Оглавление «» Эссе

Идея свободы, если вдуматься, имеет явно религиозную основу: недаром люди с такой легкостью отдают за нее жизнь и с таким трудом отвечают на вопрос, что же она собой представляет. Чтобы как-то прояснить эту проблему, обратим внимание на то, что устрица и пальма пекутся о своем существовании в силу естественного закона, а человек печется о своей душе в результате свободного выбора. Рескин, упрекая Колриджа за его панегирики свободе, заметил, что никто из нас не захотел бы даровать свободу солнцу.

На это, впрочем, можно возразить, что никто из нас не пожелал бы оказаться в положении солнца. Лично я, как либерал, гораздо больше симпатизирую Навину, остановившему солнце на небосводе, нежели Рескину, совершавшему свой ежедневный прогулочный кругооборот в подражание постоянству нашего светила. Навин был, безусловно, радикалом, и его астрономический подвиг имел ярко выраженный революционный характер. Почему? Потому что революция — это прежде всего покорение материи человеческим духом, это рождение той уверенности человека в себе и своих силах, за которую он, по благородному выражению сэра Томаса Брауна, «не намерен благодарить солнце»

Выражаясь более конкретно, скажем, что внутренний смысл свободы выражается в следующем: предназначение человека состоит не в том, чтобы пассивно, словно тепличное растение, принимать хорошую пищу и хорошие условия существования, а в том, чтобы насладиться собственным умением производить отбор и придавать отобранному нужное содержание, как это делает хороший садовник. Может быть, наиболее точно идея свободы передается в словосочетаниях, передающих идею выбора. Это значение «выбора» непременно присутствует при наших попытках описать те сферы деятельности человека, где важно прежде всего свободное начало, будь то прогулка на лоне природы, дружеские отношения или любовь. Мы выбираем — дорогу, друга, возлюбленную…

В первоначальном, духовном смысле слова свобода может быть определена как творец в человеке или, если угодно, художник в человеке. Во вторичном, социально-политическом значении свобода может пониматься как действенное влияние гражданина на государство — как в созидательном, так и в разрушительном смысле. Не надо забывать, что человек — единственное живое существо, в полной мере наделенное такой способностью. У орла, например, нет такой свободы, у него есть гордое одиночество.

С другой стороны, муравьи, пчелы и бобры являют собой убедительнейший и нагляднейший пример того, как государство целиком и полностью подчиняет своим интересам деятельность своих граждан, которые в свою очередь не обладают ответным воздействием на то целое, частью которого являются. Разумеется, кому-то муравейник может показаться образцом демократии, а пчелиный улей примером тирании. И все же я совершенно не сомневаюсь в том, что у муравья-архитектора, который отважился бы выступить с проектом муравейника в стиле «нового искусства», профессиональная карьера оказалась бы столь же быстротечной, что и у пчелы, пожелавшей роиться в одиночестве.

Итак, идея свободы есть нечто присущее только человеку, но и в человеческом обществе она распространяется отнюдь не самым равномерным образом. Тезис о том, что государство должно не только поддерживаться его гражданами, как это принято у муравьев, но и постоянно подвергаться критике, а с ней и всевозможным изменениям, был в большом почете именно у нас в стране. Со своей стороны я готов предпочесть ура-патриотизм «Правь, Британия!» империализму «Последнего песнопения», у меня нет никаких возражений против того, чтобы Британия «правила над волнами». Однако совсем другое дело, когда она начинает простирать свое владычество и над участками суши, причем такой засушливой, как Африка. Что и говорить, в старом припеве «Никогда англичанин не будет рабом» звучала, во всяком случае, добрая старая английская искренность. У нас никогда не было равенства, и с правосудием дела тоже обстояли неважно, но свобода в Англии всегда была предметом почитания. Тем более уместно, мне кажется, чуть подробнее остановиться на этом оптимистическом заверении.

Никогда, пожалуй, идея свободолюбия не находилась в Англии в таком упадке, как в последние два десятилетия. Никогда до этого наш парламент с такой легкостью не принимал законопроекты, цель которых состояла в том, чтобы беспрепятственней лишать людей свободы. Никогда до этого не удавалось так прочно окружать молчанием неудобные вопросы, так успешно выгораживать высокопоставленных чиновников.

Двести лет назад мы прогнали Стюартов, лишь бы сохранить в силе Habeas Corpus Act. Совсем недавно мы предпочли отменить закон, лишь бы сохранить нашего министра внутренних дел. Мы приняли законопроект, согласно которому срок пребывания в заключении подданного Великобритании будет впредь зависеть не от судей и присяжных, а от начальника тюрьмы и его помощников, в руки которых он попал. И это далеко не единичный случай. Воздух, которым мы дышим, буквально пропитан презрением к свободе. Так, например, полиция вторгается в редакцию газеты на Трафальгар-сквер и конфискует номер — без обвинений в адрес газеты и без объяснений со стороны полиции. Потом министр внутренних дел выступает с заявлением, что полицейские, на его взгляд, поступили абсолютно правильно, и все на этом заканчивается. В другом случае член парламента делает попытку выступить с критикой нашей высшей знати. Спикер заявляет, что этого делать не надо, — и вопрос немедленно снимается с повестки дня.

Я хочу еще раз напомнить, что политическая свобода как раз и заключается в возможности подвергать критике те самые «подвижные» детали социальной машины, которые требуют постоянного пересмотра. Не самое, так сказать, машину, но лишь определенные методы ее функционирования. Проще говоря, свобода должна означать возможность открыто выражать то, что тревожит достойного, но недовольного члена общества. Такой член общества не собирается осквернять Библию, или разгуливать нагишом по улицам, или, взобравшись на кафедру собора св. Павла, зачитывать во всеуслышание самые рискованные пассажи из Золя. Запрет на подобные действия, как к нему ни относись, если и является тиранией, то в весьма ограниченном, в узком смысле слова. В таких случаях ограничивается свобода не нормального гражданина, а гражданина с отклонениями.

Нормальный же — достойный, но недовольный — гражданин испытывает порой весьма настоятельное желание выразить протест против несправедливости, царящей в наших судах. Он испытывает настоятельное желание заявить о жестокости полиции. Он испытывает настоятельное желание вывести на чистую воду нечестного ростовщика, ставшего пэром. Он стремится громко предостеречь своих сограждан от ничем не брезгующих капиталистов и финансовых магнатов. Если его пытаются привлечь за все это к судебной ответственности (что нередко случается), он очень хочет иметь возможность довести до всеобщего сведения отличительные свойства, а также известные предрассудки того судьи, который ведет его дело. Если его сажают в тюрьму (что опять-таки случается у нас нередко), он надеется услышать ясный и четкий приговор и понять, когда же он снова сможет получить свободу. Именно во всем этом ему и отказано. В этом-то и заключается сильно надоевшая ирония наших теперешних обстоятельств.

Я могу писать самые безумные вещи в нынешних журналах. Но вот нормальные, здравые суждения я, увы, высказывать не имею права. Мне позволено выступить на страницах какого-нибудь почтенного журнала с размышлениями, скажем, на тему «Бог — это дьявол». Я могу опубликовать в нашем весьма элитарном еженедельнике утонченную фантазию о том, как мне хотелось бы, например, сварить младенца и съесть его. Но ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не смогу я написать лишь одного — здравой и уравновешенной критики в адрес определенных социальных институтов и отдельных представителей нашего общества.

