Документ принят на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 29 ноября — 2 декабря 2017 года.
Брак есть установленный Богом союз мужчины и женщины (Быт. 2:18-24; Мф. 19:6). По слову апостола Павла, брак подобен союзу Христа и Церкви: «Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее. <…> Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть» (Еф. 5:23-25, 31).
I. Условия вступления в церковный брак и препятствия к совершению таинства Брака
Вступление в церковный брак (венчание) предполагает открытое и свободное волеизъявление мужчины и женщины, выраженное перед Церковью, представленной священнослужителем, совершающим таинство.
Вследствие заключения брака между мужем и женой возникают нравственные обязанности, а также юридические и экономические права как по отношению друг ко другу, так и по отношению к детям.
«Брак есть союз мужчины и женщины, общность всей жизни, соучастие в божеском и человеческом праве» — гласит принцип римского права, вошедший и в славянские церковные правовые источники (Кормчая, гл. 49). В связи с этим церковное браковенчание в тех странах, где оно не влечет за собой гражданско-правовых последствий, совершается после государственной регистрации брака. Такая практика имеет основание и в жизни древней Церкви. В эпоху гонений христиане не допускали компромиссов с государственной языческой религией и предпочитали мученическую смерть участию в языческих обрядах. Однако и в этот исторический период они вступали в брак таким же образом, как и остальные подданные римского государства. «Они (то есть христиане) заключают брак, как и все», ― говорит еще во II веке автор послания к Диогнету (V глава). При этом браки христиан, как и все прочие важные дела, совершались с благословения епископа: «А те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти. Пусть все будет во славу Божью» (свт. Игнатий Богоносец. Послание к Поликарпу, V).
Совершение венчания до государственной регистрации брака допускается исключительно по благословению епархиального архиерея и в особых случаях, например, по причине подтвержденного медицинскими документами тяжелого заболевания, могущего привести к скорой кончине, или ввиду предстоящего участия в военных, а также иных действиях, связанных с риском для жизни, и при условии, что государственная регистрация брака в желаемые сроки невозможна.
В ситуациях, требующих безотлагательного решения о венчании до государственной регистрации брака, священнослужитель может самостоятельно принять таковое решение с последующим докладом о том епархиальному архиерею.
Не признается возможным венчание браков, зарегистрированных в соответствии с государственным законодательством, но не соответствующих каноническим нормам (например, при превышении допустимого церковными правилами количества предшествующих браков одним из желающих венчаться или при наличии между лицами, желающими венчаться, недопустимых степеней родства). Церковь категорически не признаёт и не признает союзы лиц одного пола в качестве брака вне зависимости от признания или непризнания таковых гражданским законодательством, а также другие формы сожительства, не соответствующие ранее данному определению брака как союза между мужчиной и женщиной.
Церковь благословляет браки тех лиц, которые осознанно приступают к этому Таинству. В современных церковных документах предписано: «По причине невоцерковленности большинства вступающих в церковный брак представляется необходимым установить перед таинством Брака обязательные подготовительные беседы, во время которых священнослужитель или катехизатор-мирянин должен разъяснить вступающим в брак важность и ответственность предпринимаемого ими шага, раскрыть христианское понимание любви между мужчиной и женщиной, объяснить смысл и значение семейной жизни в свете Священного Писания и православного учения о спасении»1. Священнослужителю также следует рекомендовать желающим вступить в брак исповедоваться и причаститься Святых Христовых Таин в преддверии венчания.
Таинство Брака не может быть совершено над человеком, отрицающим основополагающие истины христианской веры и нравственности.
Церковь также не разрешает венчать следующих лиц:
а) уже состоящих в ином браке, церковном или зарегистрированном государственными органами власти;
б) находящихся между собой в кровном родстве по прямой линии независимо от степени родства (Трул. 54, Вас. Вел. 87, указ Святейшего Синода от 19 января 1810 года);
в) находящихся между собой в кровном родстве по боковой линии (в том числе единокровном и единоутробном) до четвертой степени включительно; браки в пятой и шестой степени бокового кровного родства могут быть совершены с благословения епархиального архиерея (там же);
г) находящихся между собой в тех видах свойства, на которые указано в Трул. 54: «отец и сын с матерью и дочерью, или отец и сын с девами двумя сестрами, или мать и дочь с двумя братьями, или два брата с двумя сестрами»; предусмотренные решениями Святейшего Синода (XVIII-XX вв.) запреты на вступление в брак при иных видах свойства применяются по усмотрению епархиального архиерея;
д) состоящих в духовном родстве:
- восприемника с им воспринятой во Святом Крещении, восприемницу с ею воспринятым (указ Святейшего Синода от 19 января 1810 года);
- восприемника с матерью воспринятого, а также восприемницу с отцом воспринятой (Трул. 53, указы Святейшего Синода от 19 января 1810 года, от 19 апреля 1873 года и от 31 октября 1875 года).
