коне «первой и последней ассоциации», проявляющаяся в сказке правилом «фольклорного сигнала» начала и конца, дает возможность предполагать единую драматургическую основу: зачин, развитие действия (всегда однолинейного, без сюжетных ответвлений), кульминацию, развязку или концовку, которая уничтожает сакральность и возвращает к действительности. Важный семиотический смысл в празднике и сказке имеет вербальная, ими-тативная и контактная магия: цвет, числа, запреты, оборотниче-ство (способность к перевоплощению); особая карнавальность, игра со зрителями (в празднике) и слушателями (в сказке); соединение в одну Вселенную человеческого, животного и растительного мира, существование на грани мечты и реальности.
Осмысление содержания основных структурных единиц сказочного мира A.C. Пушкина позволяет говорить о присутствии в нем мощной празднично-мифологической стихии. Именно эта стихия позволила почувствовать сказки A.C. Пушкина как свои национальные, узнаваемые, родные.
ПРИМЕЧАНИЯ
I Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 i. — М., 1979. — Т. 4. С. 125.
‘ Мелетннский Е.М. Герой волшебной скачки. М., 1958. С. 5. ‘ Зуева Т.В. Сказки A.C. Пушкина. С. 11.
II Лес и человек. 1987. М., 1986. С.43.
М.С. Родионов
A.C. ПУШКИН И «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
С момента открытия и первой публикации в 1800 году «Слово о полку Игореве» своими загадками будоражит не одно поколение исследователей. Особый интерес в ряду попыток про-
яснить «темные места» этого памятника политического красноречия XII века представляет статья A.C. Пушкина «Песнь о полку Игореве», написанная в начале 1836 года. Она интересна не только тем, что является одним из наиболее ранних примеров научного анализа рассматриваемого произведения, важно и другое -благодаря ей мы можем увидеть новые грани дарования Пушкина, которого мы традиционно воспринимаем как поэта, но почти никогда не говорим о нем как об исследователе, литературоведе.
Статья «Песнь о полку Игореве» поражает не только глубокой, в рамках знаний того времени, осведомленностью A.C. Пушкина об особенностях древнерусского языка, но и его умением проводить сравнительный языковой анализ, видеть филологические корни проблемы. Многие вопросы, поставленные в этой статье (подлинность памятника, переводы отдельных его мест) не теряют своей актуальности и в наше время и по-прежнему остаются объектом многочисленных дискуссий.
Анализ публикаций последних десятилетий позволяет сделать вывод, что позиция A.C. Пушкина по проблемам «Слова о полку Игореве» исследователями этого памятника либо не упоминается вовсе, либо, говоря о ее существовании, они при этом опускают какие-либо подробные комментарии. Нам представляется важным восполнить этот пробел и дагь подробные пояснения к статье великого русского поэта, посвященной сложнейшей литературоведческой проблеме.
Статья Пушкина по сути поднимает две ключевые проблемы, связанные с изучением «Слова»: вопрос о времени создания памятника и трудности с его переводом. Что касается первой проблемы, то здесь обращают на себя внимание особенности аргументации автора. Заявления о том, что «Слово о полку Игореве» — литературная мистификации, осуществленная самим первооткрывателем Мусиным-Пушкиным или кем-то из его ближайшего окружения, появились сразу же после публикации памятника. A.C. Пушкин, несомненно, о них знал и с самого начала отвергал. Статья не затрагивает самой аргументации ниспровергателей идеи подлинности памятника, но, судя по ее содержанию, автор имеет в виду ту часть нигилистических теорий, которые были сориентированы именно на идею литературной мистификации. Об этом позволяет судить упоминание в статье крупнейших в XVIII веке скандалов такого рода, связанных с именами Чаттертона и Макферсона. Именно эти аферы и стали одной из причин подозрения Мусина-Пушкина в фальсификации. Здесь же есть и упоминание о том, с чьими конкретно сомнениями был знаком Пушкин и кого он в первую очередь опровергает. В статье упоминается «великий критик Шлецер». Речь идет о представителе
«скептической школы» Августе Шлецере, который первым высказал сомнения в том, что рукопись «Слова» — памятник XII века. Но уже после выхода первого издания он отказался от своих сомнений, что также отмечает Пушкин в своей статье: «Великий критик Шлецер, не видав «Песни о полку Игореве, сомневался в ее подлинности, но, прочитав, объявил решительно, что он полагает ее подлинно древним произведением, и не почел даже за нужное приводить тому доказательства; так очевидна ему казалась истина!»1 Но если к моменту написания статьи Шлецер уже пересмотрел свои взгляды на время происхождения «Слова», то против кого тогда направил A.C. Пушкин свои аргументы? Очевидно, против непримиримых «скептиков»: М.Т. Каченовского, О.И. Сенковского (Барон Брамбеус), а также искреннего недоброжелателя, соперника Мусина-Пушкина в коллекционировании российских древностей графа С.П. Румянцева.
Интересно, что свою аргументацию Пушкин строит не на анализе идейно-художественного содержания произведения, его фольклоризма (хотя и отмечает теснейшую связь «Слова» с устным народным творчеством), соответствия литературе и взглядам отраженной эпохи. Он идет от противного: если это подделка, то кому из литераторов XVIII столетия по силам такая мистификация? При этом можно выделить три аргумента, которые приводит Пушкин в защиту древности «Слова о полку Игореве».
Первым является опора на интуицию специалиста-исследователя, который, несомненно, сразу же почувствовал бы подделку. При этом Пушкин ссылается на примеры Вальполя, разоблачившего Чаттертона с его «стихотворениями монаха Раули», и Джонсона, уличившего Макферсона с его «поэмами Оссиа-на». Что же касается современников Мусина-Пушкина, то ни один по-настоящему крупный специалист по древним рукописям не увидел в рассматриваемом памятнике подделки: ни Карамзин, ни Ермолаев, ни Востоков, ни Ходаковский. Да и перемена позиции Августа Шлецера — для Александра Сергеевича не менее весома.
Второй аргумент связан с поисками возможного автора мистификации, если бы таковая имела место. Пушкин перебирает современников Мусина-Пушкина и приходит к выводу, что ни одному из них не по силам было осуществить такой труд, где требовалось соединение знаний древнерусского языка, древнерусской литературы, древней истории, русского фольклора и огромного поэтического таланта: «Кто из наших писателей в XVIII веке мог иметь на то довольно таланта? Карамзин? но Карамзин не поэт. Державин? но Державин не знал и русского языка, не только языка «Песни о полку Игореве». Прочие не имели все вместе
столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства»2.
И, наконец, третий аргумент. «Слово о полку Игореве» передает дух эпохи, который невозможно было ни почувствовать, ни воссоздать в XVIII веке, когда общество жило предромантиче-скими настроениями и ожиданиями. Да и сам факт обращения автора «Слова» к малоизвестному даже тогда походу говорит в пользу древнего происхождения памятника. К тому же Пушкин справедливо отмечает, что знание древнерусского языка в то время было неполным и, следовательно, это непременно отразилось бы на характере подделки. «Кому пришло бы в голову взять в предмет песни темный поход неизвестного князя? Кто с таким искусством мог затмить некоторые места из своей песни словами, открытыми впоследствии в старых летописях или отысканными в других славянских наречиях, где еще сохранились они во всей свежести употребления»‘.
Интересно, что точно такую же аргументацию будет использовать затем академик Д.С. Лихачев, когда поведет речь о времени создания слова4.
Другой целью статьи является попытка уточнения перевода некоторых «темных мест». В первую очередь Пушкин делает это в отношении вступления. Он не согласен со всеми известными ему переводчиками «Слова о полку Игореве», усмотревшими в первой фразе вопросительную интонацию. По мнению Александра Сергеевича, ее смысл как раз не в вопросе, а в утверждении. Аргументируя свою мысль, он демонстрирует не только хорошие знания особенностей древнерусской лексики, но и рассматривает вводную фразу с позиции психологии художника, законов поэзии. Камнем преткновения здесь является частица «ли», в которой уже первые переводчики увидели вопрос, а A.C. Пушкин — утверждение, поскольку, по его словам, «в древнем славянском языке частица ли не всегда дает смысл вопросительный …».
