Мне очень нравится фраза «рост приходит через боль, а страдания — это по нашему выбору». Про рост говорят, что он приходит через боль или через осознанность, и если нам больно, то это говорит лишь о нашей недостаточной осознанности. Это все правда, но вот знаете, мне кажется, что пробуждение сердца, настоящее пробуждение сердца случается только через боль.
Нет, пробуждение сердца — это не про то, что «ты от меня ушел, негодяй такой, ненавижу, пусть тебе будет плохо, испортил мне всю жизнь», и не о том, что «я тебя любил-любил, а ты выбрала быть не со мной, ты меня отвергла и теперь смотри, как я страдаю» — все это еще не про пробуждение сердца, все это про растворение и проработку эго. Пробуждение сердца происходит настолько внезапно, что к нему невозможно подготовиться. Однажды становится очень больно, невероятно больно, но не потому, что кто-то ушел от вас (хотя расходы с близким человеком часто как раз и являются катализаторами пробуждения сердца), а оттого, что вы вдруг начинаете настолько тонко чувствовать пространство, что на себе впервые ощущаете всю боль, которую когда-либо причинили близким людям. Я не знаю, как это точно описать, но знаю, что те, кто пережил это, меня поймут.
Просто сидишь и рыдаешь оттого, что столько лет был таким спящим, страшно становится оттого, что твое сердце было таким черствым, очень стыдно и горько за всю боль, которую ты причинил другим людям, особенно тяжело даются переживания за боль, которую ты причинил самым родным и значимым людям в твоей жизни. А самое сильное переживание испытываешь из-за того, что кто-то относился к тебе очень искренне и трепетно, а ты, как бесчувственный чурбан, относился ко всему этому свысока и даже посмеивался над чувствами другого человека. Нет, это не сожаление об упущенном шансе, это просто пробуждение чего-то тонкого и настоящего внутри.
Жизнь — интересная штука, знаете ли… На пути взросления кажется, что сердце болит, если его кто-то разбивает, а когда приходишь в зрелость, абсолютно точно знаешь, что болит оно только потому, что еще спит. Пробужденное сердце не болит, потому что настоящая любовь никогда не причиняет боли. Ты просто рад, что есть хороший человек где-то в этом мире, с тобой он или с кем-то еще, да какая разница. Сердце болит лишь тогда, когда чувствуешь, что время ускользает безвозвратно, а ты все еще не научился любить по-настоящему, вот от этого тоска внутри, вот от этого все страдания.
Говорят, что мастерство приходит с практикой, я с этим согласна. В любви это правило тоже действует, мне кажется. Любовь — это навык, которому необходимо учиться. В нашем безумном мире черствых сердец так мало места для искреннего и настоящего, что мы очень сильно боимся вдруг научиться любить. Не уметь любить — это очень безопасно, потому что ты на протяжении многих лет остаешься на знакомой территории, где все можно объяснить словами, где за каждой нанесенной обидой должно следовать наказание, где все предсказуемо и поддается описанию из книг по психологии. Подогнать любовь под классификации — это очень безопасно.
Пробужденное сердце рушит все внутренние барьеры. Все. Ты не сможешь скрыться, не сможешь сбежать от самого себя. Быть может тебе удастся убежать от своего партнера, но тебе никогда не удастся убежать от самого себя. Рано или поздно жизнь заставит тебя учиться чувствовать и делать это глубоко. Однажды ты с удивлением обнаружишь, что в любви не хочется наказывать за проступки, что после страха приходит красивое чувство благодарности, а за каждым переживанием боли открывается все больше живого сердца 🙂 Я желаю тебе не бояться боли, я желаю тебе не бояться жизни, я желаю тебе не бояться пробуждения сердца! Жизнь — это красивый путь, иди, просто иди, однажды все будет снова хорошо

Жизнь и судьба — далеко не всегда оставляет человеку возможности реализовать свой смысл в ценностях созидания или переживаний. На каком-то этапе каждому из нас придется испытать страдание, а для кого-то страдание становится единственным доступным смыслом жизни. В своей книге «Человек в поисках смысла» Виктор Франкл доказывает, что жизнь действительно способна наполниться благородным смыслом даже тогда, когда неожиданно нарушается привычный ход событий. Это становится возможным, если мы правильно определим свое отношение к трудной жизненной ситуации.

В переносимых нами страданиях мы черпаем мудрость, превосходящую возможности рассудка. Самый яркий пример — неразделенная любовь, чей вечный спутник — бессонные ночи, сомнения и переживания знаком большинству из нас. Достаточно честно спросить себя: «вычеркнул бы я навсегда эти моменты из своей жизни если бы тогда имел возможность выбрать?» И большинство из нас скорее ответит, что, конечно же, нет. Напротив, это время роста человека, как личности и одна, пусть даже и неразделенная любовь для нас значит больше, чем целая вереница блестящих мимолетных побед на любовном фронте.

С другой стороны, временные неудачи в любви помогают осознать, что возможно что-то упущено в аспекте ценностей созидания, и оттого жизнь в отсутствии любимого дела заставила преждевременно искать пути реализации в «устройстве» ценностей любви. Сосредоточившись на любимом деле человек, таким образом, может «перерасти» своего партнёра, а вместе с этим и свои страдания, заменяя их осмысленной реализацией творческих ценностей.

