Николай Петрович Кирсанов.
Художник П. М. Боклевский

Николай Петрович Кирсанов — один из центральных героев романа «Отцы и дети» Тургенева. Это положительный, добрый и светлый персонаж.
Ниже представлена цитатная характеристика Николая Петровича Кирсанова в романе «Отцы и дети»: описание внешности и характера героя.
Смотрите:
— Все статьи о Николае Кирсанове
— Краткое содержание романа
— Все материалы по роману «Отцы и дети»

Характеристика Николая Петровича Кирсанова в романе «Отцы и дети»

Возраст Николая Петровича Кирсанова — 44 года:
«…в сорок четыре года…»
О его внешности известно следующее:
«…веселый, свежий, румяный появился Николай Петрович…»
«..Николай Петрович прихрамывал, черты имел маленькие, приятные, но несколько грустные, небольшие черные глаза и мягкие жидкие волосы…»
«…в запыленном пальто и клетчатых панталонах…»
«…большие пуговицы его деревенского пальто…»
«…совсем седого, пухленького и немного сгорбленного…»
«…его седые волосы…»
Николай Петрович является дворянином и помещиком:
«…хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли…»
«…состояние у Кирсанова изрядное…»
Он — образованный человек. Николай Петрович закончил Петербургский Университет:
«…как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет…»
«…В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом…»
Как большинство дворян, Николай Кирсанов собирался стать военным, но не смог этого сделать из-за своей хромоты:
«…В качестве генеральского сына Николай Петрович <…> должен был <…> поступить в военную службу; но он переломил себе ногу <…> на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской…»
Поэтому он служил в Министерстве Императорского Двора и уделов («министерстве уделов»):
«…покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал…»
Николай Петрович женился по любви на дочке чиновника:
«…Она стала его женой, он был счастлив, как немногие на земле…»
«…Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского… <…> Он женился на ней…»
Он был счастлив в браке, однако его жена Маша умерла спустя некоторое время:
«…блаженствовал со своею Машей…»
«…Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались…»
На момент событий, описанных в романе, Николай Петрович является вдовцом. Он скучает по своей покойной жене:
«…Представилась ему опять покойница жена, но не такою, какою он ее знал в течение многих лет, не домовитою, доброю хозяйкою, а молодою девушкой с тонким станом…»
«…ему хотелось вновь осязать близость своей Марии, ощутить ее теплоту и дыхание…»
От этого брака у Николая Кирсанова остался сын Аркадий, которого он очень любит:
«…Для твоего приезда, душа моя…» (молодой нигилист Аркадий Кирсанов — сын Николая Петровича Кирсанова)
Николай Петрович является хорошим отцом:
«…такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы…»

Он — гостеприимный хозяин:
«…Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас…»
Он — щедрый человек:
«…ребята, подсобляйте, – воскликнул Николай Петрович, – на водку будет!..»
Николай Петрович является добрым человеком:
«…Добрый папаша!..»
«…да и отец добрый малый, прекословить не будет…»
Он — мягкий человек:
«…нежности к доброму и мягкому отцу…»
«…Я человек мягкий, слабый…»
Николай Петрович — ласковый человек:
«…отвечая на отцовские ласки…»
«…и ласково крикнул ей…»
«…Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов <…> его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке…»
Николай Кирсанов — скромный человек:
«…такой добрый и скромный…»
При этом он является трусливым человеком:
«…хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки…»
«…Николай Петрович побаивался молодого «нигилиста»…»
Николай Кирсанов — стыдливый человек. В своем зрелом возрасте он способен краснеть: «…Николай Петрович покраснел…»
Он является совестливым человеком:
«…Конечно, мне должно быть совестно, – отвечал Николай Петрович, все более и более краснея…»
Николай Петрович — непрактичный человек. У него плохо получается вести хозяйство:
«…Брат не довольно практичен…» (Павел Петрович Кирсанов о брате Николае Петровиче)
«…не раз, видя, как он бился и ломал себе голову, придумывая, как бы извернуться…»
«…в хозяйстве вряд ли смыслит…»
«…Скот плохой, и лошади разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники смотрят отъявленными ленивцами; а управляющий либо дурак, либо плут…»
Николай Кирсанов любит природу:
…И он посмотрел кругом, как бы желая понять, как можно не сочувствовать природе…»
Он любит поэзию, в частности стихи Пушкина:
«…Но отвергать поэзию? – подумал он опять, – не сочувствовать художеству, природе?..»
«…А впрочем, я согласен с Пушкиным – помнишь, в Евгении Онегине…»
«…Стихи он напрасно читает…»
Николай Петрович играет на фортепиано и поет:
«…играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты…»
Он также играет на виолончели:
«…играл с чувством, хотя и неопытною рукою «Ожидание» Шуберта <…>
– Твой отец играет на виолончели?
– Да…»
Николай Кирсанов — тактичный, деликатный человек:
«…незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос…»
Николай Петрович Кирсанов — «золотой человек», по мнению Базарова:
«…А отец у тебя славный малый…»
«…Отец у меня золотой человек…»
«…Он такой добрый, хороший человек!..»
«…эта божья коровка Николай Петрович…»
Николай Петрович является романтиком:
«…эти старенькие романтики!..» (Евгений Базаров о Кирсанове)
Николай Кирсанов — мечтатель:
«…Замечтался наш Николай Петрович…»
«…Он любил помечтать; деревенская жизнь развила в нем эту способность…»
Он является трудолюбивым человеком, но при этом охотно ленится:
«…несмотря на все свое рвение и трудолюбие…»
«…Николай Петрович попал в мировые посредники и трудится изо всех сил…»
«…он охотно ленился…»
Николай Петрович любит читать:
«…читал охотно…»
«…Стало быть, напрасно он, бывало, зимою в Петербурге по целым дням просиживал над новейшими сочинениями…»

Он знает французский и немецкий язык:
«…Он запнулся на мгновенье и продолжал уже по-французски…»
«…Я по-немецки понимаю…»
Николай Петрович — домосед. Он боится общества людей:
«…Николай Петрович, как все домоседы, занимался лечением…»
«…боялся общества…»
«…век свой провел в глуши, – говаривал он…»
Он — жизнерадостный человек, оптимист:
«…Николай Петрович не унывал, но частенько вздыхал и задумывался…»
Николай Петрович является доверчивым человеком. Его легко обмануть:
«…И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно…»
«…его обманывают…»
При этом он — самокритичный человек. Он не боится назвать себя глупым в каких-то ситуациях:
«…Либо я глуп, либо это все – вздор. Должно быть, я глуп…»
Николай Петрович является меланхоличным человеком. Иногда у него наворачиваются беспричинные слезы:
«…У него… <…> навертывались слезы, беспричинные слезы…»
«…Помоги мне сесть на дрожки и не предавайся меланхолии…»
Николай Кирсанов — миролюбивый человек. Он не любит драки:
«…Самому драться невозможно…»
Дворянин Николай Кирсанов живет в неофициальном браке с крестьянкой Фенечкой. У них рождается сын Митя:
«…Конечно, если б эта девушка не стоила… Это не легкомысленная прихоть…»
«…эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал <…> она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме…»
В конце романа Николай Петрович, вопреки общественному мнению, женится на Фенечке:
«…в небольшой приходской церкви, тихо и почти без свидетелей, состоялись две свадьбы: Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой…»
Это была цитатная характеристика Николая Петровича Кирсанова в романе «Отцы и дети»: описание внешности и характера героя.
Смотрите: Все материалы по роману «Отцы и дети»

Споры Базарова с Павлом Петровичем. Сложность и многоаспектность. А что же вечная тема – «отцы и дети»? И она есть в романе, но осложнена более, чем линия Александра и Петра Адуевых.

Уже во вступлении прозвучал вопрос: «Преобразования необходимы <…>, но как их исполнить, как приступить?..» Два героя притязают на знание ответа. И верят, что их идеи принесут России процветание. Помимо Базарова, это дядя Аркадия Кирсанова, Павел Петрович. Их «партийная» принадлежность заявлена уже в одежде и манерах. Читатель узнавал демократа-разночинца по «обнаженной красной руке», по крестьянской простоте речей («Васильев», вместо «Васильевич»), намеренной небрежности костюма – «длинный балахон с кистями». В свою очередь, Базаров моментально угадал в «изящном и породистом облике» дяди Аркадия «архаическое явление», присущее аристократизму. «Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай! <…>».

Особенность позиций «демократа» и «аристократа» подчеркнута символическими деталями. У Павла Петровича такой деталью становится реющий запах одеколона. Встречая племянника, он три раза прикоснулся «душистыми усами» к его щекам, в своей комнате «приказывал курить одеколоном», вступая в разговор с крестьянами, «морщится и нюхает одеколон». Пристрастие к изящному запаху выдает стремление брезгливо отстраниться от всего низкого, грязного, бытового, что только встречается в жизни. Уйти в мир, доступный немногим. Напротив, Базаров, в своем обыкновении «лягушек резать» демонстрирует желание проникнуть, завладеть малейшими секретами натуры, а вместе с тем – законами жизни. «…Я лягушку распластаю да посмотрю, что у нее там внутри делается; а та как мы <…> те же лягушки <…>, я и буду знать, что у нас внутри делается». Микроскоп – сильнейшее доказательство его правоты. В нем нигилист видит картину всеобщей борьбы; сильный неизбежно и без раскаяния пожирает слабого: «…Инфузория глотала зеленую пылинку и хлопотливо пережевывала ее».

Перед нами, таким образом, предстают герои-антагонисты, чье мировоззрение определяется непримиримыми принципиальными противоречиями. Столкновение между ними предрешено и неизбежно.

Противоречия социальные. Мы упоминали о том, как они проявлялись в одежде. Не менее разительно они проявляются в поведении. Прежде разночинец входил в дворянскую усадьбу на правах служащего – гувернера, врача, управителя. Иногда – гостя, которому оказали такую милость и могли в любой момент лишить – что и случилось с Рудиным, осмелившимся ухаживать за дочерью хозяйки. Павел Петрович возмущается приезжим, перечисляя признаки его социальной приниженности: «Он считал его гордецом, нахалом <…>, плебеем». Но самое обидное для аристократа – «он подозревал, что Базаров не уважает его <…>, едва не презирает его – его, Павла Кирсанова!» Гордости дворянской теперь противостоит гордость плебейская. Базарова уже нельзя выгнать с внешней вежливостью, как Рудина. Нельзя заставить подчиняться установленным правилам в одежде, манерах, поведении. Разночинец осознал свою силу. Бедность одежды, отсутствие светского лоска, незнание иностранных языков, неумение танцевать и т.д. – все, что отличало его от дворян и ставило в униженное положение, он начал старательно культивировать как выражение своей идеологической позиции.

Противоречия идеологические. Между Павлом Петровичем и Базаровым то и дело вспыхивают споры. Полемика, знакомая по «Обыкновенной истории». И здесь и там внутренние и личные побуждения становятся отражением грандиозных общественных перемен. «Злободневный <…> роман Тургенева полон <…> полемических намеков, не позволяющих забыть вулканическую обстановку в стране накануне реформы 1861года…»

Павел Петрович усмотрел в словах Базарова «дрянь, аристократишко» оскорбление не только лично себе. Но будущему пути России, как он его представляет. Павел Петрович предлагает брать пример с парламентской Великобритании: «Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее». Аристократия, таким образом, должна стать главной общественной силой: «…Без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, – а в аристократе эти чувства развиты, – нет никакого прочного основания <…> общественному зданию». Базаров блестяще парирует: «…Вы вот уважаете себя и сидите сложа руки; какая ж от этого польза?..»

Напротив, Базаров видит во главе будущей России таких же демократов-нигилистов, как он сам. «Мой дед землю пахал», – с гордостью произносит он, и значит народ скорее ему поверит и «признает соотечественника», оценит его неутомимую деятельность.

Так выступает в романе ключевое понятие – народ. «Современное состояние народа этого требует <…>, мы не должны предаваться удовлетворению личного эгоизма», – произносит восторженный ученик Базарова, Аркадий. Это утверждение отталкивает сурового учителя своей формой (напоминает пылкие речи Рудина), но оно верно по содержанию – Базаров «не почел за нужное опровергать своего молодого ученика». Предполагаемые реформы зависят от того, за кем пойдет народ. Единственный раз оппоненты совпадают в наблюдениях за народной жизнью. Оба согласны в том, что русский народ «свято чтит предания, он – патриархальный, он не может жить без веры…». Но для Базарова это «ничего не доказывает». Во имя светлого будущего народа можно и разрушить основы его мировоззрения («Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-порок в колеснице по небу разъезжает…Мне соглашаться с ним?»). Павел Петрович разоблачает в демократе Базарове не меньшее высокомерие по отношению к народу, чем в самом себе:

– Вы и говорить-то с ним (мужиком) не умеете (говорит Базаров).

– А вы говорите с ним и презираете его в то же время.

– Что ж, коли он заслуживает презрения!

Павел Петрович защищает вековые культурные ценности: «Нам дорога цивилизация, да-с <…>, нам дороги ее плоды. И не говорите мне, что эти плоды ничтожны…» Но именно так считает Базаров. «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы» и даже «логика истории» – всего лишь «иностранные слова», бесполезные и ненужные. Впрочем, как и понятия, которые они называют. Он решительно отметает культурный опыт человечества во имя нового, полезного направления. Как практик, он видит ближайшую осязаемую цель. Его поколению принадлежит промежуточная, но благородная миссия – «место расчистить»: «В теперешнее время полезнее всего отрицание – мы отрицаем». Показателем их правоты должна стать та же борьба, естественный отбор. Либо нигилисты, вооруженные новейшей теорией, «сладят с народом» во имя его же интересов. Либо «раздавят» – «туда и дорога». Все, как в природе – естественный отбор. Но зато уж если победят эти немногие благородные личности («от копеечной свечки Москва горела») – разрушат все, вплоть до основ общественного миропорядка: «назовите хоть одно постановление в современном нашем быту <…>, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания». Базаров заявляет это «с невыразимым спокойствием», наслаждаясь ужасом Павла Петровича, которому «страшно вымолвить»: «Как? Не только искусство, поэзию… но и…»

Для Тургенева тема культуры настолько важна, что он уделяет ей самостоятельные эпизоды. Оппоненты обсуждают, что важнее, наука или искусство? Базаров с обычной прямотой заявляет, что «порядочный химик полезнее любого поэта». А на робкие реплики о необходимости искусства отвечает ерническим замечанием: «Искусство наживать деньги, или нет более геморроя!» Впоследствии он объяснит Одинцовой, что искусство играет подсобную, дидактическую роль: «Рисунок (художественный) наглядно представит мне то, что в книге (научной) изложено на десяти страницах». Со своей стороны, Павел Петрович припоминает, как его поколение дорожило литературой, созданиями «…ну, там Шиллера, что ли, Гетте…». Действительно, поколение сороковых годов, и среди них сам Тургенев преклонялись перед искусством. Но недаром писатель выделил слова героя курсивом. Хотя Павел Петрович считает должным заступиться за свои абстрактные «принсипы», для него самого вопросы изящной словесности не так уж важны. На протяжении романа мы видим в его руках лишь газету. Гораздо сложнее позиция Базарова – в его остроте чувствуется искренняя убежденность. О Павле Петровиче автор сообщает, что он в молодости «прочел всего пять-шесть французских книг», чтобы было чем блеснуть на вечерах «у госпожи Свечиной» и других светских дам. Базаров же читал и знает этих столь им презираемых романтиков. Реплика, предлагающая отослать в сумасшедший дом «Тоггенбурга со всеми его меннизингерами и трубадурами», выдает, что герой когда-то читал баллады Жуковского. И не просто читал, а выделил (пусть и со знаком минус) одну из лучших – о возвышенной любви – «Рыцарь Тоггнебург». Вдохновенную цитату «Как грустно мне твое явленье…» из уст Николая Петровича Базаров прерывает как-то удивительно «вовремя». Он, очевидно, помнит, что дальше последуют строки о горе, которое несет приход весны людям, много пережившим:

Быть может, в мысли нам приходит Средь поэтического сна Иная, старая весна, И в трепет сердце нам приводит…

Того и гляди, Николай Петрович вспомнит о покойной жене, расчувствуется… Ну его! И Базаров решительно прерывает вдохновенный монолог прозаической просьбой о спичках. Литература – еще одна область, где герой «ломал себя», готовясь к великой миссии.

Тургенев почитал трагическими такие столкновения, при которых «обе стороны до известной степени правы». Прав Базаров, разоблачая бездействие Павла Петровича. («Еще бы Базаров не подавил собой «человека с душистыми усами», – замечал Тургенев). Писатель передал своему герою собственное убеждение в том, что нигилистическое отрицание «вызвано тем самым народным духом…», от имени которого он выступает. Но есть резоны и у его оппонента, когда он говорит о «сатанинской гордости» нигилистов, об их желании «сладить с целым народом», «презирая» мужика. Он задает своему антагонисту вопрос, который приходит на ум читателю: «Вы все отрицаете <…>, вы все разрушаете… Да ведь надобно же и строить». Базаров уклоняется от ответа, не желая показаться идеалистом и болтуном. Дальше «уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить».

Впоследствии, в разговоре с Одинцовой Базаров упомянул отчасти о своих планах будущего переустройства общества. Как естествоиспытатель, Базаров ставит знак равенства между болезнями физическими и нравственными. Разница «между добрым и злым» – «как между больным и здоровым». Те и другие недуги подлежат лечению извне, допускаются самые жесткие методы. «Исправьте общество, и болезней не будет». Подобной точки зрения, хотя и в более мягкой форме, придерживались тогда многие. Ее пропагандировал кумир молодежи, Н.Г.Чернышевский. «Самый закоснелый злодей,– утверждал критик,– все-таки человек, т.е. существо, по натуре своей, наклонное уважать и любить правду, добро <…>, могущее нарушать законы добра и правды только по незнанию, заблуждению или под влиянием обстоятельств <…>, но никогда не могущее <…> предпочесть зло добру. Отстраните пагубные обстоятельства, и быстро просветлеет ум человека и облагородится его характер». Но было бы неверно искать у Базaрова реальный прототип. Писатель усилил и довел до логического конца те идеи, которые «носились в воздухе». В данном случае Тургенев выступил как гениальный провидец: «Читатель начала 60-х годов мог воспринять базаровское отрицание как <…> резко утрированное, читатель нашего времени может увидеть здесь раннее предвестие экстремистского радикализма ХХ века…». Также неверно видеть в утверждениях Базарова взгляды лишь одной эпохи. Тургенев гениально выражает здесь сущность философии всех революционеров. И не только выражает, но предупреждает о страшной опасности, которую писатель-гуманист угадал в теориях, призванных улучшить жизнь человечества. Самое страшное в практике, и нам, вооруженным историческим опытом ХХ века, оно понятно. Для того, чтобы сделать всех равно счастливыми, надо обязать всех стать одинаковыми. Счастливые люди будущего должны отказаться от своей индивидуальности. В ответ на вопрос пораженной Анны Сергеевны: «…Когда общество исправится, уже не будет ни глупых, ни злых людей?» – Базаров рисует картину прекрасного будущего: «…При правильном устройстве общества совершенно будет равно, глуп ли человек или умен, зол или добр». А значит – «…изучать отдельные личности не стоит труда».

***

Соперники и собратья по судьбе. Чем дольше длится противостояние Базарова и Павла Петровича, тем яснее становится читателю, что, во враждебных убеждениях, по типу личности они парадоксально схожи. Оба по натуре лидеры, оба умны, талантливы и тщеславны. Павел Петрович, как и Базаров, невысоко ставит чувства. После яростного спора он вышел в сад, «задумался, и <…> поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски сухая и страстная <…> душа…» Природа для Павла Петровича, если не мастерская, то уж явно – не храм. Подобно Базарову, Павел Петрович склонен объяснять духовные волнения чисто физиологическими причинами. «Что с тобой?.. ты бледен, как привиденье; ты нездоров?..» – расспрашивает он брата, взволнованного красотой летнего вечера, потрясенного воспоминаниями. Узнав, что это «всего лишь» душевные переживания, он удаляется, успокоенный. Внезапные порывы и душевные излияния он если не полностью отвергает, то терпит снисходительно. Когда на следующий день по приезде Аркадий вновь бросается в объятья отца. «»Что это? Опять обнимаетесь?” – раздался сзади их голос Павла Петровича».

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания В1—В7; C1, С2.

Базаров помолчал.

— Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, — проговорил он с расстановкой, — тогда я изменю своё мнение о самом себе. Ненавидеть! Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, — она такая славная, белая, — вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?

— Полно, Евгений… послушать тебя сегодня, поневоле согласишься с теми, которые упрекают нас в отсутствии принципов.

— Ты говоришь, как твой дядя. Принципов вообще нет — ты об этом не догадался до сих пор! — а есть ощущения. Всё от них зависит.

— Как так?

— Да так же. Например, я: я придерживаюсь отрицательного направления — в силу ощущения. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен — и баста! Отчего мне нравится химия? Отчего ты любишь яблоки? — тоже в силу ощущения. Это всё едино. Глубже этого люди никогда не проникнут. Не всякий тебе это скажет, да и я в другой раз тебе этого не скажу.

— Что ж? и честность — ощущение?

— Ещё бы!

— Евгений! — начал печальным голосом Аркадий.

— А? что? не по вкусу? — перебил Базаров. — Нет, брат! Решился всё косить — валяй и себя по ногам!.. Однако мы довольно философствовали. «Природа навевает молчание сна», — сказал Пушкин.

— Никогда он ничего подобного не сказал, — промолвил Аркадий.

— Ну, не сказал, так мог и должен был сказать, в качестве поэта. Кстати, он, должно быть, в военной службе служил.

— Пушкин никогда не был военным!

— Помилуй, у него на каждой странице: на бой, на бой! за честь России!

— Что ты это за небылицы выдумываешь! Ведь это клевета наконец.

— Клевета? Эка важность! Вот вздумал каким словом испугать! Какую клевету ни взведи на человека, он, в сущности, заслуживает в двадцать раз хуже того.

— Давай лучше спать! — с досадой проговорил Аркадий.

— С величайшим удовольствием, — ответил Базаров.

Но ни тому, ни другому не спалось. Какое-то почти враждебное чувство охватывало сердца обоих молодых людей. Минут пять спустя они открыли глаза и переглянулись молча.

— Посмотри, — сказал вдруг Аркадий, — сухой кленовый лист оторвался и падает на землю; его движения совершенно сходны с полётом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мёртвое — сходно с самым весёлым и живым.

— О друг мой, Аркадий Николаич! — воскликнул Базаров, — об одном прошу тебя: не говори красиво.

— Я говорю, как умею… Да и наконец это деспотизм. Мне пришла мысль в голову; отчего её не высказать?

— Так; но почему же и мне не высказать своей мысли? Я нахожу, что говорить красиво неприлично.

— Что же прилично? Ругаться?

— Э-э! да ты, я вижу, точно намерен пойти по стопам дядюшки. Как бы этот идиот порадовался, если б услышал тебя!

— Как ты назвал Павла Петровича?

— Я его назвал, как следует, — идиотом.

— Это, однако, нестерпимо! — воскликнул Аркадий.

— Ага! родственное чувство заговорило, — спокойно промолвил Базаров. — Я заметил: оно очень упорно держится в людях. От всего готов отказаться человек, со всяким предрассудком расстанется; но сознаться, что, например, брат, который чужие платки крадёт, вор, — это свыше его сил. Да и в самом деле: мой брат, мой — и не гений… возможно ли это?

— Во мне простое чувство справедливости заговорило, а вовсе не родственное, — возразил запальчиво Аркадий. — Но так как ты этого чувства не понимаешь, у тебя нет этого ощущения, то ты и не можешь судить о нём.

— Другими словами: Аркадий Кирсанов слишком возвышен для моего понимания, — преклоняюсь и умолкаю.

— Полно, пожалуйста, Евгений; мы наконец поссоримся.

— Ах, Аркадий! сделай одолжение, поссоримся раз хорошенько — до положения риз, до истребления.

— Но ведь этак, пожалуй, мы кончим тем…

— Что подерёмся? — подхватил Базаров. — Что ж? Здесь, на сене, в такой идиллической обстановке, вдали от света и людских взоров — ничего. Но ты со мной не сладишь. Я тебя сейчас схвачу за горло…

Базаров растопырил свои длинные и жёсткие пальцы… Аркадий повернулся и приготовился, как бы шутя, сопротивляться… Но лицо его друга показалось ему таким зловещим, такая нешуточная угроза почудилась ему в кривой усмешке его губ, в загоревшихся глазах, что он почувствовал невольную робость…

В Москве заканчивается театральный сезон. Совсем скоро театры разъедутся на гастроли, ну а мы с нетерпением будем ждать новых спектаклей и вспоминать все то, что так нас восхитило в сезоне прошедшем.

Перед тем, как уйти на каникулы, легендарный МХАТ им. Горького сделал настоящий подарок своим зрителям. 24 мая на прославленной сцене состоялась премьера спектакля «Отцы и дети» по бессмертному произведению Тургенева.

В этом году мы будем отмечать двухсотлетие со дня рождения великого русского классика Ивана Сергеевича Тургенева. Именно к этой дате и приурочена премьера спектакля по одному из самых важных произведений писателя «Отцы и дети».

Классическое произведение, знакомое каждому школьнику, обрело новое воплощение на сцене одного из лучших театров страны. Роман «Отцы и дети» как никогда актуален сегодня.Вечный конфликт двух поколений всегда был, есть и будет и нам надо найти баланс между опытом старшего поколения и стремлением к новому молодых.Режиссер Александр Дмитриев определил для себя задачу скрупулезно передать атмосферу того времени, когда Тургенев писал свой роман и ему это удалось стопроцентно.

Я пришла во МХАТ впервые в жизни, исполнилась моя давняя и очень важная мечта. Мое сердце буквально трепетало, когда я смотрела на этот знаменитый занавес с чеховской чайкой, но когда кулисы распахнулись я была просто сражена! На сцене, прямо передо мной была настоящая гостиная из имения Ивана Сергеевича Тургенева Спасское-Лутовиново.

Мебель, шторы на окнах, старинные часы, шахматный столик, посуда на столе! Это было невероятно! Особенно меня поразил задник сцены (по-моему, это так называется). Прекрасный пейзаж средне-русской полосы. Знаете, у меня было полное ощущение, что я именно там, в этом имении. Мне казалось, что я слышу стрекот цикад и чувствую как пахнет куст сирени в саду.

Никаких новомодных инсталляций, только классика! Сценограф Виктор Федотьев сделал то, о чем можно только мечтать зритель, полностью перенес нас в другую эпоху.Ах, какие костюмы были на главных героях! Весь спектакль я любовалась актерами, которые так органично смотрелись в этих великолепных интерьерах и в платьях по моде 19 века. Художнику по костюмам Елене Ярочкиной — браво!

Спектакль идет почти три часа и все это время я получала утонченное, изысканное удовольствие! Прекрасные костюмы, сцена, игра актеров. Я наслаждалась давно известным произведением и не понимала, как можно было скучать в школе на уроках литературы.

Спектакль совершенно не казался трудным для понимания. Сейчас немного другое время, гаджеты сделали свое дело, мы меньше читаем хороших книг и получаем инофрмацию из интернета, но именно такие спектакли заставляют нас, придя домой достать из книжного шкафа зеленый двухтомник Тургенева, смахнуть с него пыль и открыв, углубиться в чтение.

Сейчас эта книга лежит у меня рядом с изголовьем кровати. Я читаю Тургенева! Наверное, впервые после школы.

То, как играли актеры я могу рассказывать очень долго и эмоционально. Базаров в исполнении молодого актера Николая Коротаева чрезвычайно хорош! Именно таким я и представляла себе этого длинноволосого нигилиста, читая роман еще в школе. Кирсанов в исполнении Александра Титоренко абсолютно органичен, Фенечка — Ирина Архипова, Андрей Зайков, все, все актеры великолепны! Не просто браво, а брависсимо!

Обязательно найдите силы, время и возможность увидеть спектакль «Отцы и дети» на сцене прославленного МХАТа! Это нужно вам именно сейчас, чтобы еще раз понять в какой стране мы живем. Прекрасный русский язык, русская литература, русские характеры, русская природа и русский классический театр. Это наши с вами ценности, наше достояние, наша гордость!

Премьера удалась! Мы от души поздравляем всех, кто причастен к этому чуду, к настоящему искусству.