Ветхозаветный патриарх Иаков (Израиль),
его жены Рахиль и Лия

Иаков

Что страннику бездомному,
Богом ведомому,
остается?
Идти – от колодца,
от камня в Вефиле,
от лествицы, которая снится,
до колодца
с чистой водицей –
для овец Рахили…
Страннику – первородство
добывшему обманом,
скрытым Ревеккой
от Исаака, остается –
навеки
быть обманутым Лаваном…
Кровью-потом, семилетней
уступкой –
добиваться Рахили-голубки…
(Но будто плетью
горячею
жизнь огрели-разбили…)
В ночь брачную –
вместо пастушки-Рахили –
любить Лию незрячую…
Что страннику – первородством-
ношей
скошенному,
от любви излеченному –
пространствами-далями –
остается?
С Богом бороться –
стать Израилем,
хромотою отмеченным…

Иаков (Израиль) – патриарх ветхозаветной Церкви, сын Исаака и Ревекки, брат Исава и внук Авраама, легендарный родоначальник «двенадцати колен Израиля». Его история излагается в книге Бытия (XXV, XXVII-L).
Еще в утробе матери начинается соперничество Иакова с его братом-близнецом Исавом, во всем ему противоположном. Услышав, как сыновья ее в утробе стали биться, Ревекка спрашивает Бога об этом, и Тот отвечает ей: «Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и старший будет служить младшему» (Быт. 25, 23).
«И настало время родить ей (т. е. Ревекке), — говорит бытописатель, — и вот близнецы в утробе ее. Первый вышел красный весь, как кожа, косматый и нарекли имя ему Исав. Потом вышел брат его, держась рукой своей за пяту Исава, и наречено имя ему Иаков».
Дети выросли, и стал Исав искусным в звероловстве, человеком полей, а Иаков – человеком кротким, живущим в шатрах. Иаков был любимый сын Ревекки, своей матери, и ее наставления оказывали на него сильное влияние в некоторых важных случаях его жизни.
Первое проявление его самостоятельной жизни, о котором повествует книга Бытия, указывает как бы на некоторую хитрость в его характере. Однажды, воспользовавшись голодом усталого Исава, Иаков покупает у него за кушанье из чечевицы (за «чечевичную похлёбку») право первородства (25, 29-34). Напомним, что первородство — одна из высших ценностей в израильском обществе. Первородные от стада и начатки плодов приносятся в жертву Богу, как Творцу жизни. Первородный сын (первенец) — это «крепость и начаток силы» отца, «верх достоинства и верх могущества» (Быт. 49–3). Недаром (забежим немного вперед) фараон, который девять раз обманывал Моисея, так болезненно воспринял поражение первенцев и только после этой, десятой «казни египетской», выполнил наконец свое обещание — отпустил народ Израиля.
Первородный сын имел материальные и моральные преимущества перед братьями (двойная доля наследства, положение главы рода в будущем). Первородство рассматривалось, как дар Божий и было неотъемлемо. Права первородного охранял закон (Втор. 21). Единственным нарушением этого права стал случай с Рувимом, сыном Иакова, которого отец, умирая, лишил преимущества за то, что тот «осквернил ложе» отца, вступив в греховную связь с его наложницей Валлой.
Таким образом, Иаков (Израиль), добыл право первородства незаконным путем, убедив брата-близнеца Исава, который первым появился на свет, продать ему право первородства за миску чечевичной похлебки.

После этого Иаков, по наущению Ревекки, обманом — выдав себя за брата — получил от полуослепшего отца благословение, дающее право на наследование всего имущества и власть над братьями и племенами, над которыми они будут стоять.
Однажды одряхлевший Исаак послал Исава в поле, чтобы тот наловил дичи и приготовил отцу кушанье: мол, за трапезой Исаак даст ему родительское благословение. «И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего Исава, бывшую у ней в доме, и одела в нее младшего сына своего Иакова; а руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят; и дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему. Он вошел к отцу своему и сказал: отец мой! Тот сказал: вот я; кто ты, сын мой? Иаков сказал отцу своему: я Исав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь и поешь дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя… И сказал Исаак Иакову: подойди, я ощупаю тебя, ты ли сын мой Исав, или нет? Иаков подошел к Исааку, отцу своему, и он ощупал его и сказал: голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы. И не узнал его, потому что руки его были, как руки Исава, брата его, косматые; и благословил его» (Быт. 27:15–23).
Так обманом Иаков получает от отца благословение как первородный сын (а тем самым и преимущественные права на плодородный Ханаан, тогда как Исаву достаётся сухая и скалистая область Эдом).
Вследствие сего последнего поступка он должен был бежать и, согласно с желанием своей матери, удалился в Месопотамию, в Харран, к своему дяде Лавану. Перед отправлением в путь Исаак благословил Иакова и указал ему искать себе жену из дочерей Лавана (XXVIII, 1-5).
В пути ему пришлось заночевать в некоем месте, прямо на голой земле, подложив под голову камень. Во сне он увидел лестницу до небес и ангелов на ней. И услышал он голос, возвещавший, что эту землю Бог отдает ему и потомству его, которое будет многочисленно, как земной песок.
Проснувшись, Иаков понял, что с ним — Бог, а место, на котором он находится, — дом Божий. Он поставил камень у своего изголовья как памятник, и назвал это место Вефиль. Здесь же он пообещал возвращать Богу десятую долю того, что Бог ему даст, — десятину.