Одна из самых ответственных задач логотерапии — поиск способов научить человека правильно относиться к страданию. Такой подход актуален в тех случаях, когда единственным способом реализовать смысл жизни оказывается путь страдания. Показательный пример того, насколько кардинально может измениться человек, переживший крайнюю степень страдания приводит Франкл. Перенеся тяготы концентрационного лагеря ранее избалованная в крайней степени женщина, в прошлом окруженная заботой и вниманием в свои последние дни нашла в себе силы прийти к выводу: «Я благодарна своей судьбе за то, что она была со мной столь сурова. Ведь моя жизнь до лагеря не представляла для меня никакой ценности и смысла». И многие из нас, честно признавшись себе, придут к выводу: в прошлом наиболее отчетливо запомнились именно те непростые эпизоды, которые так или иначе были связаны со страданием и преодолением сопряженных с ним трудностей.

Разочарование, испытываемое в связи с неудачным финалом какого-либо начинания вовсе не означает его бессмысленности. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно вернуться к прошлому и вспомнить те моменты неудач, которые имели место в жизни. Страдание для большинства из нас не воспринимается как факт, лишенный смысла.

Одно из свойств человека — указывает Франкл, переоценка как положительных, так и отрицательных сторон своей жизни, приятных и неприятных переживаний. Следствие такого преувеличения — наша привычка клясть судьбу тогда, когда жизнь не оправдывает надежд и ожиданий. Но человек пришел в этот мир не за наслаждениями и удовольствие не способно сделать его жизнь осмысленной. Поэтому вынужденное отсутствие удовольствий в жизни не может умалять ее смысла, как не может умалить ценность гениальной симфонии то, в мажорных или минорных тонах она написана.

Наполняя страдания смыслом, человек реализует ценности отношений. Перенося страдание, мы внутренне дистанцируемся от его причины. Пока мы воспринимаем болезненную ситуацию как то, что быть не должно, мы вынуждены пребывать в состоянии напряжения, «разрываясь» между реальностью происходящего и той идеальной картинкой, которая представляется нам в нашем воображении. Сохраняя дистанцию, мы сохраняем в своем представлении свой идеал, а с ним и возможность к нему стремиться. Переживаемое внутреннее напряжение помогает нам на эмоциональном уровне осознать то, чего в нашей жизни быть не должно. Напротив, стремясь уменьшить свои страдания и стирая грани между «есть» и «должно быть», между действительностью и идеалом, мы, тем самым, молчаливо соглашается с происходящим в жизни, снижаем планку «до удобной». Мы лишаем свою жизнь смысла, ценностных ориентиров и возможностей для своего развития.

О пользе скорби и раскаяния

В страдании, неизбежно затрагивающем чувства человека, заключена глубочайшая мудрость. В этом контексте Франкл предлагает рассмотреть скорбь и раскаяние, представляющиеся среднестатистическому прагматику абсолютной бессмыслицей. Здравый смысл подсказывает — рассуждает он, — скорбеть о чем-то, что уже больше никогда не появиться в жизни бесполезно, как бессмысленно сожалеть о не поправимом поступке. Франкл категорически не согласен с таким убеждением: утраченный возлюбленный или возлюбленная в некотором смысле продолжают жить благодаря скорби о них, в то время как искреннее раскаяние дает возможность виновному справиться с чувством вины, вновь поднять голову для жизни и позитивных изменений.

Ушедший человек, о котором мы скорбим, в реальном времени объективно потерян, но субъективно, во времени внутреннем он сохраняется. В этом смысле скорбь, как и раскаяние, опираясь на прошлое, создают человеку возможность для внутреннего развития в будущем, находятся в диалектическом единстве с его ответственностью. И хотя ни один из поступков человека невозможно вычеркнуть из прошлого, благодаря раскаянию человек получает шанс порвать с совершенным, вернуть и вновь пережить содеянное, по-новому осмысливая его в своем духовном, нравственном времени.

И скорбь и страдание, таким образом, — это единственная доступная нам возможность «корректировать» наше прошлое в своем внутреннем измерении. Это единственные спасительные таблетки, способные принести нам душевное облегчение. И по степени воздействия эти таблетки не сравняться ни с одним наркотиком — заключает Франкл.

Скука и тревога — наши естественные «стимуляторы»

Как заметил Шопенгауэр, жизнь человека «… болтается между скукой и тревогой». В действительности, уверен Франкл, оба эти прекрасно знакомых нам состояния имеют глубокий смысл. Ведь скука — ничто иное, как замечательный стимул порвать, наконец, с бездействием и отправиться на поиски смысла своего бытия. Жизнь удерживает нас в напряжении, которое ощущается в той мере, в какой мы справляемся с выполнением поставленной перед нами жизненной задачи. Но такое напряжение не имеет ничего общего с состоянием, связанным с дефицитом острых ощущений или же поддержки и одобрения, характерного для невротиков и истериков.

Смысл, заключенный в тревоге также можно трактовать как напоминание, призыв к действию. В духовном аспекте тревога выполняет функцию стража и хранителя, аналогичную болевым ощущениям на биологическом уровне.

Тот глубокий внутренний дискомфорт, который мы испытываем в состоянии тревоги и скуки, отмечает Франкл, — эффективный инструмент жизни, позволяющий спасти человеческую природу от духовного окоченения и апатии. До тех пор, пока мы способны страдать, мы остаемся живы духовно. Стойко перенося страдания мы становимся духовно богаче, сильнее, жизнеспособнее.

