Купольная базилика византии

Почти все древнерусские храмы X — XIII вв. относятся к постройкам крестово-купольного типа. Исключения для этого времени единичны и не характерны. Естественно, что в центре нашего внимания оказываются проблемы формирования подобного типа зданий, их выразительность, распространенность и роль в более раннюю эпоху — в византийском зодчестве.

Проблема давно привлекала внимание исследователей, ей посвящена обширная литература. В настоящее время, несмотря на неясность многих, подчас существенных моментов, несколько основных положений являются общепризнанными. Изложить их можно следующим образом. Крестово-купольные постройки, знакомые архитектуре V в., в VI в. перестали быть редкими исключениями, в VII в. они широко представлены, особенно в зодчестве Армении и Грузии. В VII — VIII вв. они широко распространились и сделались доминирующими в византийском искусстве (Krautheimer R. Early Christian and Byzantine Architecture. Harmondsworth, Middlesex, 1975, p. 251-348; Mango C. Byzantine Architecture. N. Y., 1976, p. 151-193; см. также: Комеч А. Храм на четырех колоннах и его значение в истории византийской архитектуры. — В кн.: Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: Сб. ст. в честь В. Н. Лазарева. М., 1973, с. 64-77. ).

Подобные сооружения более всего соответствовали потребностям христианской службы и мировоззрению этой эпохи. Памятники можно дифференцировать по отдельным подтипам, обособленным иногда и генетически, и по своей социальной роли, и по особенностям своего художественного языка.

Купольные сооружения стали ведущими в византийской храмовой архитектуре с VI в. В это время завершается формирование основных церковных обрядов, в первую очередь литургии. Превращение «великого входа» в особо торжественный момент литургии заставило думать о выделении среднего пространства церквей, увенчании его куполом (Krautheimer R. Op. cit., p. 228-230; Schulz H.-J. Die byzantinische Liturgie. Freiburg im Breisgau, 1964, S. 69-80.). София Константинопольская (532 — 537 гг.), самый сложный и прекрасный вариант подобного сооружения, главный храм империи, воплотила художественные и идейные устремления эпохи с наибольшей полнотой.

Огромное подкупольное пространство стало средоточием Софийского собора. Присоединением с востока и запада полукуполов и экседр оно несколько вытянуто в продольном направлении. Мощные столбы спрятаны в очертаниях стен, как бы растворены, невидимы. С трех сторон средняя часть храма окружена двухъярусным обходом, поднимающимся до уровня пят центральных арок. В нижнем ярусе этот обход состоит из крайних нефов и нартекса, отделенного от главного помещения стеной, хотя и прорезанной девятью порталами, но все же обособляющей пространство нартекса. На уровне хор западная галерея, во многом подобная галереям над боковыми нефами, кажется более объединенной с пространством храма. Виды из галерей со всех трех сторон в своей выразительности являются однородными: сквозь арочные проемы, поддерживаемые колоннами, на перспективы подобных же форм противоположных стен основного пространства. Тимпаны северной и южной центральной арок прорезаны окнами, а стены под ними заменены аркадами — пять арок на четырех колоннах внизу и семь арок на шести колоннах вверху. Софийский собор остался уникальным сооружением, но его композиция в некоторых существенных чертах повторялась во многих последующих постройках.

Карс-ибн-Вардан. Церковь, 564 г. Разрез Карс-ибн-Вардан. Церковь, 564 г. План

Со столичным искусством связан комплекс построек 564 г. в Каср-ибн-Вардане (Сирия) (Butler H. C. Early Churches in Syria. Princeton, 1929, p. 19; Lassus J. Sanctuaires chretiennes de Syrie. Paris, 1947, p. 146; Krautheimer R. Op. cit., p. 261-263; Mango C. Op. cit., p. 151. ). Небольшая церковь (ширина центрального нефа 6,66 м) является вариантом трехнефной купольной базилики. Ее композиция, упрощенная и уменьшенная,- как бы реплика Софийского собора. Подкупольное пространство удлинено глубокими западной и восточной арками (которые в более поздних памятниках превратятся в рукава креста). Северная и южная арки значительно тоньше, они не выделены, а целиком слиты с кладкой стен и люнет. Также не выделены опоры арок, все части кладки являются частями стен, разделенных арочными проемами. Люнеты северной, западной и южной арок прорезаны окном, а под люнетами тройные на колоннах аркады в двух уровнях открывают доступ и виды в обходящее храм с трех сторон пространство боковых нефов и хор. Двухэтажный обход, как и в Софии, поднимается до уровня пят центральных арок. Некоторые черты — замкнутость общего прямоугольника плана, невыявленность извне апсиды, кристаллическая стереометрия наружного облика — связаны с традициями сирийской архитектуры. Но общая выразительность интерьера, сложность перспектив аркад сквозь аркады, масштабное и ритмическое многообразие криволинейных очертаний, осененность пространства куполом, его доминирующая роль в композиции — все это, несомненно, связано с константинопольским искусством.

Можно выявить и существование некоторой поперечной ориентации пространства, созданной перекличкой противостоящих друг другу тройных аркад и трехчастным разделением пространств малых нефов за аркадами — каждой арке соответствует ячейка, перекрытая крестовым сводом, а все три такие ячейки соединяются, обособляя эти зоны от продольного движения нефов и образуя некоторое подобие боковых рукавов креста.