Состояние, в котором сейчас находится Англия, можно кратко определить следующим образом: ни один англичанин не смеет высказать публично и двадцатой части того, что говорится им в кулуарах. Невозможно, например, заявить во всеуслышание, что… Впрочем, нет: боюсь, что пример этот придется опустить. Он ведь тоже из числа запрещенных. Я не могу доказать справедливость своей точки зрения именно потому, что ее справедливость — очевидна.

* * * * *

Из сборника «Людская смесь» (1912)

Навигация по разделу:

• к следующему эссе: «Преступный череп»
• к предыдущему эссе: «Человек и его газета»
• с списку эссе Честертона
• к оглавлению сайта
• ваша помощь сайту «Честертон.ру»

Сайт «Честертон.ру» (2001-2020) создал и поддерживает Вениамин Чукалов.

СВОБОДА – одна из основополагающих для европейской культуры идей, отражающая такое отношение субъекта к своим актам, при котором он является их определяющей причиной и они, стало быть, непосредственно не обусловлены природными, социальными, межличностно-коммуникативными, индивидуально-внутренними или индивидуально-родовыми факторами. Культурно-исторически варьирующееся понимание меры независимости субъекта от внешнего воздействия зависит от конкретного социально-политического опыта народа, страны, времени. В живом русском языке слово «свобода» в самом общем смысле означает отсутствие ограничений и принуждения, а в соотнесенности с идеей воли – возможность поступать, как самому хочется.

Древние философские представления о свободе сопряжены с идеей рока, предназначения, судьбы. В этике стоицизма свободный человек силой разума и воли противостоит судьбе как тому, что ему неподвластно (Хрисипп). Изначальное представление о свободе общественного человека соотнесено с законом и соответственно с ответственностью за его соблюдение и наказанием за его нарушение. В развитых монотеистических религиях представление о свободе соотнесено с благодатью. Эти образы свободы обобщаются в философии в известном благодаря Т.Гоббсу, Б.Спинозе и Г.В.Ф.Гегелю (и воспринятом, в частности, Ф.Энгельсом) представлении о свободе как познанной необходимости. Так понятая свобода заключается в постижении объективных пределов действия и усилиях по их расширению; свобода, следовательно, не только в отсутствии ограничений, но и в оснащенности, позволяющей человеку компенсировать имеющиеся ограничения; с развитием опыта, знаний и техники она увеличивается; поэтому «Знание – сила» (Ф.Бэкон). Независимые от человека ограничения могут таиться в нем самом и обусловливаться не только незнанием и неумением, но и страхами (Эпикур, С.Кьеркегор), в частности страхом самой свободы (Э.Фромм), страстями-аффектами (Р.Декарт, Спиноза); И.Кант рассматривал свободу как независимость воли от принуждения со стороны чувственности. Одним из источников ограничений может быть власть; властное давление, оказываемое на человека, проявляется в форме политического и правового насилия.

Детерминизм, отрицая свободу, предпологает признание того, что и знание объективных условии, и понимание правильного и должного суть своеобразная форма предопределения решений и действий, что и ситуация выбора ограничена данным набором возможностей, а то, что проявляется в качестве самостоятельного воления, есть на самом деле результат предшествующего (и не всегда осознаваемого) опыта индивида. С детерминистской точки зрения, даже если признать, что человеческая воля свободна по отношению к каузальной зависимости природы, она не свободна по отношению к нравственному долженствованию; так что свобода – это иллюзия, как бы предоставляющая человеку возможность не руководствоваться никакими правилами. Наконец, если свободным считать субъекта (агента), который при наличии всех условий, необходимых для совершения действия, якобы может не совершить это действие, – значит впадать в противоречие: либо условия некоего действия достаточны, и не нужно более ничего для его совершения (в т.ч. того, что называют «свободой»), либо они недостаточны, но тогда необоснованно объяснять свободой субъекта то, что действие не осуществляется (Гоббс).

Формально свобода человека обнаруживается в свободе выбора (лат. liberum arbitrium); но выбор реален при наличии альтернатив, также доступных познанию. Проблема свободы как произвольности (ἑκούσιον) была поставлена Аристотелем в связи с природой добродетели («Никомахова этика», III). Непроизвольны действия, совершенные подневольно (под влиянием природной стихии или чьей-то власти) или по неведению (когда совершающий действие не может знать о всех возможных последствиях). Но и произвольные действия не всегда добровольны. Среди произвольных поступков Аристотель выделяет намеренные (преднамеренные), которые совершаются сознательно, по выбору: сознательное действие – не такое, которое совершено только по желанию, т.к. людям свойственно желать и несбыточного; выбор зависит от человека, а именно средств достижения цели и способов их употребления. Свобода, т.о., заключается не просто в произволении, но в должном произволении, направленном на высшее благо.

В классической философии свобода – это характеристика действия, совершенного: а) со знанием и пониманием объективных ограничений, б) по собственному произволению (не по принуждению), в) в условиях выбора возможностей, г) в результате правильного (должного) решения: благодаря разуму человек способен совершать свой выбор, отклоняясь от зла и склоняясь к добру.

В характеристике свободы как действия согласно правильному и должному решению заключена важная проблема возвышения свободы от произвола к творчеству. В произволе и творчестве она обнаруживается по-разному – как свобода негативная и позитивная. Это различие было предзадано в раннехристианском понимании свободы как преданности Христу – неявно оппозиционном античной идее независимости мудреца от внешних вещей и обстоятельств (см. Автаркия). Апостол Павел провозглашает призванность человека к свободе, которая реализуется через благодать. Различение негативной и позитивной свободы было очевидно и в концепции свободы воли γ Августина. Человек свободен в выборе не грешить, не поддаваться искушениям и вожделениям. Человек оказывается спасенным исключительно благодаря благодати; однако от его собственного выбора зависит, принять грех или воздержаться от греха и тем самым сохранить себя для Бога. Важным моментом в учении Августина было то, что он утверждал не только возможность независимости человека от плотского, но и обращенность его к Богу как высшему духовному совершенству. В отрицательном по форме определении свободы у Августина не как произвола, а как самоограничения утверждалась позитивная свобода (ср. Пелагианство). Позиция Августина в этом вопросе предопределила обсуждение проблемы свободы в средневековой мысли вплоть до Фомы Аквинского, который, восприняв аристотелевский принцип интеллектуально суверенного произволения индивида, подчинил волю разуму: человек суверенен при осуществлении разумно избранного принципа действия. Полемизируя с томизмом, Дунс Скот утверждал приоритет воли над разумом (как у Бога, так и у человека) и соответственно автономию лица, свободно избирающего принципы действия. По существу этот подход получил развитие в гуманизме Возрождения: свобода понималась как возможность беспрепятственного всестороннего развития личности.

