К старухе Агафье Журавлёвой приехал сын Константин Иванович. С женой и дочкой. Проведать, отдохнуть. Подкатил на такси, и они всей семьёй долго вытаскивали чемоданы из багажника. К вечеру в деревне узнали подробности: сам он — кандидат, жена тоже кандидат, дочь — школьница.

Вечером же у Глеба Капустина на крыльце собрались мужики. Как-то так получилось, что из их деревни много вышло знатных людей — полковник, два лётчика, врач, корреспондент. И так повелось, что, когда знатные приезжали в деревню и в избе набивался вечером народ, приходил Глеб Капустин и срезал знатного гостя. И вот теперь приехал кандидат Журавлев…

Продолжение после рекламы:

Глеб вышел к мужикам на крыльцо, спросил:

— Гости к бабке Агафье приехали? — Кандидаты! — Кандидаты? — удивился Глеб. — Ну пошли проведаем кандидатов.

Получалось, что мужики ведут Глеба, как опытного кулачного бойца.

Кандидат Константин Иванович встретил гостей радостно, захлопотал вокруг стола. Расселись. Разговор пошёл дружнее, стали уж забывать про Глеба Капустина… И тут он попёр на кандидата.

— В какой области выявляете себя? Философия? — Можно и так сказать — И как сейчас философия определяет понятие невесомости? — Почему — сейчас? — Но ведь явление открыто недавно. Натурфилософия определит это так, стратегическая философия — совершенно иначе… — Да нет такой философии — стратегической, — заволновался кандидат. — Вы о чем вообще-то? — Да, но есть диалектика природы, — спокойно, при общем внимании продолжал Глеб. — А природу определяет философия. Поэтому я и спрашиваю, нет ли растерянности среди философов?

Кандидат искренне засмеялся. Но засмеялся один и почувствовал неловкость. Позвал жену: «Валя, тут у нас какой-то странный разговор!»

— Хорошо, — продолжал Глеб, — а как вы относитесь к проблеме шаманизма? — Да нет такой проблемы! — опять сплеча рубанул кандидат.

Теперь засмеялся Глеб.

— Ну на нет и суда нет. Проблемы нет, а эти… танцуют, звенят бубенчиками. Да? Но при же-ла-нии их как бы и нет. Верно… Ещё один вопрос: как вы относитесь к тому, что Луна тоже дело рук разума. Что на ней есть разумные существа. — Ну и что? — спросил кандидат. — А где ваши расчёты естественных траекторий? Как вообще ваша космическая наука сюда может быть приложена? — Вы кого спрашиваете? — Вас, мыслителей. Мы-то ведь не мыслители, у нас зарплата не та. Но если вам интересно, могу поделиться. Я предложил бы начертить на песке схему нашей Солнечной системы, показать, где мы. А потом показать, по каким законам, скажем, я развивался. — Интересно, по каким же? — с иронией спросил кандидат и значительно посмотрел на жену. Вот это он сделал зря, потому что значительный взгляд был перехвачен. Глеб взмыл ввысь и оттуда ударил по кандидату: — Приглашаете жену посмеяться. Только, может быть, мы сперва научимся хотя бы газеты читать. Кандидатам это тоже бывает полезно… — Послушайте! — Да нет уж, послушали. Имели, так сказать, удовольствие. Поэтому позвольте вам заметить, господин кандидат, что кандидатство — это не костюм, который купил — и раз и навсегда. И даже костюм время от времени надо чистить. А уж кандидатство-то тем более… поддерживать надо.

На кандидата было неловко смотреть, он явно растерялся. Мужики отводили глаза.

— Нас, конечно, можно удивить, подкатить к дому на такси, вытащить из багажника пять чемоданов… Но… если приезжаете в этот народ, то подготовленней надо быть. Собранней. Скромнее. — Да в чем же наша нескромность? — не выдержала жена кандидата. — А вот когда одни останетесь, подумайте хорошенько. До свидания. Приятно провести отпуск… среди народа!

Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он не слышал, как потом мужики, расходясь от кандидата, говорили: «Оттянул он его!.. Дошлый, собака. Откуда он про Луну-то знает?.. Срезал». В голосе мужиков даже как бы жалость к кандидатам, сочувствие. Глеб же Капустин по-прежнему удивлял. Изумлял. Восхищал даже. Хоть любви тут не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил ещё.

Витька Борзёнков поехал на базар в районный город, продал сала на сто пятьдесят рублей (он собирался жениться, позарез нужны были деньги) и пошёл в винный ларёк «смазать» стакан-другой красного. Подошла молодая девушка, попросила: «Разреши прикурить». «С похмелья?» — прямо спросил Витька. «Ну», — тоже просто ответила девушка. «И похмелиться не на что, да?» — «А у тебя есть?» Витька купил ещё. Выпили. Обоим стало хорошо. «Может, ещё?» — спросил Витька. «Только не здесь. Можно ко мне пойти». В груди у Витьки нечто такое — сладостно-скользкое — вильнуло хвостом. Домик девушки оказался чистеньким — занавесочки, скатёрочки на столах. Подружка появилась. Разлили вино. Витька прямо за столом целовал девушку, а та вроде отталкивала, а сама льнула, обнимала за шею. Что было потом, Витька не помнит — как отрезало. Очнулся поздно вечером под каким-то забором. Голова гудела, во рту пересохло. Обшарил карманы — денег не было. И пока дошёл он до автобусной станции, столько злобы накопил на городских прохиндеев, так их возненавидел, что даже боль в голове поунялась. На автобусной станции Витька купил ещё бутылку, выпил её всю прямо из горлышка и отшвырнул в скверик. «Там же люди могут сидеть», — сказали ему. Витька достал свой флотский ремень, намотал на руку, оставив свободной тяжёлую бляху. «Разве в этом вшивом городишке есть люди?» И началась драка. Прибежала милиция, Витька сдуру ударил бляхой одного по голове. Милиционер упал… И его отвезли в КПЗ.

Продолжение после рекламы:

Мать Витькина узнала о несчастье на другой день от участкового. Витька был её пятым сыном, выходила его из последних сил, получив с войны похоронку на мужа, и он крепкий вырос, ладный собой, добрый. Одна беда: как выпьет — дурак дураком становится. «Что же ему теперь за это?» — «Тюрьма. Лет пять могут дать». Мать кинулась в район. Переступив порог милиции, упала мать на колени, запричитала: «Ангелы вы мои милые, да разумные ваши головушки!.. Простите его, окаянного!» «Ты встань, встань, здесь не церква, — сказали ей. — Ты погляди на ремень твоего сына — таким ведь и убить можно. Сын твой троих человек в больницу отправил. Не имеем мы права таких отпускать». — «А к кому же мне теперь идти?» — «Иди к прокурору». Прокурор разговор начал с нею ласково: «Много вас, детей, в семье у отца росло?» «Шестнадцать, батюшка». — «Вот! И слушались отца. А почему? Никому не спускал, и все видели, что шкодить нельзя. Так и в обществе — одному спустим с рук, другие начнут». Мать поняла только, что и этот невзлюбил её сына. «Батюшка, а выше тебя есть кто?» — «Есть. И много. Только обращаться к ним бесполезно. Никто суд не отменит». — «Разреши хоть свиданку с сыном». — «Это можно».

С бумагой, выписанной прокурором, мать снова отправилась в милицию. В глазах её все туманилось и плыло, она молча плакала, вытирая слезы концами платка, но шла привычно скоро. «Ну что прокурор?» — спросили её в милиции. «Велел в краевые организации ехать, — слукавила мать. — А вот — на свиданку». Она подала бумагу. Начальник милиции немного удивился, и мать, заметив это, подумала: «А-а». Ей стало полегче. За ночь Витька осунулся, оброс — больно смотреть. И мать вдруг перестала понимать, что есть на свете милиция, суд, прокурор, тюрьма… Рядом сидел её ребёнок, виноватый, беспомощный. Мудрым сердцем своим поняла она, какое отчаяние гнетёт душу сына. «Все прахом! Вся жизнь пошла кувырком!» — «Тебя как вроде уже осудили! — сказала мать с укором. — Сразу уж — жизнь кувырком. Какие-то слабые вы… Ты хоть сперва спросил бы: где я была, чего достигла?» — «Где была?» — «У прокурора… Пусть, говорит, пока не переживает, пусть всякие мысли выкинет из головы… Мы, дескать, сами тут сделать ничего не можем, потому что не имеем права. А ты, мол, не теряй времени, а садись и езжай в краевые организации… Счас я, значит, доеду до дому, характеристику на тебя возьму. А ты возьми да в уме помолись. Ничего, ты — крещёный. Со всех сторон будем заходить. Ты, главное, не задумывайся, что все теперь кувырком».

Мать встала с нар, мелко перекрестила сына и одними губами прошептала: «Спаси тебя Христос», Шла она по коридору и опять ничего не видела от слез. Жутко становилось. Но мать — действовала. Мыслями она была уже в деревне, прикидывала, что ей нужно сделать до отъезда, какие бумаги взять. Знала она, что останавливаться, впадать в отчаяние — это гибель. Поздним вечером она села в поезд и поехала. «Ничего, добрые люди помогут». Она верила, что помогут.

Морфологические и синтаксические свойстваПравить

падеж		ед. ч.			мн. ч.
		муж. р.	ср. р.	жен. р.
Им.		белобры́сый	белобры́сое	белобры́сая	белобры́сые
Рд.		белобры́сого	белобры́сого	белобры́сой	белобры́сых
Дт.		белобры́сому	белобры́сому	белобры́сой	белобры́сым
Вн.	одуш.	белобры́сого	белобры́сое	белобры́сую	белобры́сых
	неод.	белобры́сый			белобры́сые
Тв.		белобры́сым	белобры́сым	белобры́сой белобры́сою	белобры́сыми
Пр.		белобры́сом	белобры́сом	белобры́сой	белобры́сых
Кратк. форма		белобры́с	белобры́со	белобры́са	белобры́сы

бе-ло-бры́-сый

Прилагательное, качественное, тип склонения по классификации А. Зализняка — 1a. Сравнительная степень — белобры́сее, белобры́сей.

Корень: -бел-; интерфикс: -о-; корень: -брыс-; окончание: -ый .

ПроизношениеПравить

• МФА:

Семантические свойстваПравить

ЗначениеПравить

1. разг. имеющий очень светлые, почти белые волосы, брови, ресницы ◆ Глеб Капустин — толстогубый, белобрысый мужик сорока лет, начитанный и ехидный. В. М. Шукшин, «Срезал», 1970 г. (цитата из Национального корпуса русского языка, см. Список литературы)
2. разг. о волосах, бровях, ресницах очень светлый, белёсый ◆ Наружностью Шатов вполне соответствовал своим убеждениям: он был неуклюж, белокур, космат, низкого роста, с широкими плечами, толстыми губами, с очень густыми, нависшими белобрысыми бровями, с нахмуренным лбом, с неприветливым, упорно потупленным и как бы чего-то стыдящимся взглядом. Ф. М. Достоевский, «Бесы», 1870—1872 г. (цитата из Национального корпуса русского языка, см. Список литературы)

СинонимыПравить

1. —
2. белёсый

АнтонимыПравить

1. брюнетистый, темноволосый, чернявый

ГиперонимыПравить

1. светловолосый
2. белый

ГипонимыПравить

Родственные словаПравить

Ближайшее родство

• уменьш.-ласк. формы: белобрысенький
• пр. существительные: белобрысость

ЭтимологияПравить

Фразеологизмы и устойчивые сочетанияПравить

ПереводПравить

имеющий очень светлые, почти белые волосы, брови, ресницы

• Английскийen: tow-haired; blond
• Белорусскийbe: бялявы, белабрысы
• Испанскийes: albino; blancuzco
• Итальянскийit: dai capelli di stoppa
• Немецкийde: flachsblond
• Украинскийuk: білявий
• Французскийfr: blondasse

очень светлый, белёсый

• Испанскийes: blanquecino

БиблиографияПравить

Для улучшения этой статьи желательно:
• Добавить все семантические связи (отсутствие можно указать прочерком, а неизвестность — символом вопроса)

Настройки

Размер шрифта Цвет текста Цвет фона

Название произведения: Срезал

Василий Шукшин

Год написания: 1970

Жанр произведения: рассказ

Главные герои: Константин Иванович — кандидат наук, Валя — его жена, Глеб Капустин — мужик

Краткое содержание рассказа «Срезал» для читательского дневника повествует о дискуссии простого деревенского жителя и кандидата наук.

Сюжет

К старухе в гости приехал сын Константин с женой — кандидаты наук и внучка школьница. С собой имели много поклажи. Из деревни походило много известных людей. Всех их, по традиции, экзаменовал, или срезал Глеб Капустин. Деревенские мужики пошли проведать кандидата. Тот их дружелюбно принял, но вскоре разговор пошел в другое русло. Глеб поднимал вопросы о стратегической философии, натурфилософии, проблеме шаманизма и даже космической темы. Константину Ивановичу беседа кажется нелепостью. Оказавшись под давлением в итоге кандидат наук выглядел растерянно. Тогда Глеб посоветовал ему быть скромнее. Он восхитил мужиков шириной знаний и умением «срезать» оппонента. Но они, все же, испытывали жалость к приезжим гостям.

Вывод (мое мнение)

Урок рассказа заключается в том, что жестокостью и словесными баталиями ничего не достичь. Люди могут такого человека уважать, но не любить. Когда человеком движет зависть — разрушаются отношения. Важно радоваться успехам других, хвалить за достижения. Тогда будет процветать мир и любовь. В то же время интеллигентному человеку не стоит опускаться до уровня ниже, оскорбляя пустословов. Доказывать правоту нужно поступками, а не словами.