Нужно отметить, что Пушкин действительно тонко почувствовал противоречие, заложенное в тексте первого издания, а затем повторенное другими переводчиками. В их интерпретации выходило так: «Не воспеть ли нам об Игоре по старому? Начнем же петь по былинам сего времени, а не по замышлению Боянову». Смысла действительно маловато. Пушкин же предлагает такой вариант перевода: «Не прилично, братья, начать старым слогом печальную песнь об Игоре Святославиче; начаться же песне по былинам сего времени, а не по вымыслам Бояна»3. При этом решающим аргументом в пользу такого толкования является, по мнению Пушкина, именно психология поэта, ни один из которых не любит упрека в подражании кому-либо. Вот неизвестный автор
«Слова» и заявил с самого начала произведения собственную манеру повествования. Таким образом, заслуга A.C. Пушкина состоит не только в уточнении общего смысла вступительной фразы, учтенного последующими переводчиками «Слова», но и в обнаружении явной неточности самого перевода. Исследователи нашего времени (Д.С. Лихачев, О.В. Творогов), опираясь на новые знания в области древнерусского языка, уточнили перевод, тем самым сняв то противоречие, на которое указывал еще Александр Сергеевич. В переводе Д.С. Лихачева эта фраза звучит теперь так: «Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами печальные повести о походе Игоревом, Игоря Святославича?»6
Вторая поправка касается фразы «Боян же вещий, если хотел кому песнь воспеть, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками». Пушкин предполагает здесь ошибку переписчика. По его мнению, во всей фразе явно недостает одного слова, придающего ей законченный смысл. По версии автора статьи, середина предложения должна выглядеть так: «… растекался мыслию по древу славием …», тем более что ниже это слово в тексте используется. Очевидно, данная точка зрения имеет право на существование, поскольку и современные исследователи (Н.К. Гудзий, Б.А. Рыбаков, Д.С. Лихачев, Л.А. Дмитриев) говорят о перестановках в тексте и ошибках, допущенных его поздними переписчиками. Но в современных переводах «Слова» пушкинская идея не учтена.
Продолжение статьи Представляет собой по существу первый в истории научного изучения памятника объяснительный перевод текста. Интересен он тем, что Пушкин противопоставляет позицию первых переводчиков «Слова» с вариантами толкования поздних исследователей (A.C. Шишкова, Я. Пожарского, Вельт-мана). Он же отметил и особенность отношения к тексту «Слова о полку Игореве» первых издателей. Они предпочитали оставлять текст «темным» в тех местах, где явно его не понимали, и не боялись в этом признаться, тогда как другие старались всеми силами, часто искусственно, объяснить каждое слово произведения, еще более затуманивая его содержания. В качестве примера автор статьи приводит попытку вразумительно объяснить, о каком Трояне идет в тексте речь.
Очевидно, что рассматриваемая статья A.C. Пушкина создавалась параллельно с его работой по переводу текста «Слова о полку Игореве» и должна была послужить своеобразным к нему комментарием. Свой перевод, как известно, Александр Сергеевич завершить не успел, но оставленная им литературоведческая работа по проблемам этого выдающегося памятника древнерусской
литературы по-прежнему сохраняет свою актуальность и открывает нам новые грани дарования великого русского поэта.
ПРИМЕЧАНИЯ
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
1 Пушкин A.C. Полон, собр. соч. М., 1964. T. VII. С. 501. : Там же. С. 501. > Там же. С. 502.
Л.И. Миночкина ВВ. РОЗАНОВ О ПУШКИНЕ
Несмотря на публикации литературно-критических и философских работ В.В. Розанова в последнее десятилетие, современная наука лишь только начинает изучать его литературную критику как явление1. Исследователь А.Н. Николюкин справедливо утверждает, что несмотря на противоречивость литературно-критических взглядов критика-философа, концепция русской литературы XIX века вырисовывается в его произведениях. Заметим, что творчество A.C. Пушкина становится точкой отсчета в этой необычной концепции, а высказывания о поэте звучат удивительно современно накануне XXI столетия.
Принцип розановских антиномий, «двуликости» исчезает при оценке поэзии A.C. Пушкина, к которой критик-философ обращается постоянно: и в эстетическом трактате «Три момента в истории русской критики» (1892), где творчество поэта было для него пробным камнем для трех этапов русской критики, и в статьях, посвященных столетнему юбилею поэта: «A.C. Пушкин» (1899), «О пушкинской академии» (1899), «Заметка о Пушкине» (1899), «Кое-что новое о Пушкине» (1899); в трудах, где он полемизирует с Вл. Соловьевым по проблеме метафизики смерти: «Христианство активно или пассивно?» (1897), «Еще о смерти Пушкина» (1900), — в более поздних статьях: «Возврат к Пушкину» (1912), «Пушкин и Лермонтов» (1914), в работах о Н.В. Гоголе, в первом и втором коробе «Опавших листьев» и др.
Критик-философ не претендовал на исключительные открытия, замечая, что наступило время «Пушкина в подробностях». Известно, что Розанов ввел в критику «мелочное», «мимолетное». «У меня есть какой-то фетишизм мелочей, — пи-
© Телеканал «Россия-Культура»
Сегодня, 15 сентября, в Москве в возрасте 86 лет умер литературовед-пушкинист Валентин Непомнящий.
Об этом сообщил литературовед Николай Подосокорский.
Валентин Семенович Непомнящий родился в 1934 году в Ленинграде, в 1957 году окончил отделение классической филологии филологического факультета МГУ.
В 1963–1992 годах работал редактором в журнале «Вопросы литературы», вел факультативы во Второй физико-математической школе. В конце 1960-х был исключен из КПСС за подготовку коллективного письма в поддержку политзаключенных Юрия Галанскова и Александра Гинзбурга.
Специализировался на творчестве Александра Сергеевича Пушкина. С 1988 года был председателем Пушкинской комиссии Института мировой литературы РАН (ИМЛИ), с 1992 года — старшим научным сотрудником ИМЛИ. Доктор филологических наук (1999, по докладу «Феномен Пушкина как научная проблема: к методологии историко-литературного изучения»).
Автор книг «Поэзия и судьба. Статьи и заметки о Пушкине» (1983, дополненное издание 1987), «Пушкин. Русская картина мира» (1999, Государственная премия России 2000 года в области просветительской деятельности), «Да ведают потомки православных. Пушкин. Россия. Мы» (2001), «На фоне Пушкина» (2014).
Понравился материал? Помоги сайту!
Подписывайтесь на наши обновления
Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен
RSS-поток новостей COLTA.RU
LiuYankun, Cheng Jing RESEARCH OF PUSHKIN’S ..
philological sciences -literary criticism
УДК 821.161.1
ИЗУЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА ПУШКИНА В КИТАЕ
© 2018
Лю Янькунь, аспирант
Аннотация. Александр Сергеевич Пушкин принадлежит к числу авторов, чье творчество актуально во многих странах на протяжении уже многих десятилетий. В Китае с самого начала распространения творчества Пушкина и до настоящего времени устойчиво растет интерес читателей и исследователей к биографии и художественному миру поэта. В стихотворении «Памятник» Пушкин сказал о своей возможной посмертной славе: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой». Однако слава поэта разнеслась далеко за пределами России. Это поэт всемирного масштаба. Одной из стран, где к творчеству Пушкина проявляют значительный интерес—Китай. Изучение творчества Пушкина в Китае пережило исторический расцвет и упадок. И эта ситуация повторялась неоднократно. Образ Пушкина тоже изменился вслед за обстановкой. С самого начала движения «4 мая» образ поэта из беллетриста превращался в революционного поэта, с момента «Культурной революции» по вторую половину 80-х годов Пушкин из буржуазного представителя превращался в великого поэта, прозаика, заложившего основы русского реалистического направления. К этому времени изучение творчества Пушкина в Китае обрело свою культурную почву. В данной статье в хронологическом порядке анализируются этапы изучения творчества Пушкина в Китае, делается попытка разобраться в процессе изучения творчества Пушкина в Китае.
Ключевые слова: Пушкин, русская литература, Китай, Россия, движение «4 мая», Культурная революция, изучение литературы, китайская литература, культура, исследователь, этап, распространение, творчество Пушкина, перевод, межкультурное взаимодействие.
RESEARCH OF PUSHKIN’S CREATIVITY IN CHINA
© 2018
Русская литература начала осваиваться в Китае в конце 19 века. В качестве типичного представителя русского писателя, заложившего основы русского реалистического направления , был выбран Александр Сергеевич Пушкин. Появившись в поле зрения китайской литературы, он сразу же добился всеобщего признания. Его творчество с той поры в этой древней стране быстро развивалось и распространялось.
Китайская и русская литературы изначально не имели переплетения, они укоренились в разной культурной почве, но русская литература в Китае очень быстро получила популярность и даже оказала благотворное и значительное влияние на китайскую литературу . Это влияние воплотилось в литературных произведениях многих писателей, переводчиков разного периода, как, например, в трудах поздней династий Цин, Лян Цичао( ^ЙЙ, 1873-1929) — китайский историк философии, ученый, литератор, государственный и общественный деятель, один из лидеров либерального реформаторского движения в Китае конца Х1Х-начала XX вв; Кан Ювэй(Ш^^, 1858-1927) — китайский философ, реформатор эпохи Цин; Янь Фу(^М, 1854-1921) — известный китайский писатель и переводчик западной литературы; Тань Сытун 1865-1898) — китайский политик и
мыслитель и т. д. В период движения «4 мая» (антиимпе-
риалистическое, преимущество антияпонское, движение в Китае в мае-июне 1919 года, возникшее под влиянием Октябрьской революции в России.); Лу Синь 1881-1936) — китайский писатель, основоположник современной китайской литературы; Цюй Цюбо (ШШ&, 1899-1935) — китайский публицист, прозаик и литературный критик; Ба Цзинь — китайский писатель и переводчик, и т. д. Все эти китайские писатели тоже попадут под влияние творчества Пушкина. С начала образования нового Китая по предшествующий период Культурного революции, Гэ Баоцюань(Х^^, 1913-2000) — китайский литературовед, критик, журналист и переводчик с русского языка ; Му Даня, настоящее имя Чжа
1918-1977) — китайский литературовед, поэт, и т. д. . После «Культурной революции» Китая (серия идейно-политических кампаний 1966-1976 годов в Китае , развёрнутых и руководимых лично Председателем Мао Цзэдуном, либо проводимых от его имени, в рамках которых под предлогами противодействия возможной «реставрации капитализма» в КНР и «Борьбы с внутренним и внешним ревизионизмом» решались задачи по дискредитации и уничтожению политической оппозиции.) и до наших дней изучением Пушкина занимались китайские известные ученые Лю Вэньфэнь, Фэн Чунь, У Ди, Сяо Ма, Лу
филологические науки -литературоведение
Лю Янькунь, Чэн Цзин ИЗУЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА …
Юнсян и т. д. . В них трудах отражено глубокое понимание и прочтение произведений Пушкина, они дали собственное толкование Пушкинских художественных образов, и это, конечно же, внесло в изучение творчества Пушкина новые оригинальные взгляды и новые подходы. Все сказанное выше убедительно доказывало, что творчество Пушкина влияет на китайскую литературу.
Первоначальное знакомство с Пушкиным
В 1879 году Китай находился в состоянии смены старой идеологии и новой, обострения социальных противоречий. В этот период в Китае идет «Сто дней реформ» (5 0 ШЯ, 11.06.1898-21.09.1898) — этап в истории Цинской династии, когда император попытался реформировать страну своими указами, но эта политика из-за мощного противодействия консерваторов и императрицы Цыси потерпела полное поражение; большинство же реформ, принятых во время «»Ста дней», были отменены» . Реформа ратовала за перевод иностранных книг, принятие новых идеи, обновление концепций под влиянием реформы некоторые прогрессивные представители интеллигенции начинали пробовать переводить иностранные книги, чтобы ввести их в обиход литературного процесса Китая.
В 1900 году издательство «Обширное научное общество» издало «Вестник российских политических событий»; в этой книге первый раз упомянули имя Пушкина (только в то время называют Пушкина Бо Шицзинь) . И лишь через три года в Японии китайский ученый Цзи Ихуэй перевёл с японского языка на китайский повесть «Русская любовная история» (то есть «Капитанская дочка») . Книгоиздательство в городе Шанхай «Да Сюань» издало эту книгу, Книжные магазины «Кай Мин» и «Вэнь Мин» осуществили её продажу. Издание данной книги знаменует первое соприкосновение китайских читателей с произведением Пушкина. Однако по причине перевода «Капитанская дочка» с японского языка в тексте повести неизбежно существуют сокращения и изменения языковой нормы, так что идейность и революционность данного перевода почти утерялись. В «Русской любовной истории» с оригинала более 90 тысяч слов сокращли до 25 тысяч, с оригинала 14 глав до 13 глав перевода. Несмотря на это, издание данной книги раскрыло для китайских ученых первое окно познания Пушкина и внесло огромный вклад в функционирование творчества Пушкина в Китае.
Движение «4 мая» 1919 года играет важный роль в китайской литературе открывая новый период в её развитии . Движение «4 мая» не только пробудило Китай от глубокого сна, но содействовало развитию китайской литературы, открыло дорогу культурным связям Китая с заграницей, успешно формировало великих литературных мастеров : имеются в виду китайский писатель, поэт, историк Го Можо(!№^, 1892-1978) ; китайский известный писатель, под псевдонимом Мао Дунь( ЩШ, 1896-1981); китайский писатель, поэт, публицист — Юй ДафуОШЙ^, 1895-1949) ; новеллист, поэт и литературовед — Чжэн Чжэньдо(^М#, 1898-1958) и т. д. Появление нового веяния в литературе и искусстве способствовало переводу иностранной литературы. В это время «коммерческое книгоиздательство» Шанхая напечатало «Капитанская дочка», которую известный китайский переводчик Ань Шоуи перевёл с русского языка на китайский язык. В своём переводе Ань Шоуи достигнул требования верности оригиналу, прекрасной точной речи, для рационализации изучения творчества Пушкина установил стандарт, что имело важное историческое значение.
Изучение творчества Пушкина в 1949-1957 годы.
Образование нового Китая вносило свежую струю в развитие литературы, и творчество Пушкина как бы вновь расцвело в Китае. Китайский литературовед, знаменитый современный поэт, переводчик — Му Дань(Ш^, 1918-1977) много переводил Пушкина: «Евгений Онегин», «Медный всадник», «Избранная
лирика Пушкина», «Кавказский пленник», «Полтава», «Гавриилиада» и т. д. Кроме того китайский литературовед и переводчик с русского языка Гэ Баоцюань
1913-2000) переводил «Сборник стихов Пушкина» и опубликовал труд «Пушкин в Китае» и т. д. Все эти ученые сделали ценный вклад в равитие и распространение творчества Пушкина в Китае.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
С образования нового Китая до Культурной революции в Китае переводили творчество Пушкина немного более 30 экземпляров. В аспекте переводоведения литературные переводы этого периода, показывают, что уровнь и качество переводов стало выше чем в период Движении «4 мая». Выходящие в это время книги демонстрируют высокие достижения, и это господин Гэ Баоцюань подробно прокомментировал в своей статье «Пушкин в Китае» . Более всего господин Гэ Баоцюань ценит уважение оригинала, незамысловатость речи, эпохальность перевода, и на этом основании он переводил «Сказку о рыбаке и рыбке» с русского языка на китайский. Таким образом, изучение творчества Пушкина в 1949-1957 годы в Китае отличается качественным скачком.
Жалко, что в период Культурной революции изучение творчества Пушкина в Китае вступило в стадию стагнации. За это время в Китае наблюдается прекращение образования, запустение в изучении зарубежной литературы, наше изучение Пушкина тоже всесторонне сократилось.
Изучение творчества Пушкина в Китае после 1978 года.
В 1977 году 11-й Всектиайский съезд ознаменовал окончание Культурной революции, научная общественность Китая вступила в восстановительный период. Год спустя господин Ма Цзяцзюнь опубликовал статью «Пушкин и его Сибирь», это ознаменовало восстановление изучения творчества Пушкина в Китае . За этот период объявились многие выдающиеся пушкиноведы, в том числе профессор, китайский исследователь пушкиноведения — Чжан Тефу (ЗШ^, 1938-2012); профессор, знаменитый переводчик, исследователь пушкиноведения — Ли Минбинь 1933-); профессор, китайский крупный переводчик, исследователь пушкиноведения — Чжа Сяоянь (ШШШ, 1965-); исследователь пушкиноведения — Фэн Чунь 1934-); профессор, китайский знаменитый переводчик, исследователь пушкиноведения — Лю Вэньфэнь (Й^Т,, 1959-) и т. д. Китай вторично встречает «золотую пору» изучения творчества Пушкина.
После этого изучение творчества Пушкина в Китае вступило на путь здорового и стабильного развития. Образ поэта тоже с самого начала приобретал новые черты: обожествление получило человеческую теплоту. Пушкин стал писателем, заложившим основы русского реалистического направления. Изучение творчества Пушкина пришлось выстрадать и наконец осознать на собственной культурной почве.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Алексеев М. П. Пушкин и Китай // Пушкин и Сибирь. Иркутск, 1937. С. 108-145.
2. Алексеев М. П., Белкин Д. И., Черкасскии Л. Е., Челышев Е. П., Шнейдер М. Е. Пушкин в странах зарубежного Востого. — М.: Наука, 1979. С. 55-93.
3. Чжоу Цзожень. Россия и Китай в литературе // Син циннянь. 1921. № 1. С. 21-22.
4. Википедия. . Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Го_Можо (дата обращения: 12.04.2018 г.).
5. Чжан Тефу. А.С. Пушкин и Китай. Хунань: Юелу, 2000. С. 32-33.
6. Куликов В. С. Пушкин и Китай. . Режим доступа: https://public.wikireading.ru/16195 (дата обращения: 12.04.18 г.).
7. Лю Вэньфэй. Распространение русской литературы и ее сегодняшнее положение в Китае // Русский
Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 2(23)
LiuYankun, Cheng Jing RESEARCH OF PUSHKIN’S ..
philological sciences -literary criticism
Харбин, запечатленный в слове. 2012. № 6. С. 251-252.
8. Википедия. . Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Сто_дней_реформ (дата обращения: 13.04.2018 г.).
9. Википедия. . Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Гэ_Баоцюань (дата обращения: 12.04.2018 г.).
11. Гао Сюйдун. Литература «4 мая» и традиции китайской литературы. Цзинань: Изд. Шаньдунского унта, 2000. С. 21-24.
12. Чэнь Сюньмин. Столетняя пушкиниана в Китае. М.: 1999. С. 18-19.
13. Википедия. . Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Юй_Дафу (дата обращения: 13.04.2018 г.).
14. Машинский С. В мире Пушкина. М.: Изд. Советский писатель, 1974. 600 с.
15. Цюй Цюбо. Русская литературная история и другие. Шанхай: Изд. Фуданьский университет, 2004. С. 92-93.