В том же 1959 году Кошман поспешил закрыть Казанский, бывший патриарший собор. Решение о закрытии храма принималось на самом высшем уровне – председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете министров СССР Г.Г. Карпов имел по этому поводу беседу с патриархом Алексием. Святейший понимал, что храм спасти не удастся, поэтому дал согласие с тем условием, что взамен для народа откроют другую церковь, однако Карпов заявил, что двух церквей для Ульяновска вполне достаточно. В том же году здание Казанского собора было снесено, а на его фундаменте построили продуктовый магазин.

Архиепископ Палладий намеревался единолично возглавить четыре епархии – Саратовскую, Сталинградскую, Куйбышевскую и Ульяновскую. Ради этого он был готов провести в жизнь все указания властей. Кошман писал о нем: «Он очень редко приезжал в Ульяновск, многие наши предложения он провел в жизнь: сократил штаты по ряду церквей, вместо трех оставил одно благочиние, запретил колокольный звон, дал согласие на удаление из церкви многих активных лиц из числа духовенства, особенно молодежи». Далее он несколько уточняет «заслуги» владыки Палладия: «Нам удалось многих сократить: священников, благочинных и даже епископа Братолюбова. Если в городских храмах было по 6–8 священников, то теперь их стало по 3–4. В ряде сел вместо двух священников стало по одному. Все это сокращение проводилось с согласия епископа Палладия… при епископе Палладии вопрос назначения или перемещения духовенства согласовывался с уполномоченным».

22 марта 1960 года на Куйбышевскую кафедру был определен архиепископ Мануил (Лемешевский). Ему поручили окормление приходов Ульяновской епархии.

Митрополит Мануил (в миру Лемешевский Виктор Викторович) родился 18 апреля 1884 года в городе Луге Санкт-Петербургской губернии. Образование получил в либавской Николаевской гимназии. Затем обучался на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета и в Петроградской духовной академии. Окончил высшие библиотечные курсы в Ленинграде в 1919–1920 годы. 2 июня 1911 года принял монашеский постриг. 10 декабря 1911 года его возвели в сан иеродиакона, а 16 сентября 1912 года – в сан иеромонаха. С августа 1912 по август 1916 года иеромонах Мануил был помощником начальника Киргизской духовной миссии Омской епархии в Семипалатинске. Летом 1917 года он был секретарем на предсъездном совещании ученого монашества. В августе 1918 года был в научной командировке в Олонецкой епархии по обследованию и описанию памятников местной церковной старины. 5 августа 1919 года его назначили настоятелем Свято-Троицкой Сергиевой пустыни под Петроградом, а вскоре утвердили настоятелем домовой церкви Александро-Невского общества трезвости. С 1921 по 1923 годы иеромонах Мануил преподавал Священное Писание Ветхого Завета на богословских пастырских курсах в Петрограде. 8 сентября 1923 года в московском Даниловом монастыре возведен в сан архимандрита.

Наречение отца Мануила во епископа Лужского, викария Петроградской епархии, совершил Святейший Патриарх Тихон в присутствии членов Священного Синода и приезжих архиереев, числом более 30 человек, в Михаиловской церкви Донского монастыря. 10 сентября 1923 года в московской церкви святого Димитрия Солунского в Благушах отец Мануил был рукоположен во епископа. Хиротонию совершали Святейший Патриарх Тихон, архиепископ Верейский Иларион, архиепископ Костромской Севастиан и епископ Иерофей, в скором времени ушедший в иосифлянский раскол. В тот же день владыка Мануил был назначен управляющим Петроградской епархией.

Со 2 февраля 1924 года по апрель 1928 года владыка епархией не управлял. С 1924 по 1928 годы он находился в заключении на Соловецком острове. Его ближайшим другом в то время стал священномученик Иларион (Троицкий).

С 25 апреля 1928 года владыка стал епископом Серпуховским, викарием Московской епархии, а с октября 1929 года по 31 января 1930 года носил титул епископа Серпуховского и Каширского.