Указывая на различие негативной и позитивной свободы, Кант именно в позитивной свободе усматривал действительную человечность и ценность. В этическом плане позитивная свобода и предстает как добрая воля; воля, подчиненная нравственному закону, остается свободной как законосообразная и самозаконодательствующая. Решая проблему соотношения свободы и необходимости, Кант показал в третьей антиномии чистого разума, что свобода выбора возвышается над причинностью природы. Человек свободен как существо, принадлежащее к ноуменальному миру постигаемых разумом целей, и одновременно несвободен как существо, принадлежащее к феноменальному миру физической причинности. Нравственная свобода обнаруживается не в отношении к необходимости, а в том, как (и какие) принимаются решения, какие действия сообразно этим решениям совершаются. У Канта это можно проследить в переходе от первого практического принципа категорического императива ко второму и в снятии этого перехода в третьем принципе (см. «Критика практического разума», «Основоположение к метафизике нравов»). Идея различия негативной и позитивной свободы была развита Ф. В.И.Шеллингом, который в полемике со Спинозой и в особенности с И.Г.Фихте, показал, что даже философия, система которой основывается на понятии свободы, т.е. которая усматривает в основе всего сущего творящую свободу, способна только на формальное понятие свободы: живое же понятие свободы, по Шеллингу, состоит в том, что свобода есть способность делать выбор на основе различения добра и зла.

В новоевропейской философии во многом под влиянием теорий естественного права и в русле идей либерализма (Г.Гроций, Гоббс, С.Пуфендорф, Дж.Локк) складывается понятие свободы как политико-правовой автономии гражданина. В таком понимании свобода противопоставляется разнузданности и беспредельной самостийности воления. Одно дело, когда воля обнаруживает себя как самость, само-волие, а другое – как свое-волие; в первом случае она удостоверяет себя как могущая быть неподотчетной волей, во втором – как не подчиняющаяся порядку. Свобода, понимание которой ограничено только представлением о личной независимости, самовольности, неподзаконности легко («свободно») проявляет себя в безответственности, равнодушии, эгоизме, чреватыми анархическим бунтарством – отменой всякого закона, стоящего над индивидом, а в перспективе и тиранией, т.е. самочинным возведением единичной воли в ранг закона для других. Анализ распространенных (по-разному в разных культурах) представлений о свободе (выявленных А.Вежбицкой на основе интеркультурных семантических сопоставлений) указывает на диапазон смыслов и ценностных статусов этого концепта: а) от «свобода – это то, что хорошо для того, кто ею обладает» до «свобода – это то, что хорошо для всех»; б) от «свобода – это проявление неподотчетной самовольности индивида» до «свобода – это проявление гарантированной самостоятельности личности как члена сообщества».

В автономии как гражданской независимости свобода обнаруживается отрицательно – как «свобода от». Социальная и политико-правовая проблема обеспечения гражданской автономии индивида как члена общества в принципе решается в Европе буржуазными революциями 17–19 вв., входе которых утверждается правовой общественный порядок, а в США – в результате отмены рабовладения. В 20 в. аналогичные проблемы решались и решаются в процессе преобразования разнообразных обществ с тоталитарными и авторитарными режимами в общества правовые, обществ закрытого типа – в «открытые общества» (А.Бергсон, К.Поппер). Но успех в решении проблемы гражданского раскрепощения человека везде зависел не столько от решительности, с какой ломалась машина угнетения, сколько от последовательности в установлении правового порядка – общественной дисциплины, в рамках которой не только государственные и общественные институты гарантируют свободу граждан (а свобода людей как граждан закреплена в системе прав как политических свобод), но и сами граждане гарантируют свободу друг друга исправным соблюдением своих гражданских обязанностей. Утверждение же формальных свобод вне атмосферы и духа свободы, вне соответствующего социально-правового порядка ведет к пониманию свободы как анархии и торжества своевольной силы. Неспособность индивида понять порядок свободы и включиться в него может вести к «бегству от свободы» (Фромм). Т.о., автономия выражается в: а) неподопечности, т.е. свободе от патерналистской опеки и тем более диктата с чьей-либо стороны, в т.ч. со стороны государства; б) действиях на основании норм и принципов, которые люди признают как рациональные и приемлемые, т.е. отвечающие их представлению о благе; в) возможности влиять на формирование этих норм и принципов, действие которых гарантируется общественными и государственными институтами. Автономная воля обнаруживается как свободная через обуздание своеволия. В сфере права это – подчинение личной воли общей юле, выраженной в общественной дисциплине. В сфере морали это – сообразование личной воли с долгом. Понимание свободы как самообладания вырабатывается в рамках морально-правового воззрения на мир: каждый, стремясь к достижению частных целей, должен оставаться в рамках легитимности, т.е. в рамках признанных и практически принятых норм. В психологическом плане автономия выражается в том, что индивид действует в уверенности, что другие признают его свободу и из уважения не препятствуют ей, а также в том, что он утверждает свою уверенность в действиях, демонстрирующих уважение к свободе других.

В морали максима «свобода одного человека ограничена свободой другого» переосмысливается как личная задача и получает строгую форму императива: человек должен ограничивать собственное своеволие, подчиняя его соблюдению прав других, не позволяя себе несправедливости в отношении других и содействуя их благу. Таков путь нравственного совершенствования как путь освобождения: от обретения независимости и способности проявлять себя неподотчетно к способности волить, самостоятельно ограничивать себя в своих прихотях и, далее, к свободному самоопределению себя в должном – к добру. Т.о., при всей своей ценности свобода в морали не выступает высшей ценностью (как это полагалось М.Штирнером, Ф.Ницше, отчасти ранним Н.А.Бердяевым, Ж.П.Сартром).

В постклассической философии происходит известная смена теоретических установок в решении проблемы свободы. Во-первых, в классической философии свобода разумна; так, в философии Канта она представляет собой один из постулатов практического разума. Во 2-й половине 19 в. философская мысль (Ницше, Ф.М.Достоевский), а на рубеже 19–20 вв. и психология (Т. Рибо, З.Фрейд) приходит к пониманию несостоятельности рационалистических представлений о человеке. Постклассическая философия определенно склоняется к убеждению об этической нейтральности разума (впрочем, эти идеи высказывались уже Б.Паскалем и представителями сентиментализма этического – в полемике с интеллектуалистской этикой); так, в интуитивизме А.Бергсона свобода представлена в качестве первичного, принципиально неопределимого позитивно факта сознания. Свобода проявляется во временном потоке душевной жизни как активность творческого Я. В постклассической философии складывается понимание того, что возможность разума воздействовать на страсти (аффекты) в значительной степени опосредствована действием воли, иррационального воображения и вдохновения как важного момента одухотворения. Свобода как таковая уже не ограничивается выбором между данными возможностями, но представляется выходом из круга данностей и творческим прорывом к новому (посредством импровизации, рационального планирования или чистого воображения). При исчерпанности новационных возможностей и завершенности творчества свобода может проявляться в самоопределении к смерти (А.Камю). Во-вторых, произвол рассматривается как непременный исходный пункт самой свободы. Освобождение начинается с самоограничения. В негативной «свободе» произвола, в «свободе от» еще нет свободы позитивного решения, обращенного в действие – творчески насыщенное, благо-творное и добро-детельное. К этому отчасти близки по смыслу рассуждения Сартра о моральном действии как свободном – «аутентичном» и ответственном, т.е. совершенном в соответствии с задачами, выдвигаемыми конкретной ситуацией действия (см. Экзистенциализм). При этом в положительной свободе, в «свободе для» вполне сохраняется жизненная энергия своеволия в виде настроенности на самостоятельность, самоутверждение, созидание себя вовне. Свобода самоценна и в своем воплощении в произволе, но свобода-произвол должна быть «сублимирована» (Н.Гартман, Б.П.Вышеславцев): Я, овладевшее «Оно», должно подчиниться сверх-Я, сверхсознанию; однако подлинная свобода достигается при сублимации самого сверхсознания – подчинении личности сверхличным ценностям (С.А.Левицкий). Отсюда, в-третьих, человек полагается способным к произвольной самодетерминации в идеальной сфере ценностей. Последние более не мыслятся в качестве неизменных сущностей (Ницше), так что человек рассматривается свободным и в отношении мира ценностей (Гартман). Как считал Л.Н.Толстой, «человек не неподвижен относительно истины» – в признании или непризнании различных истин состоит его свобода. Более того, Бог «положил» человека свободным в отношении добра и зла; поэтому свобода трагична (Бердяев, К.Ясперс). В этой изначальной свободе – источник как греховности человека, так и его творчества: человек в сознательном и творческом усилии предотвращается от зла и определяется по отношению к добру. Об этом говорилось и в классической философии: внутренняя свобода, т.е. добровольное и сознательное предпочтение человеком добра злу, есть главное, принципиальное условие совершенства, или полного добра (В.С.Соловьев). Однако вопрос, который ставился далее (Л. Шестов, Бердяев, Вышеславцев), заключается в следующем: возможна ли свобода в добре, т.е. по осуществленности выбора между злом и добром в пользу добра?

Литература:

1. Милль Дж.С. Утилитарианизм. О свободе. СПб., 1900;

2. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989;

3. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990;

4. Вежбицкая А. Словарный состав как ключ к этнофилософии, истории и политике: «Свобода» в латинском, английском, русском и польском языках. – В кн.: Она же. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999, с. 434–99;

5. Левицкий С.А. Трагедия свободы. М., 1995;

Описывается, что такое свобода, какие есть признаки свободного человека, что ограничивает личную свободу и как от этого освободиться, какой нужно пройти путь к свободе

Смыслом жизни системы является ее самореализация – выполнение определенной функции в соответствии с моделью поведения, достижение оптимального состояния и создание уникального элемента, улучшающего состояние надсистемы.

При самореализации система ставит перед собой цели на основе личных желаний, опыта, таланта, характера, темперамента и предназначения. Когда система действует только на основании личных целей, а не достигает целей других систем, тогда она независима.

Независимость — способность системы самостоятельно брать на себя ответственность в принятии всех решений для реализации своего предназначения, учитывая только личные желания и опыт

Т.е. независимость позволяет использовать личные ресурсы только для достижения личных целей и не отдавать их на неравных условиях другим системам.

Единственным обязательным ограничением независимости системы является ее надсистема, которая создает естественные законы.

Естественный закон – это правило выполнения определенного процесса в определенных обстоятельствах, которое создало надсистема для самореализации и которое обязаны выполнять ее элементы

Совокупность всех естественных законов надсистемы называется моралью.

Надсистема создает законы также для предотвращения вреда, который может нанести одна система другой, что приведет к ухудшению состояния и самой надсистемы. Законы организуют порядок между системами и обеспечивают надсистеме непрерывное развитие и достижение оптимального состояния для самореализации.

Когда система осознает суть определенного закона, его полезность и самостоятельно соглашается его выполнять, тогда он становится ее моральным принципом. Если же она не соглашается его выполнять и действует не в соответствии с ним, то надсистема идентифицирует это как нарушение в своей структуре и может заменить эту систему на другую, которая согласна выполнять ее законы. При этом заменяемая система может быть просто уничтожена.

Когда система независима и ограничивается только моралью, тогда она свободна.

Свобода — совокупность независимости и естественных законов, позволяющих максимально эффективно реализовывать предназначение систем и препятствующих нанесению ими вреда окружающей среде

Свободным можно назвать такое состояние системы, при котором она может ставить личные цели для самореализации и выполнять любые действия для их достижения, которые не наносят вред окружающей среде.

Личной свободой можно назвать отсутствие желания наносить вред другим – нарушать законы. Т.е. свободный человек осознанно творит, созидает, любит, делает что-то полезное для себя и своего окружения для самореализации. Но при этом он сохраняет баланс создания и разрушения, т.е. создает новое полезное и уничтожает старое, что бесполезно или вредно.

При этом для состояния свободы отсутствует понятие мотива и стимула. Точнее к свободе можно относиться и как к мотиву для действий (если я это сделаю, то стану свободнее), и как к стимулу (если я это не сделаю, то не стану свободнее). Т.е. сам человек выбирает, как относиться к свободе – как к мотиву или как к стимулу.

Ограничение свободы

Единственным естественным и необходимым ограничением свободы системы является мораль надсистемы. Она предназначена для минимизации вреда при сохранении максимальной эффективности систем.

Все остальные ограничения являются искусственными, от которых можно и нужно избавляться, т.к. они снижают эффективность системы.

Так, при взаимодействии могут возникнуть внешние воздействия, которые направлены на перевод системы в не желаемое для нее состояние. В некоторых случаях система может сгенерировать слабую ответную реакцию, которая прекратит это воздействие, например, человек может просто сказать «нет», «я не хочу».

Но может возникнуть ситуация, когда система не захочет подчиняться этому воздействию, но будет вынуждена сделать что-то в соответствии с ним. Такое воздействие является принуждающим и может оказываться системой, имеющей власть над данной системой.

Власть — способность системы оказывать стимулирующее влияние на другие системы, основываясь только на своей воле, даже при возникновении сопротивления этих систем

Она реализуется за счет методов стимулирования: авторитет, убеждение, обман, вымогательство, ложные обещания, информация и т.п.

Но иногда система может сама отдать власть другой системе, считая себя бесполезной, неуверенной и не желая самореализовываться. В этом случае система добровольно начинает подчиняться своему «начальству» и достигает его цели, а не свои.

Властвующая система может управлять деятельностью подчиненной системы, использовать ее ресурсы и при полном поглощении ее воли может стать надсистемой для нее.

Но от любой власти, в отличие от морали надсистемы, можно избавиться. Самыми главными инструментами для этого являются самостоятельность и ответственность системы. Имея эти особенности в развитом состоянии, система способна генерировать такие ответные реакции и оказывать такие воздействия, которые компенсируют влияние властвующей системы и она перестанет навязывать свою волю.

Еще одним ограничением свободы является страх. Когда человек чего-то боится, то это препятствует ему достигать личных целей. В такой ситуации человек сам себе ограничивает свободу.

Для преодоления страха у человека есть мужество. Оно позволяет преодолевать страх и продолжать двигаться к своей цели даже при его наличии. Имея развитое мужество и преодолевая абсолютно все страхи, человек становится свободным от них и может даже использовать их как ресурс для более эффективного достижения целей.

Очень скрытым и сложно различимым ограничением свободы является ложь. Имея ложные знания и неправильно представляя окружающую среду, можно случайно выполнить действия, которые нанесут вред, хотя ожидалось принесение пользы. В этом случае свобода будет ограничена моралью и системе придется компенсировать свой вред за счет личных ресурсов.