Алахан-монастир. Церковь, втор. пол. V в. План

Путь к таким композициям начался еще в предшествующее столетие, тому превосходный пример — храм в Алахан-манастире (вторая половина V в.) (Forsyth G. H. Architectural Notes on a Trip through Cilicia. — DOP, 1957, 11, p. 223-237; Krautheimer R. Op. cit, p. 258-259. ), где центральное пространство завершалось пирамидальной деревянной кровлей на квадратном основании — барабане. Архитектурная идея кажется принципиально той же, что и в Каср-ибн-Вардане. Но в последнем, после строительства первой половины VI в., воплощением идеи служит сводчатая и купольная система, значительно более компактная и менее похожая на базилику, способная на перерастание в центрическую структуру.

Никея. Церковь Успения, VII — нач. VIII в. Разрез Никея. Церковь Успения. План

В церкви Успения в Никее (Schmit Т. Die Koimesiskirche von Nikaia. Berlin und Leipzig, 1927; Kraut-heimer R. Op. cit, p. 306-309; Mango C. Op. cit., p. 165-172. ) (VII — начало VIII в.) середина храма уже превратилась в центрическую крестово-купольную структуру, к которой примыкают нартекс и боковые нефы. Боковые рукава креста образованы за счет сдвига аркад к внешним стенам, что привело к выявлению опорных столбов, сужению боковых нефов и исчезновению осевого соответствия этих нефов и малых апсид. Композиция в целом оказывается сложной, как бы трехсоставной — крестово-купольная ячейка, двухъярусный обход (хоры над боковыми нефами сломаны в XI в.) и трехчастный алтарь. И северный, и южный нефы перекрыты сплошными коробковыми сводами, что обособляет их от ориентации центрального пространственного креста.

Анкара. Церковь Климента. Аксонометрия

Церковь Климента в Анкаре исследователи относят к широкому периоду, от VI до IX в (G. de Jerphanion. L’eglise de Saint-Clement a Ankyra.- «Melange de TUni-versite Saint-Josef». Beyrouth, 1928, 13, p. 113 sqq.; Krautheimer R. Op. cit, p. 302; Mango C. Op. cit, p. 172-174. ). Это небольшое сооружение (диаметр купола ок. 5 м), весьма продуманное в своей структуре и изящное по декорации. Как и в никейском храме, ее центральное пространство было крестообразным, как и там, рукава креста образовывались неглубокими арками. Однако тройные аркады в рукавах креста и ячейки за ними в большей мере стали продолжениями основного крестообразного пространства. В плане общий крест очерчен стенами, особенно ясно — западный рукав, он, безусловно, на всю глубину вошел в основное помещение, нартекс примыкает к нему, а не к центральному пространству. Ориентации аркад к центру способствуют и их вытянутые по осям рукавов прямоугольные мраморные столбики.

Малые апсиды устроены так, что их оси совпадают с осями боковых нефов, структура в целом становится значительно более однородной, нежели в Никее. Купол — зонтичный, с вогнутыми гранями, красотой ритма связанный со столичной традицией,- является средоточием всей архитектурной композиции.

Однако своды галерей кончаются ниже пят центральных арок, в тимпанах арок прорезаны окна, создающие ощущение границ центрального ядра и этим обособляющие его, восстанавливая деление на среднюю часть и обход.

Салоники. Софийский собор. Аксонометрия

Самый большой по размерам памятник такого типа — София в Салониках, VIII в. (диаметр купола ок. 10 м, общая длина и ширина — 42 и 35 м, высота ок. 25 м, высота рукавов креста — ок. 16 м) (Kalligas M. Die Hagia Sophia von Thessalonike. Wiirzburg, 1935; Krautheimer R. Op. cit, p. 306—309; Mango C. Op. cit, p. 161—165. ). Большие размеры были одной из причин необычного числа арочных проемов в рукавах креста — их четыре: две двойные, разделенные столбом аркады отделяют основное помещение и обходящие нефы и галереи. Из-за оказавшихся в центре довольно массивных столбов аркады теряют легкость, прозрачность. Это находит соответствие и в грузности остальных форм. Стиль памятника выглядит скорее провинциальным, хотя большой масштаб и оригинальность сложной композиции говорят о каком-то намеренном восстановлении традиций VI в.

Особую сложность интерьеру придает неопределенность трактовки основных опор. В больших храмах эпохи Юстиниана массивы опор маскировались, они выглядели отрезками стен, прорезались проходами, прятались за ритмом блестящей мраморной облицовки. В рассматриваемом памятнике как будто бы мы тоже встречаемся с подобной трактовкой — можно думать, что опорами являются крупные угловые массивы кладки между рукавами креста, в которых устроены внутренние проходы. Однако из-за грузности и инертности массы расчленение форм превращается в их разделение, функцию опор зрительно берут на себя четыре квадратные столба в углах центрального квадрата, отсекаемые арками от остального столбового массива. По сути дела, мы находимся на пути превращения центрального ядра в трехнефное, но решительного шага здесь еще не сделано.

Нартекс, нефы и галереи сохранили характер оболочки, окружающей центральную структуру. Люнеты глубоких (новый прием) рукавов креста оказываются все же стенками клирестория, снаружи они возвышаются в середине здания, служа опорами грузному, чрезвычайно архаичному по форме квадратному барабану.