е) ранее состоявших в трех браках (учитываются браки как венчанные, так и не венчанные, но получившие государственную регистрацию), в которых желающий вступить в новый брак состоял после принятия им Святого Крещения;
ж) состоящих в духовном сане, начиная с посвященных в иподиаконский чин;
з) монашествующих;
и) не достигших брачного возраста согласно государственному законодательству, с учетом исключений, предусмотренных этим законодательством;
к) признанных недееспособными в установленном законом порядке в связи с психическим расстройством, хотя в исключительных случаях епархиальный архиерей может принять решение о возможности вступления таких пар в церковный брак;
л) осуществивших так называемую смену пола;
м) удочеривших с удочеренными, усыновивших с усыновленными, приемных родителей с приемными детьми.
Недопустимо совершение венчания при отсутствии свободного согласия обеих сторон.
В тех случаях, когда священнослужитель затрудняется определить наличие или отсутствие препятствий к совершению таинства Венчания, он должен либо самостоятельно обратиться к епархиальному архиерею, либо предложить желающим венчаться обратиться к епархиальной власти за разрешением возникшего недоумения и дозволением на совершение венчания.
Браки между восприемниками могут совершаться по благословению епархиального архиерея (с учетом указу Святейшего Синода от 31 декабря 1837 года).
II. Признание церковного брака недействительным
Освящение брака, совершенное по ошибке (например, при незнании о наличии препятствий) или злоумышленно (например, при наличии установленных церковным законодательством препятствий) может быть епархиальным архиереем признано недействительным.
Исключение составляют венчания, совершенные при наличии таких препятствий, которые могут быть преодолены благословением архиерея (см. пункт в перечня выше), или при недостижении одним из венчанных брачного возраста при условии, что ко времени обнаружения данного обстоятельства брачный возраст был уже достигнут или если в таком браке родился ребенок.
В тех случаях, когда супруги, находящиеся в зарегистрированном браке, принимают православие через таинство Крещения или через чин присоединения, их брак может быть венчан, если к тому нет канонических препятствий.
Церковный брак может быть признан недействительным по заявлению одного из супругов в случае неспособности другого супруга к брачному сожительству по естественным причинам, если таковая неспособность началась до совершения брака и при этом была не известна другой стороне, а также если она не обуславливается преклонным возрастом. В соответствии с определением Всероссийского Церковного Собора 1917-1918 гг. обращение по этому поводу к епархиальной власти может быть принято к рассмотрению не ранее, чем через два года со времени совершения брака, причем «указанный срок не обязателен в случаях, когда неспособность супруга несомненна»2.
В отношении православных христиан, состоящих в зарегистрированном браке, не освященном таинством, священнослужителям следует руководствоваться определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 28–29 декабря 1998 года о недопустимости практики лишения Причастия лиц, живущих в невенчанном браке, и отождествления такового брака с блудом. Следует иметь особое пастырское попечение о таких людях, разъясняя им необходимость благодатной помощи, испрашиваемой в таинстве Брака.
III. Браки с инославными христианами
Древние церковные каноны (Трул. 72, Лаод. 31) ради защиты Церкви от распространения ереси запрещали православным христианам вступать в брак с еретиками. Этот подход и ныне должен применяться по отношению к членам еретических и раскольнических сообществ, враждебных Церкви и создающих угрозу ее единству.
Иной подход, основанный на принципе икономии, применяется в отношении браков с представителями тех инославных сообществ, которые не враждебны Православной Церкви. Этот подход, отраженный в постановлениях синодального периода, подытожен в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Исходя из соображений пастырской икономии, Русская Православная Церковь как в прошлом, так и сегодня находит возможным совершение браков православных христиан с католиками, членами Древних Восточных Церквей и протестантами, исповедующими веру в Триединого Бога, при условии благословения брака в Православной Церкви и воспитания детей в православной вере. Такой же практики на протяжении последних столетий придерживаются в большинстве Православных Церквей»3.