Чтобы избавиться ото лжи, нужно не принимать все за истину, а проверять на практике, действительно ли это соответствует реальности. Для этого можно оказывать слабые воздействия на основе потенциально ложных знаниях для проверки ответной реакции окружающей среды, которая является источником этих знаний. Если ответная реакция соответствует знаниям, то их можно считать истинными, иначе отбрасывать их как ложные.

Подобную проверку можно не делать только в одном случае – когда их источником является тот, кому доверяешь. Ведь доверие возникает, когда уверен в партнере, потому что он прошел уже множество таких проверок и знания всегда были истинными.

Также ограничением свободы является обвинение других в собственных неудачах, провалах, ошибках. Как говорится: «кого человек обвиняет, тому он дает власть над собой».

Т.е. обвиняя, система передает ответственность за свою жизнь, свои действия и их последствия другим. А это значит, что в подобной ситуации система не сама пришла к полученным результатам, а достигла их за счет других, кого она обвиняет, кто владеет ею. Или по-другому: обвиняя, система демонстрирует, что полученные результаты ее не устраивают, а это значит, что она достигла цели того, кто ей владеет.

Также свободу ограничивают шаблоны и привычки, как вредные, так и полезные. От вредных нужно избавиться в первую очередь, т.к. они ухудшают состояние и сокращают срок жизни, что может помешать самореализации. Шаблоны в общем смысле ограничивают свободу, потому что требуют от человека принятия одних и тех же решений в определенных условиях. Однако с личным развитием человек может принимать более подходящие для него решения в тех же условиях.

Таким образом, основными ограничениями свободы являются:

• естественная и необходимая мораль надсистемы;
• власть над собой, отданная другим системам;
• страх и слабое мужество;
• ложь;
• обвинения и безответственность;
• шаблоны и привычки.

Пока человек не считает себя свободным, добровольно или нет, он не развивается, а находится в «коконе» чужих целей, которые полностью управляют его деятельностью. Это препятствует или прекращает процесс его самореализации. Соответственно ни гармонии, ни удовольствия от жизни у него нет.

Чтобы стать свободным человеком, нужно принять естественные законы, сделать их личными моральными принципами и избавиться от всех искусственных ограничителей.

Признаки свободы

Состояние свободы человека имеет несколько основных признаков:

• выбор
• воля
• осознанность
• ответственность
• самостоятельность

Каждый из этих признаков есть у человека с рождения, но изначально находятся на низком уровне и их нужно улучшать. Т.е. свобода не является изначальным состоянием человека, а приобретается в процессе осознанного развития.

Рассмотрим каждый из этих признаков подробнее.

Свобода выбора

Основным признаком свободы является возможность выбора.

Выбор — процесс определения альтернативных вариантов для получения определенного результата и выполнение действий в соответствии с наиболее подходящим вариантом

Имея выбор, система способна сама определять, какую цель она будет достигать в данный момент и какими средствами она это будет делать. Единственное, чем при этом она должна ограничиваться – это моралью.

Причем чем больше возможных вариантов, тем больше свобода.

Самый эффективный вариант, который не противоречит законам, является оптимальным. Он позволяет достичь цели максимально эффективно и при этом не будет нанесен вред окружающей среде.

Одной из особенностей, позволяющей определять альтернативы, является воображение. Оно позволяет генерировать различные варианты действий на основе личного опыта, осознания своего текущего состояния и определения желаемых результатов. Принятие решения для реализации определенного варианта выполняется разумом.

Таким образом, для получения большей возможности выбора, человеку можно приобретать больше личного опыта и развивать свое воображение, разум и интеллект в целом.

Свобода воли

Некоторые считают, что человек не может делать выбор, а только принимает заранее определенный вариант. Т.е. такие люди верят в судьбу, исключающую свободу человека и предопределяющую всю его жизнь.

Другие утверждают, что жизнь человека зависит только от него самого: он может делать выбор, принимать решения и самостоятельно управлять своей жизнью.

На самом деле все точки зрения правильные. Для начала разберемся, что такое судьба.

Судьба — совокупность естественных законов надсистемы, управляющих деятельностью и развитием системы

Судьбу можно сравнить с дорогами, соединяющими города — состояния системы. Если двигаться по одной и той же дороге (подчиняться одному и тому же закону), то из города А (текущего состояния) обязательно попадешь в город Б (цель).

Судьба влияет на человека, когда он «плывет по течению». Т.е. он сам не принимает решения, а делает то, что требуют от него другие. В этом смысле судьба действительно ограничивает свободу человека. Но это не означает, что она ее исключает.

Сложные системы, такие как человек, животные, птицы и т.п., обладают волей, с помощью которой они могут делать выбор и быть свободными.

Воля — способность системы самостоятельно принимать решения и сознательно реализовывать их для развития и достижения поставленных целей

Она позволяет «свернуть» с одной дороги на другую — начать подчиняться другому закону, и тогда можно будет достичь другой цели. Т.е. используя волю, можно выбирать свою судьбу и следовать различным законам.

Про волевого человека можно сказать, что он «плывет против течения» или «сам создает русло реки». Т.е. используя волю, человек сам определяет, в каком направлении ему двигаться. В этом смысле волю можно считать «кораблем», позволяющем двигаться «по воде» (по жизни) в том направлении, в каком сам захочешь.

Но волю, как и любой признак системы, необходимо развивать, практиковаться для ее улучшения, чтобы стать действительно волевым человеком. Основным средством для этого является улучшение своей осознанности, ответственности, упорности, целеустремленности и самодисциплины.

Свобода и осознанность

Для постановки целей и выполнения волевых действий очень важно иметь истинные представления о самом себе и об окружающем мире. Это необходимо для того, чтобы точно знать, какие действия окажут полезное влияние, а какие вредное, и зачем вообще выполнять эти действия. Имея такое представление, появляется истинная парадигма мира, которая повышает осознанность системы.

Чтобы осознать окружающий мир, нужно понять его суть, структуру, целостность, принять и ощутить это. Для этого можно путешествовать, ходить в походы в лес, горы, плавать по морям, рекам, океанам, летать, изучать города и т.п.

Чтобы осознать себя, нужно определить свое текущее состояние, свой талант, характер, темперамент и предназначение и принять себя таким, какой есть.

Высокий уровень осознанности является неким защитным барьером, который помогает преодолевать препятствия и защищаться от вредных воздействий.

Осознанный человек неуязвим для оскорблений и ложных высказываний о нем. Его настроение не ухудшается от любых попыток обидеть его, нанести эмоциональный вред. Он всегда имеет позитивное настроение независимо от обстоятельств.

Он осознает важность всего, что происходит в его жизни: и в полезном, и во вредном. Причем это не дает ему расслабиться, а наоборот, дает силы для ускорения движения.

В таком состоянии человек осознает свои убеждения, стереотипы. Высокий уровень осознанности позволяет исключить из мышления вредные убеждения и непрерывно добавлять полезные. Тогда человек более уверенно развивается, постоянно улучшается и приносит все больше пользы для окружающей среды.

Осознанность помогает решать любые проблемы на самом глубинном уровне их возникновения, т.к. осознаешь иерархию проблемы, ее причины и следствия. При этом проблемы из препятствий превращаются в возможности для более эффективной самореализации.

Таким образом, осознанность создает невидимый защитный барьер для человека и расчищает путь его самореализации от различных препятствий, «поворотов» и плохой «погоды». Все это делает человека свободным от вредных убеждений, стереотипов и внешнего управления его жизнью.

Свобода и ответственность

Осознанность вместе с волей позволяет делать человеку то, что он не обязан, но что позволяет ему получить новые ресурсы для самореализации или улучшить окружающую среду. Когда человек делает это, то он показывает свою личную ответственность.

Ответственность — способность системы самостоятельно выполнять необязательные процессы в определенных обстоятельствах, все полезные результаты которых она может присвоить себе, но обязана компенсировать все вредные последствия при их возникновении

Ответственность проявляется, когда система выполняет анализ текущего состояния, принимает решение для оказания воздействия или генерации реакции для изменения состояния. За все последствия принятого решения отвечает сама система и получает все результаты выполненных действий.

Если решение правильное, то полученные результаты улучшают ее состояние и дают ресурсы для достижения целей. Но могут возникнуть вредные последствия, ухудшающие состояние окружающей среды, которые система будет обязана компенсировать за счет личных ресурсов.

Ответственный человек осознает, что все успехи и провалы, победы и поражения, озарения и ошибки являются последствиями только его решений и действий. Он никогда не обвиняет других в своих неудачах. Иначе это было бы добровольным признанием того, что его свобода ограничена волей этих людей, что они влияют на его жизнь, управляют ею.

Для развития ответственности можно анализировать текущие обстоятельства, в которых находитесь. При возникновении ситуации, когда можно выполнить необязательный процесс, который может привести к улучшению окружающей среды или достижению личной цели, тогда можно сразу выполнить соответствующие действия для завершения этого процесса.

Свобода и самостоятельность

Когда человек ответственно выполняет действия на основе личных целей с использованием личных ресурсов, тогда он проявляет свою самостоятельность.

Самостоятельность — способность системы проявлять волю, основываясь только на личном опыте, независимо от опыта, предположений, желаний и воздействий других систем

Она позволяет отказаться от всех чужих целей, а действовать и тратить личные ресурсы только на достижение личных целей, позволяющих самореализоваться.

Самостоятельный человек всегда старается достичь целей только личными ресурсами, а не просит и не отбирает их у других. Если у него недостаточно личных ресурсов, то он может удовлетворить потребности за счет взаимовыгодного обмена или достижения другой цели, результатом которой является необходимый ресурс.

Также самостоятельный человек сам помогает другим, когда они действительно нуждаются в помощи, а не просто просят сделать работу за них.

Для развития самостоятельности можно осознавать полезность возможных действий, которые вы сами можете выполнить, без посторонней помощи и принуждения. И нужно развивать уверенность в себе для того, чтобы решиться на первый шаг к самостоятельным действиям.

Путь к свободе

Главным способом достижения свободы является вычеркивание из своей жизни чужих целей.

Этот процесс можно сравнить с ухаживанием за яблоневым садом. Представьте, что каждый человек – это сад. Каждая яблоня – это цель. Когда достигаешь чужих целей, то можно сказать, что ухаживаешь за яблоней в чужом саду. Это приводит к их цветению и созреванию плодов, которыми пользуется хозяин сада. А в это время личный сад и личные яблони находятся в запустении, они не цветут и не дают плодов.

Чтобы избавиться от чужих целей, в первую очередь нужно осознать себя: свой талант, характер и предназначение. Ясно осознавая себя, окружающую среду, свою роль в ней, зная ответы на такие вопросы, как «Кто Я?», «Зачем я живу?», «Для чего я родился?», человек способен избавиться от любых искусственных ограничений свободы.

Имея осознание, человек сознательно пользуется внутренним «стержнем» — талантом, характером и темпераментом, и внешней «броней» — независимостью, самостоятельностью и ответственностью. Они помогают защищаться от нежеланных воздействий и принимать решения только на основе личных целей. Т.е. после осознания человек постепенно приступит к «ухаживанию за своим яблоневым садом»: начнет достигать только личные цели для самореализации.

Для перехода в состояние свободы важно игнорировать то, что не приносит пользу — бесполезное, например, впустую общаться с людьми, отвечать на звонки, принимать различные приглашения. При этом не нужно объяснять причины отказа и не искать отговорки, например, нет личного времени, занят, мне неудобно, а лучше просто сказать «нет» или «я не хочу».

Свободному человеку любопытно все, что касается его таланта и предназначения – он всегда находится в состоянии ученика. Он осознает, что для самореализации ему нужно постоянно развиваться, узнавать новое, приобретать новые компетенции, стать профессионалом.

Он непрерывно учится и на ошибках, и на успехах, и нормально относится к ним. Т.е. он не прекращает двигаться вперед при совершении ошибки, когда можно разочароваться, расстроиться и переключиться на другую цель. Он не останавливается и при достижении успеха, когда получены нужные ресурсы и можно ими пользоваться, пока они не закончатся, а сразу переходит к достижению следующей цели, для которой были нужны эти ресурсы.

Свободный человек не льстит, не пресмыкается перед другими людьми для получения связи с ними и дальнейшего обмена ресурсами. Он осознает, что только его личные качества, конкурентные преимущества помогут ему установить долгосрочные взаимовыгодные отношения для получения помощи в его самореализации.

В состоянии свободы человек действует на основании осознанного личного мнения и не боится его высказывать, даже если уверен в негативной реакции или отказе. При этом он не боится ответного мнения других людей об этом, т.к. осознает, что только он является экспертом своей жизни и лучше остальных знает, что ему нужно для самореализации. Он не соглашается с чужим мнением, не проанализировав его на соответствие со своими целями и не выяснив, что это мнение не препятствует их достижению.

У свободного человека зона комфорта бесконечна, т.е. он хорошо себя чувствует в любых обстоятельствах, в любой компании, во всем новом, что с ним происходит. Это возможно благодаря полной уверенности в себе и развитому мужеству, которые позволяют проявлять интерес и легко делать первые шаги ко всему новому.

Творчество в соответствии с талантом и предназначением является показателем того, что свобода достигнута. Свободный человек живет в соответствии со своим призванием, создает новые системы для улучшения окружающей среды и разрушает бесполезные или вредные системы, ухудшающие окружающую среду. Этим он показывает любовь к себе, своей жизни, к тому, что делает, и ко всем окружающим, для кого он это делает.

Естественно, чтобы стать по настоящему свободным, нужно развить признаки свободы до оптимального состояния и избавиться от всех искусственных ограничителей.

Таким образом, для достижения свободы нужно сделать следующее:

• осознать себя;
• избавиться от чужих целей;
• научиться игнорировать, говорить «нет»;
• быть постоянно любопытным и развиваться;
• учиться на ошибках и успехах;
• устанавливать взаимовыгодные отношения;
• действовать на основе личного мнения и высказывать его;
• сделать зону комфорта бесконечной;
• организовать поддерживающую систему;
• заниматься творчеством для самореализации;
• развить признаки свободы до оптимального состояния;
• избавиться от искусственных ограничений.

Последствия достижения свободы

Главным результатом перехода в состояние свободы является «открытый путь» к самореализации. Т.е. свободному человеку ничто не мешает достигать личных целей и приближаться к цели жизни.

В этом состоянии человек обладает гораздо большей эффективностью, т.к. его действия не ограничены искусственными препятствиями, например, страхом провала, изменений, ошибок и т.п. А наоборот, он желает двигаться только вперед, к своим целям, осознанию себя, развитию и самореализации.

В этом свободного человека поддерживает его оптимальная самодисциплина. Он всегда доводит до конца то, что решил сделать для достижения личных целей и для самореализации. Как говорится: «свободный человек настолько ленив, что ему лень что-то не сделать».

Свободу можно представить как скоростное шоссе, на котором нет никаких препятствий, встречных машин и поворотов.

По такой дороге можно ехать на дорогом спортивном автомобиле с максимальной скоростью и не переживать, что может случиться что-то плохое.

Свобода дает возможность жить по собственному расписанию, графику – личной миссии. Это означает, что действия будут основываться только на личном предназначении, характере и таланте, и это совершенно не будет приносить вреда ни себе, ни окружающим. Т.е. свободный человек делает только то, что хочет, и тогда, когда хочет. А хочет он самореализоваться, сделать мир лучше, гармоничнее и как можно быстрее.

Достижение свободы является основным этапом на пути к гармонии с собой и окружающим миром. Она создает для гармонии такие условия, при которых процесс самореализации максимально эффективен, успешен и приятен.

ХОТИТЕ УЗНАТЬ ОБ ЭТОМ ЕЩЕ БОЛЬШЕ?

Тогда прочитайте книгу

Свобода — способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости.

(скрыть)

1. 1. Свобода и необходимость
   1. 1.1. Точки зрения на соотношение свободы и необходимости
   2. 1.2. Первичность необходимости
   3. 1.3. Свобода как познанная необходимость
2. 2. Прогресс и рост свободы
3. 3. Буржуазные концепции свободы
4. 4. Подлинная свобода

1. Свобода и необходимость

В истории общественной мысли проблема свободы традиционно сводилась к вопросу: обладает ли человек свободой воли, иначе говоря, обусловлены или нет его намерения и поступки внешними обстоятельствами. Свобода и необходимость — философские категории, выражающие взаимоотношение между деятельностью людей и объективными законами природы и общества.

1.1. Точки зрения на соотношение свободы и необходимости

Идеалисты в своём большинстве рассматривают свободу и необходимость как взаимоисключающие понятия и понимают свободу как самоопределение духа, как свободу воли, как возможность поступать согласно волеизъявлению, которое не детерминировано внешними условиями. Они полагают, что идея детерминизма, устанавливающая необходимость человеческих поступков, полностью снимает ответственность человека и делает невозможной нравственную оценку его действий. Только ничем не ограниченная и безусловная свобода выступает, с их точки зрения, единственной основой человеческой ответственности, а следовательно, и этики.

Диаметрально противоположного взгляда придерживаются сторонники механистического детерминизма. Они отрицают свободу воли, мотивируя это тем, что действия и поступки человека во всех случаях определены внешними, не зависящими от него обстоятельствами. Эта метафизическая концепция означает абсолютизацию объективной необходимости и приводит к фатализму.

Научное объяснение свободы и необходимости основано на признании их органической взаимосвязи. Марксистское понимание свободы в её диалектическом взаимодействии с необходимостью противостоит как волюнтаризму, проповедующему произвольность человеческих поступков, так и фатализму, рассматривающему их как предопределённые. В отличие от идеалистов, ограничивающих проблему свободы сферой сознания (Гегель, экзистенциализм), марксизм считает, что одно сознание свободы, без возможности её практического воплощения в деятельности, — это лишь иллюзия реальной свободы.

1.2. Первичность необходимости

Научное, диалектико-материалистическое решение проблемы свободы и необходимости исходит из признания объективной необходимости как первичного, а воли и сознания человека как вторичного, производного.

Необходимость существует в природе и обществе в форме объективных законов. Непознанные законы проявляются как «слепая» необходимость.

В начале своей истории человек, будучи не в состоянии проникнуть в тайны природы, оставался рабом непознанной необходимости, был не свободен. Чем глубже человек постигал объективные законы, тем более осознанной и свободной становилась его деятельность.

Помимо природы ограничение человеческой свободы обусловлено ещё зависимостью людей от господствующих над ними в определённых исторических условиях общественных сил. В обществе, разделённом на антагонистические классы, социальные отношения враждебно противостоят людям и господствуют над ними (см. Отчуждение).

1.3. Свобода как познанная необходимость

В повседневной практической деятельности люди сталкиваются с необходимостью в виде реально существующих социальных и экономических отношений, которые обусловливают круг их интересов, а также в виде материальных средств для достижения поставленных целей. Люди не вольны в выборе объективных условий своей деятельности, однако они обладают известной свободой в выборе целей, поскольку в каждый данный момент обычно существует не одна, а несколько реальных возможностей, хотя и с разной долей вероятности; даже тогда, когда нет альтернативы, они в состоянии замедлить наступление не желаемых для них явлений либо ускорить приближение желаемых. Наконец, они более или менее свободны и в выборе средств достижения цели. Свобода, следовательно, не абсолютна, а относительна и претворяется в жизнь путём выбора определённого плана действия. Она тем больше, чем лучше люди сознают свои реальные возможности, чем больше средств для достижения поставленных целей находится в их распоряжении, чем в большей мере совпадают их интересы со стремлениями больших масс людей, общественных классов и с объективными тенденциями общественного прогресса.

Отсюда вытекает марксистское определение свободы как «познанной необходимости», согласно которому свобода личности, коллектива, класса, общества в целом заключается «не в воображаемой независимости» от объективных законов, а в способности выбирать, «… принимать решения со знанием дела» . Это относительная исторически, но вместе с тем реальная практически свобода личности выбирать свою линию поведения в различных обстоятельствах возлагает на неё моральную и социальную ответственность за свои поступки. Так называемая «отрицательная свобода» (от лишений, эксплуатации, социального и национального гнёта) является условием «положительной свободы» (для творческого труда, самоуправления, всестороннего развития личности и т. д.).

Свобода отнюдь не равнозначна произволу. Человек свободен в своих мыслях и поступках вовсе не потому, что они причинно ничем не обусловлены. Причинная обусловленность человеческих мыслей, интересов, намерений и поступков не отменяет свободы, т. к. они не детерминированы однозначно. Независимо от происхождения своих целей и намерений люди обладают свободой постольку, поскольку они сохраняют реальную возможность выбора и предпочтения, которая объективно соответствует их интересам, поскольку внешние обстоятельства не вынуждают их поступать вопреки их личным интересам и потребностям. Абстрактной свободы вообще не существует. Свобода всегда конкретна и относительна. В зависимости от объективных условий и конкретных обстоятельств люди могут обладать свободой или же быть лишены её; они могут обладать свободой в одних сферах деятельности и быть лишены её в других; наконец, и степень их свободы может быть весьма различной — от свободы в выборе целей через свободу в выборе средств до свободы приспособления к действительности.

В реальной действительности свобода присутствует в необходимости в виде непрерывной цепи свободы выбора, которая была осуществлена людьми в прошлом и привела общество к его данному состоянию, в свою очередь, и необходимость присутствует в свободе в виде объективных обстоятельств и не может претвориться в жизнь иначе как благодаря свободной деятельности людей. Исторический детерминизм, следовательно, не отрицает свободы выбора в общественной деятельности людей, но предполагает её и включает в себя как её результат.

2. Прогресс и рост свободы

Свободная сознательная деятельность, по определению Маркса, составляет родовой признак человека, выделяющий его среди животных, а сама свобода, которой обладают люди в каждую данную эпоху, является необходимым продуктом исторического развития: «Первые выделившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как и сами животные; но каждый шаг вперёд по пути культуры был шагом к свободе» . Несмотря на все противоречия и антагонистический характер общественного развития, оно сопровождается в общем и целом расширением рамок свободы личности и в итоге ведёт к освобождению человечества от социальных ограничений его свободы в бесклассовом, коммунистическом обществе, где «… свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» . Если объём человеческой свободы может служить мерой общественного прогресса, то, в свою очередь, его темпы непосредственно зависят от степени свободы, которой располагают люди в процессе своей деятельности.

Мера свободы, которой в каждую конкретную историческую эпоху обладают люди, в общем и целом определяется уровнем развития производительных сил, степенью познания ими объективных процессов в природе и обществе, наконец, социальным и политическим строем данного общества. Свобода личности всегда представляет собой лишь часть свободы, которой располагает данное общество в целом. И в этом смысле, как отмечал Ленин, опровергая анархические индивидуалистические концепции свободы личности, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» .

В антагонистическом обществе разделение труда, частная собственность на средства производства и раскол общества на антагонистические классы обусловливают господство партикулярных интересов и стихийно действующих процессов, выходящих из-под контроля людей и сопровождающихся социальными бедствиями. В таких условиях свобода господствующего класса распоряжаться собственностью, материальными богатствами и знаниями оборачивается для эксплуатируемого класса необходимостью трудиться ради обогащения других и выполнять чужую волю; во взаимоотношениях между отдельными личностями индивидуальная свобода одних подрывается произволом других поступать по своему усмотрению. Мерой индивидуальной свободы становятся размеры частной собственности, обусловливающие в значительной степени возможность распоряжаться материальными и духовными благами. При этом ущемляется не только свобода подавляющей массы людей, одновременно происходит колоссальная растрата материальных и людских ресурсов данного общества. Стремясь экспроприировать в свою пользу по возможности всю свободу, которой потенциально обладало общество в целом, правящий класс в антагонистическом обществе всегда максимально регламентировал поведение остальных людей различными кастовыми, сословными, иерархическими, правовыми и другими социальными нормами. Такие возведённые в закон ограничения в поведении большинства людей становятся условием свободы и произвола привилегированного меньшинства.

На протяжении всей истории человечества борьба людей против социальных ограничений своей свободы, в какие бы идеологические формы она ни облекалась, была могучей движущей силой обществ прогресса. Требования свободы и равенства были взаимно обусловлены, хотя обосновывались идеологами различных классов по-разному. Накануне буржуазных революций в Западной Европе и Северной Америке они были провозглашены как естественное право всех людей в равной мере пользоваться достижениями цивилизации и распоряжаться плодами своего труда и своей судьбой. Под лозунгом «Свобода, равенство, братство!» прогрессивная буржуазия повела за собой народные массы на борьбу против феодализма. Однако эти принципы оказались неосуществимыми в условиях капиталистического общества.

3. Буржуазные концепции свободы

История капиталистического общества опровергла буржуазные доктрины свободы, в частности популярную в 19 в. либеральную концепцию А. Смита, И. Бентама и Дж. С. Милля, которые полагали, будто максимальное ограничение сферы деятельности государства, свободное распоряжение людьми своей частной собственностью и преследование каждым своих разумных интересов будут сопровождаться всеобщим благосостоянием и расцветом индивидуальной свободы всех членов общества. Даже в самых развитых капиталистических странах свобода личности в значительной мере остаётся формальной, а те реальные права, которых народные массы добились в ходе упорной борьбы (свобода слова, совести, организаций, собраний и др.), подвергаются постоянным посягательствам со стороны реакции.

Лозунг «свободы» широко используется идеологами буржуазии в пропагандистских целях, поскольку он обладает неотразимой привлекательностью в глазах широких народных масс. Именно этим объясняется, например, применение лозунга «свободный мир» для обозначения капиталистического Запада, слова «свобода» в самых различных сочетаниях наиболее реакционными организациями в целях саморекламы. Многие буржуазные идеологи открыто противопоставляют свободу равенству. Наряду с этим на Западе широкое распространение получили различные технократические и бихевиористские концепции, умаляющие и даже откровенно отрицающие всякую свободу личности, оправдывающие манипуляцию сознанием и поведением людей. В условиях кризиса буржуазного индивидуализма, когда государственно-монополистическая бюрократия ущемляет свободу личности и попирает её достоинство, такие концепции импонируют, с одной стороны, тем представителям правящего класса, которые стремятся к подавлению демократических прав и усилению бюрократического контроля над массами, а с другой — разделяются представителями либеральной интеллигенции и радикально настроенной молодёжи, которые настолько изверились в традиционных ценностях буржуазной цивилизации, что склонны считать фикцией всякую свободу личности.

В исторической перспективе, однако, расширение свободы — это диалектический и необратимый процесс, развивающийся в направлении последовательного социального и национального освобождения человечества.

4. Подлинная свобода

Объективные условия подлинной свободы реализуются только в результате ликвидации антагонистических отношений между людьми, порождённых частной собственностью. Когда на смену стихийным процессам в обществе приходит планомерное развитие, в значительной мере исключающее непредвиденные экономические и социальные последствия, общественная деятельность людей становится подлинно свободным и сознательным историческим творчеством. В коммунистическом обществе, писал Энгельс, «объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» . Вместе с тем для того чтобы в полной мере была достигнута индивидуальная свобода, цели, которые ставит перед собой каждая отдельная личность, должны согласовываться с интересами остальных составляющих общество людей. Одновременно с этим каждый член общества приобретает реальные возможности для всестороннего и полного развития заложенных в нём способностей и талантов, для свободного доступа к накопленному человечеством опыту, знаниям и остальным духовным ценностям, обладая при этом свободным временем для овладения ими.

Социалистическая революция кладёт начало этому процессу освобождения людей во всех сферах жизни общества. Он протекает ускоряющимися темпами вместе с бурным ростом производительных сил, развитием научно-технической революции, совершенствованием общественных отношений, всеобщим культурным подъёмом. В коммунистическом обществе свобода воплотится в создании всех необходимых условий для всестороннего гармонического развития личности. Как отмечал Маркс, при коммунизме, по ту сторону царства необходимости (т. е. за пределами собственно материального производства), «… начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе» .

См. также Необходимость и случайность.

Литература Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведённый господином Евгением Дюрингом. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 20, с. 116. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведённый господином Евгением Дюрингом. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 20, с. 116. К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 4, с. 447. В. И. Ленин. Партийная организация и партийная литература. ПСС, изд. 5, т. 12, с. 104. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведённый господином Евгением Дюрингом. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 20, с. 295. К. Маркс (под редакцией Ф. Энгельса). Капитал. Критика политической экономии. Том третий. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 25, ч. 2, с. 87.

Разделы: Философия, Диалектический материализм, Исторический материализм