В 1932 году епископа Мануила вновь арестовали и сослали в Сибирь. В 1939 году его опять арестовали и сослали в лагеря Канска. Осенью 1944 года его наконец освободили.

С ноября 1944 года по 1 февраля 1945 года владыка находился в распоряжении Тамбовского архиепископа святителя Луки (Войно-Ясенецкого).

1 февраля 1945 года епископ Мануил был определен на Чкаловску кафедру. 21 апреля 1946 года на Пасху возведен в сан архиепископа.

С 5 сентября 1948 года по 11 декабря 1955 года владыка епархией не управлял.

В 1948 году его вновь арестовали и сослали сроком на 10 лет в Потемские лагеря (Явасе) Мордовской АССР. В 1955 году его освободили, а в 1956 году – реабилитировали.

21 декабря 1955 года владыка Мануил был назначен временно управляющим Чебоксарско-Чувашской епархией, а 7 февраля 1956 года его утвердили архиепископом Чебоксарским и Чувашским.

22 февраля 1958 года «во внимание к продолжительному и усердному служению святой Церкви удостоен права ношения креста на клобуке». 22 марта 1960 года владыка Мануил был назначен архиепископом Куйбышевским и Сызранским, управляющим приходами Ульяновской епархии.

В своем архипастырском послании к духовенству и мирянам Ульяновской епархии владыка Мануил писал: «Глубоко верю в то, что духовенство и приходские активы верующих помогут мне беспристрастно разрешать наболевшие нужды и нестроения в приходах епархии… Всех вас паки и паки усердно прошу молитв ваших о мне грешном, да сохранит Всемилостивый мои слабые телесные силы для служения Церкви Христовой и да подаст мне мудрость и «право править слово истины”».

Митрополит Мануил личность в истории Церкви довольно спорная, и многие относятся к нему с долей скепсиса. Поэтому следует привести оценку преосвященного, данную в докладе все того же М. Кошмана председателю Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР В.А. Куроедову. «В апреле сего года в г. Куйбышев прислан правящим епископом Мануил, переведенный из Чувашской АССР. Совершенно непонятно, почему Совет, вместо ликвидации Куйбышевского епархиального управления, согласился с назначением Мануила в г. Куйбышев… В Вашем докладе на совещании уполномоченных Мануил несколько раз упоминается как активный церковник и реакционная личность. Именно такой он и есть. Мне известно, что он намерен отменить многие письменные указания церквам своего предшественника Палладия, как по его мнению ошибочные… Во время второго посещения меня Мануил выдвинул ряд просьб, направленных на укрепление Церкви. От имени, якобы, верующих он просил решить вопрос с предоставлением помещения под храм в с. Березовке. Добивался моего согласия на расширение штатов в церквах г. Ульяновска».

4 мая 1960 года архиепископ Мануил прибыл в Ульяновск. По случаю его приезда в город съехалось много священников со всей области. Владыка отслужил литургию в Неопалимовском храме, где его встречала огромная толпа верующих. Проход от ворот до входа в храм был устлан коврами и цветами. Преосвященный провел в Ульяновске 10 дней, служил в Мелекессе, все храмы были переполнены. На службах владыка обязательно отмечал наградами местных священников.

Уполномоченный был в бешенстве. Он полагал, что с Церковью при нем покончено, а тут приехал новый архиерей и храмы вновь переполнились верующими. Кошман начал новую войну, закончившуюся на этот раз плачевно для него самого.

О деятельности архиепископа Мануила можно судить по докладу Кошмана, датированному 21 июня 1960 года, то есть всего через месяц после первого появления владыки в Ульяновске. Стоит заметить, что преосвященный Мануил был Куйбышевским архиереем, ульяновские приходы были у него во временном подчинении. Прекрасно справляясь со своей епархией, владыка в то же время успел настолько «замучить» ульяновского уполномоченного, что тот стал практически ежедневно писать неадекватные доклады и письма в Москву, в Совет по делам религий.

