возрождения» России XVII века.
«Боголюбцы» вступали в конфликты с бюрократией как государственной, так и церковной. Идеальной альтернативой епархиальной бюрократии для лидеров «боголюбческого» движения могли выступать западнорусские церковные братства, построенные на началах соборности. Но гораздо ближе «боголюбцам» был пример малой монастырской общины, живущей по соборным принципам.
Когда в 40-е годы XVII века «боголюбцы» из нижегородских пределов устремились в Москву, к царскому двору, их взгляды оказались не по нутру представителям тогдашней «вертикали власти», поскольку под огонь критики «боголюбцев» попадали взяточничество, жестокость и безнравственный образ жизни воевод и их окружения. «Боголюбцы» надеялись с помощью верховной власти обуздать «неправды» стремительно развивавшегося в послесмутную эпоху государственно-бюрократического аппарата. Вместо опоры на бюрократию «боголюбцы» предлагали государству опираться на «мир», то есть на те структуры, которые в условиях развала и паралича государственного аппарата в начале XVII века и спасли Россию от Смуты.
Этой альтернативе так и не суждено было воплотиться в жизнь. С началом никоновских реформ в 50-е годы XVII века раскололся сам кружок «ревнителей благочестия», а затем, после поражения Никона в противостоянии с царём Алексеем Михайловичем, Российское государство повернуло на путь абсолютистской бюрократической монархии, воплотившейся через полвека в реформах Петра I.
Однако духовный подъём «монашеского возрождения», охвативший русское общество в XVII столетии, не прошёл бесследно. Этот дух хранился в Свято-Успенском Флорищевом монастыре, и полстолетия спустя, в середине XVIII века, вместе с монастырским чином был взят за образец в Саровской пустыни: «в Темниковском уезде имеется пустыня, в великих непроходимых лесах, именуемая Саровская… пребывающие в той обители монахи бельцы житие имеют воздержанное и крепкое, пищу и одежду общую, и более упражняются в трудах, между ими и сам строитель первенство во всяком имеет деле; чин весь монастырский взят из Форищевой пустыни, сущия в Гроховецком уезде» (2, с. 113).
Литература и источники
1. Акиньшин А. Н. Храмы Воронежа. Воронеж, 1994.
2. Анания Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале // Временник Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете. Кн. 22. М., 1855. Отд. 2.
3. Георгиевский В. Т. Флорищева пустынь. Вязники, 1896.
5. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М., 1995.
6. Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. 6. М., 1996.
7. Орлов С. А. Флорищева пустынь. Н. Новгород, 2002.
8. Понырко Н. В. Обновление Макариева Желтоводского монастыря и новые люди XVII в. – ревнители благочестия // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XLIII. Л., 1990.
9. Флоровский Г., протоиерей. Империя и пустыня. Антиномии христианской истории // Он же. Догмат и история. М., 1998.
Монастырь похож на таинственный город-крепость, за прочными стенами которого идет особая, непонятная мирянам жизнь. Здесь свои ценности, свой устав и распорядок дня; и в богато урашенных храмах, и в маленьких аскетических кельях непрестанно звучат молитвы ко Господу, Богородице и святым за очищение подвигнувшейся на особенный духовный труд души монаха и за весь мир. Уединенная обитель свидетельствует нам, что кроме скоротечной мирской жизни с ее обыденными интересами есть жизнь высокая, духовная, состоящая в приближении к Божеству. О содержании внутренней жизни современных православных женских монастырей, о проблемах и перспективах их развития читателям журнала «Ступени» рассказывает настоятельница Гродненского Рождества-Богородичного монастыря игумения Гавриила (Глухова), которая с девического возраста посвятила себя монашескому служению и уже много лет возглавляет одну из самых известных белорусских женских обителей.
Каждый монастырь—живая часть Тела Христова, основа нашей Православной Церкви. В каждом монастыре совершаются ежедневные молитвы о мире всего мира. Восстанавливать разрушенное, поднимать из руин и пепла святыни наших предков—эту миссию на нас возложил сегодня Господь. Он дает нам возможность проявить лучшие наши качества—доброту и милосердие.