Сига. Церковь Архангелов, VIII в. Продольный срез Баргала. Церковь Георгия, VIII в. План

Глубокие рукава креста усложнили задачу согласования боковых нефов и малых апсид, которые как бы оторвались от своих нефов. В своем дальнейшем существовании в византийском зодчестве эта структура превращается в храмы так называемого перистильного типа, когда центральное крестообразное пространство, квадратное в плане с квадратными столбами в углах, окружалось одноэтажным обходом, с восточной стороны заканчивавшимся апсидами (по сторонам большой центральной). Еще более простой вариант был осуществлен отказом от обхода и превращением средней структуры в самостоятельную, обычно небольшую по размерам постройку. Одна из первых известных нам подобных построек — церковь Архангелов в Сиге (побережье Мраморного моря), датируемая VIII в (Buchwald II. The Church of the Archangels in Sige near Mudania. Wien-Koln-Graz, 1969. ). Расположенная на крутом склоне, она имеет резко различную высоту северного и южного фасадов, аркады превратились в окна, обход — в пристройки (неоднократно перестраивавшиеся). Структурно подобен этому памятнику, но более изящен в своих формах храм св. Георгия в Баргале (также побережье Мраморного моря) VIII в. (Aleksova В., Mango С. Bargala: a Preliminary Report.- DOP, 1971, 25, p. 265-282. ). Его пропорции вертикальнее, неширокие поверхности внутренних стен расчленены карнизом, нишами, прорезаны двухарочными с колонкой посередине окнами и между основным помещением и нартексом — тройной аркадой.

Для нас важно отметить уже сейчас, что эта традиция, хотя и не в чистом своем виде, окажется существенной для киевского строительства середины XI в. Сравнение Софийских соборов Салоник и Киева станет возможным и содержательным.

Эфес. Церковь св. Марии, VI в. Поперечный срез

В VI в. и позднее существовала и другая система трансформации купольных базилик в крестово-купольные сооружения, приводившая к созданию более последовательных структур. В начале ее развития можно поставить тот же храм в Алахан-манастире (см. выше). Первые перемены демонстрирует церковь Марии в Эфесе (VI в.) (Hormann H., Keil J. Forschungen in Ephesos, IV, 1. Wien, 1932; Restle M. Ephesos.- «Reallexikon zur byzantinischen Kunst». Stuttgart, 1968, Bd. 2. Lief. 10, Sp. 166-178. ) — трехнефная, лишенная хор базилика, все нефы которой перекрыты цилиндрическими сводами, имеет купол над серединой главного нефа. Западная и восточная подпружные арки слиты с очертаниями сводов, северная и южная — выделены, не слиты со стенами, так что в центре намечается легкая крестообразность пространства. Поперечная ось выделяется и вписанными в арки тройными аркадами. Композиция напоминает эволюционную линию, к которой относится Каср-ибн-Вардан (см. выше), отличаясь лишь явной вытянутостью плана.

Первоначально примерно таким же, только с хорами над нартексом и боковыми нефами, был собор Ирины в Константинополе (530-е годы) (George W. S. The Church of St. Eirene. London, 1913; Krautheimer R. Op. cit., p. 264, 301; Mango C. Op. cit., p. 161; Peschlow U. Die Irenenkirche in Istanbul. Tubingen, 1977, S. 212-213.). Его подкупольное пространство с запада и востока удлиняли короткие отрезки коробовых сводов, боковые нефы и хоры открывались аркадами, в тимпанах боковых подпружных арок были, вероятно, прорезаны сегментообразные окна.

Решительный шаг был сделан при перестройке церкви св. Ирины в 740-х годах после землетрясения. Северную и южные арки продолжили до наружных стен, превратив их в рукава креста, западный рукав удлинили. Крестообразное пространство внутри оказалось ясно очерченным и распространившимся до наружных стен, колоннады на хорах, завершенные антаблементом, были низкими, они не достигали даже карниза в основании сводов. Люнеты рукавов креста с прорезанными в них окнами слились с наружными стенами, образовав общие фасадные композиции.

Дере-Агзы. Церковь, IX в. Продольный разрез Дере-Агзы. Церковь, IX в. План

Еще один образец такого типа, датируемый уже IX в., уцелел на юге малоазийского полуострова, в Дере-Агзы (Krautheimer R. Op. cit, p. 299-301; Mango С. Op. cit., p. 174; Morganstern J. The Byzantine Church at Dereagzi. N. Y., 1984. ). Довольно большой храм (ширина — 21 м, длина — 39 м, диаметр купола — более 8 м, длина центрального нефа — 27 м, высота рукава креста — ок. 14 м, общая высота достигала, вероятно, более 20 м) отличается совершенством, продуманностью развития крестово-купольной композиции, грамотностью и отчетливостью структурных членений. Основное помещение имеет вид почти точного квадрата с куполом в центре и равновеликими рукавами креста. С запада к нему примыкают нартекс с лестничными башнями и экзонартекс, с востока — трехчастная алтарная часть, состоящая из апсид и примыкающих к ним ячеек.

Храм имеет хоры над нартексами и боковыми нефами, поддерживающие их тройные аркады пересекают пространства рукавов креста. Но плановые деления под хорами из-за тройной аркады приобретают ритм, отличающий их от остальных ячеек малых нефов; вверху же хоры имели лишь невысокую ограду, нисколько не мешавшую выразительности и самостоятельности пространства рукавов креста. Широкие и спокойные поверхности арок, парусов и сводов поддерживали купол, осеняющий пространство и группирующий его в ясную центрическую композицию. Масса здесь снова, как и в памятниках VI в., превращена в легкую огибающую оболочку, состоящую из плоскостей и линий.

Кажется чрезвычайно существенной высказанная К. Манго мысль о том, что подобные, наследующие традицию юстиниановского времени, крестово-купольные храмы чаще всего служили храмами больших общин верующих, занимавших центральное положение в системе церковной организации, что объясняет их большие размеры и развитость хор.

Большая церковь Николая в Мире (Krautheimer R. Op. cit, p. 302-304; Mango С. Op. cit,, p. 172. ) столетиями служила местом массового паломничества. Храм здесь был уже в VI в., но основные черты существующая постройка, грубо реставрированная в 1860-е годы, приобрела в IX в. По плану ее можно было бы сблизить с обоими уже знакомыми нам вариантами крестово-купольных сооружений. Однако в своем высотном построении она превращается в купольную базилику с массивными, разделяющими нефы стенами. Хотя здесь существуют хоры и (по плану) тройные аркады, все же центральный неф выглядит суровым и замкнутым, прорезанные в стенах небольшие арки не в состоянии «развеществить» оболочку, дать движение пространству и преодолеть обособленность ячеек.