Алкоголь, наркотики и обезболивающая меланхолия

Обезболивающие в виде наркотиков, алкоголя, безудержного секса и прочих «транквилизаторов», используемых в качестве духовной анестезии, никогда и никому еще не помогли в решении проблемы смысла. Бегство от действительности и личной ответственности не способны устранить объект переживаний. Также и вытеснение из сознания объекта скорби не способно заставить нас перестать скорбить.

Активное искусственное подавление действительно значимых эмоциональных болевых импульсов — пишет Франкл, — простой, надежный и скорейший способ убить свою внутреннюю жизнь. В качестве доказательства смысла эмоциональных переживаний как свойства человеческой природы Франкл приводит пример достаточно редко встречающегося вида «обезболивающей» меланхолии, при которой человек никогда не испытывает печали. Такие пациенты, обращаются к психоаналитикам с жалобами на то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не могут испытать чувства грусти, «поплакаться». Они всерьез обеспокоены тем, что общаясь с окружающими людьми остаются внутренне мертвыми и эмоционально холодными.

Не специалистам в области психиатрии, отмечает Франкл, трудно себе представить ту степень отчаяния и беспокойства, которую испытывают такие пациенты в связи с выпавшей на их долю крайностью — полной невозможностью испытать состояние обыкновенной человеческой грусти. С точки зрения патопсихологии мы констатируем парадокс: страдающий от обезболивающей меланхолии страдает по причине неспособности страдать. С точки зрения экзистенциального анализа никакого парадокса нет, поскольку в страдании, грусти, тревоге и скорби логотерапевт видит глубокий смысл

Пример, описанный Франклом ясно показывает: принцип удовольствия — не более, чем абстрактный конструкт, но никак не фундаментальное свойство человека. Скорее движимый «логикой сердца», человек стремиться оставаться духовно живым и бежит от апатии, погружаясь в грустные или, напротив, радостные переживания.

Страдание — право Человека, если так распорядилась Судьба

Горе и страдание, как судьба и смерть — часть нашей жизни. Ни одну из составляющих в этой триаде нельзя изъять произвольно, не искажая смысла человеческой жизни. Жизнь, лишенная смерти, судьбы, горя и страдания теряет присущую ей форму и содержание, поскольку «… лишь под ударами молота судьбы, в горниле страданий обретает жизнь свои содержание и форму». Судьба, переживаемая человеком содержит двоякий смысл: человек формирует ее, где и насколько это возможно. Там же, где это оказывается необходимо — он должен достойно принять ее и терпеть.

Франкл предостерегает от опасности и соблазна преждевременно сдаться и сложить оружие, рассматривая любую проживаемую ситуацию как волю судьбы. Взвалить на себя «судьбоносный крест» осуществив выбор в пользу ценностей отношений имеет смысл лишь в том случае, если больше нет никаких возможностей реализовать ценности созидания и никаких способов воздействовать на судьбу. Если же из ситуации есть достойный выход или человек осознает, что оказался в затруднительном положении по собственной очевидной глупости, то сознательно отказываться от исправления ошибки и во всем винить злодейку судьбу — значит совершать еще большую.

Проявляя терпение в какой-то некомфортной для нас ситуации, мы уже совершаем действие, даже если оно лишь подразумевается. Вместе с тем, терпение оправдано только тогда, когда сама судьба поставила человека в условия, где кроме терпения у него нет никаких других способов изменить или избежать такой ситуации. Тогда терпение и мужественное перенесение бед и болезней становится нравственным достижением и заключает в себе смысл.

«Жизнь ничто, это лишь возможность что-то совершить» — сказал Геббель и эту фразу, отмечает Франкл можно было бы рассматривать как ответ на вопрос о смысле жизни. Можно работать в векторе судьбы, лепить и придавать ей форму, реализуя себя в ценностях созидания, либо, если другого не дано, покориться ей в благородном страдании, реализуя ценности отношений.

О смысле болезни, как источника страдания

С одной стороны — пишет Франкл, люди могут болеть, не «страдая» в обывательском смысле этого слова психически или физически. И цель психоанализа — вернуть человеку способность испытывать удовольствие и действовать. Но очень часто болезнь и сопутствующие ей страдания приходят в жизнь человека, как последняя возможность наполнить ее смыслом. В таких случаях возможностей психоанализа для поиска выхода из глубоких личностных кризисов оказывается явно не достаточно и в действие вступают инструменты логотерапии.

Множество примеров из личной практики и самой жизни Виктора Франкла подтвердили истину: болезнь и угроза смерти, как никакая другая причина способны «взорвать» внутренний мир человека, пробудить его от «пожизненной спячки», развернуть в сторону скрытых до этого момента талантов и возможностей, закалить и очистить душу, пересмотреть свое отношение к личной ответственности и отпущенному судьбой времени.

Как заметил Виктор фон Вайцзэкер, больной в чем-то превосходит врача. Врач, не очерствевший в процессе своей профессиональной деятельности — соглашается с ним Франкл, находясь у постели обреченного человека всегда будет испытывать нечто сродни стыду, ибо весь его опыт и знания в этот момент оказываются слишком ничтожны для того, чтобы вернуть человеку надежду на выздоровление. Больной, воспринимающий свою участь как закономерный логический финал жизни, перенося свои страдания психологически способен взять верх над ситуацией, в то время как врач со связанными руками терпит поражение.

Франкл любил образное сравнение нашей жизни с отрывным календарем. Обычное отношение пессимиста — оторвать очередной листочек и выбросить со скорбью, постаравшись побыстрее забыть. Оптимисту же свойственно делать заметки в дневнике и бережно складывать каждый оторванный листок в стопочку. Приступая к работе с пациентом, страдающим от неизлечимого заболевания, Франкл просил его отмотать ленту жизни назад и вспомнить все хорошее, что в ней имело место:

— Неужели вы считаете, что все это исчезло бесследно?

— Нет, — соглашается пациент, это было бы неправильно.

— Точно также никто не располагает властью отменить те добрые дела которые вы успели совершить в жизни и те радостные моменты, которое вам посчастливилось пережить. Как и все те начинания, которые вам удалось осуществить и лишения, которые вам было суждено перенести. Ничего из этого не может быть удалено из вашего прошлого.

Рассуждая таким образом, Франкл помогал пациенту изменить точку зрения на болезнь и неминуемо приближающуюся развязку, возвращал ему веру в то, что его жизнь не прошла бессмысленно. «Даже в самом безнадежном случае, считал Франкл, логотерапевт не имеет права отказать больному в утешении». Он всегда должен быть готов стать врачевателем человеческой души.

В одинаковой жизненной ситуации, сталкиваясь со страданиями одни люди сохраняют человеческий облик и выходят из испытания окрепшими и обогащенными, другие же утрачивают все то, что дает им право называться человеком. И исход определяет то отношение, которое человек занимает в отношении страдания, готов ли он познать его смысл или намерен бежать от него.

Источник: Франкл Виктор «Человек в поисках смысла».

Никита Якубов 22.08.2017 14822

• 
• 
• 
• 

Разнообразие страданий и скорбей человеческих очевидно. Причин, их порождающих, — множество, и понять, почему Бог попускает их существование в жизни людей и как именно они проявляются, бывает совершенно необходимо. Для этого в настоящей статье мы и рассмотрим типы страданий.Моление о чаше (Левая часть фрески); Греция; XVI в.; Афон, монастырь Дионисиат

· Забота Бога о человеке
· Страдания как наказание (как прямое следствие грехов)
· Страдания от страстей
· Страдания из-за чужих страстей (из-за жестокости и насилия)
· Несправедливые страдания (страдания Иова)
· Страдания от какой-либо физической или душевной боли
· Страдания от страха
· Другие страдания согласно Священному Писанию
· Четыре типа страдания с точки зрения психологии

Начиная разговор о том, какими бывают страдания, нужно заметить, что, говоря о страдании, святые отцы и другие христианские авторы часто используют слово «скорбь» или синонимично заменяют «страдать» на «скорбеть». Таким образом, слово «скорбь» обозначает какой-либо фактор, вызывающий страдания (например, Пс. 68:18).

Забота Бога о человеке

Как уже было сказано ранее, присутствие страданий и скорбей в мире — это следствие человеческого отпадения от Бога (Рим. 5:12). И, хотя человек совершил величайшую ошибку и лишил себя Божественной славы, однако он не разрушил образ Божий до конца, и это было подтверждено впоследствии способностью человечества получать и верно познавать Божественное Откровение. И очевидно, что Бог не перестал заботиться обо всем мире, Творцом которого Он является. И не столько люди искали и ищут Бога, сколько Он их всегда искал и ищет.

Однако забота Бога о человечестве проявлялась и проявляется таким образом, что часто вызывает непонимание со стороны человека Его Божественного промысла и целей, которые Господь полагает.

Очень часто Священное Писание говорит о скорбях не как о следствии греха, но именно как о Божием наказании за грех.

Итак, согласно Священному Писанию, ни скорби, ни радости не бывает без Божией воли на то: Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит; Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает (1 Цар. 2:6-7). Или, как сказано в Плаче Иеремии: …взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь, какая постигла меня, какую наслал на меня Господь в день пламенного гнева Своего? (Плач. 1:12).

Очевидно, что Господь разделяет скорби между людьми по Своей мудрой воле: Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это (Ис. 45:7). Он же определяет меру страданиям: ибо Я с тобою, говорит Господь (народу израильскому — Ред.)… Я буду наказывать тебя в мере, но ненаказанным не оставлю тебя (Иер. 30:11).

Очень часто Священное Писание говорит о скорбях не как о следствии греха, но именно как о Божием наказании за грех (Господь говорит Давиду о Соломоне: …если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него… (2 Цар. 7:14-15). Однако Господь по милости Своей наказывает в меньшей мере, чем человек заслуживает по справедливости: не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам (Пс. 102:10). Эту же мысль иллюстрирует Священное Писание в повествовании о том, как Ездра говорил о народе израильском, и о том, как Господь, хотя и наказывал, но являл Свое великое милосердие: Когда же успокаивались, то снова начинали делать зло пред лицем Твоим, и Ты отдавал их в руки неприятелей их … Но… Ты не истребил их до конца, и не оставлял их, потому что Ты Бог благий и милостивый (Неем. 9:28;31).

Перенесение скорбей часто имеет счастливый исход, и об этом говорит апостол Павел в Послании к Евреям: …если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей — для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его(Евр. 12:9-10).