Бежал Иаков пред родною кровью,
Усталый, лег на ложе земляном,
Там, камень положив под изголовье,
Забылся юноша глубоким сном.
И вот ему видение предстало:
Как цепь златая, с неба до земли
Таинственная лествица блистала,
И ангелы по ней, белея, шли.
То вверх, то вниз, воздушными стопами
Едва касаясь светлых ступеней,
Волнуя душу, схваченную снами,
Предчувствием ее грядущих дней.
А на вершине лествицы чудесной,
Как тень, был Некто, ангелов Господь,
И в ослепленьи радости небесной
Не мог Иаков ужас побороть.
И пробудился и воззвал он к Богу:
«Священно место это, здесь Творец»!
И указал Израилю дорогу
В обетованную страну Отец.
Он камень, взятый им под изголовье,
Помазал, и воздвиг, и посвятил
С благоговеньем, трепетом, любовью
Властителю и душ и умных Сил.
То первый был изгнанника-еврея
Прообраз храма и земной алтарь,
Здесь первое помазанье елея,
Доныне освящающее тварь.
М. Лот-Бородина

Живя у Лавана, Иаков полюбил младшую дочь его красавицу Рахиль (которую встретил, ещё подходя к Харрану, у колодца, куда Рахиль привела поить овец) и отслужил Лавану за неё 7 лет. Но Лаван обманом дал ему в жёны Лию, старшую свою дочь.
«У Лавана же было две дочери; имя старшей: Лия, имя младшей – Рахиль.
Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом, и красива лицом.
Иаков полюбил Рахиль и сказал: я буду служить тебе семь лет за младшую дочь твою, Рахиль.
Лаван сказал: лучше отдать мне ее за тебя, нежели отдать ее за другого кого; живи у меня.
И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее…
… Лаван созвал всех людей того места, и сделал пир.
Вечером же взял (Лаван) дочь свою, Лию, и ввел ее к нему; и вошел к ней (Иаков).
Утром же оказалось, что это Лия. И (Иаков)сказал Лавану: что это сделал ты со мною? Не за Рахиль ли я служил у тебя? Зачем ты обманул меня?
Лаван сказал: в нашем месте так не делают, чтобы младшую выдать прежде старшей. Окончи неделю этой; потом дадим тебе и ту, за службу, которую ты будешь служить у меня еще семь лет других.
Иаков так и сделал; и (Лаван) дал Рахиль, дочь свою, ему в жены. И любил Иаков Рахиль больше, нежели Лию; и служил у него еще семь лет других».(Книга Бытия, гл. XXIX, ст. 1-6, 9-23, 25-28, 30).
Таким образом, Иаков получает в жёны и Рахиль, отслужив за нее ещё 7 лет. В то время многоженство было обычным явлением, поэтому, помимо Лии и Рахили, Иаков взял себе в жены еще и двух служанок: Валлу и Зелфу, и, таким образом, от четырех жен он имел 12 сыновей и одну дочь Дину (XXIV, XXX, 1, XXXV, 16-19).
После рождения сына Иосифа Иаков решает вернуться из Месопотамии в родную землю. У Лавана, желающего его вознаградить, он просит только пестрых овец и пятнистых коз, поголовье которых в стаде Иакова быстро выросло.
Иаков рассказывает своим близким сон, приснившийся ему в то время, когда скот зачинает: явившийся ему во сне ангел сказал: «Возведи очи твои и посмотри; все козлы, поднявшись на скот, пёстрые, с крапинами и с пятнами» (30, 10). В том же сне Бог велит Иакову вернуться на родину, в землю Ханаанскую. И через 20 лет по вступлении в Месопотамию Иаков тайно уходит из дома Лавана со своим семейством и со всем, что у него было, и направляется в землю Ханаанскую.
Узнав об этом, Лаван пустился за ним в погоню и нагнал его у г. Галаад и старался, хотя и тщетно, возвратить, по крайней мере, домашних своих богов, которым он суеверно поклонялся и которые похитила у него Рахиль, скрыв их под седлом своего верблюда. Впрочем, дело окончилось примирением, и Иаков получил возможность продолжать дальнейший путь (XXX, 25-43, ХХХIII).
В Маханаиме Бог ободрил Иакова — его встретили ангелы Божии; но все-таки по мере приближения к Отечеству, он ощущал в душе невольный страх, боясь встречи с братом своим Исавом, гнев которого против него, как он думал, еще не утих совершенно.
Во время одной из ночей он остается в шатре один и выдерживает в темноте таинственную борьбу с Богом, явившимся ему в образе Ангела (в Писании Он назван «Некто») иполучает новое имя – Израиль (Богоборец). На память об этой встрече у Иакова осталась на всю последующую жизнь хромота. Это место встречи с Богом Иаков назвал Пенуэл; «ибо, — говорил он, — я видел Бога лицом к лицу и сохранилась душа моя» (гл. XXXII).

Молитва Иакова
Книга Бытия, гл. XXXVII, ст.10

«Я жил у Лавана богатого; ныне
Спешу возвратиться в отчизну мою;
Я много добра приобрел на чужбине;
Все есть у меня: и рабы, и рабыни,
Но я пред тобой, как проситель стою!»
Страшась и желая свидания с братом,
Так молвил Иаков, к Исаву послав…
И вестник его возвратился с закатом,
Сказав, что с толпою идет к ним Исав.
Смутился Иаков, исполнен кручиной,
И надвое свой разделил караван…
Меж тем опустилася ночь над долиной
И с синих холмов заклубился туман…
И пал он во мраке ночном на колена,
И к Богу отцов с упованьем взывал:
«О Боже! Чья милость ко мне неизменна —
Не Ты ли в отчизну меня призывал?
В пустыне безводной Ты был мне вожатым
Среди отдаленных неведомых стран,
И посуху я перешел Иордан…
Щедротам великим Твоим и богатым
Нет меры! Покровом Своим осеняя,
Спаси же и ныне от мщенья Исава,
Лишенного мною священного права, —
От мщения брата помилуй меня!
Во гневе ему незнакома пощада.
Меня устрашает Исава приход:
Боюсь, что погибнут и матерь, и чада,
И с ними прервется Иакова род.
Но, Боже! прощая мое вероломство,
Раскаянье видя мое и тоску,
Сказал Ты: «Безчисленным будет потомство
Твое, уподобясь морскому песку!»
Свидание Иакова с братом его, Исавом, обошлось мирно и любовно. Достигнув потом Сокхофа, Иаков основал было здесь себе жилище, но затем двинулся к г. Сихему, близ которого раскинул свой шатер, купил себе часть поля и воздвиг здесь Господу жертвенник. После несчастного события, а именно – бесчестия, нанесенного князем Сихемским его дочери Дине, и жестокого отмщения за это сихемлянам ее братьями, Симеоном и Левием, — Иаков по повелению Божию со всем семейством собрался в Вефиль. Но перед отправлением в путь он приказал всем бывшим с ним бросить чужих богов, очиститься и переменить свои одежды. Вефиль был местом новых откровений милости Божией к Иакову.
Во время пути из Вефиля любимая супруга Иакова, Рахиль, скончалась от трудных родов, родивши ему сына Вениамина, и погребли ее близ Вифлеема.
Исаак был еще жив, будучи 180 лет от роду, когда Иаков посетил его в Хевроне, где, впрочем, он скоро скончался, и погребли его Исав и Иаков, сыновья его (XXXV).
После сего Иаков обыкновенно жил в земле Ханаанской, но в определенном ли каком месте, о том в книге Бытия точно не говорится. Один раз мы встречаем его живущим в долине Хевронской (XXXII, 1, 15). Жестокость сыновей Иакова, при продаже любимого его сына Иосифа в Египет, послужила для него источником горькой печали и скорби (XXXVII). Последовавший затем голод в земле Ханаанской и двукратное путешествие сыновей его в Египет за хлебом также причиняли ему немало беспокойств и огорчений. Но вот, наконец, он был утешен радостным известием, что Иосиф жив и в почете, и по его просьбе предпринял путешествие в Египет (XLII, XLV). На пути в Египет он получил новое знамение Божия благословения, именно в Вирсавии, и, наконец, прибыл в Египет со всем своим домом, и был обрадован лицезрением долго считавшегося потерянным сына. Выехав навстречу своему отцу в Гесем, Иосиф пал на шею его и долго-долго плакал. «Умру я теперь, увидев лице твое, — говорил Израиль Иосифу, — ибо ты еще жив» (XLVI, 29-30).