Например, Кошман пишет: «Требы в г. Ульяновске и селах области совершались духовенством согласно письменного указания епископа Палладия – все требы отправлять в церкви. Кроме того, при встрече с епископом Палладием по кладбищенской церкви г. Ульяновска мы условились отпевание покойников производить только в храме, т.к. кладбище стоит теперь в центре города, такой порядок одобрялся духовенством церкви. Однако когда появился епископ Мануил, установленные порядки Палладием ему не понравились. Он поднял шум, позже привез последние письменные указания Патриархии о порядке отправления треб, с чем я вынужден согласиться… В настоящее время в селах Оськино и Теньковке по два священника, тогда как там вполне можно иметь по одному священнику. Мои предложения о сокращении в указанных селах по одному священнику епископ Мануил и слушать не желает. Он, наоборот, намерен увеличить число духовенства в ряде храмов. Что даже сделал в храмах с. Оськино и с. Хомутерь».

Кошман оставаться «в долгу» не хотел. Он знал, что архиепископ Мануил покупает для бедных приходов дома и все необходимое. Здесь он и решил сделать владыке предложение, от которого тот не сможет отказаться, то есть попросту его ограбить. «При подготовке сведений Совету о наличии у церкви домов и транспорта мною обнаружены целый ряд нарушений законности со стороны церкви. По согласованию с настоятелями и церковными советами, с их согласия, были проведены ряд практических мер по исправлению нарушений: а) все денежные суммы, полученные церквами от продажи домов и других строений, а также автомашины и лошадей, внести в доход государства. Всего сдано 49,4 тыс рублей. Позже Мануил с этим согласился; б) мною рекомендовано здания двух молитвенных домов (в селах Лава и Бирля), все дома, используемые под сторожки поставить на баланс местных органов (всего 16 зданний), с чем также Мануил согласился; в) часть самовольно купленных домов рекомендовано сдать в доход государства (в с. Ивановка, с. Кивать), как пустующие; г) автомашину марки ЗИМ, приобретенную церковью незаконным путем, также рекомендовано сдать в доход государства. Необходимо отметить, что Мануил сначала нажаловался в Совет по многим вопросам, в том числе по вопросу домов и транспорта. Однако когда приехал из Москвы (видимо в Совете поддержали меня, помогли ему уяснить ряд вопросов), Мануил стал неузнаваемый. Он согласился со многими моими предложениями по наведению порядка со строениями и транспорту в церкви. Мануил заявил о своем согласии сдать в госдоход свободный дом – особняк в г. Ульяновске, ул. Бебеля, 25, стоимостью около 200 тыс рублей и автомашину ЗИМ. Решены и такие вопросы, как назначение священников в с. Кивать, кладбищенскую церковь г. Ульяновска и другие. В заключение всего хочу еще раз напомнить Совету, что Куйбышевскую епархию необходимо обязательно упразднить. Мануила и особенно секретаря Савина от руководства отстранить, как особо активных лиц, борющихся за укрепление церкви. Они по многим вопросам ломятся, как говорят, в закрытую дверь, а клевещат на уполномоченного».

Вполне ясно, по какой причине после посещения Совета в Москве архиепископ Мануил стал сговорчивым. Кошман требовал закрытия не только Куйбышевской, но и ряда других епархий. Возможно, он и добился бы своей цели, но владыка был мудрее уполномоченного. Он уступил и смирился с грабежом, но теперь его было не в чем обвинить в Совете, не было повода для закрытия епархий. 25 февраля 1962 года владыка Мануил был возведен в сан митрополита. А вот Кошман так и не успокоился. Он продолжал слать в Москву истеричные указания к действиям, что, разумеется, сильно раздражало начальство. Наконец, после очередного «поучения» начальству, осенью 1962 года Кошман был снят с должности уполномоченного, а его место занял С. Агафонов.