Подобные памятники существовали в течение, очевидно, всей истории византийской архитектуры, возродившись в XIV — XV вв. в Мистре. Через константинопольское строительство IX — X вв. эта типологическая линия оказывается непосредственно связанной с памятниками древнерусского зодчества. Десятинная церковь в Киеве и Спасо-Преображенский собор в Чернигове чрезвычайно близки храму в Дере-Агзы и композиционно, и своими размерами.

Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X — начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции

ББК 85.11

Ю.А. Крейдун

Архитектурно-строительные особенности современных православных храмов Горно-Алтайска

Yu.A. Kreydun

Architectural and Construction Specifics of Modern Orthodox Churches in Gorno-Altaisk

Исследуется процесс возрождающегося православного храмоздательства на примере новопостроенных храмов Горно-Алтайска. В результате архитектурного анализа церковных зданий выявлена значительная утрата традиций с точки зрения технологии и архитектурных форм храмовых зданий. Тем не менее главная заслуга храмостроителей в наше время в том, что храмы стали вновь строиться и возрождаться, и таким образом религиозные запросы верующих современников вновь получают удовлетворение.

Ключевые слова: архитектура, архитектура православного храма, современное храмоздательство, храмы

Горно-Алтайска, Русская православная церковь.

На протяжении всей истории существования религиозной традиции храмовая архитектура имела свои неповторимые черты. Храмовые здания, как правило, заметно отличались от административных и жилых помещений. Правила церковной архитектуры формировались веками. И хотя жестких общепринятых норм не было, традиция православного храмоздательства была узнаваема. Однако в ХХ в. в России она была прервана на многие десятилетия. Поэтому вполне объяснимо, что в наше время приходится восстанавливать утраченную связь времен.

Преображенский храм города Горно-Алтайска является первым из новопостроенных храмов Республики Алтай (рис. 1). Особенностью храма, отличающей его от дореволюционных построек, является его местоположение. Храм возведен в частном секторе, его окружают в основном одноэтажные жилые строения. Это определяет отсутствие достаточно широких подъездов к храму и прихрамовой площади. Более того, храм был возведен на месте снесенного жилого дома, поэтому с двух сторон, а именно с южной стороны, он практически вплотную примыкает к границе участка, а восточная сторона ограничена близким расположением красной линии переулка. Кроме того, наблюдается некоторое отклонение от оси запад-восток. Имеется некоторое пространство со стороны главного входа и одного из боковых фасадов, что несколько компенсирует вышеуказанные недостатки расположения храма на участке. Прихрамовые постройки — крестильный храм преподобного Серафима Саровского, воскрес-

ная школа, приходской дом и хоздвор — расположены по периметру северо-западной границы земельного участка прихода.

Храм кирпичный, оштукатуренный, окрашен белой краской. Цоколь — черного цвета. Общее построение здания вполне соответствует традиционной структуре православного храма. По оси запад-восток последовательно расположены притвор, трапезная, собственно храм и алтарь.

Общим мотивом для всех частей храма является кубоватый объем. Исключение составляет граненый алтарь. Притвор, трапезная и собственно храм имеют одну ширину, причем притвор и трапезная объединены в одном объеме. Это в значительной степени ограничивает и выразительность архитектурной композиции.

Храм увенчан тремя главами. Малая, над алтарем, посажена достаточно низко и не видна с основного угла обзора. Большие же главы над собственно церковью и колокольней решены достаточно гармонично и с точки зрения их объема, и с точки зрения высоты их посадки. Световой барабан и верхний ярус колокольни, на которых посажены главы, являются гранеными. Интересна форма оконных проемов на барабанах. Тем не менее чувствуется некоторая неорганичность верхней части храма, поскольку световой барабан и два яруса колокольни выполнены из дерева с покраской, а дерево, по понятным причинам, плохо имитирует каменную кладку.

Декор фасадов выглядит несколько аскетично. Под карнизом имеются «сухарики». Однако сами

карнизы неразвиты, что, с одной стороны, говорит о несоответствии особенностям сибирской архитектуры, с другой стороны, является непрактичным с точки зрения защиты стен от атмосферных осадков. На западном фасаде устроены две симметрично расположенные относительно входа ниши с рельефным

Южный фасад также обрамлен подкарнизными «сухариками» и угловыми лопатками. Оконные проемы имеют циркульное завершение. При изготовлении оконных рам воспроизведена старинная расстекловка, характеризующаяся достаточно мелким дроблением. Данный элемент является несомненным достоинством постройки. Между оконными проемами собственно церкви и карнизом оставлено достаточно обширное гладкое поле, которое могло бы послужить для размещения проемов второго света, что в значительной степени обогатило бы фасад, а также внутренний интерьер. На всех фасадах имеются подоконные прямоугольные ниши.

Несмотря на некую недоработанность в проектном отношении, облик храма содержит элементы традиционного оформления, а именно: ниши, круглые окна, полуциркульное завершение оконных проемов, сложную расстекловку, типовую форму глав. Но все это представляет некий набор разнотипных частей. Например, на западном фасаде присутствуют элементы круга, полукружия, прямоугольника. Форма

изображением четырехконечного креста. В верхней части данного фасада и на фронтоне имеются разновеликие оконные проемы круглой формы. Данные декоративные элементы смотрятся несколько самостоятельно и художественно не связаны с декором других фасадов.