Представленный фараону в Египте, Иаков был принят им очень милостиво. «Сколько лет жизни твоей?» — спросил у него фараон. «Дней странствования моего — сто тридцать лет, — отвечал Иаков, — малы и несчастны дни жизни моей и не достигли до дней жизни отцов моих во днях странствования их» (XLVII, 8-10). И благословил Иаков фараона и вышел от него. По повелению фараона Иаков со всеми сыновьями и домом своим поселился в лучшей части Египта, в земле Гесемской, и оставался в ней до самой смерти своей, последовавшей через 17 лет по прибытии в Египет (ХLVII). Перед своей смертью он благословил сыновей Иосифа, приказал похоронить себя в Хевроне, и на смертном одре произнес торжественное пророческое благословение всем сыновьям своим, возвестив им, что будет с ними в последующие дни (XLVII, 29-31, ХLVIII, XLIX). По его кончине тело его было бальзамировано и с почетом перевезено в землю Ханаанскую в Хеврон и погребено там в пещере Махпела, согласно со сделанным им завещанием (L, 1-13)…
Из означенного краткого исторического очерка жизни Иакова нельзя не видеть, что он был один из величайших патриархов Церкви ветхозаветной. Многократные испытания и бедствия своей многострадальной стасорокасемилетней жизни он всегда переносил с непоколебимой верностью Богу, с твердым терпением и преданностью Промыслу Божию и с неизменным упованием на Него во всех обстоятельствах своей жизни; потому-то во всех прочих книгах Библии имя Иакова имеет весьма высокое значение, употребляется ли оно в смысле его потомков, или еврейского народа, или народа Божия и т. п.
Еще чаще встречается в Священном Писании другое и более замечательное имя, полученное Иаковом во время его таинственной борьбы с небесным противником — Израиль. Авраама обыкновенно почитают отцом верующих, но Иаков, или Израиль, сделался, так сказать, символом или представителем всей Церкви Божией на земле. Выражения «семя Иакова», «чада Иакова» часто прилагаются вообще ко всему обществу истинно верующих на земле (Втор. ХХХIII, 10, Пс. ХIII, 6 и др.). Новым Израилем нередко называется Новозаветная Христианская Церковь, основанная на земле Господом Иисусом Христом и Его апостолами.

О жизни святой праведной праматери Лии

О некоторых святых известно так мало, что не существует их житийных описаний. Все, что известно о святой Лии, можно прочитать в Библии, в Ветхом Завете (Быт., гл. 29).
Долго не было детей у Рахили, между тем, как у Лии было уже шесть сыновей: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон.
Иаков, вынужденный жениться на Лии, не любил ее; она же стремилась завоевать расположение мужа. Это видно, в частности, из символических имен, данных ею сыновьям. Имя Рувим трактуется как то, что «Бог узрел горе Лии, которой муж предпочитал Рахиль, и дал ей сына»; имя Симеон производится в Библии от слов, произнесенных Лией при его рождении: «Господь услышал, что я нелюбима, и дал мне и сего»; имя Левий производится в Библии от слов, произнесенных Лией при его рождении: «Теперь-то прильнет ко мне муж мой». Таким образом Бог вознаградил и утешил Лию, благословив ее детьми (Быт. 29:31).

Племена потомков двенадцати сыновей Иакова образовали, согласно Библии, израильский народ. При первом перечислении колен Библия называет их именами 12 сыновей Иакова (Быт. 49:28).
По преданию, святая праматерь Лия покоится в Пещере Патриархов в Хевроне.

О жизни святой праведной праматери Рахили

Рахиль – младшая дочь Лавана, сестра Лии, вторая жена Иакова, мать Иосифа и Вениамина.
Согласно Библии, Рахиль была «красива станом и красива лицом» (Быт. 29:17), и Иаков любил ее больше, чем «слабую глазами» Лию (Быт. 29:30). Однако Рахиль долго оставалась бесплодна и завидовала плодовитости Лии. Отчаявшись, она, как прежде Сарра (Быт., 16:2–4), отдала свою служанку Билху в наложницы мужу; рожденных Билхой Дана и Нафтали Рахиль считала собственными сыновьями (Быт., 30:1–8).
В конце концов, Рахиль забеременела и родила сына, сказав: «Снял Бог позор мой. И нарекла ему имя Иосиф, сказав, Господь даст мне и другого сына» (Быт., 30:23–24).
Рахиль, как мы уже рассказывали, умерла во время вторых родов на пути из Бет-Эля в Эфрат, в Бет-Лехеме; умирая, она нарекла своего второго сына Бен-Они («сын моего страдания»), однако Иаков дал ему имя Вениамин. Иаков похоронил Рахиль не в семейном склепе в пещере Махпела, а там, где она умерла — у дороги, и воздвиг над ее могилой памятник из камней (Быт., 35:16–21; ср. 48:7).
Сделал он это потому, что предвидел, как изгнанные в Вавилонию пройдут здесь, и Рахиль будет молить Бога смилостивиться над ними. Могила Рахили у Бет-Лехема упоминается у раннехристианских писателей (например, у Евсевия); самый ранний из еврейских источников, описывающий эту могилу, — «Путеводитель по Иерусалиму» X в.
Еврейские путешественники, начиная с Вениамина из Туделы (около 1170 г.), говорят о памятнике, состоящем из двенадцати камней, одиннадцать из которых положили сыновья Иакова, а на них — большой камень, положенный самим Иаковом. Над могилой был сооружен купол на четырех колоннах. В конце XVIII в. вокруг могилы воздвигли здание, которое отремонтировали в 1841 г. на средства, предоставленные М. Монтефиоре. Во время иорданской оккупации (1948–1967 гг.) место вокруг могилы Рахили было превращено в мусульманское кладбище. Позже здание было отреставрировано израильским Министерством по делам религий и сегодня служит местом массового паломничества и туризма.
Память о Рахили сохранялась в ее потомстве во все последующие времена. Во времена Вооза и Руфи жители и старейшины Вифлеема, благословляя супружество Вооза с Руфью, желали ему такого же счастья и благословения от Бога, какие принесли Израилю Рахиль и Лия (Руф., 4:11). Пророк Иеремия, изображая бедствия и пленение Иудеев, представляет Рахиль, как праматерь Израильтян, осиротевшею и безутешно плачущею о сынах своих, ибо их не стало (Иер., 31:15). А евангелист Матфей, видя в этом печальном событии образ другого печального события, и именно – избиения Иродом Вифлеемских младенцев, повторяет слова пророка, применяя их к настоящему событию, — дети Вифлеемские принадлежали к потомству Рахили, и она, как мать их, безутешно плачет, потому что их нет (Мф., 2:18).
Церковь почитает святого Иакова как праотца, а жен его – Лию и Рахиль – как праматерей, как благочестивых и добродетельных людей, канонизированных Церковью, являющих собой образец добродетели и пребывающих, по учению Церкви, после их кончины на Небесах и молящихся перед Богом за всех членов Церкви, ещё живущих на земле.

Рахиль

И встретил Иаков в долине Рахиль,
Он ей поклонился, как странник бездомный.
Стада подымали горячую пыль,
Источник был камнем завален огромным.
Он камень своею рукой отвалил
И чистой водою овец напоил.
Но стало в груди его сердце грустить,
Болеть, как открытая рана,
И он согласился за деву служить
Семь лет пастухом у Лавана.
Рахиль! Для того, кто во власти твоей,
Семь лет – словно семь ослепительных дней.
Но много премудр сребролюбец Лаван,
И жалость ему незнакома.
Он думает: каждый простится обман
Во славу Лаванова дома.
И Лию незрячую твердой рукой
Приводит к Иакову в брачный покой.
Течет над пустыней высокая ночь,
Роняет прохладные росы,
И стонет Лаванова младшая дочь,
Терзая пушистые косы.
Сестру проклинает и Бога хулит,
И ангелу смерти явиться велит.
И снится Иакову сладостный час:
Прозрачный источник долины,
Веселые взоры Рахилиных глаз
И голос ее голубиный:
Иаков, не ты ли меня целовал
И черной голубкой своей называл?