Итак, из краткого обзора Священного Писания о происхождении скорбей, ясно, что Господь попускает скорби. И делает Он это для пользы человека. То есть можно все скорби рассматривать как неизбежное педагогическое средство в отношении падшего человечества, либо как индивидуальное врачевание человека, который уже сам лично совершает грех.

Для более полного освещения этой мысли необходимо остановить внимание на слове «наказание» и дать этому слову этимологическую оценку, чтобы соотнести наказание с милосердием и благостью Божией.

Слово «наказание» следует ассоциировать, скорее, с наставлением, указанием правильного пути, научением, чем с агрессией в отношении наказываемого.

Итак, слово «наказание» составлено из двух частей: «на-» и «-казать». Последнее (родственное праславянскому кажѫ) соотносится с древнегреческими δείκνῡμι (указывать, изобличать, показывать, разъяснять, являть, посылать, проявлять, обнаруживать) и λέγω (говорить, сообщать, гласить, говорить дело, т.е. правильно). Таким образом, слово «наказание» следует ассоциировать, скорее, с наставлением, указанием правильного пути, научением, чем с агрессией в отношении наказываемого.

В связи с этим страдания от наказания Божия за что-либо приобретают иной смысловой оттенок. Если обратить внимание на Книгу Исход (вторая заповедь Закона Моисеева), в которой говорится о том, что Господь наказывает детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Его (Исх. 20:5), то может возникнуть противоречие о несоответствии понимания любящего Бога с идеей жестокого наказания. Однако по опыту известно, что дети имеют склонность стать на тот же греховный путь, что и их родители, и потому Бог наказывает «не безвинных детей за преступления предков…, а тех…, собственная преступность которых («ненавидящих Меня») коренится в виновности их отцов». Однако такое объяснение все же недостаточно для разрешения противоречия, что Господь благ (Пс. 134:3), и Он же, Благой, наказывает детей (Исх. 20:5).

Необходимо обратиться к творению святого Климента Александрийского «Педагог». В главе о правосудии и благости Божией, упоминая Исх. 20:5, святой Климент говорит, что «через угрозы скрывается Его человеколюбие», то есть, если смотреть на цитату о детях, то можно увидеть, что Бог заботится о грешнике, предпринимая все педагогические средства, чтобы не допустить повторения греха родителя даже на протяжении нескольких поколений. И, таким образом, мотивом такого высказывания (Исх. 20:5) выступает Его любовь и забота, потому как, по слову святого Климента, цель порицания того, к кому относится это порицание, — это его спасение.Пастырь добрый. Мозайка. V в. Мавзолей Галлы ПлацидииГоворя о целях Божиих в отношении ниспослания скорбей, нужно отметить, что Священное Писание обращает внимание на то, что скорби нужны для того, чтобы отклонить человека от зла и обратить его к исповеданию своего греха и к покаянию (например, Ос. 5:15). А также вернуть человека к Богу, примирить его с Ним (Когда ты будешь в скорби, и когда все это постигнет тебя в последствие времени, то обратишься к Господу, Богу твоему, и послушаешь гласа Его (Втор. 4:30). Или же имеют целью своей искать Бога посредством молитвы (например, 3 Цар. 8:37-39), или испытать народ Божий в вере и вернуть его посредством страшных испытаний к обращению к Богу сердцем (Иер. 9). Вообще, об испытании сердца через скорби часто говорит Священное Писание, например, в Псалтири: Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу (Пс. 65:12); или у Соломона: Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь (Притч. 17:3). Причем испытание сердец имеет главной целью очищение этого самого сердца (Зах. 13:10), а также побуждение к деланию заповедей, т.е. к правильной жизни, к добрым делам (Прежде страдания моего я заблуждался; а ныне слово Твое храню (Пс. 118:67).

Встреча со скорбями, по Священному Писанию, может иметь целью терпение, а через терпение — смирение и молитву (Если Я заключу небо и не будет дождя, и если повелю саранче поядать землю, или пошлю моровую язву на народ Мой, и смирится народ Мой, который именуется именем Моим, и будут молиться, и взыщут лица Моего, и обратятся от худых путей своих, то Я услышу с неба и прощу грехи их и исцелю землю их (2 Пар. 7:13-14).

Теперь необходимо поговорить о типах страданий согласно текстам Священного Писания.

Страдания как наказание (как прямое следствие грехов)

Этот тип страданий в Священном Писании можно выделить в продолжение темы наказания. Так, например, говорит Господь Моисею: …вот… станет народ сей блудно ходить вслед чужих богов…, и оставит Меня, и нарушит завет Мой…, и возгорится гнев Мой на него в тот день…, и постигнут его многие бедствия и скорби (Втор. 21:17). Здесь очевидны причинно-следственные связи: грехи — и за ними следующие скорби.

Наказанием за грех (грехи) может быть непрекращающееся течение скорбей: …нечестивые же будут преисполнены зол (Притч. 12:21). Кроме того, можно отметить упоминания о внезапных скорбях (Ис. 30:13).

Скорби нужны для того, чтобы отклонить человека от зла и обратить его к исповеданию своего греха и к покаянию.