расстекловки также разнится на фасадах и на барабане. Таким образом, в архитектурном оформлении храма отсутствует целостность, хотя каноничная схема православного храма воспроизведена, а значит, храм в полной мере, несмотря на недоработки в архитектурной части, выполняет свое прямое предназначение.

Вышеуказанные характеристики архитектурного облика Преображенского храма объясняются прежде всего тем, что здание строилось фактически без архитектурного проекта, имелись только схема и инженерный расчет его несущих конструкций. При строительстве церковных зданий храмоздатели традиционно старались достичь красоты, нарядности декора. Это определялось стремлением отразить чистоту, богатство, насыщенность формами человеческого духа. Образ церкви формировался в течение веков. Здание церкви должно быть самым красивым. На его строительство жертвовались достаточно значительные средства; работали лучшие мастера, которые использовали дорогостоящие материалы.

Преображенский храм является характерным памятником периода возрождения прерванных и отчасти утраченных традиций православного храмоздательства. Строительство его — это пример значительного духовного потенциала народа, который сохранил традиционную веру в условиях длительного периода официального безбожия. Поэтому некоторые сложности в достижении архитектурного совершенства храмового облика, создании целостности образа, что характерно для храмоздательства на рубеже 1980-1990-х гг.. нисколько не умаляют существенной духовной и религиозной значимости самого факта строительства Преображенского храма в Горно-Алтайске. В архитектурном же смысле это один первых опытов возрождающегося храмоздательства не только на Алтае, но и в стране в целом.

Новым этапом православного храмоздательства в Горном Алтае стал Покровский храм (рис. 2), построенный в историческом центре столицы республики, в начале ул. Социалистической. Здесь на месте снесенного здания барачного типа, построенного в 1930-е гг., сохранился фундамент. Ориентация фундамента практически совпадала с направлением оси запад-восток. Поэтому данный фундамент был частично использован при строительстве. В отличие от Преображенского храма, первоначальный эскиз был уже нарисован архитектором Е. Евстафьевой. Здание задумывалось как нарядное сооружение. Были предложены интересные мотивы прямоугольной в плане деревянной шатровой часовни с массивным навершием. Однако в эскизе Е. Евстафьевой явно ощущалась удаленность от живой традиции, отсутствие практики, и при явном желании сделать часовню нарядной получилась ярко выраженная эклектика. Здесь присутствовали архитектурные детали, характерные

для разных стилей и эпох: балясины, витые колонны, стрельчатые окна, ушки, или полотенца, и т.д.

Вынесенный карниз, несомненно, был удачным архитектурным решением, однако металлические консоли в первоначальном эскизе были неуместными. Кроме того, не совсем удачными были предложенные архитектором пропорции: массивный верх на сравнительно небольшом срубе. Поэтому первоначальный эскиз требовал существенной доработки. Впоследствии эти недочеты были исправлены. Было решено строить небольшую, квадратную в плане деревянную часовню. Модернизированный эскиз был сделан строителем-плотником В.С. Кулешовым. В ходе строительства к первоначальному плану часовни было решено добавить крыльцо, притвор, над ним колокольню, также алтарь граненой формы. Таким образом, история строительства оказалась многоэтапной, и в результате вместо часовни был построен небольшой храм примерно на 50 прихожан, в плане напоминающий Преображенский храм.

Расположение храма утесненное. Фоном служит здание хрущевской архитектуры (техникум) и дом барачного типа 1930-х гг. Церковная сторожка также ограничивает пространство у храма. Другие хозяйственные постройки расположены ближе к берегу реки и представляют собой весьма скромные в архитектурном отношении сооружения.

План здания храма традиционный, в основе лежит сруб, организованный достаточно стройно, найдены хорошие пропорции. По сравнению с первоначальным чертежом объем значительно усложнился. Сводов нет. Стены часовни возведены из бруса, фигурно обшиты тесом. Такой декоративный прием характерен в основном для каменной архитектуры.

Рис. 2. Покровский храм, вид с юго-востока

Собственно церковь перекрыта четырехскатной кровлей с полицами и большими карнизами. Главка луковичная, посажена на граненом барабане с декоративными окнами. Колокольня восьмигранная, в ее декоре используются балясины. Это напоминает светский мотив, поскольку точеные балясины обычно делались на сходных маршах. А завершение колокольни сложено из целого ряда геометрических деталей: сфера, граненый шатер с высокой стрелой подъема, а над ними завершающая главка, несущая крест. Эта многоярусность создает ощущение устремленности ввысь, к духовным высотам, иными словами, воплощает идею дематериализации.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Не очень удачно решена проблема пристройки алтаря. Алтарь выглядит скромным, невыразительным срубом с низко расположенными окнами. Высота карниза алтаря совпадает с карнизом притвора, служащего основанием колокольни. Это касается и линии окон притвора и алтаря. Складывается впечатление, что строители механически искали симметрию в сложном объеме здания. В результате алтарь смотрится приземистым, а глава над алтарем оказалась на скатной части кровли и выглядит достаточно инородной, непропорциональной деталью. Это несколько разрушает целостный образ храма. На наш взгляд, если бы строители увеличили по высоте сруб алтаря, видоизменили кровлю и уменьшили в размерах главку, указанный недостаток здания был бы устранен, и алтарь бы приобрел более выразительную форму.

Крыльцо храма достаточно скромное, выделено на-вершием. Интересной особенностью являются сильно вынесенные, ярко выраженные, мощные карнизы. Они не только выполняют функцию защиты стен от снега и влаги, но и играют эстетическую роль, поскольку придают храму определенную легкость, создавая красивый образ парящих крыльев. Металлические консоли первоначального эскиза были заменены на более уместные деревянные.