Наталья в шоке от того, что бывший муж бросил их грудную дочь, а абсолютно чужих детей принял как родных.

«Я долгое время пыталась найти работу, привыкнуть, что буду растить ребенка одна, — продолжает Симакова. — Это был урок. Даже и представить не могла такого поворота. Мы с Ярославом всегда были единым целым, смотрели в одну сторону. Он посвящал мне песни. Но когда родилась дочь, супруг неожиданно предложил пожить раздельно — мол, мы немного надоели друг другу… Через какое-то время я узнала, что он в отношениях. И его дама сердца была уверена, что поступает правильно. Я пыталась с ней разговаривать, объясняла, что у нас ребёнок, семья, не надо это рушить. Но все сделали вид, что меня нет и никогда не было. Мы развелись, финансово Ярослав не помогал ни мне, ни дочке. Он жил по разным странам — в большей степени на Украине, скрывался, не хотел платить алименты, хотя деньги были. Что только не делала, чтобы добиться хоть какого-то результата!» — цитирует Симакову «СтарХит».

По словам бывшей супруги музыканта, ей удалось найти людей, которые имеют на Ярослава влияние, и только благодаря им она смогла получить положенные по закону алименты. Но на данный момент артист вновь пропал, и где его искать — неизвестно. Представитель Малыя также не выходит на связь.

Число имени пять (5) символизирует личность независимую, преисполненную стремлением к свободе. Скептически относятся к мнению окружающих, больше всего ценят свой личный жизненный опыт и нередко опираются на интуицию. Имя Рахиль означает склонность к риску и даже авантюрам, поэтому нередко испытывают как успех, так и неудачу.

Рахиль любит путешествовать и делать новые открытия. Склонны к размышлениям, обладают аналитическим складом ума, находят выход из любых ситуаций. Но в то же время их поступки часто выглядят для окружающих странными и необычными.

Число пять (5) для имени Рахиль означает повышенную сексуальность. У них все мысли о сексе, они с головой погружены в переживания и фантазии на эту тему. Могут вступать в интимную связь при первой встрече, с незнакомыми людьми, пренебрегая всеми мерами безопасности. С другой стороны, к сексу люди с именем Рахиль относятся как к искусству, трудно найти более искушенных любовников. Склонны к изменам, так как стремятся ко всему новому, неизведанному и экзотическому.

Планета числа 5: Меркурий.

Знаки Зодиака числа 5: Близнецы, Водолей.

Легендарная учительница русского языка и литературы Рахиль Израилевна Беккер рассказывает «Бумаге» о последних переменах в школе, связанных с реформой образования, уважении учеников, которое с каждым годом становится все призрачнее, и свободе учителя в советское и нынешнее время. Рахиль Израилевна проработала в школе более 40 лет, выпустила умных и талантливых ребят, которые до сих пор часто звонят и приходят к ней в гости — в небольшую комнату, заставленную от пола до потолка книгами. В первый день нового учебного года и вступления в силу неоднозначной реформы образования «Бумага» публикует разговор с бывшей школьной учительницей.

Фото: Егор Цветков / «Бумага»