Только при поверхностном взгляде можно не понять и не оценить всех трудностей возрождения современных обителей. Такой взгляд большей частью имеют миряне, которые с большой легкостью берутся судить и толковать о таких высоких предметах, как монашество и монастыри. Еще святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Ныне некоторые разгоряченные верхогляды из светских берутся за поддержание монашества, не понимая, что оно—великая Божия тайна. Попытки таких людей лишь смешны и жалки. Они обличают их глубокое неведение и судеб Божиих, и дела Божия. Такие умницы и ревнители, что ни сделают, все ко вреду». Монастыри, конечно же, должны возрождать сами монашествующие. Только они могут полностью понять и оценить проблемы этого возрождения и что-то сделать реально.
Нисколько не умаляя значения благочестивых мирян в посильной помощи и поддержке восстановления монастырей, хочется все же отметить, а быть может, и упредить некоторых из них в присвоении монашествующим некоего «ореола эгоизма». Мол, монашествующие уходят в монастыри, при этом как бы прячутся от проблем и, спасая свои души, забывают, что в мире существует много нищих, голодных, нуждающихся. Об этом очень доступно и мудро говорит игумения Варвара (Трофимова), более 33 лет настоятельствующая в Пюхтицком Свято-Успенском женском ставропигиальном монастыре, которая сумела сохранить в своей обители монастырские традиции и монашеский устав монастырей дореволюционного периода. «Мы не отделяемся от мира, мы любим этот мир,—говорит матушка Варвара,—мы посвящаем себя каждому нуждающемуся в нас; сострадаем, помогаем. Мы молитвенники за весь мир, за его благополучие. Вышедшие из народа, мы остаемся его, пусть и малой, частью. Не было в истории нашего Отечества ни горестного, ни радостного события, которое иночество не разделило бы с ним». В подтверждение этого скажем, что монастырская ограда отделяет иночествующих лишь от мира греха, соблазнов и разврата. Проблемы мира, его горести и страдания—это горести и страдания монашествующих. Мы стараемся внести в решение этих проблем свою посильную лепту. Известно множество примеров того, как в Великую Отечественную войну монастыри жертвенно разделяли горести и беды народа. Так же радости и истинные достижения нашего общества—наша взаимная радости.
Необходимо сказать и о том, каким образом и в каком состоянии возвращались и по сей день возвращаются святые обители и храмы. Безболезненно возвращаются полуразрушенные монастыри или их руины. Получив полуразрушенный комплекс зданий монастыря, обитель при этом не имеет никаких дотаций и помощи от государства или епархий, которые сами находятся в стадии своего возрождения. Единственный и самый главный источник дохода—это добровольные пожертвования организаций или частных лиц. Да и пожертвования эти, как правило, бывают весьма незначительными. Поэтому, не имея возможности нанимать рабочих, насельницам часто приходится, помимо «единого на потребу», самим принимать самое непосредственное участие в возрождении и восстановлении обители. Большинство к этому относится вполне нормально, понимая, что исполняют послушание во славу Божию и во спасение своей души. Некоторые же покидают эту обитель и ищут другую, где, на их взгляд, существует более высокая духовная жизнь и где не надо, к примеру, носить кирпичи или месить раствор для стройки. Однако, не найдя и в новой обители искомого, они переходят с этого монастыря уже в другой, третий и т. д. О таких монашествующих, если их можно таковыми считать, обычно говорят как об иноках «шаталовой пустыни». Они, к сожалению, забывают, что в уставе любого монастыря РПЦ говорится о послушании как о первенствующем и необходимейшем требовании для желающего подвизаться в обители.
Женские монастыри Беларуси сегодня принимают самое активное участие в жизни Церкви, занимаясь духовным окормлением народа, образовательно-просветительской деятельностью и социальной работой. Монастыри оказывают посильную помощь людям, страдающим алкоголизмом, наркоманией, СПИДом. Очень часто приходится спасать людей, особенно молодежь, которую вовлекают к себе тоталитарные секты. Все это накладывает весомую ответственность на тех, кому Бог благословил не только жить и возрождать обители, но и своим скромным трудом приносить пользу и благо нашим ближним. Сестричества, образованные на базе женских монастырей, возрождают некогда утраченные плоды Любви, Милосердия и Сострадания. Они сохраняют древние традиции Православия Белой Руси. Многие современные монастыри пока еще не имеют своего храма и достаточного числа насельниц, но все же они возрождаются и с каждым годом, невзирая на внешние материальные и экономические трудности, все более самоотверженно служат Церкви Христовой и своему народу.
