Загадки сна. От бессонницы до летаргии

Михаил Полуэктов

Альпина нон-фикшн. 2019

Систематическое исследование вопроса влияния внешних раздражителей на содержание сновидений провел Альфред Мори еще в 1867 г. Вот что он рассказывает о своих опытах:

«Наблюдение первое. Мне последовательно щекотали пером губы и кончик носа. И я видел во сне, что был подвергаем страшной пытке, что мне надели на лицо смоляную маску и потом быстро сорвали ее вместе с кожей губ, носа и лица.

Наблюдение второе. На некотором расстоянии от моего уха по металлическим щипчикам водили стальными ножницами. И я видел во сне, что слышу звон колоколов, потом этот звук превратился в набат — и мне казалось, что это во время июльских дней 1848 г…

Наблюдение девятое. Перед моими глазами пронесли несколько раз свечу, закрытую красной бумагой. И вот я вижу грозу, молнию — и воспоминание о страшной буре, вынесенной мной в Ла-Манше на пути из Мордлэ в Гавр, делается сюжетом моего сновидения»*.

*

Все это — фантазии Мори! Можно ли им доверять? — Прим. науч. ред.

По современным представлениям, чувственное ощущение частично пробивается через «таламический блок», возникающий в состоянии сна, и вторгается в ткань сновидения, модифицируя его. В большей части фазы быстрого сна (так называемая тоническая фаза), из которого довольно легко выйти, включение раздражителя в сюжет сновидения, по-видимому, предохраняет спящего от пробуждения.

При проведении контент-анализа сновидений, начиная с самых первых опытов Вильяма Демента, регулярно обнаруживалось, что количество слов, которыми испытуемые описывают свое сновидение, увеличивается по мере удлинения периода сна. Больше слов — дольше длится сновидение. Авторы этих исследований делают заключение о том, что продолжительность сновидения отражает естественное течение времени. Однако в более позднем исследовании было продемонстрировано, что при достаточно больших периодах сна, после которых получался отчет о сновидениях, количество слов, описывающих сновидение, изменяется по синусоиде: сначала их число увеличивается, но через 45 минут начинает уменьшаться. То есть

время в сновидении течет в соответствии с астрономическим в течение половины цикла сна, а затем оно начинает все больше сжиматься.

По результатам этой работы, проведенной в 2001 г., исследователи предположили наличие в мозге генератора сновидений с 90-минутным периодом. Определенный ответ на вопрос, соответствует ли течение времени в сновидении астрономическому, не получен до сих пор. Возможно, существует два типа сновидений, время в которых течет по-разному**.

**

Можно также сослаться на работу Данилина и Латаша, опубликованную в свое время в Nature: New Biology. Вся эта история построена на недоразумении: нет четкого и общепринятого определения сновидения! Поэтому разные исследователи подразумевают под этим термином разные вещи: Фулкес, например, находит сновидения везде, даже в бодрствовании… На самом деле во сне психическая активность изменяется, но не исчезает совсем, в отличие от наркоза, комы и т.п. В стадии 1 это гипногагические галлюцинации, в стадиях 2 и 3 — «мыслеподобная» активность, постепенно ослабляющаяся с углублением медленного сна, и лишь в фазе БС (REM) — «истинные» сновидения. Особенности отчетов из быстрого сна хорошо известны сомнологам; их главная характеристика, отличающаяся от всех других видов психической активности во сне, — высокая эмоциональность, которая подтверждается объективными данными нейросканирования. Стоит принять эти определения и изучать каждый вид психической активности во сне отдельно — и все встанет на свои места! — Прим. науч. ред.

Например, сновидения при пробуждении из фазы быстрого сна яркие, эмоциональные, отчеты о них более подробные, максимальное количество слов, использованных для описания сновидения в быстром сне, в четыре раза превышает таковое в медленном сне. Сновидения быстрого сна чаще имеют осмысленный сюжет, разворачивающийся во времени (имеется нарративная, т. е. повествовательная, структура), содержат много двигательной активности. Это объясняется тем, что сновидения в быстром сне, как предполагается, отражают процессы консолидации зрительной и эмоциональной памяти. В то же время сновидения, рассказываемые после пробуждения из фазы медленного сна, отличаются меньшей определенностью, это скорее «грезы», отвлеченные размышления, часто содержащие фабулу недавно произошедших событий или прочитанных / увиденных произведений. Считается, что эти особенности сновидений в медленном сне могут быть отражением процесса консолидации декларативной памяти (памяти на события).

Использование ЭЭГ высокого разрешения (когда на область головы и шеи устанавливается 256 электродов) группой Джулио Тонони в 2017 г. позволило углубить представления о связи сновидений с типичными ЭЭГ-паттернами. Ученые обнаружили, что частота отчетов о сновидениях, с одной стороны, коррелирует с уменьшением мощности дельта-активности в задних отделах мозга, с другой — в тех же зонах мозга увеличивается мощность гамма-осцилляций. Это подтверждает распространенное предположение, что

Изменение числа слов в отчетах о сновидениях в зависимости от продолжительности сна в определенной фазе

во время переживания сновидений наиболее активно работают зоны мозга, связанные со зрительным восприятием (затылочная область) и обработкой сенсорной (чувственной) информации (теменная область).

При этом активность упомянутых мозговых зон сохраняется независимо от того, видит ли спящий сновидение в медленном сне или в быстром. Одной из интересных находок этого исследования явилось обнаружение различий мозговой активности в зависимости от определенности отчета о сновидении. Испытуемые, подробно рассказывавшие об образах сновидения, демонстрировали усиление гамма-активности в дополнительных зонах мозга, которые, по мнению авторов, отвечают за конкретизацию образов. В связи с этим возобновилось обсуждение вопроса: а можно ли вообще понять, что именно видел человек в сновидении?

Этот вопрос поднимался еще в 2011 г. группой немецких ученых из Института Макса Планка, которые изучали люцидные сновидения. Люцидными (осознанными) называются сновидения, в которых человек понимает, что спит, и частично может контролировать содержание своего сновидения. Сохранять волевой контроль в сновидении можно научиться. Пионером исследования осознанных сновидений стал американский психофизиолог Стивен Лаберж. В 1980-х гг. на базе Стэнфордского университета он провел серию исследований, направленных на изучение этого феномена. Было показано, что люцидность обычно не очень свойственна сновидениям: у 20% людей в общей популяции такие сновидения случаются хотя бы один раз в месяц, и только у 1% — несколько раз в неделю. Также обнаружилось, что во время осознанных сновидений ЭЭГ человека ведет себя не так, как это должно быть в быстром или медленном сне. В это время на ЭЭГ появляются быстрые частоты — альфа- и гамма-ритмы, отражающие наличие направленного внимания.

Стивеном Лабержем были разработаны техники обучения людей для того, чтобы видеть осознанные сновидения. Ключевым моментом одной из техник, получившей широкую известность благодаря фильму Кристофера Нолана «Начало», является задание постоянно спрашивать себя: «Сплю ли я?» Для этого осуществляется проверка реальности — выбирается элемент окружения с известными физическими свойствами и оценивается его поведение. В фильме это был волчок, который в сновидении мог крутиться бесконечно, несмотря на то что сила трения в реальном мире этого бы не позволила. Людей, обученных вхождению в осознанное сновидение, называют онейронавтами (онейрос по-гречески «сновидение, мечта»). Для экспериментальных целей их тренируют подавать сигнал о том, что они уже осознали себя спящими при помощи характерных движений глаз влево-вправо (это история уже не из фильма, а из реальной жизни). С использованием таких обученных добровольцев проводится изучение нейрофизиологических коррелятов осознанного сновидения и вообще исследуется так называемое «сознание верхнего уровня», свойственное лишь людям.

Несмотря на заманчивость предложения научиться управлять своим сновидением и реальную возможность для большинства людей сделать это, техника осознанных сновидений в общем-то остается невостребованной. С одной стороны, это связано с большими затратами времени и усилий для овладений ей. Точно так же обстоят в реальной жизни дела с аутотренингом или йогой — все знают, что это хорошо и полезно для здоровья, но пройти весь цикл обучения удается единицам. С другой стороны, меня недавно поразило мнение, высказанное на одном из семинаров по сну в Центральном доме ученых человеком, который научился управлять своими сновидениями. Он рассказал, что вначале был доволен обретенной способностью, поскольку смог совершать фантастические путешествия, встречаться с замечательными женщинами в своих сновидениях. Но достаточно быстро эти сновидения ему наскучили. Ничего нового он придумать не мог и потерял к ним интерес. Так что

с практической точки зрения осознанные сновидения оказываются нужны не всем. Наибольшую заинтересованность в использовании этого феномена высказывают исследователи сознания и психотерапевты.

Исходя из концепции бессознательного, человек, научившийся управлять сновидением, может под руководством психотерапевта осознать символическое значение своих сновидений. Даже без этих «психоаналитических штучек» осознанные сновидения оказались полезны в работе с кошмарами, давая человеку возможность активно противодействовать устрашающим образам сновидений или даже подружиться с ними.

шести испытуемым, обученным входить в состояние осознанного сновидения, давалось задание: после того как они поймут, что находятся в своем сновидении, они должны были подать стандартный сигнал глазами (посмотреть вправо-влево), а после этого совершить установленное движение рукой — сжать ее в кулак. При этом они спали «в трубе» функционального магнитно-резонансного томографа (фМРТ) мозга. Двое испытуемых смогли полностью выполнить поставленную задачу. Изменения картины фМРТ, которые наблюдались в сенсомоторной зоне мозга онейронавтов во время представляемого во сне движения, оказались идентичными тем, которые возникали во время контрольного исследования в бодрствовании, когда они сжимали кисть или представляли ее сжимание. Ученые предположили, что в дальнейшем,

накопив много «элементарных паттернов» движений, фигурирующих в сновидении, мы сможем расшифровать его код — понять, какое действие представляется человеку, когда он видит сновидение.

Дополнительное подтверждение возможности понять, что видит спящий человек, было получено в 2013 г. группой ученых из Японии при изучении паттернов зрительного восприятия в процессе сновидений. В этом эксперименте при помощи фМРТ определялось, какая зона мозга активировалась при просмотре различных изображений, а затем эти показатели сравнивались с результатами описания испытуемыми того, что они видели во сне. Оказалось, что можно выделить специфические паттерны активности зрительной коры, соответствующие элементарным образам, которые, по отчетам испытуемых, встречались в сновидении, например образ здания, машины, женщины и т. д. Возможно, что дальнейшие исследования позволят раскодировать и зрительный (визуальный) ряд сновидения, несмотря на то что целостное представление, по классический теории, формируется в результате взаимодействия нескольких мозговых зон, а не работы одной только области зрительной коры.

Зоны мозга, связанные с движением и ощущением, расположенные в задних отделах лобной и передних отделах теменной доли, несмотря на то что они активируются во время сновидений, не вызывают видимого со стороны ответа — движения и ощущения в сновидении человеку только «видятся», подобно тому как психически больной в состоянии галлюциноза что-то видит и слышит, ему кажется, что он активно действует, но ничего из этого не регистрируется внешним наблюдателем. Причудливость сюжетов сновидений объясняется реактивацией следов памяти, связанных с восприятием информации о том, что делал или видел спящий, при этом более свежие или более важные для человека следы памяти реактивируются статистически значительно чаще, чем воспоминания о происходившем давно, просто для возбуждения свежих следов требуется меньшая интенсивность электрического сигнала.

Согласно теории Хобсона, состояние сновидения ближе к психическому заболеванию, например к шизофрении, чем к обычному бодрствованию.

Для шизофрении характерна избыточная активность «внутренней жизни» (галлюцинации) со скудостью внешних проявлений (апатия, бедность эмоций). С точки зрения авторов теории, в наибольшей степени «переключение» ощущений с внешних на внутреннее, изменение процессов запоминания и восприятия характерно для быстрого сна, однако может случаться и в медленной его фазе, только в меньшей степени. Этим объясняется и меньшая частота отчетов о сновидениях в медленном сне, и другой характер отчетов о сновидениях в нем (более спокойные, грезоподобные). С точки зрения Хобсона, в поздних периодах медленного сна (возникающих уже под утро) процессы мозговой активации, характерные для быстрого сна, внедряются в фазу медленного сна, предвосхищая возникновение следующего периода быстрого сна. Более афористично активационно-синтетическая теория сновидений Хобсона может быть сформулирована как «сказки, которые мозг рассказывает сам себе».

Психоаналитическая концепция сновидений, созданная Фрейдом и его последователями, поставила крест на попытках выделить универсальные символы сновидения для истолкования. Карл Густав Юнг писал: «В более широком смысле было бы большой глупостью допустить, что существует готовый систематический истолкователь снов, который достаточно лишь купить и найти в нем соответствующий символ. Ни один символ сна не может быть взят отдельно от человека, этот сон видевшего, как нет и единой однозначной интерпретации любого сна. Каждый человек настолько отличается в выборе путей, которыми его бессознательное дополняет или компенсирует сознание, что совершенно невозможно быть уверенным, что сны и их символика могут быть хоть как-то классифицированы. Правда, есть сны и отдельные символы (я бы предпочел назвать их «мотивами»), достаточно типичные и часто встречающиеся. Среди таких мотивов наиболее часты падения, полет, преследование хищными зверями или врагами, появление в публичных местах в голом или полуголом виде или в нелепой одежде, состояние спешки или потерянности в неорганизованной толпе, сражение в безоружном состоянии или с негодным оружием, изматывающее убегание в никуда… Но следует подчеркнуть, что эти мотивы необходимо рассматривать в контексте всего сна, а не в качестве самообъясняющих шифров».

Как же быть со сновидениями, которые могут показывать будущее не в виде каких-то там шифров, а в явной форме? Наиболее полная и детальная рубрификация так называемых вещих сновидений была предложена американскими психологами Стенли Крипнером и Джозефом Диллардом в 2001 г. в книге «Сновидения и творческий подход к решению проблем». Здесь мы представляем эту классификацию с добавлением в нее «сновидений о болезни», сделанным профессором Е.А. Корабельниковой.

1. Сновидения-совпадения.

2. Сновидения-умозаключения, в которых сновидящий интуитивно сопоставляет информацию, зачастую воспринятую вне ведома бодрствующего сознания, которая и трансформируется затем в сновидении в правильную оценку грядущих событий. Так, Михаил Васильевич Ломоносов увидел однажды во сне своего погибшего после кораблекрушения отца на некоем безлюдном острове. Его друг описывает эти события таким образом: «На возвратном пути морем в отечество (из Германии, где он учился) единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего на необитаемый остров в Ледовитом море, к которому в молодости своей бывал некогда с ним принесен бурею… Нашел там (в Москве. — Прим. авт.) родного брата своего и услышал от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился, по обыкновению своему, в море на рыбный промысел; что минуло тому уже четыре месяца, а ни он, неже кто другой из его артели, поехавших с ним, еще не воротились…В ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова точно на том пустом острове и погребли, возложив на могилу большой камень». В данном случае Михайло Ломоносов, родившийся и воспитывавшийся в семье поморов, был осведомлен об опасности, которой они подвергались, отправляясь на лов рыбы, и, по-видимому, представлял маршруты плавания рыбаков. Эта информация на фоне расставания с семьей и беспокойства о родных в какой-то момент и сложилась в прогноз, который имел высокую вероятность того, чтобы сбыться.

3. Самоосуществляющиеся предсказания, т. е. те случаи, когда увидевший сон человек начинает бессознательно вести себя так, что сон сбывается. Такой случай описывает К.Г. Юнг: «Другой типичный случай произошел с одной дамой, чрезмерно высоконравственной. Днем она пребывала в надменности и высокомерии, зато по ночам ей виделись сны, наполненные самыми разнообразными непристойностями. Когда я заподозрил их наличие, дама с возмущением отказалась это признать. Но сны меж тем продолжались, и их содержание стало более угрожающим и отсылающим к прогулкам, которые эта женщина привыкла совершать по лесу и во время которых она предавалась своим фантазиям. Я усмотрел в этом опасность, но она не прислушалась к моим предостережениям. Вскорости в лесу на нее напал сексуальный маньяк, и только вмешательство людей, услышавших крики о помощи, спасло ее от неминуемого убийства».

4. Псевдоаномальные сновидения, о содержании которых человек либо сознательно лжет, бессознательно фабрикует или искажает факты. Так, например, упоминавшийся в начале главы сон Сципиона был придуман Цицероном для усиления назидательного эффекта его произведения.

5. Аномальные сновидения, в которых поступающая информация, возможно, выходит за пределы всего, что известно науке о пространстве, времени или энергии.

6. Сны о заболевании. Советский исследователь Василий Николаевич Касаткин в 1983 г. издал уникальную монографию «Теория сновидений», ставшую обобщением сделанных им 47 000 наблюдений за сновидениями. В ней он подробно описал особенности сновидений людей, страдающих различными заболеваниями. Зачастую эти необычные сны являлись предвестниками развития болезни. По наблюдениям В.Н. Касаткина,

для сновидений людей с болезнями легких характерны сюжеты утопления, протискивания через узкое отверстие, удушения. При болезнях сердца человек во сне может увидеть, что его завалило землей или он получил удар камнем, ранение в область сердца, при этом он просыпается с чувством страха.

В собственных исследованиях Е.А. Корабельниковой также было показано, что у людей, больных неврозами, сновидения встречаются чаще, они более яркие, эмоциональные. К особенностям восприятия в сновидениях пациентов с невротическими нарушениями относились также: большая доля фактора новизны (появление незнакомых людей, обстановки), симптомы прямой и обратной «возрастной трансференции» (восприятия себя старше или моложе своего возраста). В то время как события в сновидениях здоровых людей преимущественно происходили в настоящем, больные неврозами чаще переживали события прошлого и будущего времени. Их сновидения чаще оказывались незавершенными или имели неблагоприятный исход — в общем, сновидения больных с неврозами были отражением нарушения их психической адаптации.

В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Ирина Бескова предлагает гипотезу о трехуровневой структуре человека, включающей сознание, подсознание и бессознательное. Согласно Бесковой, современному человеку крайне редко доступно реликтовое мировосприятие, свойственное представителям и древних, и современных примитивных культур, которое характеризуется тем, что может воспринимать информацию из разных источников.

– Ирина Александровна, что вы можете сказать о современной русской философии? Какими именами она представлена?

– Я считаю, что сейчас много талантливых людей. Например, в Институте философии РАН работают высококлассные профессионалы. Все они в той или иной форме вносят вклад в развитие современной философии. Сложность нынешнего этапа развития философских исследований я вижу в том, что объем информации, циркулирующей в сообществе, огромен. Это приводит к тому, что у людей остается очень мало времени и сил на то, чтобы знакомиться с новинками.

Недавно я разговаривала с руководителем одного из крупных издательств, и он сказал ужасную вещь: книжные магазины, в которые доставляются вновь издаваемые книги, берут минимум экземпляров, даже не выставляя их на полки и впоследствии возвращая издательству как непроданные. А библиотеки, в которые осуществляется бесплатная рассылка, отказываются принимать книги, возвращая их обратно. Такое поведение кажется безумным: пресса рыдает о засилии бездуховности, чиновники разрабатывают программы, призванные способствовать культурной консолидации нации, а на деле творится настоящее безобразие. На международных выставках книгоиздательской продукции наша страна не имеет собственных каталогов, в которых выпускаемые книги были бы представлены хотя бы краткими резюме на иностранных языках. В результате в мировом сообществе страна предстает как пережившая свой расцвет, связанный с известными именами дореволюционных философов.

Современная русская философская мысль для мирового сообщества вовсе не существует. Государство ничего не делает для того, чтобы пропагандировать наработки отечественных философов. Кроме того, полностью разрушена система связей с периферией, когда люди, работающие в регионах, практически не имеют шансов познакомиться с литературой, выпускаемой современными исследователями.

– В своей книге «Природа сновидений (эпистемологический анализ)» вы выдвигаете гипотезу об антропологических границах – внешней и внутренней. Внешняя граница телесности начинается с кожи, а внутренняя – с неспособности контролировать работу собственных органов. Насколько ваша гипотеза физиологистична?

– Вопрос о границах телесности не нов. В частности, он профессионально исследуется в психологии телесности. Свой подход я бы не называла физиологичным. Для меня существенно, не игнорируя проблему телесного, вписать его в более широкий культурный контекст.

Долгое время проблема «сознания» и проблема «тела» рассматривались в отрыве друг от друга. Телесность в духовных традициях часто носит негативный статус: плоть предлагается умерщвлять, а иногда истязать. Я считаю, что телесность человека – это бесценный дар, потому что она представляет собой тот инструмент, используя который наш Создатель имеет возможность узнавать-познавать-проживать плоды своего творения. Как говорит Дипак Чопра словами волшебника Мерлина юному королю Артуру: «Вы, смертные, думаете, что вы – это физические тела, которые развили у себя способность сознания. На самом же деле вы – это способность сознания, которая создала под себя физические тела». Мне близка такая позиция, поэтому я считаю, что исследование телесности – в ее многообразных и бесконечно сложных проявлениях – царский путь (если вслед за Фрейдом признать королевским путем анализа бессознательного – сновидение) не только изучения природы сознания, но и возможности его коррекции с целью общей гармонизации состояния человека и улучшения качества его жизни.

– Что представляет собой философия сновидений? Каково значение сновидений в истории философии?

– Такого понятия, как «философия сновидений», пока не существует, хотя мне оно показалось очень интересным и перспективным. Если мы обращаемся к сновидению, то целью философии является постановка и – по возможности – решение самых общих вопросов, связанных с миром сновидений. Что это за вопросы? На мой взгляд, это прежде всего вопрос о том, какова природа сновидения вообще. Что это за мир? Что за порождения этого мира? Каков их статус в сфере других ментальных конструктов человека? Как эта важнейшая сфера жизнедеятельности человека соотносится с другими областями его жизни? Какова логика разворачивания сновидения относительно мира объективной реальности жизненных ситуаций субъекта? Какова связь между мирами сна и бодрствования? Какова природа символов сновидений (именно природа, а даже не конкретное их содержание)?

Сновидение имеет большой творческий потенциал, поэтому в истории науки и культуры известно множество примеров, когда творцы либо буквально видели во сне решение мучивших (или просто занимавших) их проблем, либо находили в них прекрасные подсказки, приводившие к озарениям уже в состоянии бодрствования. Наиболее известные примеры: Фридрих Кекуле, который увидел во сне змею, кусающую собственный хвост, что дало толчок рождению модели бензольного кольца; Дмитрий Менделеев, которому приснилась Периодическая система химических элементов; Людвиг ван Бетховен, сочинивший во сне канон; Джузеппе Тартини, услышавший, как Дьявол играет прекрасную сонату для скрипки. Сновидения сыграли исключительную роль в жизни Зигмунда Фрейда (и в личностном плане, и в плане формирования теории).

Для меня сновидение также сыграло роль импульса к рождению новой идеи. Эту историю (как образ приснившейся вулканической лавы послужил импульсом формирования модели бессознательного) я описала в книге «Эволюция и сознание: новый взгляд».

– Какие сны могут сниться неродившемуся ребенку в утробе матери? О каком архетипическом опыте может идти речь?

– Мы не можем достоверно знать, что снится неродившемуся ребенку, поскольку свой опыт на этот счет забыли, а его опыт нам непосредственно недоступен. Можно предположить, что «сны» неродившегося существа – это нечто отличное от знакомого нам по собственному опыту, хотя бы уже потому, что нашего мира он еще не видел, а значит, соответствующих зрительных образов у него просто не может быть. Возможно, его сны – это коррелят электрической активности мозга, потребной для формирования и развития живого существа на том этапе эволюции плода, который в данный момент им проживается. Идея о том, что он может видеть некие архетипические картины, тоже неясна. Архетипическим картинам соответствуют зрительные образы, а откуда они возьмутся у нерожденного существа? Скорее речь может идти о неких неясных, расплывчатых и синкретичных целостностях, которые проживаются-ощущаются ребенком всем его телесным существом, а синкретичные переживания выступают другой формой выражения электрической активности формирующегося мозга.

– Вы считаете человеческое Я не субстанциональным, а функциональным образованием, во многом сближаясь с концепцией философа Федора Гиренка о пустом Я. Какое место вы отводите так называемой самости? В чем вы видите источник аутизма человека?

– Идея Я как иллюзорного образования имеет под собой тысячелетнюю историю формирования и развития. Достаточно сказать, что духовные традиции Востока (прежде всего индуизм и буддизм) говорят о самости как о вредной иллюзии, замутняющей изначально чистую природу сознания и кладущей начало нераспознаванию им себя в своих проявлениях, что запускает творение миров иллюзии. В традиции Запада понятие самости имеет противоположное значение. Например, в концепции Густава Юнга развитие самости, так называемый процесс индивидуации, предстает в качестве вершинного в формировании личности человека. Соответственно многие психотерапевтические концепции призывают к всемерному развитию, укреплению и совершенствованию своего Я.

Мне представляется, что природа Я двойственна: с одной стороны, это иллюзия, с другой – в ее основе лежат совершенно реальные динамики самоощущения человека, сознание которого диссоциировано и омрачено.

– Какова, на ваш взгляд, природа вещих снов?

– Сон именуют вещим тогда, когда в нем оказывается представленным то будущее, которое в мире человека еще не реализовалось, но которое впоследствии предстает воплотившимся в жизнь. Как такое возможно? Чтобы попытаться понять природу вещих снов, необходимо наметить природу взаимосвязей, объединяющих мир человека и мир его идеальных конструктов.

В каком отношении должны находиться эти миры, чтобы стала возможной интересующая нас коллизия? Здесь возможны разные модели. Например, это могут быть миры с противоположной направленностью стрелы времени, и тогда то, что в нашем мире – будущее, то в том мире – уже состоявшееся событие.

– Что такое реликтовое мировосприятие? Является ли телепатия его разновидностью?

– Реликтовым я называю мировосприятие представителей ранних культур, которое гипотетически реконструирую на основе данных современной антропологии, изучающей примитивные племена. Однако будет неправильным непосредственно экстраполировать эти данные на период начального развития человеческой культуры, потому что современные люди испытали на себе влияние цивилизационных процессов и прошли долгий путь эволюции собственных культур, каким бы адинамичным он нам ни казался. Здесь также имеет место теоретическая реконструкция того, каким реликтовое мировосприятие должно было бы быть, исходя из наличия имеющихся характеристик и его естественной, на собственном основании осуществлявшейся, эволюции. Одну из его важнейших особенностей я усматриваю в возможности переживать происходящее в другом как во-мне-самом-совершающееся, то есть как часть собственных внутренних процессов. О том, что такое мировосприятие возможно, свидетельствуют данные изучения австралийских аборигенов, которые способны узнавать о том, что из соседней деревни возвращается жена, в собственном теле ощутив, как ремни, на которых она несет ребенка, впиваются в плечи, или что в гости идет старик-отец, почувствовав, как ноют его старые раны. Многие представители животного мира демонстрируют возможности таких форм восприятия, которые человек, опираясь на современную картину мира, склонен считать экстрасенсорными (например, электрическое чувство угря и чувство боковой линии рыб). На самом деле они вполне обыденны, просто задействуют механизмы, не актуализируемые современным человеком в его схемах восприятия. Я думаю, что телепатия, рассмотренная в этом ключе, будет представлять собой вполне нормальное явление, имеющее в своей основе естественные и совершенно рациональные механизмы.