В школе есть два рода авторитетности: первый — у коллег, второй — у ребят. Последние годы я преподавала МХК, никто обычно не считал этот предмет важным и необходимым, но я не могла пожаловаться на отсутствие дисциплины на уроке. Наверное, потому что в школе меня уважали и учителя, и ученики. Первый урок в новом классе я начинала со слов: «Здравствуйте, меня зовут Рахиль Израилевна». Ребята обычно перебивали и говорили: «Мы вас и так знаем», — а потом кто-то обязательно добавлял: «И знаем, что с вами лучше не портить отношения — себе же хуже». Я никогда не выбирала вуз, как и большинство моих подруг и друзей, из соображений престижности будущей профессии. Мы шли туда, где было интересно учиться. А уж о том, кто сколько будет зарабатывать, вопроса не стояло — какая разница. Я поступила на филфак, а на четвертом курсе мы проходили полугодовую практику в школе. Я заболела и попала на четыре месяца в больницу, поэтому в школу пришла в декабре, когда все сокурсники уже завершили практику. Вера Герасимовна подсчитала, что за два часа я назвала 60 фамилий. Что ребята поняли на уроке, остается мне неведомым до сих пор На первом в своей жизни уроке я должна была говорить ребятам об «Отцах и детях». «Как учишься? Едва-едва?», — поинтересовалась завуч Вера Герасимовна, когда увидела меня. «Нет, чуть лучше», — ответила я и получила разрешение на втором уроке продолжать разговор об «Отцах и детях» в русской критике. Мне сказали номер кабинета, но не предупредили, что первый раз нужно входить в класс только вместе с учителем. Я пошла одна. Увидев меня, исхудавшую после болезни и совершенно не выглядящую на свои 24 года, десятиклассники оживились: «О, новенькая пришла! А почему ты без передника? Тебя же выгонят». А я смотрю на них и улыбаюсь. Прозвенел звонок, и я пошла к столу, вокруг раздался шепот: «Ты что? Ты соображаешь, что это школа?». И тут вошедшая Вера Герасимовна сказала: «Сегодня урок проведет Рахиль Израилевна». С парт раздался гогот: «Это она-то Рахиль Израилевна!». Я начала говорить, и в классе наступила мертвая тишина. Так прошел и второй урок. Вера Герасимовна подсчитала, что за два часа я назвала 60 фамилий. Что ребята поняли на уроке, остается мне неведомым до сих пор. Я нашла внимательные глаза одного из учеников Саши Розова, который улыбался, услышав знакомую фамилию. Помню, после урока подошли два ученика и сказали: «Слушай, ты чокнутая? Откуда ты это знаешь — ты же без шпаргалок говорила?». Без шпаргалок, конечно, — а зачем они? После этого урока Вера Герасимовна разгромила мою методику — нельзя все, что известно, пытаться рассказать во время занятия. Но в школе меня оставили, и на следующий урок к шестому классу я пришла, учтя все замечания. Я никогда не выбирала вуз, как и большинство моих подруг и друзей, из соображений престижности будущей профессии. Мы шли туда, где было интересно учиться. А уж о том, кто сколько будет зарабатывать, вопроса не стояло — какая разница В той школе я проработала до конца полугодия, и когда моя практика завершилась, Вера Герасимовна сказала: «Вот теперь я понимаю, что из вас выйдет учитель». До этого момента я никогда не думала, что буду преподавателем. В университете мы все мечтали о научной работе, ну в крайнем случае — о музее, издательстве, но только не о школе. Наверное, мне стали интересны ученики: среди них всегда, во все времена, находились незаурядные люди, думающие и готовые предложить свою интерпретацию прочитанного. А для этого всегда должна быть возможность обмена мнениями. Лев Толстой ушел из Казанского университета, потому что был возмущен системой преподавания: профессор с кафедры вещает, а слушатели не имеют права на реплики. Когда я начинала преподавать, мне было важно рассказать о том, что я знаю, а потом поняла, что этого недостаточно. Однажды во время урока в девятом классе, на котором изучали «Грозу» Островского, я спросила у учеников, какой они себе представляют Катерину. Любочка, прелестная и трудолюбивая девочка, начала отвечать: «Катерина понимает свободу так: гуляй с кем хочешь, лишь бы шито да крыто было». И кто-то из учениц заметил, что это говорила Варвара. А Любочка удивилась: «Как же так, я ведь все записывала на уроке», — и показала тетрадь. После этого я решила: необходимо создать во время занятия условия для самостоятельного осмысления произведения, какой бы я объективной в своем рассказе ни была, моя позиция волей-неволей становится для учеников единственно верной. Показательно отношение школьников разного времени к Чацкому. Когда-то он воспринимался как герой, потому что был смелым и никого не боялся, а в последние годы считали его человеком, который ничем не занимается, фразером. То, что он не умел себя вести с другими людьми, когда-то воспринималось как проявление смелости, индивидуальности, отъединенности от мира, а в последние годы считалось невоспитанностью, житейской глупостью, потому что он никогда не добьется желаемого. Такая разница в суждениях неудивительна: ученики стали другими, изменилась страна, ценности и ориентиры. Ребят, которые думают, хотят представить свое будущее, стало меньше: теперешние дети поступают как родители и выбирают что полегче, что престижнее. Когда-то