Архимандрит Дамаскин (Лебедь)

Доклад архимандрита Дамаскина (Лебедя), преподавателя Киевской духовной академии, на ХХVI Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 25–26 января 2018 года)

Введение

Преподобный Иоанн Лествичник, рассуждая о том, кто такой монах и что такое монашеская жизнь, писал, что «монах есть тот, кто, будучи облечен в вещественное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных» , он отвергает все естественное «для получения тех благ, которые превыше естества» . Данный образ жизни, по замечанию святителя Феофана Затворника, имеет своим источником Самого Спасителя Господа Иисуса Христа . Именно от Спасителя всё приняли святые апостолы, которые передали то своим ученикам, те – ранним подвижникам, а они – первым писателям иноческих уставов – преподобному Пахомию Великому, святителю Василию Великому, преподобным Иоанну Кассиану и Венедикту.

Таким образом, «древность передала нам четыре иноческих устава, появившихся не в одно время и не в одних местах, но в совершенно одинаковом духе, и даже в одинаковых выражениях, и одинаковом очертании» . Всё это следует отнести и к тем местам из этих уставов, где говорится о монашеских обетах. Но чтобы увидеть некоторые особенности обетов, причины и предпосылки их формирования, следует обращаться не только к самим уставам, но и к жизни их составителей.

Монашеские обеты в уставе преподобного Пахомия Великого

Если преподобный Антоний Великий был основателем анахоретского направления монашеской жизни, то преподобный Пахомий Великий был основателем киновийного. За свою небольшую жизнь (приблизительно 57 лет), преподобный Пахомий, глава Тавеннисиотов, основал девять мужских общежительных обителей и две женских и ввел в них свой устав со своими обетами. Изучающий жизнь преподобного «не может не заметить, что, хотя Тавеннисиотские порядки в главном очертились еще при жизни св. аввы, но многие подробности продолжали определяться и при ближайших преемниках его, Орсисии и Феодоре Освященном. Можно положить, наверное, что многие пункты и в устав внесены уже при сих преемниках» . Потому, для полного понимания этого устава и изложенного в нем материала касательно обетов, следует взять во внимание обстоятельства жизни и этих великих авв, с их наставлениями ученикам.

Изначально, сам устав преподобного Пахомия в его главных постулатах был получен от Ангела, который на медной дощечке начертал правила. В них-то видны и основные причины и предпосылки к формированию обетов. Интересно отметить, что здесь впервые устанавливается трехлетний срок перед вступлением на монашеское поприще , которое естественно подразумевало принятие обетов.

Как известно, монашеских обета три: девство, послушание и нестяжание; и принесение их «основывается на отречении от мира, которое оказывается важнейшей отправной точкой монашеской жизни» . Устав преподобного Пахомия полностью проникнут наставлениями касательно исполнения данных обетов. Но прежде чем приступить к краткому их изложению, надо привести несколько примеров упоминания в уставе общих замечаний о самих обетах.

Монашеские обеты святы и основаны на любви, поэтому их нарушителя ждет горе: «Горе тому, кто, отрекшись от мира, чтоб посвятить всего себя Богу, не живет сообразно с данными Ему обетами!» Поэтому те, «которые дают обет иноческой жизни, – пишется в уставе, – должны вести себя более строго и свято, нежели прочие люди. Их жизнь должна быть более ангельскою, чем человеческою» . Они должны во время скорбное не отпадать, но быть терпеливыми и пожрать себя Господу .

Целомудрие

В отличие от устава святителя Василия Великого, где четко и точно упоминается «обет девства», в уставе преподобного Пахомия говорится об этом как о самом собой разумеющемся для того, кто отрекся мира. В связи с этим приводятся им и наставления, которые он основывает на Священном Писании. Так, остерегая иноков от мирской суетности и плотских удовольствий, он приводит положительный пример Иосифа Целомудренного и негативные – Аммона и Авессалома .

Напоминать об обете девства должна и монашеская одежда, в особенности милоть. Ношение ее означало, что монахи, «умертвив в себе всякое стремление плотских страстей, должны твердо стоять в добродетелях и не допускать, чтобы в теле их оставалось что-либо от жара юности и влечений прежней жизни, чтобы при взгляде на эту кожу, всегда иметь в памяти добродетели пророка Илии, мужественно противиться нечистым пожеланиям, и как чрез подражание ему, так и в надежде подобных же воздаяний, ревностнее сохранять целомудрие» .

В общем, в уставе можно найти целый ряд наставлений о сохранении целомудрия: «Чтоб не вкралось в братское дружелюбие чего-либо плотского, не позволялось никому говорить с другим в потемках, ни держать кого за руку; но предписывалось, стоять ли будет кто с другим, или ходить, или сидеть, держать себя от него на один локоть расстоянием (п. 94). В тех же видах предотвращения искушений против целомудрия, хотя были принимаемы женщины в гостиницу, но им не позволялось взглянуть внутрь монастыря, «чтоб братское стадо невозмутимо занималось своим делом, и никому не подано было камня претыкания” (п. 51). Оттого братия, которым не приходилось выходить наружу, никогда не видывали этого пола. Прп. Феодор отказался видеть даже мать свою. По той же причине, хотя за монастырь походить и увольняемы были братия, но в село или в деревню никто не мог ходить (п. 108); и когда отправлялись братия куда-либо в своей лодке, принимать на нее жен не позволялось (п. 119). Та же цель и того, что в монастыре строго запрещалось заводить дружбы с детьми (п. 166)» .

