Книга «Возвращаясь к истокам христианского вероучения»
	Следующая >>
Глава:

На всем протяжении своего повествования Библия учит поклоняться Единому Живому Богу – Творцу неба и Земли. Вторая заповедь Декалога однозначно и четко дает запрет верующим на идолопоклонство — божественное почитание идолов, кумиров и изображений. Вот так она изложена в Священном Писании и, соответственно, была выбита на каменных скрижалях:

«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20:4-6>).

Со стороны некоторых представителей православия можно услышать объяснение: «У нас нет идолопоклонства. Мы Единому Богу поклоняемся, а не идолам других богов. А к святыням обращаемся для «приближения» к Творцу».

Однако вторая заповедь дает запрет не просто на идолопоклонство, как на поклонение идолам, символизирующим иных богов, а на почитание всего живого и неживого, что не является Самим Богом. Посмотрите, поклонение иным богам Создатель уже запретил первой заповедью Декалога: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:3). Значит, вторая заповедь, не повторяя первую, возвещает не только о других богах. Посмотрите, она и говорит конкретно об ином: кумирах и изображениях. Так что, во второй заповеди речь идет не только об идолах, являющихся чужеземными богами. Второй заповедью Бог возвещает, что внимание, направленное Ему, должно все принадлежать только Ему, а не кому-либо или чему-либо. Здесь и в иных местах Писания, говоря о Своих взаимоотношениях с человеком, Творец называет Себя ревнителем (см. Исх. 20:5, Исх. 34:14, Втор. 4:24, Втор. 5:9) — мужем, где Его женой является избранный Им народ: «Творец есть супруг твой» (Ис. 54:5, см. также Иер. 3:1, Ос. 1:2, Еф. 5:25, Откр. 12:1,6, Откр. 19:7). Из текстов Библии четко видно к чему (кому) ревнует Бог-ревнитель. Какому мужу понравится, если его жена часть любви будет отдавать кому-либо или чему-либо? Каждый супруг будет в гневе, даже если прелюбодеяние не дойдет до интимной близости, а ограничится лишь поцелуями, знаками внимания или ласками. Я думаю, мало кто будет спорить с тем, что обращаясь к Богу через икону, мощи или святого, верующий этому «посреднику» передает часть своей любви. В отношения между двумя супругами вступает третий, четвертый, пятый… лишние. Все «святые посредники» не являются для людей безликими «проводниками» к небесному Супругу, а приобретают черты, присущие живым личностям: каждая из мощей воспринимается частью земного тела ныне живущего на небесах заступника; знаменитые иконы имеют имена собственные, люди выбирают между двумя иконами дома и пятью в храме — одна всегда милее остальных, и именно ей приятнее молиться, а если какая-то икона не помогает, верующий идет к другой; если святой не защищает, проситель обращается к следующему и т.д. Но ведь Бог Один. Верующие, целуя иконы и мощи, предметы внутри которых нет Бога, знают, что Бог Живой, но продолжают прелюбодеяние. Именно это и вызывает ревность Творца.

Как мы увидели в предыдущих главах, только Бог отвечает на молитвы. Молитва втайне (см. Мф. 6:6) иллюстрирует интимность отношений между Творцом и каждым человеком. Только Создатель — вторая сторона взаимоотношений. Поэтому понятна категоричность Бога в вопросе любого из разновидностей идолопоклонства. Господь муж-ревнитель через Библию не раз грозно предупреждает о грядущем наказании за неверность:

Бог через Священное Писание поясняет бессмысленность и опасность идолопоклонства — почитания людьми любых изделий рук человеческих:

«Что за польза от истукана, сделанного художником, этого литаго лжеучителя, хотя ваятель, делая немые кумиры, полагается на свое произведение? Горе тому, кто говорит дереву: «встань!» и бессловесному камню: «пробудись!» Научит ли он чему-нибудь? Вот, он обложен золотом и серебром, но дыхания в нем нет. А Господь — во святом храме Своем: да молчит вся земля пред лицем Его!» (Авв. 2:18-20).

«Делающие идолов все ничтожны, и вожделеннейшие их не приносят никакой пользы … Они не видят и не разумеют… Все участвующие в этом будут постыжены, ибо и художники сами из людей же… Кузнец делает из железа топор и работает на угольях, молотами обделывает его и трудится над ним сильною рукою своею до того, что становится голоден и бессилен, не пьет воды и изнемогает. Плотник … рубит себе кедры, берет сосну и дуб, которые выберет между деревьями в лесу, садит ясень, а дождь возращает его. И это служит человеку топливом, и часть из этого употребляет он на то, чтобы ему было тепло, и разводит огонь, и печет хлеб. И из того же делает бога, и поклоняется ему, делает идола, и повергается перед ним … и молится ему, и говорит: «спаси меня, ибо ты бог мой». И не возьмет он этого к своему сердцу, и нет у него столько знания и смысла, чтобы сказать: «половину его я сжег в огне и на угольях его испек хлеб, изжарил мясо и съел; а из остатка его сделаю ли я мерзость? буду ли поклоняться куску дерева?» Он гоняется за пылью; обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «не обман ли в правой руке моей?» (Ис. 44:6-20, см. также Пс. 113:10-17, Иер. 10:5,14,15).

Как мы уже заметили, Творец в Библии, говоря об идолопоклонстве, запрещает почитать все кумиры и изображения, даже связанные с Ним. Господь знает, что идолом может стать все, что отдаляет от Него Живого, даже то, что Ему посвящено. Ведь любой предмет, служащий сначала лишь символом Бога, со временем начинает обретать в глазах людей творческую силу, присущую только Создателю. Поэтому именно во 2-й заповеди Господь сказал, что Он ревнитель.

Посмотрите, сразу после получения заповедей и заключения завета с Богом народ израильский, не дождавшись Моисея, взошедшего на гору за скрижалями завета, впал в идолопоклонство — сделал себе скульптуру бога Израилева:

«И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» (Исх. 32:3,4).

Здесь люди не нарушили 1-ю заповедь Декалога, ведь они не нашли себе другого бога. Израильтяне не говорили: «Теперь наш бог телец». Они лишь изобразили Бога, который вывел их из земли Египетской, каким они представляли Его себе — в виде сильного тельца. Однако, Творцу это было не угодно, так как народом была нарушена 2-я заповедь об идолопоклонстве:

«Развратился народ … скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им: сделали себе литого тельца и поклонились ему» (Исх. 32:7,8).

В Писании также есть пример, когда народ израильский начал служить медному змею, через которого Бог спасал их в пустыне (см. Чис. 21:7-9). Яд змей символизировал убивающий грех. А взгляд на змея, вознесенного Моисеем на знамени по указанию Бога, исцелял людей, будучи актом веры (без целования и прикасания) в небесного Спасителя. Однако впоследствии израильтяне сделали из медного змея кумира, что тоже является разновидностью идолопоклонства. Несмотря на то, что этот предмет являлся прообразом Христа (см. Ин. 3:14), такое почитание не было угодно Творцу:

«И делал он (царь Езекия. – Прим. авт.) угодное в очах Господних во всем так, как делал Давид, отец его; он отменил высоты, разбил статуи, срубил дубраву и истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан» (4 Цар. 18:3,4).

