Насколько нас обязывает решение стать духовным чадом, насколько оставляет свободными? Какое отношение к духовнику — неправильное? Как быть, если руководителя в духовной жизни у вас пока нет? Можно ли иметь «духовника по переписке»? Как быть, если у мужа и жены разные духовники? Можно ли перейти от одного духовника к другому? И что это за тайна духовничества, делающая отношения отца и чада особыми?

Об этих и других нюансах темы говорим с известным московским священником, на протяжении 35 лет бывшим в послушании у архимандрита Иоанна (Крестьянкина), — настоятелем храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках протоиереем Владимиром Волгиным.

Время на проверку

— Отец Владимир, с чего человеку, только что пришедшему в Церковь, начать поиск духовника?

— Прежде всего, об этом нужно молиться. Преподобный Симеон Новый Богослов советует молиться много, чтобы Господь послал духовника. Еще один совет: не спешить. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорил следующее: когда молодой человек и девушка познакомились и имеют симпатию друг к другу, то до решения вопроса о браке должно пройти три года. Безусловно, между ними должны быть дружеские отношения, целомудренные, и уже к концу третьего года молодые люди должны определиться: могу ли я с этим человеком жить или нет? Вот духовничество — это тоже в каком-то смысле брак, только духовный. И поэтому не сразу нужно проситься в духовные чада к тому священнику, который тебе пришелся по вкусу и отвечает сегодня внутренним твоим запросам. Завтра это может оказаться не так!

Нужно очень внимательно присмотреться к нему, увидеть положительные стороны — а мы, священники, будучи человеками, являем и пристрастные, отрицательные свои стороны. Нужно наблюдать за тем, как священник руководит своими духовными детьми, навязывает ли тотально свою волю, настаивает ли на ней или оставляет человеку свободу. Даже Господь не ограничивает нашу свободу, Он стучится в дверь сердца, именно стучится, но не приказывает: «Откройте Мне дверь!»

— Можно с лёту довериться и духовно не­опытному человеку, «младостарцу»…

— Да. Младостарцы — это молодые, не­опытные священники, которые считают себя людьми, знающими волю Божию, всё понимающими, всё видящими. А на самом деле это не так. Да, безусловно, бывают исключительные случаи: преподобный Александр Свирский уже в 18 лет считался старцем, преподобный Амвросий Оптинский в 38 лет стал старцем. А в обычной нашей жизни люди приходят зрелыми к этой харизме, к тому послушанию, которое Господь может возложить на человека непосредственно или через духовного отца. Но если мы не видим чего, а утверждаем, что видим, и настаиваем на этом, то горе нам, священникам, духовникам!..

Поэтому, повторюсь, спешка ни к чему.

Я уже 36 лет служу в сане священника, и много людей прошло через меня и остановилось у меня как у духовника. Но раньше я преждевременно устанавливал отношения: человек просит об этом, «влюбился» как в священника с первого взгляда и думает, что все будет благополучно. Были и такие случаи, когда люди уходили от меня, наверное, разочаровываясь, наверное, потому, что я не смог достаточно глубоко ответить на их вопросы. А может быть, отвечал так, что вопрошающим было неинтересно слушать. Разные бывают причины отхода верующих мирян от своих духовников. И для того чтобы этого не было, я постепенно, с опытом, стал устанавливать какой-то период, так скажем, «воздержания» до заключения отношений. Я говорю: «Понаблюдайте за мной. Я вам не откажу ни в коем случае, буду сейчас на правах «исполняющего обязанности” духовного отца. Но не буду таковым до тех пор, пока вы не посмотрите на меня достаточно продолжительное время».

— При этом Вы исповедуете этих людей?

— Да, конечно, исповедую, беседую, отвечаю на все те вопросы, которые они ставят передо мной.

— Чем отличается духовное чадо от человека, который просто приходит на исповедь?

— А чем отличаются свои дети от чужих детей? Наверное, тем же. Твои дети тебя слушаются, по крайней мере, обязаны слушаться до какого-то возраста. Да и потом, может быть, послушание сохраняется, если это полезно будет. А чужие дети тебя не слушаются. Они к тебе могут обращаться за каким-нибудь советом, за конфеткой, условно говоря, за объяснением чего-то. Вот и исповедующийся человек, не являющийся духовным чадом, находится примерно на таком уровне отношений со священником.

Послушание и свобода

— Строго говоря, абсолютное послушание — это монашеская категория. А в какой мере послушание может соблюдать мирской человек?

— Конечно, необходимо учитывать возможности человека.

Есть определенный круг проблем — не очень разносторонний и обширный, — который люди, живущие в миру, обычно ставят перед нами, священниками. Эти вопросы по сути своей касаются кодекса нравственно-христианской жизни, и когда речь заходит о них, духовное чадо, безусловно, должно проявить послушание. Ну, например, жизнь в так называемом «гражданском браке», в отношениях, которые не зафиксированы органами государственной власти и Церковью не освящены. Это блуд. Некоторые говорят: «Да я лучше повенчаюсь, я не пойду в ЗАГС». Но эти люди не понимают того, что до революции Церковь сочетала в себе два института: ЗАГС (метрические книги) и сам институт Церкви, где совершались таинства или обряды. И, безусловно, человек, который просит у тебя духовничества, должен послушать тебя и перестать жить в таком незаконном сожительстве. Или же узаконить его. Это же просто, правда?

Есть проблемы другого уровня. К примеру, переход с одной работы на другую работу — правильно это или неправильно? Я знаю, что старцы никогда не советовали просто так переходить на другую работу, допустим, из-за более высокой заработной платы, а рекомендовали своим духовным детям оставаться на прежней работе. И, в общем, опыт показывает: это правильно чаще всего. Почему? Потому что, когда человек переходит на другую работу, он должен адаптироваться, его должны принять сотрудники, сослуживцы, а если не примут, это может закончиться увольнением. Вот тебе и повышенный уровень заработной платы!..

— Должен ли человек обсуждать с духовником любые вопросы семейной жизни? Почему не решить их самому?

— Думаю, любое обсуждение должно начаться в семье. Есть вопросы и проблемы, которые муж и жена сами могут отрегулировать. А есть такие, которые приходится выносить на благословение духовника, когда, допустим, муж не согласен с точкой зрения жены или наоборот. Причем нужно понимать: я задаю этот вопрос только в том случае, если я готов исполнить благословение духовника. Если не исполню, потому что не понравится мне ответ, то это профанация отношений. Лучше не подходить с этим вопросом к духовнику и жить по собственной воле, чем спросить и не исполнить.

Об играх в духовную жизнь

— Нет ли тут такой опасности: человек, привыкнув обо всем спрашивать духовника, потеряет способность самостоятельно принимать решения и, главное, брать на себя ответственность за них? Раз духовник благословил, он за все и отвечает…

— На моей практике я не встречал людей, которые хотели бы возложить всю свою жизнь и попечение о себе на духовного отца. Бывают некоторые отклонения, искривления, неправильности в отношениях с духовным отцом. Например, когда духовные чада спрашивают о каких-то мелочах. Условно скажем: «Благословите меня сегодня сходить в магазин, у меня в холодильнике ничего нет». Но что меня больше удивляет, это то, что иногда люди спрашивают благословения, предположим, на поездку куда-то, уже имея билет, имея путевку: «Благословите ли поехать туда-то во время Великого поста?» Я в таких случаях говорю: «Такая просьба — профанация. Я могу только помолиться о Вас в вашей поездке, раз Вы сами решили этот вопрос».

Я думаю, опасность скорее не в неумении принимать решения, а в том, что мы достаточно горды, тщеславны и привыкли решать проблемы сами по себе. И поэтому хорошо, когда люди свою голову подклоняют под благословение духовного отца.

И есть, безусловно, сложные вопросы, на которые человек не может сам ответить. А священник, по благодати Божьей, данной ему свыше, во всяком случае, способен дать очень разумный совет.

— Получается, что человек не вполне свободен как духовное чадо, у него есть некие обязанности по отношению к духовному отцу?

— Как у детей по отношению к родителям. Но эти обязанности необременительны. Сейчас ситуация такова, что многие молодые христиане, закончившие, может быть, даже не один вуз, а два или три, бывают очень самоуверенными: зачастую они считают себя компетентными не только в тех областях, в которых получили профессиональные знания, но и в духовной жизни, где якобы можно с пол-оборота разобраться. Нет, это не так. О таких людях отец Иоанн (Крестьянкин) сказал: «Нынешние чада Церкви совершенно особые… они приходят к духовной жизни, отягощенные многими годами греховной жизни, извращенными понятиями о добре и зле. А усвоенная ими правда земная восстает на оживающее в душе понятие о Правде Небесной <…> Спасительный крест <…> отвергается, как бремя неудобоносимое. И, внешне поклоняясь великому Кресту Христову и Его Страстям, <…> человек ловко и изобретательно будет сторониться своего личного спасительного креста. И тогда как часто начинается страшнейшая подмена духовной жизни — игрой в духовную жизнь».

— Где все-таки пролегает граница между старчеством и духовничеством?

— Старцы от нас, обычных духовников, отличаются вовсе не прозорливостью. Прозорливость, безусловно, сопутствует старчеству. Но старчество — больше, чем прозорливость! Ведь среди людей, которые служат не Богу, а темным силам, есть ясновидящие, которые тоже могут предсказывать судьбу человека.

Главное в старцах — другое: они — носители Божественной любви. Не человеческой, которая пристрастна и бывает часто лжива, а Божественной. И когда ты ощущаешь эту любовь, ты понимаешь, что она — истинна и никакая другая любовь не может заменить ее. Так как на моем веку встретилось мне 11 старцев, мне кажется, хотя я дерзновенно сейчас говорю, что во мне есть некий «индикатор»: подлинный ли старец тот или иной человек или нет. И я могу сказать, что старец узнается по этой любви — всепокрывающей, всепрощающей, нераздражающейся. Той самой, свойства которой описаны в Первом послании к Коринфянам апостола Павла: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…

Мое послушание на всю жизнь

— Как Вы познакомились с Вашим духовным отцом, архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), и со схиигуменом Саввой?

— К сожалению, в свое время нам, молодежи, священники уделяли очень малое внимание, потому что в советское время им было опас­но вступать в общение с молодыми людьми. Хотя были такие московские иереи, которые с молодежью общались, но их было немного. Я, еще не будучи крещеным (принял крещение спустя полгода после этой поездки), приехал в Псково-Печерский монастырь и познакомился с отцом Саввой (Остапенко). Даже отца Иоанна (Крестьянкина) я не помню, хотя говорили, что он был и мы с ним познакомились. И уже спустя год я снова приехал в Печоры. И вот как-то отец Савва, зная, что я занимаюсь литературными трудами, предложил мне отредактировать его книгу. И вложил молитовку о духовном отце туда. Я спросил: «Вы хотите меня принять в духовные дети?» Он говорит: «Если ты хочешь, я могу принять». Я знал, что он великий, что это особенный человек… А я был очень тщеславным и, в общем-то, остаюсь до сих пор, наверное, таковым, поэтому иметь такого духовного отца для меня, безусловно, было престижно. Я еще не понимал, что такое духовничество!

Так вот я попросил отца Савву быть моим духовным отцом. О чем я совсем не жалею! Благодарю Бога за то, что он какое-то время, не очень долгое, но руководил мною и обозначил такие важные, реперные точки в моем дальнейшем пути духовной жизни.

— Например? Что больше всего Вам запомнилось из его советов?

— После первой моей, генеральной, исповеди он мне сказал: «Я тебе дам послушание, которое тебе может показаться сложным, но это делание всей жизни: не осуждай людей». Я кое-как старался это исполнить, и действительно, это послушание на всю жизнь. И это есть путь к любви.

— Как Вашим духовником стал отец Иоанн (Крестьянкин)?

— Несколько раз я обращался к отцу Савве, и параллельно у меня стали нарождаться какие-то отношения с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Вот я исповедовался у отца Саввы, он мне говорил: «Благословляю», или «Не благословляю» — и не объяснял ничего. Отец Иоанн не противоречил никогда отцу Савве, их точки зрения, безусловно, совпадали, но отец Иоанн как бы «разжевывал» мне все: почему именно так, почему не по-другому. И мне это оказалось гораздо ближе, чем просто: «благословляю», «не благословляю». Так что постепенно я «перебазировался» к отцу Иоанну, который меня принял в духовные дети.

В отсутствие старцев

— Какова сегодня ситуация с духовничеством?

— Сложная. Думаю, не у всех священников, к сожалению, есть дарование духовничества.

— А что такое дарование духовничества, в чем оно заключается?

— Я бы так сказал: это разумность требований, которые предъявляет духовник к духовному чаду. Ни в коем случае не ставя себя в пример, я могу сказать из своего опыта, что всегда руководствовался возможностями, силой души человека. И если чувствовал, что я могу передавить и сломать, я останавливался. Если же я чувствовал, что еще есть запас каких-то сил духовных, то я еще более углублялся в душу и давал какие-то советы, которые порой, может быть, было нелегко исполнить, но духовные дети, как правило, стремились их придерживаться.

— Что же случилось сейчас — почему с духовничеством в наше время сложности?

— Главное, что происходит, — это исчезновение старцев.

В свое время мне отец Иоанн (Кресть­ян­кин) говорил: «Мы знали таких старцев, подобных по духу древним старцам. А вы знаете нас. А потом придут другие, которые не будут отличаться какими-то особыми дарованиями и силой духовной». Вот, наверное, это время и пришло, мы его сейчас переживаем — время, как это сейчас принято называть, апостасии, т. е. отступления от веры. Только по благодати Божией наша Россия и русский народ возрождаются, становятся верующими. И как раз для современного поколения святитель Игнатий Брянчанинов, размышляя о старчестве и об исчезновении его в будущем, говорил: не надо печалиться в связи с исчезновением мудрых духовных руководителей, нужно ориентироваться на духовные книги, на отцов Церкви.

И Вы знаете, вот удивительно, ведь я стал верующим человеком, принял крещение, когда мне было 20 лет, в 1969 году. Прошло 20 с небольшим лет, когда вдруг в России произошли изменения — вышел закон о свободе вероисповедания и свободе совести человека. И вот примерно с этого времени, а лучше сказать, с конца перестройки горбачевской, в 1989 году, стали издаваться православные книги: святые отцы, жития. А сейчас — море этих книг и огромное количество издательств! И мы имеем возможность знакомиться с трудами святителя Игнатия Брянчанинова, святителя Феофана Затворника, многих оптинских старцев, глинских старцев, современных старцев, как отец Иоанн (Крестьянкин), и других, кто после себя оставил труды. И они, в общем-то, для нас ответили на все вопросы, которые сейчас встают перед современным человечеством. Так, например, у отца Иоанна (Крестьянкина) есть «Духовная аптечка», составленная как советы по разным проблемам духовной жизни. Сейчас труды святых отцов систематизируются по темам, предположим: о смирении, о молитве, о гордости и так далее. Мы вполне можем искать духовного руководства и в них.

Причем я своим духовным детям не советую сейчас углубляться в аскетические труды таких подвижников, как, допустим, Исаак Сирин, потому что древние отцы, пустынножители ориентировались на монашество, на людей, живущих глубоко аскетической жизнью. Мы такой жизнью не живем. И если мы попытаемся исполнять их советы, с одной стороны, это, безусловно, может быть благом для нас, а с другой стороны, мы можем оказаться в капкане непонимания и несоответствия такого опыта и современной жизни. От этого возможны душевные помрачения, вплоть до психических заболеваний. Поэтому я ориентирую тех, кто обращается ко мне, на современных старцев и отечественных подвижников благочестия, уже почивших, но оставивших нам свои драгоценные труды, ориентированные на современное общество.

— Что это за книги — Вы можете перечислить еще несколько?

— Отец Николай Голубцов, святой праведный отец Алексей Мечёв, конечно, глинские и оптинские старцы, святой праведный отец Иоанн Кронштадтский, Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов. Их море, всех не перечитаешь! И сейчас люди очень занятые — на одну только дорогу на работу или на службу тратишь много времени. Всего не перечитаешь, но достаточно будет и этого для руководства в духовной жизни.

Духовник по переписке

— Может ли современный человек иметь духовника на расстоянии? Созваниваться, переписываться по Интернету, лично редко встречаясь или не встречаясь вообще?

— Конечно, могут быть такие отношения, и они очень распространены. Я слышал, что такие известные духовники, как протоиерей Владимир Воробьев, протоиерей Димитрий Смирнов имели с неким старцем переписку — брали у него советы письменно и получали ответы письменно.

И, кажется, никто из них ни разу не увидел этого старца. Такое возможно. Нам посчастливилось выбираться в Псково-Печерский монастырь, когда мы хотели, сначала мы приходили к старцам с «простынями» вопросов, потом вопросов становилось все меньше и меньше. А некоторые уже не приезжали, а письменно вопрошали старцев и получали ответы. И руководствовались этими ответами.

— Мы снова говорим о старцах, людях особых дарований, прозорливых, которые могли на расстоянии решать определенные вопросы. А как быть с обычными духовниками?

— Есть вопросы, на которые, я думаю, обычные духовники-священники, не осененные такой благодатью духовнической, старческой, не могут дать ответ. Вопросы сложные, которые требуют не только внимания и углуб­ления в душу человека, но еще какого-то параллельного знания, духовного познания, дающегося только свыше, только Богом.

Но, предположим, я имею духовных детей, которых давным-давно знаю, и это знание помогает мне, не будучи старцем и прозорливым человеком, решать, может быть, и гораздо более сложные проблемы. А если ты, обычный священник, не знаешь всех сложностей, нюансов жизни твоего духовного чада, как ты можешь ответить на его вопросы и затруднения?

— Со временем человек начинает меньше нуждаться в духовнике, меньше задавать вопросов, короче исповедоваться. Нормально ли это?

— Я думаю, это нормально. Конечно же, человек учится. Безусловно, любой предмет, по которому мы получаем знания, он гораздо более обширен, чем, допустим, институтская программа. Но тем не менее в институте дают системные знания об этом предмете, достаточно цельные. Основа в тебе заложена, и, опираясь на нее, ты можешь развиваться и дальше. Если у человека пытливый ум, и он продолжает стремиться к познанию интересующего его предмета, то все же постепенно, постепенно вопросов становится все меньше и меньше. Так же и в духовной жизни! Когда мы в последнее время приезжали к отцу Иоанну (Крестьянкину), я выцеживал из себя, как из комара, 2-3 вопроса. Мне нечего было задавать, не было проблем!

И я понимаю, что почти на все вопросы отец Иоанн ответил нам за достаточно продолжительные наши духовные отношения, которые насчитывают три с половиной десятилетия.

— Как Вы относитесь к смене духовника?

— Вы знаете, когда я был моложе, я очень ревностно относился к этому, и достаточно сильно переживал, когда от меня отходили духовные дети. Но, если они отходили, допустим, к отцу Иоанну (Крестьянкину) или к таким столпам Церкви, радость от этого превозмогала ту боль, которая во мне была. А сейчас я свободно отношусь.

Руководствуясь поговоркой: рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Человек свободен! И замыкаться на мне, человеке, который не является святым и знает, может, несовершенно, но цену своей духовной жизни… Я бы не хотел этого, не хотел бы говорить о себе: «Вот я — источник знаний». Ничего подобного. Есть люди гораздо мудрее меня. И если мои духовные чада попадают к таким людям, я сейчас уже этому радуюсь и не испытываю боли.

Неправильные отношения

— Какие отношения с духовником могут быть неправильными? Как понять, что они неверно складываются?

— Допустим, если человек видит в священнике — я говорю о личностном опыте — старца и обращается к нему как к старцу, это ложное отношение. Я не старец. Неверно, когда человек возвышает обычного духовника и ставит его на пьедестал святости. Мы, люди, я человек, грешный человек, и хотел бы избавиться, как и мои духовные дети, от страстей. Иногда это получается, иногда не получается, но все время молюсь Богу, чтобы Он меня освободил от страстей.

Очень неправильно собирать сведения о духовном отце как о чудотворце: вот здесь он проявил прозорливость, а здесь по его молитвам кто-то выздоровел. Чаще всего это в себе заключает достаточно большой элемент фантазии, и человека, духовника, начинают обожествлять. И потом, когда мы вдруг проявляем слабость, наше падение бывает велико в глазах таких людей. И погибает наша память с шумом, как сказано в Евангелии.

— Обязательно ли семье иметь общего духовника, и что делать, если у невесты один, а у жениха другой, как им поступать?

— Я придерживаюсь такого взгляда, хотя никогда не настаиваю на нем, что правильней иметь одного духовника. Представим такую картину: в Москве сейчас множество замечательных духовников; они замечательные еще и тем, что имеют опыт общения со старцами, которые передали им какой-то свой опыт — и его не почерпнешь ни в каких книжках!

Но тем не менее в силу разности характеров, личностных подходов они смотрят иногда по-разному на ту или иную проблему и на средства исцеления от той или иной душевной болезни. И это может оказаться камнем преткновения! Предположим, ваш духовник говорит одно в связи с определенной проблемой семейной жизни, а духовник вашего мужа говорит мужу другое в связи с этой же проблемой. И вы оказываетесь перед выбором: что же делать? И теряетесь, потому что вы любите своего духовника и почитаете его за «последнюю инстанцию», а супруг верит своему духовнику. И вот уже конфликт.

— Что же делать?

— Я бы таким семьям посоветовал следующее. Если не получается выбора, то жене нужно прислушиваться к своему мужу. Потому что она — за-мужем.

Тайна духовничества

— Что для Вас самое тяжелое в духовничестве и что — самое отрадное?

— Самое тяжелое в духовничестве — это то, что моя душа не является обителью для Бога. Вот чем отличались старцы от таких духовников, как я: они зрели душу человека, по благодати Божией видели ее. И давали такие советы, которые были целительны конкретно для этого человека. Вот это то, что мне приносит боль, но ни в коем случае не разочарование, а боль, потому что в духовничестве я вижу для своей души огромные возможности и именно духовничество мне приносит огромнейшее удовлетворение само по себе. Потому что порой я вижу, как советы — не мои, а «слизанные» с кого-то — приносят пользу другому человеку. Это огромная отрада! Это радость, когда советы, почерпнутые тобой у святых отцов и у старцев, оказывают целительное воздействие на души твоих духовных чад.

С таким вопросом мы обратились к протоиерею Владиславу СВЕШНИКОВУ, настоятелю Московского храма Трех Святителей на Кулишках.

Протоиерей Владислав Свешников.
Фото Ю. Маковейчук

Кто такой духовник или духовный отец?

По большей части в церковной практике духовником или духовным отцом является священник, с которым те, кого принято называть его духовными чадами, совершают общий путь ко спасению. Но, поскольку он не просто рядом идущий, а еще и священник, он, во-первых, совершает таинство (в первую очередь речь идет о таинстве покаяния — исповеди). Во-вторых, он как пастырь стремится помочь духовному чаду, чтобы в душе последнего внедрились те духовные и нравственные качества жизни, которые находятся в пространстве Священного Писания и Предания. И если с Писанием дело довольно просто, потому что оно для всех одно и в каждом конкретном случае речь идет только о том, как применить к данному конкретному лицу различные евангельские принципы, чтобы сделать их осуществимыми, то в Предании по его бесконечности и возможностям многообразных форм проявления, область деятельности духовника становится гораздо более обширной, значимой. Он стремится нежно и ласково показать, в чем некоторые жизненные установки его духовных чад не соответствуют духу Предания и что, напротив, следовало бы в этом духе Предания раскрывать и развивать в себе, в своей душе и в своей жизни. Но это в обычной практике.

Есть и идеальные случаи (есть и ниже обычного, тогда они являются искажением отношений духовник — духовное чадо), они встречаются очень редко, но особо ценные. Это тот особый тип отношений, когда духовник посредством духа Святого знает полноту содержания души своего духовного чада и открывает ему то, что дух Святой открывает. И в таком случае духовник показывает своему духовному чаду его личный путь ко спасению, при том, что они объединены духом и содержанием общей молитвы, как общей, так и литургической.

Существуют какие-то особенности в отношениях между духовным отцом и духовными детьми?

По-настоящему чаще всего не понимается главное, что отношения духовный отец — духовное чадо — понятия и реальность глубокие и существующие. Но для этого совершенно не обязательны ни условия послушничества и послушания, ни требования и претензии, чтобы духовники непременно и как можно быстрее научили всему, что они знают сами.

Духовный отец на самом деле внутренне, не обязательно с долгими словами и размышлениями, входит в жизнь духовных детей. В жизнь тех, кто с ним — просто потому, что он их любит, и душа за них болит. И одним только фактом, что душа о них болит, они оказываются вместе и вместе идут путем спасительным. А он старается вести их ко Христу.

Духовный отец чуть впереди, потому что так оказался поставлен, и таинственным явлением духовной жизни его как нового лица, первого лица и своей любовью, имеющей очень обширную направленность. Потому что расширяющееся сердце вмещает в себя всех. Во всяком случае, всех, кто к нему прибегает. Таким образом, в общине и осуществляется то духовное содержание жизни, при котором духовный отец частным образом сказанным словом, проповедным словом, всем примером своей жизни, простотой в общении, скромностью, беспретенциозностью, нетребовательностью — не духовной нетребовательностью, духовная должна быть, разумеется, требовательность — (нетребовательностью для себя) достигает гораздо большего.

