Как императрица и ее дочери работали в лазаретах для тяжелораненых Евгения Филиппова 09.04.2014

Вся история человечества – это история бесконечных войн, поэтому основным занятием женщин всех правящих домов давно уже стала постоянная забота о раненых и увечных воинах, которые защищали либо укрепляли свои земли и государство. Все они воспитывались своими отцами, по сути, профессиональными военными и жили среди своих братьев, которые только готовились ими стать. Таким образом, все, что было связано с военной службой, являлось для этих императриц, царевен и принцесс естественной и необходимой стороной жизни.

В Российской империи сложился обычай, когда представительницы царской семьи назначались шефами полков, поэтому жизнь и быт солдата и офицера Русской армии были им хорошо знакомы, а забота о благополучии и, особенно, о здоровье воинов становилась неотъемлемой частью духовного и общественного долга. И когда наступали военные времена, многие из них активно занимались вопросами расширения и обустройства госпитального дела или просто становились сестрами милосердия в уже существующих медицинских учреждениях.

В России милосердная деятельность представительниц правящих династий, являлась той связующей нравственной силой, которая сближала и объединяла власть и народ во всех испытаниях как мирного, так и военного времени. Особенно ярко это проявилось в первые годы Великой войны.

Императрица Александра Федоровна, одна из руководительниц Российского общества Красного Креста и общин сестер милосердия, приняла самое активное участие в организации дополнительных военных лазаретов и госпиталей, фронтовых медицинских учреждений и всей инфраструктуры, обеспечивающей спасение и излечение раненых воинов: от оперативных передвижных санитарных военных отрядов до самых современных по тому времени санитарных поездов, судов и автомобильных служб. Императрица распределяла пожертвования на нужды войны, приспосабливала под госпитали свои дворцы в Москве и Петрограде. Там же, в дворцовых госпиталях, она вместе с дочерьми организовывала курсы сестер милосердия и сиделок. К концу года под опекой императрицы и великих княжон было уже 85 военных госпиталей и 10 санитарных поездов.

Серьезным нововведением для медицинской реабилитации раненых стало создание императрицей благоустроенных пристроек к дворцам, чтобы разместить в них жен и матерей госпитализированных солдат.

Она устраивала санитарные пункты в Петрограде для изготовления перевязочного материала и медицинских пакетов, где бок о бок работали женщины разных сословий — от светлейших княгинь, жен, сестер и дочерей военачальников Русской армии до жен и дочерей рабочих, ушедших на фронт.

Все женщины императорской семьи перестали выезжать на традиционный отдых в Крым, дворцы которого были переданы тяжелораненым солдатам и офицерам. Характерно, что только в мае 1916 г. императрица с дочерьми на несколько дней прервала свою медицинскую деятельность и отправилась из Ставки по маршруту Киев – Винница – Одесса – Севастополь. Это было сделано, по просьбе императора Николая II, для подъема морального духа армии и тыла в дни Брусиловского прорыва.

Несмотря на всю свою невероятную загруженность, императрица стала принимать личное участие в лечении и уходе за ранеными солдатами и офицерами. Причем Александра Федоровна считала, что это является главной формой ее служения фронту.

Понимая, что для руководства и работы в области передовой военной медицины необходимо обладать профессиональными знаниями, она вместе с великими княжнами Татьяной и Ольгой прошла специальные курсы военных хирургических сестер милосердия. Их учителем стала одна из первых женщин-хирургов России (и одна из первых женщин в мире, ставшая профессором медицины) Вера Игнатьевна Гедройц. Она имела серьезный фронтовой опыт военной хирургии, который приобрела в русско-японскую войну, куда отправилась добровольцем в санитарные поезда Красного Креста, где только за первые 6 дней провела 56 сложных операций. После войны, по рекомендации придворного врача Е.С. Боткина, императрица пригласила ее занять должность старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя и вверила руководство хирургическим и акушерско-гинекологическим отделениями. Это назначение сделало Веру Игнатьевну вторым должностным лицом больницы.

Гедройц была чрезвычайно требовательным и жестким в своих служебных действиях врачом. Она следовала научной и практической доктрине великого русского военного хирурга Николая Ивановича Пирогова: «Не операции, спешно произведенные, а правильный организованный уход за ранеными и сберегательное лечение в самом широком размере, должны быть главною целью хирургической и административной деятельности на театре войны». И эту задачу она ставила во главу обучения и подготовки военных сестер милосердия.

Приезжая в Александровский дворец в Царском Селе, где проходили ее лекции для сестер милосердия, она не делала никаких различий между ними.

Вначале Гедройц очень холодно отнеслась к желанию женщин царской семьи стать хирургическими сестрами, зная по опыту, как некоторые светские «дамочки», в патриотическом порыве решившие стать военными сестрами, падали в обморок при виде ужасных увечий воинов или брезгливо морщились от тяжелого запаха пота, мочи и гноя.

У Гедройц к тому же были свои взгляды на русское самодержавие, суть которых сводилась к тому, что революционные изменения в стране неизбежны.

Вера Игнатьевна принадлежала к древнему и знатному литовскому княжескому роду Гедройц, представители которого активно участвовали в польских волнениях против Российской империи. Ее дед в ходе подавления восстания был казнен, а отец Игнатий Игнатьевич Гедройц и родной дядя, лишенные дворянского звания, были вынуждены бежать в Самарскую губернию, к друзьям деда. Через 13 лет после этих событий из Петербурга пришло определение Сената, по которому Игнатию Гедройцу со всеми его потомками был возвращен княжеский титул. Молодая княжна продолжила революционную деятельность семьи в студенческих кружках, за что была выслана под надзор полиции в имение отца. В дальнейшем она прекратила активную политическую деятельность, отдав предпочтение медицинской.

Личный дневник Веры Игнатьевны позволяет узнать не искаженную ничьей клеветой правду о том, насколько профессионально относились женщины царской семьи к своей работе в качестве сестер милосердия. Вера Игнатьевна Гедройц запишет в своем дневнике: «Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьезное, вдумчивое отношение всех Трех к делу милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».

6 ноября 1914 г. в здании общества Красного Креста императрица Александра Федоровна с великими княжнами Ольгой и Татьяной и сорока двумя сестрами первого выпуска военного времени, успешно выдержав экзамены, получила свидетельство на звание военной сестры милосердия. До этого императрица и ее дочери работали в своих госпиталях только сиделками. Теперь же они приступили к выполнению новых профессиональных обязанностей в Царскосельском Дворцовом лазарете №3 и других лазаретах Царского Села. Царственные сестры милосердия оказались не только послушными ученицами, но и спокойными, умелыми и трудолюбивыми помощницами при перевязках и операциях. Поэтому они сразу стали работать с самой Гедройц в качестве ассистенток, полностью соответствуя ее главным требованиям к хирургическому коллективу: «… жил бы их радостями, печалился общими хирургическими печалями, создавая одну хирургическую семью, связанную общими переживаниями».

Главное их место работы находилось на Госпитальной улице Царского Села, где на месте богадельни времен Екатерины II был построен в 1854 г. каменный трехэтажный госпиталь, который и сегодня служит людям как городская больница №38 им. Н.А. Семашко. Младшие великие княжны Мария и Анастасия прошли домашние курсы медицинских сиделок и помогали матери и сестрам в их госпиталях. Кроме того, юные царевны лично опекали госпиталь для офицеров и нижних чинов имени великих княжон Марии и Анастасии, находившийся рядом с Федоровским собором в городке из пяти домов. Опекунши бывали там почти каждый день. Они играли с выздоравливающими ранеными или просто расспрашивали их о жизни и семьях, чтобы как-то отвлечь от тяжких болей и переживаний.

Знаменитый русский поэт, Георгиевский кавалер Николай Гумилев был одним из тех, кого коснулась трогательная забота этих юных царевен.

В память об этом он написал одной из них следующие строки:

Сегодня день Анастасии,

И мы хотим, чтоб через нас

Любовь и ласка всей России

К Вам благодарно донеслась…

И мы уносим к новой сече

Восторгом полные сердца,

Припоминая наши встречи

Средь царскосельского дворца.

Прапорщик Н. Гумилев.

Царскосельский лазарет,

Большой Дворец.

5 июня 1916 г.

Все эти лазареты, в том числе и Большого дворца, находились в составе 70 лечебных заведений Царскосельского эвакуационного пункта, главные из которых были расположены в Царском Селе, сегодняшнем городе Пушкине. Царское Село с Екатерининским и Александровским дворцами, великолепными воинскими храмами и казармами гвардейских полков в ее исторических районах Софии и Федоровского городка – было любимой загородной дворцовой резиденцией царской семьи и Ставкой Верховного главнокомандующего Русской армией, которую с 1915 г. возглавил сам император.

Еще до войны императрица Александра Федоровна много работала для создания в этой резиденции лечебного военного заведения для прибывающих с русско-японской войны раненых солдат – Дома призрения для увечных воинов, а также для реабилитации инвалидов. Для этого медицинского заведения императрица специально выбрала самый красивый участок Царского Села на лугу у Крымской колонны против Дубовой рощи Екатерининского парка.

С начала войны 1914 г. императрица начинает превращать город в крупнейший в мире военный медицинский госпитальный и реабилитационный центр.