Послушание

Святитель Феофан Затворник, рассуждая о деятельности и об уставе преподобного Пахомия, замечает, что «как послушание есть самая крепкая основа монастырских порядков и даже самого спасения душ в иночестве, то прп. Пахомий ничего так строго не требовал от своих учеников, как сей добродетели, и не пропускал ни одного случая без наказания, когда кто-либо оказывался нарушителем ее» . Естественно предполагать, что приходящие в обитель обещались постоянно сохранять эту добродетель.

Именно поэтому в своем уставе преподобный Пахомий особое внимание уделяет исполнению обета послушания. Когда новопоступивший в монастырь обучался начаткам монашеской жизни, «ни о чем столько не было прилагаемо заботы, как о том, чтобы приучить его отречению от своей воли и своего мудрования и утвердить в совершенном повиновении» . На это обращали внимание и преемники преподобного Пахомия. Так преподобный авва Орсисий наставлял учеников своих «всегда во всем слушаться настоятелей» . Потому что через покорения им, по слову преподобного Феодора Освященного, возможно четко определить истину и не попасть в сети лукавого .

Таким образом, «устав всех связывал послушанием, ибо он определял всё, и постановлениями, имевшими силу неизменного закона, почему в одном месте они названы узами, скованными на небе. Вследствие того предписывалось, что всякий должен соблюдать правила, как пред Богом (п. 184), и ничего не делать, что не изошло от совета отцов (п. 191). Если оказывалось что неопределенным, тотчас определяли то старцы, а не сам кто (п. 180). Которые же презирали заповеди набольших и правила монастырские, установленные по повелению Божию, ни во что ставили, тех повелевалось подвергать исправительным мерам, как бы ни было ничтожно допущенное нарушение (п. 167)» . Следствием этого было то, что все в монастыре, так или иначе, состояли друг у друга в послушании.

Нестяжание

Тот, кто поступал в обитель преподобного Пахомия, сначала тщательно испытывался в твердом намерении избавиться от «всякого пристрастия к имуществу» . И далее, по слову святого Кассиана, «не мог удержать при себе ничего из прежнего имения своего, даже ни на одну полушку» . Так как «закон требовал, чтобы во всех обителях всё было общее и ни одна из них ничего не считала исключительно своим» , то всё, что нужно было тому или иному брату, выдавалось по благословению аввы лишь на временное пользование. Каждый в обители имел лишь «два левитона и третий потертый, два кукуллия, милоть, нарамник, мантийцу, пару сандалей, посох, работные орудия и еще седалище с отлогою спинкою для спанья, и рогожу для постилки на нем» . Такая нищета не только являлась исполнением обета нестяжания, но учила смирению и обеспечивала беспопечительность .

Из наставлений преемников преподобного Пахомия можно четко увидеть не только важность данных трех обетов, но и то, что о них говорят вместе. В одном из поучений преподобного аввы Орсисия последовательно говорится о том, чтобы иноки подчинялись отцам со всею покорностью, хранили целомудрие тела, и чтобы ни во что вменяли все заботы о мирских вещах, будучи без всякого предлога иметь какую-либо собственность .

Монашеские обеты в уставе святителя Василия Великого

Монашеский спасительный путь святителю Василию Великому указало Евангелие. Он понял, что «истинно-евангельская жизнь есть жизнь мироотречная, среди ли многолюдства или в пустыни» . Для этого он не только пытался найти настоящих наставников в монашестве, но и предпринял путешествие в Египет. Именно там он увидел, как живут настоящие мироотречники и решил устроить по их образцу свою жизнь. Начиная устраивать свою обитель, ища для нее место, святитель Василий переписывался со своим другом – святителем Григорием Богословом. Именно в этих переписках и было предначертание будущего устава . Сам же устав святителя Василия Великого изображен, как замечает святитель Феофан Затворник, в его писаниях, «называемых аскетическими» .

Свои правила святитель Василий начал писать «с самого начала отречения от мира, вместе с святителем Григорием, как видно из письма сего последнего. Источником для них служило преимущественно Слово Божие, питавшее и развивавшее главную мысль и значение мироотречной жизни» . Изучая правила святителя Василия Великого и сравнивая их с правилами преподобного Пахомия и наставлениями преподобного Антония, «нельзя не увидеть, что там и здесь как дух подвижнический, так и внешнее его выражение – одни и те же. Отличительная черта устава свт. Василия Великого та, что он мало входит в подробности внешней жизни и более выясняет внутреннюю сторону разных ее проявлений» . Касаясь же обетов в уставе святителя Василия Великого, нужно отметить то, что у него они четко именуются и получают каноническую окраску, что составляет отличительную их сторону.

Целомудрие

Данный обет святитель Василий называет «обетом чистоты» , «обетом девства» . Говоря о данном обете, святитель вводит понятие «обет строгой жизни» . Данный обет связан у святителя Василия с «ясным обетом» отречения от мирской жизни или обетом о посвящении себя Богу . Сравнивая данный обет в уставе святителя Василия с уставом преподобного Пахомия, нужно отметить, что в последнем «мы не находим канонических постановлений относительно монашеских обетов девства или целомудрия и отречения от мира. В обителях преподобного Пахомия эти обеты исполнялись по преданию и в силу обычая, а святитель Василий дал более или менее подробные предписания касательно этих обетов.

О девстве святитель Василий Великий говорит в своем третьем «Слове подвижническом”. Здесь он говорит сначала о том, что человек для достижения блаженной жизни и для того, чтобы уподобиться Богу, должен искоренить в себе страстные пожелания, через которые впал в грех в лице прародителей и утратил образ Божий. А такому искоренению, говорит он далее, много споспешествует девство, в особенности кто в чистоте сохраняет это дарование» . Рассуждает святитель Василий и о том, в чем состоит обет отречения от мира: «Совершенное отречение состоит в том, – говорит он, – чтобы преуспеть в беспристрастии даже и к самой жизни и иметь в себе осуждение смерти, да не на ся надеющееся будем (см. 2 Кор. 1:9). Начинается же оно отчуждением внешнего, как то: имения, суетной славы, привычек жизни, пристрастия к неполезному…» Сам же обет девства, согласно мнению святителя Василия, следует принимать сознательно и в подходящем возрасте: «Когда же раскроется разум и придет в действие рассудок, тогда должно принимать обет девства как уже твердый, произносимый по собственному расположению и рассуждению» .

Следующие два обета – послушание и нестяжание – были в уставе святителя Василия такими же фундаментальными, как и у преподобного Пахомия .

Согласно уставу святителя Василия Великого, «послушание иноков своим начальникам должно простираться до самой смерти, по примеру Господа, Который послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2:8). Иноки должны исполнять приказанное им дело, не допытываясь даже, на каком основании дается им приказание. Они и на самое короткое время не имели власти располагать собою и предаваться собственным занятиям… Чтобы легче упражняться в послушании и покорности, иноки всегда должны иметь в виду пример святых апостолов и Самого Господа. Послушание иноков своему настоятелю должно быть такое же полное и безграничное, какое оказывали апостолы своему Учителю, так как настоятель, по выражению свт. Василия Великого, «есть не что иное, как человек, который представляет собою Лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми и священнодействует пред Богом спасение покорных ему”» .

Вместе с этим, «новопоступившие иноки, по уставу свт. Василия, должны были давать также и обет нестяжательности» . Этот обет строго должен соблюдаться, так как за его несоблюдение инок отлучался от общения. В одной из епитимий говорится: «Если кто стяжет какую собственность в монастыре, или вне монастыря, да будет вне общения» . Нарушающий же данный обет, сравнивался святителем Василием Великим с Иудой. Но если Иуда совершил кражу денег и предательство Господа, то инок совершает кражу и предательство Слова истины . И наоборот, добродетель нестяжания является первой в списке добродетелей, которые должны украшать монаха: «Монаху должно прежде всего стяжать жизнь нестяжательную, телесное уединение, благоприличную наружность, иметь голос умеренный и слово скромное, пищу и питие, не причиняющее мятежа, и есть в безмолвии…»

Таким образом, «как по уставу св. Пахомия, так и по уставу св. Василия Великого, иноки, поступавшие в число братии монастыря, должны были давать обет послушания и полного отречения от своей собственности. Сущность этих обетов по тому и другому уставу совершенно одинакова, как это видно из сказанного» .

В завершение рассмотрения обетов в уставе святителя Василия Великого следует отметить и несколько моментов касательно самого процесса их принятия. Из устава видно , что принятие обетов совершалось:

· через особое действие или чин;

· при свидетелях – настоятеле и братии, или как говорится в одном из назидательных писем святителя: «пред Богом, Ангелами и человеками» .

· с предварительным вопрошанием о твердости намерения принять обеты;

· с изменением имени;

· с облачением в иноческие одежды;

Принявший обет вручался опытному старцу и должен был всячески стараться «как бы не расслабнуть в принятом намерении, и не нарушить данного обета» .

Монашеские обеты в уставе преподобного Иоанна Кассиана

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин был основателем общежительных монастырей на Западе. Но как было в случае со святителем Василием Великим, образец устава он взял на Востоке, изучая монашескую жизнь в Египте. Весь общежительный устав преподобного Иоанна Кассиана изложен в четырех книгах. Однако то, что в нем говорится об обетах, можно найти более-менее четко лишь в 4-й книге.

В общих наставлениях преподобный Иоанн Кассиан указывает на святость обетов через демонстрацию греховности их несоблюдения: «Познай же, – пишет он, – что не маловажен грех, когда кто, дав обет восходить к совершенству, начнет следовать тому, что несовершенно» . Поэтому «бойся опять взять что-либо из того, от чего отказался ты, в противность Господню запрещению, возвратясь с села евангельского действования, опять одеться в ризы свои, которых ты совлекся (см. Мф. 24:18)» . Ибо обеты, которые дают иноки, имеют особую важность .

Поскольку свои правила для устава преподобный Иоанн Кассиан заимствовал у Египтян и Тавеннисиотов , то об обете девства, как об очевидном, в нем говорится немного. Однако сохранять данный обет преподобный Иоанн Кассиан призывает очень тщательно. За малейшее его несоблюдение, как-то фамильярность с женщинами, полагались обличение и выговор . Наставляя иноков не увлекаться плотскими страстями, Иоанн Кассиан приводил образ Креста, на котором те, кто отреклись от мира, распяты не гвоздями, но страхом Божиим: «Так и мы, страхом Божиим распятые, должны быть мертвы не только плотским страстям, но и всему земному, туда устремляя очи души своей, куда переселиться должны мы каждую минуту: чем наипаче и содержатся в умерщвлении плотские похотения и страсти наши» . Поэтому он строго заповедовал монашествующим никак не допускать возобновления в себе низких земных похотей.

Послушание

Как выше отмечалось, устав Иоанна Кассиана родственен уставу преподобного Пахомия. В последнем же уделялось особое внимание обетам послушания и нестяжания. Именно поэтому тот же самый подход находится и здесь.

Согласно правилам, приводимым преподобным Иоанном Кассианом, юные иноки, прежде всего, приучались побеждать свои хотения через исполнение послушания старцу . Это все должно соблюдаться строго и ревностно. «Так что если кто занимается делом переписывания (книг), то не посмеет окончить букву, при начале начертания которой застал его зов» , ревнуя, таким образом, «со всем усердием об исполнении добродетели послушания» . Для подкрепления же исполнения данного обета, преподобный Иоанн Кассиан приводит «деяния некоторых старцев, просиявших в этой добродетели» .

Как и в уставе преподобного Пахомия, новопоступивший не имел позволения взять себе даже свои старые мирские одежды; поставленный, в собрании братий, скидывал их и был облачаем аввой в одежды монастырские . Нестяжание иноков египетских ставилось им в пример. Преподобный Иоанн Кассиан требовательно призывал исполнять данный обет, так что каждый монах, согласно правилу, «не смел даже словом назвать что-либо своим» , но старался всячески соблюдать нищету, которую обещал пред лицом Христа .

Монашеские обеты в уставе преподобного Венедикта

Святитель Григорий Двоеслов, составивший житие преподобного Венедикта, отметил, что он «написал для монахов правила, отличающиеся определенностью и изящностью речи» . В этих правилах находятся не только рассуждения об исполнении известных монашеских обетов, но и раскрываются особенности чина их принятия. Принимающий «дает публично обещание не отступать от своего намерения; быть всегда исправным в поведении, в нраве и послушании. Обет изрекается перед Богом и святыми Его (Ангелами); так что, если отступит в чем от него, Судьей ему будет Тот, Коего он окажется обманщиком. Обещание свое должен он изложить письменно, на имя святых, мощи которых почивают в храме, и настоящего аввы; и написать его своей рукой. Если не умеет писать, – напишет за него другой по его прошению, а он приложит печать и положит письменное обещание своей рукой на алтарь. Полагая, новоначальный говорит следующий стих: «Укрепи меня по слову Твоему, и буду жить; не посрами меня в надежде моей» (Пс. 118:116). За ним трижды повторяет все братство, прибавляя: слава Отцу. После сего новоначальный брат кланяется всем в ноги, прося молитв. С этого момента он считается уже состоящим в числе братства»

В отличие от уставов преподобного Пахомия и святителя Василия Великого, в уставе преподобного Венедикта разрешалось посвящение малых детей, за которых письменно расписывались родители: «Если кто из знатных посвящает своего сына в монастыре Богу, – пишется в правилах, – то, когда сей отрок еще мал возрастом, родители его делают письменное обещание, о котором сказано выше, и, принося потребное для бескровной жертвы, как и свое рукописание, так и руку отрока влагают в покровы алтаря и таким образом посвящают его Богу. Относительно имущества они в своем рукописании с клятвой обещают, что ни сами, ни через постороннее лицо, ни другим образом не будут содействовать ему иметь что-либо… Подобным образом поступают и небогатые. А которые ничего не имеют, то делают одно рукописание и, с припиской потребного для бескровной жертвы, посвящают Богу сына своего, при свидетелях» .

Касательно обета девства, традиционно, как об обязательной добродетели для инока, в уставе преподобного Венедикта говорится немного. Только несколько раз упоминается о том, что как сам авва монастыря «должен быть целомудренным» , так и монахи должны «любить целомудрие (см. 1 Тим. 5)» и «похотей плотских не совершать» .

Более же подробно преподобный Венедикт рассуждает о добродетели послушания. Уже в предисловии к уставу он обращает речь к воспринимающему «крепкое и преславное оружие послушания» . Послушание для преподобного есть первое дело: «Первое наше смиренное дело есть послушание без замедления. Оно свойственно тем, которые ничего более его не почитают славным перед Господом, и ради святого служения, на которое дал обет, и по причине страха геенского, и ради славы вечной жизни» . Послушание должно, как и у преподобного Иоанна Кассиана, исполняться без замедления, ревностно, с оставлением недоконченного дела и с добрым расположением . Послушание оказывать нужно, согласно наставлениям преподобного Венедикта, не только авве, но и всем братиям, ибо это путь к Богу: «Доброе дело послушания не в отношении только к авве все должны изъявлять, но и сами себе взаимно пусть повинуются, в уверенности, что таким путем послушания идут к Богу» .

Обету нестяжания преподобный Венедикт также уделяет должное внимание. Отвечая на вопрос: могут ли монахи иметь какую-либо собственность, он говорит: «Особенно надо с корнем исторгнуть из монастыря страсть любоимания, чтобы никто не смел ничего ни дать, ни взять без позволения аввы, ни иметь что собственное, никакой вещи, ни книги, ни доски, ни грифеля, совершенно ничего: так как никто из братий не имеет уже в своей власти ни тела своего, ни воли своей. Всего необходимого всякий пусть ожидает от аввы; и никому не позволительно иметь что-нибудь, кроме того, что даст, или что определит авва» . Даже в одежде и в келии излишнее следует отсечь. Поэтому «авва почасту должен осматривать кровати, чтобы не завел кто чего лишнего. Если найдется у иного что-нибудь, чего он не получал от аввы, подвергать такого тягчайшей епитимии» . А когда назначенные иноки занимались продажей монастырских изделий, то они обязывались назначать цены ниже, чем у мирян, чтобы не примешивалась страсть любостяжания и во всем славился Бог .

Выводы

Итак, подводя итоги, следует сказать, что первые древние монастырские уставы преподобного Пахомия Великого, святителя Василия Великого, преподобных Иоанна Кассиана и Венедикта появились и были написаны не в одно и то же время и не в одном и том же месте. Однако их дух совершенно одинаков, и все они своими корнями уходят в Евангелие.

Рассмотрение обетов в древних монастырских уставах показало, что они ложились в основу монашеской жизни, а значит и спасения. Поэтому чин их принятия предварялся определенным испытательным сроком. Однако о самом чине в уставах говорится по-разному. Если в уставах преподобного Пахомия и преподобного Иоанна Кассиана упоминается лишь о перемене одежды новопоступившего настоятелем среди братии, то у святителя Василия Великого говорится уже о предварительном вопрошании решительности намерения, об изменении имени и о вручении нового инока опытному духовнику. Преподобный Венедикт добавляет у себя в уставе ту особенность, что инок свои обеты должен был изложить письменно на имя святых, мощи которых почивают в обители. Обеты во всех уставах должны были приниматься в зрелом возрасте и с ясным рассудком. Однако преподобный Венедикт допускал посвящение малых детей, за которых письменно расписывались родители.

Три главных монашеских обета – девства, послушания и нестяжания, о которых говорится в уставах, основываются на добродетели отречения от мира. Об обете девства в уставах зачастую говорится как о самом себе разумеющемся для того, кто отрекается от мира. Однако, святитель Василий Великий данному обету, как и прочим, придает каноническую окраску, обращая на него особое внимание и называя его «обетом чистоты» и «обетом строгой жизни». Другие два обета – послушания и нестяжания – в уставах считаются фундаментальными, их сущность, несмотря на небольшие различия в изложении, абсолютно та же самая.

Иоанн Лествичник, прп. Лествица, возводящая на небо. – М.: Артос-Медиа, 2009. С. 29.

Там же.

Там же.

Там же. С. IX.

См. Древние иноческие уставы. С. 16.

Древние иноческие уставы. С. 49.

Там же. С. 79.

См. Древние иноческие уставы. С. 155.

См. Древние иноческие уставы. С. 43.

Там же. С. 109.

Там же. С. 140.

Там же. С. 33.

Там же. С. 106.

Там же. С. 56.

См. Древние иноческие уставы. С. 84.

Там же. С. 134.

Там же. С. 103

Там же. С. 104

Там же. С. 59.

Там же. С. 136.

См. Древние иноческие уставы. С. 137.

См. Древние иноческие уставы. С.166–168.

Там же. С. 216.

См. Древние иноческие уставы. С. 221.

Там же. С. 244.

Там же. С. 245.

Там же.

Там же.

Там же. С. 304.

Там же. С. 264, 306.

Там же. С. 300.

См. Древние иноческие уставы. С. 304.

Примогенов Н. Устав иноческой жизни Василия Великого и сравнение его с уставом святого Пахомия // Святые отцы Церкви и церковные писатели в трудах православных ученых: Святитель Василий Великий. Сборник статей. – М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 177.

Цит. по: Примогенов Н. Устав иноческой жизни Василия Великого С. 178.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 305.

См. Примогенов Н. Указ. соч. С. 159.

Там же. С. 159–160.

Там же. С. 160.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 477.

См. Примогенов Н. Указ. соч. С. 161.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 468.

Примогенов Н. Указ. соч. С. 161.

См. Древние иноческие уставы. С. 300.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 494.

См. Древние иноческие уставы. С. 301.

Там же. С. 303.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 581.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 579.

См. Древние иноческие уставы. С. 578.

См. Древние иноческие уставы. С. 555.

См. Древние иноческие уставы. С. 565.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 579.

См. Древние иноческие уставы. С. 559.

См. Древние иноческие уставы. С. 560.

Там же. С. 562.

Там же. С. 562.

См. Древние иноческие уставы. С. 569–576.

См. Древние иноческие уставы. С. 557.

Там же. С. 562.

См. Древние иноческие уставы. С. 580.

Цит. по: Древние иноческие уставы. С. 589.

Там же. С. 641.

Там же. С. 642.

Там же. С. 647.

Там же. С. 601.

Там же. С. 601.

Там же. С. 591.

Там же. С. 602.

См. Древние иноческие уставы. С. 602

Там же. С. 651.

Там же. С. 623–624.

Там же. С. 638.

См. Древние иноческие уставы. С. 639–640.

Не путать со схизмой — расколом церкви. Файл:St Anthony of Kiev.jpg Преподобный Антоний Печерский в великой схиме

Схи́ма (Шаблон:Lang-el) — внешний вид, форма, внешность. Первоначально — монашеское облачение, затем торжественная клятва (обет) православных монахов соблюдать особо строгие аскетические правила поведения.

Собственно говоря, Православное монашество делится на 3 степени: рясофор, малая схима (или мантия) и великая схима.

При пострижении в рясофоры монах получает новое имя, но не даёт никаких обетов. Облачение монаха-рясофора состоит из рясы, клобука и чёток.

При пострижении в малую схиму монаху ещё раз изменяют имя и он даёт обеты послушания, нестяжания и девства. Облачение малосхимника состоит из рясы, парамана (особый четырёхугольный плат), клобука, монашеской мантии (она ещё называется паллий), чёток, особой обуви (сандалии).

Великая схима

Файл:Shimnik.JPG Схимонах Иоанн Московский (+1933)

Великая схима — это совершеннейшее отчуждение от мира для соединения со Христом. Монах, принявший великую схиму, иначе — великий ангельский образ называется Схимона́х или Схи́мник. Пострижение инока в великую схиму совершается торжественно и дольше, чем в малую.

Великосхимник даёт особые обеты, при этом ему снова изменяют имя. Притом, следует отметить, инок получает ещё одного святого покровителя (то есть после каждой перемены имени за него перед Богом ходатайствует всё больше святых). Обеты великой схимы в сущности являются повторением обетов малосхимника, но как повторение и обязывают к ещё более строгому их соблюдению. В монастырях великосхимники обычно живут отдельно от другой братии и не занимаются ничем, кроме молитвы. Облачение великосхимника: ряса, аналав (особый параман), куколь (остроконечная шапочка с крестами), мантия, чётки, сандалии, пояс, хитон.

Священничествующие монахи при пострижении в великую схиму прибавляют к названию «схи-«. Схимонах-священник («схииеромонах» или «иеросхимонах») сохраняет право священнодействовать, схиигумен (см. игумен) и схиархимандрит (см. архимандрит) должны устраниться от монастырской власти, схиепископ (см. епископ) должен устраниться от епископской власти и не имеет права совершать литургию.

Схимонашество возникло на Ближнем Востоке в V в., когда с целью упорядочить отшельничество императорской властью было приказано пустынникам поселиться в монастырях. Пустынники, принявшие затвор в замену отшельничества, стали именоваться монахами великой схимы. Впоследствии затвор перестал быть обязательным обетом для схимонахов.

См. также

• Степени православного монашества

Примечания

Игумения Анастасия (Мордмиллович)

Доклад игумении Анастасии (Мордмиллович), настоятельницы Спасо-Преображенского Воротынского женского монастыря Калужской епархии, на Международной конференции «Древние монашеские традиции и современность» в рамках XX Богородично-Рождественских образовательных чтений Калужской митрополии «Утраты и приобретения: взгляд в будущее» (региональный этап ХХVI Международных Рождественских образовательных чтений) (Свято-Никольский Черноостровский женский монастырь г. Малоярославца, 28 сентября 2017 г.).

В процессе установления института монашества, начиная с IV века, монашеские обеты обретают свой статус. Впервые в монашеских правилах свт. Василия Великого говорится о монашеском обете, закрепляющем готовность имеющего принять монашество к отречению от мира. У прп. Ефрема Сирина особая значимость монашеских добродетелей-обетов раскрывается так: «Несребролюбивый монах – вернейший вестник Царствия Небесного, а тот, кто недугует сребролюбием, зле погибает. Украшение монаха юноши – целомудрие, приобретшее не имеющее пределов девство. Достояние монаха – послушание, приобретший его будет услышан Господом».

В святоотеческой традиции отречение от мира − это смысл, суть, отправная точка монашеской жизни. Оно находит свое основание в Евангелии: Ищите прежде Царствия Божия и правды его (Лк. 12:31), Аще кто хощет по Мне ити, да отвежется себе и возмет крест свой и по Мне грядет (Мф. 16:24). Символом отречения становится получение нового имени, как бы «второе крещение», которое требует иного подхода к обновленной в постриге жизни.

Старец Софроний (Сахаров) говорит о трех отречениях, как формулируются они в святоотеческой традиции: по прп. Пафнутию – 1-е отречение богатства и стяжаний мира сего, 2-е – оставление прежних нравов как телесных, так и душевных, 3-е – когда мы отвлекаем ум от всего видимого и временного и погружаемся духом в созерцание невидимого и вечного. Прп. Иоаннн Лествичник пишет: «Первое есть отречение от всех вещей, и человеков и родителей. Второе есть отречение своей воли. И третье – отвержение тщеславия, которое следует за послушанием». Старец Софроний отмечает удивительное единство духа и традиции при всем наружном различии формулировок. Святые отцы единодушны в глубоком понимании необходимости отречения не только от внешних вещей, но главным образом, от внутренних пристрастий, даже и от помыслов: «Отречение не только от отдельных живых существ, но и от помыслов показывает совершеннейшее любомудрие монахов, осуществляющееся в знании единотворных заповедей», пишет святой Дионисий Ареопагит. А Авва Дорофей учит: «Как мы оставили великое, так оставим и малое, мы оставили мир, оставим и пристрастия к нему», что согласуется с Евангелием: Кая бо польза человеку, аще весь мир приобрящет, душу же свою отщетит… приити бо имать Сын Человеческий во славе Отца Своего со ангелы Своими, и тогда воздаст комуждо по деянием его (Мф. 16:26−27)

Но отречение от мира не имеет отрицательного содержания – отвергая мир, монах открывает себя для восприятия Бога.

Монашеские обеты, по мысли святых отцов, – суть добродетели, которыми восстановляется «падший Адам». Свт. Симеон Фессалоникский проводит параллель между Адамом и монахом: один из них «наг», а другой «нестяжателен», «тот собеседник с Богом и созерцатель блага, и сие непрестанное дело монаха – беседа с Богом, «Делати и хранити – деяние было дано (Адаму) от начала. Это занятие свойственно и монахам: исполнять Божие и хранить Божие и помышлять о Боге и носить в себе Бога и быть неразлучным с Богом». В какой-то степени монах оказывается выше Адама, поскольку он возделывает не только данный Богом Рай, но вмещает в себе самого Бога.

Далее свт. Симеон пишет о кардинальных различиях между павшим Адамом и монахом. Грехопадение Адама – это прямая антитеза монашескому постригу. Он пишет о бедности и скорбях как преодолении удовольствия; целомудрии как антиподе отвержения чистоты Адамом; послушании – как об антиподе непослушания и омрачения: «Удовольствие и страстная любовь к славе – причина первого падения; сему противоположен постриг (схима), провозглашающий труды и скорби, смиренномудрие и уничижение с бедностью. Чистоты и девства уничтожение – падение Адама; корень и начало схимы – девство, чистота и обещание целомудрия».

Архимандрит Софроний (Сахаров) говорит, что после грехопадения Адама и изгнания его из Рая, Адам стал искать себе «подпорки», и вместо целомудрия нашел «опору» в жене, вместо нестяжания – имение, дом, вместо послушания – самонадеянность, «я сам». Эти «подпорки» уничтожаются исполнением монашеских обетов: целомудрия, нестяжания и послушания. Таким образом, монах может уподобиться «новому Адаму», прийти к цели монашеской жизни – обожению.

В чине пострига обеты располагаются в такой последовательности: девство, послушание, нестяжание.

Девство

Как пишет старец Софроний, девство – это тот образ жизни, который указал нам Сам Господь Иисус Христос. Призывая Своих учеников к совершенству, отречению от всевозможных благ мира, Господь Иисус Христос указал, главным образом, на путь девства: …есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит (Мф. 19:10−12).

Целомудрие, как показывает и само слово, понимается как целостность ума. Оно достижимо и для потерявших девство. Старец Софроний говорит, что подлинное девство святыми отцами определяется как состояние вышеестественное. В своей совершенной форме оно определяется, как непрерывное пребывание в Божественной любви, как осуществление заповеди Христа – любить Бога «всем сердцем, всем умом, всею душею, всею крепостию». При таком подходе всякое отступление ума и сердца от любви Божией рассматривается как духовное «прелюбодеяние». Св. Григорий Нисский в слове «О Девстве» говорит так: «Подвиг девства есть некое искусство и сила Божественной жизни, научающая живущих во плоти уподобляться бесплотному естеству». Исполнение этого обета вырабатывает аскетическую культуру. Как пишет старец Софроний, самым существенным в этом «искусстве» является хранение ума. «Важнейшее правило в этом подвиге – не отдать ума. Без этого никакие телесные подвиги не достигают искомой цели, тогда как аскетически воспитанный ум может сохранить не только свою чистоту и свободу, но и покой тела, и даже в таких условиях, при которых другим это дело покажется невозможным.

Послушание

Исполнение этого обета направлено на «излечение» преслушания Адама и находит свое подтверждение в жизни Иисуса Христа, Который был послушен «даже до смерти, смерти же крестной».

Учение о послушании стало ключевым в монашеской традиции.

По монашеским правилам свт. Василия Великого, монах должен проявлять послушание Богу, игумену и друг другу.

У прп. Феодора Студита содержится учение о послушании как о правиле монашеской общежительной жизни: монах – это тот, кто, «отлагая всякое непослушание и пленяя всякий помысел в послушание Христово, живет по общему закону братства и имеет всегда самоукорение».

Святоотеческие творения изобилуют примерами совершенного послушания. Послушание монаха старцу – такое же, как абсолютное послушание ветхозаветных праведников Богу. Жертвоприношение Исаака повторяется в сюжете одной из апофтегм:

«Пришел некогда некто из Фивейцев к авве Сысою с желанием стать монахом. И спросил его старец, имеет ли он кого-нибудь в мире. Он же ответил: Имею одного сына. И говорит ему старец: Пойди, брось его в реку и тогда станешь монахом. А когда он отправился бросить его, послал старец брата помешать ему. Говорит брат: Остановись, что творишь? Он же сказал: Старец сказал мне бросить его. Говорит брат: Но снова сказал, не бросай его. И, оставив его, пришел к старцу, и стал послушником-монахом за свое послушание».

Прп. Иоанн Лествичник пишет: «послушник, продающий себя в добровольное рабство, взамен получает истинную свободу». Очень важно, чтобы в монахе созрела потребность в искании воли Божией, тогда отсечение своей воли становится радостным, свободным и безболезненным. Только тогда послушание духовно плодотворно.

Вновь процитируем старца Софрония: «С доверием, с готовностью, с любовью, с радостью отдавая свою волю и всякий суд над собой духовному отцу, послушник тем самым совлекается тяжелого груза земной заботы и познает то, чему невозможно определить цену – ЧИСТОТУ УМА В БОГЕ». Опять мы видим, что, исполняя этот обет, монахи попирают адамово преслушание, подражая «новому Адаму» − Христу.

Нестяжание

Нестяжание – одна из главных, исключительно монашеских, добродетелей, синоним бегства и удаления из мира. Но чем дальше монах бежит от мира, тем большую он получает силу над миром – не земную, а духовную.

Как пишет старец Софроний, любовь к стяжаниям изгоняет любовь к Богу и человеку. Люди не видят этого и не хотят понять, что из неправды этих устремлений, владеющих умами и сердцами людей, истекают бесчисленные страдания всего мира. Св. Лествичник говорит: «Сребролюбие есть и называется «корень всех зол»; и действительно оно таково, ибо порождает хищения, зависть, разлучения,… вражды, ненависть, убийства, войны». Чтобы вырваться из этого плена низменных страстей, необходимо отречение от самих желаний вещей. Но благодаря этому отречению монах, по слову Лествичника, становится «владыка над миром… сын беспристрастия, всё, что он имеет, он считает за ничто».

Нестяжание понимается святыми отцами как величайшее сокровище и духовное господство над миром. Монах, живущий в нестяжании, владеет всем миром. У прп. Феодора Студита находим определение монаха как «владеющего миром через нестяжание». По словам аввы Иперихия: «Сокровище монаха – добровольное нестяжание. Сокровиществуй, брат, сокровище на небе, ибо бесконечны века упокоения».

Необходимо напомнить и о необратимости монашеских обетов: они даются Богу, и никто не может самовольно снять их с себя. С древнейших времен существовал ряд законов и правил, определяющих это.

«На каждого, принятого в братство и потом нарушающего произнесенный обет, надобно смотреть как на согрешившего Богу, пред Которым и Которому он произнес исповедание согласия своего. Если же, сказано, согрешит кто Богу, кто помолится о нем? (1 Цар. 2:25) Посвятивший себя Богу и потом бежавший к другому роду жизни стал святотатцем, потому что сам себя похитил и присвоил себе Божие приношение», − пишет свт. Василий Великий.

Однако святитель не отвергал отпадших, иначе бы это действие было противно словам евангельским о погибшей драхме или о пропавшей овце. Напротив, он всячески заповедовал взыскивать их и стараться возвращать к прежней чистой жизни. И только от тех, кто после долгих увещаний все же оставался неисцельным, святитель заповедовал отстраняться и всё передавать в руки Божии, на Его суд и милость.

Св. Ефрем Сириянин: «Отречение не на один день бывает, но простирается даже до смерти».

Прп. Кассиан: «Где ты дал обет пред Богом и Ангелами Его, там должен пребывать даже до конца».

Номоканон при большом Требнике, Правило 77: «Монах или монахиня аще придут во общение брака, сиречь, аще оженятся, не судится то брак, но блуд: или наипаче рещи прелюбодейство. Сего ради донележе не распустятся, в церковь да не входят, но да отлучатся по 6-му правилу Великого Василия. Аще ли случится им умрети без покаяния, да не погребают их, ниже да творят им помин: ибо чужди суть христиан».

Правило 25: «Отложившаго святый образ (монашеский) и неисправляющагося не следует принимать под кров или приветливо встречать его (говорить ему: «Радуйся»)».

Архимандрит Иоанн Крестьянкин: «Монах, изменивший своим обетам, вменяется в самоубийцу и даже лишается христианского погребения».

Из всего вышесказанного видно, что монашеские обеты суть средства к достижению цели монашеской жизни – обожению, т. е. жизни в подражании «Новому Адаму» − Иисусу Христу.