Посмотрите, люди здесь обличаются в том, что они начали служить змею – кадить перед ним и даже дали ему имя собственное Нехуштан. К сожалению, сегодня многие не внимательно читают Слово Божие. А ведь во второй заповеди об идолопоклонстве запрещено не только поклонение, но и служение кумирам и изображениям «не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:5). Поэтому заявление некоторых представителей исторических церквей: «Мы не поклоняемся, а только почитаем», не является аргументом. Ведь в любом случае, если православные христиане не поклоняются, то уж определенно служат иконам, мощам и святым, что имеет признаки идолопоклонства и также является прямым нарушением второй заповеди Декалога. Служение — это действие для кого-то или чего-то. Очевидно, что иконам и мощам устраиваются именно служения: посвященные им крестные ходы, молитвословия, песнопения, праздники, свечи, каждения, служения в храме и т.д.

Библейская история о Гедеоне также ярко демонстрирует запрет поклонения предметам, посвященным Богу. Чтобы слава победы не была приписана людям, Гедеон по повелению Господа распустил свое войско и всего тремястами человек одолел армию Мадианитян. Спасенные израильтяне из трофеев отдали ему каждый по серьге. В память о великой победе, дарованной Богом, Гедеон из собранных украшений сделал ефод, который затем превратился в предмет поклонения для народа, что было не угодно Творцу:

«Из этого сделал Гедеон ефод и положил его в своем городе, в Офре, и стали все Израильтяне блудно ходить туда за ним, и был он сетью Гедеону и всему дому его» (Суд. 8:27).

А в 17 и 18 главах книги Судей Библии высмеивается некий Миха, живущий на горе Ефрем, который поставил в своем доме посвященные Богу Израилеву истукан, литой кумир, ефод и терафим. Для служения в домашней скинии он нанял левита. Впоследствии израильтянами из колена Дана у него были украдены предметы домашней скинии и перекуплен священник. Идолы, понятно, не сопротивлялись краже. Но Миха, владелец «личного храма», погнался за грабителями. Слово Божие обличает Миху: он жалок, в отчаянии, разрушен весь его мир, он канючит перед обидчиками: «Вы взяли богов моих, которых я сделал, и священника, и ушли». Хотя Живой Бог, как был, так и оставался с ним рядом. Затем сыны Дана неподалеку поставили город, истребив живших на том месте людей. Там они служили украденным у Михи идолам, хотя настоящая Божия скиния была в то время в Силоме (см. Суд. 18:31, Иис. Нав. 19:51, 1 Цар. 1:3,24).

Согласно тексту Писания, не поклонялись иудеи ни ковчегу, ни храмовой утвари. В скинию, затем в храм Соломона, а потом и во второй храм, построенный после Вавилонского пленения, вообще никто из простых людей не имел права входить. В соответствии с законом Моисея, в святилище совершали служение (жертвоприношения, возложение хлебов предложения, каждение фимиамом на жертвеннике курений перед завесой, поддержание огня в семисвечнике) только священники из рода Аарона – каждая семья определенное время в году (см. Чис. 4:16, 2 Пар. 13:10,11). А в святая-святых входил лишь Первосвященник и только один раз в году в День Искупления – Йом Киппур (см. Лев. 16:2,34). Вспомогательные функции ааронидам в служении при храме помогали осуществлять израильтяне из колена Левина:

«И сказал Господь Аарону: … колено Левиино, племя отца твоего, возьми себе: … пусть они отправляют службу тебе и службу во всей скинии; только чтобы не приступали к вещам святилища и к жертвеннику, дабы не умереть и им и вам … а посторонний не должен приближаться к вам. Сыны Израилевы не должны впредь приступать к скинии собрания, чтобы не понести греха и не умереть» (Чис. 18:1-4,22, см. также 1 Пар. 23:27-32).

То есть ни ковчег, ни храмовую утварь простые верующие и даже левиты, не входящие в семью Аарона, никогда не видели. При перемещении святилища все находящиеся в нем предметы предварительно заворачивались представителями рода Аарона, чтобы их никто не видел, в том числе левиты из рода Каафа, которые носили скинию и ее внутреннее наполнение:

«Когда стану надобно подняться в путь, Аарон и сыны его войдут, и снимут завесу закрывающую, и покроют ею ковчег откровения; и положат на нее покров из кож синего цвета, и сверх его накинут покрывало все из голубой шерсти, и вложат шесты его; и стол хлебов предложения накроют одеждою из голубой шерсти, и поставят на нем блюда, тарелки, чаши и кружки для возлияния … и возложат на них одежду багряную … и покроют светильник и лампады его… Когда … Аарон и сыны его покроют все святилище и все вещи святилища, тогда сыны Каафа подойдут, чтобы нести … не погубите колена племен Каафовых из среды левитов … сами они не должны подходить смотреть святыню, когда покрывают ее, чтобы не умереть» (Чис. 4:5-20).

Вышеприведенные библейские тексты доказывают, что в ветхозаветные времена не было, да и не могло быть, поклонения и служения верующих святым вещам святилища (см. 2 Пар. 2:4), ведь никто, кроме священников ааронидов, их никогда даже не видел. Объясняется это просто: Бог запретил верующим лицезреть утварь храма, чтобы исключить возможность идолопоклонства — обожествлять вещи святилища и поклоняться им, ведь важны были не сами эти предметы, а их функции в служении «очищения» людей от грехов, о чем мы уже размышляли в главе «Обряды».

Сделаем вывод: Библия не только не поощряет почитание посвященных Богу предметов и служение им, но, наоборот, запрещает подобные действия верующим.

	СОДЕРЖАНИЕ
	Почитание образов святых >>
	Теги: ПОЧИТАНИЕ ИКОН, поклонение предметам посвященным Богу, идолопоклонство

Сегодня мы празднуем Торжество Православия. Этот праздник возник в IX веке по случаю победы над ересью иконоборчества. Кому-то может показаться: «Подумаешь, ну кто-то почитает иконы, кто-то не почитает. Главное ведь люди в Бога веруют, Евангелие читают, Христа знают». На самом деле, очень важно то, как мы веруем. Малейшая ошибка может нас увести от Бога. Например, есть такие христиане — монофизиты. Они считают, что у Христа была только одна природа — божественная. А православные знают, что у Него две природы: божественная и человеческая. Ведь если бы у Спасителя была одна природа, то получается, что Он на Кресте не страдал? Как Бог Он не мог испытывать страдания? Получается, что наш Господь актером был? Но мы-то знаем, что Христос своей человеческой природой все страдания претерпел.

В древних патериках есть история про старца, отшельника Агафона. Он был очень почитаем. Как-то пришли к нему молодые монахи с вопросами о духовной жизни и решили его искусить.

— Авва, а правду говорят, что ты большой чревоугодник, — спрашивает один из них.

— Да, братья, я чревоугодник, — отвечает старец

— А, правда, что ты блудник?

— Да, братья, я блудник.

— А, правда, что ты гневливый человек?

— Да, братья, я гневливый.

— А, правда, что ты еретик? — спрашивает, наконец, один монах.

— Нет, братья, простите, но я не еретик!

И потом они у него поинтересовались, почему он со всеми грехами соглашался, кроме последнего. Авва Агафон пояснил, что все перечисленные страсти в той или иной мере были в нем. Но если бы он признал себя еретиком, то, значит, потерял бы надежду на спасение.

Как правило, все сектанты упрекают нас в том, что поклоняясь иконам, мы нарушаем заповедь. Да, сказано, что нельзя изображать Бога, потому что никто Его не видел. Но это относится к ветхозаветным временам. Христа-то видели! Он ходил среди людей, общался с ними. Так почему у нас возникло такое поклонение иконам? А как же еще можно относиться к образу Бога? Даже если взять пример из жизни: ушел сын в армию, мама хранит его фотографию. Она может даже поцеловать ее, но ведь не к фотоэмульсии мать прикладывается, а мысленно обращается к своему сыну! Также и мы. Воздавая почесть иконам, мы почитаем того, кто на них изображен. Как во Христе было две природы — божественная и человеческая, так и в иконе — материальная и духовная.

Еще икона в каком-то смысле является Евангелием в красках. Раньше многие люди были неграмотные. А зайдя в храм, глядя на фрески, человек понимал, что здесь прославляется.

А кроме того икона может приводить к Богу. Было время после революции 1917 года, когда священникам власти запретили проповедовать. И вот тогда «заговорили» иконы. Многие из них попали в Третьяковскую галерею в Русский музей и в другие музеи. И многие люди, видя их, обращались к Богу. Почти все реставраторы и экскурсоводы того времени были верующие. Те, кто работал с иконами, общаясь с этой красотой, не мог не уверовать. Люди начинали интересоваться Православием, читать Евангелие.

Как же объяснить сектантам, почему мы покланяемся иконам? Нужно, чтобы они нас выслушали. Но для этого требуется смирение.

Итак, возвращаясь к празднику Торжества Православия, хочется задаться вопросом: в чем же это торжество заключается? Может быть, оно означает некое триумфальное шествие нашей веры по свету? Ничего подобного. Как сказал нам Господь: «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?». Торжество заключается в наших добрых делах, в отклике на жертву Христову, в наших мучениках. И, конечно, если какому-то человеку сделали зло, а он на него ответил добром — это тоже, самое настоящее Торжество Православия.

Теги: Торжество Православия иконы Седьмой Вселенский собор иконопочитание

Приглашаем Вас подписаться на рассылку портала «Православие в Татарстане». Православный календарь, Священное Писание, душеполезные публикации, новости, уведомления о предстоящих церковных событиях и паломнических поездках — всю эту полезную информацию Вы можете получать удобным способом на свой мобильный телефон по WhatsApp. 📲 Для подписки перейдите по .

Вместо предисловия

Недавно в комментариях к заметке «К вопросу об украденном «православии”» один оппонент написал:

«Славяне «поклонялись” идолам (чурам богов), хотя неоязычники считают своих богов проявлениями одного Бога Всевышнего и о поклонении речи не идёт ….а кстати православные христиане поклоняются и преклоняются изображениям святых да ещё и целуют их…»

Тут примечательно и совершенно оторванная от имеющихся фактов фантазия неоязычников относительно дохристианских теологии и культа, которые они якобы воссоздают, и ложное преставление о богословии иконы.

Другие любители взять с наскока высоты сравнительного религиоведения тоже не отстают в формулировании интеллектуально безнадёжных идей:

«…И вот икона — это та же фотография. Настоящий христианин поклоняется не иконе, а тому, кто на ней изображён.

Спору нет, ответ красивый.

Но! Тогда, чем христианам идолы не угодили? Получается, идолов тоже можно делать. И спокойно поклоняться. НЕ идолам, конечно, а тем, КОГО они изображают.

В общем, довольно странная и двусмысленная трактовка. Не случайно мусульмане по этому поводу злорадствуют, ведь у них такого языческого пережитка нет.» (ЭтноФил, Является ли поклонение иконам идолопоклонством?)

Тут во всём блеске яркий симптом поверхностного мышления, поражённого атрофией аналитических способностей. Ведь только такое мышление основывает свои суждения на внешнем сходстве, игнорируя содержательную разницу.

Странствуя таким путём язычество можно найти и в иудейском культе, установленном Яхве аккурат в противовес язычеству.

Например обрезание, согласно Библии, это личное предписание Бога для иудеев в знак заключённого Завета:
«Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя в роды их: да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами».
(Бытие 17:10-11)

Но Геродот свидетельствует, что обрезание до иудеев практиковали языческие народы:

«Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян. А сирийцы, живущие на реках Фермодонте и Парфении, и их соседи‑макроны говорят, что лишь недавно переняли обрезание у египтян. Это ведь единственные народы, совершающие обрезание, и все они, очевидно, подражают этому обычаю египтян. Что до самих египтян и эфиопов, то я не могу сказать, кто из них и у кого заимствовал этот обычай. Ведь он, очевидно, очень древний. А то что переняли этот обычай вследствие торговых сношений с Египтом, этому есть вот какое важное доказательство. Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают египтянам и не обрезают своих детей».
(Геродот, История, 2:104)

Подтверждает это и Страбон:

«Один из наиболее ревностно соблюдаемых египтянами обычаев следующий: они выкармливают всех новорожденных детей; также подвергают обрезанию мальчиков, а девочек — вырезанию, как это в обычае и у иудеев; ведь эти последние также египетского происхождения» (Страбон, География, 17:2:5)

Материалов для уверенного восстановления культового смысла египетского обрезания мало. Зато оно практикуется многими другими племенами Африканского континента. Так вот, «в 1946 г. старейшины Огола решили допустить французского этнолога Марселя Гриоля и его ближайшую сотрудницу Жермену Дьетерлен к посвящению в «глубокое знание». Они поручили это одному из своих членов Оготеммели. Оготеммели не только приобщил этнологов к начальному знанию, но затем смог их ввести в одну из самых совершенных космогонических картин мироздания. Немалое место в ней отводилось обрезанию и эксцизии. Так, Творец Амма создал мужчину и женщину одинаковыми, как двойников. Но затем они были разделены, чтобы дополнять друг друга, взаимодействовать и тем самым участвовать в динамике жизни. Чтобы добиться такого созидательного противоречия, один из предков нарисовал на земле два контура, один мужской, другой женский, так, чтобы один покрывал другой. Затем первый мужчина лег на них и принял за свои собственные. Но то же самое произошло и с женщиной. Поэтому в этот момент каждый человек был наделен одновременно душами разных полов. У мужчины женская душа располагалась в крайней плоти, у женщины мужская душа находилась в клиторе. Чтобы человек не мог нести бремя сразу двух разнополых существ, предок Номмо сделал мужчине обрезание, тем самым удалив женское начало, таившееся в крайней плоти. Мужское начало в женщине было удалено во время совокупления с мужчиной, уже лишенным женских черт. По одной мифологической версии, первая эксцизия была совершена неким Амма (всего их четырнадцать), который пытался совокупиться с землей. На его пути встретился оттопыренный термитник, клитор земли, который был раздавлен». (Р. А. Орехов, Обрезание в Древнем Египте: интерпретация ритуала с позиций Ближневосточной и Африканской традиций // Проблемы истории, филологии, культуры. – 2014. – N 2 (44). – С. 124-141.)

Таким образом внешне схожий обряд иудеев и догонов преследует совершенно разные культовые цели. Оба народа совершенно по-разному интерпретируют его, вкладывают в него совершенно разный смысл.

Итак, одни и те же культовые действия в зависимости от вкладываемого в них смысла могут быть языческими или выражать поклонение единому Богу. Судить нужно не по внешнему сходству, а по смысловому содержанию!

Как мы увидим далее хотя и язычники, и христиане используют культовые образы (идолов и иконы соответственно), однако совершенно по-разному к ним относятся и вкладывают в их почитание совершенно разный смысл.

Христианское богословие иконопочитания

Русскоязычные православные предпочитают говорить, что иконам они не поклоняются иконам, но почитают их, даже года совершают перед иконами поклоны. Дело в том, что русское слово «поклонение» имеет несколько смыслов. Два из них синонимичны слову «почитание»:

Поклонение в значении почитания не смущает даже вдумчивого иконоборца. Библия даёт множество примеров совершения поклонов перед людьми и рукотворными святынями. Она прямо повелевает почтительно обращаться с освящёнными предметами культа и почитать разные категории людей (родителей, царя, других христиан…).

Но есть в «поклонении» одно значение, которое можно адресовать только Богу: поклонение как служение, как полное посвящение своей жизни.

«Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя; а живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, – всегда Господни». (Рим. 14:7-8)

Вторая заповедь десятисловия запрещает делать культовые изображения именно для служения им как богам:
«…не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель…” (Исход 20:5)

Если же культовые изображения не обожествляются, то они вполне допустимы в поклонении Богу с точки зрения Библии:
«…и сделаны на них, на дверях храма, херувимы и пальмы такие же, какие сделаны по стенам; а перед притвором снаружи был деревянный помост”. (Иез. 41:25)

Когда иконоборцы говорят: «Поклоняться можно только Богу а вы, православные, поклоняетесь иконам”, то в этом упрёке они смешивают разные значения слова «поклонение». Чтобы избежать этой путаницы в диалоге с иконобрцами православные настаивают: «Мы не поклоняемся иконам, мы их почитаем».

В греческом языке такой путаницы нет. В грекоязычных вероучительных текстах для поклонения Богу используется слово λατρεία , а когда говорят о почтительном отношении к людям и святым предметам – προσκύνησις .

Но что значит «почитание» в отношении икон? Те знаки почтения, которые православные выказывают перед иконами выражают уважительное и почтительное отношение не к доске и краске, не к предмету, но к тому, кто на иконе изображён. Об этом чётко говорит орос Седьмого Вселенского Собора, отстоявшего иконопочитание в споре с иконоборцами:

«…мы, шествуя как бы царским путем и следуя богоглаголивому учению святых отцов и преданию кафолической церкви и Духу Святому, в ней живущему, со всяким тщанием и осмотрительностью определяем:

подобно изображению честного и животворящего Креста, полагать во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях, честные и святые иконы, написанные красками и сделанные из мозаики и из другого пригодного к этому вещества, иконы Господа и Бога и Спаса Нашего Иисуса Христа, непорочные Владычицы нашея Святыя Богородицы, также и честных ангелов и всех святых и преподобных мужей.

Ибо, чем чаще через изображение на иконах они бывают видимы, тем более взирающие на них побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и к любви к ним и к тому, чтобы чествовать их лобызанием и почитательным поклонением (τιμιτικην προσκυνησιν), не тем истинным по нашей вере служением (λατρειαν), которое приличествует одному только Божескому естеству, но почитанием по тому же образцу, как оно воздается изображению честного и животворящего Креста и святому евангелию, и прочим святыням, фимиамом и поставлением свечей, как делалось это по благочестивому обычаю и древними.

Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней».

Человек, будучи существом духовно-телесным, так устроен, что может приобщиться к не чувственным реалиям только через чувственный символ. Поэтому мы выражаем любовь (возвышенное и не чувственное, казалось бы, переживание) через символы подарков, объятий, поцелуев… А когда нет любимого человека рядом, изнемогая от тоски, чтобы излить переполняющие сердце чувства можем с трепетом достать предмет, напоминающий нам о возлюбленной (-ом) и с нежностью прижать его к груди, или поцеловать и обнять её (его) фотографию…

Верующие тоже не имеют физической возможности обнять Христа, святых и ангелов. Но уважение и любовь к ним, переполняющая души, тоже требует естественного выхода. Такой отдушиной становятся святые «фотокарточки» – иконы.

«…Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии». (1. Коринфянам 6:20)

Важно: сами по себе иконы не воспринимаются как воплощение изображённой на них личности, как их тела в этом мире. Это просто образы, напоминающие о тех, кого физически нет рядом.

Христос, святые и ангелы слышат молитвы христиан и без икон. И без икон они способны отвечать на эти молитвы. Иконы нужны не им, а христианам для лучшего, более полного выражения религиозных чувств.

Теология идолопоклонства

Оставим в стороне неоязыческие фантазии по поводу отношения к идолам как совершенно произвольные и голословные. Имеющиеся у историков отчасти письменные, отчасти археологические данные позволяют в целом реконструировать важные элементы отношения язычников к идолам.

Для того, чтобы вновь созданный истукан мог использоваться в культе в язычестве совершалось так называемое «оживление» идола. Для этого существовало три способа:

1. Через художественные приёмы. «Для придания жизненности греческие статуи делали разноцветными, или показанными в движении (шагающие куросы); либо использовалась т. н. «архаическая улыбка», придающее лицу странное и подчас неуместное выражение, однако, одухотворяющее изваяние. Возможно наделение статуй теми или иными атрибутами живых также одушевляло их. Например, в исландской «Старшей Эдде» есть следующий пассаж (Речи Высокого, 49): «В поле я отдал одежду мою двум мужам деревянным; от этого стали с людьми они сходны: жалок нагой». (Кутарев О.В. Реконструкция почитания и обряда освящения языческих идолов у славян (на сравнительных материалах Старого Света) // Вестник РХГА. 2015. Т. 16. Вып 4. С. 177–191.)

2. При помощи телестики, которая определяется как «искусство освящения статуй, когда для вызывания божества создается его изваяние по определенным правилам, так, чтобы изображение соответствовало богу или демону, и наделяется подходящими для него атрибутами». (Петров А. В. Античные источники по эллинистической магии. — СПб., 1995.) Методы тут могли быть разными. Например, на основе принципа симпатической магии, по которому любой бог имеет своё симпатическое представительство, как минимум, в животном, растительном и минеральном царствах. Чтобы сделать статую причастной тому или иному богу «согласно этой науке о таинствах наполняют полость статуи подобающим веществом, состоящим из надлежащих частей, животных, растений, камней, трав, корней, драгоценных камней, записок, и иногда приятными ароматами <…>, что, таким образом, делает изображения живыми и заряжает их тайной силой» (Доддс Э. Р. Греки и иррациональное / Пер. с англ. С. Пахомова. — СПб.: Алетейя, 2000. Сс. 425-426). По такому же симпатическому принципу работали изображаемые на идолах магические символы.

Магическое слово также является символом, соединяющим в себе земное и божественное начала. Поэтому и оно использовалось в теургическом ритуале освящения идолов.

Как объясняет Прокл, чувственные вещи ограничены, ущербны по сравнению с божественной природой и потому без особой подготовки не способны её воспринять. «И телестика, и прорицания оракулов, и изваяния богов – установлены на земле так, чтобы посредством некоторых символов вещественные, частичные и подверженные тлению предметы делались подходящими для того, чтобы причаствовать богу, быть движимым им, либо предвещать будущее». (Прокл Диадох. Комментарий к «Тимею», 3.155.18‒22.)

Он же объясняет смыл освящения. Причастность истуканов богам он сравнивает с пребыванием души в теле:

«Подобно тому, как посвященный в таинства, возложив на изваяния богов определенные символы, усиливает их способность приобщения к высшим силам, так и всеобщая природа, создавая при помощи естественных разумных логосов телá – эти изваяния душ, – всеивает в одни одну, а в другие другую способность к принятию души – лучшей или худшей». (Прокл Диадох. Комментарий к «Тимею», 1.273.10‒18.)

Как пишет современный исследователь работ языческого философа-неоплатоника: «Когда Прокл говорит, что душа вселяется в тело, то соответственно, и божество вселяется в подготовленную статую. Следовательно, символ оказывается аналогичен «способности к принятию души», потенции одушевленности. Символ – необходимое условие «вселения» бога в соответствующее изваяние, он соединяет собой вещественную телесность с умной божественной природой». (Курдыбайло Д.С. О символизме в Комментарии Прокла к «Тимею» Платона // Философский журнал. Том 12, № 2. — 2019. — Сс. 144–159.)

Итак языческий истукан (идол) это по сути тело бога в этом мире. Любопытно, что маги-теурги (специалисты по телестике) могли при необходимости вселять бога и в себя: то есть предоставлять богу для вселения собственное тело.

3. Третий способ тоже прослеживается в многочисленных языческих культурах: древнегреческой, фино-угорской, финно-карельской, древнекитайской, древнеяпонской, ведийской и мн. других. Но в них он присутствует как атавизм некой древней традиции, смысл которой не отражает уже присущая этим культурам мифология. Он раскрывается только в древнеегипетской религиозной культуре, где соответствующий обряд называется «отверзение уст и очей».

Характерными чертами обряда является приурочивание кульминации к рассвету, использование огня и принесение жертвоприношений. Главной частью является символическое омовение или обведение (обычно кровью жертвенных животных) рта и/или глаз статуи. После чего она поворачивается лицом на восток. И когда лучи восходящего солнца касаются глаз истукана он считается ожившим и готовым таким образом к культовому использованию.

Семантика этого обряда связана с мифом об Осирисе, которого убил Сет, а тело разделил на множество частей. Исида собрала тело воедино, но не смогла воскресить мужа. Тогда на выручку пришёл их сын Хор, потерявший в бою с Сетом глаз. Он возвращает потерю и влагает свой глаз в уста отца. После чего Осирис воскресает. Напомню, что Хор (Гор) это бог неба и солнца. Отсюда понятен весь солнечно-огненный символизм обряда.

Примечательно, что непременным атрибутом славянских идолов являются как раз рот и глаза, тогда как другие части тела могут отсутствовать или быть совершенно невыразительными. У нас нет источников, описывающих как именно проходило оживление идолов у славян, но только что упомянутый факт и некоторые фольклорные данные могут свидетельствовать, что имел место третий вариант. «Любопытно, что в плачах по умершим, представляющим собой чисто языческое наследие, распространен призыв к умершему типа: «востани, видь брата твоего»; т. е. «довольно часто, особенно у украинцев, плакальщик обращается к покойнику с просьбой взглянуть на собравшихся близких». В одном из древнерусских Азбуковников приводится необычное значение слова «Роженица». «Роженица — стивие, им же си очи утваряху, еже есть чортов камык , им же мазаху очи и лица». Речь идет о неком красящем косметическом средстве (стивие), но интересно, что оно называется именно «роженицей», т. е. «утварение» глаз «рождает» того, кому их «утваряли»; бросается в глаза и неслучайная игра автором корнями «отворять» (глаза) и «творить». Несомненно, возможно проведение большего числа параллелей, например, в области обрядовых кукол или, скажем, загробных представлений славян о слепоте и, соответственно, необходимости глаз и света умершим, что обеспечивается некоторыми ритуалами». (Кутарев О.В. Реконструкция почитания и обряда освящения языческих идолов у славян (на сравнительных материалах Старого Света) // Вестник РХГА. 2015. Т. 16. Вып 4. С. 177–191.)

Мы были вынуждены обращаться к письменным языческим источникам не славянского происхождения, потому, что собственно славянских нет в нашем распоряжении. Однако те отрывочные свидетельства о том, как славяне-язычники обращались с идолами говорит в пользу того, что они не представляли из себя исключение и видели в идолах не просто отвлечённые напоминания о богах, но именно тела богов, через которые те действуют в этом мире. Как и древние эллины, фино-угры, индусы, мессопатамцы… славяне обращались с идолами как с живыми существами. Их кормили и поили жертвенными приношениями. Им приносили подарки. Им полагались слуги-жрецы, а у полабских славян и собственные лошади.

Ввиду слабой общественной организации славянские боги не дошли до роскоши богов месопотамских, например. У некоторых из которых был свой штат наложниц, музыкантов, танцовщиц, законная жена из людей. Но в целом отношение к идолу идентичное: как к живому существу в теле.

Причём считалось, что он действительно может действовать в этом теле: есть, пить, говорить.

В Индии в 1995 году тысячи индуистов наблюдали, как местные мурти пьют преподнесённое молоко.

Правда, за исключением особых случаев, в основном ночью. Поэтому ночью (время духов) на территорию капища входить строго запрещалось. Ведь побеспокоив занимающегося своими делами бога можно было его разгневать и лишиться жизни.

Письменные источники сохранили некоторые сюжеты, свидетельствующие, что в истуканах видели именно живых существ. Так «Повесть временных лет» рассказывает, что когда идола Перуна скинули в реку, язычники бежали за ним и кричали: «Выдыбай (выплывай, выкарабкивайся — ред.), боже, выдыбай!» Но Перун оказался беспомощен. И даже когда течение прибило его к берегу, какой-то остроумный мужичок-христианин снова оттолкнул его в воду не упустив возможность потроллить веру современников в то, что идол и есть бог в теле истукана: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а теперь плыви прочь!»

Лаврентьевская летопись сообщает, что Владимир «когда пришел, повелел опрокинуть идолы, – одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью, и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, – чтобы принял он возмездие от людей». Понятно, что методы борьбы с язычеством князя были основаны на языческих верованиях, хорошо ему знакомых, ибо и сам он ещё совсем недавно был язычником.

Разница между христианским восприятием идола и языческим в данном случае только в том, что язычник полагал, что идол Перуна заселён одноимённым богом, а христианский автор видел здесь одержимость бесом.

Действия самих язычников тоже говорят о том, что в идоле они подразумевали вместилище бога, его тело. Василий Сидихменов приводит несколько характерных эпизодов из истории китайского язычества (но такое отношение типично для язычества всех уголков Мира):

«Хотя идолы считались божествами, они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, «изгоняли» из святых мест, хлестали и даже ломали священные таблички, выражая недовольство.

Однажды идола доставили в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в храме. По обычной судебной процедуре судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками.

В 1890 г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол не захотел послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.

В 1892 г. на юге Китая, в районе Фучжоу, в период длительной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых роптали на бога-врачевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажное изображение посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне намеревались наказать бога-врачевателя и преодолеть пагубное влияние злых духов.

Как-то во время длительной засухи крестьяне усиленно упрашивали дракона вызвать дождь. Поскольку их молитвы оставались тщетными, возмущенные верующие вытащили изображение дракона из храма и с проклятиями бросили его в грязную канаву. Но вот пошел дождь: дракон одумался и решил исправить свою оплошность. Тогда крестьяне достали его из канавы, тщательно обмыли и водворили на прежнее место.

В конце XIX в. в Фучжоу скоропостижно скончался высокопоставленный чиновник. Виновными в его смерти были признаны божества из кумирни, расположенной недалеко от города. Об этом донесли императору. Последний повелел поступить с виновными духами по всей строгости. В кумирню была направлена полиция. Трех идолов доставили в судебное присутствие, предварительно в целях предосторожности завязав им глаза. Их судили и приговорили к телесному наказанию, которое тут же и было приведено в исполнение. После этого проученных истуканов водворили на прежнее место». (Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого. — Смоленск: Русич, 2010.)

Итак, языческий истукан (идол) это тело бога, через которое он взаимодействует со своими поклонниками и действует в этом мире.

В своём «потустороннем» мире языческий бог бессмертен и обладает телом, предназначенным для «того света». Но чтобы действовать в нашем мире он вынужден воплощаться в различные тела. Таковыми могут служить как природные стихии и явления, так и специально созданные тела — истуканы. А обряд «освящения» (оживления) такого истукана это по существу обряд вселения в него какого-либо бога.

Ритуал «открывания (зажигания) глаз», проводимый над индуистскими мурти (идолами), так и называется: адхивасана — вселение.

Резюме

Теперь можно кратко напомнить существо богословия иконопочитания и теологии идолопоклонства, чтобы ощутить колоссальную и непреодолимую разницу между ними.

1. Иконы не воспринимаются как воплощение изображённой на них личности, как её тело в этом мире. Это просто образы, напоминающие о тех, кого физически нет рядом.

Христос, святые и ангелы слышат молитвы верующих и без икон. И без икон они способны отвечать на эти молитвы. Иконы нужны не им, а нам для лучшего, более полного выражения религиозных чувств.

2. Идолы это тела богов, необходимые им для того, чтобы взаимодействовать с верующими и действовать в этом мире.

Разница между иконой и идолом, как разница между фотографией отсутствующего рядом человека и человеком, лично присутствующим рядом в собственном теле (с поправкой на то, что у языческого бога может быть одновременно несколько таких тел в этом Мире).

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Будь щедрым — поделись:

• • Протестанты называют икону идолом, а почитание икон — идолопоклонством. В своей критике православного иконопочитания они усматривают сходство с язычеством внешнее, а не в сути.

    Для того чтобы понять, от чего предостерегает II заповедь, надо выяснить: что же такое идол и отличается ли он чем-либо от иконы? Даже при самом поверхностном анализе мы найдем ряд фундаментальных отличий и даже полярных противоречий между иконой и идолом. Что такое идолопоклонство? Нетрудно согласиться со следующим определением: идолопоклонство есть поклонение как богу кому-либо или чему-либо вместо истинного Бога с использованием культовых изображений любого рода.

    Культовые изображения могут быть самыми разными по своему материалу и внешнему виду. Отступлением от Бога является не какие-либо формы, размеры, цвет, материал и т.д., а то, что это почитается вместо Бога или наравне с Богом. Чтобы обвинить православных в идолопоклонстве надо упрямо игнорировать два фундаментальных положения Православной Церкви: 1) мы поклоняемся Единому Богу, Творцу неба и земли, явленному нам в Троице; 2) мы не считаем иконы или какие-либо иные изделия рук человеческих богами или равными Богу. И тот, кто соглашается с предложенным выше определением идолопоклонства, не имеет права обвинять Православие в этом грехе.

    Идол есть ложь (Иер. 51,17), вымысел человека (Деян. 17,29). В религиозных блужданиях язычников, которыми нередко заболевали и евреи, возникал ряд вымышленных мифических персонажей, обожествляемых языческими народами. Не вполне освободившись от языческих привычек, евреи потребовали вылить им золотого тельца, подобного быку Апису, которого они видели в Мемфисе. Почему же это была измена? «Они обратились сердцами своими к Египту… и принесли жертву идолу» (Деян. 7,39;41), — поясняет первомученик Стефан. Не Богу возносили они молитвы, но идолу, и ему была адресована жертва. Как с горечью замечает псалмопевец: «Променяли славу свою на изображение вола, ядущего траву. Забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое в Египте» (Пс. 105,20-21). Идолопоклонство для евреев было не просто сменой атрибутики поклонения Богу, это всегда было сменой самого объекта поклонения. Язычество обожествляло сами изделия, и идолы считались богами, а отнюдь не их образами. По свидетельству пророков, язычники говорили дереву: «Ты — мой отец» и камню: «Ты родил меня»… где же боги, которых ты сделал себе? (Иер. 2,27,28; Ис. 48,5; 44,9-20), народ Мой вопрошает свое дерево… они отступили от Бога своего (Ос. 4,12) и т.п. Если бы действительно идолы являлись для язычников лишь образами, то эти, как и многие другие, обличения и упреки пророков были бы беспочвенны. Они носили бы скорее клеветнический характер, чем обличительный. Сердцеведец Господь, зная помышления идолопоклонников, говорит, что те «вопрошают дерево», а не Бога пред деревом, как, например это делал Моисей пред ковчегом.

    Православные, глядя на икону, не к ней обращаются, и не дерево и краски являются предметом нашего поклонения, а Личность, изображенная на иконе. Написание образа возникает от желания приблизиться к Первообразу. И наоборот, создание идола происходит не от стремления к Богу, а от Его забвения.

    Что делает деревяшку идолом? Её обожествление. Оно отодвигает Самого Бога на второй план или полностью заменяет Его. Господь повелевает Моисею: «Сделай себе медного змея и выставь его на знамя, и если ужалит змей какого-либо человека, ужаленный, взглянув на него, останется жив» (Числ. 21,8). На этом примере мы видим изображение, служащее для спасения человека. И лишь когда евреи начали много спустя кланяться ему как божеству, называя его Нехуштаном, медный змей был истреблён благочестивым царем Езекием (4Цар. 18,4). Истреблён не потому, что был почитаем, а потому, что стал обожествляем. Следовательно, второй заповедью запрещено не всякое изображение, а только обоготворяемое, замещающее собой Бога, т.е. идол. Иное понимание второй заповеди делает Библию противоречивой.

    Характер этого запрета связан с вопросом о едином истинном Боге. Это ограждение единобожия от всех возможных примесей и подмен. И, конечно же, православные абсолютно согласны с тем, что эти запреты предостерегают против идолопоклонства и являются этически вескими и реальными как в Ветхом, так и в Новом Заветах.

    Однако протестанты в этот запрет включают слишком многое. Они говорят: всё Священное Писание Ветхого и Нового Заветов осуждает иконопочитание. Под этим общим названием ими понимаются все виды изображений.

    Но действительно ли у евреев не было никаких изображений? Были, причём, изображения священные, носящие чисто религиозный характер. Господь сказал: «Не делай себе… изображения какого-либо гада, ползающего по земле» (Вт. 4,8). И Он же повелевает: «Сделай себе медного змея» (Числ. 21,8). Нельзя изображать животных, но в видении Иезекиилю был показан небесный храм, изобилующий резными изображениями херувимов с человеческими и львиными лицами (Иез. 41,17-18). Господь запрещает изображать птиц, но от Него же исходит повеление вылить херувимов с крыльями, сделать Херувимов на ковчеге (Исх. 25,8;22), на стенах скинии (26,1;31), во внутренней части храма (3Цар. 6,27), на дверях храма (25 ст.), на стенах храма (2Пар. 3,7), во Святая Святых и на завесе (10,14). Эти повеления указывают, прежде всего, на возможность изображать духовный тварный мир средствами искусства. Важно отметить, что для того, чтобы сделать все принадлежности скинии, в том числе и иконы херувимов, Бог исполнил мастера, Веселеила, Духом Своим (Исх. 31,1-11). Это было не просто украшение храма, а религиозные изображения, освященные Богом по Его же собственному повелению: «Возьми елея помазания и помажь скинию и всё, что в ней, и освяти её и все принадлежности её, и будет свята» (Исх. 40,9). Так религиозные изображения были учреждены для евреев Тем Самым Богом, Который запретил обожествлять что бы то ни было. Об этом же свидетельствует и их место в культе Израиля. Херувимы служили образом присутствия славы Господней, ковчег — образом присутствия Бога. Ссылаясь на Числ. 10,33-36 скажем больше — это был образ Самого Бога.

    Никто из пророков не укоряет иудеев за священные изображения, бывшие в храме. Они запрещали делать изображения «других богов». Разве изображение Христа — это изображение идола? Если учесть, что к материалу, из которого сделаны иконы, мы, в отличие от язычников, относимся равнодушно, то для того, чтобы продолжать обвинять нас в идолопоклонстве, надо будет сказать, что мы не Тому, Кому надо кланяемся. Но такое не решится утверждать и самый недалёкий разум.

    Надо научиться отличать священное от несвященного и нечистое от чистого (Лев. 10,10). И это касается всех аспектов богословия и жизни. Есть скиния Давида (Деян. 15,16) и скиния Молоха (7,43), чаша Господня и чаша бесовская, трапеза Господня и трапеза бесовская (1Кор. 10,21). Язычники обманываются, когда изображают Ваала, Астарту, Молоха, Артемиду, Перуна и др. Их не было. Заблуждаются также, когда обожествляют земных царей и народных героев. «Кроме меня нет Бога» (Ис. 44,6) — говорит Господь.

    Надо смотреть глубже. В суть вещей, их цель. В Священном Писании посредством слова изображаются и Бог, и ангелы, человек, и добродетели и пороки, а так как всё говоримое о них истинно и имеет целью прославить имя Божие, то мы принимаем Писание всем сердцем и душой, ибо оно возвещает нам о великом промысле Божием и тайнах спасения человека. Не о том ли самом говорят и иконы, передавая смыслы иными символами? Принимая Библию, мы отвергаем писания еретиков, как содержащие ложь, несмотря на их внешнее сходство. Так должно рассуждать и о священных изображениях.

    Протестанты укоряют православных в том, что, ссылаясь на факт Боговоплощения, они недооценивают запреты Ветхого Завета. Воплощение Господа ни в коей мере не сделало допустимым поклонение ложным богам или божеству. Вторая заповедь не отменена воплощением Сына Божия. Боговоплощение сделало неизобразимого Бога — изобразимым по Его человечеству. О возможности изображения Христа, ангелов и других духовных реалий нет смысла приводить доказательства. Все протестанты изображают Христа, Богоматерь и др. в своих журналах, книгах и плакатах. Странно то, что они при этом доказывают невозможность изображения Христа в каком бы то ни было виде.

    Изображать Христа можно и нужно. Икона — это те же священные слова, облечённые в краски, наглядное изображение того, о чем проповедовали пророки и апостолы. Вопрос в том, допустимо ли использовать изображения при молитве, оказывать перед изображением знаки почтения? Приемлется ли Богом поклонение, совершаемое перед Его образом?

    Свою полемику против иконопочитания протестанты строят на ошибочном предположении: идолопоклонство есть поклонение истинному Богу с использованием каких-либо изображений.

    Во-первых, эта формулировка не подтверждается ни единым местом из Писания. Все места, приводимые ими, говорят о поклонении языческим богам.

    Во-вторых, под это непродуманное определение подпадают все праведники Ветхого и Нового завета. Господу, Богу твоему, поклоняйся (Мф. 4,10), но в Библии есть много примеров почтительного поклонения тому, что не есть Бог во имя Самого Бога. Так Давид поёт: поклоняюсь пред святым храмом Твоим (Пс. 137,2). Поклонюсь святому храму Твоему (Пс. 5,8). Поднимаю руки к святому храму Твоему (Пс. 27,2). Пойдём к жилищу Его, поклонимся подножию ног Его (Пс. 131,7). Иисус Навин пал лицем своим пред ковчегом (Нав. 7,6). Апостол Павел ходил в Иерусалим для поклонения (Деян. 24,11) и молился в храме до исступления (22,17). Иаков… поклонился на верх жезла своего (Евр. 11,21). И что же, все они согрешали? Нет. Это было поклонение Всевышнему пред образом, говорящим о Нём! Как это верно выразил Соломон в своей молитве о храме: когда они (израильтяне) почувствуют бедствие в своём сердце и протянут свои руки к этому храму, Ты услышь с неба, с места Твоего обитания, и помилуй (3Цар. 8,38-39).

    Протестанты споткнулись о слово «поклоняться». Смешением двух образов поклонения они бросают тень на святых Ветхого Завета, косвенно обвиняя их в идолопоклонстве. «Поклонение» как религиозное самопосвящение и упование надо отличать от «поклона» как физического выражения почтения. Иначе, чтобы запретить поклоны перед иконами, придётся признать, всех благочестивых иудеев идолопоклонниками.

    Чем был ковчег для Израиля? Он был объектом поклонения истинному Богу, образом Бога, образом Его благодатного присутствия. «Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, Господи, и рассыплются враги Твои, и побегут от Лица Твоего ненавидящие Тебя! А когда останавливался ковчег, Он говорил: возвратись Господи, к тысячам и тьмам Израилевым» (Числ. 10,35-36). Размышляя по-протестантски, невозможно не обвинить Моисея в идолопоклонстве, ведь о ковчеге завета он говорит как о живой личности. А как отнестись к тому, что Давид скакал из всей силы пред Господом (2Цар. 6,14), т.е. пред ковчегом? Кроме того, пред ковчегом приносили всесожжения (3Цар. 3,15), воспевали (Пс. 137,1-2), кадили (Исх. 40, 26-27), возжигали лампады (37,17;23). Не лишним будет заметить, что на ковчеге были два золотых херувима чеканной работы. Ковчег отделялся завесою, на которой также были вышиты херувимы (2Пар. 3,14). Жертвенник стоял перед этой завесою (Исх. 40,5). Таким образом, курения возносились в присутствии священных изображений. Внешне израильтяне — те же язычники. Но если присмотреться, то нетрудно убедиться, что совершение всех этих религиозных действий с непосредственным участием материальных предметов вовсе не мешало им истинно поклоняться Творцу, напротив, этому способствовало. Так и каждение перед иконами адресовано не самим иконам, а тем, чьи образы они нам являют.

    Протестанты возражают, что творить вышеописанные изображения повелел Сам Бог, а иконы не санкционированы Им непосредственно, потому не имеют прав на существование. Но, во-первых, в Новом Завете нет санкции ни на какие религиозные изображения, но протестанты их широко используют. Во-вторых, Бог повелел сотворить эти образы не без причины и цели, а, прежде всего, для установления правильного образа богопоклонения. Следовательно, Он санкционировал не просто перечень позволительных изображений, а пользу их употребления. В третьих, вышеозначенное поклонение не предписано Ветхим Заветом, однако Писание неоднократно свидетельствует об этом как о проявлении благочестия.

    VII Вселенской Собор определил, что священные изображения должны быть везде — дабы чаще человек вспоминал о Спасителе и чаще молитвенно призывал Его. Икона провоцирует рождение молитвы в душе верующего, и чем больше будет изображений, пробуждающих нашу молитву, тем лучше.

    Зачем в Ветхом Завете при молитве обращались к Иерусалиму и храму? (3Цар. 8,48; Дан. 6,10). Моление пред образом обращено к Первообразу и приемлется Им. Именно это движение души, направленное к Богу, делает изображение — иконой. Потому и воздавалось ковчегу Завета почтительное поклонение, что его присутствие устремляло сердце к Богу и порождало молитву. Так и икона служит нам для рождения тех же чувств.

    Никто не станет отрицать, что, даже глядя на звёзды или красоты природы, можно славить Сотворившего. Как многочисленны Твои дела, Господи! Всё сделал Ты премудро! (Пс. 103,24). Значит, можно глядя на земное, воспевать Небесное! И этот зримый путеводитель к Незримому Богу становится «мерзостью пред лицем Божиим» только тогда, когда люди поклоняются звёздам и стихиям вместо Бога, сотворившего их.

    Итак, мы подошли к главному вопросу иконопочитания: принимается ли поклонение пред образом Самим Первообразом т.е. есть ли связь между ними? Мать, целующая фотографию любимого сына не вызывает у протестантов отвращения. Ведь не фотобумаге она изливает чувства, а сыну. И традиционная православная формула о мысленном восхождении от образа к Первообразу в данном случае понятна и принимается протестантами безоговорочно.

    Что объединяет портрет с тем, кто на нём изображен? Одна и та же личность. Глядя на портрет, мы говорим: «Это Иван Иванович» и, глядя на самого Ивана Ивановича, говорим так же. Их вовсе не объединяют форма, вещество, цвет, объём, вес или даже внешние данные. Их объединяет тождество личности. У них одно имя. А имя — это указатель не естества, а личности.

    Библия — это также совокупность образов, преподанных нам словами. И протестанты достаточно благоразумны, чтобы не заворачивать пирожки в страницы из Библии. В данном случае они признают связь образов с первообразами, хотя если даже на Библию (книгу) посмотреть так, как протестанты смотрят на икону, то и это не более чем обычная бумага и краски. Да, икона писана символами, и протестантам непонятна, но ведь и Библия писана так же. И если она написана символами, нам непонятными (на непонятном нам языке), то от этого она не перестает быть Словом Божиим. Так и икона есть образ Бога, независимо от того, все ли это понимают.

    Если кто-либо из протестантов станет обижаться на то, что некто презрительно плюнул на его фотографию, то нарушит собственную убеждённость в абсолютной раздельности образа с первообразом, ведь оскорбление нанесено бумаге, краскам, но никак не тому, кто на ней изображён. А то, что попутно плюющий произносил ваше имя, так это тоже к вам не относится, он ведь не на вас плюнул!

    Протестанты считают, что православные боготворят иконы, служат иконам акафисты и молебны, поклоняются иконам. Мы не боготворим иконы, а поэтому не им служим акафисты и молебны и не им поклоняемся, а Богу. Определение: «служение и поклонение иконам» предполагает собой полное отсутствие связи образа с первообразом.

    А если протестанты правы и её действительно нет, то и поклонение ковчегу Завета не более чем поклонение ящику и вышеперечисленные ляпсусы об оскорблении образа — нормальны. Однако Слово Божие говорит обратное. Бог не чуждается Своих образов. Он действует и даже чудотворит через рукотворные предметы, символизирующие Его Самого.

    Древние, взирая на прообраз попрания сатаны (медный змей), спасались от смерти, а мы, молитвенно взирая на образ Поправшего — идолопоклонники?! Нелогично. По поводу медного змея протестанты возражают, что Бог тогда действовал через образ потому, что у израильтян была слабая вера в невидимое. Но тогда придётся признать и Моисея маловерным. Это ему сказал Бог: Я буду открываться тебе и говорить с тобою… посреди двух херувимов (Исх. 25,22), то есть тоже через видимый образ. Получается, что у любого протестанта вера в невидимое сильнее веры Моисея и Давида!

    О чудесах от ковчега знает каждый, кто читал Ветхий Завет. Вспомним хотя бы о падении идолов в храме Дагона (1Цар. 5,1-12) или переход через Иордан, как некогда через Красное море (Нав. 3,5), обнесение ковчега вокруг Иерихона (Нав. 6,5-7) и так далее. А сколько чудес и исцелений от икон знает христианская история, начиная с первых веков и до наших дней. Но для протестантов чудеса от икон — это «печальное заблуждение». Почему протестантам, словно атеистам, нужно доказывать, что Церковью не «приписывалось совершение чудес и исцелений» от икон, а они действительно случаются на самом деле?

    Благоговейное отношение к образу Христа мы видим и у самих протестантов. Баптисты, почитая в обряде хлебопреломления хлеб и вино — символами, или иначе: образами, знаками, Тела и Крови Христа, весьма трепетно относятся к этим символам. Хлебом не крошат и, вкушая с вином, мысленно возносятся на Голгофу или тайную вечерю. Так, рукотворный образ Христа возводит баптиста к Первообразу. Почему же другого рода рукотворенные образы вызывают у баптистов прямо противоположные чувства? Не должно ли им пред образом Христа благоговеть так же, как перед образом Его искупительной жертвы? Почему образ Тела и Крови свят, а образ Самого Христа — идол?

    Поклонение, даже жест, пред образом настолько связано с поклонением Первообразу, что в эпоху иконоборчества христиане жертвовали жизнью, отказываясь от попирания икон. И иная сторона: для христианина лучше отдать тело на муки, чем поклониться образу ложного бога. Не древесина и отделка так неприемлемы (или любимы) были для мучеников, а те первообразы, которые за ними скрывались. Образы ложных богов есть принадлежность отца лжи (Ин. 8,44). Образ истинного Бога (1Ин. 5,20) есть принадлежность Истины.

    Мы не обвиняем баптистов в том, что они, где это необходимо, изображают Христа и во время Его земного уничижения, и в небесной славе. Странно только при этом слышать от них, что это «невозможно» и «неразумно». Конечно, изобразить Христа во славе, Который обитает в неприступном свете (1Тим. 6,16), фотографически невозможно, но ведь и такой задачи перед собой никто не ставит. А образ Христа воскресшего рисуют и баптистские художники.

    Православная икона имеет своей целью изображение личности, а не внешних данных. Поэтому нам представляются нелепыми обвинения в том, что изображение на иконе несхоже с прототипом. Икона не силится отобразить ни внешность Спасителя, ни, тем более, Его Божество. Православная каноническая икона весь акцент ставит на Личности, Которую и являет и проповедует. Той Личности, Которая узнаваема, ибо описана в Библии. И если уж ставить вопрос о реальности образа в иконе, то ответ будет: да, образ, изображённый на канонической иконе, правдив потому, что соответствует тому образу Спасителя, который преподан (изображён) апостолами через Писание.

    Протестантские журналы и плакаты тяготеют к чувственному, фотографическому изображению. Та же разница в иконографии православной и католической. Последняя также увлекается чувственностью и прикрасами. Часто протестанты, не будучи в состоянии отличить православную икону от католической, обрушиваются с критикой на православную, подразумевая католическую.

    Говоря о возможности или невозможности изображения Христа, нужно заметить, что тайна Боговоплощения непостижима. А потому непередаваема ни словом, ни красками. То, что отчасти можно было описать словами — описали апостолы, и то, что отчасти описуемо красками — пишется на иконах. А посему, отрицающему частичную изобразимость Боговоплощения красками (а икона Богоматери с предвечным Младенцем на руках выражает именно этот догмат), надлежит отрицать и словесное описание великой благочестия тайны (1Тим. 3,16), ибо и слово изображает её также весьма образно и поверхностно.

    Православная молитва перед образом — это молитва, обращенная к первообразу. Икона не развлекает глаз во время молитвы. Наоборот, она помогает духовному сосредоточению тем, что блокирует собою поток многообразных внешних зрительных ощущений. Поэтому православным не нужно жмурить глаза во время молитвы как это практикуют баптисты. Зримый образ уничтожает воображения, фантазии, которые также мешают трезвенной молитве. Бесстрастность православной иконы призвана подчеркнуть духовную глубину и чистоту изображаемой личности. Она создаёт то молитвенное настроение, которое обращает наши внутренние очи к небу. Предстоя пред иконой Спасителя, православный молитвенник духом предстоит пред Самим Господом. Образ не мешает молитве, а собирает её, возводя дух и разум не к изображению, а к Изображённому.

    Икона, как и слово, является одним из средств познания Бога, одним из путей восхождения к Нему. Поэтому православный церковный образ (икона) не ограничивается только иллюстративной функцией, а служит и для молитвенного поклонения и общения с Первообразом. Мы возводим ум свой к личности, а не к её изображению. Пишешь ли ты икону для напоминания о невидимом и невообразимом Боге — ты не творишь себе кумира. Воображаешь ли себе Бога и думаешь, что Он похож на твое воображение, ты ставишь себе кумир, — таков смысл ветхозаветного запрещения.