Ритм оконных проемов несколько хаотичный. Окна высоко подняты над землей. Это позволяет создать возможность для более высокого источника света. Оконные проемы имеют традиционные оконные переплеты, тяготеющие к дореволюционной традиции, десятичастное деление. Это происходит от обычая устраивать витражи, заполнять их цветным стеклом. Форма оконных проемов вытянутая, и они напоминают полуциркульные, простые рамочные наличники.

В интерьере храма нет открытого купольного пространства, свет льется только из окон. Но окна высокие и расположены высоко над линией пола. Таким образом, для молящихся свет все же падает сверху, имитируя тем самым частично купольный свет. Возведение открытого подкупольного пространства требует решения ряда сложных технических проблем. Значительно проще вариант с прямым потолком. В интерьере потолок сделан в одной плоскости,

но плоскость сложная, центрическая, лепестковая. То есть декоративное решение потолка имитирует в виде расходящихся лучей солнце, солнечный свет, солнечное сияние. Из-под купола как бы льется свет, который наполняет церковь. Вместе с тем в этой форме виден подсолнух, ходящий за солнцем. В потолочной розетке присутствуют образы лепесточков, листьев, виноградин, которые традиционно считаются символами, напоминающими райские обители. Это решение мастеров-исполнителей. Оно перекликается с оформлением окон избы. В наличниках верхняя лобовая доска часто содержала солярные мотивы (круг солнца с расходящимися лучами). В данном же храме солярный образ был перенесен на потолочную розетку увеличенного размера. Таким образом, сложный декор потолка частично компенсирует отсутствие открытого подкупольного пространства. Такое мудрое народное решение следует отметить в качестве интересного своеобразия храма. Но все это стоило большого количества времени. Следует добавить, что в декоре интерьера имеются элементы «рогатого» орнамента, который является традиционным для алтайских народов. Это, в частности, указывает на роль географической среды в формировании менталитета художника или мастера. Причем данный процесс взаимовлияния протекает безо всяких усилий и очень органично.

Иконостас храма пятичастный, красивый. В сущности, он трехъярусный с основанием. Ярусы равновеликие, и только верхний ярус вписан в дугу перекрытия, и поэтому меньшей ширины. Декор иконостаса скромный, главное внимание уделено царским вратам, центральная ось алтаря проработана более сложно и имеет более крупные размеры. Над царскими вратами обширный просвет. Такое расширение было сделано, вероятно, с целью достижения лучшей акустики при богослужении.

Однако, несмотря на некоторые несоответствия, общий вид храма вполне отвечает образу традиционных русских православных небольших церквей. Церковь получилась достойная, привлекательная, стройная, более-менее гармоничная, со сложным силуэтом. Храм красив не столько отдельными деталями, сколько силуэтом, выглядит нарядным, радостным, мажорным. Реализована также функциональность. Многие первоначальные несоответствия были преодолены в процессе строительства. Различные архитектурные детали храма свидетельствуют об эклектичности постройки, нет чистоты и единства стиля. Здесь собраны элементы каменной архитектуры и народного строительства. Стоит отметить, что эклектичность в церковной архитектуре стала активно распространяться в России в конце 1820 — начале 1830-х гг. В то время высочайше были утверждены «образцовые проекты» К.А. Тона. Впоследствии данные разработки известного архитектора активно использовались по

всей России . Однако на современном этапе принципов гармоничного сочетания архитектурных форм православного зодчества еще не выработано. Стиль формируется десятками лет, и в наше время нового, современного стиля еще нет. Идет переходный период, появились новые материалы, новые технологии. Другая проблема современного храмоздательства -расположение храма. Раньше храмы, как правило, строились на открытой площади, возвышенности, берегу реки. Сейчас под строительство храма выделяются участки земли, ограниченные в типовой застройке. То есть существенно изменилось окружение, а это требует нового решения силуэта храма, его образа. Это поиск новых форм. Обсуждение проблем современной храмовой архитектуры идет на самом высоком церковном уровне, об этом, в частности, свидетельствуют слова Патриарха Кирилла: «В условиях

постоянно ведущегося строительства новых храмов и монастырей, возрождения разрушенных святынь необходимо с особым вниманием следить за благообразием возводимых строений» . В процессе строительства должны будут сформироваться новые принципы храмоздательства, новые характеристики современного храма. Воспроизводить в точности храм, например, XIV в. вряд ли уместно. В таких условиях оправданна эклектика.

Иначе было организовано строительство Свято-Макариевского храма (рис. 3) в жилмассиве Горно-Алтайска. Проект в стиле северных деревянных церквей был в руках строителей сразу, с самого начала строительства. Это отчасти позволило более последовательно и ритмично осуществлять работы. Изменения, которые вносились в проект, были не столь значительны, как в предыдущих случаях.

Рис. 3. Свято-Макариевский храм, вид с юго-запада

Храм расположен в пойме небольшого ручья. В облике храма отчетливо видны традиции северного деревянного зодчества. Здание имеет сложный силуэт, хотя и создано из простых объемов.

Трапезная двухскатная, фактически сращена с притвором, над которым находится колокольня. Однако в процессе строительства в отступление от первоначального проектного замысла с западной стороны был добавлен сруб, увенчаный килевидной бочкой. Этот сруб фактически стал выполнять функции притвора, а колокольня оказалась над трапезной, что несколько нарушает традиционную схему храма. Колокольня восьмигранная, крыта небольшим шатром с ложной главкой и крестом. Балясины и перильца колокольни отдаленно напоминают садово-парковую беседку,

т.е. деталь, заимствованную из светской архитектуры, а граненость колокольни — башенку фортификационных сооружений.

Собственно церковь выделена высотой сруба. В высокую двухскатную кровлю врезано основание для ложной главки с крестом. Объем составлен из срубов. Каждый сруб увенчан своеобразной кровлей. Боковые крыльца имеют фронтончики, притвор -бочковидное завершение с килевидным мотивом. Трапезная имеет двухскатную кровлю без килевидных мотивов. Форму и грани срубов определяет модуль бревна. Это относится как к колокольне, так и к алтарю.

Боковые нарядные крыльца имеют происхождение от древнерусских жилищ, красиво украшен-

ных парадных входов. Боковые (торцевые) входы оформлены аналогично главному. Западное крыльцо высокое, с перилами, а на торцевых входах акцент сделан не на высоте крыльца, а на его оформлении: двухсторонние марш-сходы напоминают дворянские усадьбы. По своему облику самыми нарядными элементами являются крыльца, хотя алтарь довольно аскетичен. Крыльца создают сложность и ярусность восприятия здания. Входы традиционно в богатых дворянских усадьбах делались роскошными. Данный факт присутствия элементов светской архитектуры в облике храма объясняется прерванностью традиций. В постройке XXI в. воссоздается образ уже с позиции современного человека, который невольно соединяет в своем сознании различные стилевые направления.

План храма содержит в себе притвор, широкую просторную трапезную, собственно церковь, красиво оформленные торцевые выходы и пятигранный алтарь. Линия карниза алтаря не снижена до карниза притвора, более того, алтарь на несколько венцов повыше трапезной. Таким образом подчеркнута значительность объема алтаря. Отчетливо традиционными сделаны главы храма, покрытые лемехом. Форма глав и технология их изготовления полностью соответствуют древнерусской традиции.

В силуэте храма присутствует восходящая ступенчатость. В интерьере отсутствует открытое подку-польное пространство. Во внутренней отделке храма практически не использовались никакие отделочные материалы. Бревна, из которых сложены стены, не обшиты и не окрашены, что позволяет чувствовать теплоту традиционного русского строительного материала — дерева. Иконостас развитый — пятиярусный, тябловый. Он выполнен в традиционном древнерусском стиле. Однако имеются некоторые современные вкрапления. В частности, это относится к уменьшению размера некоторых ярусов, которые фактически приобрели вид межъярусных фризов. Кроме того, в нижних рядах иконостаса включены элементы резных накладных деталей.

В храмовый комплекс входит ряд дополнительных построек. Все строения имеют множественные срубы, двухскатные кровли, шатровые и бочковидные мотивы. Один из домов напоминает башню, в чем просматривается мотив древнего острога. Здание строящейся воскресной школы составлено из ряда срубов. Наблюдается симметрия фронтонов, подчеркивание центральной оси разорванным фигурным бочковидным фронтоном. В целом прихрамовые строения объединены общими архитектурными (церковными) мотивами, что свидетельствует о желании строителей создать не просто комплекс, а ансамбль. И это, несомненно, во многом удалось, поскольку архитектурные мотивы строений соответствуют по стилю архитектуре храма как основного здания ансамбля.

Менее значительным церковным строением в столице Республики Алтай является строящаяся в непосредственной близости от городского автовокзала кирпичная часовня в честь святителя Николая. Следует отметить, что данный факт отчасти восстанавливает историческую справедливость, поскольку в этом районе в начале XX в. проходила граница Ула-лы, а на въезде, недалеко от современного автовокзала, располагалась Никольская часовня. Облик строящейся часовни достаточно скромен, декор сдержанный. Все фасады завершаются фигурными фронтонами, но эти фронтоны являются архитектурными отголосками бийских торговых зданий. Фронтоны равновелики и одинаковы по декору. Имеются большие, полуциркульные, в рамочных наличниках оконные проемы на торцевых фасадах. В целом силуэт и пропорции часовни гармоничны.

Еще одно замечательное строение церковного характера возведено на старом кладбище. Это сень с крестом на месте алтаря бывшего Успенского кладбищенского храма. Она изготовлена из металла. Покрытие четырехскатное, с не очень большой стрелой подъема. Кровля из металлочерепицы. Преобладающий цвет — голубой, который достаточно хорошо смотрится на фоне деревьев и кустарников. В кованых элементах сени присутствуют как растительные мотивы, так и мотивы восточного орнамента, что отражает своеобразие местных мастеров. Цокольная часть из листового металла, окрашена черной краской. Внутри сени установлены деревянный крест и подсвечник. Следует подчеркнуть, что это достаточно редкое, но отрадное явление фиксации памяти об утраченных памятниках церковного зодчества.

Подводя итог описанию современного храмоздательства в Горно-Алтайске, стоит подчеркнуть, что данный процесс в любом регионе испытывает большие трудности. «Храмы приходится проектировать и строить практически без опоры на живую традицию» . Утрачены традиции строительства храмов. Нет строителей, нет соответствующих мастеров, которые бы могли выполнять такие работы, а самое главное — пока не сформировалась плеяда архитекторов, которые специализировались бы на церковной тематике. Сознание архитекторов пока еще не соответствует такой работе. Нужно не только знать традицию и быть знакомым с религиозными канонами и обычаями, но и быть расположенным душой, интуитивно чувствовать, что можно, а что нельзя воспроизводить в церковных сооружениях. «В условиях масштабного церковного строительства важно не упустить возможности воплотить в камне и дереве высокие идеалы русского церковного искусства» . Кроме того, в менталитете современного архитектора пока еще отсутствует искренность и понимание специфики религиозной традиции.

В современном храмоздательстве преобладает принцип схемы, некоего машинального каркаса. Тем не менее главная заслуга храмостроителей в наше время

в том, что храмы стали вновь строиться и возрождаться, а религиозные запросы наших современников вновь получают удовлетворение.

Библиографический список

1. Гуменюк А.Н. «Русский стиль» в архитектуре Омска второй половины XIX — начала XX в. Столичные интерпретации и местная специфика // Известия Алтайского государственного университета. — 2009. -№2.

2. Кирилл Патриарх. Речь на ежегодном епархиальном собрании Москвы // Журнал Московской Патриархии. -2010. — №2.

3. Пападаки Е. Проблемы современной храмовой архитектуры // Журнал Московской Патриархии. — 2009. — №7.

Наиболее законченное выражение идея пропорционального соотношения различных частей храма нашла в византийских крестово-купольных храмах IX и последующего столетий, а также в крестово-купольных храмах Грузии, Балкан и Руси. В плане крестово-купольный храм образует либо равноконечный крест, либо крест, у которого нижний конец, соответствующий западному крылу храма, длиннее трех других концов. Верхний конец креста, соответствующий восточному крылу, завершается, как и у базилики, полукруглой или прямоугольной в плане алтарной апсидой. В тех местах, где продольный центральный неф пересекается с поперечным нефом, устанавливаются четыре опорных столба, на которых покоится купол.План крестово-купольного храма символизирует не только крест, но и человека с распростертыми крестообразно руками (т.е. человека в традиционной для христианской древности молитвенной позе).Форма креста использовалась в храмовой архитектуре уже в V веке. Храм Апостола Иоанна в Ефесе (V в.) представлял собой грандиозное сооружение, состоявшее из четырех базилик, соединенных крестообразно одна с другой. Такая же конструкция лежала в основе другой не менее грандиозной постройки V века — церкви монастыря Преподобного Симеона Столпника в Калат-Семане (Сирия). Однако в обоих указанных случаях крестообразная форма достигалась за счет пристройки к основной базилике трех дополнительных базилик.Во второй половине IX века крестово-купольный храм становится преобладающей формой храмовой архитектуры в Византии. Широкому распространению этого типа храма способствовала его большая технологическая простота в сравнении с грандиозными купольными базиликами.   Если сравнить византийские крестово-купольные храмы рубежа двух тысячелетий с купольными базиликами VI века, то бросается в глаза существенное изменение пропорций в сторону «вертикали-зации».Византийский храм на протяжении всей второй половины первого тысячелетия постепенно «вытягивался» в высоту — как за счет сокращения длины западной части центрального нефа, так и за счет увеличения высоты стен по отношению к их длине.Кроме того, изменили форму купола храмов: они стали меньшими по диаметру, но большими по высоте, поскольку ставились теперь на высоких барабанах.    влияние.

Русская церковная архитектура

Храмы Киевской Руси

Первые русские храмы строились византийскими архитекторами или по византийским образцам. Уже при князе Владимире в Киеве появляются первые крестово-купольные храмы, в том числе знаменитая церковь Богородицы, получившая название Десятинной (989—996) по той причине, что на ее поддержание Владимир выделил десятую часть своей казны.    Однако расцвет церковного зодчества наступает при Ярославе Мудром, когда в крупных городах Киевской Руси возникают величественные крестово-купольные храмы: Софийский собор в Киеве (1037—1044), Софийские соборы в Новгороде (1045—1052) и Полоцке (сер. XI в.), Спасо-Преображенский собор в Чернигове (ок. 1036).    В конце XII и первой трети XIII века церковная архитектура активно развивается на Смоленской земле, откуда зодчих приглашают и в другие города Руси (Рязань, Новгород, Псков, Киев). Смоленский архитектурный стиль этого периода отличает стремление к башнеобразности за счет последовательно проведенного принципа нарастания высоты от периферии к центру. Храм, вытянутый в высоту, как считается, выражал общий архитектурный идеал эпохи. В вертикализации русского храма некоторые исследователи усматривают влияние западноевропейской готики. Известно, что в описываемый период в западной Руси, в частности в Галиц-кой земле, работали польские и венгерские мастера. А в Холме в 1230-е годы некий «хытрец Авдий» украсил храм скульптурными мотивами и инкрустациями по камню, в окна же вставил «стеклы римския» (витражи). Как мы уже говорили, процесс постепенной «вертикализации» храма начался еще в Византии; на Руси он продолжился, в том числе, возможно, не без влияния западноевропейской архитектуры.    Как и в Византии, храмы на Руси строились алтарем на восток. Под востоком при этом понимали место на горизонте, откуда восходило солнце в день закладки храма.    Наиболее распространенным строительным материалом был кирпич; широко применялся также камень различной породы. Для фундаментов применялись каменные валуны. Кладка стен была, как правило, смешанной — из кирпича и камня. Камень также использовался для облицовки стен. Основным связующим материалом были различные растворы из извести, цемянки (мелко толченной керамики) и песка.    Проектируя церковные здания, русские зодчие пользовались системой пропорциональностей, унаследованной от Византии.     Особенностью внешнего оформления некоторых древнерусских храмов было обилие барельефов на стенных фасадах. В отличие от росписи внутренних стен храма, имевшей сугубо религиозное содержание, барельефы на фасадах в основном представляли собой растительный орнамент; нередко встречались изображения птиц и животных. Вершиной древнерусской архитектурной пластики являются соборы Владимирско-Суздальской Руси, в частности фасады храма Покрова-на-Нерли, Георгиевского храма в Юрьеве-Польском и Дмитриевского собора во Владимире. Барельефы храма Покрова-на-Нерли изображают царя Давида, восседающего на троне с псалтирью (гуслями) в левой руке: его игру слушают звери и птицы

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *