П чаадаев

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

  • Реферат

    От 250 руб

  • Контрольная работа

    От 250 руб

  • Курсовая работа

    От 700 руб

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту Узнать стоимость

Выдающимся русским философом и социальным мыслителем был Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856). Родоначальник русской религиозной философии. Отвергая расхожее воззрение на характер всемирно-исторического прогресса утверждал, что ни воображаемым сцеплением причин и следствий, ни деятельностью личности не объясняется смысл и единство процесса: истинным руководящим и объединяющим принципом человеческой истории является Провидение, или вполне мудрый разум, управляющий не только течением событий, но и влияющий на ум человека, который всегда шел по пути, указанному ему Высшим разумом.

Именно в этом смысле следует понимать религиозное единство и истинную философию истории, представляющей нам разумное существо подчиненным одному и тому же общему закону, как и все творение. Только христианство придает нравственный смысл истории. Под сенью его исчезнут преграды, искусственно разъединяющие народы, которые затем в единой вере сольются в одну семью.

Чаадаев считал, что русский народ постоянно повторяет прошлое европейской истории, а истины давно известные в других странах, в России только открываются. Для того чтобы сравняться с другими народами мы должны пройти сначала все воспитание рода человеческого и воспользоваться уроками, народов, нас опередивших, и плодами их вековой цивилизации. Столетиями в частной и общественной жизни западноевропейских стран слагались твердые и определенные идеи долга, закона, порядка, создавшие ту атмосферу, которой дышит и живет европеец. У нас нет ни одного из таких руководящих начал, которые связывали бы с прошлым и давали указания для будущего пути развития. Это беспочвенное существование делает нас людьми, не способными ни к серьезной мысли, ни к последовательной систематической работе, и отравляет ядом апатии и равнодушием к добру и злу, истине и лжи. Между тем уже одно географическое положение России между Востоком и Западом как бы предназначало ее служить вместилищем двух великих начал – воображения и рассудка, т.е. вместилищем истории всего мира.

Чаадаев делал вывод: должно произойти сближение России с Западом и воссоединение русской православной церкви, мистический дух которой должен быть при этом усвоен Западом, с католической; строгую организацию, которой он хотел использовать в России. За это по приказу Николая I был объявлен душевнобольным и взят под надзор.

Историософия – концепция философии истории, созданная как целостное постижение вариативности конкретных исторических форм с точки зрения раскрытия в них универсального закона или метаисторического смысла. Центральное место- осмысление сущности и основных процессуальных мотивов историческго периода субъекта философствования.

Внимание! Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Пётр Яковлевич Чаадаев

Пётр Яковлевич Чаадаев. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве — умер 14 (26) апреля 1856 года в Москве. Русский философ и публицист, объявленный правительством сумасшедшим за свои сочинения, в которых резко критиковал действительность русской жизни. Его труды были запрещены к публикации в имперской России.

В 1829-1831 годах создает своё главное произведение — «Философические письма». Публикация первого из них в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвала резкое недовольство властей из-за выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал был закрыт, издатель Надеждин сослан, а Чаадаев — объявлен сумасшедшим.

Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых, сын Я. П. Чаадаева. По материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».

Рано остался сиротой — отец умер на следующий год после его рождения, а мать — в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка — княжна Анна Михайловна Щербатова. У неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. Опекуном Чаадаевых стал их дядя — князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование.

В мае 1812 года братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в Семеновский полк, в котором ранее служил их опекун дядя. В 1813 году Чаадаев перешёл из Семеновского полка, где оставались его брат и друзья, в Ахтырский гусарский полк.

Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.

Участвовал в сражении под Тарутином, при Малоярославце, Люцене, Бауцене, под Лейпцигом, брал Париж. Всю войну прошёл бок о бок со своим университетским другом Якушкиным.

В 1816 году был переведён корнетом в Гусарский лейб-гвардии полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н. М. Карамзина в Царском селе Чаадаев познакомился с А. С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Чаадаеву посвящено несколько стихотворений Пушкина.

В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова.

В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 года был уволен от службы.

Как указывают, Чаадаев подал в отставку, не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего полка. Эта отставка молодого человека, которому прочили самую успешную карьеру, была неожиданной. Она потрясла общество и вызвала множество версий и легенд: будто бы он был скомпрометирован перед бывшими однополчанами тем, что доставил на них «донос», или что он опоздал со своим пакетом, потому что слишком занимался своим гардеробом, либо что император высказал ему нечто, принятое с отторжением.

Вместе с тем, существует иная точка зрения, основанная на письме Чаадаева своей тёте, которая опубликована в книге М. О. Гершензона «П. Я. Чаадаев». Там Гершензон приводит письмо целиком; в частности, там говорится: «Я счел более забавным пренебречь этою милостию, нежели добиваться её. Мне было приятно выказать пренебрежение людям, пренебрегающим всеми… Мне ещё приятнее в этом случае видеть злобу высокомерного глупца». К тому же, Гершензон пишет о том, что после отставки Чаадаева все его друзья-офицеры не отвернулись от него ни на минуту (что несомненно имело бы место хоть в какой-то мере, если бы он в самом деле предал интересы гвардии и полка). Также известно, что это письмо было перехвачено, и в таком случае получает объяснение необычайно длинный разговор Александра I с Чаадаевым (длившийся чуть больше часа).

6 июля 1823 года, в частности, в связи с ухудшением здоровья, уехал путешествовать по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Перед отъездом, в мае 1822 года, Чаадаев разделил имущество со своим братом, не намереваясь возвращаться в Россию.

Отплыв на корабле из Кронштадта, он высадился близ Ярмута, откуда поехал в Лондон, где пробыл 4 дня, покинув его ради морских купаний Брайтона. Из Англии он перебирается в Париж, оттуда в Швейцарию.

В конце марта 1825 года он оказывается в Риме, затем едет в Карлсбад, где его сопровождает Николай Тургенев и встречается вел. кн. Константином Павловичем. Несмотря на то, что всё время занимается лечением, здоровье его только ухудшается. Побывал Чаадаев и в Милане. В июне 1826 года Чаадаев выезжает на родину.

Ещё находясь на службе, в 1814 году в Кракове был принят в масонскую ложу, в 1819 году был принят в «Союз благоденствия», в 1821 в Северное общество декабристов. Вступив в общество декабристов, участия в его делах не принимал и относился к ним сдержанно-скептически. В 1822 году царское правительство закрыло в России масонские ложи, за год до этого Чаадаев вышел из масонской ложи «Соединенных братьев».

В 1826 году после возвращения в Россию был арестован по подозрению в причастности к декабристам — в июле, в пограничном Брест-Литовске. «Чаадаев в письмах к близким говорил, что уезжает навсегда, и близкий друг Якушкин был до такой степени уверен в этом, что на допросе после разгрома восставших спокойнейшим образом назвал Чаадаева в числе лиц, завербованных им в нелегальную организацию». 26 августа с Чаадаева по повелению Николая I был снят подробный допрос. С Чаадаева была взята подписка о неучастии его в любых тайных обществах, причем он категорически отрицал свое участие в Северном обществе. Через 40 дней отпущен.

Впоследствии он будет негативно отзываться о восстании декабристов, утверждая, что по его мнению их порыв отодвинул нацию на полвека назад. В начале сентября приезжает в Москву. В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

Жил в Москве и в деревенском имении (у тетки Щербатовой в Дмитриевском уезде, затем в доме Левашевых на Новой Басманной), создав в 1829-1831 годах свои знаменитые «Философические письма» («Письма о философии истории», адресованные госпоже Е. Д. Пановой). Начиная с весны 1830 года в русском образованном обществе их списки стали ходить по рукам. В мае или июне 1831 года Чаадаев вновь стал появляться в обществе.

Публикация в 1836 году первого из «Писем» вызвала настоящий скандал и произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь» (Герцен), вызвала гнев Николая I, начертавшего: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной — смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». Журнал «Телескоп», где напечатали «Письмо», был закрыт, редактор сослан, цензор уволен со службы. Чаадаева вызвали к московскому полицмейстеру и объявили, что по распоряжению правительства он считается сумасшедшим. Каждый день к нему являлся доктор для освидетельствования; он считался под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837 году, под условием, чтобы он «не смел ничего писать». Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».

В этот период Чаадаев принял роль (которая подкреплялась отношением к нему почитателей) пророка в своем отечестве.

В 1827 году А. В. Якушкина пишет о нём: «он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости… Ежеминутно он закрывает себе лицо, выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы по вдохновению, начинает говорить».

Следующим сочинением Чаадаева стала «Апология сумасшедшего» (не опубликовано при жизни; в «Современник» к Чернышевскому принес в 1860 году неизданную рукопись его племянник и хранитель архива М. И. Жихарев). До конца жизни оставался в Москве, принимал самое деятельное участие во всех идеологических собраниях в Москве, которые собирали самых замечательных людей того времени (Хомяков, Киреевский, Герцен, К. Аксаков, Самарин, Грановский и др.).

После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве.

Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили «в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой».

«Философическое письмо» Чаадаева – кратко

В лице Петра Яковлевича Чаадаева (1794-1856) теория «официальной народности» эпохи Николая I встретила решительного противника. В самый разгар общего упоения чувствами патриотизма и народной гордости он выступил в неблагодарной роли непримиримого скептика. Чаадаев, друг молодого Пушкина, был человек для своего времени очень образованный, с философским складом ума. В юности он был гусаром, принимал участие в войне 1812 г., побывал за границей и вернулся оттуда с запасом идей и интересов. В эпоху Александра I он был либералом-теоретиком, воспитавшим свои убеждения в тиши кабинета на книгах. Чаадаева интересовала философия, история и религия. Практической деятельности он остался чужд. Замкнувшись в свой внутренний мир политика-утописта, он остался в стороне от настроений николаевской России и неожиданно явился на суд русской публики с теми идеалами политического «космополитизма», которые были так характерны для эпохи предшествующей, александровской. Вот почему теперь Чаадаев оказался совершенно одиноким деятелем. По-видимому, не понявший настроений современного общества и никем не понятый, далекий от всех общественных групп, он ни в ком не встретил поддержки.

Первое «Философическое письмо» Чаадаева появилось в журнале «Телескоп» в 1836 году. Всех писем должно было быть 5-6, но не все они смогли быть напечатаны, и большинство из них осталось в рукописи. В первом письме он говорит о необходимости религии, как главного культурного фактора.

Пётр Яковлевич Чаадаев

Будучи крайним западником, Чаадаев преклонялся перед культурой Запада и, в основе этой культуры, подобно многим мыслителям Западной Европы, видел католицизм. Этот интерес к культурной роли католической религии был одним из результатов эпохи французской реставрации (после революции 1789-1794) и романтизма, с его идеализацией Средних веков. Ряд духовных и светских писателей стали доказывать, что западноевропейская культура всем обязана католицизму. Ламенне, де Местр, Шатобриан («Гений христианства»), Мишо – вот, главные деятели французской литературы, превозносившие католицизм. Усиление влияния католицизма в Европе выразилось, между прочим, в энергичной деятельности иезуитов, которые и в России сумели окатоличить многих аристократов (Свечина, кн. Зинаида Волконская, Гагарин, Шувалов, Голицын). Великую культурную роль католичества превозносили даже некоторые протестанты – так, философ Шеллинг явился его идейным поклонником. Чаадаев был лично знаком с де Местром и Шеллингом. Все это заставило его пессимистически отнестись к русской истории.

Причины русской «отсталости» Чаадаев увидал в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами. Мы не принадлежим, говорит он, ни к одному из великих семейств человечества, ни к Западу, ни к Востоку, не имеем преданий ни того, ни другого. Мы существуем, как бы вне времени, и всемирное образование человеческого рода не коснулось нас… То, что у других народов давно вошло в жизнь, для нас до сих пор есть только умствование, теория… Обращаясь к русскому прошлому, Чаадаев не увидел там ни одного момента сильной, страстной деятельности, когда создаются лучшие воспоминания поэзии и плодотворные идеи. В самом начале, говорит он, у нас было дикое варварство, потом грубое суеверие, затем жестокое, унизительное владычество завоевателей, владычество, следы которого в нашем образе жизни не изгладились совсем и доныне. Вот горестная история нашей юности.

«Существование темное, бесцветное, без силы, без энергии» – вот, что усмотрел Чаадаев в прошлом России… «Нет в памяти чарующих воспоминаний, нет сильных наставительных примеров в народных преданиях». В результате, какое-то вялое, равнодушное существование при полном отсутствии идей долга, закона, правды и порядка… «Отшельники в мире, мы ничего ему не дали, ничего не взяли у него, не приобщили ни одной идеи к массе идей человечества; ничем не содействовали совершенствованию человеческого разумения и исказили все, что сообщило нам это совершенствование». Мы остались в стороне от эпохи Возрождения, крестовые походы не сдвинули нас с места. Русское христианство, вследствие его культурной «инертности», он ставил на одну доску с «абиссинским». «Философическое письмо» Чаадаева заключается указанием, что мы должны торопиться с приобщением себя к культурному миру Западной Европы. В следующих письмах он в апофеозе представляет католичество и папу, мечтает о единении всех народов под покровом католической церкви… Тогда, писал он, начнется мирное развитие общечеловеческой культуры. Для этого протестантам надо вернуться в лоно католичества, а нам отказаться от православия. Чаадаев договорился до того, что предложил отказаться от русского языка ради французского. «Чем больше мы будем стараться амальгамироваться с Европой, тем будет для нас лучше», – заявляет он.

«Апология сумасшедшего» Чаадаева – кратко

В широких кругах русского общества «Философическое письмо» Чаадаева вызвало взрыв негодования. Люди всех слоев и категорий общества соединились в одном общем вопле проклятия человеку, дерзнувшему оскорбить Россию; студенты московского университета изъявляли желание с оружием в руках мстить за оскорбление нации. Чтобы смягчить впечатление скандала, произведенного статьями Чаадаева, правительство объявило его «сумасшедшим». Он написал в свое оправдание новое философское сочинение: «Апологию сумасшедшего», где опять отстаивал свои идеи, хотя и смягчив их резкость и определенность. Он, не без примеси легкого презрения, заговорил о «толпе», его осудившей: «общее мнение (la raison générale) вовсе не есть абсолютно справедливое (la raison absolue); инстинкты большинства бывают бесконечно более страстны», более узки, более эгоистичны, чем инстинкты отдельного человека; «здравый смысл народа вовсе не есть здравый смысл вообще». Чаадаев указывал, что «любовь к отечеству есть вещь прекрасная, но еще прекраснее любовь к истине». И, обращаясь к истории своего отечества, он вспоминает в «Апологии сумасшедшего» Петра I, создателя русского «могущества», русского «величия»… Он пересоздал Россию благодаря общению с Западом, благодаря порабощению России Западу. Этот путь, по мнению Чаадаева, был правильный. Затем он критикует мнение лиц, утверждающих, что нам нечему учиться у Запада, что мы принадлежим Востоку и что наше будущее на Востоке. Попутно он резко высказывается относительно идеализации старины, этого возвращения к «старым сгнившим реликвиям, старым идеям, которые пожрало время». Чаадаев говорит, что отечество свое любит не меньше своих критиков, оскорбленных его сочинениями. «Я не умею любить отечество с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами, говорит он. Я люблю свое отечество так, как Петр Великий научил меня любить его. Признаюсь, что у меня нет этого блаженного (béat) патриотизма, этого ленивого патриотизма, который устраивается так, чтобы видеть все в лучшую сторону, который засыпает за свои иллюзиями».

Отношение к Чаадаеву его идейных противников

«Философические письма» Чаадаева полны исторических ошибок и фантазий, но было в них кое-что и верное, хотя слишком страстно и однобоко высказанное. Однако главное значение их не в историческом содержании, а в том скептическом отношении к патриотическим «иллюзиям», которыми жило тогдашнее русское общество. В истории русского самосознания «Письма» и вся философия Чаадаева сделались тем мостом, который соединил свободную русскую мысль двух эпох: александровской и николаевской.

Идейные противники Чаадаева, славянофилы, высоко ценили его, как благородного человека и как смелого публициста. Хомяков в 1860-м году вспоминал Чаадаева в таких словах: «просвещенный ум, художественное чувство, благородное сердце – таковы те качества, которые всех к нему привлекали; в такое время, когда, по-видимому, мысль погружалась в тяжкий и невольный сон. Он особенно был дорог тем, что он сам бодрствовал и других побуждал»… Есть эпохи, в которые это – большая заслуга.

Петр Яковлевич Чаадаев стал известен тем, что за публикацию своих «Философических писем» был объявлен властями сумасшедшим. Говорят, что именно Чаадаеву принадлежит фраза о том, будто Россия известна всему миру лишь колоколом, который никогда не звонил, да пушкой, которая никогда не стреляла. Другая не менее афористичная мысль философа – «Иногда кажется, что Россия предназначена только к тому, чтобы показать всему миру, как не надо жить и чего не надо делать» – создаст Чаадаеву образ не только оригинального бунтаря, но и ореол первой жертвы режима.

Выходец из семьи автора 7-томной «Истории Российской от древнейших времен» Михаила Щербатова, Петр Яковлевич Чаадаев был рожден для блестящей государственной карьеры. До войны 1812 года он в течение 4 лет посещал лекции в Московском университете, где успел сдружиться с несколькими представителями набиравших силу тайных обществ, будущими участниками декабристского движения – Николаем Тургеневым и Иваном Якушкиным. Чаадаев активно участвовал в боевых действиях против Наполеона, сражался при Бородине, под Тарутино и Малоярославцем (за что был награжден орденом Святой Анны), принимал участие во взятии Парижа. После войны этот «храбрый обстрелянный офицер, испытанный в трех исполинских походах, безукоризненно благородный, честный и любезный в частных отношениях» (так охарактеризовал его современник) познакомился с 17-летним Александром Пушкиным, на взгляды которого оказал существенное влияние. В 1817 году он поступил на военную службу в Семеновский полк, а уже спустя год вышел в отставку. Причиной такого скоропалительного решения стало жесткое подавление восстания 1-ого батальона лейб-гвардии, участникам которого Чаадаев очень сочувствовал. Внезапное решение подававшего надежды молодого 23-летнего офицера вызвало немалый скандал в высшем обществе: его поступок объясняли то опозданием к императору с докладом о случившемся бунте, то содержанием беседы с царем, которая вызвала у Чаадаева гневную отповедь. Однако, биограф философа М.О. Гершензон, ссылаясь на достоверные письменные источники, приводит такое объяснение от первого лица: «Я счёл более забавным пренебречь этою милостию, нежели добиваться её. Мне было приятно выказать пренебрежение людям, пренебрегающим всеми… Мне ещё приятнее в этом случае видеть злобу высокомерного глупца».

Как бы то ни было Чаадаев уходит со службы в статусе одного из самых известных персонажей эпохи, завидного жениха и главного светского денди. Один из современников философа вспоминал, что «при нём как-то нельзя, неловко было отдаваться ежедневной пошлости. При его появлении всякий как-то невольно нравственно и умственно осматривался, прибирался и охорашивался». Авторитетнейший историк русской культуры Ю.М. Лотман, характеризуя особенности публичного франтовства Чаадаева, замечал: «Область экстравагантности его одежды заключалась в дерзком отсутствии экстравагантности». Причем в отличие от другого знаменитого английского денди – лорда Байрона, русский философ предпочитал во внешнем виде сдержанный минимализм и даже пуризм. Такое нарочитое пренебрежение модными тенденциями очень выгодно выделяло его среди других современников, в частности, славянофилов, ассоциирующих свой костюм с идеологическими установками (показательное ношение бороды, рекомендация носить дамам сарафаны). Однако, общая установка на звание своеобразного «трендсеттера», образца публичного имиджа, роднила образ Чаадаева с его заграничными коллегами-денди.

Петр Яковлевич Чаадаев в молодости

В 1823 году Чаадаев отправляется на лечение за границу, причем еще до отъезда он составляет дарственную на свое имущество двум братьям, явно намереваясь не возвращаться на родину. Два ближайшие года он проведет то в Лондоне, то в Париже, то в Риме или Милане. Вероятно, именно в ходе этого своего путешествия по Европе Чаадаев знакомится с трудами французских и немецких философов. Как пишет историк русской литературы М. Велижев, «формирование «антирусских» взглядов Чаадаева в середине 1820-х годов проходило в политическом контексте, связанном с трансформацией структуры и содержания Священного союза европейских монархов». Россия по итогам наполеоновских войн несомненно мыслила себя как европейского гегемона – «русский царь глава царей» по Пушкину. Однако, геополитическая обстановка в Европе спустя почти десятилетие после окончания войны скорее вызывала разочарование, да и сам Александр I уже отошел от прежних конституционных идей и, в целом, несколько охладел к возможности духовного единения с прусским и австрийским монархами. Вероятно, совместная молитва императоров-победителей в ходе работы Ахенского конгресса в 1818 году, была окончательно предана забвению.

По возвращению в Россию в 1826 году Чаадаева сразу же арестовывают по обвинению в принадлежности к тайным обществам декабристов. Эти подозрения к усугубляются тем фактом, что еще в 1814 году Чаадаев стал членом масонской ложи в Кракове, а в 1819 году был принят в одну из первых декабристских организаций – «Союз благоденствия». Властным указом спустя три года все тайные организации – и масоны, и декабристы, без разбора их идеологии и целей попали под запрет. История с Чаадаевым закончилась благополучно: подписав бумагу об отсутствии отношения к вольнодумцам, философ был отпущен на свободу. Чаадаев поселяется в Москве, в доме Е.Г. Левашевой на Новой Басманной и начинает работу над своим главным произведением – «Философическими письмами». Эта работа мгновенно вернула Чаадаеву славу главного оппозиционера эпохи, хотя в одном из писем А.И. Тургеневу сам философ сетует: «Что я сделал, что я сказал такого, чтобы меня можно было причислить к оппозиции? Я ничего другого не говорю и не делаю, я только повторяю, что все стремится к одной цели и что эта цель — царство Божие».

Портрет П. Я. Чаадаева. Художник И. Е. Вивьен, 1820-е годы

Эта работа еще до публикации активно ходила в списках среди самой прогрессивной части общества, однако появление «Философических писем» в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвало нешуточный скандал. За публикацию сочинения Чаадаева поплатился и редактор издания, и цензор, а сам автор по распоряжению правительства был объявлен сумасшедшим. Интересно, что вокруг этого первого известного в русской истории случая применения карательной психиатрии сложилось немало легенд и споров: врач, который должен был проводить регулярное официальное освидетельствование «больного», при первом же знакомстве сказал Чаадаеву: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».

В самой главной своей работе Чаадаев существенно переосмыслил идеологию декабристов, которую он, будучи «декабристом без декабря», во многом разделял. После внимательного изучения основных интеллектуальных идей эпохи (помимо французской религиозной философии де Местра, также работы Шеллинга по натурфилософии), возникло убеждение, что будущее процветание России возможно на почве всемирного просвещения, духовного и этического преображения человечества в поисках божественного единения. По сути, именно эта работа Чаадаева стала импульсом к развитию национальной русской философской школы. Его сторонники чуть позже нарекут себя западниками, а противники – славянофилами. Те первые «проклятые вопросы», которые были сформулированы в «Философических письмах», интересовали отечественных мыслителей и в дальнейшем: как воплотить в жизнь глобальную общечеловеческую утопию и непосредственно связанный с этой проблемой поиск собственной национальной идентичности, особого русского пути. Любопытно, что сам Чаадаев называл себя религиозным философом, хотя дальнейшая рефлексия его наследия сформировалась в уникальную русскую историософию. Чаадаев верил в существование метафизического абсолютного Демиурга, который являет себя в собственном творении посредством игр случая и волею судьбы. Не отрицая христианскую веру в целом, он считает, что основной целью человечества является «водворение царства божьего на Земле», причём именно в работе Чаадаева впервые возникает подобная метафора справедливого социума, общества процветания и равенства.

Мария Молчанова

Оригинал

25 Социально-философские взгляды П.Я. Чаадаева

В период реакции, наступившей после разгрома восстания декабристов, заявил о себе выдающийся русский философ и социальный мыслитель Петр Яковлевич Чаадаев (J794—1856). Основным трудом жизни Чаадаева являются ≪Философические письма≫. Этот труд, состоящий из восьми писем, был закончен в 1831 г. Письма адресуются некой даме, которая, по-видимому, желала посоветоваться с Чаадаевым о том, как упорядочить свою духовную жизнь.

По отношению к России Чаадаев был настроен крайне критически: ≪…мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого≫. ≪Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих…≫ ≪Если бы мы не раскинулись от Берингова пролива до Одера, нас и не заметили бы… И, в общем, мы жили и продолжаем жить для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений…≫

В 1836 г. журналом ≪Телескоп≫ было опубликовано первое письмо (от 01.12.1829 г.). Цензор, давший разрешение напечатать, был смещен со своего поста, журнал запрещен, а его редактор сослан. Сам же Чаадаев был объявлен сумасшедшим и посажен под домашний арест. Лишь через полтора года философ вернулся к нормальной жизни, а в 1837 г. дал подписку ничего не писать и не печатать.

В основе онтологических представлений Чаадаева лежат принципы объективности и единства. Их взаимодействие порождает ≪логику причин и следствий≫. Его взгляд на мир совпадает с ньютонианской картиной мира в ее атомистическом варианте. Духовный мир также составляет совокупность элементов духовных идей. Жизнь духовного мира аналогична жизни природы Гносеология Чаадаева опирается всецело на его онтологические представления. Ключевой выступает идея объективной обусловленности сознания. Постижение бытия осуществляется с помощью естественных средств — опытности и рассуждения.

Его общефилософскую концепцию можно охарактеризовать как дуалистическую. Согласно этой концепции, физический мир построен из атомов и молекул, т.е. «элементов материальных», из которых образуются все тела. Тела существуют в пространстве, которое есть объективная форма внешнего мира, и во времени, которое трактовалось Чаадаевым в духе распространенного в те времена механицизма. Однако механицизм Чаадаева ограничивался миром физических явлений. Сознание человека, по его мнению, не подчиняется механистическим закономерностям природы, а является результатом божественного творения. Отсюда и понимание Чаадаевым познания также дуалистично: в области естествознания, или в опытном знании, действуют эмпирические и рационалистические методы, а логика рассуждения выстраивается согласно логике природных явлений, но в духовном мире, объекты которого обладают свободой, действует откровение.

Человека Чаадаев рассматривал как объективное единство двух миров — физического и духовного, как существо свободное, которое в своем историческом бытии подчинено диалектике необходимости и свободы. На понимании соотношения необходимости и свободы во многом выстраивается концепция философии истории Чаадаева, связанная с заботой о грядущих судьбах России. Здесь взгляды Чаадаева не оставались неизменными, а определенным образом эволюционировали. В начальный период определяющей мировоззренческой идеей была мысль о тотальном единстве рода человеческого, всех наций и индивидов. Применительно к концепции русского исторического процесса эта идея выступала в императивной форме необходимости единения России с другими народами. Будучи в этот период близок к декабристам, Чаадаев, однако, не разделял их идею преобразования путем военного переворота и усматривал реальный путь исторического прогресса России в нравственном совершенствовании. Впоследствии взгляды Чаадаева на судьбы России изменились: если прежде оторванность России от мирового исторического процесса рассматривалась как недостаток, то затем она стала представляться, напротив, преимуществом ее, которое позволит ей быстро овладеть достижениями западноевропейской цивилизации, избегнув при этом присущих ей пороков. Однако реальная политическая обстановка в России, связанная с усилением абсолютизма, настраивала его на резко критический лад. Чаадаев оставался истинным патриотом России, хотя «высочайшим повелением» и был объявлен сумасшедшим и не мог публиковать свои работы. Свою позицию он высказал честно и прямо: «По-видимому, есть несколько способов любить свое отечество и служить ему… Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, — только ее не обманывать»

Философия Чаадаева дала толчок к расколу в русской философской мысли XIX в. и возникновению в ней в 30—40-е годы XIX в. двух противоположных течений — славянофшштва и западничества.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *