Православная армия

Российское военно-историческое общество постоянно обращается к теме славного прошлого русского воинства. На страницах нашего сайта «История.РФ» вы можете найти материалы о самых разных родах войск русской армии и людях, которые создавали ее героическую историю.

Сегодня мы расскажем вам о военной специальности, которая была широко распространена раньше, но со временем стала забываться. Это пластуны – казаки без коня. Когда звучит слово «казак», мы всегда представляем молодца, гарцующего на лихом коне и размахивающего шашкой. Но история сохранила для нас и другой образ, который соответствовал пешему казаку, несшему сторожевую и разведочную службу.

О подвигах этих воинов в каждой семье рассказывали маленьким детям, о них слагали песни и легенды, а у врагов пластуны вызывали ужас и панику. Кто еще мог часами, порой в тяжелейших условиях, пластом лежать на земле, слившись с окружающей местностью, и вести наблюдение?

Принято считать, что слово «пластун» произошло от древнеславянского «плазати» (ползать), так что такая специализация появилась еще у наших предков-воинов, о которых византийские и древнеславянские источники говорили, что они могут «врага руками поясти».

Как боевое подразделение пластуны появились в XVI веке. Среди различных казачьих куреней был отдельный, Пластуновский. Именно пластуны на самой границе Дикого поля отслеживали передвижение турок, татар, поляков. И пластунам же доставалось право быть главной силой внезапной атаки. Они были проводниками в бескрайних степях, в походе – глазами и ушами основного войска, а на привалах обеспечивали надежную охрану.

Официальная история пластунов на государственной службе началась в 1787 году. Екатерина Великая переселила запорожцев на Кавказ. Во-первых, в качестве награды за их заслуги в Русско-турецкой войне, а во-вторых – по их личной просьбе и, самое главное, для охраны рубежей государства. Так пластуны стали Черноморским казачьим войском, территория которого простиралась от реки Кубани до Азовского моря, до Ейского городка.

Засада пластунов

Новая богатая и плодородная земля требовала постоянной защиты от воинственных соседей. Спокойной жизни не было, и казакам пришлось вырабатывать новую тактику. Они не гонялись за абреками на взмыленных конях, а сделались разведчиками, пешими следопытами и научились воевать небольшими силами. В среде казаков появились воины, ничем не уступавшие врагу и способные самостоятельно ходить на его территорию. Такая приграничная война продолжалась 70 лет, и она сформировала замечательных воинов. Терпение в поиске, смелость в стычках, изворотливость, смекалка, меткость сделали пластунов опасными противниками.

Служба Отечеству у пластунов не ограничивалась только Кавказом. Первоначально в «больших» войнах были задействованы в основном конные подразделения казаков, а пешие – в меньшей степени. Мастерство пластунов сводилось в основном к охране границ. Поворотным событием стала Крымская война 1853–1856 годов.

Защита Севастополя потребовала новых приемов боя. Технически английские и французские войска были вооружены лучше, винтовки стреляли дальше и, естественно, приводили к большим потерям. Понадобились люди, которые могли незаметно пробраться к вражеским окопам, молниеносно уничтожить солдат противника или разгромить батарею. Такими людьми стали кубанские пластуны.

Черноморские пластуны

Сначала в Севастополь прибыло два батальона, но они вели такие успешные боевые действия, что командование потребовало дополнительные подразделения. В хрониках обороны Севастополя приводится случай, когда пластуны захватили мортирную батарею и на пленных французах утащили три тяжеленные пушки. Боевая работа пластунов была высоко оценена авторитетами той войны, а сами пластуны говорили: «Хвалили нас в Севастополе бог весть за что. А мы привыкли службу нести и сроду промаха не давали».

К концу XIX века пластунские батальоны – важная составляющая русской армии. Они насчитывали по штату четыре-пять сотен по 180 человек. В Русско-японской войне 1904–1905 годов в боевых действиях принимали участие шесть пластунских батальонов 2-й Кубанской пластунской бригады. В Первую мировую войну 20 тысяч пластунов Кубанского казачьего войска сражались на фронте. Это были первоклассные стрелки и разведчики.

К сожалению, революционные события и Гражданская война внесли много изменений в жизнь страны. Бесследно исчезли кубанские казачьи полки, а вместе с ними и пластунские батальоны. Но не исчезла сама традиция. Все, что было накоплено пластунами, взяли на вооружение пограничники и войсковая разведка. Во время Великой Отечественной войны пластунскими назывались отдельные казачьи батальоны, полки и Краснодарская стрелковая дивизия.

Пластуны Черноморского казачьего войска отличившиеся при защите Севастополя в 1854-1855 гг.

Опыт и навыки кубанских пластунов находят применение и сегодня. Энтузиасты возрождают их боевое искусство и активно применяют его в патриотическом воспитании подрастающего поколения.

Допускает ли христианство войну? Считает ли возможным участие верующего человека в боевых действиях? Ответ на этот вопрос, достаточно очевидный для всякого, кто знаком с богословскими традициями православия, католичества и протестантского «мейнстрима», оказывается почему-то труден для тех, кто оценивает христианство со стороны. Современная российская интеллигенция, читавшая Евангелие сквозь очки наивного позднесоветского гуманизма, возмущается всякий раз, когда христиане объявляют допустимой и достойной защиту с оружием в руках своих ближних, своих ценностей, своего Отечества.

При этом, как правило, ссылаются на библейскую заповедь «не убивай» (Исх. 20:13). Но пацифисты либо не знают, либо забывают, что в том же Ветхом Завете Бог многократно предписывал предавать смерти недругов богоизбранного народа, а также кощунников, колдунов, гомосексуалистов и других тяжких нарушителей религиозного закона. Собственно, заповедь «не убивай», если рассматривать ее в контексте всех ветхозаветных священных книг, относится по преимуществу к несправедливому убийству членов собственной этнорелигиозной общины — древнего Израиля.

Новозаветная этика выводит нравственные нормы за рамки одного этноса и одной религиозной общности. Однако в Евангелии и других новозаветных книгах нет и тени безответственного пацифизма. Война признается естественным элементом жизни в поврежденном грехом земном мире. «Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» — говорит Христос (Мк. 13:7). Высокий нравственный идеал, который Спаситель предлагает человеку и обществу в Нагорной проповеди, говоря: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39), не является социальным проектом, «обреченным на успех». Весь Новый Завет говорит о том, что грех, вражда и разделения будут умножаться в мире, постепенно доходя до крайней черты, за которой — суд Апокалипсиса.

Вот почему человек, воспитанный в подлинно христианском духе, должен быть готов столкнуться со злом насилия и ответить на это зло. Ничто не должно мешать христианину безропотно принять личное страдание, подобно Господу и многим святым. В русской истории известно немало страстотерпцев. Однако долг защиты ближнего, веры, Родины побуждает христианина взять в руки оружие. Вспомним периоды военных испытаний, когда и архиереи и святые призывали народ к вооруженному сопротивлению иноземным и иноверным захватчикам.

Итак, в христианской традиции есть вещи более важные, чем земная человеческая жизнь. Это жизнь и благо ближнего — своей семьи, своей общины, своего народа, вообще всякого человека, который терпит бедствие и страдание. Это вера — ибо лучше умереть, чем утратить ее. Это святыни — ибо ни при каких условиях христианин не должен обрекать их на поругание. Антропоцентрическая политико-правовая система, защищающая только земные интересы человека и общества, вряд ли когда-нибудь будет полностью одобрена христианством именно потому, что в ней ценности веры и Отечества, за которые способен умереть христианин, ставятся много ниже ценности выживания человека в этом мире, «ценностей» комфорта, достатка, здоровья, успеха. Христианство требует не жертв, но Жертвы — жертвы собой. Эта жертва не обязательно должна совершаться на поле брани — ею может быть и каждодневная мирная самоотдача. Но Христос говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).

И все-таки война — это всегда зло. Даже праведное убийство оскверняет человеческую душу. Не всякий мир оправдан и свят, но мир, позволяющий человеку сохранить веру и нравственно достойную жизнь, лучше войны. Более того: даже если война происходит, человеку, участвующему в ней, нужно хранить себя от злобы и неоправданного насилия. В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви читаем: «Одним из явных признаков, по которым можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам┘ Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью и прочими порождениями ада┘ Борясь с грехом, важно не приобщиться к нему». В том же документе говорится, что Церковь не может сотрудничать с государством в ведении гражданской войны или агрессивной внешней войны.

Итак, традиция христианского реализма смотрит на войны как на неизбежное зло и вдумчиво разделяет их на справедливые и несправедливые. Такой подход объединяет православных, католиков и большинство протестантов. Бескомпромиссный пацифизм свойствен лишь некоторым протестантским движениям, например «Свидетелям Иеговы» и квакерам. Конечно, эти люди имеют право на свои взгляды, равно как и на альтернативную службу. Однако не становится ли для них вольная интерпретация Библии «оправданием» эгоистического отказа от своего гражданского и человеческого долга?

Радикальный пацифизм противоречит не только многовековой христианской традиции, но и элементарной человеческой логике. Вряд ли кто-то из последовательных противников насилия захочет жить в государстве, где нет ни армии, ни полиции. Нет, эти люди живут среди нас. А значит, пользуются плодами самопожертвования других. И если одни реально рискуют жизнью, а другие требуют альтернативной службы близко от дома, в полной безопасности и комфорте, то в этом видится какая-то неправда.

Наши интеллигенты — не «свидетели» и не квакеры. Просто в их понимании христианство — это все то же человекобожие, только с легким запахом ладана и старых книг. Однако церковная традиция не проектирует воздушных замков, не строит Царства Божия на грешной земле. Те же, кто стремится к этому, построят лишь новую Вавилонскую башню.

Нередко от православных христиан требуют осудить любое применение силы. В качестве аргументов используют библейские цитаты: «не убий», «взявший меч от меча и погибнет», «подставь правую щеку» и другие. А некоторые христиане порой впадают в противоположную крайность и заявляют, что насилие, если оно «во имя правды», вполне может быть делом богоугодным. Как же на самом деле смотрит Церковь на применение силы? Каким образом на протяжении истории формировалось отношение христиан к мерам общественного принуждения и к военному делу? Попробуем разобраться.

Вопрос 1

Содержание

Действительно ли ветхозаветная заповедь «не убий» запрещает любое лишение жизни, в любых обстоятельствах?

Первое, на что ссылаются пацифисты, полемизируя с христианами, — на ветхозаветную заповедь «не убий», которую дал Господь Моисею на Сионской горе (Исх 20:13). Причем толкуется она расширительно — как безусловный запрет на лишение жизни любого человека, в любых обстоятельствах.

Такое понимание не совпадает с показаниями как филологического, так и исторического характера. В пользующемся авторитетом у специалистов комментарии на книгу Исход* утверждается, что глагол רצח (рацах), употребленный в заповеди «не убий», встречается в тексте Ветхого Завета чуть более 40 раз — гораздо реже, чем глаголы הרג (hараг), означающий «убивать, уничтожать, разрушать» (встречается более 160 раз), и מות (мават) «стать причиной смерти, убить» (встречается более 200 раз). По контекстному анализу мест, где употребляется רצח (рацах), видно, что он может означать беззаконное убийство, убийство с особой жестокостью, убийство по причине кровной вражды и иногда, очень редко — убийство по неосторожности. Никогда этот глагол не применяется в случае убийства на войне, в случае убийства животного, а по отношению к смертной казни употреблен всего один раз (если кто убьет человека, то убийцу должно убить; Чис 35:30) — во всех остальных случаях, где речь идет о смертной казни, используются другие глаголы.

Есть и другие, вполне очевидные, соображения: у иудеев ветхозаветного времени не было никакого, как сейчас принято говорить, «когнитивного диссонанса» между соблюдением этой заповеди и необходимостью сражаться, отстаивая веру и независимость Израиля. Смертная казнь также практиковалась, и нет никаких исторических свидетельств, что кто-либо оспаривал смертные приговоры как нарушение заповеди «не убий».

Вопрос 2

Как первые христиане относились к войне и воинской службе?

По одним данным, восходящим к известному церковному автору Евсевию Кесарийскому (начало IV века), христиане служили в римской армии, и Церковью это не порицалось. Указывают на существование при императоре Марке Аврелии отдельного христианского легиона, так называемого XII Молниеносного. Евсевий указывает также, что в правление Диоклетиана последователи Иисуса Назарянина состояли в личной охране императора.

Однако служить солдатом или быть военачальником в Римской империи означало приносить обязательную присягу и участвовать в смотрах и празднованиях. Элементы воинского ритуала тесно переплетались с языческим культом. Армия участвовала также в преследованиях христиан. В любой момент воин-христианин подвергался угрозе стать палачом братьев по вере. Неудивительно, что церковные писатели первых веков высказывались неодобрительно по поводу воинской службы. В «Диалоге с Трифоном» Иустин Мученик говорит: «Мы, которые исполнены войной, взаимным кровопролитием и всяким злом, изменили свое воинское оружие, наши мечи на орала, а наши копья на орудия по обработке почвы». Тертуллиан подробнейшим образом аргументирует недопустимость для христианина возлагать на голову лавровый венок — символ победителей. А у Ипполита Римского (ок. 170 — ок. 235) в 16-м каноне читаем: «Солдата, находящегося на государственной службе, следует учить не убивать людей и отказываться делать это, если ему это будет приказано».

В целом учителя раннего христианства не рекомендовали христианам поступать на военную службу вновь. Поступившим в армию до своего крещения полагалось необходимым избегать идолопоклоннических актов и пролития крови — то есть, по существу, пребывать на вспомогательных должностях и в охране. «Кто принял власть отдавать приказы убивать, и даже простой солдат, не должны этого делать ни при каких обстоятельствах, даже если они получат приказ. Они не должны браниться (участвовать в боевых действиях. — Ред.)», — гласит 13-й канон Ипполита Римского. В случае если христианин участвовал в боевых действиях и убивал, ему полагалась епитимья с отлучением от таинств, «чтоб хотя бы через наказание, слезы и стенания очиститься» (канон 14).

Павел Рыженко. Невская битва

Вопрос 3

Что говорят святые отцы византийского времени об ответственности христиан за поддержание порядка и мира?

В византийский период воинская служба и поддержание общественного порядка рассматриваются как одни из важнейших служений. Христиан призывают к взаимовыручке, мужеству, жертвенности, гражданской солидарности и ответственности, к защите слабых. Основание для высокой оценки ратного труда усматривают в словах Иисуса Христа: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15:13).

Святитель Афанасий Великий: «Непозволительно убивать: но убивать врагов на брани и законно, и похвалы достойно».

Святитель Иоанн Златоуст: «Ты выставляешь предлогом военную службу и говоришь: я — воин и не могу быть набожным. Но разве сотник не был воином? <…> Военная служба нисколько не послужила для него препятствием».

Преподобный Исидор Пелусиот: «Не должно обвинять всех ведущих войну; положивших начало или нанесению обиды, или хищению справедливо называть губительными демонами; отмщающих же умеренно не надлежит и укорять как несправедливо поступающих».

Избежание чрезмерного насилия, милосердие к побежденному противнику и мирному населению вменялись христианам в обязанность. Пролитие крови, даже при крайней необходимости, расценивалось как отступление от нравственного закона. Совершивший убийство обязан был принести покаяние и пройти очищение.

13-е правило святителя Василия Великого: «Убиение на поле брани отцы наши не считали убийством, извиняя, как думается мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть, стоило бы посоветовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удерживались от приобщения только Святых Таин».

Преподобный Исидор Пелусиот: «Хотя умерщвление неприятелей на войнах кажется делом законным и победителям воздвигаются памятники, возвещающие их заслуги; однако же если разобрать тесное сродство между всеми людьми, то и оно не невинно; почему Моисей предписал и убившему человека на войне пользоваться очищениями и кроплениями».

Вопрос 4

Чем вызвана перемена взгляда Церкви на войну и участие в поддержании государственного порядка в послеконстантиновский период?

В первые века последователи Иисуса искусственно вытеснялись из общественной жизни. После того как император Константин прекратил гонения и начертал крест на знаменах империи, христиане не могли далее надеяться, что защитой от внешней агрессии, усмирением разбоя и бунтов займется за них кто-то другой.

Бог не есть Бог неустройства, но мира, — говорит апостол Павел в Первом послании к Коринфянам (14:33). Обращение императора и приближенных в веру Христову, удаление идолов из публичных мест не могли не радовать христиан. Христианизация империи — важная веха на пути христианства.

Учение отцов Церкви в послеконстантиновский период меняется по сравнению с учением раннего периода существования христианства. Осмыслению подверглись вопросы и темы, ранее не поднимавшиеся. В первые века в палитре евангельских добродетелей особо подчеркивались одни качества: отделение от мира и стойкость во времени преследований; в эпоху после императора Константина Церковь развивает положительную христианскую доктрину, то есть представление о том, каким должно быть христианское государство.

Михаил Авилов. Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле

Вопрос 5

Различались ли взгляды христиан Востока и Запада на войну и употребление силы?

Западная богословская мысль испытывала значительное влияние римской юриспруденции. Опираясь на учение блаженного Августина о справедливой войне, главное внимание она уделяла правовым основаниям применения силы. По мнению учителей и авторитетов западного христианства, не погрешая, употреблял оружие тот, чьи действия соответствовали правилам законного или справедливого его использования. Бернар Клервосский в трактате «Новое воинство Христово» рассуждает о рыцарской чести, для которой убивать — безгрешно и славой христианина является смерть язычника.

В эпоху Крестовых походов учреждались особые военно-монашеские ордена. Воинам, шедшим освобождать земли от неверных, обещалось полное прощение грехов. Первоначальные августиновы тезисы легли в основание теории «креста и меча» — средневековой доктрины католичества, оправдывавшей сосредоточение власти и силы в руках Папы. Учителя Реформации были зачастую настроены не менее сурово.

В сравнении с этим восточному христианству была чужда романтизация оружия. В Х веке, из-за нарастания военных угроз император Никифор Фока вознамерился издать закон о причислении погибших в сражении воинов к лику святых и принуждал иерархов принять это в качестве догмата. Но в Церкви оказали противодействие и удержали императора от его намерения.

3-е правило святых апостолов и 7-е правило IV Вселенского Собора воспрещают монашествующим, лицам, носящим священный сан, поступать на военную службу. Безусловному осуждению подвергается убийство вне военных условий. У святителя Василия: «Вступающие в битву с разбойниками, если они не в числе служителей Церкви, да не допускаются к причастию, если же состоят в причте, да будут низложены со степени».

Отношение к убийству по сей день остается весьма строгим. Даже нечаянное лишение жизни или пролитие крови, причиненное лицом в священном сане, влечет разбирательство церковного суда и, вполне вероятно, запрещение в служении.

Вопрос 6

Кто такие «святые воины» и за что таковых почитают в православной традиции?

Наименование «святых воинов» в православной традиции означает профессиональную принадлежность. Его присваивают тем, кто в мирской своей жизни имел отношение к ратному делу, впоследствии же явил нравственное совершенство в монашеском делании, в мученичестве за Христа и прочих, не имеющих связи с войной, чинах святости. Изображения на иконах оружия, щита и доспехов не должны вводить в заблуждение. Основанием для канонизации святых в Православной Церкви являются подвиги и добродетели мирного свойства.

Особую категорию образуют святые благоверные князья. Все они воевали, и с долей условности их можно принять за выразителей образа сильной руки. Однако же титулование их благоверными отсылает не к воинской славе, а к заслугам в сохранении и укреплении веры. На историческом пути христианских народов одни сыграли выдающуюся роль просветителей и крестителей новых земель, за что именуются равноапостольными, другие же, благоверные правители, на сложных переломах эпох обеспечили преемственность данного выбора.

Святых Александра Невского, Даниила Московского, Димитрия Донского и других мы чтим за это, в то время как иные, по мнению некоторых, более удачливые и храбрые военачальники, вожди и монархи, внесшие вклад в политическое или дипломатическое возвышение государства, не удостоены почес­тей прославления.

Вопрос 7

Можно ли считать христианскую святость близкой к пацифизму?

Нет, нельзя. Пацифист соблюдает отдельно взятый принцип о неприменении силы, уклоняясь подчас от дел и забот, в которых он, как человек мирских попечений, призван принимать участие. Тем самым пацифизм предоставляет злу множиться.

Волей или неволей человек оказывается равнодушным к окружающему миру и, напротив, щепетильным и мнительным в отношении личной своей «чистоты».

Вопрос 8

Оплеуха от святителя Николая лжеучителю Арию, участие монахов Пересвета и Осляби в Куликовской битве — как понимать примеры, в которых святые всё-таки применяли силу?

Пощечина святителя Николая еретику Арию, равно как и участие в Куликовской битве монахов Пересвета и Осляби — это церковные предания, по поводу историчности которых у специалистов есть разные мнения. При этом данные предания рассказывают нам именно об исключительных случаях, они показывают, что иногда, в особых обстоятельствах, применение силы допускается. Но описанные в них способы действия не должны восприниматься как образцы повседневного поведения.

Дело в том, что иногда злу удается искусно извратить понятия, поменять черное и белое местами. Это приводит к общему замешательству. Обличить зло как зло, разорвать наваждение должен человек, наделенный высокими нравственными достоинствами.

Святителя Николая мы почитаем как образ кротости, и резкое его выступление против Ария показало чрезвычайность происходящего. На I Вселенском Соборе, согласно преданию, Арию удалось запутать собравшихся. Многие участники Собора не были приготовлены к спорам о философских понятиях. Пощечина лжеучителю возвратила всех к осознанию вещественности битвы истины и лжи, спасения и погибели — отнюдь не отвлеченных словесных формул.

На Куликовом поле перед началом битвы русские испытывали страх. Опыт выступлений против монголо-татар был горьким. Еще немного — и войско князя Димитрия готово было спасаться бегством. В этот критический момент ответить на вызов Челубея решился Пересвет. Его поступок был лишен мстительности, азарта самоутверждения. Таково было духовное предвидение возможности русским не уступать в мужестве противнику, необходимости ценою своей жизни выполнить долг, который никто другой не брался выполнить.

Примеры святителя Николая и Пересвета с Ослябей нередко приводятся в оправдание немиролюбивых желаний и поступков. Но следует всегда помнить, что упомянутые случаи — абсолютные исключения из правила, каковых за два тысячелетия христианства насчитываются единицы. Громадная масса исторических примеров наглядно показывает, что Церковь предпочитала путь отказа от насилия. Христиане не были бы христианами, если бы принялись раздавать пощечины, отстаивать правоту в поединках.

Павел Рыженко. Победа Пересвета

Вопрос 9

Каким образом в церковной традиции отображается евангельский идеал кротости и незлобия сердца?

Чем ближе человек подходит к Богу, тем строже его нравственные требования к себе и тем меньше желания проявлять воинственность и принуждать. Сопротивление силой, участие в войнах — прискорбная участь тех, чья вера слаба. Писание говорит, что верой святые совершали невозможное: побеждали царства… заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих (Евр 11:33–34).

Типичным следует считать сюжет, в котором православный подвижник остается безропотен перед лицом преследователей, своим кротким нравом умягчает сердца, отвечает добром на причиненное зло, по завету Христа: А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф 5:44).

Вопрос 10

Как относиться к пацифизму в современных условиях? Содействует ли пацифистская идеология миру и ненасилию?

Пацифизм желает доброго, однако переоценивает свою способность влиять на нравы. Это род самообмана и преднамеренного введения в заблуждение других. Остров ненасилия не может существовать в море человеческой страстности. Пока история движется, народы будут продолжать иметь дело с войной.

Неудачи одна за другой настигают последователей учений о непротивлении злу силой. Так вышло с движением толстовства, развязавшим огульную критику общественного устройства и правопорядка царской России. Кротость и благостность «непротивленцев» оказались мнимыми. Учение графа Толстого посеяло горькие плевелы несогласия и революционных исканий. Недаром предводитель большевиков В. Ульянов-Ленин именовал Толстого «зеркалом русской революции».

Другой пример: известный индийский пацифист и борец за свободу своей страны Мохандас Карамчанд Ганди (Махатма Ганди), признанный эталон миролюбия, ставший для многих своего рода культовой фигурой, оказался причастен к всплеску жесточайшего насилия внутри Индии. Многие решения, принятые им на посту руководителя партии Индийский национальный конгресс, привели к нарастанию общественных противоречий, к возникновению экстремистских течений и затяжной кровопролитной вражде индуистов и мусульман. При жизни Ганди обвиняли в утопизме и потворстве насилию, число жертв столкновений в первые годы после освобождения от британского господства достигло 700 000 человек.

Против собственного желания пацифизм умножает страдание и кровь. Вместо того чтобы рядиться в белые тоги праведности, заявлять о якобы полном неприятии использования оружия и силы, честней и полезней — как делает Церковь — искать аргументы сдерживания, способы снизить уровень насилия в период войн.

Вопрос 11

Что говорят официальные документы Русской Православной Церкви о войне и применении силы?

В 2000 году были приняты «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» — документ, в котором выражается отношение нашей Церкви к самым разным острым вопросам современности. В нем констатируется, что в последнее время отношение к войне определить особенно трудно: «В нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между первой и второй особенно тонка в случаях, когда одно или несколько государств либо мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их необходимостью защиты народа, являющегося жертвой агрессии». В связи с этим, свидетельствуют «Основы социальной концепции», «вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий нуждается в отдельном рассмотрении всякий раз, когда таковые начинаются или появляется опасность их начала. Одним из явных признаков, по которому можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам. <…> Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих» (VIII, 3).

На заставке: фрагмент картины Иеронима Босха «Несение креста».

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Как стать экспертом?

Это настоящее сумасшествие. Ведь люди, которых так ждут родные, близкие, со всей злобой и лютой ненавистью губят друг друга. Только в том случае, если человек осознает, что война приносит исключительно душевное опустошение и боль, он сможет прекратить воевать!

Я совершенно согласен с такой позицией, я уверен, что война – это антигуманный, наиболее жестокий метод устранения противоречий. Очень не просто осознавать, какое количество жизней она забрала.

Такую проблему ранее поднимали многие российские классики. Хороший пример – это роман «Живые и Мертвые» Константина Симонова. Писатель рассказывает для нас невероятную историю Ивана Синцова. Сразу же после начала войны он оказывается на фронте, погружается в ужасную атмосферу войны: он становится свидетелем многих смертей, страданий, боли, бомбежки ближайших деревень. Кроме того он наблюдает за ужасными жизненными условиями советских солдат, по факту, они проживали в окопе. Иван, за весь период нахождения на фронте, отчетливо видит душевные и физические страдания солдат, которые воюют с ним плечо к плечу. Писатель демонстрирует читателю, что война беспощадна и неумолима.

Представлю еще один яркий литературный пример, в котором также встречается подобная тема. В произведении «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева изображена вся трагичность войны. И все же солдаты бесстрашно справляются с любыми сложностями: с внутренними конфликтами, с нехваткой пищи, с сыростью, холодом, голодом. Автор демонстрирует нам антигуманность, боль войны, ведая читателю, что миллионы человеческих жизней были потрачены напрасно.

В заключение хочу добавить, война – это ужасы и жестокость, она разрушает города и села, и самое важное — она отнимает многие жизни, разбивает судьбы. Я уверен, человечество обязано извлекать полезные уроки из прошлых ошибок, дабы в будущем не допустить новых ужасных и фатальных событий!

Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем

Чтобы вывести это сочинение введите команду /id24030

Обновлено: 2018-02-17 Опубликовал(а): Nikotin

Веселин Конатар, профессор юридического факультета Университета Нови-Сада и Высшей школы криминалистики города Ниша, в интервью порталу standard.rs объяснил глубинную причину черногорских процессов, где народ больше месяца протестует против принятого парламентом закона о свободе вероисповедания. По мнению профессора, на православие в Черногории направлен удар, о котором ранее предупреждала Россия.

«Синхронность антицерковных кампаний во всем мире свидетельствует о целенаправленной атаке на православие. Ситуация в Черногории подтверждает это», — говорит сербский профессор.

Он полагает, что невиданные по своей массовости крестные ходы, молебны и народные шествия черногорских сербов поставили ребром вопрос о возможности и методах защиты национального самоопределения и веры.

«Создаётся впечатление, что наступил судьбоносный момент борьбы добра со злом», — считает Веселин Конатар.

Он полагает, что речь идёт о политической проблеме, которая выходит далеко за пределы Черногории.

«Черногория — лишь эпизод в целом списке стран, где притесняют православие. Это подтвердил Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Он один из немногих, кто открыто поддержал борьбу Сербской православной церкви в Черногории (в отличие от Папы Римского, который ограничился только общими словами по поводу ситуации). Русская православная церковь сама уже долгое время противостоит давлению извне и изнутри, поэтому словам русского патриарха можно верить», — убеждён сербский аналитик.

Он приводит в пример слова шведского дипломата Карла Бильдта, который заявил, что «православие — это главная угроза западной цивилизации, а «новая антизападная и антидекадентская политика Путина основана на консервативных православных идеях».

Разница в том, что в прошлом «крестовые походы» начинались в Ватикане, а сейчас в этой шахматной партии участвуют и другие игроки, объясняет Веселин Конатар. Он приводит ряд исторических фактов, подтверждающих стремление католичества любыми способами подавить усиление российского православия. Так, к примеру, католическая церковь приветствовала разгром России большевиками, во время которого Русская православная церковь понесла невосполнимые потери.

«Большевизм открывает возможности окатоличить непокорную Россию», — писала 15 ноября 1931 года австрийская католическая газета Schonere Zukunft.

Веселин Конатар напоминает о существовании документов, которые подтверждают использование трудной политической ситуации в России для открытия первой католической семинарии в 1925 году. В то же время православные церкви уничтожались, а их святыни и богатства разворовывались с помощью революционеров, в частности Льва Троцкого, которые вывозили церковное имущество в Европу.

«Это было важно для того, чтобы разрушить фундамент морали русского народа», — объясняет профессор. Впрочем, как напоминает Веселин Конатар, католическая церковь, которая молча наблюдала за убийствами тысяч православных священников, вскоре сама стала жертвой кровавого террора в СССР. И в этом, убеждён сербский аналитик и историк, заключается причина прозападной антисталинской кампании, которая сейчас активно ведётся во всем мире.

«Во время Второй мировой войны католики по приказу Папы Пия XII сопровождали солдат Вермахта и окатоличивали покоренные территории. После войны Пий XII приветствовал создание НАТО и объявил войну против социалистических стран», — рассказывает сербский историк.

Веселин Конатар напоминает, что католическая церковь в своём стремлении привлечь паству приспосабливается к либеральным стандартам современного общества. И именно о таком «плюрализме религий» сегодня заявляют черногорские власти. Министр иностранных дел Черногории Владимир Радулович охарактеризовал закон о свободе вероисповедания как «эмансипаторский и современный».

«Принимая этот закон, Черногория позиционирует себя как свободное плюралистическое общество, в равной степени открытое как к традиционным религиозным общинам, так и к недавно созданным», заявляют его идеологи. На деле цель их политики — создать общество потребления, где деньги играют роль универсальной, в том числе духовной ценности.

В доказательство Веселин Конатар приводит слова Достоевского «Европа давно перестала быть христианской. Она просто боится себе в этом признаться».

«Православная церковь с её незыблемыми представлениями о традиционной семье — кость в горле у этих ”строителей светлого европейского будущего”. Они объявляют традиционные ценности ”средневековыми”, вместо понятий ”мужчина” и ”женщина” внедряют ”гендер”, а создание семьи и воспитание детей клеймят ”возвращением к тоталитаризму”, в то время как заключение однополых браков и смену партнёров провозглашают свободой. И потому видят угрозу в православии», — указывает Веселин Конатар.

В пример он приводит ужасающее положение Греческой православной церкви.

«Синхронность и продуманность массовых антиправославных кампаний свидетельствует о своеобразном процессе ”цветных революций” в православных общинах по всему миру. Давление на Греческую православную церковь возросло после вхождения страны в Евросоюз. Из школьной программы был исключен предмет ”Духовное образование”, религиозные символы запретили в государственных учреждениях, но зато разрешили однополые браки, а премьер-министр отказался приносить присягу на Библии. Не за горами в этой православной стране и регистрация Сатанинской церкви», — считает эксперт.

Указывает он и на однообразие методов раскола православия по всему миру: так же, как и в Греции, в Черногории рассматривают возможность организации в церковных зданиях отелей и кондитерских, а духовенству грозят репрессиями.

«Черногория обязана в духе христианского милосердия указать на дверь гостям из Сербской православной церкви, если они не хотят столкнуться с обвинениями по целому ряду эпизодов агрессии и предательства. В случае сопротивления их не спасёт ни Вселенский Патриарх, ни Бог, ни Россия», — заявил черногорский адвокат Никола Мартинович.

Профессор Конатар напомнил о гонениях на православие в остальных государствах.

«После церковного раскола на Украине в опасности находятся Грузинская и Армянская церкви, которые считают ”агентами России”. Сирийский лидер Башар Асад не так давно предупреждал о возможном отделении Ливанской митрополии от Сирийской церкви, которая уже давно под ударами Западного мира. Кроме того, под угрозой единство Иерусалимской церкви, которая много помогала Русской. Существуют проблемы у православного духовенства Молдавии, Болгарии, Кипра и Северной Македонии, куда активно ездят американские ставленники, распространяя свою токсичную пропаганду, направленную против традиционного православия», — перечисляет ученый. Черногория, по мнению сербского профессора, в данный момент переживает пик борьбы с православием.

Иллюстрацией к этому может послужить заявление американского сенатора Линдси Грема, посетившего Черногорию в сентябре 2019 года — как раз перед принятием спорного закона о свободе вероисповедания: «Важно победить силы, которые подрывают движение Черногории к демократии. Они же подрывали процесс вступления страны в НАТО. Эти силы — наш общий противник, которого необходимо победить».

Веселин Конатар считает, что таким противником Запада в Черногории стало православное духовенство.

«НАТО — стыд и позор Европы и Америки! Позор черногорским властям, которые прогнулись под этих преступников, провозгласив их своими покровителями. Такую же ”защиту” предоставляли Гитлер и Муссолини», — говорил митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий про правительство Мило Джукановича, которое против воли народа присоединило страну к Североатлантическому альянсу в 2017 году.

Сербский аналитик отметил, что стратегия подчинения народов западными центрами мощи, использующими религию как инструмент, вполне алгоритмизирована.

«Стирают историческую память, отнимают язык и культуру, фальсифицируют историю, перекраивают территории, затем создают ”синтетические” нации, состоящие из ”манкуртов, не помнящих родства”», — перечисляет Веселин Конатар.

Как раз всему этому сопротивляется Сербская православная церковь в Черногории. По мнению аналитика, она готова пойти до конца. Однако следует помнить, что если события станут развиваться по нежелательному для черногорских властей и их западных наставников сценарию, те могут отрегулировать процесс руками случайных снайперов, чьи выстрелы зальют реками крови целые города. Веселин Конатар напоминает, что так было на кровавое воскресенье 1905 года в России и в 2014 году на Майдане в Киеве. Западные силы пойдут на все, чтобы не упустить Черногорию из области своего влияния, уверен сербский аналитик.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *