В нашем сознании укрепился образ Средних веков, как тысячелетия диких суеверий, полнейшего невежества и бескультурья — «мррачное Средневековье», «темные века»! Но у медиевистов, специалистов-историков, погруженных в этот период, вырываются порой непривычные нам эпитеты — «яркие и светлые столетия», а монахов, которые были «лицом» той эпохи, называют «людьми из огня и железа»…
Современное сознание начало формироваться за три столетия до нашего рождения — в 18 веке, в век Просвещения. У «просветителей» позже оказались свои огрехи, стоившие Европе миллионы жизней, и многие из их идей явно устарели, но то, что они решительно и громогласно отринули, так и осталось отринутым современным человеком — а отношение «властителей дум» того века к Средневековью было уничижительным, откровенно презрительным. Но сколько же можно жить представлениями «века Разума»? Не пора ли относиться к жизни прошлых поколений так, как они того действительно заслуживают?!
Уход от мира в жизнь духовную ради достижения религиозных целей было характерно для всех религий. В христианстве первые монахи появились конце 3-го века в египетских пустынях. «Слухом земля полнится» — десятки, сотни, тысячи людей шли поклониться «святым» отшельникам, скудно питавшимися и прикрывавшимися лишь пальмовыми листьями, но зато полностью, без остатка посвятившим жизнь служению Господу, молившимся о душах — своей собственной и всех людей.
Сознание своей греховности, почти неизбежной «в миру» со всеми его соблазнами, осознание неизбежности вечных адских мучений за жизнь «не в Боге» гнало в эти почти непригодные для жизни места все больше христиан, жителей обильных оазисов и городов, этих рассадников смрада и погибели. Они строили в горных ущельях и пустынях свои новые жилища, объединялись, чтобы помогать друг другу спастись от вечным мук, — так появлялись монастыри.
Тем временем христианство из отверженной секты превратилось в господствующую, государственную религию обеих Империй (4 век). Если раньше переход в новую веру сам по себе был подвигом, чреватым мученичеством и смертью, то больше христианину не грозили земные кары — и для избавления от кары небесной, для вечного блаженства нужны были новые подвиги. Именно в 4-5 веках уход от мира в монастыри становится явлением относительно массовым. Монашеское движение распространилось тогда и по Восточной, и по Западной Европе, но его пути в Византии (православии) и в «варварских королевствах» (католичестве) были различны.
На Востоке ромейские императоры, установив плотный контроль за Церковью, пристально следили и за монастырской жизнью — государственными законами регулировалась не только экономическая их деятельность, но и их внутреннее устройство. Пристальный государственный «пригляд» за религиозной жизнью населения существенно ограничивал самодеятельность и в монашеском движении.
Главной задачей «восточного» монастыря было предоставлять убежище от мира, где можно было бы вести праведную жизнь. Монастыри выступали как благотворительные учреждения, оказывая помощь сиротам, старикам, больным и другим обездоленным слоям населения. Но, в отличие от «западных» обителей, «восточные» монастыри мало занимались образованием. Может быть, это было связано с тем, что в Ромейской империи были очень сильны традиции античной культуры и высокой степени грамотности населения. Но в результате церковной экспансии Византии такой тип монастырей распространился и на относительно «дикие» в культурном отношении районы, включая Русь.
Совсем в другой обстановке монашеское движение зародилось и развивалось на бывшей территории Западной Римской империи. По сути, перед ним стояла задача не столько увести людей из «мира», сколько «победить мир». Оно имело неизмеримо больше самостоятельности, — в «лоскутном одеяле» полудиких «варварских королевств» не было никого, кто бы мог контролировать религиозные инициативы. Катастрофическое опрощение «западной» цивилизации, отсутствие элементарной грамотности даже у родовой аристократии сделало монастыри чуть ли не единственными хранителями культуры во всех ее проявлениях.
Западное монашество постепенно переходило от пассивности, созерцательности к активной деятельности, к воздействию на окружающий мир. Уже первые монастырские уставы настоятельно рекомендуют монахам, помимо молитв и благотворительности, неустанно заниматься физическим трудом. Его презирали и в бывшей Империи, считая физический труд рабским занятием, и в «варварских королевствах», аристократия которых превыше всего ставила войну. Поэтому проникнутые уважением к мирному труду монахи пользовались высочайшим авторитетом у масс «простого» народа. Не только проповедь, но и весь строй их жизни помогали им христианизировать языческие племена, «новых европейцев».
Другим необходимым монаху занятием было чтение. Для этого он, прежде всего, должен был научиться грамоте, многие монахи хорошо знали не только латынь, но и греческий, а то и арабский языки. Они были абсолютно необходимы для переводов и чтения всей той литературы, которая накапливалась в библиотеках монастырей (скрипториях). Монастырские книжные коллекции не лежали в хранилищах мертвым грузом — их переписывали, над текстами свитков думали.
Именно монастыри стали к концу тысячелетия средоточиями культуры, образованности, именно они не дали погаснуть едва не затухшему огоньку цивилизации, именно монахи впервые занялись научными исследованиями (анализ которых специалисты продолжают и по сию пору), именно монахи становились учеными помощниками и пап, и светских правителей.
Монастыри создавались для молитвы, которая была главным делом жизни монахов (один из древних отцов Церкви сказал, что молитву совершать труднее, чем тесать камни). Им полагалось молиться в то время, когда не молится никто другой, молитвами они должны были ограждать мир духовным щитом. Однажды корабль французского короля в 12 веке был застигнут на море бурей, и король повелел всем молиться, заявив: «Если нам удастся продержаться до того часа, когда в монастырях начнется утреня, мы будем спасены, ибо монахи начнут богослужение и сменят нас в молитве».
Но создать свой особый, автономный мир молитвы было невозможно без самообеспечения физического существования обитателей этого мира, даже при самых минимальных их потребностях. Монахи забирались в самые глухие уголки Европы, устраивали свои обители в горах и на болотах. Они валили лес и расчищали места для будущих своих поселений, рыли каналы и осушали болота, строили свои первые хижины и сеяли на отвоеванных у природы площадях зерно, сооружали хлевы для домашней живности и водяные мельницы для помола нового урожая.
Монахи добывали уголь и торф, мрамор и сланцы, свинец и гипс, соль и железную руду. У них были кузницы, дубильное, кожевенное и суконное производства, маслобойни, мельницы, черепичные мастерские, они давили виноград на вино и варили пиво (горожане тогда из-за загрязненности источников практически не пили воду). Некоторые монастыри специализировались на изготовлении стекла, витражей, кирпичей, «ювелирки». Они строили дороги и мосты, делали порох и вытапливали воск, возводили плотины, отвоевывая у болот пахотные земли, и устраивали системы канализации.
На протяжении столетий монополией монастырей были гостиницы, больницы, приюты, лепрозории, аптеки. Чуть ли не при каждом монастыре была своя школа, где детей учили читать и писать на латыни, арифметике, пению и Псалтири. До 13 века книги переписывались исключительно монахами. Это был тяжелый труд, но и самое почитаемое, «святое» занятие в монастыре. За свою жизнь монах мог переписать до сорока книг.
Монахов в Европе было сравнительно немного, но их небольшие обители (в среднем два-три десятка «братьев») были повсюду. Их воздействие на население не зависело от их числа — в каждом уголке Европы они были элитой — интеллектуальной и, что ценилось несравненно выше, моральной, нравственной — они были зримым образцом истинно христианской жизни.
Постепенно тяжелый коллективный труд начинал давать плоды, монастырь становился независимым от окружающего мира буквально во всем. Вокруг насаживались плодовые деревья и виноградники, устраивались рыбные пруды, умножался скот, монахи ткали холсты и шили для себя одежду. Накапливались излишки, которые монахи раздавали окрестным крестьянам или продавали на ближних ярмарках. Отстраивался и сам монастырь — с церковью, спальнями, кухней, складами, гостиницей и богадельней (домом престарелых). Тут же была и библиотека с главными драгоценностями того времени — книгами! Обязательно к ней примыкали мастерские для переписчиков, для переплетчиков.
Монастырь превращался в маленький городок, в котором было от десятка до тысячи человек, спаянных общим делом, равенством и суровой дисциплиной уставов. Он становился центром, к которому тянулась вся округа. Приезжали и издалека — исповедаться, получить духовное напутствие, благословение, помолиться вместе с братией.
Далеко не все монахи были готовы к святости — приходившее богатство и влияние, конечно же, портило монастырские нравы. Монахи начинали делать себе послабления, не так строго соблюдали свой устав, позволяли себе роскошества, не столь рьяно молились, переставали трудиться в поте лица. Но всегда находились «братья», которых возмущала такая порча. Они собирали единомышленников и уходили на новые места, чтобы все начинать сначала, основывать и обустраивать новые обители, еще больше устрожать новые монастырские уставы, неукоснительно соблюдать принятые на себя обязательства, умерщвлять плоть. Таких крупных «волн» обновления монашества было несколько. В результате почти вся Европа покрылась сетью многочисленных монастырей.
Схожие по уставам и принятому направлению деятельности новые монастыри объединялись в ордена. Так появлялись августинцы и камальдулы, кармелиты и картезианцы, премонстранты и цистерцианцы — таких орденов в истории монашества можно насчитать более семи десятков. Во времена Крестовых походов возникли духовно-рыцарские ордена — тамплиеры, госпитальеры, тевтонский орден. Суровые условия жизни, которые принимали для себя монахи-рыцари, дополнялись постоянными упражнениями во владении оружием и несением воинской службы.
Но практически у всех монашеских орденов был схожая судьба: яркое рождение, упорный труд, приобретение богатства авторитета и влияния — и постепенное внутреннее разложение. Даже крайние формы монашества — нищенствующие ордена (францисканцы и доминиканцы) — в которых монахи должны были жить подаянием, не помогло — в Риме разрешили этим ставшими очень популярными орденам накапливать общее имущество…
Роль монастырей, как единственных хранителей культуры, цивилизации, поколебалась, когда из сохраненных ими зерен с 11 века начали появляться, расти и множится городские университеты. Затем, в 14 веке, «властителями дум» становятся гуманисты, с их светскостью, интересом к человеку и равнодушием к религии.
Страшный удар по всему монашеству нанесла Реформация. Много монахов стали протестантами и перешли к светской жизни, разъяренные толпы различных сект громили монастыри. Суровый кальвинистский идеал «монашества в миру», вне стен монастырей, в обычной, светской жизни был принят сотнями тысяч людей.
Но удар не был смертельным — католическое монашество выжило, сохранилось. Сегодня число монахов разных орденов более двухсот тысяч. Среди католических монахов можно встретить всевозможные течения, начиная с крайнего консерватизма и заканчивая крайним либерализмом. По-прежнему в католическом монашестве сильно стремление найти общий язык с современным миром.
ОРДЕНА МОНАШЕСКИЕ — институты монашествующих в Римско-католической церкви.
Ордена монашеские объединяют монахов, принёсших вечные, или «торжественные», монашеские обеты (целомудрия, послушания и бедности), в отличие от других форм католического монашества (конгрегации религиозные, секулярные институты, общества апостольской жизни), предусматривающих принесение временных, или «простых», обетов. Для Орденов монашеских характерна особая структура, представляющая собой объединения общин (монастырей, приоратов, богаделен и т. п.), члены которых связаны общим уставом, утверждённым папой Римским, подчиняются через своих глав (супериоров), минуя диоцезальных епископов, непосредственно Святому Престолу. Ордена монашеские отличаются особенностями в богослужении и духовной традиции. Члены Орденов монашеских имеют особый отличительный хабит (одеяние).
В современной католической Церкви, помимо Орденов монашеских в узком смысле, действующих на основе древних монашеских уставов , в понятие Орденов монашеских в широком смысле (хотя и неточном с точки зрения католического канонического права) могут включаться также ордена регулярных каноников (августинцы, премонстранты и другие; смотри также Каноник), нищенствующие ордена (доминиканцы, францисканцы, августинцы-эремиты, кармелиты и др.) и ордена регулярных клириков (иезуиты и др.). В средние века существовали и другие разновидности Орденов монашеских, например духовно-рыцарские ордена (иоанниты, тамплиеры, Тевтонский орден и др.), члены которых, помимо принесения обычных монашеских обетов, обязывались также с оружием в руках защищать христианство. Типологически эти Ордена монашеские относятся к регулярным каноникам (Тевтонский орден) либо к нищенствующим орденам (напр., иоанниты).
Первая попытка создания особой монашеской организации, объединяющей отдельные монастыри, относится к началу IX века — реформа Бенедикта Анианского, стремившегося создать сеть монастырей, объединённых идеей чистоты исполнения устава преподобного Бенедикта Нурсийского. Центром этой монашеской организации стало аббатство Инден (близ Ахена, основано в 814 или 817 году), созданное императором Людовиком Благочестивым для Бенедикта Анианского, а главой — сам Бенедикт. В 817 году он созвал в Ахене собор аббатов, на котором решались сугубо монастырские вопросы, без прямого участия епископата. Реформа Бенедикта Анианского ещё не подразумевала изъятия монастырей из юрисдикции местных епископов, а главенство Бенедикта базировалось на его личном авторитете и поддержке императора и не имело юридически закреплённых основ. Подобные реформы проводились в X веке в Лотарингии Герхардом Броньским и Иоанном из Горце, также создавшими объединения реформированных ими монастырей. Эти движения не имели дальнейшего развития и приходили в упадок со смертью их вдохновителей. Основой бенедиктинского ордена стала реформа бургундского аббатства Клюни, получившего (в 909 или 910 году) папскую экземпцию (прямое подчинение Риму). Все присоединявшиеся к Клюнийской реформе монастыри также выводились из юрисдикции местных епископов, а их настоятели подчинялись аббату Клюни и через него — папе. Аббат Клюни был главой всего сложившегося вокруг Клюни объединения монастырей. Однако присоединявшиеся к Клюни монастыри, количество которых неуклонно росло с распространением реформы за пределы Франции и Бургундии, имели свои обычаи (consuetudines), отличные от традиций Клюни. Попытки римских пап в XIII-XIV веках создать централизованный орден бенедиктинцев фактически не принесли успеха и привели к распаду бенедиктинцев (XV-XVII веках) на ряд внутренних подразделений — конгрегаций, отличающихся устройством (пожизненная или временная должность аббата) и духовной направленностью (акцент на молитву или учёные занятия).
Одновременно начиная с XI века от бенедиктинцев начал отделяться ряд Орденов монашеских, члены которых стремились к большему аскетизму и строгому применению бенедиктинского устава. Так, в 1-й половине XI века в Италии в рамках бенедиктинской традиции сложился орден камальдулов (камальдуленских эремитов), тяготевших к отшельническому и затворническому образу жизни, — в противовес клюнийским общежительным бенедиктинцам с их идеалом общественной молитвы. Орден камальдулов был основан святым Ромуальдом (умер в 1027 году) и получил развитие благодаря Петру Дамиани. Его центром стало аббатство Фонте-Авеллана близ Равенны. Сходные идеалы исповедовали и члены ордена картузианцев, сложившегося в конца XI — первой 1-й половины XII веков.
Во 2-й половине XI века от бенедиктинцев отделился орден цистерцианцев, получивший название от аббатства Сито в Шампани, ставшего их первой обителью. Особое распространение орден получил в середине XII века благодаря деятельности Бернарда Клервоского. Цистерцианцы выступали за возрождение сути бенедиктинского устава, которую они видели в физическом труде монахов и их социальном служении и миссионерстве. Орден получил строгую структуру внутреннего управления. В Новое время от цистерцианцев отделились ордена фельянтинцев (1577, упразднён в конце XVIII века) и траппистов (1664), отличавшиеся требованием более строгого аскетизма.
К XVIII веку в основном сложились также организации восточно-католических (униатских) монахов: мхитаристов (армяне-униаты), василиан (униаты греческого обряда) и антониан (марониты).
Большинство Орденов монашеских имеют и женскую линию, автономную, но находящуюся в определённой юридической зависимости от мужской.
К Орденам монашеским в узком смысле близко примыкают регулярные каноники, основой жизни для которых служит устав блаженного Августина. Традиция клириков, ведущих монашеский образ жизни, восходит к IV веку. В 816 году была сделана попытка объединить в подобия монастырских общин капитулы соборных церквей. Эта инициатива принесла первые плоды в конце XI века. К этому времени относится возникновение ордена регулярных каноников- августинцев. Уже в XII веке среди августинцев появились различные конгрегации (каноники аббатства Сен-Виктор в Париже; смотри Сен-викторская школа) и местные капитулы. Августинцы не имели единства управления, и только на местном уровне оно осуществлялось собранием капитулов. В противоположность им премонстранты (орден основан святым Норбертом Ксантенским в 1-й половине XII века в Северной Франции) заимствовали у цистерцианцев строгую систему централизов. коллегиального управления.
К XIII веку относится расцвет нищенствующих орденов (они отказывались от всякой собственности и существовали только за счёт милостыни): доминиканцев (основан в 1-й четверти XIII века), францисканцев (утверждён в 1209 году), сервитов (1233), августинцев-эремитов (возник в 1244 году, утверждён в 1256 году), тринитариев (1198) и др. Нищенствующие ордена имеют 3 ветви: монашеские (мужская и женская) и мирян, ведущих аскетическую жизнь, так называемых терциариев («третий орден»). Наиболее чётко эта структура прослеживается у доминиканцев. У францисканцев быстро произошло разделение (окончательно закреплено в 1517 году) на конвентуалов, допускавших смягчение требований орденского устава, и обсервантов, настаивавших на их строгом соблюдении. Орден кармелитов возник в XII веке в Палестине как организация эремитов (отшельников), однако позднее был реформирован как нищенствующий орден (1247), хотя и с акцентом на строгом удалении от мира и созерцательной жизни, в противовес другим нищенствующим орденам, которые активно занимались проповедью христианства и пастырской деятельностью. Члены ордена тринитариев посвятили себя в первую очередь попечению над христианами, находящимися в плену у иноверцев. Сходную цель преследовали и члены братства мерседариев.
Ордена регулярных клириков начали возникать в эпоху Контрреформации (первый из них — орден театинцев, 1524; наиболее известный — иезуиты). Их члены, не связанные, в отличие от монахов, обязанностью пребывать в затворе и совершать общинную литургию часов, посвятили себя пастырской деятельности, образованию и делам милосердия.
Духовно-рыцарские ордена, возникшие в XI-XIII веках в Палестине, Прибалтике и на Пиренейском полуострове, сыграли важную роль в событиях крестовых походов и Реконкисты. Однако к Новому времени все они были либо упразднены (тамплиеры), либо превратились в корпорации светской аристократии (испанские и португальские ордена), либо переключились на благотворительную деятельность (иоанниты, Тевтонский орден).
С развитием Реформации сократилась деятельность Орденов монашеских в Северной Европе, однако благодаря Великим географическим открытиям Ордена монашеские распространились в других районах мира, прежде всего в Америке, где они стали основной силой христианской миссии. Заметную роль как в миссионерской деятельности, так и в противостоянии Реформации играли иезуиты, а также нищенствующие ордена доминиканцев и францисканцев. Подобная активность в XVIII веке привела Ордена монашеские к конфликтам с правительствами многих государств, в результате чего ряд орденов был упразднён (некоторые возродились в XIX веке). В эпоху Просвещения и в XIX веке члены Орденов монашеских стали уделять всё большее внимание учёным занятиям и публикации древних христианских памятников (например, мавристы), социальной работе, созданию различных благотворительных учреждений. Реформа канонического права (1983), ликвидировав ряд формальных особенностей, характерных для Орденов монашеских, сблизила их с другими видами религиозных институтов Римско-католической церкви.
Дополнительная литература:
Карсавин Л.П. Монашество в средние века. СПб., 1912. М., 1992;
Dizionario degli istituti di perfezione / Ed. G. Pellicia, G. Rocca. Roma, 1974–2003. Vol. 1–10;
Leyser H. Hermits and the new monasticism: a study of religious communities in Western Europe 1000–1150. L., 1984;
По книге: Лео Мулена «Повседневная жизнь средневековых монахов
Западной Европы. X-XV вв.»
Книжная миниатюра 14 века
Мир монахов на протяжении столетий вдохновлял и формировал цивилизацию европейского Средневековья. Что же известно нашим современникам о повседневной жизни монашества, о том, как они молились, как готовились к смерти, что читали, чем питались, как спали? Лео Мулен — признанный специалист в области истории и социологии религии. Он изучил множество самых различных источников: хроник и сборников обычаев, посланий основателей орденов и житий святых, а также научных трудов, посвященных этой проблематике. Автор убедительно и живо показывает, как, уповая на Промысел Божий, жили в эпоху Средневековья эти люди огня, железа и веры.
История вообще никому не ведома, кроме специалистов, да и то при условии, что они способны осваивать область своих исследований. Еще менее нам известно об истории Церкви. Что же касается истории монашества, то, за исключением григорианского пения и архитектуры, а также нескольких не особенно древних шуточных и фольклорных сюжетов, это — настоящая «терра инкогнита» на материке истории Средневековья.
ДОЛГИЙ ДЕНЬ МОНАХА
Распорядок
Колокол отметил полночь. В звучащих молитвами сумерках люди спешат к хорам, бесшумно ступая по полу. Начинается долгий день монаха. Час за часом, он будет протекать в ритме утрени и заутренних служб, первого, третьего, шестого и девятого канонических часов, вечерни и повечерия.
Невозможно установить точно, как монах использовал время. Прежде всего, потому, что сведения о Средневековье в этом плане весьма приблизительны, а сама эпоха, по сравнению с нашей, была менее чувствительна к ходу времени и не придавала ему большого значения. Затем, потому что распорядок дня был различным в разных монашеских орденах и конгрегациях, как во времени, так и в пространстве. И, наконец, потому что в одном и том же монастыре время суток варьировалось в зависимости от времени года и церковного круга богослужения. Можно привести много разных примеров, но мы ограничимся тем, что, следуя книге отца Кузена, рассмотрим распорядок, типичный для клюнийского ордена в период равноденствия, то есть на первую половину апреля — начало пасхального времени, а также распорядок дня на вторую половину сентября.
Примерно половина первого ночи (в среднем) — Всенощная (с утреней).
Около 2.30 — Снова ложатся спать.
Около 4 ч. — Утреня и службы после заутрени.
Около 4.30 — Снова ложатся спать.
Около 5.45 до 6 часов — Окончательный подъем (с восходом солнца), туалет.
Около 6 ч. — Индивидуальная молитва (с 23 сентября по 1 ноября).
Около 6.30 — Первый канонический час.
Капитул (собрание монастыря):
1) богослужебная часть: молитвы, вторая часть первого часа, чтение главы из устава или Евангелия на сегодняшний день с комментариями аббата, или, в отсутствие последнего, приора;
2) административная часть: отчет должностных лиц монастыря, сообщение аббата о текущих делах;
3) дисциплинарная часть: обвинение монахов, нарушивших дисциплину один раз за неделю: они каются сами, и их обвиняют их братья — это обвинительный капитул.
Около 7.30 — Утренняя месса, на которой монастырская братия присутствует в полном составе.
С 8.15 до 9 ч. — Индивидуальные молитвы — это обычное время от праздника Всех Святых до Пасхи и от Пасхи до 13 сентября.
С 9 ч. до 10.30 — Третий час, за которым следует монастырская месса.
С 10.45 до 11.30 — Работа.
Около 11.30 — Шестой час.
Около 12.00 — Трапеза.
С 12.45 до 13.45 — Полуденный отдых.
С 14 ч. до 14.30 — Девятый час.
С 14.30 до 16.15 — Летом работа в саду, зимой, а также в плохую погоду — в помещениях монастыря, в частности, в скриптории.
С 16.30 до 17.15 — Вечерня.
С 17.30 до 17.50 — Легкий ужин, за исключением постных дней.
Около 18 ч. — Повечерие.
Около 18.45 — Отходят ко сну.
После повечерия зимой один монах должен был совершать обход помещений с горящим фонарем в руках, чтобы его узнавали. Ему предстояло последовательно проверить все постройки, приемную, хоры, кладовую, трапезную, лазарет и закрыть входные ворота во избежание поджога и проникновения воров, а также чтобы никуда не выходили братья…
СОН, ДНЕВНОЙ ОТДЫХ, ПРОБУЖДЕНИЕ
…Помимо желания умерщвлять свою плоть существуют и иные причины, которые, несомненно, влияют на режим дня монахов. В Средние века люди просыпались с восходом солнца и даже еще раньше. Тому, кто хотел вести правильную жизнь, надлежало вставать очень рано, в тот час, когда все остальные еще спят. Кроме того, монахи всегда испытывали особое расположение к ночным часам и первой заре — предрассветным сумеркам. Св. Бернар восхваляет часы бодрствования в прохладе и тишине, когда чистая и свободная молитва легко возносится к Небу, когда дух светел, а в мире царит совершенный покой.
В монастыре источники искусственного освещения были редкими. Как и крестьяне, монахи предпочитали работать при дневном свете.
Монахам полагается молиться в то время, когда не молится никто другой, они должны петь вечную славу тем самым ограждая мир подлинным духовным щитом. Однажды корабль короля Филиппа Августа был застигнут на море бурей, и король повелел всем молиться, заявив: «Если нам удастся продержаться до того часа, когда в монастырях начнется утреня, мы будем спасены, ибо монахи начнут богослужение и сменят нас в молитве».
Другая особенность монашеской жизни, способная поразить наших современников, — это время трапезы: вкушать пищу дозволяется не раньше полудня. А некоторые варианты распорядка дня монахов-бенедиктинцев X века предусматривали одно-единственное вкушение пищи в течение суток: зимой — в 3 часа дня, а Великим постом — в 6 часов вечера. Нетрудно представить себе, какое это испытание для людей, которые с двух часов ночи были на ногах. Становится понятным, почему французские слова «diner» — «обедать, ужинать», «dejeuner» — «завтракать» буквально означают «прервать пост» — «rompre le jeune».
Летом распорядок предусматривает две трапезы: обед в полдень и легкий ужин около 17–18 часов, отменявшийся в дни поста.
Другая характерная черта распорядка монашеской жизни: занят целый день, нет ни одной свободной минуты, хотя монахи мудро чередуют часы большого напряжения и часы отдыха. Нестойкому духом просто не оставалось времени на праздные мечтания и уныние.
Во всех старых уставах дозволен дневной отдых. Это объясняется краткостью ночного сна монахов, утомительностью бодрствования и трудов, а также жарой (не надо забывать, что бенедиктинский устав составлялся в Италии). «Сиеста» летом длилась в среднем от одного до полутора и даже двух часов. В разных монастырях было заведено по-разному.
Изначально картезианцы отдыхали на скамьях во внутренних помещениях монастыря. Дневной отдых предусматривался главным образом для стариков и болезненных монахов. Затем постановили, что «сиеста» разрешается «из сострадания к человеческой слабости», как гласит один картезианский текст. Ложиться предписывалось в строго установленное время — тотчас же после повечерия; бодрствовать без особого разрешения старшего не дозволялось (из страха зайти слишком далеко в умерщвлении своей плоти). После утрени отцы не ложились спать снова, за исключением дней кровопускания, о которых мы расскажем дальше. Они были обязаны носить пояс, не снимая его даже во время сна. Этот пояс служил как бы напоминанием евангельского призыва: «Пусть чресла ваши будут опоясаны» и свидетельствовал о готовности монахов в любой момент подняться по слову Божию, с одной стороны, а с другой — намекал на соблюдение монашеского обета целомудрия. Кто же не хотел отдыхать после полудня, тот мог читать, править рукописи или даже упражняться в монастырском песнопении, но при условии, что не помешает другим.
Если монах не вставал с постели при первом же звуке колокола («без промедления», как писал св. Бенедикт), это считалось проступком, который рассматривался на обвинительном капитуле. О том, чтобы снова уснуть, не могло быть и речи! Монах должен был непрестанно двигаться, с фонарем в руках отыскивая того, кто в нарушение порядка продолжал спать. Когда таковой находился, в его ноги ставился фонарь, и, наконец, разбуженный любитель поспать в свою очередь обязан был с фонарем в руках обходить весь монастырь, пока не отыщет другого провинившегося. Итак, следовало проворно подняться и ни в коем случае не опоздать к утрене. Рассказывали, что однажды ночью Петр Ноланский, основатель ордена мерседариев, проспал. «Поспешно облачившись, он направился по темным коридорам к хорам. И каково же было его удивление, когда он увидел там яркий свет, а вместо монахов, которые не проснулись с ударом колокола, ангелов в белом, восседающих на церковных скамьях. Место же генерального магистра ордена занимала сама Пресвятая Дева с раскрытой книгой в руках» (Д. Эме-Азам).
Гиг, мудрый наставник картезианцев, говорил, что перед тем, как лечь, нужно выбрать себе какой-либо предмет для размышления и, думая о нем, засыпать, дабы избежать ненужных грез. «Таким образом, — добавляет он, — твоя ночь будет светлой, как день, и ночь эта, ее озарение, которое тебя осенит, будет тебе утешением. Ты уснешь мирно, ты будешь отдыхать в тишине и покое, ты проснешься без труда, ты встанешь легко и с легкостью же вернешься к предмету своих размышлений, от которого не успел отдалиться за ночь»…
ЦЕЛОМУДРИЕ
Понятия «жизнь в святости» и «целомудрие» — синонимы. Канонические источники мало говорят о нем, поскольку это вещь очевидная. Иногда речь заходит о «целомудренных», о «добродетели воздержания», о непорочности. Собственно обет целомудрия появляется в период монастырских реформ XI-XII веков, а теория трех обетов — только в XIII веке.
Неужели обет целомудрия соблюдался всеми и всегда? Поверить, что это было так, можно лишь забыв, что речь идет о живых мужчинах и женщинах, хотя при чтении хроник и создается впечатление, будто нарушения этого обета случались гораздо реже, нежели вспышки насилия, случаи бегства из монастыря, проявление алчности, небрежение повседневными обязанностями.
Говорится не столько о борьбе с искушением, ибо исход этой борьбы всегда неясен, сколько о том, как удалиться от причины искушения, ведь, по мнению гранмонтанцев, если даже искусный Давид, мудрый Соломон и могучий Самсон попадались в сети женщин, кто из простых смертных устоит перед их чарами? Недаром в отсутствие женщины лукавый использует ее образ для искушения мужчины, кто же устоит, когда она рядом? Дабы соблюсти непорочность, мудрец спасается бегством. Наполеон говаривал, что это из любви.
…Согласно сборнику обычаев Эйнсхема монах может избавиться от вожделений плоти, призвав на помощь следующие «духовные блага»: устав, молчание, пост, затворничество в монастыре, скромное поведение, братскую любовь и сострадание, уважение к старшим, прилежное чтение и молитву, памятование о прошлых ошибках, о смерти, страх перед огнем чистилища и адом. Без уважения к этим «множественным и прочным связям» монашеская жизнь теряет чистоту. Молчание «хоронит» пустые и праздные слова, пост смиряет дурные желания, а затворничество удерживает от разговоров на городских улицах. Памятование же о совершенных в прошлом ошибках в известной мере предупреждает ошибки будущие, страх перед чистилищем устраняет мелкие грехи, а страх перед адом — грехи «преступные».
ПЕНИЕ
Цистерцианцы следили за тем, чтобы псалмы не исполнялись слишком поспешно. Другие же впадали в противоположную крайность и пели, торопливо глотая слова. Ги де Шерлье, ученик св. Бернара, составил трактат «О пении», в котором советовал монахам петь «энергично и чисто, во весь голос, как подобает и по звучанию, и по выражению». В то же время он рекомендует вновь избранному аббату запевать Veni Creator* в воспоминание о своем предшественнике «умеренным» голосов, «источавшим бы раскаяние и сокрушение сердца», нежели красоту пения.
УМЕРЩВЛЕНИЕ ПЛОТИ
Некоторые примеры как индивидуальной, так и коллективной практики умерщвления плоти, вменявшиеся в обязанность уставом и обычаями, все еще продолжают представлять интерес. А пример подвига некоторых аскетов при всей их героичности или, может быть, именно благодаря этой героичности, всегда достоин подражания.
И этот пример, как следует отметить, особенно сильно поражал воображение умов грубых, недоверчивых и простых. Ему следовали люди, тело и душа которых с детства были привычны к постам, терпеливому превозмоганию бед, к холоду и голоду, к неизлечимым болезням, к бесчисленным превратностям социальной жизни.
Вот почему истовая вера монахов часто приводила к крайностям из благочестия, к поведению дервишей, к действиям, в которых отчасти проглядывал мазохизм.
Не будем останавливать внимание на прутьях с шипами или на горячих углях, на которые ложатся, дабы победить «страсти». Или на чтении наизусть всей Псалтири с крестообразно раскинутыми руками (crucis vigilia), так что у практиковавших это ирландских монахов само слово «figill» в итоге стало обозначать «молитву». Но что сказать о могильной яме, куда ежедневно после канонического третьего часа бросают горсть земли аббат и монахи бригиттинского ордена, чтобы всегда помнить о приближении смерти? Или о гробе, который с той же целью поставлен у входа в их храм? Этому ордену было на что опираться. Его основательница, св. Бригитта Шведская (XIV век) — единственная шведская святая — «каплю за каплей проливала на свое тело горячий воск, чтобы таким образом памятовать о страданиях Сына Божьего» (Элио). Конечно, следует признать, что между каплями горячего воска и Голгофой есть немалая разница. Для нас же главное — уяснить, к каким странным упражнениям может привести людей стремление умертвить свою плоть.
У валломброзанцев новиции* должны были голыми руками вычистить свинарник. Давая обет, они в течение трех дней в облачении лежали распростертыми на полу неподвижно и храня «сугубое молчание». Это именно устав, плод коллективного опыта, а не индивидуальное воображение. Но результат тот же.
Другой аспект монашеской веры и того тщательного соблюдения порожденных ею правил: в аббатстве Бек, если пресуществленное вино, кровь Иисуса Христа, проливалось на камень или на дерево, то нужно было соскрести это пятно, смыть его, а эту воду выпить. Точно так же следовало выпить воду после стирки одежды, на которую попало это вино.
Вера в реальное присутствие Иисуса Христа на Божественной литургии была необычайно сильна. Кальме рассказывает об обычае, существовавшем в церкви еще в его время: причастившимся прихожанам давали по кусочку хлеба и глотку вина, чтобы ни одна частица святого причастия не выпала изо рта и была запита.
ИСПОВЕДЬ
К середине XI века исповедь еще сохраняла в себе некоторые черты древнего таинства, а именно, открытость перед духовным отцом, форму публичного покаяния, ритуал примирения с ближними и с самим собой без вмешательства священника.
В XII веке исповедь обогатилась благодаря тому, что религиозная жизнь стала более внутренней, связанной с расцветом индивидуальной личности. Исповедь означала эсхатологическое предвосхищение Страшного суда и одновременно прославление Бога, признание перед Ним своих грехов — перед Единым Безгрешным. Во второй половине XII века и в XIII веке исповедь сделалась обязательной, что дало повод формального отношения к ней. Тогда же была разработана умозрительная доктрина таинства исповеди, определявшая предмет самой исповеди, частоту ее совершения, процедуру проведения, священника, который может принять ту или иную исповедь, и т. п. В монашеских орденах исповедь считалась обязанностью. Визитаторы и капитулы контролировали строгое соблюдение ее правил.
В рамках католической церкви существует целый ряд монашеских орденов. Основных монашеских уставов в римско-католической церкви пять – устав святого Василия Великого, святого Бенедикта Нурсийского, святого Августина, святого Франциска и святого Игнатия Лойолы. Некоторые ордены имеют общий устав. Устав монашеского ордена несколько отличается от устава армейского, поэтому мы попросили аббата ордена Премонстратов отца Михаила растолковать нам это понятие и рассказать об уставе Премонстратов.
— У нас устав святого Августина. Это был очень интересный человек. Особенность заключается в том, что он из светского человека, который жил очень свободным образом, стал святым. Это был ученый, оратор, философ. В его жизни произошло радикальное изменение. Он стал верующим и начал вокруг себя собирать людей, у которых были подобные взгляды и которые хотели жить вместе. Для совместной жизни этих людей он и написал правила. Вначале образцом служила жизнь того, кто общину основал, только потом Августин написал правила. Эти правила называются устав.
Орден Премонстратов основал святой Норберт в начале XII века.
В 1126 году Папа Horonius III орден утвердил.
Первый монастырь, в котором святой Норберт жил находится в Премонтре, во Франции, поэтому орден и получил такое название.
В Чехию Премонстраты пришли уже в 1143 году, то есть спустя 9 лет после смерти святого Норберта. В 1627 году останки святого Норберта были перевезены из Германии в Пражский Страховский монастырь.
Орден быстро распространился во всей Европе.
В XVIII веке монахи премонстраты организовывали миссии в Америку и Африку.
Сегодня чешские премонстраты пытаются снова ожить. В 1990 году, через год после Бархатной революции, ордену Премонстратов был возвращен Страховский монастырь.
— Господин аббат, в чем заключается деятельность Премонстратов?
— Когда кто-то приходит на Страхов, он обязательно посетит нашу библиотеку. По ней можно судить, что Премонстраты всегда имели хорошее отношение к науке, к образованию и к книгам. Самая старая книга в нашей библиотеке относится к 9 веку, это Страховское Евангелие. Основная деятельность Премонстратов заключается в том, что мы живем вместе, вместе молимся и восхваляем Господа Бога.
— Существуют два типа орденов – монашеские и священнические. Монахи занимаются, прежде всего, физическим трудом и молитвой.
— Так как мы являемся священническим орденом, вместо физического труда мы работаем в приходском управлении. Однако это не значит, что среди монахов нет ксендзов. Разница только в принципе жизни. Бенедиктинцы и цистерцианцы всегда обрабатывали землю. Мы, доминиканцы и редемптористы работаем в приходском управлении. Редемптористы больше занимались миссиями, организацией лекции и т.п.
Следующий орден с августинианским уставом – это Доминиканский орден, основанный святым Домиником. Первый монастырь был женский, его открыли в 1206 году, а в 1215 возникла первая община братьев. Однако орден был утвержден папой только в 1216 году. Он возник как реакция на все более распространяющиеся еретические движения, которые выступали против учения церкви. После смерти святого Доминика в 1221 году орден насчитывал уже более, чем 60 монастырей в восьми провинциях. В Чехию доминиканцы пришли в 1226 году, и лишь в 1232 был открыт первый монастырь. С харизмой Доминиканского ордена нас познакомит отец Ян Райлих, доминиканский монах.
— Коротко можно сказать, что это харизма слова, т.е. служба проповеди. Мы — мужи молитвы и монахи, т.е. в нашем ордене находит продолжение традиция отшельнических отцов, а так же мы учителя и ученые. Учеба нашему ордену свойственна. Третья сфера нашей деятельности – это активное распространение веры: идти и проповедовать слово Божье.
— Отец Ян, каким образом орден проникает во внешний мир?
— У нас в Чехии мы в самом начале пути. Время доминиканского ордена должно еще прийти. Самой большой проблемой является наше существование. Не то, чтобы нас было мало, но отсутствуют определенные институты внутри ордена. Наш орден должен принимать интенсивное участие в интеллектуальной жизни нашей страны и церкви. Наша позиция не крайняя, а в самом центре, т.е. там, где рождаются идеи, литургия, искусство и т. п. Следующая задача ордена — это миссии, направленные на распространение веры. Доминиканские миссии должны быть для неверующих, для тех, кто ищет веру, и для тех, кто верит, но хотел бы верить более глубоко.
Последний орден, с которым мы Вас в сегодняшней передаче познакомим – это орден Францисканцев, и сопровождать нас будет отец Доминик. Отец Доминик, когда возник орден Францисканцев?
— Францисканский орден принадлежит к одному из новых течений монашеской жизни в католической церкви, конкретно к течению нищенствующих орденов. Это 13 век. Орден возник в 1208 году, когда нашему основоположнику Святому Франциску Ассискому папа устно утвердил первый устав. Сначала орден насчитывал всего 12 человек из Ассиси и окрестностей. Через несколько лет Францисканский орден распространился по всему миру.
— Когда появились первые Францисканцы в чешских землях?
— В Чехии францисканцы появились уже в 1226 году, через год после смерти святого Франциска. Практически можно сказать, что это было еще при его жизни. Чешские Францисканские ордены связаны с именем святой Анежки. Ей понравился новый, только что возникший орден и его идеалы. Первые братья пришли в Прагу уже в 1226 году. Это были всего 3 брата. Первый монастырь был основан в Йиглаве. Сегодня этот монастырь уже не существует.
Говоря о францисканцах, необходимо точно понимать, что сегодня это слово имеет специфическое значение. Святой Франциск из Ассисси основал духовное течение, определенного рода монашескую семью, которая в течение 8 веков очень бурно развивалась, и в ее рамках образовалось много ветвей. В сегодняшнем мире решающим фактором являются деньги, а францисканцы нищенствующий орден. Нищета один из главных идеалов святого Франциска. Каким образом повлияла борьба за нищету на сторонников святого Франциска?
— В ордене эта проблема возникала постоянно. Братья хотели учиться. Возникали университеты, в создании которых большую роль играли нищенствующие ордены. Однако для этого были нужны книги. А книги в средние века были дороже, чем сарай. Значит, необходимо было сделать скидку в нищете. Многие протестовали против этого, так как это нарушало идеалы святого Франциска. Таким образом, возникали новые ветви ордена, которые приобретали самостоятельность. На сегодняшний день существуют 3 ветви ордена, которые в нашей стране, называются минориты, францисканцы и капуцины.
Францисканская ветвь возникла из ветви обсервантов, это на латыни «observare», что обозначает сохранять. Обсерванты хотели сохранить изначальную версию устава. Сегодня меж этими ветвями нет существенной разницы. Францисканская ветвь была в Чехию принесена святым Яном Капистранским. Первый францисканский монастырь был основан в 1452 году.
— В чем заключается миссия Францисканского ордена сегодня?
— Миссия францисканского ордена – это очень трудный вопрос. Традиционно говорят, что францисканцы характерны тем, что ничем не характерны. Это очень упрощенно. В первой главе нашего устава написано — сохранять Святое Евангелие нашего Господина Иисуса Христа. Это очень обширная формулировка. Эту радикальность, в подчинении своей жизни Евангелию, наверное, можно назвать харизмой францисканского ордена.
На этом наша сегодняшняя рубрика заканчивается. Но мы не прощаемся с аббатом ордена Премонстратов отцом Михаилом, отцом Яном – доминиканским монахом и отцом Домиником – монахом Францисканского ордена. В рубрике «Разговор напрямую», мы зададим нашим собеседникам один и тот же вопрос: Почему они стали монахами?