ОСОБЕННОСТИ КОМПОЗИЦИОННЫХ РЕШЕНИЙ ПРАВОСЛАВНЫХ ХРАМОВ НА ОСНОВЕ ПЛАНИРОВОЧНЫХ ПРАВИЛЬНЫХ МНОГОУГОЛЬНИКОВ

УДК 726.012:271.2 С.В. Борисов1

1 Московский архитектурный институт (государственная академия), Москва, Россия Аннотация

Статья посвящена малораспространенным приемам построения христианских храмов на основе планировочных многоугольников. Рассмотрены особенности формирования объемно-пространственной композиции на основе планировочных квадратов и восьмиугольников. Проанализированы исторические примеры такого формообразования. Расширено представление о традиционном формообразовании в отечественной храмовой архитектуре. Высказана гипотеза о тенденции постепенного сужения исторически существовавшего разнообразия этих форм и приемов архитектурного формообразования, обоснованы причины их малой распространенности. Подтверждены композиционные приемы: постановки каменного четверика над восьмериковым основанием; перехода от восьмерика к вышележащему четверику; поворота четверикового яруса на 45° относительно основания. Впервые проанализирован деревянный храм Христа Спасителя вблизи городища Березовец, являющийся единственным подтверждением существования редкой типологической группы в русском деревянном зодчестве. Отмечена новизна развития асимметричного плана комплекса на основе центрального октагона. Приведены авторские приемы планировочных решений храмовых комплексов на основе восьмиугольников.1

Ключевые слова: православный храм, храмовая архитектура, архитектурное формообразование, планировочный многоугольник, восьмерик, четверик

FEATURES OF ORTHODOX CHURCHES COMPOSITION ON THE BASIS OF PLANNING CORRECT POLYGONS

S. Borisov1

1 Moscow Institute of Architecture (State Academy), Moscow, Russia Abstract

Keywords: Orthodox Church, temple architecture, architectural shaping, planning polygon, octagon, quadrangle

Введение

Одними из немногих напоминаний о многовековых традициях, устойчиво присутствующих в архитектуре XX-XXI столетий, являются центрические здания, объемная форма которых построена на основе планировочных многоугольников. Наряду с арочными и купольными системами, эти композиционные решения оказывают наибольшее сопротивление настойчивым попыткам разрушения целостных элементов архитектуры в угоду доминирующих творческих концепций, отрицающих исторические заимствования. Распространенности современных объемных форм на основе планировочных многоугольников способствует их соответствие понятию о стандартизации, понимаемой в одной из интерпретаций, как ритмический повтор идентичных элементов . Одновременно с не повторяющимися способами развития формы в вертикальной направляющей различные планировочные компоновки позволяют избежать однообразия при «тиражировании» объемных элементов. В связи с этим в статье рассматриваются некоторые особенности компоновки многоугольников между собой и с дополнительными элементами, обращается внимание на архитектуру храмовых христианских зданий и комплексов на основе планировочных центрических построений.

Развиваясь по вертикальной направляющей, многогранная объемная форма образует ярусную композицию при сохранении основной формы плана, или с ее трансформацией, происходящей, в основном, с уменьшением планировочных габаритов вышележащих ярусов. Создается динамичный центрический силуэт, являющийся отличительной особенностью рассматриваемых нами композиционных решений. Число граней увеличивается (реже сохраняется), или грани исчезают вовсе, уступая место ротонде при сокращении размеров ярусов в плане по мере высотного развития. Как и в общемировой христианской традиции, в архитектуре отечественных православных храмов особое место занимают здания с планировочной основой, сочетающей на различных высотных уровнях две основные фигуры — квадрат и восьмиугольник (октагон). В традиционно называемой «восьмериком на четверике» повсеместно распространенной композиционной схеме, расположенный на нижнем уровне кубический или крестообразный в плане объем завершается одним или несколькими ярусами восьмигранников. Изредка, в основном для колоколен, в деревянном зодчестве применяются шестигранники. Отличаясь неоспоримой тектонической и конструкционной логикой, «восьмерики на четверике» столь распространены, что указанная композиционная схема представляется едва ли не единственной в отечественном храмовом зодчестве при использовании сочетания планировочных квадрата и октагона.

Для храмовой архитектуры современности характерны как продолжение традиционных решений, так и примеры формообразования, называемого новаторским и отвечающим на неоднократно высказываемые Церкви упреки в излишней приверженности к устоявшимся веками «образцам». При сохранении двух основных планировочных многоугольников для упомянутого формообразования остается немного возможностей. Наиболее очевидное решение — поменять местами четверик и восьмигранник при высотном развитии композиции, упраздняя характерную особенность ярусного построения, где число граней вышележащего многогранника обыкновенно увеличивается по отношению к нижележащему. В качестве примера можно привести храм Новомучеников и

Исповедников Церкви Русской, возведенный по проекту архитектора С.Я. Кузнецова в Москве в 2001 году. Другое решение — увеличение диагональных граней восьмерика, преобразовав его планировочную основу в квадрат, развернутый под углом 45° к основанию, как это реализовано в проекте храма Сошествия Святого Духа в г. Колпино, архитектор М.А. Мамошин, 2016 год. Постараемся далее ответить на вопрос: является ли в отечественной традиции традиционный «восьмерик на четверике» единственным примером сочетания планировочных квадрата и восьмиугольника в ярусной композиции? Учитывая контекст формирования устойчивой традиции средневековым методом строительства «по образцам», рассмотрим, имеются ли исторические аналоги приемов формообразования, упомянутых нами в качестве современных ?

Храмы с квадратным в плане верхним ярусом над восьмериковым основанием

Для каменных храмов-колоколен, сохранившихся со времени их постройки в XVI-XVII веках, наиболее характерна ясно читаемая ярусная композиция, образованная убывающими по габаритам в вертикальном направлении восьмигранниками . Судя по сопоставлению литературных и иконографических источников, иную планировочную основу имела не сохранившаяся церковь Воздвижения Честных Древ, входившая в состав архиерейского дома Тверского кремля. На плане Ярцева начала XVIII века (рис. 1а) и рисунке реконструированного архиерейского дома из коллекции Ф.Б. Берхгольца (Стокгольмский Национальный музей), 1740-е годы (рис. 1б) ясно читается ее квадратный в плане ярус звона.

Можно предположить о первоначальном квадратном плане с полукруглыми или гранеными экседрами столпообразной церкви архиерейского дома, учитывая упоминание о строительстве этого храма на древнем подклете, предположительно храма Иоанна Милостивого XV века , и соотнеся рассматриваемую постройку с отмеченным на плане Пальмквиста три- или тетраконхом (рис. 1в). Возникновение излюбленной в России композиции храмов времен нарышкинского барокко соотнесем с более ранним периодом, принимая указанную гипотезу.

а) б) в)

Рис. 1. Примеры композиции, образованной убывающими по габаритам в вертикальном направлении восьмигранниками: а) архиерейский дом в Твери, домовая церковь, фрагмент плана Ярцева, XVIII в. ; б) домовая архиерейская церковь в Твери, реконструированная в середине XVIII в. (с рисунка из коллекции Ф.Б. Берхгольца); в) план Твери Пальмквиста, 1674 г, постройка в виде три- или тетраконха

Храм-колокольня Вознесения Господня Снетогорского монастыря на окраине г. Пскова, разрушенный в середине XX века (рис. 2), имел сложную и не достаточно ясную после утраты объекта конструкцию. Высокий четверик с ярусом звона и находящейся под ним

церковью, окруженный во втором ярусе крытой папертью по контуру нижнего этажа, поставлен на массивный восьмигранный объем первого уровня с восьмиугольной в плане внутренней палаткой. Восьмерик имел щипцовое завершение каждой из граней, судя по рисунку Витсена 1664-1665 годов (рис. 2а).

Рис. 2. Снетогорский монастырь, храм-колокольня Вознесения Христова, 1527 г.: а) фрагмент рисунка Витсена, 1664-1665 гг., Вознесенский храм; б) фрагмент рисунка Н. Мартынова, XIX в., вид на храм с восточной стороны, надстройка восьмериком с куполом и шпилем XVIII в.; в) вид древней части храма с севера, фотография середины XX в.

Текст начала XX века, приведенный в работе , указывает на первоначальный квадратный план церкви, расположенной над нижележащим восьмериком, там же имеется упоминание о девяти полукруглых окнах паперти второго уровня. Для восьмерика, окружающего храм со всех стран света, кроме востока, где располагалась апсида, представляется необычным указанное число окон. Наиболее приемлемым является число семь при размещении по одному окну на каждой из сторон, тогда как девять проемов более соответствуют трем граненым экседрам. Менее очевидные приемы — увеличение диагональных сторон (северо- и юго-западных) вдвое относительно северной и южной, или тройное превышение западной стеной остальных граней, что в каждом из вариантов образует неравносторонний многоугольник. Обмерный план руин, приведенный в упомянутой работе , показывает правильный равносторонний восьмиугольник с аналогичным внутренним объемом и междуэтажными ходами, подчиненными указанной форме, что мало соответствует размещению несущих стен вышележащего квадратного в плане высотного объема. Здесь мы имеем редкий пример расположения четверика на восьмерике, иными словами, формообразование с уменьшением числа граней ярусов по мере высотного развития объемно-пространственной композиции, несмотря на многие неясности в тектонике рассматриваемого храма. Аналогичный прием расположения квадратного в плане второго яруса над восьмериковым основанием использован в деревянной церкви Рождества Иоанна Предтечи в Кандалакше, Мурманская обл., возведенной на месте предшествующих храмов в 1768-1801 годах (рис. 3) .

а) б)

Высотное развитие планировочного квадрата в деревянном зодчестве

Широко известны примеры расположения одного или нескольких восьмериковых ярусов на квадратном или крестчатом основании в срубной деревянной архитектуре Русского Севера. Детально изучены восьмериковые или квадратные, начиная с основания, постройки в сочетании с ортогональными прирубами, расположенными по странам света. Многочисленные конструктивно обоснованные архитектурные приемы соответствуют формообразованию указанных храмовых построек при характерном сохранении или увеличении числа граней в ярусах по мере высотного развития. Отметим отсутствие в отечественных типологических исследованиях примеров, обратных указанным, где бы уменьшалось число граней планировочных многоугольников вышележащих ярусов. Сказанное относится и к работе В.П. Орфинского , дающей исчерпывающее представление об отечественном деревянном зодчестве.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В рамках рассматриваемого вопроса представляет несомненный интерес построенная в 1662 году церковь Спаса Нерукотворного на Валушках (на валах земляной крепости) в г. Каргополе Архангельской области, состоящая из главного четверика и двух равновеликих приделов к северу и югу от него, объединенных трапезной с поздней колокольней (рис. 4). Трапезная и приделы, возможно, перестроены в 1707 году . Примененный здесь переход от граненой части апсид приделов к четверику в завершении объемов (рис. 4б) обращает на себя внимание как редкий и не отмеченный ранее прием. Мы впервые в деревянном храмовом зодчестве видим обратный переход от восьмерика к четверику при высотном развитии композиции, уменьшение числа граней вышележащих объемов. Помимо апсид, вполне вероятно, указанный прием применялся в объемно-пространственных решениях главных восьмериков храмов и не был единичным случаем в Спасе на Валушках.

а) б)

Поворот вышележащих ярусов относительно основания

В колокольне (1700 г.) деревянного храмового ансамбля в селе Пияла Архангельской области применен прием поворота вышележащего яруса относительно основания при их идентичной шестигранной форме — ребра граней верхнего яруса находятся посередине сторон нижнего шестигранника . Уменьшение планировочных габаритов ярусов по мере высотного развития композиции без устройства дополнительных несущих конструкций с опорой углов (перерубов) непосредственно на нижние стены определяет удобство указанного приема. В то время, как переход от четверика к восьмерику, при невозможности уменьшения планировочных габаритов верхнего яруса, четырьмя сторонами опирающегося на стены основания, зрительно облегчает завершение только за счет «среза» диагональных граней. Здания, аналогичные рассмотренной колокольне, единичны, в основном сохранились лишь упоминания о них несмотря на очевидное удобство рассмотренного приема.

При повороте восьмериков имеется наименьший «эффект» сокращения габаритов вышележащих ярусов, существование таких построек не подтверждается. При квадратной планировочной основе всех ярусов, с их поворотом на 45° достигается наибольшее сокращение габаритов, сведения о подобной типологической группе даны в упомянутом исследовании В.П. Орфинского . Иконографический источник «Книги об иконе Тихвинской» 1695 года в указанной работе является единственным подтверждением рассматриваемого нами приема. Отметим, что кажущийся очевидным прием формообразования отечественного деревянного зодчества присутствует в современных исследованиях лишь гипотетически, учитывая условность изображения архитектуры в древнерусском искусстве.

Безусловный интерес для рассматриваемой нами тематики представляет фотография, вероятно, рубежа Х1Х-ХХ веков, зафиксированная автором настоящей статьи в экспозиции Краеведческого музея г. Осташкова, Тверская область (рис. 5), с видом городища древнего Березовца. Начиная с левой стороны изображения, читается классицистический каменный храм Воскресения Христова на месте исторического

поселения, владения Марфы Борецкой (Посадницы) и храм Преображения Господня за пределами городища. На переднем плане — деревянный храм Христа Спасителя, наглядно показывающий прием поворота четвериковых ярусов на 45°.

Рис. 5. Фото, предположительно, рубежа Х1Х-ХХ вв. из экспозиции Краеведческого музея г. Осташкова, Тверская обл., вид городища древнего Березовца. На переднем плане -храм Христа Спасителя

Основной объем храма формируется тремя ярусами четвериков с пониженными относительно кубической формы пропорциями. Средний из них развернут относительно ниже- и вышележащих на 45°. Образуя характерные неравносторонние тетраэдры, активно участвующие в формообразовании здания, скатные кровли теряют целостность в пределах каждого яруса. Восьмериковый венчающий ярус, несущий шлемовидную главу, не поддерживает геометрию объемного построения своей восьмериковой формой. Невысокий придел с граненой апсидой, перекрытой общей для всей пристройки четырехскатной кровлей, значительно выступающей над нижележащим объемом, примыкает к юго-западной части храма (рис. 6). С запада от основного четверика, судя по частям кровель, видимым на фотографии, расположена низкая паперть или притвор. В связи с невысоким качеством фотографического изображения не вполне ясен архитектурный элемент, расположенный на южной стене нижнего яруса. Возможно, им является крупная икона в широком обрамлении. Исследования датировки возведения храма, как и решения его интерьера, в котором допускаем возможность пространственного раскрытия в основной объем всех трех четвериковых ярусов, предполагаем для дальнейшего исследования, не имея в настоящее время достоверных сведений по указанным аспектам.

Храм Христа Спасителя вблизи городища Березовец является, по нашему мнению, единственным документальным подтверждением существования в отечественной архитектуре ярусных церковных деревянных построек, образованных поворотом вышележащих четвериков на 45°.

Рис. 6. Городище Березовец, Тверская обл., храм Христа Спасителя вблизи исторического поселения. Прорись по фотографии (рис. С.В. Борисова)

Планировочные решения храмовых комплексов на основе компоновки правильных многоугольников

Начиная с глубокой древности возводились здания с планировочной основой в виде многоугольников. До наших дней сохранились постройки античных Греции и Рима, средневековых Византии, Западной Европы и России. Широко распространены они в зодчестве арабо-мусульманских стран и юго-восточной Азии. В качестве планировочной основы обыкновенно применялись правильные (с равными сторонами) многоугольники с различным числом сторон: от трех (капелла в Планэ) до шестнадцати (в Ахенской капелле). Иногда в планах апсид готических соборов присутствовала половина окружности, разделенная на семь сторон с пристроенными экседрами, что в целом образовывало бы 14-стороннюю фигуру. Немногочисленны христианские храмы с треугольной (трехосевой) планировочной основой. Пятиугольные и семиугольные планы сооружений, близких церковным образам, имеются в архитектурных фантазиях эпохи Возрождения. Планировочные квадраты и восьмиугольники получили наибольшее распространение, реже применялись десятиугольники — в восходящих к античности раннехристианских, романских и готических храмах, и шестиугольники — в средневековой архитектуре Закавказья .

К планировочным компоновкам ряда многоугольников, в наиболее общем понимании, относятся все построения на основе ортогональных сеток планировочных осей. Повторяющиеся купольные модульные ячейки имеются как в раннехристианских базиликах, так и в храмовых и общественных постройках арабо-мусульманских стран, что позволяет говорить о блокировке идентичных объемных элементов на основе планировочного квадрата с ротондальными или восьмериковыми завершениями. Исторические варианты блокировки планировочных форм с числом сторон более четырех, которыми являются правильные шести-, восьми- и десятиугольники, представляют значительный интерес для рассматриваемой тематики. В качестве дополнительных элементов для указанных планировочных форм применяются прямоугольники, полукружия (экседры), октагоны, реже — трехчетвертные или целые окружности, пристроенные к сторонам, с поддержкой многоосевой симметрии, или при некотором отступлении от нее.

В проектах «идеальных» городов и фортификаций эпох Возрождения и Просвещения имеются центрические планы крупных комплексов зданий, созданные на основе лучевых построений, исходящих от основного планировочного многоугольника. В основном, при отсутствии блокировок ряда многогранных объемов, рассмотренные примеры относятся к центрическим композициям на основе единственного многоугольника. Объемные формы на планировочных многоугольниках являются отдельными элементами, центральными или второстепенными, в составе комплексов сооружений, возведенных на основе ортогональных сеток планировочных осей, начиная с древнеримских терм и вилл, и продолжая монастырскими и дворцовыми комплексами европейского Средневековья. Храм Сан-Лоренцо в Милане и Ахенская капелла являются некоторыми исключениями, показывая, вместе с тем, глубокую историчность блокировок октагонов.

Поиск нового в рассматриваемой нами области, исходя из сказанного, актуален не столько в направлении высотного развития объемных форм на основе многоугольников, где создано мало нового, сколько при разработке вариаций их блокировок, чему отдала дань архитектура XX века. В развитие тематики блокировки восьмигранных объемных форм, автором настоящей статьи разработаны проектные решения:

— планировочная схема, основанная на лучевых построениях, исходящих из центрального восьмерика, охватывающая все составляющие объекта, включая ограждение, но, в отличие от «идеальных» схем Возрождения, характеризующаяся асимметрией, предложена в храмовом комплексе святого преподобного Серафима Саровского в г. Роудон, Канада (рис. 7а);

— сложносочиненный объем храма и причтового дома на основе центрального октагона и «описанного» вокруг него пониженного восьмерикового корпуса с асимметрично расположенной колокольней разработан для храмового комплекса иконы Божией Матери «Скоропослушница» в г. Зеленограде (рис.7 б).

а) б)

Рис. 7. Блокировка восьмигранных объемных форм: а) храмовый комплекс святого преподобного Серафима Саровского в г. Роудон, Канада, проект С.В. Борисова; б) Храмовый комплекс иконы Божией Матери «Скоропослушница» в г. Зеленограде, проект С.В. Борисова

Заключение

Традиционное представление о характерных для отечественной храмовой архитектуры приемах формообразования на основе планировочных квадратов и октагонов расширяется исходя из рассмотренных нами исторических и современных объектов.

Показаны на основе фотофиксации реально существовавших построек, помимо привычных «восьмериков на четверике», следующие приемы:

— расположения каменного четверика с несколькими уровнями храма и колокольного звона над восьмериковым основанием;

— преобразования восьмерика в вышележащий четверик в завершении апсид деревянного храма;

— чередования четвериковых ярусов, ориентированных по странам света и развернутых на 45° относительно квадратного основания.

Отметим, анализируя малую распространенность рассмотренных приемов, что первый из них сопряжен с трудностями при построении логичной планировочной основы, где на нижнем восьмериковом ярусе неизбежен значительный массив кладки для опоры вышележащих несущих стен. Конструкционные проблемы, связанные с появлением угловых консолей, со временем теряющих прочность, характерны для второго из них. Недостатки третьего приема связаны со значительными точечными сосредоточенными нагрузками от опоры угловых перерубов на нижележащие стены, что вызывает их деформацию, видимую на приведенной в настоящей работе фотографии. Известные затруднения в построении выразительного, устремленного ввысь силуэта, основанного на переходе от нижележащего планировочного квадрата, символа «земного», к вышележащим ярусам за счет увеличения числа граней, приближающихся к кругу, символизирующему «небесное» в понимании средневекового христианина, отличают рассмотренные нами исторические храмы. Применение крупных объемных форм, трудно поддающихся художественному осмыслению и превращающих постройки в реализацию геометрического построения, что приветствуется современным искусством, но отвергалось в прошлом, является иной особенностью последних двух приемов. Вспомнив о формообразовании упомянутых во введении к настоящей работе храмов рубежа ХХ-ХХ1 веков, позиционирующимся как новаторское, отметим очевидность его соответствия узким типологическим группам построек отечественного деревянного зодчества.

Можно также предположить, что исторически существовало разнообразие форм и приемов, но далеко не все они получили широкое распространение, иными словами, прошли «испытание временем». Вероятно, стоит по-иному взглянуть на устойчивое мнение об идущей из древности традиции лаконичных «богатырских» храмов -свидетелей целостности духа их создателей, с течением времени «измельчавшего» и проявившегося в дробности позднейшей архитектуры. Упомянем здесь о них как о христианском самосознании зодчих, с большой осторожностью и «оглядкой» на опыт предшественников и современников, реализовывавших казавшиеся новаторскими решения, так и о средневековом методе строительства «по образцам», создавшем устойчивую традицию путем неспешного отбора форм. Уникальное явление «соборности», сотворчества преодолело временные рамки и позволило веками поступательно совершенствовать мастерство, уже не принадлежащее конкретному зодчему, но своего рода коллективу, объединяющему ныне живущие и ушедшие поколения. Развитое христианством умение не отвергать современный и прошлый опыт в угоду воплощения личных амбициозных представлений, с течением времени способствовало отбору форм и приемов, отметающему все случайное и необоснованное в архитектуре.

Неоспоримая композиционная, конструкционная и образная устойчивость, переходящая из столетия в столетие, свойственна объемным построениям на основе правильных планировочных многоугольников. Актуальное для храмовых объектов Христианства, не связанных с сиюминутными направлениями искусства, рассмотренное нами формообразование является одной из «опор» при поиске способов преодоления изменчивости и неопределенности архитектуры текущего столетия.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Источники иллюстраций

Рис. 1 б. . — Режим доступа: http://www.tversvod.ru/page61

Рис. 2 а. . — Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki

Рис. 2 б. . — Режим доступа: https://iuriistepanov.livejoumal.com

Рис. 2 в. Рождества Богородицы Снетогорский монастырь от его основания до наших

дней: К 25-летию возрождения монастыря. 1993-2018 гг. — СПб.: Нестор-История, 2018.

Рис. 3 а. . — Режим доступа: http://sobory.ru/photo/262586

Рис. 3 б. . — Режим доступа: http://sobory.ru/photo/262585

Рис. 4 а. Из экспозиции Краеведческого музея, г. Каргополь, Архангельская обл., фото

Борисова С.В.

Рис. 5. Из экспозиции Краеведческого музея г. Осташкова, Тверская обл., фото Борисова С.В.

Литература

5. Каргополь . — Режим доступа: http://mirxenia.com/Каргополь (дата обращения: 16.12.2018).

6. Комаров Б. Чертеж города Твери до перепланировки XVIII века / Архитектурное наследство. Вып. 6. — М.: Государственное издательство литературы по строительству и архитектуре, 1956. — С. 150-153.

7. Кузнецов А.В. Тектоника и конструкция центрических зданий. — М.: Государственное издательство архитектуры и градостроительства, 1951. — 274 с.

composition of an Orthodox church. Regional architecture and construction]. 2015, no. 4(25), pp. 126-131.

5. Kargopol . Available at: http://mirxenia.com/Kargopol

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ОБ АВТОРЕ

Борисов Сергей Владимирович

Кандидат архитектуры, профессор, кафедра «Основы архитектурного проектирования»; доцент, кафедра «Храмовое зодчество», Московский архитектурный институт (государственная академия), Москва, Россия; член Союза Московских Архитекторов e-mail: borisov-sv@inbox.ru

Наше общество справедливо называют обществом потребления. Это касается не только потребления материальных благ. Можно сказать, что дух потребления проник и в религиозную жизнь. Люди зачастую приходят в храм, как в некий супермаркет, используя Церковь как цех ритуальных услуг, больше думая о жизни земной, чем о жизни вечной. Можно ли осуждать человека за то, что он приходит в храм не за спасением души, а за исполнением своих надежд и чаяний здесь, на земле? Ведь духовная жизнь – личное дело каждого. Поговорим на эту тему с клириком Свято-Троицкого кафедрального собора г. Покровска (Энгельса) священником Аркадием Махсумовым.

– Отец Аркадий, как относиться к Церкви? Как к обществу спасаемых или как к месту, куда люди приходят за духовными благами, крестятся, посещают праздничные службы, ставят свечи, участвуют в церковных таинствах и заказывают требы?

– Сегодня положение вещей таково, что люди приходят в храм либо только поставить свечи и заказать требы, либо посетить службы и поучаствовать в таинствах. Это две категории прихожан, находящихся в разных духовных состояниях.

Первые только внешне воспринимают Церковь. И можно сказать, что они, заходя в храм и совершая какие-то формальные действия, остаются вне Церкви. Они воспринимают Церковь как магазин духовных услуг, пытаясь в храме заключить сделку по принципу: «я, Тебе, Господи — свечку, а ты мне — «отлично» на экзамене или хорошего мужа». А ведь они пришли к Самому Богу! Зачем же просить у Царя пыли из Его дворца, если в Церкви можно рассчитывать на Небо, на любовь и благодать Божию?

Храм – не место, куда надо приходить, чтобы прыщик с лица свести или простуду вылечить. Мы приходим сюда за спасением своей бессмертной души, но для этого надо самим потрудиться. А люди готовы отдать в храм купюры, лишь бы не утруждать себя ничем, не жертвовать личным временем и силами. Им кажется, что в жизни могут произойти изменения без их личного участия и личного подвига. Проще откупиться от Бога и ждать желаемого результата. Такой магический подход к Церкви, к сожалению, глубоко проник в наше общество и даже в среду верующих людей. Наверное, нужно какое-то время, чтобы такое отношение изменилось. Хотя само по себе и не плохо, что люди вообще переступают порог храма, пусть даже на первых порах поставить свечку.

– А есть ли хоть какой-то результат для души, если люди, как Вы говорите, пришли в храм откупиться?

– Я думаю, что Господь — всегда наш адвокат, Он понимает бедственное положение души этих людей, понимает их немощи, их духовную наготу и скудость. Есть надежда, что благодать Божия и наша соборная молитва подействуют, и Господь обратит их к Себе. Легкой дороги к Богу нет, но если человек в храме, значит, у него уже есть шанс встать на путь спасения.

– Значит, любой человек, приходящий в храм, в каком бы понимании веры он ни находился, может надеяться на оправдание?

– Сам факт, что он просит помощи у Церкви, говорит о том, что он наш брат. Это все-таки гораздо лучше, чем говорить, как сейчас принято, что Бог в душе, и Церковь не нужна. Только каким образом через завалы нераскаянных грехов, гордыни, суетную жизнь Господь попадает к ним в душу? Непонятно, да об этом и не думают.

К сожалению, не всегда мы приходим в храм, потому что любим Бога. Многих приводит скорбь, нужда, боль. Но если человек останется в храме, то неизбежно его духовное состояние изменится, он будет расти в своей вере. Господь обязательно поможет, что-то непременно изменится, произойдет по молитвам Богу. Господь и призывает: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. А дальше Он говорит: Возьмите иго Мое на себя… и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя мое легко (Мф. 11, 28-30). Это уже следующая ступень в духовном развитии. Иго Господнее – это исполнение заповедей, это жизнь по Евангелию. То есть это не тяжелая повинность, а путь к спасению. Поэтому я думаю, что ничего нет страшного в том, что человек приходит в храм с житейскими нуждами. Наступит время, и он будет приходить не только со своими бедами, но и с благодарностью Богу за то, что Господь исполнил просимое. Потом он придет с покаянным чувством, а в дальнейшем с размышлениями о своей жизни, переосмысливая многие свои поступки. Он научится работать над собой, отслеживать свои поступки, помыслы, все движения своей души. Человек переродится – это неизбежно. Гораздо хуже для крещеного ходить мимо храма, даже не представляя, как он устроен внутри, боясь перекреститься.

– Давайте вернемся к началу нашей беседы и поговорим о прихожанах, которые постоянно участвуют в богослужении, в таинствах.

– Это уже совсем другая категория верующих людей, воцерковленных. Они находятся в определенном духовном росте, зрелости, понимании сущности Церкви в деле спасения. Христос – это Спаситель, а в Спасителе нуждается тот, кто видит, что он погибает, кто верит от всей души, что только Христос может его спасти, и поэтому эти люди в храме. Как было бы хорошо, если бы все православные люди правильно понимали свою веру и не были пассивными получателями духовных услуг.

– Среди моих знакомых и близких мне людей есть те, кто всю жизнь заходит в храм, но дальше свечного ящика не продвинулся. Можно сказать, что Бога в их жизни нет?

– Бог создал человека свободным. Он может верить, как хочет, Господь слышит всех. Но Ему не за что взять таких людей. Он протягивает руку, а они в ответ – нет. Они не ищут Бога, потому Его и нет в их жизни. Но все равно, с разной скоростью, по-разному, человек неизбежно склоняется к тому, что храм Божий ему нужен. Я в этом уверен и не знаю ни одного человека, пребывающего долгое время в церковной ограде, который не переосмыслил бы то состояние, в котором он когда-то впервые вошел в храм. Для благодати нет преград, она проникает в сердце неизбежно, и человек меняется. Он не может уже относиться к храму потребительски.

Есть, конечно, категория людей с непомерной гордостью и упорным нежеланием покаяния. Они долго держатся за свои предубеждения, и это пересиливает желание преображения и спасения в Боге. Такие люди воспринимают храм, простите за грубое сравнение, как подсвечник. А храм – это место особого благодатного присутствия Божиего, где совершается Евхаристия, соборная молитва, таинства. Церковь – великое благо, она создает наилучшие условия для того, чтобы человек понял, каким он должен стать, чтобы принять Христа. И когда человек это поймет, жизнь его станет духовно намного богаче. Заметьте, что в храмах становится больше молодежи, и проповеди люди слушают очень внимательно, и на беседы огласительные приходят, которые проводятся перед Крещением. Люди стали сознательно обращаться к вере. Дикость 90-х, когда народ врывался в храмы, не понимая, зачем, – прошла, и далеко не все в нем задержались. Но те, кто остался, знают, что такое духовная жизнь, понимают ее глубинные основы.

– Часто люди, воцерковляясь, приобретают внешнее благочестие, они скрупулезно выполняют все церковные правила, но внутренне остаются теми же. В чем состоит опасность подобного «воцерковления» и как обезопасить себя от фарисейской закваски, о которой говорит Евангелие?

– Через все Евангелие проходит осуждение фарисейского понимания духовной жизни. Христос обличает законников и книжников, потому что они все делают напоказ. Фарисеи считали себя самыми ревностными исполнителями Божиих заповедей. Но вместо любви и милости к ближнему они сделали главной своей целью мелочное следование различным обрядовым подробностям. Именно за такое непонимание сути Закона Божиего, за лицемерие, чрезмерное увлечение внешним благочестием обличал их Христос. Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2, 27), Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст (Мф. 15, 11) и т.д. Вот эти и другие наставления Спасителя и предостерегают человека от фарисейской закваски.

Надо внимательно читать Евангелие, и не просто читать, а жить им. Нельзя в духовной жизни передвигаться на ощупь, в темноте, самостоятельно, от «ветра своей головы». Лучше заручиться помощью наставника, руководствоваться советами священника, обязательно читать Священное Писание, святых отцов. И, конечно, если мы что-то не понимаем в своей духовной жизни, надо искренне просить помощи у Бога. А Господь никогда не оставит.

– Евангелие нам говорит, что без Церкви нет спасения. А в Церкви для всех ли оно есть?

– Христос на этот вопрос ответил так: Человеку это невозможно, Богу же все возможно (Мф. 19, 26). Мы не знаем, спасется ли каждый человек, который пришел в Церковь, мы не можем сказать, кто погибнет, а кого ждет Царствие Небесное. Только знаем евангельские слова о том, что широки врата и пространен путь, ведущие к погибели, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 13-14). Надо всегда помнить о том, что мы не достойны спасения, и если бы Господь судил нас по нашей жизни, по нашим мыслям и поступкам, мы заслуживаем только геенны, только мучений вечных. Но при этом мы должны уповать на Его милосердие и любовь, на Его всепрощение.

Мы должны понимать, что никакими заслугами Царства Божьего не достигнуть, это не тот путь, который приведет нас к спасению. Наши добрые дела и все, что мы совершаем в храме, – это лишь инструмент для нашего внутреннего устроения, для того, чтобы мы могли очиститься душой, принять в себя Тело и Кровь Христовы. И тогда, я думаю, у нас будет шанс войти в Царство Божие, как говорят нам отцы Церкви. Будем их слушать, исполнять их советы, которые они нам оставили, и будем надеяться на Божию милость.

Неделю назад я увидела в соцсетях пост петербурженки, чей друг умер в Калининграде от коронавируса. Так уж вышло, что незадолго до этого он сходил на пасхальную службу в церковь. Еще и всю семью заразил. Так как больше никто из них из дома не выбирался, закономерно предположить, что пневмонию человек поймал именно в храме. Ну, или он уже был болен и сам принес инфекцию в церковь.

Я написала об этом с сожалением и призывами не ходить в храм. И получила в ответ море оскорблений. Несколько публичных людей написали мне, что я «ку-ку». Кто-то сказал, что я — мразь. А один очень известный экономист даже написал: «Миронова, вы идиотка? Через святое причастие заразиться нельзя».

Говорят, что после пандемии мир не будет прежним. Я не верю. Германия восстанавливается и забывает о беде. Даже итальянцы собрались открывать свои курорты.

Повздыхают немного, помянут умерших и заживут прежней жизнью. И, может быть, даже лучше, потому что этой весной получили небывалый опыт самообъединения и настоящей национальной консолидации.

А вот нашу страну точно ждут большие перемены. Такими, как раньше, мы не будем. В том числе из-за оставшихся обид.

Я человек не религиозный, но и не воинствующий безбожник. Когда-то в юности я была верующей. У меня нет никакого отторжения православия. Я люблю ходить в храмы, читать церковную литературу, мне интересны православное искусство и история старчества. К православию я отношусь как к национальному культурному феномену. Это часть культурной среды, в которой я выросла.

Так вот, в последние два месяца у меня образовалось серьезное чувство обиды и на руководство РПЦ, и на некоторых верующих. Обида прежде всего за неготовность закрыть храмы. Сколько РПЦ упиралась, даже грозила исками в Конституционный суд. В результате лишь несколько регионов посмели объявить о закрытии храмов. И если в Карелии запрет сразу стали более или менее соблюдать, то в Петербурге дело дошло до прямого противостояния. И даже когда сидеть дома призвал сам патриарх, петербургские храмы не просто не хотели закрываться, они не желали запретить пускать к себе верующих. Да и от патриарха, кроме призыва в проповеди, вытянутого у него как будто бы через силу, никаких действий не последовало. Хотя он мог закрыть храмы одной своей волей.

Упорство РПЦ я восприняла как решение рискнуть общественным благом и здоровьем прихожан.

Были конфессии, которые сразу прислушались к призывами о запрете богослужения. В первую же волну самоизоляции закрылась Русская православная автономная церковь, закрылись сразу синагоги, почти все протестантские церкви.

По большому счету, санитарным призывам последовали безоговорочно религии и конфессии, не пользующиеся покровительством государства.

РПЦ же, очевидно осознавая себя под защитой государства, пошла против его воли. Ведь государство свою волю изъявило внятно: чтобы все сидели дома. Но проговорило ее не очень уверенно, так, чтобы избежать последствий, в том числе от ссоры с РПЦ. Церковь ослушалась государства, вероятно, потому, что поняла его неготовность идти на противостояние.

Православные храмы, работавшие до последнего и по факту почти не закрывшиеся — то, что россияне еще долго будут вспоминать. Такое отношение к общественному благу стало и удивительным, и обидным.

Замечу, что обида останется не только у нерелигиозных людей. Множество воцерковленных православных были обескуражены упрямством патриархии в продолжении богослужения и открытии монастырей. Были, конечно, и те, кто идиотами обзывал за призывы воздержаться от похода на богослужение.

При этом призывы закрыть храмы я слышала в том числе от православных монахов. Но патриархия их не воспринимала, а отдельные экзальтированные верующие даже оскорбляли монахов. Ладно я — в глазах многих верующих такие, как я, это пропащий материал, чего с нами церемониться? Но ведь грубили и монахам, грубили священникам, которые призывали сидеть дома. И не только таким критикам РПЦ, как Андрей Кураев. У меня в Facebook есть френды из числа обычных многодетных провинциальных батюшек, есть в ленте и монахи: на них рядовой православный обыватель вылил не один ушат оскорблений. Все потому, что батюшки посмели усомниться в убежденности, будто при богослужении коронавирус поймать нельзя.

РПЦ – это ведь десятки, может, даже сотня тысяч не только священников, но и прислужников, работников и работниц храмов. Не все они до последнего верили, что храм защищает от инфекции. И не все могли самовольно отказаться от похода в церковь — многие там трудоустроены. Кто-то работает официально в храме и не был вправе сидеть дома. Не все эти люди единогласно поддерживали желание ходить в храм, но не могли бросить службу. В том числе потому, что часто они дают обет служения и без закрытия храма не могут от него отказаться. Православные деятели о них не пишут, как и вообще о несогласных в теле церкви. А неверующие эту проблему не поднимали, потому что плохо знают, как устроена жизнь воцерковленных людей, каким законам она подчиняется и по каким мотивам развивается.

В общем, в нашей прессе мало писали о тысячах и тысячах самих православных верующих, которые остались обижены на московскую патриархию за то, что та ими рискнула.

Ради чего риски? Совершенно непонятно. Неужели ради пожертвований? Если дело не в деньгах, почему не смогли сразу закрыть храмы?

И что нам, россиянам, на которых в борьбе за это закрытие, вылили столько оскорблений, делать? Был хоть один православный человек, который выступил бы публично с сожалением? Сказал бы честно: «Мы ошиблись, из-за этой ошибки многие люди заболели, а кто-то пострадал от грубости и агрессии сторонников богослужения». Никто не выступил.

Меня, взрослую образованную женщину, называли идиоткой, когда на постсоветском пространстве были уже целые монастыри, где насельники слегли с коронавирусом. И никто не сказал хотя бы слова сожаления!

Именно в эпидемию стало понятно, сколь незавидно сегодня положение нерелигиозных людей в России. На нас смотрят свысока, перед нами не считают нужным держать лицо, соблюдать правила приличия. Нас можно открыто называть дураками, идиотами.

В стране сложилась традиция: на неверующих смотрят как на младенцев или дурачков, которым вера еще не открылась. А права в ответ точно также посмотреть на людей религиозных у нас нет — их достоинство защищено законом. За называние человека идиотом только потому, что он не верит в бога, никому ничего не будет.

Такое положение было неприятно, но терпимо. Если, конечно, держать язык за зубами и уходить от религиозных тем.

Все изменилось с приходом эпидемии. Религиозность вдруг стала фактором риска, а вопрос закрытия храмов стал вопросом общественного блага.

Верующие идут на богослужение, заболевают, потом отправляются в магазин, к врачу, заражают других. Они попадают в больницы, занимают койки, аппараты ИВЛ… На этом фоне Папа Римский призывает сидеть дома и выступает перед пустой площадью. А у нас тебя называют идиотом за призывы закрыть храмы.

Эпидемия пройдет. Худо-бедно, но жизнь восстановится. Скорее, конечно, бедно и худо. Мир не обрушится и Россию беспощадный фатум в тартарары не заберет: выплывем, выживем. И как же мы потом будем жить, помня, что одни пренебрегали здоровьем других и вдобавок грубили? Как взрослые образованные люди, верующие, неверующие и не очень верующие, будут смотреть на своих сограждан, которые вдруг объявили себя умнее, а свои ценности — важнее здоровья окружающих?

Если бы верующие рисковали только своими жизнями, их религиозное рвение еще можно было принять. Даже если бы они заражали только свои семьи, к ним было бы меньше вопросов: ну хорошо, если семья не может тебя вразумить, пускай несет риски. Но рисковали-то здоровьем всех других! Один человек после той службы в Калининграде заразил только свою семью и сам умер. Священники могут, конечно, сказать, что больной не в храме заразился. Допустим, он поймал инфекцию в магазине, но потом пришел на службу. Заразил другого. Тот сходил в продуктовый ларек, где надышал на какого-нибудь командировочного из Уссурийска, который на следующий день увез инфекцию домой.

Этой весной от каждого в мире человека, хоть сколько-нибудь включенного в жизнь общества, потребовалось принять жесткие правила круговой поруки. Карантин и самоизоляция есть не что иное, как общинная порука. Ты берешь на себя обязательства по соблюдению правил безопасности, и на этих условиях продолжают работать магазины и больницы. Твоя семья, твои соседи, твои коллеги зависят от твоих поступков. А ты зависишь от их сознательности.

Ты можешь умереть, если коллега твоего соседа безответственно отнесся к санитарным требованиями. А можешь — потому, что он пошел на службу в храм.

Надо, чтобы кто-то уже назвал произошедшее своими словами: в минувшие месяцы многие верующие проявили пренебрежение к чужим жизням и здоровью. И горечь — самое мягкое слово для обозначения того чувства, которое будет диктовать новые отношения большинства граждан с православными клириками и ортодоксальными верующими.

Горечь и обида. Горько, что церковь поставила свои интересы выше чужих жизней. Обидно, что ей сойдет это с рук… Тихон Шевкунов назвал нечестивцами тех, кто утверждал, будто в храме заболеть нельзя.

Простите, на этом все? Тем, кого обозвали идиотами и даже заразили, церковь ничего в ответ сказать не хочет?