Примерами того, что скорби попускались Господом как наказания за самые скверные дела, вплоть до смерти наказываемых, могут быть следующие эпизоды из Священного Писания. Например, смерть Охозии, понадеявшегося на силы Веельзевула, но не на истинного Бога (4 Цар. 1:2-4). Или смерть Ахава, который ввел в блужение Иудею и жителей Иерусалима…, за что поразил Господь внутренности его болезнью неизлечимою… и он умер в жестоких страданиях (2 Пар. 21:18-19). Сюда же можно отнести гибель допотопного человечества, гибель Содома и Гоморры, и другие разрушения, которые Господь попускал за явные прегрешения.

Также если рассматривать наказание за грехи с точки зрения их осознания страдающими и исправления, то можно привести пример братьев Иосифа, которые, испытав голод и испытания от Иосифа, осознали, что совершили страшный грех: И говорили они друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали ; за то и постигло нас горе сие (Быт. 42:21).

Страдания от страстей

Здесь же можно выделить страдание от сильного гнетущего чувства виновной совести, которое, однако, помогает человеку обратиться к правде. О таком состоянии пишет, например, премудрый Соломон: Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним; а праведник смел, как лев (Притч. 28:1).

Страдания из-за чужих страстей (из-за жестокости и насилия)

Из страданий от действия чужих грехов и страстей нужно выделить страдания за правду, за веру (например, страдания Седраха, Мисаха и Авденаго, которые отказались поклониться золотому истукану царя Навуходоносора и были за то ввержены в печь, однако, вышли невредимыми (Дан. 3); или страдания пророков, которых гнали и умерщвляли: например, гонения Ахава на пророков (3 Цар. 18:4); или страдания Вифлеемских младенцев (подробнее об этом — ниже), которые, в свою очередь, согласно святителю Иоанну Златоусту, можно отнести уже к страданиям за Евангелие

Надо отметить, что страдания за веру (мучеников и исповедников — Если Меня гнали, будут гнать и вас (Ин. 15:20)) — страдания временные (1 Пет. 5:10), и в конечном итоге приводят к спасению: …будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется (Мф. 10:22). И потому такие страдания могут стать причиной радости, потому что терпящих поношение за Евангелие Христово ждет награда на небесах (Мф. 5:12; Лк. 6:23). Кроме того, терпение страданий за веру Христову — это еще и участие в Его страданиях, которое может стать причиной участия в Его славе: …наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:17).

Несправедливые страдания (страдания Иова)

Нужно обратить внимание на слова апостола Петра: То угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо (1 Пет. 2:19). И в связи с этим следует осветить еще одну категорию страданий, которая сильно выделяется среди всех, описанных в Священном Писании, — это страдания Иова.

Итак, речь идет о таком роде страданий, яркий пример которому — страдания Иова. Особенность их в том, что беды, которые приключаются с Иовом, не являются наказанием за личный грех. Страдания Иова обнаруживают ошибочное понимание, что все скорби, которые выпадают на долю человека, являются карой за его личные грехи, в чем, однако, на протяжении всей книги пытались убедить Иова его друзья.

Страдания Иова обнаруживают ошибочное понимание, что все скорби, которые выпадают на долю человека, являются карой за его личные грехи.

Иов был непорочен, богобоязнен и удалялся от зла (Иов. 1:1), однако потерял внезапно одного за другим всех своих сыновей и все то, что нажил благочестиво. Сам Бог свидетельствовал о непорочности Иова, говоря о нем сатане: Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на Земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (Иов. 1:8; 2:3). Таким образом, очевидно, что Иов в глазах Бога — это самый святой человек среди его современников, так что Господь считает ни за что нечистоту, которую Иов готов признать за собой (Кто родится чистым от нечистого? Ни один (Иов. 14:4)).

Как это ясно показывает Священное Писание, сатана, от злобы и зависти к человеку, стал инициатором скорбей, которые выпали на долю Иова. Через провокацию (…простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? (Иов. 1:11)), диавол добивается доступа к праведнику, так что, по слову святителя Иоанна Златоуста, «никакое нападение не было спровоцировано Богом против Иова, но все исходило от злобы диавола».

Чтобы осуществить свои планы, диавол спрашивает разрешение от Бога и получает его (Иов. 1:11-12; 2:5–6). Таким образом, Господь попускает тому быть, однако ограничивает свободу диавола и говорит: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей (Иов. 1:12); или еще: …вот, он в руке твоей, только душу его сбереги (Иов. 2:6). Так ограничивает диавола Господь, потому что «если бы силы зла действовали свободно, то мир давно был бы наводнен ими и разрушен». Как пишет об этом святитель Иоанн (Максимович), все, что случается с человеком, и доброе, и злое, необходимо приписывать Богу, зная, что диавол сам ничего не может, если только Господь, Который властвует над жизнью и смертью, не попустил бы ему это, хотя и для блага человека.

Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов. 2:10).

На протяжении всей книги видно, что Иов, когда на него сыпались все новые и новые беды, страдал, пребывал в скорби, но оставался непоколебимым и Бога не хулил, к чему призывала, например, его жена (Иов. 2:9). Таким образом, «тучи стрел неслись, а его не поражали, или, лучше, направлялись в него, но не уязвляли».

Иову пришлось страдать именно потому, что он не грешник, но праведник, и это возмущало сатану, так что он даже клеветал на него Богу, говоря, что Иов верен Богу только потому, что он благоденствует и у него все есть (ср. Иов. 2:4). На протяжении книги подтверждается то, что он ответил своей жене: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов. 2:10). И потому «святость вызывает зависть диавола и побуждает его к злоумышляющей деятельности».Иов Многострадальный. Художник Леон БоннаИов не знал, что диавол — причина его страдания, однако догадывался об этом. Но все равно верил, что именно по воле Божией совершается всё происходящее с ним. И хотя Иов отказывается Его обвинять и не понимает, за что Бог мог его так наказать (потому что считает себя непорочным перед Ним), однако, отрицая шаблонное восприятие страданий, которое преподносили ему друзья, все же, в сомнениях, в неуверенности (которое возникает от незнания причин страдания) показывает свое слепое доверие к Богу и абсолютную веру в Него.

Иов все время пытался понять свои страдания и справедливо винил падшую человеческую природу человека как вторичную причину своего страдания — порочность, которая, по его мнению, каждого человека поражает, начиная с его зачатия: Кто будет чист от грязи? Никто, даже если жизнь на земле продлится только один день (Иов. 14:4 ).

Иов испытывает на себе греховность мира, действие сатаны в нем, и от этого воздыхает. И потому говорит: я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию (Иов 19:25). Священник Г. Егоров в связи с этим называет ключом к пониманию смысла страданий Иова в прообразовании страданий Христа. А страдания Христа, в свою очередь, являются образцовым путем следования за Богом (Ср. Мф. 16:24; Мк..8:34; Лк. 9:23).

Итак, на примере страдания Иова открывается неисследимая сторона Божиего замысла о человеке, при котором, по мысли В. Н. Лосского, и «сатана против воли участвует в деле спасения человека», и, таким образом, Господь показывает человечеству через Иова, «откуда происходит страдание…, открывает ему, что для того, чтобы это страдание победить, мало, что называется, поубивать всех плохих и оставить только всех хороших. Должна быть одержана победа над диаволом, и эту победу одержит только Он Сам на Кресте».

Далее необходимо обобщенно обозначить еще некоторые виды страданий.

Страдания от какой-либо физической или душевной боли

Очень часто эти боли соединяются в одно страдание.

Страдание от душевной боли, например, Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет (Иер. 31:15; Мф. 2:18). Сюда же можно отнести страдания потерявших близких, страдания вдов (например, Лк. 7:12-13). Или, например, страдания египетского народа, потерявшего первенцев: И встал фараон ночью сам и все рабы его и весь Египет; и сделался великий вопль Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца (Исх. 12:30).

На примере страдания Иова открывается неисследимая сторона Божиего замысла о человеке.

Хотя тема теодицеи (оправдания Бога перед лицом существующего в мире зла) и не является целью настоящего исследования, однако, нужно сказать, что тема казни египетских первенцев часто волнует многих верующих, которые видят в этом библейском событии фактор «злого» Бога. В связи с этим, если обратить внимание на контекст, то можно увидеть следующее: И пойдет Господь поражать Египет, и увидит кровь на перекладине и на обоих косяках, и пройдет Господь мимо дверей, и не попустит губителю войти в домы ваши для поражения (Исх. 12:23). В пользу того, что не Господь погубил младенцев, говорит упоминание «губителя». Ориген в связи с этим говорит: «Есть ли в Моисеевом Исходе какой другой губитель, чем тот, кто является виновником гибели для тех, кто повинуется ему и не сопротивляется его злобе, и не противоборствует?». Это же подтверждают и святой Иустин, и блаженный Августин. Таким образом, не рассматривая возможную вину родителей этих первенцев и их ответственность за случившееся, следует все же подчеркнуть, что не Бог жестоко поступает, но, по-видимому, подобно и с историей Иова, попускает диаволу убивать. Все же без исключения все страдания, и кажущиеся полностью несправедливыми, как не Богом заложенная данность человеческого бытия, но «будучи следствием первородного греха, никак не могут быть названы несправедливыми».

Страдания от страха

Священное Писание часто повествует о страхе перед каким-либо агрессором, например, Иаков говорит, опасаясь своего брата: Избавь меня от руки брата моего, от руки Исава, ибо я боюсь его, чтобы он, придя, не убил меня матери с детьми (Быт. 32:11). О мелких страхах, на которых часто зацикливаются страдающие от них, говорит Священное Писание: Чего страшится нечестивый, то и постигнет его, а желание праведников исполнится (Притч. 10:24).

Страдания от страха бедствий и всемирных катастроф предсказаны Иисусом Христом (люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются (Лк. 21:26)). Тяжелейшее ощущение от боязни умереть описано в 1 Цар. 5:11. Также можно выделить страх вечного наказания (например, страх прокуратора Феликса от разговоров о суде Божием с апостолом Павлом (Деян. 24:25-26)).Страх демонов пред величием Бога описан в Соборном Послании апостола Иакова: бесы веруют, и трепещут (Иак. 2:19); или еще: страх демонов перед Иисусом Христом (Мк. 1:24).

Страх смерти очень распространен, ведь, согласно Священному Писанию, люди часто боятся умереть в качестве наказания за грех (например, страх Каина быть убитым (Быт. 4:14); или боятся быть убитыми от агрессоров и захватчиков (Иис. Нав. 2:9).

Страх перед мысленными врагами комментирует блаженный Феодорит Киррский, разбирая строфу из 90 псалма: Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни (Пс. 90:5). Это ночные угрожающие козни и другие «вражеские» нападения среди полудня, которые нужно от себя отгонять «божественною надеждою» и «помощию свыше».

Тема казни египетских первенцев часто волнует многих верующих, которые видят в этом библейском событии фактор «злого» Бога.

Много других страхов так или иначе контекстуально описывает Священное Писание, например, страх причинить вред невинному (Ин. 19:8), страх быть отверженным обществом (Ин. 9:22), страх подпасть суду Божиему (Ис. 2:19; Иез. 26:16; Откр. 6:16) или жить, будучи оставленным Богом (Втор. 28:64-68).

Еще можно назвать страх, который порождает осознание бессмысленности существования, который рождается от потери связи с Богом: Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога»… Все уклонились, сделались равно непотребными… Там убоятся они страха, (Пс. 13:1,3,5).

Другие страдания согласно Священному Писанию

Следует отметить слова Спасителя, помогающие выделить другие скорби по Священному Писанию: страдания от неимения пропитания и одежды (от бедности), от неимения места жительства (странничество), от заключения тюремного (Мф. 25:35-37).

Четыре типа страдания с точки зрения психологии

В завершение разговора о типах скорбей, следует обозначить, что классификация согласно Священному Писанию — лишь один из вариантов типологии подобного рода. Однако здесь нужно придерживаться и какой-либо устоявшейся светской классификации (т. к. отсутствует полная и обоснованная классификация страданий в православном богословии). Для примера взята классификация страданий в рамках экзистенциальной психологии с соответствующей настоящему исследованию типов страданий по Священному Писанию.

По оценке А. Лэнгле, данная классификация страданий «обобщает все возможные формы страдания. Любое страдание можно отнести к одной из этих четырех категорий (или комбинаций из них)».

Таким образом, существует 4 типа страданий человека:

1. Телесные страдания от боли, в т. ч. тяжелые психические расстройства как заболевание. Сюда по Священному Писанию можно отнести телесные страдания от трагедий, войн, любой жестокости и насилия, что приходится терпеть людям от действия чужих страстей; а также страдания от болезней. Также сюда можно отнести и страдания от тюремного заключения. В определенной мере сюда можно включить и страдания за веру, которые представлены в Священном Писании, такие как страдания тела, страдания за Евангелие.

2. Психические страдания из-за потери ценного. Это страдания от утраты близких, детей, также описанные в Священном Писании; страдания от переживаний о родственниках, любое субъективное страдание о чем-либо, душевная боль.

3. Персональное страдание от разногласий с самим собой, от угрызений совести, от несоответствий себя ожиданиям (сюда можно отнести страдания от грехов, страстей, легкие психические расстройства, в т. ч. некоторые страхи смерти, когда, например, есть боязнь не успеть сделать что-то важное (исправить себя, покаяться); сюда можно отнести и страдания от бедности.

4. Страдание от бессмысленности, от отсутствия более широкого контекста (т. е. страдания от отсутствия смысла жизни, от отсутствия личной связи с Богом; от потери этой связи с Богом; сюда же можно отнести некоторые виды страха смерти, когда есть боязнь прекратить свое существование в связи с отсутствием представления о загробной жизни или неверием.

Кроме того, в общем виде, А. Лэнгле все страдания сводит к двум категориям: а) страдание, общее для всех индивидов и б) страдание, присущее конкретному человеку в его уникальной ситуации. То есть это можно понимать в контексте христианского богословия, как а) страдания от тления (как следствие грехопадения, что присуще всем, так что перенесение любой боли существует как явление, не соответствующее Божиему замыслу о творении человека; б) страдания индивидуальное в его личном жизненном пути (и если это называется в Священном Писании наказанием, то должно иметь в виду педагогическое средство для пользы и исправления человека и возвращения его к Богу).

Напоследок нужно заметить еще и то, что никак не может быть отмечено в светской науке: страдания, хотя и попускаются Богом, но все же являются результатом действий диавола по отношению к человеку. Однако следует помнить, что единственные в своем роде страдания, которые человек претерпел на земле несправедливо и действительно невинно, — это страдания Христа, Который пришел в мир во всем подобный человеку (Флп. 2:7), кроме греха (Евр.4:15). Кроме всего прочего, страдания Богочеловека, разрушившего царство диавола, стали ключевым фактором разрешения всех страданий людей, в которых прямо или косвенно участвует диавол.

чтец Никита Якубов

Ключевые слова: страдание, скорбь, забота Бога, классификация, страх, боль, смерть, наказание, несправедливость.

Наказание / Викисловарь // URL: https://ru.wiktionary.org/wiki/наказание (дата обращения: 24.12.2016 года).

Там же.

Там же.

Там же.

Там же.

Там же.

Там же. С. 10.

Там же.

См.: Домусчи С., иер. Проблема теодицеи в истории философии и православном богословии // Евразия: духовные традиции народов. №1. 2012. — М.: Автономная некоммерческая организация высшего образования «Московский православный институт святого Иоанна Богослова», 2012. — С. 231.

Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Т.I. — М.: Герменевтика, 2004. — С. 87.

Лопухин А. П. Толкование на Исх. 12:23 // URL: http://bible.optina.ru/old:ish:12:23#lopuxin_ap (дата обращения: 15.01.2017 года).