Дельта Нила.
Дельта Нила — одна из самых больших речных дельт в мире, протянувшаяся по побережью Средиземного моря на 240 км от Александрии на западе до Порт-Саида на востоке. Она образовалась на месте морской бухты, постепенно заполнившейся речными наносами, и имеет форму цветка лотоса. По площади (24 тыс. км²) дельта Нила почти равна Крымскому полуострову.
Чуть ниже Каира, в 160 км южнее своего впадения в море, река Нил распадается на рукава, из которых важнейшие следующие — Пелузский, Танитский, Мендезский; Букольский или Фатнический, Себенитский, Болбитинский и Канопский. «Дельтой» устье Нила назвали греческие географы, которые сравнивали его треугольную форму с буквой Δ греческого алфавита, дав таким образом название всем речным дельтам земного шара.
Известная своим плодородием дельта с древнейших времён имела неоценимое значение для экономического благополучия Египта. Помимо Каира и Александрии, в дельте были расположены древние города Аварис, Танис, Саис, Себеннит, Пелусий, Бубастида и Каноб, несколько позднее — Навкратида, Леонтополь, Дамьетта и Розетта.
21 марта 2019 | boruh.info 
Фигура Авраама доминирует в мировоззрении многих как образец веры. Как и с другими идеалами, нередко простой человек может чувствовать себя духовным карликом на фоне «отца всех верующих» (Послание Римлянам 4:11). Подобрым представлениям есть на чем строиться – в Священных Писаниях о вере патриарха упоминается неоднократно.
Однако идеализирование, при котором герои Библии делаются сверхчеловеками, лишает возможности получить пользу от уроков из их жизни, поскольку себя и героев веры многие воспринимают как величины несоотносимые. Между тем эти уроки очень ценны, ибо могли бы помочь в процессе достижения идеала.
Согласно Библии, вера Авраама «достигла совершенства» (Послание Иакова 2:22); это значит, что она не была статичной, она возрастала. Патриарх не родился с совершенной верой, он прошел длинный путь роста веры. Священное Писание, говоря о верующих, использует фразу «ходящих по следам веры отца нашего Авраама» (Послание Римлянам 4:12). Отсюда следует, что, во-первых, опыт веры Авраама представлял собою именно путь, во-вторых, что он доступен и нам. Соответственно, то, каким был этот путь, содержит немало драгоценных уроков для всех, кто идет путем веры сегодня. Этому и посвящен настоящий краткий цикл статей. На первом этапе мы проследим эпизоды явления веры Авраама, на втором эпизоды прямо противоположные, на третьем попытаемся выяснить, благодаря чему вера патриарха росла.
Переселение.
Согласно имеющемуся в Библии материалу, первый акт веры Авраама заключался в его реакции на Божий призыв о перемене места жительства: «Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет» (Послание евреям 11:8). Как правило, эти слова считают ссылкой на следующий эпизод книги Бытие: «И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные. И пошел Аврам, как сказал ему Господь; и с ним пошел Лот. Аврам был семидесяти пяти лет, когда вышел из Харрана» (12:1-4).
12-я глава книги Бытие описывает переселение Авраама из Харрана. Однако Харран не был родиной Авраама и отправной точкой путешествия. В предыдущей 11-й главе написано: «Вот родословие Фарры: Фарра родил Аврама, Нахора и Арана. Аран родил Лота. И умер Аран при Фарре, отце своем, в земле рождения своего, в Уре Халдейском… И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там. И было дней Фарры двести пять лет, и умер Фарра в Харране» (27,28,31,32 ст.) Авраам родился в Уре, который представлял собою «древний город-государство» (Энциклопедический словарь «Всемирная история») в Междуречье, между Тигром и Евфратом.
Чем было вызвано переселение Фарры, отца Авраама, из Ура Халдейского? В книге Деяния Апостолов находим важные сведения: «Но он сказал: мужи братия и отцы! послушайте. Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран, и сказал ему: выйди из земли твоей и из родства твоего и из дома отца твоего, и пойди в землю, которую покажу тебе. Тогда он вышел из земли Халдейской и поселился в Харране; а оттуда, по смерти отца его, переселил его в сию землю, в которой вы ныне живете» (7:2-4). Оказывается, Божий призыв Аврааму имел место еще в Уре! Соответственно, и слова «выйди из земли твоей», находящиеся в 12-й главе книги Бытие, прозвучали еще до переселения в Харран.