после окончания выпускников обеспечивали работой: существовало распределение. К нему можно относиться по-разному, но все равно это благо: молодому специалисту предоставляли работу, для которой необходимо образование, полученное в вузе, хотя бы на три года, а там он уже сам решал, менять ли место работы или нет. А теперь почти невозможно найти работу по специальности, особенно тем, кто закончил технический вуз: у нас же не работает промышленность, поэтому сейчас для школьников не имеет значения, какое образование получить, потому что с дипломом охотнее берут на любую работу. Ребята ведь существуют не в безвоздушном пространстве и понимают, от образования, которое ты получил, немногое зависит: всегда в любой стране есть система знакомств и рекомендаций, в нашей же это развито, как ни в одной другой. Мне стали интересны ученики: среди них всегда, во все времена, находились незаурядные люди, думающие и готовые предложить свою интерпретацию прочитанного. А для этого всегда должна быть возможность обмена мнениями Образование и знания потеряли свою ценность для учеников, а учителя воспринимаются ими как обслуживающий персонал. Это связано и с интернетом, бесспорно полезным источником информации, но для многих существующим только как игры, и он приучает к легкости получения знаний, довольно поверхностных. Главная же причина — это нынешнее отношение государства к школе и культуре вообще. Правительство и чиновники стараются, и весьма, сделать все, чтобы уничтожить гуманитарное образование в стране. Идет массированное наступление на культуру — пример тому скандал вокруг Зубовского института, здание которого, памятник архитектуры, хотели отнять и отдать непонятно кому. Это возмутительно. Сейчас наступают на гуманитарные кафедры, уничтожается философское образование: видимо, думающих людей в нашей стране боятся. Не получили лицензию многие прекрасные вузы. Это преступление против народа свидетельствует о серости тех, кто принимает законы и реформы. Когда президенту неоднократно указывали, что люди, занимающие должности министров, не годятся для серьезной и успешной работы, он оправдывал людей, занимающих ответственные посты: министр культуры молодой еще, ему надо дать себя проявить. Совершенно ясно, что такой человек, как Мединский, не может занимать этот ответственный пост. Был один жуткий министр образования Фурсенко, источник многих анекдотов, — теперь стал другой, который также не соответствует своей должности. В этом году результаты выпускных испытаний нужно было признать недействительными, так как в интернете были опубликованы варианты ЕГЭ, для замены которых было достаточно времени, но никто их не заменил. Это привело к массовому списыванию во время экзамена с сотовых телефонов. Многочисленные реформы и поправки мешают школе. Самая большая трагедия — стремление к регламентации педагогического труда, когда становится все меньше самостоятельности и творчества. Я ушла из школы в тот год, когда нужно было проходить переаттестацию. За пять лет я подготовила победителя Всероссийской олимпиады по литературе — и при этом мне нужно было переаттестовываться! Считаю унизительным собирать какие-то бумаги и набирать баллы. Ведь раньше при аттестации необходимо было давать открытые уроки, узнавалось мнение учеников и родителей о работе этого учителя, и это правильно. А сейчас получается, что и открытых уроков не проводят — учитываются только бумаги. Естественно, такой подход губителен и для учеников, потому что единообразие ни к чему хорошему никогда не приводило. Был один жуткий министр образования Фурсенко, источник многих анекдотов, — теперь стал другой, который также не соответствует своей должности Такое ощущение, что в советской школе было больше свободы. Несмотря на то что работа учителя в той или иной мере идеологическая, я всегда себя чувствовала абсолютно свободной, так как никогда не считала возможным формировать отношение выпускников к государству, но и не призывала к свержению советской власти. Смеясь, очень часто повторяю: «Даже под пытками я утверждала бы, что слово «трава» надо писать через «а», потому что проверочное слово — «травка»». Я была всегда откровенна в классе и отвечала почти на все вопросы, которые мне задавали. Иногда предмет разговора вовсе не касался обсуждения произведения или правил русского языка, но я считала, что ребятам неплохо было бы услышать мнение человека другого поколения, — тогда я могла пожертвовать временем урока. Они слушали и думали: а как она вывернется? А я прямо отвечала на поставленный вопрос. И после этого авторитет мой, конечно, поднимался. Ученики говорили, что ко мне хорошо относятся, а я им отвечала: «Я не верю, но мне приятно». Сейчас школа и учитель унижены, и дело не в зарплате. Статус в обществе низкий, молодежь не идет работать в школу, а влияние школы становится все менее значимым для учеников. Когда я начинала работать, дети хотели о чем-то поговорить с учителями и посоветоваться с ними. Некоторые из моих бывших учеников до сих пор со мной общаются и о чем-то спрашивают, хотя они уже взрослые люди. Сейчас таких близких отношений не бывает, и в последние годы, проведенные в школе, ко мне все реже приходили за советом.