Он оказался ничем не лучше предыдущего уполномоченного и также жестоко боролся против Церкви. После каждой поездки в Ульяновск владыка Манул заболевал и по нескольку дней не мог встать с кровати и даже говорить с кем-нибудь. Чтобы не связываться с ульяновскими безбожниками, народ стал ездить в Куйбышев – там верующие венчались, крестили своих детей, причащались. Тем не менее, вскоре это стало известно куйбышевскому уполномоченному, и он стал высылать в Ульяновск списки побывавших в Куйбышеве верующих из Ульяновской области.

Агафонов пытался зацепиться хотя бы за что-нибудь, чтобы архиепископа Мануила лишили регистрации. Так он усмотрел нарушение законодательства в письме владыки, разосланном им всем настоятелям приходов. В этом письме владыка запрашивал о состоянии антиминсов, о национальности прихожан (что расценивалось уполномоченным как вмешательство в политические дела), о количестве крестин, погребений и браков, о сумме прихода и расхода храмов, о сумме, внесенной в фонд мира и т.д.

Все это вымотало владыку, он был уже не в силах пережить еще одного уполномоченного, и в 1965 году вышел на покой. За ним сохранялось право служения в Куйбышеве, а 14 декабря 1965 года, во внимание к более чем 40-летнему служению Церкви в архиерейском сане, митрополит Мануил был награжден правом ношения двух панагий.

Скончался владыка в 1968 году. Погребен в Покровском кафедральном соборе Куйбышева.

«С душевной скорбью воспринята весть о кончине преосвященного Мануила. Выражаю искренне сердечное соболезнование пастырям, пасомым и всем, знавшим и почитавшим почившего как архипастыря, отдавшего полвека на усердное служение Церкви Божией. Да упокоит Господь в селении праведных душу верного раба Своего, о чем наши общие усердные молитвы». Алексий, Патриарх Московский и всея Руси.

Теперь сколько угодно можно судить о личности митрополита Мануила, однако остается фактом то, что он настоящим стал ангелом-хранителем для Куйбышевской и Ульяновской епархий.

— Самара Поделиться:

Православная история Отечества хранит имена светильников земли русской, жизнь которых обращена в вечность.
В разные периоды земной истории эти люди были опорой и поддержкой многим немощным, обездоленным, уставшим от тягот повседневной жизни, потерявшим надежду в море забот, волнений, печалей и мирской суеты.
Митрополит Мануил (Лемешевский) (1884-1968) выдающаяся личность, чье имя хорошо известно в православной среде, жил в сложное время, полное противоречий, исторических катаклизмов. В его жизни и деятельности отразилась вся история Русской православной церкви советского периода. Тяжкие гонения, репрессии со стороны государственной власти, обновленческие расколы, потрясшие Церковь в 20 -годы XX века, не смогли сломить духа преданного ей Владыки Мануила. Он провел в тюрьмах и ссылках в общей сложности более 20 лет, но, обретая свободу, он каждый раз активно включался в церковную жизнь, своим архипастырским служением окормляя многочисленных духовных чад, работая над библиографическими трудами, составляя различные молитвы.
Одна из интереснейших страниц в жизни самарской Епархии связана с личностью Митрополита Мануила. В 1960-е годы он возглавлял православную кафедру в Куйбышевской епархии. Его духовное чадо, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн составил биографический очерк, повествующий о многотрудной и трагической судьбе этого великого человека и святителя. В 2008 году исполняется сорок лет со дня преставления Митрополита Мануила, нашедшего упокоение в Куйбышеве. Гробница святителя находится в Самарском Покровском кафедральном соборе с правой стороны притвора. Ее всегда украшают цветы, а светлая память о подвижнике живет в сердцах многих людей. Публикуем лишь некоторые фрагменты книги-жизнеописания Митрополита Мануила.

«… Душа невыразимо тянулась к нему, хотела открыть все, все тайнички свои, все грехопадения, все скорби свои, плакать у ног его…
И люди как-то подтягивали себя, обращались сначала за помощью к Богу, а потом шли к нему. Шли … и не отходили. Под суровой, чисто монашеской внешностью скрывалась горячая, любящая душа… Бездна любви… И тот, кто приходил, окунался в эту любовь. Измученный сам, истомленный, он имел внутреннее обаяние, он буквально обдавал теплом всех и согревал каждого… Те, кто узнали его, шли к нему как к самой дорогой, любимой матери, которая прижмет к груди своей самое негодное дитя, пожалеет его, утешит…
И хотелось с ним быть вечно… И хотелось никогда, никуда не уходить от него, слушать его, жить так, как он живет, любить Бога и людей и всего себя отдать той неизведанной высокой Тайне, которую хранил он в себе, чтобы чувствовать райскую сладость».
Родина Митрополита Мануила (в миру Виктора Викторовича Лемешевского) — город Луга Санкт-Петербургской губернии. Известно, что предки его принадлежали к потомственному дворянскому роду и отличались религиозностью, в ХVI столетии возводили церкви во имя Святой Троицы и Рождества Божьей Матери.
Виктор родился в 1884 году и детство свое провел в доме родителей. Получил юридическое образование в Императорском Санкт-Петербургском университете. Еще в студенческие годы увлекся библиографией, занимался изучением библиографического материала по светским и богословским наукам. Тогда же возник и религиозный интерес. Его потянуло к Афонским подворьям, подворью Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, к светлой личности батюшки отца Иоанна Кронштадтского, а после его кончины — к его могилке.
Поворотным моментом в судьбе Виктора стала неожиданная смертельная болезнь брата Павла в 1909 году.
«… А состояние болезни Павла было крайне опасным. У больного начался перитонит. Температура поднялась до 41,2. Врачи в ночь на 21 августа уже назначили кончину. Виктор усилил молитву. Всю ночь, уединившись у себя в палате, провел он в пламенной и слезной молитве к БОГУ об исцелении и в мольбе к отцу Иоанну Кронштадтскому. Прошла ночь. Утром Виктор со страхом, боясь узнать о печальной участи брата подходит к палате №2, где лежал Павел. Его встречает сестра милосердия. Радостная, она восклицает:
— Температура 36,8! Больной уже выпил 3 стакана молока, лежит веселый и хочет на воздух. Виктор не верит своим глазам. Удивлены и врачи: краснота у больного и опухоль исчезли… Брат спасен! Это было чудо. Чудо, засвидетельствованное 9-ю врачами… Павел быстро стал поправляться, а Виктору, как бы в напоминание об обете, накануне 1-го октября, когда он, одетый в халат брата милосердия, шел в храм ко всенощной, был голос: «Виктор! Ты скоро будешь монахом».
По жизни Виктора вело Божие Провидение. Еще в студенческие годы он получал свыше в сновидениях и через людей пророчества, свидетельства предопределения Богоизбранного пути. После чудесного выздоровления брата Павла, внутренне готовясь к уходу от мирской суеты, Виктор посетил одного великого старца, который сказал ему:
«…С этого дня кончай все мирское, все мирские слова и дела и собирайся в монастырь. На два года в затвор».
К уходу из дома Виктор стал собираться втайне от родных. Промыслительно была избрана Николо-Столпенская обитель в Тверской епархии, в которую он был принят в число послушников в 1910 году.
С этого момента последовали этапы ревностного духовного служения: Киргизская миссия (1912 -1916 гг.), затем поступление в 1916 году в Петроградскую духовную академию. Начавшиеся революционные события помешали нормальному течению жизни Академии, и студент 3-го курса иеромонах Мануил отправляется в научную командировку в Муромский монастырь. По возвращении в Петроград отец Мануил стал настоятелем в Спасской домовой церкви и одновременно был назначен научным сотрудником в библиотеку Центрального Педагогического Музея. Время требовало самого теплого участия в людских горестях и страданиях, народ голодал и ему была нужна помощь. Отец Мануил открыл свою щедрую руку голодающим — при церкви была устроена бесплатная столовая; основал Братство милосердия, куда входили «братцы» и «сестры» для служения бедным; наладил обязательное посещение больниц, где целые палаты голодающих больных жили на средства отца Мануила и его братства.
Наступил 1922 год. В стране шла коренная перестройка жизни и идей. Атеизм объявил войну религиозному мышлению. Над Русской православной церковью нависли грозные тучи. В Петрограде образовалось ВЦУ (Высшее Церковное Управление), возник обновленческий раскол. Вожди раскола явились и к нему, предлагая присоединиться, обещая за это самый лучший храм в Петрограде и в дальнейшем сан митрополита Петроградского. Но тот, кому Истина Христова дороже всех земных благ, решительно отказался. Вскоре он оказался за решеткой. Там во сне ему явился Святой митрополит Московский Филарет и повторил пророчество, высказанное ему в 1908 году неким старцем :

«На тебе лежит великая миссия, но помни, что если твоя жизнь будет недостаточно правдива и высока, если будешь нарушать те или другие монашеские и епископские обязанности, заповеди, обещания, то эта миссия с тебя снимется и вместо тебя Господь даст ее другим, более достойным».
Через год это предсказание сбылось. Он был вызван в Москву, и там состоялось его наречение во епископа Лужского, Управляющего Петроградской Епархией.
Святейший Патриарх Тихон, вручая архипастырский жезл новопоставленному епископу, напутствовал его такими словами: «Посылаю тебя на страдания, ибо кресты и скорби ждут тебя на новом поприще твоего служения, но мужайся и верни мне епархию…» Петроград в 1923-1924 годах по-прежнему волновался от обновленческого раскола, Христианству и его идеям угрожала опасность. К моменту приезда епископа Мануила в Петроград там из действующих 123 приходов — 115 находились в обновленчестве и только 8 — в православии. Картина была печальная. У робкого сразу бы дрогнуло сердце. Но епископ Мануил не поколебался. Возложив все упование на помощь Божию и Родимую Матушку и обдумав план действий, он мужественно приступил к борьбе с расколом. Борьба эта с обновленчеством в Петрограде продолжалась 125 дней. И за такой краткий срок он сумел одержать победу над расколом, низложить главную его силу и дать торжество Православию, которое затем ярким светом воссияло во всех уголках Русской Церкви. «Епископ МАНУИЛ — это величайший наш Епископ, который сделал громадное дело, и его деяние, его обращение нашей Церкви в Петрограде будет записано в историю»,- так писали о борце Православия.
Вскоре, осенью 1924 года, он был сослан на поселение на Соловецкий остров, где жили ссыльные научные сотрудники, духовенство. Владыка много занимался там исследовательской, научной и литературной деятельностью, взяв себе девизом — «Не терять времени» — и за три года пребывания в ссылке написал много религиозных и исторических трудов, не забывая, однако, и окружающей жизни, ту сложную обстановку, в какой находилась тогда Церковь и народ. В начале 1928 года он, получив помилование, прибыл в Москву и поселился в Даниловом монастыре, затем продолжал свое служение Церкви в Московской епархии — в Серпухове, в Кадашах.
И везде с его приходом духовная жизнь оживлялась и люди тянулись к новому святителю. …»Отченька», «Солнышко», «Родненький» — вот какие обращения были к Владыке со стороны его духовных чад. В благословении его была сила и утешение. В обращении — простота совершенная.
На долю Владыки Мануила выпали серьезные и тяжелые испытания. Одиннадцать лет (1933-1944) святитель провел в ссылках, поселениях и скитаниях, из сибирских лагерей перемещался по разным местам. Осенью 1944 года он был освобожден и направлен на служение в епархии Тамбова, затем Чкалова.
Летом 1949 года святитель снова был осужден за якобы завуалированную контрреволюцию и направлен на поселение в Мордовию. Жил он в общем бараке со всеми заключенными… Вначале он обучался плести рыболовные сети, а затем был определен в каптерку принимать и выдавать заключенным посылки. Должность каптера была тем хороша, что она давала возможность святителю быть отчасти изолированным от буйного общества, а самое главное — заниматься благотворением. Посылки от своих духовных чад он получал ежемесячно, и все, что было самое лучшее и нужное, Владыка тайным образом отдавал нуждавшимся и больным. 6 лет святитель не только сам нес крест мужественно, но и находил еще силы подкреплять других… Хотя были минуты скорби усталой, бесконечно истерзанной муками души:
«Утешь меня хоть чем-либо. Возложи, Господи, руку Свою на мое больное и болящее сердце. Согрей душу мою, изнемогающую от испытания временем и неведения… Но Ты все молчишь. А помыслы преступные яростно потрясают смятенную душу мою! Для чего Ты проявляешь ко мне жестокую неумолимую волю? Для чего Ты вселяешь в сердце мое неуверенность в благости и милосердии Твоем ко мне? Словно Ты уже не нуждаешься во мне и не намерен уже призвать меня к служению Церкви Твоей. О, как я страдаю от этих чуждых помыслов, заполняющих сейчас душу мою!» (из дневника святителя)
7 декабря 1955 года … Владыку вызвали и вручили ему справку об освобождении.
Сердце затрепетало, а глаза не верили всему написанному в справке. Свобода! Свобода!.. Святитель оделся потеплее в свой бушлат, взвалил на плечи котомку с вещами и продуктами и зашагал на станцию Потьма, откуда проездом он добрался до города Куйбышева. Из Куйбышева его самолетом доставили в Москву на прием к Патриарху.
И пройдет еще несколько очень трудных, для измученного годами ссылок святителя, лет архипастырского служения в Чебоксарах, прежде чем он снова прибудет в Куйбышев, чтобы остаться здесь уже навсегда.
Архипастырское служение в Куйбышеве (1960 -1965 гг.).
Пять лет архипастырского служения Владыки посвящены городу Куйбышеву.
«5 апреля 1960 года. Этот день памятный для куйбышевцев. С раннего утра храм Покровский был заполнен прихожанами. Люди готовились к встрече нового Владыки. Святитель прямо с вокзала направился в собор. И едва только он вышел из машины и взошел на паперть храма, как в толпе заговорили: «Какой старенький!» «А какой маленький и худенький-то!» «Слава Богу, что у нас есть теперь архиерей!»
Люди встречали Владыку с зажженными свечами. Встречали тепло, радушно. И святитель это почувствовал сразу. На тепло он ответил теплотою: «Не смотрите на меня, что я маленький и старенький, — заявил он народу, — во мне есть еще сила прославлять Господа!» И от ревности своей он стукнул посохом о пол амвона, желая этим выразить свою духовную силу.
Так началось архипастырское служение святителя в городе Куйбышеве… Жизнь в Куйбышеве преимущественно была посвящена епархиальной жизни и духовному руководству паствы. Каждый праздник и воскресный день святитель служил в храме и проповедовал слово Божие. А со вторника до пятницы включительно официально принимал посетителей в канцелярии. Впрочем, прием продолжался во все дни недели с утра до позднего вечера, но только не в канцелярии, а в архиерейском доме (прим. ул. Ульяновская, 51). Шли к нему разные люди с самыми разнообразными нуждами… Кто приходил просто за духовным советом, кто за материальной помощью, а некоторые для исцеления своих телесных недугов. Его ведь считали не только духовным отцом, но и целителем, и прозорливым… В заботе о людях он совершенно забывал и не жалел себя. Домашний прием настолько был перегружен, что святитель буквально не знал ни минуты покоя. Немалой нагрузкой для него, подорвавшего за многие годы свое здоровье в ссылках и в тяжких пастырских трудах, стали и праздничные богослужения, длившиеся более 4-х часов. Не мудрено, что Владыка жаловался на ноги и сердце. Ему советовали отложить благословение народа после обедни, а ограничиться только благословением за всенощной, но где там до советов! Святитель был человеком старой закалки и не желал изменять своей давнишней традиции.

В 60-е годы отношения церкви и государства были сложными. Владыка сталкивался со многими обвинениями. Находясь в Куйбышеве и налаживая церковное дело, ему приходилось решать многие вопросы. «Полного душевного покоя в Куйбышеве Владыка не имел. Жизнь как-то складывалась, что ежедневно приходилось быть на страже и в ожидании каких-либо непредвиденных «новостей», от которых невольно содрогалось сердце. А «новости», словно тени, сопутствовали святителю и волновали его».
С 8-го августа 1962 года у ворот Покровского собора наблюдалась печальная картина: дружинники-активисты по распоряжению местной власти преградили путь в Божий храм подросткам и детям. Это был перегиб хрущевской политики, внесший в жизнь верующих родителей горести и слезы. На защиту христианских прав выступил святитель. Он срочно написал доклад Святейшему и подробно описал ему всю картину, происходившую около храмов в Куйбышевской Епархии. Патриарх участливо отозвался на глас святителя. Дело было направлено в высшие государственные инстанции, откуда последовало разъяснение местным властям о недопустимости подобных фактов в отношении детей и подростков. 28 августа, в день Успения Божьей Матери, кордон на детей около храмов был снят.
В Куйбышеве Владыка встретил юбилей — 50-летие служения Церкви. В день Ангела Святейшего 25 февраля 1962 года он был награжден саном митрополита.
Юбилей отпраздновали торжественно. Святителю в этот день сослужило множество духовенства, прибывшего из разных районов Епархии. Когда ему преподнесли от прихожан икону СПАСИТЕЛЯ в терновом венце, он, принимая ее, сказал: «В этом образе предуказана вся моя жизнь: страдания и скорби сопутствовали мне на моем пути, и они еще так многочисленны впереди». Сказано было так трогательно и искренно, что духовенство и народ едва удерживались от слез. Воистину жизнь святителя — сплошные страдания.
Возвращаясь после богослужений из Ульяновска холодной осенней порой, Владыка простудился и тяжело заболел воспалением легких. Болезнь длилась очень долго, сказывался преклонный возраст.
Владыка Мануил предчувствовал свою кончину. В связи с его болезнью 23-го ноября 1965 года святитель по состоянию своего здоровья подал прошение Патриарху об уходе на покой с ходатайством о назначении на Куйбышевскую епархию своего келейника, архимандрита Иоанна. Святейший и Синод просьбу митрополита удовлетворили.
В первые годы пребывания на покое святитель часто служил вместе со своим воспитанником и духовным сыном епископом Иоанном. Жил он тоже вместе с ним в архиерейском доме и принимал своих духовных чад, давая им спасительные советы. «Общение с духовной паствой у него не прекращалось. К нему, как и прежде, шли люди с духовными и телесными нуждами, и он, насколько позволяли ему силы, никого не отвергал. Служил теперь очень редко… Приходивший ежедневно к нему его духовный сын с ужасом смотрел на своего увядающего старца… Улыбнется святитель, но ничего не скажет… После своих именин святитель наложил на себя подвиг молчания. Посетителей он уже почти не принимал… 9 августа к нему пришел его духовный сын и спросил его:
— Владыко, почему Вы не хотите ни с кем разговаривать? Он ответил: «Я готовлюсь к смерти»… 12 августа 1968 года в 6 часов вечера маститый иерарх Русской Церкви мирно скончался в присутствии епископа Иоанна, читавшего в это время канон на исход души… 13 августа гроб с усопшим митрополитом перенесли на руках в Покровский кафедральный собор».
«Очень болезненно восприняла весть о кончине архипастыря Куйбышевская паства. Не хотелось верить, что его уже не стало… Воплей не было, но тихие, скорбные слезы обильно падали на руки святителя, когда подходили с ним прощаться… Весь путь был в цветах. В земном пути ты шел тернистою дорогою, пройди же хоть теперь по цветам. Их уготовила тебе народная любовь, которую ты заслужил своим неусыпным и твердым стоянием за Истину Христову, своим благочестием и своим трудолюбие