Это подтверждается и непосредственно Торой. В 15-й главе Бытие написано: «И сказал ему: Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского, чтобы дать тебе землю сию во владение» (7 ст.). В 11-й главе при описании переселения Фарры говорится и о конечном пункте назначения: «и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там» (31 ст.). Страна назначения была известна изначально, еще в Уре. Коль скоро в следующем стихе (32-м) повествуется о смерти Фарры, остановка на пути, очевидно, была вызвана обстоятельствами, которые привели к смерти отца Авраама. Позже в книге Неемии об изначальном призыве Авраму написано так: «Ты Сам, Господи Боже, избрал Аврама, и вывел его из Ура Халдейского, и дал ему имя Авраама, и нашел сердце его верным пред Тобою, и заключил с ним завет, чтобы дать семени его землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, Иевусеев и Гергесеев. И Ты исполнил слово Свое, потому что Ты праведен» (9:7,8)
Таким образом, инициатором переселения целого рода был именно Авраам. Из дальнейшего повествования книги Бытие мы узнаем, что из Ура в Харран вышли не только Фарра, Авраам, и Лот со своими семьями, но и брат Авраама Нахор, который затем остался жить со своей семьей в Харране (Быт. 24:10,15,24,29; 27:43). Это означает, что Аврааму удалось убедить своего отца, брата и племянника в том, что ему явился Бог и призвал сменить место жительства. В чем же здесь проявилась вера Авраама?
Прежде всего, переезд – дело непростое даже в наше время. В древности же это случалось крайне редко в силу, в первую очередь, соображений безопасности. Человек был более-менее защищен, лишь живя среди своих. Чем многочисленнее род, тем безопаснее: «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева. Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой! Не останутся они в стыде, когда будут говорить с врагами в воротах» (Псалтырь 126:3-5). Оказаться же вдали от своего народа на чужбине означало довериться Богу в вопросах защиты и безопасности.
Далее, благодаря археологическим раскопкам в Уре, включая работу совместной англо-американской экспедиции с 1922 по 1934 год стало известно, что во времена Авраама этот город-государство достиг высокого уровня развития цивилизации: двухэтажные дома, канализация; в школах преподавали чтение и письмо, арифметику, географию; найдено много предметов искусства, и т.д. Сам город находился на берегу реки Евфрат, имел продуманную систему мелиорации, вел торговлю, и т.д. Все это Авраам знал на личном опыте.
А вот какова земля Ханаанская, он не знал. Фраза «пошел, не зная, куда идет» (Послание Евреям 11:8), означает не местность (пункт назначения указан уже в 11-й главе Бытия), а ее состояние. Каково будет там? Четыре столетия спустя потомки Авраама ставили те же вопросы: «И послал их Моисей высмотреть землю Ханаанскую и сказал им: пойдите в эту южную страну, и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она, и народ живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен? и какова земля, на которой он живет, хороша ли она или худа? и каковы города, в которых он живет, в шатрах ли он живет или в укреплениях? и какова земля, тучна ли она или тоща? есть ли на дерева или нет?» (Числа 13:18-21). Пойти, ничего не зная, – для этого требовалась вера!
В третьих, в древнем мире само путешествие из одного места в другое было сопряжено с большими опасностями. Любая длительная поездка могла быть последней. Когда спустя много веков по маршруту патриарха из Вавилона в Иудею собиралась в путь группа его потомков под предводительством Ездры, Библия повествует: «И провозгласил я там пост у реки Агавы, чтобы смириться нам пред лицем Бога нашего, просить у Него благополучного пути для себя и для детей наших и для всего имущества нашего, так как мне стыдно было просить у царя войска и всадников для охранения нашего от врага на пути, ибо мы, говоря с царем, сказали: рука Бога нашего для всех прибегающих к Нему благодеющая, а на всех оставляющих Его – могущество Его и гнев Его! Итак мы постились и просили Бога нашего о сем, и Он услышал нас» (Ездра 8:21-23). Чтобы решиться на длительное путешествие по плодородному полумесяцу из Ура в землю Ханаанскую, нужна была вера.
Однако, пожалуй, самым трудным обстоятельством было нечто иное. Вот о чем повествует книга Иисуса Навина: «И сказал Иисус всему народу: так говорит Господь Бог Израилев: ‘за рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам. Но Я взял отца вашего Авраама из-за реки и водил его по всей земле Ханаанской, и размножил семя его и дал ему Исаака» (24:2,3). Оказывается, Авраам вырос в семье, где служили иным богам. Это не означает, что они были оголтелыми язычниками. Важно помнить, что Фарра принадлежал к роду потомков Сима, которые сохраняли познание о Творце (см. Бытие 11:10-24; 9:26). Позже в описании внука Нахора, Лавана, мы находим как веру в истинного Бога (Бытие 24:21,50,51), так и гадание (Бытие 30:27 – «я узнал путем гадания», Восстановительный перевод) и идолов (Бытие 31:19,30). Речь, таким образом, идет о том, что в семье Фарры бытовал синкретизм – смешение служения истинному Богу и язычества. Для преодоления язычества Аврааму требовалась вера.
Все эти факторы, для преодоления которых патриарху была нужна вера, присутствуют и у современного человека. «В наши дни многие подвергаются тем же испытаниям, что и Авраам. Конечно, голос Божий не обращается к ним прямо с Неба, но Он призывает их посредством истин Своего Слова и обстоятельствами, которые создает провидение. Возможно, что они должны будут оставить свою карьеру, сулящую им богатство и честь, выгодные связи и даже родственников, чтобы пойти тропой самоотречения, лишений и страданий. По замыслу Божьему им необходимо выполнить определенную работу, но беспечная жизнь, влияние друзей и родных будут мешать им развивать черты характера, которые необходимы для этого. Он призывает их освободиться от этих пут и ведет их так, чтобы они чувствовали нужду в Его помощи и зависели только от Него, чтобы Он мог открыть Себя им. Кто готов ответить на призыв провидения, отрекаясь от взлелеянной мечты и нежных уз дружбы? Кто примет на себя новые обязанности и отправится в незнакомые края, охотно и настойчиво выполняя работу Божью, считая всякую потерю приобретением ради Христа? Поступая так, человек проявит веру Авраамову и разделит с ним «в безмерном преизбытке вечную славу», по сравнению с которой «нынешние временные страдания ничего не стоят» (2 Кор. 4:17; Рим. 8:18)» (Е. Уйат. Патриархи и пророки).
Продолжение …
Виталий Олийник
В наше время наиболее древние и наиболее изученные примеры градостроения — это Месопотамия и территория Плодородного полумесяца. В этой области существует огромное количество источников хорошей сохранности. Использование некоторых данных археологии1 также может быть крайне полезно. Мы располагаем эффективными критериями анализа материальных условий изменения мест проживания, трансформации строительных техник, предназначения зданий и в конечном итоге социальной иерархии обжитого пространства. Давайте рассмотрим эти разнообразные примеры.
Первое принимающееся всеми исследователями сведение гласит, что город как феномен появился в оседлых аграрных сообществах. Это не новое открытие, ведь археологи говорили об этом ещё с XIX века. Однако сегодня мы знаем, что существовали и оседлые сообщества охотников-собирателей, о чём свидетельствуют примеры Палестины или Сирийских холмов эпохи натуфийской культуры (12.500-10.000 до н.э.)2. Это стало возможным благодаря изобилию дикорастущих злаковых культур и дичи. Те же условия способствовали одомашниванию растений и животных. Упомянутые факты говорят нам о необходимости внимательного обращения с концептом оседлости, ведь оседлый образ жизни вели задолго до появления сельского хозяйства, и с понятием одомашнивания, которое, как настаивал Жак Кован3, нельзя свети к потребности в мясной пище. Одомашнивание скорее свидетельствует о трансформации символических отношений между человеком и животным, в рамках которых зарождается новое желание человека доминировать над всем биотопом.
Второе сведение указывает на то, что сельское хозяйство впервые появляется на холмах Плодородного полумесяца либо на территориях с обилием диких зверей (бараны, козы) или растений (злаки, овощи, фрукты и т.д.). Однако урбанистический скачок происходит не на этих холмах, а в долинах рек, где практически не было таких пищевых ресурсов. Необходимо учитывать это удивительное несоответствие. Поэтому, прежде чем перейти к ответам недавней археологии, будет полезным обозначить особенности изменения мест проживания людей.
В первую очередь заметим, что даже если модель города воплощает в себе разрыв общества с моделью деревни, последняя не прекращает быть формой оседлости par excellence, а также местом первых решающих морфологических изменений пространства дома. На протяжении более двух тысячелетий деревня оставалась единственной существующей формой совместного проживания. Поэтому не стоит вслед за некоторыми историками, наделявшими особой важностью ритуалы градостроительства, преувеличивать разрыв между двумя упомянутыми типами агломераций – каким бы реальным он ни был. Правда состоит в том, что тысячелетия развития деревенского жилья и техник его строения стали решающими при переходе к городской архитектуре. На самом деле, в сравнении с сообществами охотников-собирателей предыдущих веков главной чертой новых решений в построении жилья становится переход от круглой формы к прямоугольной. К тому же, новый тип сооружений не углубляется в землю, но устремляется ввысь4. Ж. Кован объясняет это таким образом: «круглый дом сразу занимает определенную площадь и, расширяясь, приходит в тупик ; строение же прямоугольных зданий предполагает умение возведения прямоугольной стены в воздухе, направленной ввысь, а также способность фиксировать ансамбль из двух перпендикулярных стен»5. Археология показывает, что прямая стена, изначально возникшая для отделения круглых домов друг от друга, позже, будучи наиболее эффективным техническим решением обустройства и развития жилого пространства, окончательно возобладала. Однако, несмотря на усвоение технологии прямой стены, в некоторых местах продолжала существовать круглая форма. Согласно Ковану, подобное объясняется культурными причинами, а никак не недостаточной технологичностью. Это означает, что символические ограничения традиции, на которых зиждутся обретаемые навыки, не менее значимы, чем функциональные ограничения, способствующие новшествам.
Эти изменения особенно важны, поскольку прямоугольная форма делает возможным одновременно и горизонтальное, и вертикальное расширение построек. Такая форма является гибкой и эластичной структурой – своего рода возобновляемым модулем, способным реагировать на вызовы демографического роста. Система террас и высоких комнат предоставляет пространство как для дополнительного жилья, так и для продовольственного хранения (особенно на террасах, которые легко изолировать от грызунов и влажности). Изобретённая в деревнях формула (которая в зародыше содержит принцип прямоугольной вытянутой решетки) будет использована и усовершенствована уже в городской архитектуре, поскольку она оказалась наиболее эффективной в обустраивании внутреннего жилого пространства, городских путей сообщения, а также в построении наружных стен города и его памятников. Таким образом, с этой перспективы мы наблюдаем значительную морфологическую непрерывность деревни и города.
Другая отличительная черта деревенского жилья территории Плодородного полумесяца — это одинаковое предназначение домов. Все они выполняют идентичные базовые функции: жилья и хранения продовольствия. Иные сооружения, такие как зернохранилища и складские помещения, строятся отдельно, но ничто не подскажет нам, являются ли они общественными зданиями или пристройками, принадлежащими той или иной семье. Их расположение в пространстве склоняет нас скорее ко второй гипотезе. И напротив, основной отличительной чертой городского пространства с момента его первого появления на рубеже XI-VIII тысячелетий до н.э. является существование коллективных сооружений. Эти строения могли быть всевозможных типов: городские стены, храмы, дворцы, каналы. Отметив этот факт, спросим себя: можем ли мы, исходя лишь из наличия коллективных сооружений, считать их частью публичной сферы (пока мы не уточняем смысл этого понятия) как основополагающего аспекта сугубо городского пространства?
В конечном итоге, заметим, что деревенский порядок предполагает приблизительно одинаковый размер всех сооружений, что, в свою очередь, может свидетельствовать о равенстве условий (однако, этому нет подтверждений). Хотя некоторые дома порой кажутся более важными, нежели другие, мы не знаем наверняка, идёт ли речь о месте жительства вождя или просто-напросто о доме состоятельного человека. Напротив, в городе появляется четкое различие между жильём обычных людей и домами элит: политических (дворцы королей и знати), религиозных (храмы) и коммерческих (дома семей торговцев и разбогатевших ремесленников). Поэтому город — это место первичной иерархической дифференциации (не новой, впрочем, для аграрных цивилизаций, однако, мгновенно читающейся в городской архитектуре).
Нам остаётся лишь ответить на ранее поставленный вопрос. Аграрная революция Плодородного полумесяца свершилась на холмистых территориях, но города в большинстве своём появляются в долинах рек. И хотя на холмах развиваются всё более важные городки (bourg), отличительных черт города как такового они ещё не имеют. Это означает, что вопреки распространенной теории, одного лишь увеличения количества аграрных ресурсов недостаточно для появления городского феномена. Требовалось нечто совершенно иное. В первую очередь, понадобилось появление нового подхода к использованию ресурсов, учитывающего и материальные, и социальные условия. Согласно археологическим данным, этот новый подход изначально был связан с перемещением злаковых культур на речные берега, где почва была плодородной, а обеспечение водой стало постоянным благодаря изобретению оросительных каналов. Здесь же появляется важный феномен: соотношение между нехваткой и избытком. Нехватка касалась таких ресурсов как древесина, строительный камень, смола, позже минералы. Поэтому необходимо было либо их доставлять, либо обменивать на избыточные аграрные продукты. С самого начала необходимый обмен олицетворяет не только решающее экономическое изменение, но также способствует, учитывая особенности перевозки ресурсов, значительным политическим и технологическим изменениям. Другой специалист в этой области комментирует сложившуюся ситуацию так:
Каким образом, когда не было ни колеса, ни осла, которые появляются лишь к 3000 до н. э., могли осуществляться подобные обмены? В ситуации отсутствия любого иного вида транспорта, кроме носильщиков, лишь реки и каналы составляли необходимую инфраструктуру. Об этом свидетельствует пример первых городов Месопотамии, тесно связанных с рекой или каналом. Цель подобной взаимосвязи состояла в бесперебойном обеспечении водой как для повседневных нужд, так и для ирригации полей. Однако не менее важным было укрепление путей сообщения. Взлёту городов не так способствовало наличие источника воды, как существование водного пути, то есть, воды, текущей в определённом направлении. Другими словами, росту городов содействовало не только возделывание больших аграрных территорий (как мы полагали ранее), но и развитие торговли6.
Таким образом, движение обменов по различным сетям изначально является основополагающим для возникновения городского феномена (что прекрасно понимал Макс Вебер). Однако необходимо обратить внимание и на социальные условия. Вышеприведённая цитата описывает большие территории, где излишек одних обеспечивается за счёт работы других. Здесь мы имеем дело со сложной историей доминирования одних групп над другими. Подобное неравенство, безусловно, связано с «аграрной революцией», но не стоит его сводить лишь к одному из её последствий. Рабство, к примеру, объясняется не столько диспропорцией в наличии ресурсов (она только лишь его усиливает), сколько взятием военнопленных. Более того, вероятно, что в данном случае стоит говорить скорее о слугах или о подневольных, нежели о рабах. Источники (такие как Кодекс Хаммурапи) удостоверяют раннюю, по крайней мере, для общества Месопотамии, иерархизацию (знать: awilûm, средний класс: muskenum, слуги: wardum), а также, как и везде, соответствие неравных условий и системы эксплуатации. В Месопотамии это связано с очень древним порядком землевладения и с его скрупулёзными правовыми нормами, чётко передающими механизм политического господства и порядок распределения и захвата земель, исполнению которых посвящает себя город монарха. Однако «деспотическое» видение месопотамского общества было бы также ошибочным. Ведь речь идёт скорее об обществе долгов и услуг; об обществе, вероятно, первым изобретшим форму наёмного труда7. Но, поскольку работа там успешно регулировалась и компенсировалась, остаётся понять, в чём город, будучи обустроенным пространством и уникальной социальной структурой, нуждается как в механизме качественно нового типа.
Марселю Энаффу in memoriam (1942-2018)
Перевела с французского Галина Помилуйко