Святые отцы сравнивают монастыри с термометром. Если обитель начинает свое существование или возрождение, руководствуясь иноческими уставами, если иноки и инокини несут добросовестно свой монашеский крест, значит в этой обители нормальная духовная жизнь, монастырь способен передать духовный опыт и молитвенную энергию своих насельниц окружающим.
Игумения Гавриила (Глухова),
настоятельница Гродненского Ставропигиального
Свято-Рождества-Богородичного монастыря
Просмотрено: 0 раз.
В ряде религий (христианство, буддизм и др.) комплекс богослужебных, жилых и хозяйств. построек, используемый общиной монахов или монахинь.
История и устройство монастырей. Буддийские М., возникшие в Индии в сер. 1-го тыс. до н. э., первоначально представляли собой убежища (часто пещеры) странствующих отшельников (см. в ст. Ашрама). Позднее буддийские М. появились в Мьянме, Таиланде (2–3 вв. н. э.), Вьетнаме, Китае (4 в.), Корее, Японии (6–8 вв.), Индонезии (7 в.). Буддийские М. были крупными землевладельцами, активно участвовавшими в политич. жизни. В дальнейшем в связи с усилением индуизма в Индии, синтоизма в Японии, конфуцианства в Китае влияние и число буддийских М. в этих странах сильно сократилось (в Индии с 6–7 вв., в Китае с 9 в., в Японии с 16 в., в Юго-Вост. Азии с 12–14 вв.). Вплоть до 20 в. буддийские М. (дацаны) играли большую роль в Тибете, Монголии, Бурятии и др. районах Центр. Азии.
Христианские М. возникли в 3 в. как поселения отшельников; вскоре появились и совместные поселения монахов (см. также Монашество). М. Египта и Палестины 4–6 вв. стали образцами для последующей монашеской традиции. В средние века М. были не только религ. центрами, но и важнейшими очагами книжности, образования (см. Монастырские школы) и культуры, а также благотворительности. Мн. М. были крупными земельными собственниками, некоторые из них пользовались политич. правами (имперские аббатства в Священной Рим. империи). В 16–19 вв. в результате распространения протестантизма и политики секуляризации социальное и экономич. значение М. резко упало, в большинстве европ. стран значительно уменьшилось их число.
На православном Востоке сложилось неск. типов М.: киновии (общежительные М.), лавры, скиты, пу́стыни (в рус. церковной практике монашеские поселения, удалённые от основного М. или носящие такое название по традиции), подворья. Среди католич. М. различают аббатства и приораты (небольшие М., возглавляемые приорами, как правило, подчинённые крупным аббатствам). В протестантизме (кроме Англиканской церкви и лютеранства) М. отсутствуют. В 20 в. возник феномен экуменич. М., где совместно живут монахи, придерживающиеся разл. направлений христианства (община Тезе во Франции). Христианские М. делятся на мужские и женские. В древности и в средние века существовали также смешанные (двойные) монастыри.
На Руси М. появились в 11 в., вскоре после принятия христианства. Они основывались в городах или ближайшей округе князьями и боярами, которые жаловали им земли, ссужали деньгами, предоставляли судебные и податные привилегии. М. являлись центрами распространения письменности, в них велось летописание, собирались библиотеки. В 11–12 вв. наибольшее значение приобрёл Киево-Печерский мон. (будущая Киево-Печерская лавра). Наряду с крупными М. (Киево-Печерским, новгородским Юрьевым и др.) в 12–13 вв. распространение получили мелкие М., имевшие по 3–5 монахов-отшельников. Во 2-й пол. 14 в. митр. Алексий, прп. Сергий Радонежский и их ученики провели реформу: в М. вводился общежительный устав. Роль М. в экономич., политич. и церковной жизни заметно возросла (см. Монастырские земли, Монастырское хозяйство). В 14–17 вв. М. играли важную роль в освоении и христианизации Севера России, Поволжья, Сибири. При имп. Петре I количество М. сократилось. В 1764 была произведена секуляризация монастырских земель (см. Секуляризация 1764), для 226 М. введены штаты, 161 М. не был включён в штаты. В 19 в. количество М., особенно женских, значительно увеличилось. На 1914 в Рус. церкви было 550 мужских и 475 женских М. После Окт. революции 1917 мн. М. были преобразованы в с.-х. артели и коммуны, с 1929 начался процесс их массового закрытия и разрушения. К 1939 на территории СССР не было ни одного официально действующего М. Ряд М. был вновь открыт во время Вел. Отеч. войны. Активное возрождение М. в РПЦ началось с кон. 1980-х гг. На 2011 в РПЦ насчитывалось 404 муж. (в т. ч. 246 в РФ) и 413 жен. (в т. ч. 249 в РФ) М. В совр. практике РПЦ М. разделяются на епархиальные (подчиняются епархиальному архиерею) и ставропигиальные (подчиняются патриарху). Содействие в устроении монашеской жизни в РПЦ осуществляет Синодальный отдел по М. и монашеству.
