Пимен, Патриарх Московский и всея Руси (Извеков Сергей Михайлович)
Дата рождения: 10 июля 1910 г.
Страна: Россия Биография:
Будущий Патриарх Пимен (в миру Сергей Михайлович Извеков) родился 10 июля 1910 г. в городе Богородске Московской губернии (по другим данным, в селе Кобылино Бабичевской волости Малоярославецкого уезда Калужской губернии) в семье служащего.
В отроческие годы в праздничные и свободные от учебы дни любил бывать в храме, где часто читал и пел на клиросе, а также иподиаконствовал у епископов Богородских Никанора и Платона. В 1923 г. Сергея, обладавшего прекрасным голосом, пригласили в архиерейский хор собора.
В 1925 г. после окончания школы переехал в Москву и в конце того же года в Сретенском монастыре принял постриг в рясофор с именем Платон. В этот период жизни инок Платон управлял церковными хорами в московских храмах.
4 октября 1927 г. в пустыни Параклит (Святого Духа) близ Троице-Сергиевой лавры 17-летний инок Платон был пострижен в монашество с именем Пимен в честь преподобного Пимена Великого.
16 июля 1931 г. архиепископом Звенигородским Филиппом (Гумилевским) монах Пимен был рукоположен во иеродиакона, в январе 1932 г. — во иеромонаха. В течение нескольких лет проходил пастырское служение в Москве.
В 1932 г. был призван на два года для несения срочной службы в РККА в одной из частей в Белоруссии.
По некоторым сведениям, иеромонах Пимен не принял «Декларацию» митрополита Сергия (Страгородского) и до 1945 г. не состоял в общении со структурами в юрисдикции митрополита Сергия.
Точных сведений о жизни иеромонаха Пимена в 1932-45 гг. нет, существуют различные версии его биографии. Согласно одной из них, дезертировал, жил по подложным документам в Москве, был осужден по обвинению в дезертирстве и до осени 1941 г. отбывал наказание на строительстве канала Москва-Волга и в ссылке в Узбекской ССР. В 1944 г. был осужден на 10 лет, отбывал ссылку в Воркуте; в 1945 г. амнистирован в связи с победой над Германией. Согласно другой версии, в 1934 г. был арестован за нарушение закона об отделении Церкви от государства и осужден на три года лишения свободы; отбывал срок на строительстве канала Москва-Волга в городе Химки Московской области. После окончания срока в 1937 г. был выслан в город Андижан Узбекской ССР, где до начала Великой Отечественной войны заведовал домом санитарного просвещения. В июне 1941 г. был призван в действующую армию.
Окончание Великой Отечественной войны застало иеромонаха Пимена священником Благовещенского собора в Муроме. В соборе он служил до 1946 г. Затем продолжал свое служение в Одесской епархии в должности казначея Одесского Ильинского монастыря, помощника благочинного монастырей епархии, преподавал в Одесской духовной семинарии, исполнял другие послушания.
Вскоре переведен в Ростовскую епархию, где до 1949 г. занимал должность секретаря епископа, члена епархиального совета, ключаря кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы.
Указом Святейшего Патриарха Алексия I в 1949 г. назначен наместником Псково-Печерского монастыря; весной 1950 г. митрополитом Ленинградским Григорием возведен в сан архимандрита.
В 1954-1957 гг. — наместник Троице-Сергиевой лавры. Так же, как и в Печерском монастыре, провел здесь крупные реставрационные работы в соборах, заботился о благоустройстве лавры.
17 ноября 1957 г. в Успенском кафедральном соборе г. Одессы хиротонисан во епископа Балтского, викария Херсонской епархии. В конце того же года назначен епископом Дмитровским, викарием Московской епархии.
В июле 1960 г. епископ Пимен был назначен управляющим делами Московской Патриархии, в ноябре возведен в сан архиепископа и введен в состав Священного Синода.
16 марта 1961 г. назначен на Тульскую кафедру с оставлением за ним должности управляющего делами Московской Патриархии. 14 ноября того же года назначен митрополитом Ленинградским и Ладожским.
За период с 1959 по 1962 гг. владыке Пимену наряду с основными обязанностями поручалось временное управление Луганской, Смоленской, Костромской и Тамбовской епархиями. Архиепископ Пимен состоял председателем Хозяйственного управления Московского Патриархата, настоятелем московского Богоявленского кафедрального собора. В октябре 1963 г. стал митрополитом Крутицким и Коломенским.
После кончины Патриарха Алексия I в 1970 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен в соответствии с «Положением об управлении Русской Православной Церковью» вступил в должность Патриаршего местоблюстителя.
30 мая 1971 г. открылся Поместный Собор. 2 июня, в заключительный день работы Собора, открытым голосованием митрополит Пимен был единогласно избран Патриархом Московским и всея Руси. Интронизация сосотоялась на следующий день, 3 июня, в Богоявленском кафедральном соборе в Елохове г. Москвы.
Патриарх Пимен проявлял неустанную заботу о духовных школах, церковной издательской деятельности. Благоустраивались и открывались храмы и монастыри. Служение Первоиерарха было посвящено защите Церкви Христовой, древних традиций монашеской жизни, расширению влияния православной культуры в России и в мире. Одной из важнейших сторон деятельности Патриарха Пимена, начатой с первых же дней Патриаршества, было укрепление отношений между Православными Церквами разных стран. Многочисленные визиты Святейшего Патриарха Пимена и его братские встречи как за рубежом, так и на родине с Предстоятелями Православных и других христианских Церквей, а также с видными государственными и общественными деятелями различных стран послужили на благо Святого Православия.
В годы Первосвятительского служения Святейшего Патриарха Пимена Россия переживала серьезные исторические перемены. В июне 1988 г. Святейший Патриарх Пимен возглавил торжества, посвященные 1000-летию Крещения Руси, и Поместный Собор Русской Православной Церкви. Стало возможным более активное участие религиозных деятелей в жизни общества, и в 1989 г. Патриарх Пимен был избран народным депутатом.
Предстоятель участвовал в праздновании 400-летия установления Патриаршества на Руси, посетив осенью 1989 г. Успенский собор Московского Кремля и совершив панихиду у гробниц Российских Патриархов и молебен новопрославленным святителям Иову и Тихону. После длительного перерыва верующие могли открыто совершить молитву в главном соборе Русской Церкви и приложиться к мощам святителей.
Скончался 3 мая 1990 г. на 80-м году жизни, похоронен в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой лавры возле могилы его предшественника, Патриарха Алексия I.
***
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен: к столетию со дня его рождения и двадцатилетию со дня блаженной кончины
Память 16 сентября (3 сентября по ст. ст.), в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской и Соборе новомучеников и исповедников Казахстанских.
В миру Белоликов Петр Захарович, родился 5 ноября 1879 года в селе Васильевском Череповецкого уезда Новгородской губернии шестым из семи сыновей в семье настоятеля Васильевской церкви, священника Захарии Белоликова, и его супруги Марии Ивановны — дочери священника Иоанна Орнатского. Известные санкт-петербургские священники Философ и Иоанн Орнатские приходились ему двоюродными братьями. Через отца Иоанна Пётр Белоликов находился в свойском родстве с великим кронштадтским пастырем — святым праведным Иоанном Кронштадтским.
В 1894 году окончил Кирилловское духовное училище, в 1900 году — Новгородскую духовную семинарию по I разряду.
В 1900 году поступил в Киевскую духовную академию, которую закончил в числе лучших. В его дипломном сочинении «Отношенье Вселенских Соборов к творениям Церковных Писателей» исследовался догматический вклад святоотеческой литературы в деятельности семи Вселенских Соборов.
6 августа 1903 года принял монашеский постриг с именем в честь Киево-Печерского преподобного Пимена Многоболезненного.
24 августа 1903 года рукоположен во иеродиакона митрополитом Киевским и Галицким Флавианом (Городецким).
3 июля 1904 года рукоположен во иеромонаха епископом Платоном, ректором Киевской духовной академии.
В 1904 году окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия и назначен миссионером в Урмийскую миссию.
12 августа 1904 года получает приказ о своем назначении миссионером в Урмийскую миссию. Находясь в Персии, иеромонах Пимен вскоре овладел древнесирийским и новосирийским языками, местными тюркскими наречиями, что дало ему возможность проповедовать православным сирийцам на их родном языке. Он занимается переводами древнесирийских святоотеческих текстов, а также переводом на сирийский язык богослужебных чинопоследований. Преподавал, а затем ректорствовал в училище при миссии, защищал интересы православного населения перед персидскими властями. Годы его служения пришлись на персидские смуты (1906-1911 гг.). В этот период он издаёт небольшую книгу «Православная Урмия в годы персидских смут». Возведён в сан игумена.
С 1906 года помощник начальника той же миссии. Со временем горячее желание вернуться в Россию побудило его выехать из Миссии. В одном письме он писал: «Не только в Ардоне, но даже и в других худших местностях я найду всегда много хорошего, лишь бы не была у меня отнята способность и возможность славить Бога и молиться за себя и за людей…».
3 марта 1911 года был назначен ректором Александровской Ардонской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. В новом качестве уделял много времени воспитанникам, преподавал курс Нового Завета, восстанавливал расстроенный бюджет семинарии. Занимался также проповеднической деятельностью во Владикавказе, печатался во «Владикавказских епархиальных ведомостях», был благочинным монастырей. Тем не менее, вскоре он начал сожалеть о совершенном шаге и в нём окрепло намерение вернуться в Урмийскую миссию, так-как в то время в Персии начались беспорядки и волнения. Несмотря на перспективу быстрого повышения по службе в Ардоне, обратился с прошением опять отправиться Урмию.
19 июля 1912 года был вновь назначен в Урмийскую миссию на прежнюю должность. Назначен ректором семилетнего училища при миссии и наблюдателем над сельскими церковными школами. Является редактором журнала «Православная Урмия». Помимо миссионерской работы, им окормлялись находившиеся в Персии казачьи войска. Вёл переписку с архиепископом Японским святителем Николаем (Касаткиным).
К концу 1913 года у Миссии чётко просматривались перспективы широкого присоединения к Православию всего сирийского народа. Был близок к подчинению России и переходу в Православие несторианский национальный центр патриарха Мар Шимуна XIX Беньямина в Кудчанисе. Присоединение должно было привести за собой сирийцев турецких областей Гявар, Джилу, Тияры, Баз, Тхума. Но начавшаяся летом 1914 года Первая мировая война, объявление 29 октября 1914 года войны России и Турции остановило дело широкого присоединения к Православию сирийцев.
Осенью 1914 года архимандрит Пимен назначен ректором Пермской духовной семинарии. Возглавляет в Перми епархиальное общество трезвости, совместно с епископом Пермским Андроником проводит чтения для народа при часовне Пермского Стефановского братства.
6 августа 1916 года хиротонисан во епископа Салмасского и назначен начальником Урмийской Миссии, куда прибыл 30 сентября 1916 года. Но сложность политической обстановки и многолетняя привязанность паствы к предшественнику епископа Пимена епископу Сергию (Лаврову) явились причиной того, что епископ Пимен стал ходатайствовать о своём переводе в Россию. «Лучше быть псаломщиком в России, чем епископом в Урмии», писал он в одной из телеграмм.
После многочисленных прошений, определением Святейшего Синода от 3 июля 1917 года было решено уволить его от должности начальника Урмийской миссии и назначить его на кафедру епископа Семиреченского и Верненского, викария Туркестанской епархии.
11 октября 1917 года он прибыл в Верный (ныне Алма-Ата), где был тепло встречен духовенством и горожанами. С первых дней владыка Пимен без устали трудится на вверенной ему ниве Христовой. «За каждой Литургией Владыка поучает паству, освящая на основании слова Божия современные события и по окончании Литургии совершает краткое молебное пение о прекращении брани. По воскресным дням в Крестовой церкви за вечерним богослужением читает акафисты и беседует с молящимися». Он возобновляет в Народном Доме воскресные дневные чтения для народа, на которых, рисуя картину бедствий России, он доказывает со всей очевидностью, что следование духу и слову Евангелия несовместимо с революционным началом.
3 декабря 1917 года в Архиерейских покоях открывается съезд градо-верненского духовенства. Он посвящается исключительному событию в жизни Русской Церкви — избранию патриарха. В числе его насущных вопросов стоит помощь голодающим детям.
Вскоре после октябрьского переворота в городе началась гражданская война. В этих условиях одним из главных направлений деятельности епископа стало миротворческое усилие, напоминание о братолюбии и доброделании Христа ради. Он организует церковное шествие с иконами и колокольным звоном и сам становится во главе его, направляясь с народом на поклон к казачеству, где служит молебен и призывает прекратить братоубийственную войну. В светлую седмицу 1918 года и на преполовение Пасхи он проводит два грандиозных крестных хода от Кафедрального собора к храмам казачьих станиц с целью установления сословного мира. При всех поворотах событий епископ Пимен намерен был оставаться со своей паствой. Среди крови и страданий он видел главную свою задачу — нести утешение народу в его несчастьях.
Семиреченский владыка не мог принять декретов, направленных на уничтожение в России христианского благочестия. Это была неизбежная контрреволюция. 9 июня 1918 года ревтрибуналом начато первое дело на епископа Пимена.
Позиция епископа Пимена была оправданным продолжением борьбы Поместного Собора с декретами советской власти, касающимися Церкви, развернувшейся летом 1918 года в Москве. Он рассылает по приходам Семиречья указания по Таинству брака, сообразные с решениями Собора. И снова последовали ответные действия властей — вторичное предписание ревтрибуналу начать следствие по предъявленным епископу Пимену обвинениям в противостоянии декретам Советской власти.
Несмотря на явно грозившую ему опасность, епископ Пимен продолжает делать то дело, к которому его обязывает его архипастырский долг. Вслед за Патриархом Тихоном и своим духовным наставником Пермским епископом Андроником, епископ Пимен разоблачает демагогию и казуистику большевистских воззваний, призывает к противостоянию безбожной власти. Впоследствии его проповеди были охарактеризованы как «контрреволюционные речи с амвона».
