Ст. 14-20 И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их. Еще скажу: не почти кто-нибудь меня неразумным; а если не так, то примите меня, хотя как неразумного, чтобы и мне сколько-нибудь похвалиться. Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии при такой отважности на похвалу. Как многие хвалятся по плоти, то и я буду хвалиться. Ибо вы, люди разумные, охотно терпите неразумных: вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо
«И неудивительно: потому что если сам сатана принимает вид Ангела света, то что великого, если и служители его принимают вид служителей правды» (ст. 14, 15). Итак, если должно удивляться, то сатане должно удивляться, а не служителям его. Когда учитель их дерзает на все, то нисколько не удивительно, что и ученики ему следуют. Что же значит: «ангела света»? Ангела, имеющего дерзновение беседовать с Богом, предстоящего Богу. Но есть и ангелы тьмы, служители диавола – темные и свирепые. И многих диавол обольстил таким образом, т. е., преобразуясь в ангела света, а не делаясь таковым. Так точно и эти носят на себе личину апостолов, но не самую силу, потому что не могут.
Нет ничего столь диавольского, как делать что-нибудь только для вида. Кто же такие «служители правды»? «Это – мы, – говорит, – проповедующие вам Евангелие, заключающее в себе правду». Или это разумеет он, или то, что и те (лжеапостолы) присваивают себе славу людей праведных. Как же нам узнавать их? От дел их, как сказал Христос (Мф. 7:20). Это вынуждает (апостола) сравнить собственные свои заслуги и их худые дела, чтобы чрез такое сличение обнаружились незаконные (учители). И опять, намереваясь хвалить себя, он обличает прежде их (лжеапостолов), чтобы показать необходимость, по которой он касается этого предмета, и чтобы никто не мог укорять его, зачем говорит о самом себе. Он продолжает: «Еще скажу». И прежде уже делал он много оговорок, «но не довольствуясь, – говорит, – сказанным прежде, я снова повторяю: не почти кто-нибудь меня неразумным» (ст. 16). Так делали они (лжеапостолы) – хвалились без всякой причины. А ты заметь, что всякий раз, как (апостол) намеревается говорить в собственную похвалу, наперед оговаривается. «Дело безумия, – говорит он, – хвалиться; но я, не безумствуя, делаю это, а по нужде. Если же вы не поверите, но и видя необходимость, будете осуждать меня, я и в таком случае не отрекусь (от своего дела)». Видишь ли, как он показал, что велика была нужда говорить? В самом деле, если он и такого подозрения не устрашился, то рассуди, какое насилие должен был употребить он, чтобы говорить, как мучился и принуждал себя, когда говорил? Однако и в этом случае со скромностью приступил к делу. Не сказал: «чтобы похвалиться», но, намереваясь сколько-нибудь похвалиться, употребил опять другую оговорку, сказав: «Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии при такой отважности на похвалу» (ст. 17). Видишь ли, что хвалиться не есть дело по Господе? «Когда, – сказано, – исполните все … говорите: мы рабы ничего не стоящие» (Лк. 17:10). Но хотя хвалиться само по себе не есть дело по Господе, однако становится таким делом в зависимости от намерения. Поэтому и сказал: «что скажу», осуждая не причину, но слова. Цель так высока, что и самые слова делает достойными уважения. Так убийца, хотя убийство строго запрещено, часто хвалится по намерению. И обрезание, хотя не по Господе, однако, бывает таковым по расположению сердца. Подобным образом можно и хвалиться. Почему же он не говорит об этом обстоятельно? Потому что спешит к другому предмету, и из множества предметов даже желающим слушать его говорит об одном том, что полезно. И сказанного им достаточно было к отклонению всякого подозрения.
«Как бы в неразумии». Прежде сказал: «О, если бы вы несколько были снисходительны к моему неразумию»; а теперь говорит: «Как в неразумии». Чем далее идет, тем яснее делает речь свою. Потом, чтобы ты не подумал, что он все делает «как в неразумии», прибавил: «при такой отважности на похвалу». Так и в другом месте сказал: «чтобы не остались в стыде мы», а потом прибавил: «похвалившись с такою уверенностью» (9:4). Еще и в другом месте, сказав: «Или, что я предпринимаю, по плоти предпринимаю, так что у меня то «да, да», то «нет, нет»?» (2 Кор. 1:17), и показав, что не может везде исполнить того, что обещает, потому что предпринимает не по плоти; чтобы кто не возъимел такого же сомнения и об учении его, говорит: «Верен Бог, что слово наше к вам не было то «да», то «нет»» (ст. 18).
И смотри, как, после всего вышесказанного, он опять приводит новые оправдания, присовокупляя и говоря: «Как многие хвалятся по плоти, то и я буду хвалиться» (ст. 18). Что значит – «по плоти»? Внешними (преимуществами): благородством, богатством, мудростью, – тем, что имеют обрезание и прародителей евреев, тем, что у многих пользуются славою. И заметь благоразумие (апостола)! Указал на такие (преимущества), которые, как он доказывает, суть ничто, и потом уже называет (похвалу) безумием. Действительно, если безумно хвалиться действительными благами, то тем более – ничего не значащими. И это-то самое называет он «не по Господе», потому что быть евреем, и все подобное тому, не доставляет пользы. «Итак, не думайте, – говорит апостол, – чтобы я почитал это за добродетель. Но так как они хвалятся, то я принужден и в этом сравнить себя с ними». Так поступает он и в другом месте, говоря: «Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я» (Фил. 3:4). И там говорит это для полагавших надежду на то (плотское свое происхождение). Если бы кто, знаменитый родом, но избравший для себя любомудрую жизнь, увидел, что другие гордятся благородством, и захотел посрамить их надменность, то он принужден был бы сказать и о своей знаменитости, не в похвальбу себе, но в их унижение. Так делает и Павел. Потом, оставивши их (лжеучителей), слагает всю вину на коринфян, говоря: «охотно терпите неразумных» (ст. 19). «Таким образом, вы виновны в этом, и даже более, нежели они. Если бы вы не терпели их, и сами не были заражены тем же, чем они, то я ничего бы не сказал. Но я забочусь о вашем спасении, и поступаю снисходительно». И смотри, как он и самую укоризну растворяет похвалою. Сказав: «охотно терпите неразумных», прибавил: «вы, люди разумные». Действительно, безумному только свойственно хвалиться и этим. И хотя надлежало бы запретить и сказать: «не принимайте людей безумных», но он делает это с большим искусством. Если бы (он сказал) так, то могли бы подумать, что он запрещает потому, что не имеет их преимуществ. А теперь, показав, что он и по этим (преимуществам) выше их, и, однако же, почитает их за ничто, тем гораздо более исправляет их. Между тем, прежде, чем начинает хвалить себя и сравнивать (с лжеучителями), порицает коринфян за их крайнее раболепство (лжеапостолам) и за то, что до такой степени подчинились им. И смотри, как упрекает их. «Вы терпите, – говорит, – когда кто вас объедает» (ст. 20). Как же ты сказал: «дабы они, чем хвалятся, в том оказались , как и мы»? Видишь ли, теперь показывает, что (лжеапостолы) берут, и не только берут, но и сверх меры? Это и значит – «объедать».
«Когда кто вас порабощает». «Вы, – говорит, – предали и имущества свои, и плоть свою, и свободу. Стать господами не имений только ваших, но и вас самих, значит уже гораздо больше, нежели брать». На это указывает и прежде, говоря: «Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы?» (1 Кор. 9:12). Потом присовокупляет, что еще важнее: «когда кто превозносится». «Рабство ваше нелегко, говорит он; у вас не кроткие повелители, но тяжкие и нестерпимые».
«Когда кто бьет вас в лицо». Видишь ли опять крайнюю степень тирании? Сказал же это не потому, что (лжеапостолы) в самом деле били их по лицу, а потому, что они презирали их и бесчестили, вследствие чего и присовокупил: «К стыду говорю» (ст. 21). «Вы терпите не меньше тех, которых бьют по лицу. Что же может быть хуже этого? Какое господство несноснее того, когда отнявшие у вас и имения, и свободу, и честь, даже не смотря и на это, не делаются кроткими, и даже не хотят обходиться с вами как с рабами, но поступают презрительнее, чем с последним невольником?»
«На это у нас недоставало сил». Эти слова не ясны. Так как обвинение было для них тягостно, то (апостол) и выразился таким образом, чтобы неясностью прикрыть жестокость. А то, что он хочет сказать, состоит в следующем: «Разве и мы не можем делать того же? Однако не делаем. Итак, для чего же их принимаете, точно мы не можем сделать того же? Заслуживает порицания – даже и глупых людей терпеть, а терпеть людей, которые вас презирают, грабят, превозносятся, бьют – это ничем не может быть ни извинено, ни оправдано. Это новый род обольщения. Другие обольстители сами дают и льстят; а эти и обольщают, и берут, и оскорбляют. Поэтому вы не заслуживаете и малейшего извинения, когда тех, которые смиряются для вас, чтобы вас возвысить, презираете, а дивитесь тем, которые возвышаются над вами, чтобы вас унизить. Разве и мы не могли бы сделать того же? Но не хотим, потому что заботимся единственно о вашей пользе; они же напротив, расточая ваше, наблюдают свои (выгоды)». Видишь ли, как он всегда, о чем может смело говорить с ними, тем самым и устрашает их? «Если вы, – говорит он, – почитаете их за то, что они бьют вас и издеваются над вами, то и мы можем делать это, порабощать вас, бить, превозноситься над вами».
Видишь ли, как слагает на них вину и за высокомерие (лжеапостолов), и за мнимое свое безрассудство? «Не для того, чтобы показать себя более славным, но чтобы вас избавить от этого тяжкого рабства, я вынужден несколько похвалиться. Надобно вникать не в одни слова, а брать во внимание и причину».
Гомилии на 2-е послание к Коринфянам.