Монастырская архитектура связана с нац. региональными особенностями зодчества разных стран и народов, отражает их функции и менявшуюся роль в обществ. жизни. Пещерные М. в Индии (Аджанта, 2 в. до н. э. – 7 в. н. э.) и Китае (Цяньфодун близ Дуньхуана, 2-я пол. 4 в.) включали вырезанные в скале молитвенные залы (чайтья) со ступами, кельи, монашеские общежития (вихара), трапезные, библиотеки. М. с наземными постройками в Китае, Японии, Юго-Вост. Азии (Лингусы в Нанкине, Китай, 14–17 вв.; Салин в Мандалае, Бирма, 2-я пол. 19 в., и др.) имели характер живописных комплексов, состоящих из молитвенных и жилых сооружений, мемориальных храмов и пагод, или регулярных осевых ансамблей смежных дворов, окружённых дерев. храмами-павильонами. Ламаистские М. Тибета, обычно располагавшиеся по склонам гор, строились по строгим канонам и окружались стенами (Самье в верховье р. Цангпо, кон. 8 в.; главные здания размещены на оси восток – запад). В Монголии строились М. типов хурэ (с кольцевым планом и юртообразными дерев. храмами), сумэ (кит.), хийд (хит; тибетский) и смешанных типов (Да-Хурэ в Улан-Баторе, 17–18 вв.). В 18 в. ламаистские М. распространились в Бурятии (дацаны; регулярные комплексы из ярусных храмов и домов лам) и Калмыкии (хурулы).
Суровый крепостной характер носит архитектура некоторых христианских М., появившихся в 5–6 вв. в Сев. Африке (Тебесса в Алжире) и на Ближнем Востоке (Синайский монастырь Св. Екатерины в Египте, Калъат-Симъан в Сирии). Они окружены мощными стенами и включают храмы (3-нефные базилики), помещения для жилья, трапезы, чтения.
В 6–9 вв. сформировался архит. тип зап.-европ. католич. монастырского комплекса (сохранился план мон. Санкт-Галлен в Швейцарии, ок. 820), имевшего регулярную планировку, где доминировала церковь, к которой примыкал дворик-клуатр с галереями, окружённый др. монастырскими помещениями и постройками (см. Аббатство). Монастырские храмы 11–12 вв. (Сент-Олбанс в Англии, 1077–88; базилика Клюни-III в Бургундии, ок. 1088–1130; ц. Марии-Лах в Германии, 1093–1177) принадлежат к наиболее значительным архит. памятникам романского стиля. Композиция М. варьировалась разл. монашескими орденами. С экспансией Тевтонского ордена связаны М.-замки, где клуатр и залы включены в единый объём (Верхний замок в Мальборке, Польша, последняя четв. 13–14 вв.). В эпоху готики типы монастырских сооружений повлияли на светское зодчество (приюты, госпитали, рынки).
Православные М. Византии, балканских стран, Руси, Грузии и Армении имели более свободную и разнообразную планировку, складывавшуюся иногда в течение веков (мон. Хора в Константинополе, 5–15 вв.; монастырские комплексы на Афоне и в Метеоре, оба в Греции; Санаин в Армении, Гелатский монастырь в Грузии, Киево-Печерская лавра в Киеве, и др.). Комплекс окружали стены с башнями; вдоль стен располагались кельи, в центре – собор, трапезная, колокольня, колодец. В Каппадокии, Палестине, на Балканах, в Закавказье, Молдавии, на Крымском п-ове известны пещерные М., вырезанные в скалах (Давид-Гареджа, Гегард и др.).
Живописные архит. ансамбли представляют собой рус. монастыри. При их основании и расширении учитывались расположение (при слиянии рек, у озера, на острове и т. д.), природное окружение, характер рельефа, что органично связывало комплекс с ландшафтом. Оборонит. функции М. определили мощь крепостных стен с башнями (Троице- Сергиева лавра, Кирилло-Белозерский монастырь). Построенные вокруг городов или в их черте рус. М. образовывали оборонит. линию и являлись доминантами гор. планировки (Донской монастырь, Новодевичий монастырь в Москве и др.). Архит. формы рус. М. до сер. 16 в. были строгими, лаконичными, а к кон. 17 в. обогатились красочным узорочьем. В общежительных М. обязательным элементом была трапезная (первая каменная известна в Киево-Печерском мон., 12 в.), в комплекс которой с 16 в. стали включать храм. В городских М. 17 в. над воротами иногда ставили колокольню. Проём главных (Святых) ворот ориентировался на один из входов в собор.
В периоды Возрождения и барокко М. потеряли крепостное значение. Появились парадные ансамбли М.-дворцов, построенные компактно, по единому плану (Эскориал, Мельк, Смольный монастырь в С.-Петербурге и др.). В 19–20 вв. новые М. строятся редко (мон. Сент-Мари-де-ла-Турет в Эвё, Франция, 1956–60, арх. Ле Корбюзье) и не играют значит. роли в застройке городов.
Дополнительная литература:
Ильин М.А. К истории архитектурной композиции русских монастырей 17 в. // Ежегодник Института истории искусств. 1954. М., 1954;
Бусева-Давыдова И.Л. Некоторые особенности пространственной организации древнерусских монастырей // Архитектурное наследство. М., 1986. Т. 34;
Рябушина И.А. К вопросу о композиции русских монастырей XV–XVII вв. // Там же;
Петрова Т. Пещерные монастыри как явление русской духовной культуры // К свету. 1995. № 17;
Ильвицкая С.В. Основные композиции молдавских монастырей // Архитектурное наследство. М., 1996. Т. 41;
Чинякова Г. Афон и Россия. Монастыри – образы Святой Горы на Русской земле // Журнал Московской патриархии. 1996. № 11.
Автор(ы) статьи: М. И. Андреев (архитектура);Е. В. Белякова.
Россия славится не только разнообразием своих природных зон, но и культурными, национальными и этническими особенностями их жителей. И одна из главных объединяющих сил – это православная вера. Ведь от Калининграда до Владивостока люди живут по одним и тем же заповедям, а многие из них даже целиком посвящают свою жизнь служению Богу.
Сегодня мы рассмотрим несколько самых древних и интересных женских обителей России.
Содержание
1. Алексеевский монастырь в Угличе
Православная женская обитель на старинной Огневой горе у Каменного ручья, основанная еще в 1371 году иноком Адрианом, с согласия самого Дмитрия Донского.
Первые каменные строения начали возводить здесь в 1534 году, а после нашествия польско-литовских войск, перебивших всех монахов в 1609 году, была возведена неведомой красоты Успенская Дивная церковь. Здесь же в 1698 году держали бунтовавших против Петра Великого опальных стрельцов.
Также на территории прихода располагается Алексеевская церковь XVI века, полностью переложенная в XIX-ом, и собор Иоанна Предтечи, известный своими потрясающими изразцами.
Собор Иоанна Предтечи
2. Благовещенский Киржачский монастырь
История его основания началась в 1358 году, в котором Сергий Радонежский подвизался со своей братией на киржачской земле. Иноки поставили здесь деревянную церквушку Благовещения Богородицы и несколько скромных келий.
Преемником Радонежского стал Роман Киржачский, приумноживший богатства храма и впоследствии причисленный к лику святых.
К середине XVI века здесь подвизалось уже около сотни монахов, а владения обители вышли далеко за пределы Переславского уезда. В 1764 году она была упразднена указом Екатерины II, однако уже в 1823 году ее восстановление было инициировано императором России Александром I.
Сегодня это действующая обитель, в которой хранится множество православных реликвий, в том числе иконы Благовещение, Спас и Никола.
3. Феодоровский женский монастырь в Переславле-Залесском
Феодоровский монастырь заложен в память и на месте битвы 1304 года между войсками московского князя Юрия Даниловича и тверского князя Михаила Ярославича. Победа москвичей случилась 8 июня в день Феодора Стратилата. В этой битве был убит боярин Акинф, родоначальник знаменитого рода бояр Челядниных.
По рождению сына Феодора в 1557 году царь Иоанн Грозный повелел построить каменную церковь в Феодоровском монастыре Переславля-Залесского. Этот храм в честь Феодора Стратилата стал главным собором монастыря и сохранился до настоящего времени.
До 1667 года монастырь был мужским. Известны имена 31 игумена и 27 игумений монастыря.
В 2004 году, в день празднования 700-летия основания Феодоровского женского монастыря впервые со дня закрытия монастыря в 1923 году было проведено Праздничное Богослужение. Божественную Литургию совершали архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл, архиепископ Курский и другие при стечении огромного количества православных верующих. Был совершен большой Крестный Ход по улицам города Переславля.
В 2006 году исполнять обязанности настоятельницы монастыря стала монахиня Варвара (Чекоткова). С ее назначением в обители отмечаются большие изменения. Сейчас в монастыре живет 20 сестер.
В Введенском храме совершаются ежедневные богослужения, написан новый иконостас, отреставрирован храм Казанской иконы Матери Божией, восстановлена часовня с колодцем.
Сестры несут послушания в церкви, поют на клиросе, читают неусыпаемую Псалтирь, пекут просфоры, трудятся по благоустройству территории, шьют, занимаются рукоделием. Имеется подсобное хозяйство и огороды, где все делается руками сестер.
Богоявленский Авраамиев монастырь
Старинная православная женская обитель, основание которой датируется еще концом далекого XI века.
На месте, где до того находилось языческое капище Велеса, Авраамий Ростовский поставил деревянную церковь и основал мужской приход, и лишь к концу XVII века все постройки были переложены в камне и окружены стеной.
Долгое время здесь хранился святой жезл Авраамия, пока его не забрал в поход Иван Грозный.
Когда-то в чудном видении предстал перед Авраамием святой апостол Иоанн Богослов и дал ему жезл, увенчанный крестом, которым преподобный сокрушил идола. На месте идольского капища святой Аврамий основал обитель в честь Богоявления и стал ее настоятелем. В память явления преподобный воздвиг храм во имя апостола Иоанна Богослова.
В период советской власти обитель передали под жилые помещения, а каменную крепостную стену попросту разобрали. С 2004 года эта обитель России возрождена как женская.
Николаевский Арзамасский женский монастырь
В конце XVI века на центральной площади основанного Иваном Грозным города Арзамаса поставили храм имени Николая, Мерликийского чудотворца.
Весьма скоро при нем было решено образовать женскую общину, ради чего игумен Сергий даже пожертвовал в этот храм большую резную икону Святителя, которая была знаменита своими целебными свойствами. Храм дважды выгорал, и лишь в 1738 году был перестроен в камне.
До прихода советской власти обитель была знаменита своими рукодельницами, заказы к которым на вязаную обувь приходили со всей России. С 1928 по 1994 год кельи с храмы стояли в запустении, после чего вернулись к Церкви и были восстановлены.
6. Николаевский Клобуков женский монастырь
Эта православная обитель изначально закладывалась как мужская, и свой женский статус обрела лишь после возрождения в конце XX века.
Сведения о ее существовании были найдены в источниках еще XIV века, а с 1420 года там подвизался Макарий Калязинский, над собственноручно выстроенной кельей которого в начале ХХ века была выстроена кирпичная часовня.
Сегодня в этой женской обители России хранятся такие святыни как мощи и рамка святой Анны Кашинской, копия иконы Андрея Рублева Одигитрия, мощи Макария Калязинского и более 200 других святых, а также старинные иконы разных лет.
Петропавловский женский монастырь
Основание этой женской обители России приписывают Олегу Брянскому в 1275 году, тем более что в храме до сих пор бережно хранятся частички мощей этого богобоязненного князя.
Как и многие другие, был упразднен указом Екатерины Великой, однако восстановлен как община по просьбам меценатов. На их же деньги в приходе были построены соборный и надвратный храмы, организована богадельня и довольно богатое хозяйство, с садом и скотным двором. Там же работали чеканная и иконописная мастерские, рукодельня, больница и церковная школа.
В советские годы здания обители пустовали, и возродился приход лишь в 2002 году.
В 2004 году был закончен храм во имя святых апостолов Петра и Павла, построенный по образцу одной из новгородских церквей XII века и имеющий высоту 28 метров.
Ныне в монастыре живут монахини. Огород и домашний скот при монастыре обеспечивает их практически всем необходимым. Дважды в день, утром и вечером, монахини совершают крестный ход вокруг монастырского храма.