Благословение епархиального архиерея на вступление в такой брак может быть преподано православной стороне в ответ на письменное прошение, которое должно сопровождаться согласием неправославной стороны на то, чтобы дети были воспитаны в православной вере.
Тот же подход применяется в отношении венчания православных христиан со старообрядцами.
IV. Браки с нехристианами
Не освящаются венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами (Халк. 14). Это связано с попечением Церкви о христианском возрастании вступающих в брак: «Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Только единая в вере семья может стать «домашней Церковью» (Рим. 16:5; Флм. 1:2), в которой муж и жена совместно с детьми возрастают в духовном совершенствовании и познании Бога. Отсутствие единомыслия представляет серьезную угрозу целостности супружеского союза. Именно поэтому Церковь считает своим долгом призывать верующих вступать в брак «только в Господе» (1 Кор. 7:39), то есть с теми, кто разделяет их христианские убеждения»4.
В то же время к лицам, состоящим в браке с нехристианами, Церковь может проявлять пастырское снисхождение, заботясь о том, чтобы они сохраняли связь с православной общиной и могли воспитывать в Православии своих детей. Священник, рассматривая каждый отдельный случай, должен помнить слова апостола Павла: «Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим» (1 Кор. 7:12-14).
V. Признание церковного брака утратившим каноническую силу
Брачный союз прекращается смертью одного из супругов: «Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хочет, только в Господе» (1 Кор. 7:39).
При жизни супругов их союз должен быть нерушимым по слову Спасителя: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6). В то же время, основываясь на евангельском учении, Церковь признает возможность прекращения брака при жизни обоих супругов в случае прелюбодеяния одного из них (Мф. 5:32; 19:9). Признание церковного брака утратившим каноническую силу также возможно при наличии обстоятельств, которые влияют на брачный союз столь же разрушительно, как и прелюбодеяние, или которые могут быть уподоблены смерти одного из супругов.
В настоящее время Русская Православная Церковь на основании священных канонов, определения Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов «О поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью», а также Основ социальной концепции Русской Православной Церкви считает допустимыми для рассмотрения вопроса о признании церковного брака утратившим каноническую силу следующие поводы:
а) отпадение одного из супругов от Православия;
б) прелюбодеяние одного из супругов (Мф. 19:9) и противоестественные пороки;
в) вступление одного из супругов в новый брак в соответствии с гражданским законодательством;
г) неспособность одного из супругов к брачному сожитию, явившаяся следствием намеренного самокалечения;
д) заболевание одного из супругов, которое при продолжении супружеского сожительства может нанести непоправимый вред другому супругу или детям;
е) медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания супруга, при его отказе от лечения и исправления образа жизни;
ж) безвестное отсутствие одного из супругов, если оно продолжается не менее трех лет при наличии официального свидетельства уполномоченного государственного органа; указанный срок сокращается до двух лет после окончания военных действий для супругов лиц, пропавших без вести в связи с таковыми, и до двух лет для супругов лиц, пропавших без вести в связи с иными бедствиями и чрезвычайными происшествиями;
з) злонамеренное оставление одного супруга другим (длительностью не менее года);
и) совершение женой аборта при несогласии мужа или принуждение мужем жены к аборту;
к) надлежащим образом удостоверенное посягательство одного из супругов на жизнь или здоровье другого супруга либо детей;
л) неизлечимая тяжкая душевная болезнь одного из супругов, наступившая в течение брака, подтверждаемая медицинским свидетельством и устраняющая возможность продолжения брачной жизни.
При наличии одного из перечисленных выше оснований одна из сторон может обратиться к епархиальной власти с просьбой рассмотреть вопрос о признании ее церковного брака утратившим каноническую силу. Священнослужителям вменяется в обязанность всячески увещевать лиц, ищущих развода, не принимать поспешных решений, но, по возможности, примириться и сохранить свой брак. Наличие решения светских органов власти о расторжении брака не является препятствием для вынесения церковной властью самостоятельного суждения и собственного решения по долгу пастырского попечения, в соответствии с церковными канонами, а также нормами, содержащимися в настоящем документе.
По исследовании вопроса епархиальный архиерей5 может выдать свидетельство о признании данного брака утратившим каноническую силу и о возможности для невиновной стороны венчаться вторым или третьим браком. Виновной стороне такая возможность также может быть предоставлена после принесения покаяния и исполнения епитимии.
Фактическое рассмотрение дел и выдачу упомянутых свидетельств может, по благословению епархиального архиерея, осуществлять специальная комиссия, состоящая из пресвитеров и, по возможности, возглавляемая викарным архиереем, если таковой имеется в епархии. Также эти функции могут быть возложены на епархиальный церковный суд. Дела рассматриваются комиссией или судом коллегиально, а при необходимости ― с выслушиванием сторон. К полномочиям комиссии (епархиального суда) относится подтверждение виновности (невиновности) каждой стороны.
Решение о признании церковного брака утратившим каноническую силу принимается в епархии по месту фактического проживания супругов. В случае проживания супругов в разных епархиях вопрос должен рассматриваться в той епархии, где проживает супруг инициирующий развод.
В случае намерения одного из супругов принять монашеский постриг и направления соответствующего прошения епархиальному архиерею церковный брак может быть признан утратившим каноническую силу при соблюдении следующих условий:
1) наличие письменного согласия другого супруга;
2) отсутствие несовершеннолетних детей или иных лиц, находящихся на иждивении супруга, намеревающегося принять монашество.
Постриг, совершенный без соблюдения этих условий, может быть признан недействительным, а последствия его регулируются Положением о монастырях и монашестве.
Приложение
О кровном родстве
В кровном родстве по боковой линии состоят:
- во второй степени — родные братья и сестры, в том числе единокровные и единоутробные (здесь и далее);
- в третьей степени — дяди и тети с племянниками и племянницами;
- в четвертой степени —
двоюродные братья и сестры между собой;
двоюродные дедушки и бабушки с внучатыми племянниками и племянницами (то есть с внуками или внучками своих родных братьев или сестер); - в пятой степени —
данное лицо с детьми своих двоюродных братьев или сестер; - в шестой степени —
троюродные братья и сестры между собой;
данное лицо с внуками и внучками своих двоюродных братьев или сестер.
― См. документ «О религиозно-образовательном и катехизическом служении в Русской Православной Церкви». II, 2.
― Определения Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. «О поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью», п. 10.
― Основы социальной концепции, Х.2.
― Основы социальной концепции, Х.2.
― «Осуществляя наблюдение за каноническим порядком и церковной дисциплиной, епархиальный архиерей … в соответствии с канонами решает вопросы, возникающие при заключении церковных браков и разводов» (Устав Русской Православной Церкви, глава XV, 19, г).
Запрещенный в служении священник Русской православной церкви Дмитрий Свердлов рассказал «Газете.Ru», в чем причина его «оставления прихода», как он безуспешно пытался договориться с высшим церковным начальством о выходе за штат и почему ему не захотелось служить в «комбинате духовных услуг».
— Отец Дмитрий, откуда вы узнали о решении митрополита Ювеналия (Пояркова) запретить вас в служении?
— Мне позвонил во вторник вечером товарищ и сказал об указе о моем запрете, вывешенном на сайте епархии.
— В сентябре 2012 года вас перевели с должности настоятеля в храме Петра и Павла в деревне Павловское Домодедовского района Подмосковья. В чем, по вашему мнению, причина предыдущего наказания?
— Я не знал официальных причин сентябрьского перевода, почему меня сняли с настоятельства. Тогда причины были озвучены только в частных разговорах с официальным лицом епархии. И причина называлась только одна: мои публикации. Сейчас епархия сформулировала позицию, что тот перевод был сделан из-за «прогулов». Впрочем, меня и тогда предупредили, что никакое официальное лицо не признает никакой другой причины.
— В среду епископ Николай (Погребняк) говорил, что летом вы уехали в самовольный отпуск, а потом, когда вас сняли с настоятельства в храме Петра и Павла и перевели в Домодедовский собор Всех Святых, вы просто не стали туда ходить.
— Летом происходили разные события, но, что именно стало причиной, я могу только предполагать. У меня трое детей, и мой средний сын пяти лет — жуткий аллергик. Каждую весну у него очень сильная реакция на цветение, и с каждым годом она прогрессирует. В этом году по весне ребенку было совсем плохо, и моя жена в мае взяла горящий тур в Турцию на море. Мальчику там стало легче, но наш доктор предупредил, что, хоть ребенку и лучше, еще немного, и аллергия перейдет в астму. Мальчонку жалко, потому что врагу не пожелаешь жить с гормональным спреем от астмы. Уже на второй день после возвращения он стал покрываться коростой. Мы кое-как пережили май — мы же не миллионеры, чтобы сразу уехать на море. А летом я стал собираться с детьми на море. Мы решили поехать на машине в Болгарию — билетов на самолет уже не было, да и дорого покупать билеты на троих.
У меня отпуск 12 дней в году. Настоятель храма в год может пропустить только одно воскресенье. Кроме этого, в нашей епархии этот отпуск нельзя разбивать, можно взять только целиком. Я подал прошение на отпуск, отпуск мне одобрили, но при этом я оказался в трудном положении. До Болгарии на машине ехать три дня. Получается шесть дней в дороге и всего лишь шесть дней на море. А за это время дети даже акклиматизироваться не успеют. И я без согласования с церковной администрацией принял решение пропустить еще один воскресный день. Свой приход я прекрасно знаю и, пропуская воскресенье, я понимал, что хуже от этого никому не станет: многие прихожане все равно разъехались на лето.
После отпуска сыну стало гораздо лучше. Но, когда мы ехали домой из Болгарии, мне позвонил помощник моего церковного начальника — благочинного протоиерея Александра Васильева. Тот сказал, что я на следующий день должен прибыть к благочинному. Я сказал, что не могу, потому что еду по Румынии. Так моя самоволка стала известна церковному руководству.
Мне казалось, что по возвращении мне удалось благочинному эту ситуацию объяснить. Тут стоит отметить, что еще с апреля благочинный начал примерно раз в неделю приезжать ко мне с папкой с распечатками моих статей. В них маркером были отмечены те фрагменты, с которыми он был не согласен. Он открывал папку, находил отметки, говорил, мол, отец Дмитрий, дорогой, я с тобой не согласен по этому вопросу. В частности, ему не понравилась фраза из интервью журналу «Большой город» о том, что «финансово и социально независимый священник — это опасность для административной церковной системы, потенциально он не настолько послушен и подчинен, как священник, полностью зависимый от своего образа жизни». Во время каждой такой встречи я кивал головой, мол, принимаю его мнение к сведению. Такие вот странные встречи.
— После вашей «самоволки» последовало какое-то наказание?
— Нет, жизнь продолжилась дальше. С точки зрения церковной администрации пропуск службы — это нарушение правил, но, как и везде в России, строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Подобные вещи регулярно случаются с разными священниками.
Прошло еще некоторое время, и случилось наводнение в Крымске. На четвертый день я не выдержал, эта трагедия задела меня за живое. Я отслужил воскресную службу, а на следующей неделе больше служб не планировалось. Я учел беспокойство благочинного по поводу пропуска воскресной службы в июне и спланировал поездку так, чтобы вернуться к следующему воскресенью. Прямо скажем, за все 12 лет моей службы никого никогда не интересовало, где я нахожусь от воскресенья до воскресенья.
Я призвал людей на своей странице в Facebook, за два дня мы собрали более 100 тыс. рублей, загрузили огромный джип колясками, памперсами, медикаментами и на следующий день вечером оказались в Крымске. От поездки было очень правильное ощущение — ощущение правильного дела.
К следующей службе я вернулся. А своей поездки в Крымск я никогда не скрывал: было три или четыре статьи на «Правмире» (интернет-портал «Православие и мир». — «Газета.Ru»), а церковная администрация внимательно мониторит мои публикации, как я уже рассказал. Если бы поездка в Крымск была существенным нарушением церковной дисциплины, почему наказание не последовало тогда?
В августе меня пригласили в Италию на католическую конференцию. Я поехал, хотя и понимал, что по правилам должен был попросить разрешения правящего архиерея. Но с учетом претензий к моим публикациям я решил, что смысла просить разрешения не было, и самовольно полетел в Италию между служб.
— Об этом узнала церковная администрация?
— Я этого не скрывал, и, когда это дошло до благочинного, начались проблемы. Тот режим перемещений, который я считал нормальным, для него оказался огромной проблемой. Но в ходе беседы он убедил меня, что такое поведение с моей стороны неприемлемо. Я согласился с отцом Александром, но у меня оставалось одно незаконченное дело. Мы вместе с фондом «Предание» и порталом «Правмир» собрали 1,3 млн рублей в помощь крымчанам, деньги были собраны под мое имя, на мне лежала ответственность за распределение средств. Я отказался от всех приглашений и поездок и готов был, хотя не знал как, отказаться от продолжения проекта в Крымске… Но разговор сразу пошел не так. Протоиерей был раздражен и разгневан. Он начал говорить со мной нервно и грубо и потребовал от меня объяснительную в письменном виде по поводу моих отлучек, он был уверен, что я и так должен был привезти ее на встречу. Я уговаривал его, что не надо эскалировать ситуацию, согласился с его аргументами, но он настаивал на этой объяснительной. Я объяснял, что он ставит меня в идиотское положение, потому что фактически он просит меня написать донос на меня самого. Получился конфликт, скандал, от выбежал не прощаясь из своего кабинета… Через три недели мне позвонил его помощник и сообщил, что уже неделю, как я не настоятель Петропавловского храма и переведен в Домодедовский собор.
— Вы успели послужить в Домодедове?
— Меня вызвали в Москву в епархиальное управление на встречу с секретарем епархии протоиереем Александром Ганаба. На этой встрече становится очевидно, что об отлучках моих речь вообще не идет. Так или иначе речь идет только о публикациях. Отец Александр предупреждает меня намеренно, что он никогда не согласится и никогда не подтвердит, что причиной моего перевода была моя публицистика, если я об этом когда-либо буду говорить. Он не раз уточнил, что в официальных комментариях и документах будет идти речь именно о нарушении дисциплины. На этой же встрече я вынужден был заявить отцу Александру, что выходить служить в этот собор для меня невозможно.
— А отказаться можно?
— Формально — нет, а практически — можно. На ультимативную форму его требований мне пришлось тоже ответить ультиматумом, и, что самое интересное, церковный чиновник согласился. Мы договорились, что я не выхожу в Домодедовский собор, а епархиальное управление меня за это не наказывает. Дополнительным условием было не писать в СМИ. Меня эта ситуация устроила — я спокойно могу не писать, журналистского зуда у меня нет. Так что я с легкостью согласился.
Мы договорились на четыре месяца, то есть как раз до Рождественских праздников. Мне предложили прикрыть мое отсутствие больничным, тем более что у меня и так были проблемы с мениском — выбил колено, играя с детьми в футбол. Так что до конца декабря я жил жизнью частного лица. В конце декабря мне позвонил помощник благочинного и сказал, что меня «потеряли». Я ответил, что я живу там же, телефон не менял, а помощник заявил, что якобы благочинный переживает, что я не появляюсь. Я попросил его позвонить в епархиальное управление по поводу моего отсутствия в храме. На этом все закончилось, а 14 января 2012 года сайт епархиального управления вывесил указ о моем отчислении за штат и запрете с формулировкой «за оставление прихода».
То, что сейчас публикуется официальными лицами епархии, мол, «я болтался по заграницам», они «не могли меня найти», «я не отвечал на звонки» — ну это просто неправда. У нас обычно делают так: если священник не ответил на звонок начальства, ему настойчиво дозваниваются. Если не дозвонились, присылают СМС с требованием перезвонить. Звонков, СМС мне не было. Меня подставили. Это в каком-то смысле ожидаемо и неожиданно одновременно. Я все-таки не изжил своего романтического отношения к церкви.
— Почему вы не захотели служить в Домодедовском соборе?
— Во-первых, мой перевод из настоятелей интепретировался как дисциплинарная мера. При этом не было внятно озвучено, за что меня наказывали — то ли за отсутствие, то ли за статьи. Я не хотел соглашаться с дисциплинарной мерой без разъяснения ситуации, а если бы я стал служить в другом храме, я бы таким образом признал наказание. К тому же я полагал, что по своим отъездам из Москвы я объяснился, а по Крымску — мне и в голову не могло прийти, что мне могут это предъявить в качестве претензии.
Во-вторых, у меня была личная причина. Настоятель этого собора — это тот самый благочинный, который в этой ситуации проявил себя некорректно — писал на меня «рапорты», в которых полуправда перемешана с полуложью.
Когда священники служат, они причащаются вместе и говорят друг другу «Христос посреди нас». Это значит, что мы все братья во Христе. Я не готов был сказать человеку, который написал на меня рапорт, в котором половина фактов довольно своеобразно интерпретирована, «Христос посреди нас». По факту, между нами нет Христа. Часть из этих документов, которые церковные администраторы посчитали для себя удобными, выложены на епархиальном сайте, с ними можно ознакомиться.
В-третьих, то, как устроено церковное дело в соборе, противоречит моему опыту священника и тому, что я считаю правильным. Служить так, как там требуется, было бы против моей совести, а служить так, как я считаю правильным, — начинать еще один конфликт.
Это такой большой «комбинат духовных услуг». Мне известен факт того, что в этом соборе принудительно берутся деньги за крещение. Церковь, в которой вымогают деньги за требы, — это профанация всей христианской идеи. Кроме того, это категорически запрещено патриархом. Я не хотел в этом участвовать.
— На что вы жили все это время?
— Прошлой зимой я продал мамину дачу. Это хорошие деньги.
— Сейчас вы можете подать апелляцию на указ митрополита в церковный суд. Собираетесь ли вы это делать?
— Моя реакция во многом зависит от реакции церковной администрации. После публикации статьи о выборах они опасались, что я пойду в большую политику или большую журналистику и буду пользоваться своим саном священника, чтобы решать какие-то политические вопросы.
Епископ Николай (Погребняк) говорил, что это прямое вмешательство в политику, несовместимое со священным саном. Это спорное утверждение: точно так же можно сказать, что и его деятельность несовместима со священным саном. Но факт остается фактом: участие священника на выборах в качестве наблюдателя и журналиста вызвало негативную реакцию в церковной администрации, на всех уровнях.
Несмотря на мои усилия, конфликта избежать не удалось.
Еще зимой 2011—2012 года я писал владыке Ювеналию прошение, чтобы меня отпустили за штат из-за психологической усталости. У людей, которые занимаются социальным общением, — учителей, врачей, священников и других — есть социальное выгорание. В жизни нет ничего хуже, чем уставший священник. Мне нужна была пауза. Но мне не удалось убедить в этом церковное руководство.
— Чем отличается выход за штат от запрещения в служении?
— Выйти за штат — это как получить военную пенсию, то есть награды остаются, форменная одежда, табельное оружие и так далее. А быть под запретом — это как если бы погоны сорвали.
Если бы меня сейчас отпустили за штат, в СМИ не было бы того скандала, который возник в связи с моим запретом. Его спровоцировали те церковные администраторы, которые инициировали указ. Завтра они опять будут говорить, что против церкви ведется информационная война, а тут всего-навсего надо было самим действовать более деликатно.
— Что вы собираетесь делать дальше?
— Мои дальнейшие планы зависят от реакции церковной администрации. Если владыка Николай (Погребняк) будет озвучивать вещи, которых он достоверно не знает, или причудливым образом интерпретировать факты, мне придется ему напомнить, что еще летом этого года он говорил в епархиальном управлении, что, мол, если Свердлов не перестанет писать, его накажут и переведут в другой храм.
— Какие наказания вообще бывают в церкви?
— Я в этом вопросе не силен, но уже успел познакомиться с двумя из них: перевод из должности настоятеля в должность подчиненного священника. Когда пресс-секретарь говорит, что перевод — во благо, он, видимо, не знает о чем говорит или лукавит. Бывает, что священника переводят из крупного прихода, где хорошо с финансами, в отдаленный и бедный, где плохо с прихожанами. Бывают и экзотические случаи. Последнее время особо отличилась Ивановская епархия. Там священникам официально ограничили активность в интернете.
— Наказания это следствие личной антипатии со стороны начальства или же санкции за реальные проступки?
— Бывает и так, и так. Право наказания и поощрения принадлежит не епархиальному архиерею. Понятно, что здесь слишком много зависит от личности епископа. К этому можно по-разному относиться, но это реальность церковной жизни.