Потому что тогда его духовное чадо видит перед собою образец хорошего опыта духовной жизни, который к тому же не отдален страницами книги или какого-нибудь рассказа, а наоборот, предельно приближен непосредственным и личным общением. Вот тогда это и есть настоящий духовный отец, который заботится о своих детях. Заботится не тем, что доставляет им необходимые средства, а самим фактом их общего движения.

Насколько полным должно быть послушание духовнику? Потому что иногда приходилось читать о буквальном, абсолютном послушании. Например, по воспоминаниям духовных чад тех же оптинских старцев, советы спрашивались обо всем, вплоть до механических действий — какую книжку прочитать или в какую сторону пойти.

Какую книжку прочитать — как раз не механическое действие. Это может быть очень хороший способ управления и помощи в духовной жизни человеку, которому некоторые книги могут оказаться неполезными (даже вполне нормальные, имеющие хорошее христианское содержание) как несвоевременные. С другой стороны, предложение неофитам читать «Добротолюбие», которого еще не поймет современный человек, как правило, показывает странный монашеский опыт духовника.

Кстати говоря, что еще очень важно для духовника, так это понимание того, что мир постоянно ставит новые проблемы. И нужно пытаться увидеть разрешение этих проблем, именно как новых, если не по существу, то, по крайней мере, по формам, по новым принципам, по новым содержаниям. Начиная от таких простых вещей, как отношение к Интернету, к телевидению.

А отношение к грехам меняется?

Отношение к грехам принципиально остается то же. Оно меняться не может, и в этом смысле можно как бы лозунг древних отцов «лучше смерть, чем грех», оставить навсегда как лозунг и знамя. Лучше смерть, чем грех.

Другое дело, что, входя в область конкретного рассмотрения греховной жизни того лица, которое подходит к духовнику, нужно увидеть и ему помочь увидеть то, к чему следует пока, по крайней мере, отнестись более-менее снисходительно и спустить это как не то, что бы должное, а как временно допустимое. Не то, что грех надлежит культивировать, а в том плане, что, может быть, и нужно в этом грехе каяться, но не особенно сильно, зная, что энергия не безгранична, и силы души нужно пустить на то, что является более важным.

Это является одним из больших постоянных казусов, потому что увидеть, что важно, для этого нужен ум духовный, и совсем не обязательно он совпадает с практическим умом, со сметкой, если она есть у духовника, либо с его знаниями древних традиций. Но, во всяком случае, тот опыт, когда есть автоматическое требование абсолютного послушания, совершенно не ведет к исполнению главной задачи, которая состоит в воспитании в человеке, который приходит к священнику, подлинной духовной свободы.

Он пришел из одного вида рабства попадает в другой вид рабства. И он никогда не узнает, что такое духовная свобода. Тем более, что это дело довольно тонкое и требует очень серьезного подхода. Больше того, я бы сказал, беседуя со многими священниками, многие даже не понимают, что такое эта духовная свобода, и потому воспитать своего ученика в рамках духовной свободы они просто не могут. Все эти послушания важны на самом деле до тех пор, пока они воспитывают в человеке понимание того, как осуществляется духовно свободная жизнь. И послушание на самом деле не ограничивает свободу — оно дает для нее начало, определенные рамки, как форма сонета или еще того более — «венка сонетов», где очень строгая определенная форма, но внутри которой могут быть осуществлены высшие проявления творческой поэтической возможности.

Когда говорят, духовник благословил сделать, что это значит?

Это значит велел.

Но зачем человек идет за благословением к священнику?

По-всякому бывает. В основном, если он идет за благословением к священнику, то он идет за санкцией, санкцией на то решение, которое он уже сам принял. Например, он хочет поехать в Дивеево, и говорит: «Батюшка, благословите поехать в Дивеево». Я с трудом представляю себе такую редкую ситуацию, когда батюшка говорит: «Нет, не благословляю».

Фото Ю. Маковейчук

А если священник благословляет поступать так, что ты не можешь? Или он тебя уже благословил, а ты чувствуешь, что ты не в состоянии принять его решение?

Если между духовным отцом и духовным чадом нормальные отношения, то — не можешь и не можешь — дело просто кончается. Если действительно не можешь, если не выдуманная немочь.

В нормальной ситуации оба — и священник и тот, кто послушание не выполнил, — относятся к этому нормально. Ну что же? Ну, увидели, ну, поняли. Все хорошо, жизнь идет, жизнь не кончается. Настаивать, в таком случае, на обязательности выполнения решения, значит иметь священническое своеволие или послушническое своеволие. Это только кажется, что человек находится в области послушания, на самом деле, он находится в области своеволия.

Даже когда речь идет о таких обычных благословениях, которые ради смеха разделены на две категории. Одна женщина говорит: «Батюшка, у меня много во рту скопилось слюны. Благословите сплюнуть». А другая: «Батюшка, у меня во рту скопилось много слюны, куда благословите — направо или налево сплюнуть?» Этот пример свидетельствует не только о том, что обычно подходят за благословением по мелочи, для которой не требуется никакого благословения. Он, конечно, карикатурный, и таких не бывает на самом деле. Но по типу — бывает сколько угодно вопросов по мелочам, на которые никакого благословения специального не требуется. Либо от священника требуется санкция, требуется выбор в альтернативной или мнимой альтернативной ситуации. Но, как правило, речь в таких случаях идет о человеческой безответственности.

Другое дело, что для серьезных решений, особенно духовного порядка, безусловно, требуется внутренний совет, который даже и не столько совет, сколько рассуждение о содержании проводимого дела. Чтобы было ясно, что оно духовно и неопасно, полезно и плодотворно. И, соответственно, наоборот.

Если духовник посоветовал одно, родственники говорят другое, а сердце подсказывает третье, что в этой ситуации стоит сделать?

Плюнуть, и сделать по-четвертому. Ну, а на деле, — когда как. Иногда оказываются правы родственники, хотя бы потому, что священник может не знать полноту ситуации. Иногда оказывается прав священник, потому что родственники не понимают полноту духовного отношения. А иногда оказывается право сердце. Хотя своему сердцу в целом доверять не особенно возможно, потому в своей ветхости, во всех своих возможностях понимания действительности, в том числе и интуитивного понимания, ошибки вероятны и возможны ровно так же, как и верные решения. Так что и то, и другое, и третье, а там, может быть, и четвертое, и пятое.

Самое лучшее — если речь идет о понимании промысла Божия — когда человек искренне желает исполнять волю Божию, и в этом отношении он рассматривает все свои дела. А так как они могут быть рассмотрены как исполнение (или неисполнение) воли Божией, то лучшим ориентиром верности оказываются обстоятельства. Обстоятельства, посылаемые промыслом, наиболее четко подсказывают картины и направление жизни. Нужно тебе или не нужно уходить с работы, потому что тебя зовут на другую работу? Предоставь все воле Божией, предоставь все промыслу, и через какое-то время так сложатся обстоятельства, что окажется, что иным образом нельзя было поступить, чем тем, который подсказывает промысел.

Если случится конфликт с духовным отцом, стоит к кому-то обращаться за советом? И можно ли менять духовного отца?

Такие ситуации требуют каждый раз индивидуального разбора. Чаще всего не стоит, особенно, если вопрос мелкий. Потому что у нас в жизни крупных вопросов вообще не так уж много. Тем более, что ошибка, даже если она действительная ошибка, а не мнимая, если она не приводит к каким-то очевидным, быстро действующим отрицательным исходам, ошибка есть вещь полезная и преодолимая. Полезная, потому что дает возможность увидеть еще раз себя и все, что тебя окружает, на более верных жизненных основаниях. Не стоит забывать, что каждое становление верных отношений не проходит без ошибок.

Но все имеет значение только в тех случаях, когда возникают неправильности. В некоторых случаях без совета просто не обойтись. Особенно, когда кажется, что совет, или предложение, или приказ священника имеют явно нравственно или недопустимый, или сомнительный характер. И в таком случае посоветоваться было бы, конечно, не худо, поскольку тупое послушание в таком случае ничего хорошего не дает.

Что же касается смены духовников, да, она возможна. Во-первых, когда священник, духовник грешит ересью. Тогда, естественно, совершать подобное ему — грех, означающий отлучать себя от общего церковного, отлучать себя духа Святого. Да, можно, когда священник тяжко согрешает каким-то грехом, связанным с тобой лично. Я не говорю, когда священник блудит, поскольку дело нечастое, но любым другим явным образом, скажем, себялюбием с твоей помощью или еще чем-то. И ты видишь, что не спасаешься. Наконец, печально, но сменить духовного отца можно в тех случаях (лишь бы это не стало нормой), когда оказалось, встреча была почти случайной, когда налицо ваше глубокое несоответствие. И кто прав, кто виноват, даже лучше не разбираться.

Старец отличается от духовного отца?

Я не знаю, что такое старец. Я знаю, что такое младостарец.

Хорошо, что такое младостарец?

Не хочу говорить только потому, это прекрасно описано митрополитом Сурожским Антонием в одном из великолепных докладов, который прямо говорит о младостарчестве. Я просто к каждому слову присоединяюсь.

«Речь не идет о том, чтобы различать между молодыми или старыми безумцами. Речь идет здесь о том, чтобы по возможности оценить духовную зрелость человека, его способность быть руководителем для человека» — говорит владыка Антоний. — «Старец — это не просто человек, который долго занимался пастырской работой и приобрел какой-то навык или опытность; старец в настоящем смысле — это нечто иное, это благодатное состояние. Старцев не «выделывают», старцы силой Святого Духа рождаются; и если говорить о том, что характеризует старца, то я скажу коротко и о том, каково место старчества по отношению к обычному священству.

Мне кажется, что есть в духовничестве три степени. Есть приходской священник, роль которого — совершать таинства Церкви. Он может не быть хорошим проповедником, он может не давать никаких советов на исповеди, он может ничем не проявлять себя в пастырском отношении. Достаточно того, что он совершает Божественную литургию, если только он помнит, что чудо Божественной литургии или других таинств совершается Господом. Но это не значит, что ему дано право или возможность руководить другими людьми. Рукоположение не дает человеку ни ума, ни учености, ни опытности, ни духовного возраста. Оно дает ему страшное право стоять перед престолом Божиим там, где только Христос имеет право стоять. Он в каком-то смысле икона, но он не должен воображать, будто он святыня.

Есть другая степень. Это священник опытнее или старше, который более научен и призван давать наставления другому человеку о том, как идти от земли на небо. И этот священник должен быть предельно осторожен. Он не должен говорить того, чего он опытно не пережил или чего он как-то своим нутром не знает. Мы приходим к духовнику с тем, чтобы встретить проводника дверей до Царства Божия. Но если он там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен задумываться каждый духовник, каждый священник, которому приходят люди на исповедь. Можно ли сказать, что каждый священник имеет в себе способность каждому человеку сказать то, что ему нужно? Нет. Бывает так, что исповедующий священник или просто священник, к которому пришел человек на духовную беседу, слышит его, понимает то, что говорится, но ответа у него нет. В таком случае священник должен быть честен и сказать своему духовному чаду: «Все, что ты мне сказал, я понимаю, но ответа у меня для тебя нет. Я буду молиться о тебе. И ты молись, попроси Бога о том, чтобы Он мне простил то, что по своей неопытности я не могу тебе и Ему послужить в этой встрече, но я тебе не могу сказать ничего».

А есть еще третий уровень. Это старчество, уровень тех людей, которые, говоря образно, почти всю дорогу прошли до дверей Царства Небесного, может быть, не вошли в него, а может, допущены были в него, но были посланы обратно, на землю, к нам, чтобы нас вести в это Царство. Вот это старец. Это человек, который весь путь прошел до глубин своей души, дошел до того места, где запечатлен образ Божий в нем, и который может говорить из этих глубин. Но старцем самого себя не сделаешь, и, если можно так выразиться, старцами не рождаются. Это люди, которых коснется благодать Святого духа и которые отзовутся на нее и будут верными, — верными тому, чему учит нас Христос, и верными тому, что говорит дух Святой в их душах. Старцы — явление редкое.

Если бы самый неопытный священник так относился к исповеди, то он был бы уже тайносовершителем; а старец только тогда старец, когда он именно так может относиться к человеку — и на исповеди и вне исповеди при всякой встрече. И так мне хотелось бы сказать громко, на всю Русь: Берегитесь, братья мои, священники! Берегитесь, не приниимайте на себя роль, которая не соответствует вашему духовному возрасту, будьте просты! Будьте просто священниками — это уже так много! Человек, который силой благодати Святого духа может совершить Литургию, может окрестить ребенка, может помазать миром, это не мало, это нечто столь великое!»

Нужен ли духовный отец священнику?

Как правило, нужен, особенно молодому. Если священник уже напитан хорошим духовным опытом, исповедоваться все равно необходимо. По возможности чаще, чем это принято в современной Православной Церкви, потому что очень многие священники исповедуются только на общих исповедях в епархии.

То есть два раза в год?

Да, два раза в год. А что же, священники меньше грешат, что ли? Внутренними грехами они не меньше грешат, чем другие люди. Поэтому, конечно, желательно гораздо чаще исповедоваться. Исповедь необходима, потому что вообще необходим непрекращающийся покаянный опыт жизни.

И к руководству в духовной жизни священники не привыкли. Они не знают, что это такое, они умеют только руководить, а быть руководимыми, как правило, не умеют и не хотят. Но молодым священникам, конечно, лучше все-таки набираться опыта под руководством более опытного священства.

А не страшно священнику становиться духовником? Ведь речь идет об ответственности за души человеческие?

Ну, это вопрос, относящийся к области психологии. Так же ведь не получается, что ты решаешь: «Стану-ка я духовником». Идет жизнь, идет процесс, становишься священником и, тем самым, возлагаешь на себя ряд обязанностей. Приходишь на исповедь — приходят к тебе люди, исповедуются. Некоторые исповедуются часто, кроме того, у них возникают вопросы, кроме того, возникает необходимость за них молиться, кроме того, идет уже отчасти общая жизнь. Вот так и получается. А не то, чтобы ставишь себе задачу: пункт один — стать духовником.

Хотя и это страшно.

Фома-справка:
Протоиерей Владислав Свешников родился в 1937 году. Окончил ВГИК, киноведческий факультет. Именно там впервые прочитал Библию, которая, по его словам, «навсегда стала самой ценной книгой, но до прихода в Церковь оставалось еще 5-6 лет работы в Госфильмофонде, в течение которых на окончательное решение влияли жизнь, книги и друзья. Именно в этот период открывалась неправильность жизни без высших идеалов, в то время, как все жизненные обстоятельства подталкивали к тому, что есть правда выше человека, и эта правда Божественная.
Поскольку в семидесятые годы XX века поступить в семинарию человеку с высшим образованием было практически невозможно, в 1976 был рукоположен в Калининской (ныне Тверской) епархии в городе Осташков, где несколько лет служил у мощей преподобного Нила Столобенского.
Сейчас настоятель храма Трех Святителей на Кулишках, профессор Свято-Тихоновского православного гуманитарного университета. Написал несколько книг, в частности, первый после государственного переворота 1917 года, учебник по нравственному богословию «Очерки Христианской Этики», «Заметки о национализме подлинном и мнимом».

Фотография на заставке: mitropolia74.ru

Духовное руководство — не что-то сверхъестественное. Это может быть одна встреча человека со священником, а может — вся жизнь, прожитая вместе.
Главное в духовном руководстве — именно встреча двух личностей, каждая из которых в ходе этой встречи что-то получает и что-то отдает. А если священник во время встречи со своим духовным чадом не получает, но только отдает (или думает, что только отдает), то в конце концов для него это духовное руководство становится неприемлемым, и он от него бежит. И для пастыря, и для пасомого духовное руководство — соприкосновение с иным опытом, с иным миром. Безусловно, предполагается, что духовник, духовный руководитель имеет больше опыта, чем духовное чадо.
Когда молодой священник дает совет по какому-то духовному вопросу — это одно. Но когда он говорит: «Благословляю тебя уходить с работы…», или «разводиться», или «жениться вот на этой девице», это — младостарчество. То есть, во-первых, это дерзновение советовать в том, в чем священник вообще к такому совету не призван, а во-вторых, если и призван, то только опытный священник, и очень осторожно, лишь в тех случаях, когда вопрос действительно требует такого вмешательства.
И еще, конечно, духовный отец — это тот, кто сам живет духовной жизнью. Если он сам, так сказать, прозябает, если он сам не может решить своих проблем, то его духовничество будет либо малополезным, либо бесполезным, либо погибельным для кого-то. Такое тоже бывает.
Я вообще не беру на себя смелость выдавать какие-то повеления своим духовным — если так можно сказать — чадам. Я предоставляю решать во всех случаях им самим. Я могу лишь подсказать, каковы могут быть мотивы для их решения, подсказать, как их поступок будет выглядеть с той или другой стороны — с канонической, с духовной, с нравственной. Могу попытаться вместе с ними увидеть последствия этого поступка, могу что-то посоветовать от своего опыта, если у меня есть таковой. Могу сказать: у святителя Игнатия — так, у Феофана Затворника — так. Одни отцы говорят то-то и то-то, другие говорят — вот это. Вот, что я могу. А сказать: «Стой там — иди сюда» — не могу. Не дерзаю.

Священник Андрей Лоргус

< Предыдущая

Вопросы и ответы

Владыка, благословите! Хочу попросить Ваших молитв и задать следущий вопрос: как Вы понимаете духовное окормление в современном мире, в современной Церкви? Как часто допустимо видеться с батюшкой? Какие вопросы духовной жизни действительно требуют разрешения и совета, а по каким можно не беспокоить батюшку? Что делать молодой девушке, которая регулярно исповедуется у молодого священника и чувствует и свое смущение, и его смущение, и вместе с тем понимает, что невозможно оставаться без духовного окормления, и по этому поводу часто впадает в уныние?

Отвечает Епископ Саратовский и Вольский Лонгин:

Сущность духовного окормления во все времена одинакова. Само слово «окормление» родственно слову «кормчий». Духовный отец помогает человеку решать жизненно важные вопросы. Образно можно представить: как кормчий среди рифов, мелей и прочих опасностей ведет свое судно, так духовник помогает христианину избегать те ошибки, падения, неудачи духовного плана, которые подстерегают всех вступивших на этот путь. И в этом смысле современность не прибавляет к пониманию духовного окормления принципиально ничего нового.

Как часто необходимо прибегать к советам духовника? Это определяется, с одной стороны, необходимостью этого совета, с другой — возможностями священника.

А помощи в разрешении требуют основополагающие вопросы духовной жизни, прежде всего связанные с молитвой, постом, с образом жизни христианина: например, как соблюдать те или иные церковные правила, насколько можно сделать послабление, если человек болен. Со священником обсуждаются также те вопросы, которые могут изменить само направление жизни человека (например, если он устраивается на работу или учебу, важно выяснить, не противоречат ли его устремления христианству). Таким образом, к духовнику идут с вопросами, решение которых накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь.

Есть люди, которые пытаются перенести в свою жизнь то устроение, о котором прочитали в книгах про древних старцев и подвижников. Пробуют воплотить монастырские правила в приходской жизни, к примеру, заняться откровением помыслов.

Но надо помнить, что многие вещи, необходимые в монастыре, в миру являются, во-первых, неисполнимыми, а во-вторых, просто вредными. У Иоанна Лествичника есть очень хорошие слова о том, что новоначальному неполезно рассматривание помыслов, потому что это приводит его в состояние неправильное: человек может запутаться в тех тонких движениях души, на которые порой лучше вообще не обращать никакого внимания. Живя в миру, мы не можем уделять все свое время духовной жизни, поэтому попытки тонкого различения помыслов чаще всего приводят к рефлексии и самокопанию.

Не стоит беспокоить батюшку вопросами бытового свойства. Кроме того, часто бывает, что человек, постоянно обращаясь к священнику по любому поводу, просто теряет навык к принятию самостоятельных решений — это неправильно.

И Ваш последний вопрос: что делать молодой девушке?… Бежать от этого священника без оглядки! Каким бы ни казалось ей ее чувство хорошим, святым, чистым и возвышенным, если есть у нее смущение, и если она чувствует еще и смущение священника, бежать от него, если не хочет попасть в геенну огненную. Все мы люди немощные. Никакие минусы от отсутствия окормления не перевесят того вреда, который может произойти, если дать развиваться этому чувству, поэтому нельзя допустить даже и проблеска его.

Не случайно церковные каноны предполагают определенный возраст для священника (старше 30 лет). Мы сегодня делаем исключения по необходимости и рукополагаем более молодых людей, поступаем по той пословице, что «нужды ради и закону пременение бывает». А по древнему правилу, которое до сих пор действует в Греции — стране, наиболее полно сохранившей церковные традиции,- не каждый даже рукоположенный священник имеет право принимать исповедь: только человек, достигший 45-50 лет, когда ес тественным образом увядают многие страсти, и когда духовник, как правило, уже имеет достаточно большой жизненный и священнический опыт.

Владыка, во время поста как никогда искушения одолевают человека. Помощь и поддержку он может получить у своего духовного отца. Однако, как правило, во время поста большое количество прихожан стремятся исповедаться, что конечно радостно, но значительно уменьшает возможность полноценного общения со священнослужителем. Какими принципами должен руководствоваться прихожанин при выборе своего духовного отца для исповеди и духовных бесед? В какое время духовному чаду предпочтительнее общаться со своим духовным отцом, чтобы не обременять его дополнительно? Имеется ли в Вашей практике опыт, когда совместная беседа со священником жены и мужа, по вопросам супружеской верности, послужила сохранению брака?

Отвечает Епископ Саратовский и Вольский Лонгин:

Принцип один: человек должен выбирать для себя духовником священника, способного принести ему духовную пользу. Должны сложиться отношения понимания и доверия. Искусственно этого достигнуть нельзя: от священника требуется понимание приходящего человека, внимание к нему; со стороны самого человека необходимо доверие своему духовному отцу.

В какое время предпочтительнее общаться? На этот вопрос ответ может дать сам духовник — в зависимости от его обстоятельств. Каких-то внешних правил, которые могли бы это регламентировать, нет. Естественно, что и поисповедоваться, и поговорить со священником с большим удобством можно не в воскресный или праздничный день, а в день будний, когда нет большого наплыва прихожан и священник не ограничен какими-то временными рамками.

Совместная же беседа духовника с мужем и женой вообще очень желательна. И не только по вопросам супружеской верности, но и по всем вопросам, которые возникают в совместной жизни супругов. Это очень действенное средство не только сохранить брак, но и разрешить противоречия, вносящие разлад в семейную жизнь.

Преосвященнейший Владыка! Ответьте, пожалуйста, стоит ли вообще в наше время искать духовника? Ведь как свои ошибки, так и чужая неопытность могут очень повредить душе и сломать жизнь человеку. Святые отцы советуют руководствоваться книгами, но и мне, и многим моим знакомым очень не хватает возможности посоветоваться и попросить молитв, когда плохо. У воцерковленных людей часто есть много знакомых священников, а на деле обратиться не к кому. Возможно, Вы и сами с этим сталкивались. Посоветуйте, как быть.

Отвечает Епископ Саратовский и Вольский Лонгин:

Духовная жизнь как ничто другое нуждается в научении, личной преемственности, непосредственной передаче духовного опыта. Недаром святые апостолы в церковных песнопениях именуются «самовидцами Слова», то есть подчеркивается тот факт, что они своими глазами видели Господа. Наличие духовного наставника позволяет человеку перенимать от него не только слово о Боге, но и опыт живой жизни в Боге.

Вы правы, когда говорите о том, что в наше время не так просто найти такого человека. Поэтому все же необходимо помнить, что руководствоваться книгами действительно можно и нужно. Внимательное, с рассуждением чтение духовной литературы много может дать человеку. Особенно назидательны такие книги, как «Душеполезные поучения» преподобного аввы Дорофея, «Слова» афонского старца Паисия, письма святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова). При этом совсем не обязательно читать много книг разных авторов. Даже одной книги аввы Дорофея, если попытаться руководствоваться написанным в ней, хватит очень надолго.

При этом есть одно важное правило: не доверяйте себе, не изобретайте своего «богословия». На этом погибло множество людей: прочитав пару книг, они решили, что уже все знают.

Обязательно живите христианской, церковной жизнью, поймите и полюбите богослужение, регулярно исповедуйтесь и причащайтесь. В своих молитвах к Богу просите у Него, помимо всего прочего, чтобы Он послал Вам человека, могущего принести Вам духовную пользу.

Я думаю, что Господь исполнит Ваше прошение, так как Ваши слова о том, что «на деле обращаться не к кому», не вполне справедливы. Совсем незачем искать «прозорливцев» и «старцев». Вам нужен добрый искренний пастырь, а такие, слава Богу, есть.

Я совершила тяжкий грех, который хочу исповедать. Но мне стыдно исповедать его батюшке, у которого я обычно исповедуюсь, потому что он меня знает. Не скрою: боюсь и того, что он будет ко мне более строг. Тем более, что не истек срок епитимии, которую он наложил на меня за другой грех. Если я пойду на исповедь в другой храм, это нормально? Или это будет лукавством с моей стороны и попыткой избежать настоящего покаяния?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Вы абсолютно правы: это действительно будет лукавством и попыткой избежать настоящего покаяния, а также очень большой ошибкой, вызванной малодушным, совершенно неправильным страхом. Стыд, который нам приходится переживать на исповеди, спасителен. Память о том, что вновь придется каяться в одном и том же грехе, нередко удерживает от него, или же, по крайней мере, таким образом, раз за разом исповедуясь в своих преткновениях перед одним духовником, человек начинает приобретать угодное Богу более всех иных добродетелей смирение. Во время исповеди сердце человека должно «раскрыться» для действия благодати, чтобы она действительно очистила, преобразила его. А то лукавство, та попытка что-то «спрятать», утаить от священника, у которого Вы обычно исповедуетесь, такому раскрытию помешают, у Вас останется мучительное чувство чего-то незавершенного, ощущение неполноты. Менять духовника, когда Вы видите, что общение с ним не приносит духовной пользы, можно. Но только тогда, когда это действительно так. А по страху человеческому — не стоит.

Сейчас стало модно ходить по церквам и «выбирать» себе священника. Кто-то говорит, что это грех, но ведь не каждому откроешь душу. Или лучше совсем об этом не думать, когда идешь в церковь?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Когда человек приходит в храм, то приходит он в первую очередь к Богу, а не к кому бы то ни было еще. А что до священника… Его, конечно, не выбирают на «свой вкус», но в то же время каждый человек имеет свой душевный склад, нуждается в понимании, участии. И естественно, когда рано или поздно он находит того священника, который может ответить на его вопросы, помочь ему на пути его церковной и духовной жизни, который становится его духовником. Но руководствоваться в таком «выборе» нужно не просто человеческими симпатиями, а духовной пользой.

Я беременна, чувствую острую потребность в исповеди, но постоянно возникают какие-то препятствия. Последний раз исповедовалась три года назад, не почувствовав после этого никакого облегчения; напротив, стало еще тяжелее на душе, хотя, кажется, ничего не утаила. Появилось ощущение формальности всего происходящего, никому ненужности, и неверие в то, что вообще твои откровения кого-либо интересуют. Что мне делать, где взять духовника, который выслушает, даст совет… или такое только в кино бывает?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Очень хорошо, что Вы ощущаете острую потребность в покаянии, не удовлетворены собой,- значит, Ваша душа жива, хотя и не насыщена той духовной пищей, в которой нуждается. Однако, к сожалению, многое для Вас в христианстве и в Церкви, видимо, еще не понятно, отчего и приходится пробираться словно сквозь дремучий лес.

В своей повседневной жизни современный человек (пусть верующий, но по-настоящему не воцерковленный), к сожалению, бывает очень удален от Бога. Удален тем, что не живет по евангельским заповедям, редко приступает к Таинствам, в которых нам подается Божественная благодать, просто забывает о Боге и действует и поступает так, словно Его нет. И конечно, когда из среды этой удаленности от Бога он хочет «вдруг» приблизиться к Нему, то бывает это совсем не просто, и какие только препятствия не возникают. Виновата ли в этом Церковь или люди, которые в ней «работают»? Вряд ли. Если человек приходит на исповедь раз в несколько лет и к тому же в праздничный или воскресный день, когда в храме много народа и едва ли не каждый готовится к Причастию, то, конечно, исповедоваться как следует, обстоятельно, побеседовать со священником, задать вопросы он, скорее всего, не сможет. А если ходит в храм регулярно, регулярно же исповедуется, причем не только по воскресеньям, то и не будет постоянно растущего кома грехов, и возможность более полноценного общения со священником представится.

«Где взять духовника…» А Вам не кажется, что даже в самой формулировке вопроса заключена огромная неправильность? Что значит «взять»? Ведь нет какой-то «ярмарки духовников», куда можно прийти и выбрать того, кто больше подойдет. Вы ждете ребенка,- значит, Вы замужем. Как Вы поженились со своим супругом? Наверное, какое-то время ушло на то, чтобы познакомиться, потом Вы встречались, узнавали друг друга и постепенно поняли, что это — человек, с которым Вы проживете всю жизнь и будете счастливы. Так или примерно так. Подобным образом складываются отношения и со священником, который становится впоследствии духовником человека: сначала человек исповедуется у одного, у другого батюшки… Потом видит, что советы, ответы кого-то из них приносят наибольшую пользу, разрешают недоумения, душа располагается к их принятию, доверию. Человек чувствует, что священник относится к нему ответственно, внимательно, и сам он в ответ готов проявлять необходимое послушание.

Поймите, что церковную жизнь нельзя понять, узнать «со стороны». Ею надо жить, но не от случая к случаю, а постоянно. Тогда она станет Вашей и Вы поймете, что Церковь не «институт», а Тело Христово, и «чего-то особенного» в ней мы ожидаем не от людей, но от Бога. Только для того, чтобы это особенное проявилось и в нашей судьбе, нужно что-то от нас самих. А именно — вера и жизнь, с ней сообразная.

Вот уже больше года хожу в храм каждую субботу и воскресенье и каждую неделю исповедуюсь; понимаю, что это очень важно. Но возникло чувство неуверенности в себе и в том, что я делаю (я имею в виду жизнь вне Церкви, то есть работу, учебу, семью, друзей и дела). Прежде чем что-то начать делать, я начинаю думать о том, полезно ли это для души и какие будут последствия; что надо бы спросить у своего батюшки благословение. И я стала замечать, что очень много мечтаю, а до дела не доходит. Но спросить я не решаюсь: ведь батюшка же не может решать за меня, как мне жить. И с другой стороны, нельзя же духовнику рассказывать о себе буквально все (а не только согрешения и, возможно, некоторые помыслы). Существует ли какая-то грань, признак, когда я действую сама, а когда иду за благословением?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Вы правы, частая исповедь очень полезна для правильной духовной жизни человека. Не только полезна, но и решительно необходима. Частое испытание совести, бескомпромиссный «суд» над собой, понуждение к тому, чтобы видеть и исправлять свои недостатки, покаянное припадание к Богу в сознании своего недостоинства и непотребности для Царствия Небесного — мощные двигатели на пути нравственного изменения человека.

Совершенно верно, что прежде чем сделать что-либо, Вы задумываетесь, полезно ли это для души, угодно ли это Богу. Это правило, по сути, должно быть обязательным для любого верующего человека. Но понятно и Ваше недоумение. Дело в том, что враг стремится причинить человеку вред очень многообразными способами. В первую очередь он пытается увлечь христианина к жизни невнимательной, рассеянной, при которой грехи не только удобно совершаются, но и зачастую остаются самим согрешающим незамеченными. Если врагу это не удается, то нередко он использует другой образ действия. Например, искушает человека «мелочностью»: обращает его внимание на множест во второстепенных деталей, не то чтобы совершенно не важных, но отнюдь не тех, которыми стоило бы заниматься в первую очередь. И от обилия возникающих у него вопросов верующий просто теряется, как теряется путник, оказавшийся без карты и компаса в дремучем лесу. А если со всеми этими вопросами он начинает обращаться к священнику, то добра из этого тоже не выходит: священник просто оказывается вовлеченным в то же искушение, что и пришедший к нему, и ему приходится либо погружаться с ним во множество мелочей, теряя таким образом драгоценное время, либо отсылать его ни с чем.

Существует очень верный принцип, сформулированный святителем Игнатием (Брянчаниновым) в одном из его писем, в котором он отвечает на вопрос об исповеди. Святитель говорит о том, что начинать в деле покаяния нужно с грехов крупных, а потом переходить к более мелким. Иначе можно, по действию вражию «закопавшись» в незначительном, до видения и исповедания серьезных прегрешений так и не дойти. Он приводит в пример захламленную комнату, говоря о том, что при уборке из нее необходимо сначала вынести крупный мусор, а уже затем выметать мелкий сор и пыль. Так же и в отношении души.

Мне кажется, что такое отношение уместно и в Вашем случае. Если человек в тех ситуациях, когда воля Божия, выраженная в Евангелии, совершенно ясна (а подобных ситуаций — большинство), поступает сообразно с этой волей, то Господь постепенно умудряет его и «утончает» его духовное зрение, помогая более чутко отличать доброе от худого. И напротив, если христианин пренебрегает прямыми обличениями совести в очевидных случаях, то в душе у него всегда будет царить сумбур: чего ради просвещать того, кто не пользуется и тем, что знает? Если только к большему осуждению…

Но вообще, я думаю, Вам нужно было бы поговорить обо всем этом со священником, у которого Вы регулярно исповедуетесь. Он знает Вас и лучше мог бы понять, что происходит в Вашей душе.

У меня есть духовный отец. Я часто согрешала против него тем, что осуждала и даже обсуждала его действия с другими. Несколько раз я раскаивалась в этом, но опять впадала в осуждение. И вот, я снова согрешила, но батюшка об этом вряд ли знает. Теперь я глубоко раскаиваюсь. Духовный отец стал редко со мной разговаривать, я сильно скорблю, не знаю, можно ли вернуть его прежнее отношение ко мне? Сможет ли Бог меня простить еще раз и все вернуть?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

После осуждения духовника, даже «справедливого», всегда остается тяжесть на душе, чувст во вины и собственной неправоты. Поэтому постарайтесь никогда больше этого не делать, зная еще и то, что подобное обсуждение его с кем бы то ни было никогда не принесет пользы. Единственное, что, пожалуй, оправдано,- это, поняв, что отношения действительно зашли в тупик, и сам духовник не может вывести их из этого кризисного состояния, поскольку взаимопонимание утрачено, объяснить ситуацию кому-то, к кому Вы имеете духовное доверие, а лучше священнику. Объяснить и попросить совета.

И не старайтесь во что бы то ни стало «вернуть прежнее отношение» духовника к Вам. Не это главное. Человеческие отношения, к сожалению, хрупкая вещь. Иногда, казалось бы, все уже исправлено, что надо было исправить, а отношения не восстанавливаются. Важнее всего другое — искреннее покаяние перед Богом и решимость исправиться ради того, чтобы быть верной — в первую очередь, конечно же, Богу, а не человеку.

Духовник — тот, кто помогает на пути к Богу, на пути ко спасению, помогает научиться жить «единым на потребу». И пока это желание — у духовника помогать, а у человека учиться — присутствует, добрые отношения обязательно будут сохраняться, поскольку будет сохраняться и единство в самом главном. А разрушается это единство, как правило, тогда, когда место стремления ко спасению занимает стремление к «человеческим отношениям», когда духовник начинает восприниматься просто как близкий, дорогой человек. Это, к сожалению, нередкая ошибка приходящих сегодня в храм людей. Лучше всего ее не совершать. А если она допущена, постараться исправить.

У меня стали появляться навязчивые мысли о духовнике. В моей жизни он появился не так давно (всего лишь полгода). Но есть видимые сдвиги, до этого я года два «буксовала» на месте. Его советы очень ценны для меня, приходя на исповедь или на беседу к нему, я ищу прежде всего дорогу ко Христу. Но стала замечать, что возникает некая душевная привязанность к духовнику, в основе которой лежат эмоции. Кроме того, иногда появляется ревность к другим прихожанам. При этом сама себе трезво отдаю отчет, что это абсолютный бред и мне нет никакого дела, кому сколько времени он посвятил и что кому сказал. Какова природа этих помыслов? Является ли это просто искушением? Достаточно ли просто исповедовать эти мысли или необходимо менять столь родной для меня приход?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Враг, к сожалению, ни в коей мере не ограничивает себя в способах, посредством которых ведет свою борьбу против человеческой души. Ничто доброе и по-настоящему полезное для нас в духовном отношении ему не угодно. Известно, что особенно старается он разрушить те отношения, которые складываются между верующим человеком и его духовником. Иногда влагает мысли, осуждающие его, дает «особое зрение» (как под увеличительным стеклом) его недостатков. Иногда возбуждает нестерпимое желание «жить по-своему», не связывая себя советами и наставлениями духовника. А иногда, как в Вашем случае, пытается насадить и укрепить в душе пристрастие к нему. Поэтому, понимая, что испытываемое вами есть действие вражье, не торопитесь принимать решение. Насколько можно понять, Вы ведь и сами вполне трезво оцениваете собственные переживания, понимаете их характер. Если Вы по-настоящему доверяете своему духовнику, скажите о своем искушении на исповеди и посоветуйтесь с ним, как быть.

Впрочем, если со временем Вы увидите, что, несмотря ни на что, искушение преодолеть не удается, что оно побеждает и захватывает Вас, тогда лучше будет уйти, потому что вместо пользы получится один вред. Но тоже лучше сделать это с советом.

Вообще с подобной немощью надо бороться, как и с любой другой. Нужно быть честным с собой и вместе с тем — строгим к себе, не слушаться голоса своих страстей и ни в коем случае не оправдывать их. И открывать при этом свою неисправность Богу, прося, чтобы Он, как лишь Ему это возможно, уврачевал ее.

На православном форуме мне иногда отвечают: «По этому вопросу у православных священников нет единой позиции, посоветуйтесь с своим духовником». Но мой духовник умер несколько лет назад. В одном и том же храме служат несколько иереев, у которых наверняка разная позиция. Как быть в данном случае?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Потеря духовника — всегда нелегкое испытание для верующего человека. Но жизнь продолжается, и она действительно ставит перед нами новые вопросы, от правильного ответа на которые зависит очень многое. И, наверное, неправильно было бы пытаться разрешить их исключительно посредством обсуждения на различных православных форумах. В любом случае необходимо постараться выбрать для себя какой-то один храм и по возможности — одного священника, у которого бы Вы постоянно исповедовались. И он, зная Вас, Вашу жизнь, происходящее у Вас в душе, мог бы отвечать на возникающие у Вас вопросы не «абстрактно», а лично Вам, видя перед собой совершенно конкретного человека.

У кого исповедуются священники и делают ли они это перед каждой литургией, которую служат, или нет?

Отвечает игумен Нектарий (Морозов), настоятель Архиерейского храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова:

Исповедоваться священник, как и любой другой православный христианин, может у иного священника, своего духовника или же просто собрата и сослужителя. Поскольку жизнь клирика вся проходит в служении литургии, то такого твердого правила, как для мирян, в отношении обязательной исповеди перед Причащением Святых Христовых Таин для него нет. Священник сам определяет ту периодичность, с которой ему необходимо подходить к Таинству Исповеди, у всех внутренняя потребность в этом очень различна. Для примера можно сказать, что духовник братии Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл (Павлов), как правило, исповедовался практически перед каждой литургией, которую ему приходилось служить. Подобно тому и известный Глинский старец схиархимандрит Андроник (Лукаш) говорил о том, что пастырям, которые призывают к покаянию других, нужно чаще каяться самим, иначе они будут учить людей тому, чего не делают сами.

Можно ли исповедоваться по Интернету на православном сайте?

Отвечает священник Михаил Воробьев, настоятель храма в честь Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня г. Вольска:

Таинство исповеди синэргийно по своей природе. Оно осуществляется в результате совмест ного действия двух сил: Божественной благодати и человеческой воли. Прощение грехов невозможно без глубокого, искреннего осуждения своих греховных поступков, неправильных чувств и желаний. Русское слово «покаяние» раскрывает глубину такого самоосуждения, ведь покаяние — это отождествление себя с Каином, первым человекоубийцей, первым, а потому и наиболее виновным преступником. На грече ском языке таинство покаяния обозначается словом «метанойя», означающим перемену ума, воли, всего человеческого существа. Кающийся грешник хочет освободиться от своего греха. Он хочет в буквальном смысле стать другим человеком, он хочет отрешиться от своего прошлого, отбросить его от себя, относиться к своему прошлому как к чужому. Исповедь — это не просто перечисление совершенных грехов, а, в первую очередь, молитва о даровании духовных сил для борьбы с искушениями, находящими отклик в сердце.

Одно из самых опасных проявлений греховности состоит в сознательном или неосознанном самооправдании. Исповедь не приносит пользы, если человек, сознательно или подсознательно, оправдывает свой грех какими-то обстоятельствами, обвиняет других людей, жалеет себя, хочет выглядеть в глазах священника лучше, чем он есть на самом деле.

Именно поэтому таинство исповеди совершается только в диалоге грешника и священника. Искренность покаяния подтверждается готовностью рассказать все о себе, полностью раскрыть свое сердце. Очень важна при этом совместная молитва кающегося и духовника. Именно поэтому заочная исповедь по Интернету или по почте, или каким-то другим «дистанционным» способом невозможна. Даже если человек желает раскаяться перед лицом стремительно надвигающейся смерти, а рядом нет священника, свидетелем его покаяния должен стать другой человек.

1. Ответы на вопросы посетителей портала «Православие и современность» (www.eparhia-saratov.ru).