26 июня 1918 года он открывает очередной съезд Семиреченского духовенства, на котором в соответствии с постановлениями Поместного Собора архипастырь призвал народ к сплочению и единению на приходах, к радикальному обновлению приходской жизни.
Откровенная позиция преосвященного Пимена, народная любовь и доверие народа к архиерею вызвало у революционной власти решимость расправиться с ним.
16 сентября 1918 года епископ Пимен был арестован бойцами отряда Мамонтова, вызванного специально из района Сарканда, и в этот же день расстрелян в роще Баума в 8 верстах от Верного (Алма-Ата). Его тело было найдено в белом подряснике, закрытое листвою. Признаться, в этом новые власти побоялись. На следующий день в «Вестнике Семиреченского трудового народа» был напечатан приказ облисполкома с ложной информацией о высылке мятежного епископа и угрозой всем сочувствующим: «За контрреволюционные выступления против Советской власти и как враг трудового народа и крестьянской бедноты архиерей Пимен подлежит высылке из пределов Семиреченской области, что 16 сентября и исполнено. Все сторонники, защитники и приспешники высланного контрреволюционного архиерея Пимена объявляются контрреволюционерами и будут наказываться с применением мер военного времени».
Подробности зверского убийства были приведены писателем Д. Фурмановым в документальном романе «Мятеж». На месте, где после расстрела лежало тело владыки, в течении долгих лет был виден ровный прямоугольник — размером с человека — красного мха, какого нигде больше не было во всей старинной роще. Впоследствии на том месте был поставлен гранитный обелиск.
Канонизирован как местночтимый святой Алма-Атинской епархии Русской Православной Церкви 12 октября 1997 года в кафедральном соборе Алма-Аты. Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Тропарь, глас 1:
Пастырства тезоимените первопастырю Семиречья и первый Верненский священномучениче, святителю отче наш Пимене, Христу, доброму Пастырю, усердно молися: в вере, надежде, и любви утвердити паству твою.
Кондак, глас 3:
Пастыреначальнику Христу подражая, за врученное ти стадо душу свою положил еси Пимене, архипастырю и мучениче, молитвами твоими паству твою соблюди невредиму от всех навет вражиих.
Молитва
О, священная главо, пастырю добрый словеснаго стада своего, священномучениче Христов Пимене, теплый и неусыпный о нас заступниче в скорбех и бедах и во всяких нуждах! Услыши нас, грешных и недостойных, молящихся тебе, испроси нам веры православныя утверждение, надежды на всеблагое Божие промышление укрепление, любве к Богу и ближним нашим умножение, мудрости небесныя снискание, да пребудет щедрое благословение Царя Славы, Господа нашего Иисуса Христа, над страною нашею и престольным градом епархии твоея, да избавимся от землетрясения, огня, междоусобныя брани, глада и мора и иныя пагубы, но да будет в нас, ходатайством твоим, святе, мир, братолюбие друг к другу сердечное, благочестие и послушание, душевных и телесных сил крепость и здравие, радость и тишина духовная. Да тако в веце сем, скоропреходящем, поживше, с тобою, пастырю наш милостивый, на вечных пажитех Христовых со всеми святыми обрящемся, славя Бога нашего, во Святей Троице от небесных и земных воспеваема и поклоняема, во веки. Аминь.
23 июля – день рождения Святейшего Патриарха ПИМЕНА (1910 – † 1990)
Среди выдающихся церковных деятелей ХХ века особое место занимает Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков; † 3 мая 1990). Родился будущий Всероссийский Патриарх в городе Богородске Московской губернии 23 июля 1910 года в семье служащего. Его жизнь большей частью пришлась на период ожесточенной борьбы безбожной власти с Церковью Христовой, а его патриаршество (1971–1990 гг.) для Русской Православной Церкви знаменовало постепенное ослабление влияния атеизма и начало возрождения Православия в России.
В жизни Патриарха Пимена были события, вполне достойные жития святого. В семье Извековых (жили они в городе Богородске, ныне Ногинске) после рождения первого ребенка – дочери Марии, все последующие дети умирали в младенчестве. Когда родился сын Сережа, мать дала обет посвятить дитя Богу, и с таким благодатным напутствием ребенок благополучно вырос. С матерью мальчик совершал паломничества по святым местам, особенно часто они бывали в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре – Лавра вообще производила на будущего Патриарха Пимена совершенно особое впечатление, здесь он нашел и свое последнее упокоение.
Уже в пятнадцать лет Сергей Извеков стал иноком, в семнадцать лет он принял монашеский постриг с именем в честь преподобного Пимена Великого. Столь раннее посвящение себя монашеству соответствовало стремлениям сердца будущего Первосвятителя Церкви Русской. После пострижения в монашество и прохождения иноческого искуса в лаврском скиту Параклита монах Пимен руководил хором в московском храме во имя преподобного Пимена Великого.
В 1931 году монах Пимен был рукоположен во иеродиакона в Богоявленском храме г. Москвы, и там же в январе 1932 года была совершена его хиротония во иеромонаха. Он продолжает управлять хором Богоявленского собора, а также церковными хорами и в других московских храмах, продолжая лучшие традиции русских церковных регентов.
В эти годы иеромонах Пимен дружил с художником Павлом Кориным. Среди образов знаменитого коринского «Реквиема» (известного еще под названием «Русь уходящая») особо выделяется 25-летний иеромонах Пимен (Извеков).
Павел Корин. Русь уходящая
Знавшие Патриарха Пимена люди отзываются о нем как о настоящем монахе. Когда в 1970 году земной мир покинул Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), в преддверии избрания нового предстоятеля Церкви митрополит Алексий (Ридигер) дал такую характеристику будущему первосвятителю: «Митрополит Пимен пользуется всеобщим доверием за благочестие, любовь к богослужению. Ценно также, что он монах старой школы, в нем жива монашеская традиция, а таких сейчас очень мало» (Василий (Кривошеин), архиеп.Воспоминания. Ниж. Новгород, 1998. С. 359).
Павел Корин. Молодой иеромонах Пимен В официальной биографии Патриарха Пимена есть некоторые пробелы, невыясненные детали отдельных событий в жизни, в частности, с начала 1930-х гг. и вплоть до 1945 г. По некоторым источникам, в 1932 году молодой иеромонах Пимен был призван на 2 года для несения срочной службы в РККА в одной из частей в Белоруссии; в 1934 году был арестован за нарушение закона об отделении Церкви от государства и осуждён на три года лишения свободы. Отбывал срок на строительстве канала Москва-Волга в городе Химки Московской области, а в 1937 году, после окончания срока, его подвергли высылке в город Андижан Узбекской ССР. Работал на строительстве Большого Ферганского канала. Об этом времени Патриарх говорить не любил или говорил кратко: «Тяжело было. Слава Богу, что все прошло». Как-то он сказал: «Да-да… пришлось рыть каналы». На вопрос, откуда он знает узбекский язык, он ответил: «Да… пришлось… Я там ведь работал, рыл каналы». Затем до начала Великой Отечественной войны он заведовал домом санитарного просвещения.
В августе 1941 года иеромонах Пимен был призван в действующую армию и воевал в составе 702-го стрелкового полка на Южном и Степном фронтах.
Согласно документам, обнаруженным писателем Алексеем Григоренко в Подольском архиве Советской Армии, иеромонах Пимен был мобилизован в 1941 году, служил на должностях помощника по тылу начальника штаба 519-го стрелкового полка, заместителем командира роты 702-го стрелкового полка 213-й стрелковой дивизии, «28 июня 1943 года пропал без вести, исключён приказом ГУК НВС № 01464 от 17 июня 1946 года».
Сергей Михайлович Извеков – будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен с крестной племянницей 17-летней Верой Казанской. 1942 год, г. Андижан Узбекской ССР. Вообще, в официальной биографии особенно мало освещается служение иеромонаха Пимена во время Великой Отечественной войны. Современный историк Нина Павлова приводит весьма интересные данные: «Во время войны полк, где воевал будущий Патриарх, попал в окружение и в такое кольцо огня, где люди были обречены. В полку знали, что среди солдат есть иеромонах и, не боясь уже ничего, кроме смерти, бухнулись в ноги: «Батя, молись. Куда нам идти?» У иеромонаха была потаенно-запрятанная икона Божьей Матери, и теперь под огнем он слезно молился пред Ней. И сжалилась Пречистая над гибнущим воинством – все увидели, как ожила вдруг икона, и Божья Матерь протянула руку, указав путь на прорыв. Полк спасся» (http://www.blagogon.ru/biblio/3/).
Митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен Окончание Великой Отечественной войны застало иеромонаха Пимена священником Благовещенского собора в городе Муроме. Затем о. Пимен продолжал свое служение в Одесской епархии в должности помощника благочинного монастырей епархии, преподавал в Одесской духовной семинарии. С тех пор начался путь церковно-административного служения будущего первосвятителя. Он был наместником Псково-Печерского монастыря и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, епископом Балтским, архиепископом Тульским и Белевским, митрополитом Ленинградским и Ладожским, а затем Крутицким и Коломенским, занимал также высокую должность управляющего делами Московской Патриархии. 16 апреля 1970 года Патриарх Алексий I (Симанский), буквально за день до своей кончины, возложил на митрополита Пимена вторую панагию, выразив этим свою мысль о преемстве патриаршего служения.
После кончины Святейшего Патриарха Алексия митрополит Пимен как старший по хиротонии постоянный член Священного Синода вступил в должность Патриаршего Местоблюстителя и на этом посту больше года руководил Церковью. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви, проходившем в Троице-Сергиевой Лавре с 30 мая по 2 июня 1971 года, Митрополит Пимен был единодушно избран четырнадцатым Патриархом Московским и всея Руси. 3 июня 1971 года в Богоявленском патриаршем соборе в Москве за Божественной литургией состоялась торжественная интронизация Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена.
Известно, что после кончины Патриарха Алексия I, одним из вероятных кандидатов в предстоятели Русской Церкви был митрополит Никодим (Ротов). При всех своих многочисленных заслугах и дарованиях, митрополит Никодим отличался одной особенностью – он страстно любил католичество. Именно он провел через Синод в 1969 году решение о допустимости причащать католиков в случае необходимости в православных храмах, что так никогда и не было воспринято церковной полнотой: когда Русская Церковь снова стала обретать свободу, в 1986 году это решение было Святейшим Синодом отменено. Кандидатура митрополита Никодима ассоциировалась в глазах православной паствы с влиянием католичества и экуменизма. Святейший же Пимен производил совсем другое впечатление – строгая верность Православию, глубокая молитвенность, любовь к родным духовным и церковным традициям и церковнославянскому языку, величественное служение. Всем православным москвичам памятны истовые службы Святейшего Пимена в московском Елоховском соборе, его проникновенное и строго молитвенное чтение покаянного канона прп. Андрея Критского навсегда останется высокодуховным образцом совершения богослужения (http://www.blagogon.ru/biblio/673/).
Москва, 1980 год. Открытие Олимпийских игр
В его лице видели настоящего отца и заботливого пастыря, молитвенника о душах людей и хранителя церковных канонов и традиций. В патриаршество Святейшего Пимена со стороны советской власти уже не было прежних массовых репрессий духовенства или верующих мирян, однако государство продолжало осуществлять жесткий, тотальный контроль над Церковью. Даже маршрут своих поездок первосвятителю приходилось согласовывать с властями. Более половины населения страны, на момент начала патриаршества Святейшего Пимена, составляло поколение, воспитанное вне влияния Церкви. Тем не менее, через десять лет положение уже изменилось в лучшую сторону – к Богу обращались люди, выросшие в атеистических семьях, возросло число крещений взрослых людей.
Ключевым моментом стало празднование тысячелетия Крещения Руси в 1988 г. – этот юбилей привлек внимание к Православию всей общественности. На Русскую Православную Церковь, на ее Патриарха, вообще на веру в Бога стали смотреть совершенно иначе. С этого момента взаимоотношения Церкви с одной стороны, государства и общества с другой кардинально изменились.
Святейший Пимен не дожил до окончательного торжества Православия в нашей стране, но он уже видел те изменения, которые должны были привести российское общество к духовному преображению. Летом 1988 года врачи диагностировали, что Патриарх Пимен серьезно болен и нуждается в срочной операции. Однако он отказался от операции, сказав: «На все воля Божия». Ему пророчили смерть через несколько месяцев, а он прожил еще почти два года и скончался 3 мая 1990 года.
Похоронен Патриарх Пимен в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой лавры.
Верность воле Божией и в жизни, и в смерти, и в своей церковной политике, и во взаимоотношениях с окружающими людьми – вот что отличало Святейшего Патриарха Пимена.
* * *
Известный старец, архимандрит Псково-Печерского монастыря Иоанн (Крестьянкин) в своей проповеди 10 июня 1990 года в день интронизации на первосвятительский престол Святейшего Патриарха Алексия II донес до нас завещание Святейшего Патриарха Пимена. Вот слова старца Иоанна:
«…И вместе с жезлом патриаршим новому Патриарху вручается и завет его предшественников и заветы, хранящиеся Церковью уже на протяжении тысячелетия. И так случилось, дорогие мои, что я могу высказать эти заветы не из книг, но слышанные мной лично из уст Патриарха Пимена. Они прозвучали в частной беседе моей с Патриархом, но сказаны были так значительно, так категорично и со властью. Вот что было сказано милостью Божией Святейшим Патриархом Российским Пименом.
Первое. Русская Православная Церковь неукоснительно должна сохранять старый стиль – Юлианский календарь, по которому преемственно молилась тысячелетие Русская Церковь.
Второе. Россия как зеницу ока призвана хранить Святое Православие во всей чистоте, завещанное нам святыми нашими предками.
Третье. Свято хранить церковнославянский язык – святой язык молитвенного обращения к Богу.
Четвертое. Церковь зиждется на семи столпах – семи Вселенских Соборах. Грядущий VIII Собор страшит многих, да не смущаемся этим, а только спокойно веруем в Бога. Ибо если будет в нем что-либо несогласное с семью предшествующими Вселенскими Соборами, мы вправе его постановления не принять».
Дай Бог всем нам следовать завещанию Святейшего Патриарха Пимена, хранить нашу православную веру и многовековые церковные традиции.
И да упокоит Господь его душу в обителях Своего Небесного Царства!
Иконой, о которой пишет Нина Павлова, была, по всей вероятности, икона Божией Матери «Нечаяная Радость». Ведь когда в 1971 году митрополит Пимен стал Всероссийским Патриархом, он двадцать лет подряд каждую пятницу в московском храме Илии Обыденного читал акафист перед чудотворным образом этой иконы.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Слово в первую годовщину преставления
Святейшего Патриарха Пимена
Христос воскресе!
Други мои, сегодня 3 мая (20 апреля) исполняется год, как отошел в жизнь вечную ко Господу четырнадцатый Первосвятитель Русской Православной Церкви — Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен.
Год назад, как и ныне, Церковь оглашалась песнопениями пасхальной радости — радости о победе жизни над смертью. И над гробом почившего Патриарха решительным утверждением звучали слова пасхального канона: «Смерти празднуем умерщвление… иного жития вечного начало!.. Христос воскресе!» Скорбь о кончине, о разлуке растворилась и была побеждена пасхальным радованием. А странное сочетание двух песнопений — пасхального и погребального — наполняло сердца раздумьем о смысле жизни: как завершение земной жизни становится одновременно и началом новой жизни. Жизнь кончилась, да здравствует жизнь!
За этот прошедший год не раз наша память и любовь возвращались воспоминанием к деятельной жизни и образу Первосвятителя. Мы вспоминали о нем особенно в его памятные дни еще и потому, что, отстраняясь временем от последних дней его жизни, мы вернее и глубже видим теперь, кто был рядом с нами, кем он был для нас, какое великое дело совершил он и каких трудов и подвигов стоило ему все это.
Мы много говорили уже о значении его жизни и трудов, но не разу еще не касались сокровенного, последнего подвига Святейшего Патриарха — его умирания в Господе. А ведь именно смерть — логическое завершение всей прожитой жизни, отражение ее. И если смерть грешника люта, то для праведника и жизнь — Христос, и смерть — приобретение (Флп. 1:21). Ибо приобщается он последнему великому таинству и видит Бога не гадательно, но лицом к лицу, и слышит: Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25:34).
И говорить о смерти Божиих людей надо, и знать, и помнить о блаженной кончине их нам с вами необходимо. Ведь и мы не так далеки от великого и страшного последнего дня своей жизни — дня перехода в вечность. И не может человек не страшиться этого дня, ибо для каждого из нас «смерть — дело-то небывалое». И однажды явится она к нам и не спросит, готовы ли мы к встрече с ней. Ведь совсем не напрасно говорит апостол Павел слова, которые должны бы напечатлеться в сердцах наших: Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр.13:7–8). И воззрим на кончину их жизни — она обогатит нас опытом, подготовит и к своей мирной христианской кончине.
Святейший Патриарх Пимен умер на восьмидесятом году жизни. И мирная христианская кончина его не была ни скоропостижной, ни безвременной: долгие годы недугов и немощей лишили Патриарха возможности самостоятельно передвигаться, много говорить, участвовать зримым образом в общественной жизни и даже в богослужениях. Болезнь сделала его, казалось бы, затворником. Но так ли это? Посмотрим поближе на жизнь Святейшего в этот последний период.
С осени 1985 г. в здоровье Святейшего появились первые признаки грядущей немощи — отказались повиноваться ноги. Обычный ритм и образ жизни пришлось видоизменить, приспосабливаясь к своим возможностям. Прежде он много служил и посещал многие храмы на престольные праздники: московские святыни были дороги ему, они подкрепляли силы его в часы паломничества к ним. И вот от многого пришлось отказаться. Но зато крестовый храм в честь Владимирской иконы Божией Матери, находящийся рядом с комнатой Патриарха, стал местом постоянных богослужений, за которыми он молился.
В Великий пост 1988 г. последний раз проникновенно прозвучала в алтаре Богоявленского собора молитва Первосвятителя нашего: «Да исправится молитва моя…» И тем же постом в день Благовещения архангельское приветствие вознес он Пресвятой Владычице нашей Богородице: «Архангельский глас вопием Ти, Чистая…» И по голосу его никто из присутствующих еще не мог заподозрить, что это последнее его соло, последний дар Богу его певческого таланта.
Болезнь все прогрессировала и вела свое наступление быстро, а Святейший продолжал трудиться с той же исключительной ответственностью, что и раньше, только перенеся труды свои на молитвенный подвиг в затворе и к письменному столу, за которым неукоснительно сам решал все дела. Силы его питало Святое Причастие.
В октябре 1988 г. врачи дают мрачные прогнозы о развивающейся болезни и обещают ему полугодовую мучительную кончину. Предлагаемую операцию Святейший отклонил кратким: «На все воля Божия. Нет, категорически нет!» И продолжал трудиться, будто не было решительного определения о нем.
Несколько раз приступал он к Таинству Елеосвящения (Соборования) в те дни, когда все — и сам он, и окружающие — видели, что жизнь готова прерваться. Врачи отступили, их средства были бессильны, по их определениям Святейший жил только молитвой.
В Великий пост 1990 года Святейший продолжал свои труды: подписывал многочисленные грамоты ко дню Святой Пасхи, просматривал множество документов. Возглавил заседание Священного Синода, на котором окончились работы по подготовке канонизации отца Иоанна Кронштадтского. Он жил и трудился уже целый год после определенного ему врачами срока.
На Страстной седмице, во вторник, Святейший попросил его пособоровать, и к нему был приглашен духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл, который его поисповедовал. Таинство Елеосвящения совершали соборно во главе с архиепископом Зарайским Алексием.
В Великий четверг после евхаристического канона Святейший Патриарх сам прочитал молитвы, положенные на освящение святого мира, и благословил небольшой сосуд с вновь сваренным миром, осенив его трижды крестным знаменем. После этого архиепископ Алексий причастил Святейшего Святых Христовых Таин.
Торжественно прошло ночное пасхальное богослужение. Звонкие детские голоса учеников воскресной школы Богоявленского собора радостно восклицали: «Воистину воскресе!» А Святейший, уже совсем слабый, молился, лежа в постели, в последнюю пасхальную заутреню в своей жизни; на глазах у него были слезы.
Второго мая вечером Святейший попросил причастить его Святых Таин. И в 8 часов утра 3 мая началась последняя в жизни Святейшего Патриарха Пимена Божественная литургия. Причащался Святейший как-то особенно сосредоточенно.
После Литургии Святейший благословил назначенное на 10 часов утра этого дня заседание Священного Синода. И собрались «преемники апостолов от конец», благословленные на труды последним его Первосвятительским благословением — благословением Божиим собрались к смертному одру того, кто девятнадцать лет был отцом отцов и благословлял их дела и начинания.
В 3 часа дня Святейший встал, ему помогли пересесть в стоящее рядом кресло. Он трижды глубоко вздохнул и затих. Так мирно отошел ко Господу четырнадцатый Патриарх Московский и всея Руси Пимен на девятнадцатом году своего Первосвятительского служения.
Крестный путь завершен, и Воскресший Христос принял душу его от великих трудов и подвигов в вечную радость. Блажени… умирающие о Господе (Откр. 14:13).
Посмотрите, дорогие мои, родные чада Божии и Церкви, на кончину наших Первосвятителей, начиная от ныне канонизированного Святейшего Патриарха Тихона, его преемников Святейших Патриархов Сергия и Алексия до ныне поминаемого Святейшего Патриарха Пимена. Неужели праведная их в Боге жизнь не откроет пред нашим взором чуда промыслительного действия руки Божией, покоящейся на наших Первосвятителях, а через них на нашей Церкви и на нас.
Святейший Патриарх Тихон, терновым венцом которого были и клевета, и откровенная ложь, и заточение, в день радостного праздника Благовещения Пресвятой Богородицы завершил свой крестный путь. Отслужив у престола Божия свою последнюю Божественную литургию, он в тот же день со словами: «Слава Тебе Боже, слава Тебе Боже, слава Тебе Боже!» — предал многострадальную праведную душу свою в руце Божии. Не прошло и века, как весь мир, верующий и неверующий, объявил его избранником Божиим и святым угодником.
Святейший Патриарх Сергий… Не явил еще Господь миру вполне его сокровенного подвига. Он продолжает нести и по смерти тяготу непонимания от многих, а часто и откровенной лжи. Но кончина его? Разве ни о чем не скажет нам она? Да она — Божие свидетельство о нем. В день кончины он служит свою последнюю Божественную литургию, причащается Святых Христовых Таин, совершает своими руками последнюю архиерейскую хиротонию, чтобы сказать в тот же день Господу: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…»
Святейший Патриарх Алексий… Труды и труды, труды, превышающие меру сил девяностотрехлетнего старца. Службы Великого поста и ожидание великого праздника. «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя…» желанием служить в этот день Божественную литургию и читать Евангелие лицом к народу. Но встретил народ своего Патриарха в этот день праздника с вербами и горящими свечами, уверяющими о воскрешении друга Божия Лазаря и о воскресении Патриарха, всю жизнь от юности отдавшего Богу.
И, взирая на кончину их, подражайте вере их…
Таковы наши Патриархи, наши пастыри, наши отцы. Такова наша Церковь!
И память о них, память о приснопоминаемом ныне Святейшем Патриархе Пимене для нас с вами, дорогие мои, должна быть особенно живой. Ведь они трудились и воссылали о нас и о Церкви нашей свои Первосвятительские молитвы ко Господу при жизни, а блаженная кончина их свидетельствует о том, что теперь они имеют власть дерзновенно молиться о нас пред Престолом Божиим.
Так будем же, дорогие мои, и мы постоянно воссылать Господу сердечные моления об упокоении в обителях райских тех, кто всю жизнь свою отдал Русской Православной Церкви, перенес тяготы, зной и мраз, и скорби трудов, кто смиренно через монашеское послушание вынес то, что невозможно было вынести человеческими силами.
Но сила Божия вела свою Церковь, и сила Божия вручала кормило Церкви тому, кто самоотверженно делал Божии дела, кто вел народ Божий к вечности путем заповедей Господних через страдания.
Вечная им память!
Душа его, в Бозе почившего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, ныне поминаемого, во благих водворится, и память его в род и род.
Воистину воскресе Христос!
3 мая (20 апреля)
1991 г.
Архимандрит Дионисий (Шишигин) —
настоятель храма святителя Николая в Покровском (Москва),
благочинный храмов Богоявленского округа города Москвы.
Рукоположен в священный сан Святейшим Патриархом Пименом.
На протяжении многих лет собирает материалы к биографии Патриарха
— Отец Дионисий, Вы общались со многими замечательными людьми, среди которых особое место занимает наш выдающийся земляк — Святейший Патриарх Пимен. Вас можно назвать счастливым человеком.
— Как и у каждого человека, моя жизнь состоит из сменяющих друг друга скорбей и радостей. Сейчас, оглядываясь назад, я ясно вижу, что светлых, радостных моментов в ней было больше. Господь подарил мне редкую возможность возрастать под благословением старцев, с юности насыщаться добрыми примерами святителей нашей Церкви, московского духовенства. Это бесценный дар. Хорошо помню Святейшего Патриарха Алексия I. Мне выпал жребий быть рядом со Святейшим Патриархом Пименом с первого дня его первосвятительства до последнего. Восемнадцать лет нес послушание у приснопамятного Святейшего Патриарха Алексия II. Сейчас совершаю свое служение под омофором Святейшего Патриарха Кирилла. Конечно, на заре моей жизни я и предположить этого не мог.
— Расскажите о своей первой встрече со Святейшим Патриархом Пименом.
— Владыку Пимена, будущего Патриарха, в первый раз я увидел 23 августа 1958 г. на отпевании протоиерея Димитрия Цветкова, настоятеля храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове. Именно в этом храме я был крещен и под его сводами делал свои первые шаги — в прямом и переносном смысле. Вообще, в храме Божием я с раннего детства, и любовь к Церкви впитал, можно сказать, с молоком матери.
— Какое впечатление произвел на Вас тогда будущий Первосвятитель?
— В нем все было величественно — и рост, и осанка, и голос. Запоминался его взгляд: внимательный, умный, проницательный, от которого не укроешься — эти глаза, казалось, видели человека насквозь, смотрели прямо в душу. Особенно звучным значительным, казалось даже его имя: Пимен. Не скажу, что все это я заметил и прочувствовал при первой встрече, я был тогда еще маленьким — едва исполнилось шесть. Это, скорее, обобщенное впечатление моих детских и юношеских лет. Шестнадцатилетним я в первый раз помогал за архиерейским богослужением владыки Пимена, — до сих пор помню, как от волнения дрожали у меня руки. А с 1970 г. почти пятнадцать лет был патриаршим книгодержцем. Примерно в то же время, в начале семидесятых, Святейший Патриарх Пимен взял меня к себе в Патриархию.
— Вы были одним из ближайших к Святейшему Патриарху Пимену людей, помощником, сопровождавшим его в поездках. Наверное, он много Вам рассказывал о своей жизни?
— Никто не был очень близок к Святейшему. Святейший старался к себе никого не приближать. Он даже ухаживал за собой до тяжелой болезни сам. Тем более не откровенничал. Время было такое. Сейчас молодому поколению трудно представить, насколько тяжелым оно было для Церкви, для верующих людей. Богоборческая власть контролировала каждый шаг, каждое слово. А уж то время, через которое прошел Святейший Патриарх Пимен — тридцатые, сороковые… Для многих это уже далекое прошлое, и кажется невероятным, что неосторожное слово в разговоре могло поставить под угрозу свободу и даже жизнь сразу многих людей. А вот для Святейшего, молодость которого пришлась на те годы, все это было реальностью, с которой ему довелось соприкоснуться лично. Естественно, что у него выработалась привычка взвешивать слова, чтобы не навредить другим. Но все равно беседовать с ним было очень интересно. Вернее, не беседовать, а слушать. Сколько людей, сколько событий всплывало в этих неторопливых вечерних разговорах. Иногда проскальзывали имена, названия мест, которые не упоминались в официальной биографии. Хотелось знать больше. Еще были живы его родные, близкие, знакомые. Ранние фотографии, первые воспоминания современников, которые потом легли в основу юбилейных публикаций. Все это была оживающая на глазах история — история Русской Православной Церкви, история нашего Отечества. Святейший помогал в моих изысканиях, подсказывал, даже текст правил, но потом вдруг запретил и велел все прекратить. Очевидно, он боялся за меня — видно, мне удалось близко подойти к тем временам и событиям, о которых в семидесятые еще опасно было говорить вслух.
— И Вы действительно сразу же все прекратили?
— Послушание для меня всегда было главным. Важны ведь не только материальные результаты нашей деятельности, ее видимые плоды, но, прежде всего — плоды духовные. И если мы нарушаем благословение священника, архиерея, тем более — Патриарха, то ничего доброго из этого не выйдет. Даже если нам при этом кажется, что мы делаем что-то хорошее, правильное — волю мы исполняем свою, а не Божию. Работу над биографией я прекратил. Даже черновики не были приведены в порядок, не систематизированы документы, не расшифрованы заметки и записки. По-человечески жаль — много времени прошло, многое уже не восстановить, не разобрать; те, кто мог что-то рассказать, ушли в мир иной.
— Но сейчас Вы вновь обратились к этим материалам?
— Прошло уже много лет со дня блаженной кончины Святейшего Патриарха Пимена, и многое изменилось. Несколько лет назад я стал готовить к печати стихи Патриарха с развернутыми комментариями. Стал встречаться с людьми, которые могли что-то знать и помнить. Не раз бывал в Богородске. Так сложилась книга, которая сейчас завершена. Она озаглавлена по начальным словам одного из стихотворений Патриарха: «Былое пролетает». Хочется верить, что Святейший не осудит мою вторую попытку прикоснуться к богатой и славной сокровищнице его жизненного пути. Книга эта не является в прямом смысле биографией или церковно-историческим исследованием. То и другое еще напишут. Я решил ограничиться публикацией поэтического и проповеднического наследия Святейшего с комментариями, размышлениями о Святейшем Патриархе, рассказами, воспоминаниями, и даже догадками и предположениями.
— Немногие знают Святейшего Патриарха Пимена еще и с этой стороны — как поэта.
— Поэтическое наследие Патриарха Пимена почти неизвестно сегодняшним читателям и исследователям. Вводимые ныне в читательский обиход автографы (черновые экземпляры с авторской правкой) и машинописные копии стихотворных произведений Патриарха хранились ранее в личных собраниях почитателей и в молитвенной памяти тех, кому они посвящались. Из этого собрания лишь несколько стихотворений были опубликованы в книге «Памяти Патриарха Московского и всея Руси Пимена», изданной в Москве в 2002 г. Главы из моей книги вот уже несколько лет печатаются на страницах газеты «Православная Москва».
— Как бы Вы охарактеризовали поэтическое наследие Патриарха? О чем он пишет, каков жанр и стиль его стихотворений?
— Стихи Святейшего Патриарха очень похожи на канты. Многие из них действительно звучат в репертуаре современных исполнителей духовных песен. В своих произведениях Святейший как бы озвучивает свои глубокие внутренние размышления и воспоминания. Часто это продолжение его внутренней молитвы.
— Святейший Патриарх Пимен писал в стихах о родном городе?
— Да, конечно. В стихотворных строках, озаглавленных самим автором, нашли отражение воспоминания о далеких годах детства и юности, события церковной жизни, личные переживания. Пишет он об этом очень тепло. Он вспоминает храмы города, в которых он молился и начинал служить Богу своим пением, людей, с которыми свел его тогда Господь. Священнослужители, руководители церковных хоров, певчие — у каждого из них своя, порой очень непростая судьба, часто невидимыми нитями вплетающаяся в историю нашей Церкви, историю России. Перед нами проходит целая вереница образов старой Руси — как на картине Павла Корина «Русь уходящая», на которой среди духовенства и мирян послереволюционных лет провиденциально запечатлен и молодой иеромонах Пимен — будущий Святейший Патриарх. Удивительная конкретность, определенность, точность отражения виденного и пережитого, присущая стихотворной лирике Патриарха, превращает его поэтическое наследие в бесценные личные свидетельства для его будущих биографов. Несмотря на отрывочность поэтических воспоминаний, из отдельных образов складывается достаточно цельная картина атмосферы благочестия и церковности, окружавшая будущего Патриарха. «Георгий», «Кирилыч», «Хмелев» — какую-то затаенную горечь по ушедшему времени слышим мы в этих произведениях.
— Расскажите о юношеских годах Патриарха, прошедших в Богородске, о том, как вступил он на поприще церковного служения.
— В 1924 г. Сергея Извекова приняли сразу в 3-ю группу лучшей тогда городской средней школы 2-й ступени имени В. Г. Короленко. Школа сохранила гимназический уклад, а также преподавательский состав дореволюционного чекана. Догонять сверстников не пришлось: по успеваемости он всегда был среди лучших учеников. Место его было «на камчатке», на последней парте. У тогдашних педагогов было такое правило: лучших учеников сажать подальше от доски — они и оттуда разберутся. Учителей поражала разносторонность его интересов: технические и гуманитарные предметы одинаково увлекали Сергея. После занятий в классах его видели то в одном, то в другом школьном кружке. Он рисует, поет. Сохранилось удостоверение, данное ученику III группы Извекову Сергею Михайловичу, что он «является лаборантом физкабинета школы им. Короленко и ему разрешается посещать кабинет во внеурочное время».
Годы обучения в школе были и годами духовного роста. С глубокой благодарностью и теплотой вспоминал Святейший Патриарх Пимен благочинного храмов города Богородска протоиерея Владимира Борисова, настоятеля Богоявленского собора протоиерея Николая Сперанского, настоятеля Тихвинского храма протоиерея Петра Баженова, протодиакона Богоявленского собора Бориса Уразова, диакона Георгия и других, оказавших значительное влияние на его духовное формирование в то время.
В праздничные и в свободные от учебы дни Сергей — в храме. Он читал и пел на клиросе, пономарил в алтаре. Юношу, обладавшего прекрасным голосом, пригласили сначала на клирос, а в 1923 г. и в архиерейский хор Богоявленского собора города Богородска. Пение в хоре соединялось с серьезными теоретическими занятиями. Сергей делал большие успехи под руководством известного профессора Александра Воронцова и его помощника Евгения Дягилева, впоследствии монаха Данилова монастыря Иоанна. Овладев секретами вокального и регентского искусства, он уже вскоре сам попробовал силы в управлении хором своих сверстников при паломничествах по святым местам центральной России. Эти первые шаги молодого регента были во многом решающими: юноша вступал на путь, к которому всегда стремился. Спустя некоторое время, став монахом, он управлял хорами в московских храмах. Всю жизнь он ценил хорошее церковное пение, и сам пел очень красиво, удивительно благолепно и молитвенно, — даже на самом склоне лет. Как-то в алтаре он солировал «Да исправится молитва моя», в 1988 г. на Благовещение сольно пропел в Богоявленском соборе «Архангельский глас…».
— С Москвой и Подмосковьем связана значительная часть жизни Патриарха Пимена.
— Это так. Верующие Москвы и Московской епархии знали Митрополита Пимена много лет. С января 1954 г. — в сане архимандрита наместником Троице-Сергиевой Лавры, с декабря 1957 г. — епископом Дмитровским, с октября 1963 г. — митрополитом Крутицким и Коломенским и с апреля 1970 г., после кончины Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, — Местоблюстителем Московского Патриаршего Престола. В качестве митрополита Крутицкого и Коломенского он много служил на приходах епархии. Один только перечень его визитов в храмы Подмосковья в период 1963—1970 гг. занимает несколько страниц.
— Очевидно, церковно-историческое значение деятельности Патриарха Пимена и его личности еще только предстоит осмыслить.
— Да, Вы правы. В своем первосвятительском служении Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен проявил себя достойным преемником и продолжателем церковного делания Святейших Патриархов Тихона, Сергия и Алексия. Исполняя свой долг, он заботился о неприкосновенности апостольского учения, священных канонов и церковных преданий, насаждал благочестие и доброе житие во всероссийской пастве. Под особым его попечением находились духовные школы и издательское дело. Заботясь об укреплении межправославного единства, он посетил почти все Православные Автокефальные Церкви, был на Святом Афоне, поддерживал контакты и с другими христианскими конфессиями.
Сущностью всей жизни и деятельности четырнадцатого Предстоятеля Церкви Русской было глубочайшее смирение перед волей Божией, соединявшееся с первосвятительской твердостью и монашеским отношением к скорбям, невзгодам и иным неблагоприятным обстоятельствам. Но это смирение, его скромность, застенчивость соединены были в нем с горением духа. Он слышал слова святого апостола Павла: «в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы; в молитве постоянны» (Рим. 12:11–12). И действительно, горел духом, пламенел ревностью по Дому Божию, которая снедала его. Эта ревность выражалась, прежде всего, в неустанном проповедовании Слова Божия. Во время проповеди Святейший Патриарх Пимен преображался, голос его, и без того мало с чьим сравнимый, выражал его внутреннее воодушевление. Сильный, горячий, слышный в самых дальних уголках храма, он пленял умы и сердца слушателей. Он никогда не добивался высоких церковных постов. На свое служение он смотрел как на послушание, которое должен исполнить до конца, твердо и непоколебимо, подобно истинному воину, стоя на своем посту даже до смерти. Служение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена, подобно служению Патриарха Тихона, было основано на христианской любви, покрывающей собой все нестроения, как внутри Церкви, так и в ее взаимоотношениях с государством. Подвижническая настроенность Первоиерарха и его смиренномудрие стали теми качествами, которые помогали уверенно вести корабль церковный в окружающем его мире. К этому нужно добавить непоколебимую преданность канонам и уставам Церкви, сложившимся традициям и необычайная любовь ко всему православному русскому укладу жизни.
Святейший Патриарх Пимен был подвижником Церкви и страдальцем за Церковь. Его подвиг для многих был невидим, и хотя его эпоха не была эпохой открытых гонений, но он не мог говорить то, что хотел бы сказать, а это порой бывает тяжелее всего. Никто из знавших его не скажет, что он был «как трость ветром колеблема», ни перед кем он не пресмыкался. Он никогда не обращался к властям ни с какими просьбами, зная, что после этого чем-то обязательно нужно будет поступиться. А участвовать в купле-продаже своих слов и мнений он не хотел. Будучи впечатлительным, естественно, он болезненно переживал все нападки на Церковь. Но, не являясь по природе человеком активной борьбы, он все более и более замыкался в себе, молчал и только близким людям жаловался, что остается совершенно одиноким. Тихо и молчаливо он страдал. Кто-то ждал, что он выступит с ярким протестом. Но он не мог дать того, чего в нем не было, да и не время было еще…
Патриарху Пимену удалось сохранить церковный мир. В определенном плане он был молчаливым миротворцем. Он вел такую политику, чтобы не навредить Церкви, потому что Церковь и так была лишена всего и вся. И это удавалось ему.
— В 2010 г. в Богородском благочинии Московской епархии будет торжественно отмечаться столетие со дня рождения Святейшего Патриарха Пимена.
Очень рад этому. Святейший любил свой родной город. Мы вместе несколько раз приезжали сюда в начале 80-х гг. прошлого века. Из окна машины он смотрел на все более ветшающий Богоявленский собор, на Тихвинский храм, пытался разыскать старенькие покосившиеся от времени домики с давно покинувшими их прежними жильцами. Однажды он вдруг остановил машину, вышел из нее и уверенно пошел по бывшему кладбищу сразу за Тихвинским храмом. Легко нашел какое-то дерево, из корней которого росло несколько стволов. Указав на место рядом с этим деревом, Святейший сказал: «Здесь похоронена моя мама». Взял из моих рук шкатулку, и мы собрали в нее немного земли. «Эту шкатулку положи мне в гроб». Не нашел я потом эту шкатулку и завет его не смог выполнить…
Важно знать свою историю, помнить тех, кто жил на нашей с вами родной земле. Морозовы, Шибаевы, Елагины, Шалаевы, Куприяновы — эти имена известны всей стране. Сегодня, когда экономический кризис затронул почти всех, важно обратиться к опыту тех, кто своим трудом создал славу городу, кто сформировал сам город как преуспевающий промышленный центр России конца XIX в. Трудившись над преумножением национального богатства, они не забывали о духовной составляющей. Именно в среде духовно одаренных, прекрасно образованных могли появится в Богородске такие наши соотечественники, как Святейший Патриарх Пимен, как священномученик Константин Голубев, и многие, многие другие. Прекрасно, что на Богородской земле поддерживают историческую память и преумножают духовное богатство горожан. У меня есть с чем сравнить. Город за последнее время преобразился. Величаво над старыми городскими постройками возвышается Богоявленский собор, вернул свое былое благолепие Тихвинский храм. Город растет, появляются новые районы, новые горожане. Но для всех, на все времена будет дорога память о наших дедах и прадедах, своим трудом, своей жизнью послужившим славе и чести своего города. От души радуюсь активной, насыщенной интересными событиями церковной жизни Богородского благочиния. Уверен, что и празднование столетнего юбилея со дня рождения Патриарха Пимена станет надолго запомнившимся событием и в жизни города, и в жизни епархии. Конечно, самой лучшей памятью и самым лучшим даром для всех патриотов Богородска было бы возвращение городу исторического названия.
— Что Вы пожелаете нашим читателям?
— Хотелось бы пожелать всем любви. Умения видеть в ближних брата и сестру. У нас с вами один Отец — наш Небесный Отец. Только любовью можно преодолеть трудности. Да дарует Господь каждому из нас мужество встать на путь любви, потому что именно он из тьмы ведет к свету. К тому свету, о котором пели наши молитвенные песнопения в дни Крещения Господня. К тому свету, который есть неприступный и присносущный свет, светящий в кромешной тьме, нас окружающей и в нас тоже живущей, светит в этой тьме и этой тьмой объят быть не может никогда — всегда будет светить! Вот к нему и ведет этот путь любви. Не будем бояться трудностей на этом пути. С помощью Божией встанем на него, и свет возгорится в душе каждого из нас!
Беседовала Алла Чинкова