Уже к 10 августа 1914 г. были оборудованы два комфортабельных дворцовых лазарета, и одновременно организованы санитарные поезда для перевозки раненых с театра военных действий. В письме к мужу 30 октября 1915 г. Александра Федоровна писала: «…Пошли в Большой Дворец, лазарет там существует уже год…».

Шла война, множились ее жертвы, а вместе с ними и необходимость расширять лазареты Царскосельского пункта. Императрица отдала для одного из них свою летнюю резиденцию «Светелка» в городе Луге и уже считала самым обычным делом выезжать на фронт и доставлять на поезде особо тяжелораненых воинов, поскольку самое передовое медицинское оборудование находилось именно в лазаретах Царского Села. В городе, по ее инициативе, стали выходить медицинские журналы, писавшие о последних достижениях военной медицины, и они расходились по всем тыловым и фронтовым госпиталям России.

И все же главным своим делом императрица считала официальную службу в Дворцовом лазарете хирургической сестрой. С 10 августа 1916 г. (чтоб его не путали с лазаретом Большого дворца) он станет называться «Собственный Ее Величества лазарет № 3», а Веру Игнатьевну Гедройц переведут сюда с должности старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя и назначат старшим врачом и ведущим хирургом.

Профессиональные медицинские навыки императрицы и умение и знания ее дочерей были крайне необходимы – шел непрекращающийся поток тяжелораненых, и опытных сестер милосердия не хватало.

Из дневника великой княжны Татьяны Николаевны: «…Была операция под местным наркозом Грамовичу, вырезали пулю из груди. Подавала инструменты… Перевязывала Прокошеева 14-го Финляндского полка, рана грудной клетки, рана щеки и глаза. Перевязывала потом Иванова, Мелик-Адамова, Таубе, Малыгина…».

Из дневника Ольги Николаевны: «…Перевязала Потшеса, Гармовича 64-го Казанского полка, рана левого колена, Ильина 57-го Новодзинского полка, рана левого плеча, после Мгебриева, Побоевского….». Помимо этого, великая княжна, обладавшая замечательным музыкальным слухом, часто устраивала домашние концерты для раненых.

Фрейлина Анна Вырубова, также прошедшая курсы сестер милосердия у В.И. Гедройц писала: «Я видела Императрицу России в операционной госпиталя: то она держала вату с эфиром, то подавала стерильные инструменты хирургу. Она была неутомима и делала свою работу со смирением, как все те, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Семнадцатилетняя Татьяна была почти так же искусна и неутомима, как и мать, и жаловалась только, если по молодости ее освобождали от наиболее тяжелых операций… «.

Своей духовной обязанностью императрица и великие княжны считали заботу о достойном упокоении погибших и умерших от ран воинов. Для этого рядом с историческим Казанским кладбищем Царского Села было создано первое официальное братское кладбище павших за Отечество воинов Русской армии в Первую мировую войну. На свои средства императрица обустраивает здесь деревянную церковь. Храм будет построен за два месяца и 4 октября 1915 г. освящен во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Многих из погребенных здесь павших героев царская семья лично провожала в последний путь, а сама императрица постоянно заботилась об их могилах.

Надо сказать, что светское общество неоднозначно относилось к этой деятельности императрицы, считая это «неприличным» для нее и великих княжон. Положение на европейских фронтах к 1916 г. складывалось для России очень тяжело. Император вынужден был принять пост Главнокомандующего, а императрица пошла на великую жертву, позволив своему неизлечимо больному сыну сопровождать Николая II в его поездках на фронт для подъема духа в войсках. А рисковать матери было чем – вот строки из воспоминаний о цесаревиче И. Степанова: «Нет умения передать всю прелесть этого облика, всю нездешность этого очарования. «Не от Мира сего» — о Нём говорили, — «не жилец». Я в это верил и тогда. Такие дети не живут. Лучистые глаза, печальные и вместе с тем светящиеся временами какой-то поразительной радостью… Он вошёл почти бегом. Весь корпус страшно, да, именно страшно, качался. Больную ногу Он как-то откидывал далеко в сторону. Все старались не обращать внимания на эту ужасную хромоту…».

Современному человеку трудно представить, насколько тяжела была участь этой женщины-императрицы, немки по происхождению, искренне любящей Россию и не понятой ее народом.

С одной стороны, она делала в годы войны все, что было в ее силах, трудилась не покладая рук и не жалея себя, с другой – это были годы наибольшей травли и клеветы по отношению к ней и ее семье.

Казалось, труды императорской семьи и их верных подданных стали приносить успех – тут и блестящие победы на фронтах 1916 г., и стремительное восстановление оборонной промышленности, но в тылу и, самое главное, на фронте уже стали доминировать революционные силы, разрушавшие Российское государство.

Одним из методов революционной борьбы с монархией было распространение самых нелепых слухов. Вот один из них: некий мещанин гор. Шадринска в июне 1915 г. утверждал, что в комнате императрицы нашли телефон, связанный с Германией, по которому она уведомляла немцев о расположении русских войск, следствием чего было занятие неприятелем Либавы… И этот слух, широко обсуждавшийся в либеральных кругах, повторяет боевой генерал В.И. Селивачев, чей корпус геройски сражался на Юго-Западном фронте. Он пишет в дневнике: «Вчера одна сестра милосердия сообщила, что есть слух, будто из Царскосельского дворца от государыни шел кабель для разговора с Берлином, по которому Вильгельм узнавал все наши тайны… Страшно подумать о том, что это может быть правда, – ведь какими жертвами платит народ за подобное предательство!». И это пишет образованный военный профессионал!.. Безумие все больше охватывало Россию.

И вот на смену монархии пришла новая революционная власть…

Царская семья была арестована и содержалась в Александровском дворце для отправки в Сибирь. Царскосельский эвакуационный пункт, как и вся военная медицина страны, тоже получил «преобразования», описанные сестрой милосердия Валентиной Чеботаревой в дневнике «В Дворцовом лазарете в Царском Селе»: «… В лазарете полное разрушение… Сегодня прошел слух, что санитары и солдаты решили просить об удалении Грековой и Ивановой. На собрании сестер решено бороться. Жутко, как все это будет». Оправдывая развал армии и наступление немцев, не получавших на фронте должного сопротивления, новая власть пытается свалить всю свою вину на царскую семью. Из доклада следователя Н.А. Соколова об убийстве Государя и всей его августейшей семьи: «г-н Керенский шел в жилище Государя Императора, неся в своей душе определенное убеждение судьи, уверенного в виновности Государя Императора и Государыни Императрицы пред Родиной… По приказанию г-на Керенского г-н Коровиченко произвел в бумагах Государя обыск и отобрал те, которые счел нужным взять. Г-н Керенский, предпринимая подобные действия, надеялся найти в бумагах Государя доказательства Его и Государыни Императрицы измены Родине в смысле желания заключить мир с Германией».

Не найдя никаких доказательств вымышленных государственных преступлений императора и императрицы, Временное правительство сослало царскую семью в Тобольск, обрекая ее в будущем на мученическую смерть.

Но даже там будущие Святые Царственные Страстотерпцы писали в своих письмах, забывая о собственной трагедии: «…Часто вспоминаем о времени, проведенном в нашем лазарете. Наверное теперь никто не ходит на могилы Наших раненых…».

11 ноября 2008 г., в день 90-летия окончания Первой мировой войны, на этом, одном из главных, забытых историей и людьми, братском кладбище героев Первой мировой войны 1914-1918 гг., был открыт гранитный памятник-крест. Сегодня на этом историческом воинском захоронении авторы памятника-креста – Благотворительный Фонд по увековечиванию памяти воинов Русской армии, павших в Первую мировую войну 1914-1918 гг. «Воинский собор» и инициатор его организации Фонд исторической перспективы создают Царскосельский Мемориал Первой мировой войны.

По инициативе и под руководством Фонда «Воинский собор» 1-го августа 2013 г. в День памяти российских воинов, погибших в Первую мировую войну, было проведено торжественное мероприятие на Царскосельском Братском кладбище с участием войск Санкт-Петербургского гарнизона, роты почетного караула, знаменной группы и воинского оркестра. В воинском мероприятии, поддержанном Правительством Санкт-Петербурга и командующим войсками Западного военного округа, с возложением траурного венка и цветов, участвовали представители Фонда исторической перспективы, руководства ГМЗ «Царское Село», ветераны Вооруженных сил и курсанты высших военных учебных заведений.

Главная / Статьи / Царственные сестры милосердия Дома Романовых Бондарь Татьяна Ивановна, к.и.н., доцент, член Русского Академического союза в Болгарии Пока бросает ураганами Державный вождь свои полки, Вы наклоняетесь над ранами С глазами, полными тоски. И имя Вашего Величества Не позабудется, доколь Смиряет смерть любви владычество И ласка утешает боль. Николай Гумилев

Милосердие всегда было природным призванием женщины, одной из её несомненных добродетелей. В наш прагматичный век занятие благотворительностью считается едва ли не служебной обязанностью супруги человека, облечённого властью. Однако то, что сейчас воспринимается как «bon ton», в прежние времена было духовной и нравственной интенцией, укоренённой в истинно христианских ценностях. Искренний «порыв сердца» опекать несчастных, жертвовать на это немалые средства, собственный труд и время не ограничивался лишь заботой о «теле» опекаемых. Попечение о душах было одинаково важно для высоких благотворительниц. Делу служения ближнему иногда посвящалась вся жизнь.

Незаслуженно мало мы знаем о благородных делах царственных женщин дома Романовых. А между тем практически каждое поколение женщин императорского дома подавали прекрасные примеры «служения Богу в ближнем». Их высокое общественное положение помогало жизнеспособности создаваемых ими общин милосердия, кроме того, они подавали пример социального христианского служения другим слоям общества. Общественно значимая многолетняя общественная деятельность женщин императорской фамилии по организации общин сестер милосердия до сих пор не оценена по достоинству. Многие годы по политическим причинам понятие благотворительности находилось если не под запретом, то под подозрением как мелкобуржуазное занятие. Рассказы о сестрах милосердия были фактически изъяты из обращения. Только в последнее время стали появляться работы, посвящённые этой теме.

Высочайшая благотворительность многообразна. Иногда здесь можно проследить очень интересные личностные связи, взаимовлияние и исторические параллели.

Общины сестер милосердия были едва ли не первыми общественными организациями в России. Они значительно расширили возможности для самореализации женщин всех сословий русского общества. Они стали важным этапом развития отечественной медицины. Покровительство царственных особ в значительной степени помогало становлению и развитию здравоохранения в империи, особенно её среднего и низшего звена. Этот опыт по организации сестринского дела не ограничивался территорией России, а благодаря самоотверженности сестёр милосердия и их царственных руководительниц распространялся, например, и в Болгарии.

В начале XVIII в. указом Петра I были созданы «воспитательные дома», госпитали и лазареты, пансионы, куда привлекались для работы женщины, «кои умеют обслуживать больных». Елизавета Петровна, «дщерь Петрова», подтверждает указы отца о богадельнях и «гошпиталях». Екатерина II старается расширить финансовую и законодательную базу благотворительности, возлагая обязанности по содержанию богаделен, больниц для неизлечимо больных, аптек и других благотворительных заведений на губернские и городские власти.

В 1803 г. в Москве и Петербурге создаются «вдовьи дома» для вдов служащих императорской армии, а также Мариинские больницы для бедных. В 1814 г. по распоряжению императрицы Марии Фёдоровны «сердобольные вдовицы» на добровольных началах направляются в больницы в помощь раненым. Предварительно они обучались некоторым санитарно-гигиеническим и медицинским навыкам. В течение года они находились на испытательном сроке, затем приводились к присяге, во время которой на них возлагался православный «Золотой крест» на зелёной ленте как знак сердоболия. Этот крест они имели право носить всю жизнь. Для ухода за больными «сердобольные вдовицы» командировались по очереди в больницы и частные дома. Так, вдовствующая императрица положила начало сестринскому движению в России. Её деятельность заслужила высокую оценку Карамзина, Плетнева, Жуковского, Пушкина. Она оставила после себя более 30 благотворительных учреждений, в том числе богадельни и больницы.

После кончины Марии Фёдоровны император Николай I создает IV Отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии под именем императрицы Марии. Все же учреждения ведомства поступают под попечительство царствующей императрицы Александры Фёдоровны. Дочь императрицы Екатерина Павловна во время Отечественной войны 1812 года открывает в Твери госпитали для раненых.

В 1844 г. внучка Марии Фёдоровны принцесса Терезия при участии дочерей Николая I − великих княгинь Марии и Александры − открывает в Петербурге Никольскую женскую общину, которая готовит сестёр милосердия «для хождения за больными и обращения на путь истины людей, погрязших в пороках». Содержалась община на проценты с капитала великой княгини Александры Николаевны, а также за счёт пожертвований, прежде всего от императорской фамилии и других лиц. Первых сестёр, принявших присягу, было 8 человек. В функции сестёр входили дежурства на квартирах и в больницах; их профессиональная подготовка была сугубо практической.

Между «сердобольными вдовицами» и общинами сестёр милосердия была одна существенная разница: первые были монахинями, вторые — мирянками. Так, значительно расширялась социальная база и возможности сестринского движения: храмово-монастырское служение дополнялось светским, полурелигиозным, полувоенным, полугражданским. Общины считались православными. Однако в них принимались и католички, и лютеранки, независимо от социального происхождения, таким образом, община была межконфессиональной. Сёстры давали клятву сострадательного служения больным и безупречного поведения в соответствии с предписаниями христианской морали, отличались «набожностью, милосердием, опрятностью, скромностью, добротой и терпением». Жена Николая I, императрица Александра Фёдоровна, приняла общину под своё высочайшее покровительство. После двухлетнего обучения и необходимого испытательного срока слушательницы получали звание «сестра милосердия».

Великая княгиня Мария Николаевна, старшая дочь Николая I, также занималась благотворительностью: состояла действительным членом Патриотического общества, принимала личное участие в управлении женскими учебными заведениями, заведовала Патриотическим институтом.

В память о великой княжне Александре Николаевне, скончавшейся в возрасте 19 лет, было создано несколько благотворительных учреждений, в том числе Александринская женская больница в Петербурге. В 1844 году императрица Александра Фёдоровна приняла её под своё высочайшее покровительство, ежедневно посещала больницу, часами ухаживала за больными наравне с другими сестрами.

Великая княгиня Елена Павловна, дочь Павла I, в 1854 г. открывает в Петербурге Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия. Первоначально Община была создана как временное формирование в связи с началом Крымской войны и необходимостью дополнительной медицинской помощи раненым. Кроме этого Елена Павловна вместе с великим хирургом Н.И.Пироговым организует сестринский уход за ранеными непосредственно на пол боя, преодолевая известное сопротивление в обществе. Вместе они перерабатывают устав общины, вводят новые функциональные сестринские структуры в соответствии с образованием и личными возможностями сестёр. Во время тяжелейших боёв бесстрашные сёстры оказывают медицинскую помощь раненым в тыловых госпиталях, эвакопунктах, на поле боя. 17 из них погибают или умирают от ран и тифа. По предложению Елены Павловны и Н.И.Пирогова все медицинские сёстры были награждены золотыми и серебряными крестами. 158 сестёр милосердия по императорскому указу получают бронзовые медали с Андреевской лентой. После войны сёстры были допущены в гражданские больницы и к массовой патронажной работе.

Императрица Мария Александровна, супруга Александра II Освободителя, сделала немало для открытия епархиальных общин сестёр милосердия, в которых служили монахини. Императрица пожелала «видеть в Отечестве нашем утверждение и развитие духа христианского милосердия». Ей приходилось преодолевать молчаливое сопротивление некоторых православные иерархов, которые не принимали принцип соединения деятельности на пользу другим и монашеского служения Богу. Но благодаря непреклонной воле императрицы две епархиальные общины в Пскове и в Москве были созданы по её поручению усилиями игуменьи Митрофании.

Деятельность императрицы Марии Александровны в качестве верховной покровительницы Русского общества Красного Креста особенно интересна для нас многочисленными дарениями в пользу действующей армии во время Освободительной войны 1877-1878 гг. По её личному распоряжению в ответ на просьбу жителей г.Пловдива благотворительному болгарскому обществу Св.Пантелеймона в 1879 г. были подарены русские военные госпитали и два склада с полным оборудованием и инвентарем.

Великая княгиня Мария Павловна, супруга великого князя Владимира Александровича, третьего сына Александра II, лютеранка по вероисповеданию, немка по происхождению, в полном соответствии с традициями женщин Дома Романовых принимала активное участие в благотворительной деятельности общин сестёр милосердия и Русского общества Красного Креста. Во время Русско-Японской войны 1904-1905 гг. она оборудовала и послала на фронт в Манчжурию два санитарных поезда. Управление персоналом одного из поездов великая княгиня поручила своей двоюродной сестре, немецкой принцессе Элеоноре фон Кестриц, будущей болгарской царице.

В 1904 г. в Петербурге императрица Мария Фёдоровна, мать Николая II, покровительница Русского общества Красного Креста даёт распоряжение создать специальную Комиссию по распределению больных и раненых воинов. Руководство этой комиссией она поручает великой княгине Марии Павловне и великой княгине Ксении Александровне, сестре последнего русского императора. Княгини успешно руководят многотысячным коллективом сестёр милосердия, что повышает эффективность их труда по излечению раненых.

По Нормальному Уставу, утверждённому для общин сестёр милосердия Красного Креста, в них принимались лица «христианского вероисповедания» (п.35). Сестра налагала на себя «нравственную обязанность служить… с любовью и кротостью»(п.43).

В то же время, стремясь к духовному устроению общин, в состав большинства из них вводился священник, исполнявший обязанности духовника сестёр милосердия и преподавателя Закона Божия. Помимо совершения богослужений и таинств, он должен был разъяснять сёстрам милосердия духовные основы их служения. К сожалению, к началу ХХ в. идея христианского служения ближнему всё более размывалась в связи с общей секуляризацией общественного сознания. Однако была и другая тенденция. И связана она с именем Святой мученицы Елизаветы.

Особое место в истории благотворительности в России занимает личность великой княгини Елизаветы Фёдоровны, супруги Великого князя Сергея Александровича, родной сестры последней русской императрицы. Елизавета Фёдоровна принимает православие и как жена генерал-губернатора Москвы начинает благотворительную деятельность: организует сбор средств в помощь армии в Маньчжурии, экипирует несколько санитарных поездов, создаёт специальные комитеты для вдов и сирот погибших. Она являлась одной из главных руководительниц организации женского труда в помощь фронту. Под мастерские были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Сюда также поступали пожертвования со всей Москвы и из провинций, которые затем отправлялись на фронт. Помимо продовольствия, обмундирования, медикаментов и подарков для солдат были отправлены походные церкви с иконами и со всем необходимым для совершения богослужений во фронтовых условиях. Лично от себя великая княгиня отсылала солдатам иконки и молитвенники. На берегу Чёрного моря у Новороссийска Елизавета Федоровна построила санаторий для раненых.

Трагическая гибель супруга в феврале 1905 г. навсегда меняет её жизнь. Великая княгиня Елизавета Фёдоровна покупает на средства, вырученные от продажи принадлежащих ей драгоценностей, несколько зданий и парк на Большой Ордынке и учреждает Марфо-Мариинскую обитель. Причём и княгиня, и Синод настаивают на том, чтобы слово «Милосердие» писалось с заглавной буквы. На территории обители были созданы больница, аптека, приют для девочек, странноприимница, церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Впервые за 5 лет княгиня сняла с себя траур и облачилась в монашеские одежды. Святым Синодом «мать Елизавета» была определена настоятельницей Марфо-Мариинской обители.

Обитель Милосердия, труда и молитвы, с одной стороны, продолжала русские традиции, с другой — была новым заведением — монастырь в сочетании с активной благотворительной и медицинской работой. В обитель принимались «вдовы и девицы не моложе 21 года и не старше 40 лет. Требования же обители следующие: прочное духовное настроение и желание в смирении и терпении нести всякое возлагаемое на сестер послушание во имя господа, Которому они приносят свои силы и труд; физическое здоровье, необходимое при такой работе, которую берут на себя сестры.»

Больница обители Милосердия считалась в Москве образцовым заведением. Её руководителем был доктор медицинских наук А.И.Никитин. Для работы в ней привлекались лучшие специалисты. В больнице постоянно дежурили врачи, все операции проводились бесплатно. Все сестры обители Милосердия проходили курс по элементарным медицинским знаниям. Сестры, предназначенные для работы в госпитале, проходили специальные медицинские курсы. Больница пользовалась такой высокой репутацией, что сюда направлялись самые тяжёлые больные из других госпиталей Москвы.

Кроме медицинских забот сёстры взяли на себя тяжкий труд социальной адаптации обитателей Хитровки. В самом опасном районе Москвы мать Елизавета появлялась без охраны, а лишь в сопровождении княгини Оболенской или сестры Варвары, убитой впоследствии вместе с ней. Елизавета старалась помочь детям Хитровки, собирала сирот в своём приюте, где сёстры занимались их образованием и воспитанием. Действовала столовая для бедных, в которой за день бесплатно питались до 300 человек. Более трёх лет существовал дом для больных туберкулезом, работала библиотека, мастерские по организации наёмного труда и т.д.

Благотворительная деятельность матери Елизаветы распространялась и на Православное палестинское общество, чьим покровителем был покойный Сергей Александрович. После его смерти она унаследовала его обязанности и помогала многочисленным русским паломникам на Святой Земле. В 1911 г. по поручению Елизаветы на собранные ею средства был приобретён большой участок земли в Бари (Италия), на котором к 1914 г. был возведён храм Святого Николая Мерликийского Чудотворца и странноприимный дом для паломников.

С началом Первой мировой войны мать Елизавета как пожизненная руководительница Московского отделения Русского общества Красного Креста занимается обеспечением медицинской помощи раненым. Она осуществляет инспекционную поездку в больницы Карпатского фронта, посылает телеграмму своей сестре-императрице, чтобы обрадовать её, так как четыре санитарных поезда и склады, которые обследовала великая княгиня, были сформированы и снабжены трудами императрицы.

Последняя русская императрица Александра Фёдоровна, будучи матерью пятерых детей, находила время для благотворительности во время Русско-Японской войны, организовывая мастерские по изготовлению подарков для воюющих в Маньчжурии. В крымской Массандре был открыт прекрасный госпиталь для раненых.

Особенно масштабной стала эта деятельность с началом Первой мировой войны: в Царском Селе открываются лазареты, во дворцах императрица открывает склады по снабжению армии бельём и перевязочными материалами. Под руководством великих княгинь Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны организуются два комитета в помощь семьям погибших и беженцам, получившие известность на территории всей России как «Татьянинский» и «Ольгинский». В ноябре 1914 г. императрица и две её старших дочери вместе с 42 слушательницами курсов Красного Креста сдали экзамен и получили звание Сестер Милосердия. На собственные средства императрица создаёт эвакопункт, объединяющий 85 лазаретов и 10 санитарных поездов.

В собственном лазарете императрица со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной работают ежедневно. Кроме того, Александра Фёдоровна жертвует средства на оборудование рентгеновского кабинета, сооружение походной церкви, которую перевозят по госпиталям, чтобы дать возможность раненым помолиться. Великие княжны Татьяна и Ольга работают и в лазарете в Екатерининском дворце. Императрица также ежедневно посещает больницу и в марте 1915 г. пишет супругу: «…сколько горя кругом! Слава Богу за то, что мы, по крайней мере, имеем возможность принести некоторое облегчение страждущим и можем им дать чувство домашнего уюта в их одиночестве. Так хочется согреть и поддержать этих храбрецов и заменить им их близких, не имеющих возможности находиться около них!» («Августейшие сестры милосердия. Сб.материалов. — М., 2008, с.86)

Кто облегчил страдания царственным великомученикам в роковом 1918 г.? Вся семья императора Николая II, великая княгиня Елизавета Фёдоровна были зверски убиты под Алапаевском. О их добродетелях и помощи страждущим никто и не вспомнил тогда и многие десятилетия спустя.

Справка.

Вся семья императора Николая II была расстреляна, а Великая княгиня Елизавета Фёдоровна вместе с монахиней Варварой и некоторыми членами царской семьи былизверски убиты под Алапаевском. Об их добродетелях и помощи страждущим никто не вспомнил тогда и многие десятилетия спустя

История медицины

© БЛОХИНА Н.Н., 2015 УДК 61:93

Блохина Н.Н.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СЕСТЕР МИЛОСЕРДИЯ ДОМА РОМАНОВЫХ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (К 100-ЛЕТИЮ НАЧАЛА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ)

Национальный НИИ общественного здоровья им. Н.А. Семашко. 105064, Москва, Россия

Для корреспонденции: Блохина Наталия Николаевна, канд. мед. наук, старший научный сотрудник. E-mail: chernyakov@mail.ru

Correspondence to: Nataliya Blokhina, MD, PhD. E-mail: chernyakov@mail.ru

♦ Статья посвящена деятельности сестер милосердия Дома Романовых во время Первой мировой войны. Рассмотрена работа императрицы Александры Федоровны и ее дочерей с самых первых дней Первой мировой войны. В статье отведено место подвижнической деятельности Августейших сестер милосердия в качестве рядовых сестер милосердия в Царскосельском госпитале.

Ключевые слова: сестры милосердия Дома Романовых; Первая мировая война; история медицины.

Для цитирования: Российский медицинский журнал. 2015, 21(1): 52—56. N.N. Blokhina

The N.A. Semashko national research institute of public health, 105064 Moscow, Russia

Keywords: hospital nurses; the House of Romanov; the First World War; history of medicine.

Citation: Rossiiskii meditsinskii zhurnal. 2015, 21(1): 52—56. (In Russ.)

По слову императора Николая II (речь 19 июля (1 августа) 1914 г.) вся Россия поднялась на борьбу с врагом. Началась война, которую в то время будут называть «Великой войной» и «Второй отечественной».

Сразу же, с первых дней после объявления этой войны, представители рода Романовых принялись за организацию лазаретов, санитарных поездов, складов белья и медикаментов. Одной из первых среди них стала императрица Александра Федоровна. За Августейшей Романовой следовали представители российских аристократических родов и общественные организации: «Всероссийский союз городов», «Всероссийский земский союз помощи раненым и больным воинам» и др.

Императрица Александра Федоровна занялась и формированием отрядов санитарных поездов и открытием складов, получивших ее имя в Петрограде, Москве, Харькове и Одессе. Государыня императрица Александра Федоровна стала одной из первых, которая чутким сердцем сразу поняла, что необходимо российской армии. В день обращения царя к народу 19 июля 1914 г. последовало Августейшее повеление императрицы Александры Федоровны об открытии в Зимнем дворце склада Ея Величества.

21 июля 1914 г. состоялось первое совещание назначенных ею лиц. А 23 июля 1914 г., уже после открытия склада, началась его деятельность. Целью этого склада явилось «воспособление нуждам находящихся на передовых позициях войсковых частей и лазаретов путем снабжения их бельем, одеждой, медикаментами, перевязочными средствами, продовольственными продуктами и иными предметами», в которых в то время была не-

обходимость. Был открыт прием пожертвований бельем, деньгами, личным трудом.

Призыв царицы сразу же нашел живой отклик в сердцах россиянок. В военную страду для армии направлялись многочисленные добровольные пожертвования. Со всех сторон шли женщины и девушки, желавшие потрудиться на пользу родных воинов, бьющихся на позициях, сидящих в окопах. Ожили парадные залы Зимнего дворца. В Зимнем дворце застучали швейные машины, замелькали быстрые иголки; отмеривались полотно, холст, марля, изготавливались бинты, чинилось белье, и упакованные увесистые тюки быстро стали наполнять его залы. Почин царицы сразу же стал широко известен и вызвал благородное подражание во всех слоях общества, в близких и далеких от Петрограда провинциальных городах стали следовать примеру императрицы. По всей России стали открываться мастерские и склады; не было дома, где бы женщины не посвящали несколько часов работы армии. Кроме склада в Зимнем дворце императрица Александра Федоровна открыла личный склад в Царскосельском дворце, где она работала со своими дочерьми.

Но деятельность склада была бы неполной, если бы царица не имела возможности посылать собранные и сшитые вещи на дальние и близкие военные позиции. И уже в сентябре 1914 г. она стала заботиться о устроении поездов-складов. 26 сентября 1914 г. был освящен первый поезд, который вышел из Царского села уже 28 сентября и прибыл на фронт, наполненный посылками для солдат и офицеров. Этот поезд в течение первого года войны совершил 40 поездок, каждый раз привозя с со-

бой все необходимое для солдат, что было собрано для них заботливыми руками царицы.

21 октября 1914 г. был освящен второй такой же поезд, который двинулся в дорогу 23 октября и в течение года совершил 35 поездок. «В настоящее время, — находим мы сведения за 1916 год, — такие поезда-склады с необходимыми вещами и подарками отправляются на позиции каждую неделю по два поезда. Вещи для них изготавливаются и собираются как в складе Ея Величества в Зимнем дворце, так и в складе Царскосельского дворца». Отправлялись посылки на все фронты включительно. Побывали подобные поезда во всех армиях. «Нет солдата, — утверждали современники, — который не видел бы такого чуда-поезда».

Входя во все нужды воинов на военных позициях, императрица Александра Федоровна осознала необходимость для них бани и с этой целью соорудила один за другим два поезда. Главная задача оборудования такого рода поездов состояла в снабжении чистым и обезвреженным бельем войск, находящихся на передовых позициях. «Эти громадные поезда, — свидетельствовала печать того времени, — оборудованные по последнему слову техники, состояли из паровоза, трех платформ для… автомобилей, вагона-бани, вагона дезинфекционной камеры, вагона электрической станции, вагона кухни-столовой, вагона чайной, парикмахерской, прачечной, сушильней, склада для чистого белья, двух вагонов с персоналом и двух цистерн».

Поезд был снабжен четырьмя тысячами комплектов чистого белья для выдачи не имеющим белья в бане, причем запас этот всегда пополнялся отделом склада. Вымывшись, воины получали после бани чай с баранками. Указанные поезда ходили по всему фронту, от отряда к отряду, от полка к полку, вызывая своим появлением всеобщую радость. Так, «Вестник Красного Креста» в 1915 г. подробно повествовал на своих страницах о действующих подобных поездах-банях. Так, в Саракамыш для нужд Кавказской армии был отправлен прибывший из Петрограда поезд-баня (или поезд-прачечная) отдела Склада государыни императрицы Александры Федоровны.

В начале войны семья императора Николая II поселилась в Александровском дворце Царского Села. Из Александровского парка железная дорога вела на так называемую собственную железную ветку. Построена эта ветка и павильон были еще в 1895—1909 гг. Сюда, в «Особый эвакуационный пункт Царскосельского района», с начала войны стали привозить раненых в санитарных поездах, а затем на автомобилях или подводах развозили по госпиталям. А. Вырубова в своих воспоминаниях свидетельствовала: «В Царском Селе государыня создала » Особый эвакуационный пункт», в который входило около 85 лазаретов в Царском селе, Павловске, Петергофе, Луге, и других местах. Обслуживали эти лазареты около 10 санитарных поездов ее имени и имени детей .

7 декабря 1914 г. «Особый эвакуационный пункт» открыл свои действия и началась кипучая работа. К Царскосельскому району был присоединен также Петергоф, Гатчина, Ораенбаум и город Луга со всем уездом. И все это взяла под свое покровительство императрица Александра Федоровна.

Императрица Александра Федоровна неусыпно следила за работами в учреждениях, открытых ею. Через короткий промежуток времени уже пять ее собственных поездов стали отходить на фронт. Причем каждый поезд она обозревала лично, заботясь о посылках.

Избегая всякой канцелярской работы, она все-таки обязана была читать и выслушивать доклады, вникать в

сметы, расчеты, делать выкладки, председательствовать в заседаниях и решать ежедневно большое число сложных вопросов.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Думала царица и о выздоравливающих раненых, и об увечных воинах. Заботами царицы каждый инвалид по выходе из лазарета снабжался искусственной рукою или ногою, утраченными на войне. Но для помощи пострадавшему этого было мало, и государыня под личным своим наблюдением поручает эти заботы «Особому комитету» под председательством великой княгини Ксении Александровны. Государыня предоставила для пользования выздоравливающих Собственной Ее Величества санаторию в удельном имении «Кучук Ламбат», которая и была открыта в октябре 1914 г., и собственную здравницу в Железноводске с апреля 1915 г.

И тотчас на ее высокий почин отозвались жертвователи. В Ялте тотчас был оборудован лазарет на 20 официальных кроватей. Одесский дамский комитет Красного Креста предоставил в распоряжение императрицы 25 кроватей, переведенных на Ходжебейский лиман; временный комитет по оказанию помощи на Южном берегу Крыма больным и раненым предоставил 15 мест для туберкулезных офицеров. В распоряжение государыни калмыки предоставили свои кумысолечебные пункты. И видя неутомимую энергичную деятельность царицы в этом направлении, сознавая громадную нравственную обязанность оказать возможно широкую помощь всем выздоравливающим воинам и даже членам их семей, император Николай II Высочайшим рескриптом на имя Государыни императрицы Александры Федоровны возложил на нее еще более обширные заботы о выздоравливающих, высказав одобрение по поводу принятия императрицей под свое Августейшее покровительство «Всероссийского общества здравниц в память войны 1914—1915 годов».

Буквально с первых дней первой мировой войны императрица Александра Федоровна направляла все свои повседневные заботы, все свои труды на оказание медицинской помощи раненым, которым она стремилась оказывать эту помощь профессионально. Именно поэтому она прошла медицинские курсы военного времени вместе со своими старшими дочерьми. Основной наставницей в медицинском деле обучения царицы и царевен стала доктор-хирург, старший врач Царскосельского дворцового лазарета В.И. Гедройц. Княжна Вера Игнатьевна Гедройц, хирург Дворцового лазарета, была хорошо знакома императрице Александре Федоровне еще со времени русско-японской войны. Для чтения лекций и проведения практических занятий доктор В.И. Ге -дройц ежедневно приезжала в Александровский дворец.

В Дворцовом лазарете во время ухода за ранеными и проводились практические занятия наравне с курсами военного времени, значительное число слушательниц которых после окончания курсов работали безвозмездно в качестве сестер. Журналист Г. Клепацкий констатировал: » — лекции происходят аккуратно, — сперва каждый день по 1%—2 часа в день, а затем, когда Августейшими сестрами милосердия была получена основательная теоретическая и практическая подготовка, — по три раза в неделю».

В Царскосельском дворцовом лазарете, где ежедневно проводились практические занятия, царица и царевны ухаживали за ранеными. Причем в своей работе они ничем не отличались от тех, кто наравне с ними являлся слушательницами курсов военного времени.

Проходивший лечение в этом лазарете солдат-доброволец И. Степанов в своих воспоминаниях показал, насколько напряженными были каждодневные труды им-

ператрицы в качестве царственной сестры милосердия. Он утверждал: «Свой Царскосельский дворцовый лазарет она посещала ежедневно». Далее он писал: «За два с половиной месяца моего пребывания в лазарете она ни разу не пропустила, если не считать поездок по провинциальным и прифронтовым городам. Утром в лазарете все время на ногах, днем объезды госпиталей Царского и столицы. Вечером она слушала курсы сестер милосердия, где преподавала Гедройц».

Императрица Александра Федоровна регулярно писала своему мужу императору Николаю II на фронт о своей работе в Царскосельском госпитале (лазарете). В письмах мы находим сведения о сделанных ею перевязках, об изменениях в состоянии здоровья ее подопечных раненых, потрясениях, вызванных смертью тех, кто стал за короткое время ей дорог, к кому она успела не просто привыкнуть, а искренне привязаться и полюбить от всего сердца как мать.

Замечательные ее слова сохранились в этой переписке от 21 октября 1914 г.: «Я подавила слезы, поспешила уехать в лазарет и усердно проработала там в течение двух часов, были тяжелораненые. В первый раз побрила солдату ногу возле и кругом раны, — сегодня все время работала одна, без сестры и врача, одна только княжна (хирург лазарета княжна В.И. Гедройц) подходила к каждому солдату, смотрела, что с ним. Я у нее справлялась, правильно ли то, что я намеревалась делать… И вообще сколько горя кругом! Слава Богу за то, что мы по крайней мере имеем возможность принести некоторое облегчение страждущим и можем им дать чувство домашнего уюта в их одиночестве. Так хочется согреть и поддержать этих храбрецов, и заменить им их близких, не имеющих возможности находиться около них!».

Из письма императрицы Александры Федоровны императору Николаю II из Царского села 20 ноября 1914 г.: «Сегодня утром присутствовала (я, по обыкновению конечно, подавала инструменты, Ольга подавала нитки в иголки) при нашей первой большой ампутации (рука была отнята у самого плеча). Затем мы все занимались перевязками (в нашем маленьком лазарете), а позже очень сложные перевязки в большом лазарете. Мне пришлось перевязывать несчастных с ужасными ранами».

Со дня открытия Царскосельского лазарета Августейшие сестры милосердия ежедневно самым аккуратным образом от 9 часов утра и до часа дня (иногда и позже) трудились в лазарете, слушая лекции, собственноручно делая перевязки раненым воинам, присутствуя при операциях, помогая медицинскому персоналу, ухаживая за больными, утешая их, входя во все мельчайшие нужды лазарета.

Печатью глубокой серьезности и сознания важности совершаемого труда была отмечена вся деятельность в лазарете Августейших сестер милосердия. Они присутствовали при операциях, не исключая даже самых сложных и мучительных, и так как число таковых значительно, то в работе при операциях, производимых старшим врачом лазарета доктором медицины князем В.И. Гедройц, императрица исполняла все обязанности хирургической сестры милосердия, подавая оператору все необходимые во время оперативного вмешательства хирургические инструменты. А великие княжны подавали перевязочный материал (бинты, марлю и пр.).

По воле государыни императрицы Александры Федоровны великие княжны работали исключительно с нижними чинами.

В «Вестнике Красного Креста» (1914, № 9) указывалось: «Своим внимательным опытным серьезным

отношением к делу Государыня Императрица подает лучший пример всем остальным сестрам милосердия. Перевязки, — решительно всю работу хирургической сестры милосердия, — Ея Величество вместе с великими княжнами совершает в простоте любящего христианского сердца. И те несколько часов, которые проводят в лазарете Августейшие сестры милосердия, положительно являются счастливейшими часами в повседневной жизни раненых воинов, вселяя в их души бодрость, надежду на выздоровление, глубокую сердечную признательность».

Весь медицинский персонал единодушно свидетельствовал, что тот душевный подъем, который испытывали раненые, при заботливом уходе за ними Августейших сестер милосердия, в значительной мере ускорял процесс их выздоровления.

А о том, что Августейшие сестры милосердия были добросовестными сестрами милосердия, врач-хирург В.И. Гедройц 20 августа 1914 г. зафиксировала у себя в дневнике: «Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьезное, вдумчивое отношение всех Трех к делу Милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова». В своей повседневной хирургической работе хирург В. И. Гедройц была очень требовательна к своим помощникам и помощницам, и тем убедительнее звучат ее слова, характеризующие их профессиональную медицинскую деятельность.

Доктор медицины В.И. Гедройц в своей работе под названием «Очерк деятельности Дворцового лазарета за три месяца войны», опубликованной в журнале «Царскосельский район и особый эвакуационный пункт» (1915) писала: «За всех подумала, сердцем поняла и прочувствовала Царица земли русской государыня императрица Александра Федоровна. Она пришла к нам со своими Августейшими дочерьми Ольгою и Татьяною Николаевнами совсем просто, пришла показать великий пример любви, вступив в наши ряды просто ученицами, потом сестрами, не требуя исключений, внося в труд не дилентатизм, а глубокую продуманность, показывая пример, уважая существующие правила. в наших осчастливленных лазаретах. Пришла и сказала; «учите нас, как всех», и учить было легко потому, что «горели сердца их» живою любовью к ближнему, и требовали они не преклонения, не исключительности, а учения».

Доктор В.И. Гедройц писала далее: «Понимая и глу -боко преклоняясь пред духом требования Учениц, ввели мы Их бестрепетно в палаты лазарета, устроенного по повелению Ея Величества, в перевязочные и операционные, в которых сделавшись сестрами, они пережили с нами чудную, потрясающую гамму человеческих страданий, не уклонились ни от одной тяготы, которую несет в себе наша борьба за вверенную жизнь, до смерти включительно. Ни пред чем не отпрянуло сердце! И когда по окончании занятий Августейшие Сестры подвергались наравне со всеми экзаменам, то наши операционные обогатились тремя знающими хирургическими сестрами, а Россия — тремя сердцами, неразрывно связанными с ней цепью пережитых страданий, цепью, которая не может быть не разорвана, ни забыта».

Близкий человек императрице Александре Федоровне, Анна Вырубова констатировала: «Выдержав экзамен, императрица и дети, наряду с другими сестрами, окончившими курс, получили красные кресты и аттестаты на звание сестер милосердия военного времени. По этому

случаю был молебен в церкви общины, после которого императрица и великие княжны подошли во главе сестер получить из рук начальницы Красный Крест и аттестат. Аттестаты им были выданы начальницей Царскосельской Общины княгиней Путятиной, ее Величество была очень взволнована, когда княгиня Путятина (от нее я это и знаю) накалывала ей нагрудный знак Красного Креста. Так строго относилась ее Величество к званию сестры милосердия».

Анна Вырубова также оставила свое свидетельство о пережитом значимом дне для царицы и царевен: «Думаю, никогда я не видела ее более счастливой, чем в тот день, когда она, после двух месяцев интенсивного обучения, шествовала во главе процессии сестер милосердия для получения Красного Креста и диплома военной медицинской сестры».

Началось трудное время и для Августейших сестер милосердия. С раннего времени с утра до поздней ночи не прекращалась их деятельность. Вставали рано. В 9 часов утра императрица с великими княжнами каждый день заезжала в церковь Знаменья, к чудотворному образу, и уже оттуда они ехали на работу в лазарет (где работали до часа дня или до 3 часов дня). Оставшееся время во второй половине дня императрица посвящала осмотру других (царскосельских) госпиталей.

Сохранились свидетельства ее работы в операционной и перевязочной: «В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывчатые требования «ножницы», «марлю», «ланцет» и т.д. Императрица любила свою работу. Гедройц уверяла, что у нее определенные способности к хирургии». По собственному опыту знаю, — добавлял в своих воспоминаниях проходивший свое лечение в этом лазарете И. Степанов, — что Ее перевязки держались дольше и крепче других».

Как свидетельствовали очевидцы, императрица и великие княжны старались присутствовать при всех сложных операциях. Находясь рядом с хирургом, императрица Александра Федоровна как рядовая операционная сестра подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, а если нужно было, она уносила ампутированные ноги и руки.

Печатью глубокой серьезности и сознания важности совершаемого труда отмечена вся деятельность в лазарете Августейших сестер милосердия. И императрица и Августейшие дочери исполняли самым внимательным образом все работы рядовой сестры милосердия, ни от чего не отказываясь, ничего не избегая.

Сохранились еще строки из воспоминаний А. Вырубовой: «С того самого времени буквально вся наша жизнь была посвящена тяжелому труду. Мы вставали в 7 утра, часто поспав час или два после ночного дежурства. Императрица не чуралась абсолютно никакой работы. Случалось, хирург сообщал несчастному солдату о предстоящей ампутации или об операции, которая может окончиться фатально; солдат поворачивался и кричал с мукой в голосе: «Царица! Постой рядышком, подержи меня за руку, чтобы я смелее был». Кто бы это ни был — офицер или молодой солдат — крестьянин, она всегда спешила на зов. Положив раненому руку под голову, она говорила ему слова утешения и ободрения, молилась с ним, пока готовились к операции, ее милосердные руки помогали при анестезии».

Любя свой лазарет, императрица Александра Федоровна посещала его вместе со своими старшими дочерьми. Строки из их писем это подтверждали. Они дружили с ранеными, находившимися в лазарете, а также со всем

медицинским персоналом. С 10 августа 1916 г. он станет называться «Собственный Ее Величества лазарет № 2».

Как бы то ни было, но профессионализм Августейших сестер милосердия окружающими был заметен. Свидетельство Офросимовой еще раз подтверждает при-званность молодых сестер милосердия из царственного дома Романовых к делу ухода за ранеными и больными: «Но не только своими посещениями, своей лаской и участием облегчали Великие Княжны раненым их тяжелые дни. Две старшие Великие Княжны были настоящими, окончившими курс, сестрами милосердия».

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Анна Вырубова, как близкий человек императрице, вспоминала это непростое военное время: » Императрица перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны. Объясняю себе тем, — добавляла Анна Вырубова, — что она была врожденной сестрой милосердия».

И. Степанов в своих воспоминаниях под названием «Милосердия двери» писал: «Лазарет ея Величества» очень точно и подробно дает распорядок дня Августейших Сестер милосердия: «День в лазарете начинался в семь часов утра. Меряли температуру, приводили в порядок ночные столики, пили чай. В восемь часов палаты обходила старший врач княжна Гедройц. Ровно в девять часов слышался глухой протяжный гудок царского автомобиля. Вильчковский1 встречал рапортом. Весь персонал выстраивался в коридоре, женщины, прикладываясь к руке, делали глубокий реверанс. На этом кончалась официальная часть. Императрица давала понять, что каждый должен заниматься своим делом и не обращать на нее внимания. Она быстро обходила палаты с великими княжнами Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной, давая руку каждому раненому, после чего шла в операционную, где работала непрерывно до одиннадцати часов. Начинался вторичный длительный обход раненых. На этот раз она долго разговаривала с каждым, присаживаясь у раненых». Но такой ритм присутствовал в относительно спокойный промежуток времени, когда же прибывали санитарные поезда, то наступало самое горячее время, императрица и великие княжны делали перевязки, ни на минуту ни присаживаясь, с 9 часов иногда до 3 часов дня.

«Во время тяжелых операций раненые умоляли Го -сударыню быть около. Вижу ее, — писала А. Вырубова, — как она утешает и ободряет их, кладет руку на голову и подчас молится с ними. Императрицу боготворили, ожидали ее прихода, старались дотронутся ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость, успокаивала их целыми часами».

Весь медицинский персонал лазарета единодушно свидетельствовал, что тот душевный подъем, который испытывали раненые, при заботливом уходе за ними Августейших сестер милосердия, в значительной мере ускорял процесс их выздоровления.

Офросимова писала о том, что когда императрица отбывала во Дворец, откуда каждый вечер справлялась по телефону через дочерей или Вырубову о здоровье наиболее серьезных пациентов».

Кроме деятельности по Царскосельским лазаретам, государыня объезжала некоторые города России с целью посещения местных лазаретов. В форме сестры милосердия со старшими великими княжнами императрица посетила Лугу, Псков, где работала великая княжна Мария Павловна, младшая, Вильно, Ковно и Гродно.

‘Уполномоченный Красного Креста по Царскосельскому району полковник С.Н. Вильчковский.

В заключение нужно сказать, что когда в течение трех военных лет императрица Александра Федоровна вместе со своими дочерьми великой княжной Ольгой Николаевной и великой княжной Татьяной Николаевой трудилась в Царскосельском лазарете простыми сестрами милосердия, то раненые в госпиталях звали Государыню Императрицу — «Матушка-Царица», потому что она утешала их с не меньшей любовью, она служила им как родная сестра — сестра милосердия. Повествуя о трудах царицы и царевен-сестер милосердия, публицист А. Е. Зарин смог найти замечательные слова: » Пройдут тяжелые годы кровавого спора; минуют нас беды, кончится война … Все, что совершается сейчас, станет достоянием истории и в летописях Второй Отечественной войны одними из ярких страниц будут страницы, посвященные деятельности нашей Царицы и Ея Августейших дочерей на помощь и утешение наших воинов. И чем глубже вдаль будет уходить эта эпоха, тем ярче будет блистать светлый образ царицы в ореоле любви, милосердия и сострадания».

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Верная Богу Царю и Отечеству. Анна Александровна Танеева (Вырубова) — монахиня Мария. СПБ.; 2006. Скорбный ангел. М.; 2006.

Степанов И. Милосердия двери. Лазарет Ея Величества. Возрождение, Париж; 1957. Хирургические беседы доктора медицины В. Гедройц. Для сестер

милосердия и фельдшеров. Петроград; 1914. Переписка Николая и Александры Романовых 1914—1915. М.; 1923: 111.

Августейшие сестры милосердия. М.; 2006. Вестник Красного Креста. 1914; 9.

Доктор медицины В.И. Гедройц. Очерк деятельности Дворцового лазарета за три месяца войны. Царскосельский район и особый

эвакуационный пункт. Журнал, посвященный вопросам лечения, эвакуации и призрения раненых воинов. 1915; 1. Свет невечерний (Сост. монахиня Нектария (Нея). Жизнь Александры Федоровны Романовой последней Всероссийской императрицы. М.; 1996.

Зарин А.Е. Наши Царицы и Царевны во Вторую Отечественную войну. Петроград; 1916.

SkorbnyAngel . М.; 2006. (in Russian)

Stepanov I. Mercy door. Her Majesty’s infirmary [Miloserdiya dveri.

Историческая память избирательна. Она сохраняет одни имена и замалчивает другие, хотя порой люди, их носившие, в равной степени заслуживают известности у потомков. Это относится и к подвижническому движению сестер милосердия.

Историческая память избирательна. Она сохраняет одни имена и замалчивает другие, хотя порой люди, их носившие, в равной степени заслуживают известности у потомков. Это относится и к подвижническому движению сестер милосердия. Достаточно сказать, что вольно или невольно к его формированию приложили руку Николай Пирогов, знаменитый врач Федор Гааз, другие известные люди, деятельность которых описывали многие писатели и поэты.

Впервые служба сестёр милосердия была организована во время Крымской войны англичанкой Флоренс Найтингейл. Флоренс вместе со своими помощницами, среди которых были монахини и сёстры милосердия, отправилась в полевые госпитали сначала в Турцию, а затем в Крым. Тогда и сформировался стереотип: медсестра — это санитарка, которая выносит с поля боя раненых или стоит у операционного стола.
Среди первых сестер, отправившихся на фронт, были и сестры милосердия московской Никольской обители. Добровольно и организованно они отправились на передовую для оказания помощи раненым.
В годы Крымской войны великой княгиней Еленой Павловной была учреждена первая в России и в Европе Крестовоздвиженская община сестер милосердия. Эти женщины проходили специализированную подготовку для работы непосредственно в рядах действующей армии. Пирогов Николай Иванович, знаменитый врач, осуществлял руководство и организационную деятельность в формировании нового социального института.

Стремление помочь страждущему проявлялось в человечестве издревле, причем проявлялось в различных формах. В качестве примера можно привести средневековый духовно-рыцарский орден иоаннитов (госпитальеров), который создал и обслуживал странноприимный дом для паломников к Святым местам в Палестине. Члены ордена Св. Лазаря ухаживали в Иерусалиме за прокаженными… В годы Тридцатилетней войны во Франции инициатором помощи пострадавшим от войны и чумы стал священник Винцент де Поль — это первая в истории организованная попытка привлечь общественность для оказания помощи нуждающимся. О ней следует рассказать подробнее.

8 декабря 1617 г. в часовне при больнице города Шатильон Винцент де Поль объявил о создании благотворительной организации нового типа. В нее входили женщины, которые брали на себя уход за ранеными, больными и увечными. До этого подобные функции выполняли только монахини, в то время как в новорожденную структуру входили женщины, свободные от каких-либо обетов. Среди них было немало представительниц аристократии. В частности, своим подвижничеством отличалась герцогиня д’Эгильон, племянница кардинала Ришелье. Она вышла замуж в 16 лет и стала вдовой в 18, после чего решила уйти в монастырь. Всесильный дядюшка запретил юной вдове это делать. И тогда герцогиня все свое огромное состояние, весь жар своей души отдала делу служения нуждающимся.

Долго и непросто шли народы к цивилизованному состоянию. Трудно давалось такое чувство как милосердие к врагу. Уже с конца XVI века отмечались случаи, когда условия содержания больных и раненых во время войн определялись особыми соглашениями, в которые враждующие стороны вносили соответствующие статьи. Но это были разовые акты, заключенные между конкретными государствами. Только Великая французская революция в законодательном порядке ввела принцип, по которому больные и раненые воины, захваченные в плен, должны были получать в госпиталях республики такой же уход, что и французские солдаты.

Во второй половине ХIХ века войны не стали милосерднее. Напротив, изощренная технология убийства и нанесения увечий себе подобным набирала обороты. Крымская война и ее первые сестры милосердия показали всему миру, сколь актуально именно женское участие в положении раненых. Женские по-особому нежные руки причиняли меньше страданий, женское чуткое сердце угадывало малейшее пожелание солдат, ставших вдруг совершенно беспомощными. На эти преимущества сестер милосердия (и в окопах, и в госпиталях, и позднее в поездах), по сравнению с дюжими санитарами, многие очевидцы обращали внимание в официальных докладах и личных воспоминаниях. Тот же знаменитый Пирогов писал о первых сестрах Крымской войны: «Горжусь тем, что руководил их благословенной деятельностью».

Однако общественное мнение оказалось не готово к повороту событий, обозначившему новые аспекты в женском вопросе. «Мысль отправить женщин на театр военных действий была принята в тогдашнем русском обществе с недоверием», — констатировал историк полвека спустя. А далее заключал: «Но… голоса скептиков и сомневающихся должны были умолкнуть».
В лагере англичан — противников России в той войне — имели место аналогичные события, только они носили сугубо частный характер. В английских лазаретах, где смертность достигала 60%, ситуация складывалась просто катастрофическая. Тогда на помощь английским солдатам пришла Флоренс Найтингел с тридцатью семью сподвижницами, прибывшими в Крым из далекого Лондона. Имя этой женщины, собственными усилиями создавшей отряд сестер милосердия, стало символом сестринского движения. Ее именем названа медаль, которой с 1912 года награждают особо отличившихся сестер милосердия по всему миру.

В современных публикациях по истории благотворительности тема сестер милосердия встречается редко. Однако движение Красного Креста, его функционеры напрямую связаны с этим социальным явлением. Они действуют согласно одним и тем же принципам. Благотворительность не может ограничиваться рамками понятия помощи «своему». Благотворительность подразумевает помощь любому, ее оказание ограничивается лишь по признаку актуальности. Сострадание не различает своего и вражеского солдата, если они одинаково беспомощны. Значит, в суровых условиях войны высшее проявление сострадания должно носить характер «Inter arma caritas» («милосердие между армиями» — лат.). А это и есть девиз Красного Креста — организации, к образованию которой мир подтолкнула именно Крымская война и стихийно возникшие отряды сестер милосердия.

В 1864 году шестнадцать государств Европы и Америки подписали Женевскую конвенцию: отныне каждый, кто отмечен повязкой с красным крестом, должен был «спасать и охранять всех, чья кровь оросила поле чести, не различая ни друзей, ни врагов». Так возник международный союз, эмблемой которого стал Красный крест на белом фоне. Как следствие, повсеместно начали создаваться национальные общества Красного Креста. Формы руководства этих обществ соответствовали традициям каждой конкретной страны. Но общей чертой новых образований было непосредственное подчинение их военным министрам.

В России подобные социальные институты были не в новинку. К тому времени уже более полувека действовал особый комитет по оказанию помощи раненым, учрежденный Александром I. Инициаторами создания новой организации в России в контексте Женевской конвенции стали близкие к императорскому двору дамы: фрейлина Саблина и баронесса Фредерикс. Только что возникшее Общество попечения о раненых и больных воинах (первоначальное название Российского Общества Красного Креста, сокращенно РОКК) было принято под высокое покровительство императрицы.

Несмотря на то, что сестры милосердия получали некоторое вознаграждение за работу (вряд ли оно может идти хоть в какое-то сравнение с опасностью, которой они себя подвергали), в программных документах Общества попечения указывалось на явный приоритет благотворительных аспектов в их работе. Предписывалось «искать своих деятелей прежде всего не по найму, но по призванию и из лиц, готовых на самоотвержение не по какому-либо минутному увлечению, но по глубокому сознанию нравственного долга и способных на всевозможные лишения».

Будущее Красного Креста было определено надолго вперед: присутствие сестер милосердия на полях сражений становилось обычным явлением. Более того, и в мирное время находилась для них работа. В их поле зрения попадали стихийные бедствия — пожары, голод, эпидемии, наводнения, засухи, землетрясения.

Работы было много, много требовалось и умелых женских рук. Готовить сестер милосердия стали различные организации, в первую очередь — так называемые сестринские общины. Это были светские по духу и благотворительные по сути объединения. Одно из правил внутреннего распорядка в такой общине гласило: «Вы перестанете быть сестрами, если даже во время болезни потребуете себе чего-нибудь изысканного».

В создании массового института светских общин ведущую роль играла Россия, тогда как в государствах Западной Европы преимущество было за религиозными общинами. Основное отличие уставов последних, по крайней мере в России, заключалось в приоритете духовного состояния, а не профессиональных навыков; причем «специальное приготовление сестер милосердия» не было единственной целью общин, находящихся в ведении Святейшего Синода и даже далеко не первой в их уставном перечне.

Светские же общины как бы и возникли с одной целью — лишь для обучения медицинского сестринского персонала, подготовки его для работы в условиях войны. «Строгая дисциплина, строгое исполнение обязанностей, заботливое отношение к больному — таковы единственные требования, предъявляемые к сестре милосердия», — подытоживает в 1914 году историк краснокрестного движения.

Если попытаться провести аналогии с современностью, то по уровню специальных знаний и навыков сестру милосердия светской общины следовало бы поместить, скорее всего, между сиделкой и медицинской сестрой. Следующей ступенью в иерархии медицинского персонала были так называемые сестры-фельдшерицы, которых тоже готовил РОКК. Первое Училище для лекарских помощниц и фельдшериц было основано в 1879 году Петербургским Дамским лазаретным комитетом. Именно оно и положило начало женским медицинским курсам. В этом училище обучение продолжалось четыре года, а слушательницам преподавали уже вполне научные дисциплины: физику, химию органическую и неорганическую, анатомию, гистологию, эмбриологию, токсикологию, общую патологию, латинский язык и т. п.

Для проведения практических занятий с сестрами милосердия общины имели свои больницы, амбулатории и аптеки. В мирное время все эти учреждения оказывали квалифицированную помощь населению, а в военное, согласно параграфу 131 устава РОКК, вместе с «наличным и изъявившим на то согласие запасным персоналом» они поступают в распоряжение Главного Управления Красного Креста. Затем, исходя из создавшегося положения, община приступала к подготовке новых сестер в ускоренном режиме.

Учитывая столь серьезное предназначение будущих выпускниц, правила приема в светские общины были достаточно жесткими. Желающие поступить туда в возрасте от 18 до 40 лет должны были представить необходимые документы: метрическое свидетельство, вид на жительство, свидетельство об образовании; а несовершеннолетним также полагалось заручиться разрешением родителей.

Разразилась Первая мировая война, и снова женщины оказались на передовой, не разбирая сословных различий. Сестры милосердия, прошедшие подготовку в Старо-Екатерининской больнице Москвы, отбыли в действующую армию. Дочь морского министра работала в Николаевском морском госпитале в Петрограде, а дочь председателя Совета министров оправилась на фронт сестрой милосердия. В этом же звании состояла Александра Львовна Толстая. В первые месяцы войны на театр военных действий отбыл писатель Куприн со своей супругой — сестрой милосердия.

Очень скоро стали приходить сообщения о героическом поведении сестер на фронте. Уже на третий месяц войны Елизавета Александровна Гиренкова была награждена орденом Св. Георгия I степени «за выдающуюся храбрость, проявленную под огнем неприятеля при оказании помощи раненым». Баронесса Евгения Петровна Толль к концу второго года войны была трижды ранена, награждена крестом Св. Георгия IV степени и представлена к третьей и второй степеням.

Первого января 1814 г. двадцать четыре избранные вдовы Петербургского Вдовьего дома официально приступили к работе в назначенной императрицей и Попечительским советом больнице с целью облегчить душевные и телесные страдания больных (впрочем, еще раньше был предпринят некоторый опыт ухода за пациентами в больнице для бедных).

Чуть больше чем через год, 12 марта 1815 г., испытуемые вдовы были посвящены в звание сердобольных. Императрица собственноручно возложила на каждую вновь установленный знак отличия – на шейной зеленой ленте серебряный крест, с одной стороны которого было изображение Пресвятой Богородицы Всех Скорбящих Радости, а с другой – надпись «Сердоболие». Знак носился пожизненно, вне зависимости от прекращения службы.

Не просто на улице, а на театре военных действий в Крыму продемонстрировали свои белые чепчики сестры Крестовоздвиженской общины (Петербург), специально созданной осенью 1854 г. великой княгиней Еленой Павловной для попечения о раненых и получившей руководство в лице выдающегося хирурга Н.И. Пирогова. Впервые дамы (кстати, из самых что ни есть благородных) появились даже не в окраинных кварталах столицы и не в больнице для бедных, а среди грязи и смрада войны, среди гибнущих тысячами солдат и офицеров. Гибнущих нередко от слабости тогдашней медицинской науки и, что самое страшное, от неумения организовать в принципе врачебную помощь и необходимый уход за ранеными, контуженными и больными.

В этой мясорубке крестовоздвиженские сестры, не гнушавшиеся самой тяжелой и опасной работы, оказались бесценными помощницами. Во многих лазаретах и перевязочных пунктах можно было видеть сестер разного возраста в коричневых платьях с белыми передниками, отмеченных золотым крестом на голубой шейной ленте. Дальнейшее становление и развитие сестринского дела в России связано преимущественно с деятельностью Общества попечения о раненых и больных, созданного в 1867 г. и через двенадцать лет получившего привычное нам название «Российское Общество Красного Креста» (далее – РОКК).
История движения сестер милосердия чрезвычайно богата. Она продолжает писаться и сегодня, поскольку женщин, которые избрали своей жизненной стезей служение милосердию, можно встретить в любой точке мира.

Программа «Сиделки» – благотворительная программа Православной службы помощи «Милосердие» для сбора средств на оплату сиделок для тяжелобольных стариков, детей и взрослых. Программа помогает инвалидам, больным боковым амиотрофическим склерозом, детям с редкими неизлечимыми заболеваниями. У программы «Сиделки» сейчас 31 подопечный в возрасте от 5 до 95 лет. Для работы программы постоянно нужны средства.
В программе «Сиделки» работают сестры милосердия Свято-Димитриевского сестричества, или сестры проверенных коммерческих служб. Каждая сиделка, участвующая в программе, проходит собеседование в сестричестве, а для контроля и корректировки ухода назначается сестра-куратор.
Финансирование программы происходит за счет частных пожертвований. «Сиделки» постоянно нуждаются в финансовой поддержке. Нашим благотворителем может стать каждый.