О слезинке каждой крошки Щаранский думает в «Матрешке»:

Свобода лучше несвободы наличием свободы. Частные инвестиции инвесторов повышают венчурность финансовых фондов, неся капиталы маклерам и брокерам согласно учению Адама Смита. Капитализация Инстраграма уже в двадцать раз превысила капитализацию Газпрома, наглядно показывая впечатляющий успех финансовой экономики над реальной. Биржевые аналитики Степан Демура и Владислав Жуковский делают неутешительны прогнозы по экономическому развитию экономики Мордора, по-прежнему основанной на рабском труде и плановой советской модели. Илон Маск уже готовится проводить интернет на Марсе, а в России до сих пор могут лишь слепить гигантского петуха из навоза. Блоггер Сталингулаг уже в пух и прах раскритиковал тоталитарную сущность режима, не оставив ни шанса на будущее тысячелетней сатрапии. А в это время в Макдональдсе в меню добавили уже тройной чизбургер филе-о-фиш со вкусом греческой мраморной говядины.

Одним из главных (если не самым главным) признаком свободного общества является полный пакет прав для активистов ЛГБТ. Именно по отношению в той или иной стране к гей-парадам, их массовости, а также нетерпимости к гомофобии определяется уровень развитости демократического общества. Как только в какой-либо несвободной стране падает режим, мгновенно проводится красочный гей-парад, показывая цивилизованному Западу, что с этим народом можно иметь дело. Бравурные гей-парады недавно провели сербы и украинцы, выдавливая из себя раба по капле. Госдеп внимательно следит за качеством и количеством на маршах сексуальных меньшинств, чтобы понять уровень свободы общества.

Геи, траснгендеры, гендерквиры, лесбиянки, русские националисты, бисексуалы с нечеткой гендерной ролью, пансексуалы, асексуалы, читатели блоггера Эль-Мюрида, чадосластцы, какасластцы и квазипенисомонохромные квадроантигендеросексуалы с каждым днём требуют все больше прав. Что порой приводит в сильнейшее замешательство консервативных гомофобов и даже вызывает их бурные протесты. В ответ на это в цивилизованных обществах принято вводить уголовные статьи за гомофобию и мыслепреступления. Потому что будущее за толерантным и мультикультурным обществом.

Одним из достижения ЛГБТ-активизма и феминизма стало отрицание пола, как устаревшего понятия. Замена пола гендером открывает широкие возможности перед обществом будущего. Ведь деление людей на мужчин и женщин загоняет человечество в сексистские рамки, что вызывает бурное негодование у всех неравнодушных людей, геев, демократических журналистов и евроукров. Если пол есть мужской и женский, то гендеров гораздо больше. Например, известный украинский военный аналитик и политбеженец Кирилл Михайлов (в миру РеггиМортис) относит себя к бисексуалам с нечеткой гендерной ролью. И периодически в течение дня он чувствует себя то мужчиной, то женщиной. Разве такого испугаешь гулаговским вопросом «Вилку в глаз или в ж@пу раз?» Появились гей-активисты третьего гендера, сочетающие в себе сразу и мужчин и женщин. Набирает мода на четвертый пол, где мужское и женское начала дополнены траснсгендерными ролями FtM и MtF. Все уверенней себя в демократических обществах чувствуют и существа нулевого пола, как Вера Кичанова.

Большим достижение цивилизованной Европы стало замена пола на гендеры и в различных анкетах, где совестливый гей волен выбирать гендер по душе, избегая банальности вроде man или female. Меня, как и любого борца за права меньшинств, такой поворот не может не радовать. Ведь маленький шажок для гея – огромный шаг для толерантного общества. Но рано пить шампанское и почивать на лаврах. О слезинке каждой крошки Щаранский думает в «Матрешке». Как защитника прав всех угнетенных, поражает тот факт, что даже в самых рукопожатных слоях интеллигенции и феминисток не поднимался до сих пор вопрос о вопиющей недостаточности трактовок гендера. Да, нынешний гей может ориентироваться на трансгендерно-гендерквирные гендеры, но ведь явно видно искусственное занижение количества гендеров!

Почему совестливец или активист Евромайдана не может добавить в свой гендерный набор гендер таракана, петуха или свиньи (в смысле животное «свинья», а не киборг АТО). Да, гей – это лучший друг человека, но почему мы за их счет ограничиваем права тараканов? А ведь они такие же как мы, и имеют полное право на права наследование, браки как у обычных людей и возможности голосовать за Навального. Гендерный клоп тоже хочет венчаться в баптистких домах молитвы у священников-геев или свидетельствовать по квартирам как свидетели Иеговы или Эппл. А гендерные жуки-навозники тоже мечтают о своих марш-прайдах по аналогии с гей-парадами. В цивилизованном обществе геи, из меньшинства и маргинального отребья превратившиеся в доминантную величину, сами стали драконом подобно гетеросексуальным гомофобоам или х%емразям. Соблюдайте права тараканов! Тем более что сейчас тараканы не намного глупее среднестатистического посетителя Жан-Жака или митинга Навального. К счастью, ситуация начала немного преломляться, что заметно хотя бы по штамповке Голливудом блокбастеров Человек-Паук, Человек-Крыса (Бетман) и Человек-Петух (Капитан Америка). Правозащитник, учуявший это дуновение ветров из Госдепа, способен оседлать новый щедрый поток грантов.

Гендеры всякие нужны, гендеры всякие важны. И гендер земляного червя для современного мультивекторного общества также важен, как гендер гермафродита-трансгендера. Мир не черно-белый, а цветной. Права человека – геям и тараканам. Ведь жить надо не по лжи. За вашу и нашу свободу. Щаранский придёт – порядок наведет. Я люблю хачапури. Мы здесь власть. Так победим!

С уважением, Лев Щаранский.

Прочитал с интересом статью про Китай и его Интернет, она вызвала неоднозначное отношение. Потом прочитал комментарии — пришел в кромешный ужас.
Сперва думал написать комментарий сам, но быстро понял, что текста получается слишком много. Поэтому сформулирую отдельный текст.
Господа, мы же инженеры. Почти ученые. Люди, привыкшие в рассуждениях опираться на логику и объективные критерии. Ну вот, например, скажите мне на милость — ну какое универсальное определение понятия «свобода» выдержит эту очаровательную максиму «никакой свободы врагам свободы»? Это же чистая попытка присвоения понятия свободы себе. А оно не может принадлежать кому-либо.
И прежде, чем минусовать меня, прочитайте, пожалуйста, моё маленькое рассуждение на тему «что такое свобода». Это эссе не претендует ни на новизну, ни на революционность. Оно призвано лишь немного понизить градус агрессии в социуме, который мне близок и дорог. И заставить людей думать. Прежде всего, о других людях.
Итак, у человека есть такая вещь, которую я бы назвал «фундаментальное желание». Смысл в том, что человек хочет жить «так, как он хочет». То есть, он хочет, чтобы окружающий мир (как и его, человека, место в этом мире) соответствовал его представлениям о том, каким этот мир должен быть. И это — естественное универсальное желание любого разума. Оно создает основную мотивацию менять мир «к лучшему».
Именно это желание формирует демократию. И диктатуру. И все вообще способы социального устройства. И это тоже более-менее очевидно, но интересно проследить, как именно это происходит.
Проведем, так сказать, мысленный эксперимент. Возьмем какого-нибудь человека, дадим ему «сыворотку правды» и зададим вопрос: как он хотел бы жить? Как выглядит его идеальный мир?
№1. Если мы возьмем дикаря из неразвитого африканского племени, мы, скорее всего, увидим его, покрытого воинской славой и возглавляющего свое племя. Самые вкусные куски мяса и фрукты ему будут подносить обнаженные «жрицы», и всё такое прочее. Нормальная такая будет картинка доминирующего примата. Остальные люди вокруг будут его рабами. Весь смысл их жизни он будет видеть в услужении ему.
№2. Если возьмем средневекового крестьянина, он, скорее всего, будет видеть себя лордом. Окружающие всё еще служат лично ему, но он уже понимает, что его, лорда, благосостояние напрямую зависит от того, насколько высоко благосостояние его слуг. Если крестьяне богаты и сыты, то и лорду больше перепадет — и золота, и заморских кушаний, и (да простят меня защитницы женщин) сочных румяных крестьянских девушек в наложницы (ну или как это должно называться в той культуре, из которой этот крестьянин произошел). Он в этой фантазии будет выше всех, но его челядь уже немножко живет и для себя.
№3. Если мы возьмем какого-нибудь «пламенного борца» за что-нибудь, ярого активиста, мы увидим мир, в котором место есть уже не только ему, но и всем его приспешникам. Они там сильны, их воля учитывается превыше всего, остальные стоят на ранг ниже, конечно. И служат им, победившим. Эта фантазия совершенно естественна. Возьмем коммуниста-большевика из Российской Империи начала 20-го века — увидим победивших коммунистов, «от каждого по способностям», раскулаченных «богачей», вот это вот всё (да простят меня историки за этот «собирательный образ», я преднамеренно не заостряю внимание на деталях, мне куда важнее общий принцип). Возьмем «ультрарадикальную феминистку», и в ее грёзах прочтем общество «амазонок», где мужчины служат женщинам. В каждом случае здесь мы будем видеть значительную часть общества, доминирующую над всем остальным.
№4. Возьмите ярого патриота какой-то страны — в его сознании его «Родина» (вот именно только так, с Большой Буквы) доминирует над всем миром, может показать «кузькину мать» всем остальным, или же его «Дядя Сэм» сурово грозит всем пальцем (я тут не про Россию и не про США, конечно, вернее, не только про них. Но эти метафоры на русском языке прямо-таки напрашиваются). Одна страна (особенно, если численность ее населения такая, как в Китае) — это уже очень большое количество людей, заметная часть всего человечества.
№5. Интересно было бы провести этот тест над кем-нибудь из гуманитариев эпохи Возрождения (гуманитарии — это в широком смысле, это люди, которые думают о других людях и их судьбе профессионально) — то есть, людей, видевших смысл своей жизни в создании предметов искусства для всего Человечества. Тех, кто задумывались о том, как сделать более уютной, комфортной и здоровой жизнь всех людей на Земле. Хотя полагаю, что, в отличие от большинства перечисленных выше, эти товарищи, как раз, своих истинных желаний ничуть не стеснялись и выражали их при каждом удобном случае. Так что эксперимент над ними можно, в каком-то смысле, считать давно и успешно проведенным.
Думаю, достаточно примеров.
Обращу ваше внимание на общий принцип. В каждой из предложенных моделей есть некая группа людей, в которую входит основной персонаж и, возможно, ряд его соратников. В №1 это будет очень маленькая группа — только он сам, его любимые женщины и дети. Семья. В №2 туда немного попадает знать — близкие вассалы и их слуги. Воля распространяется уже на кого-то, кто не имеет прямого родственного/любовного отношения. В №3 мы видим «классовую победу» — то есть, мы берем группу людей, согласную с идеологией (или подходящую по происхождению). В №4 мы получаем территориально-культурную победу одного государства. И только в №5 мы имеем надежду наблюдать (если повезет) «победу всего человечества».
А теперь совершу финт, в который предлагаю вам поверить. В каждом обществе присутствуют граждане всех пяти представленных сортов. И, предполагая, что нет жесткой корреляции между мировоззрением и, скажем, благосостоянием, мысленно создадим общество из разных людей всех типов и дадим им активно развиваться. Это был бы очень интересный эксперимент. Я даже сейчас мысленно уже пытаюсь придумать мат. модель этого, чтобы провести его на компьютере. Жаль, данных маловато…
Но самое интересное произойдет, когда одному из участников эксперимента предоставят право выбора власти.
№1 будет рваться к власти всеми силами, потому что он знает: единственный способ быть счастливым — это владеть всем.
№2 будет стремиться или на трон, или, хотя бы, к его подножию. Целуя ноги господину, тоже можно неплохо существовать.
№3 будет видеть общество устроенным сложнее, он станет помогать власти бороться со своими идеологическими врагами. А во власть продвигать не только себя, а еще и соратников по борьбе. Кстати, семья в их число может даже и не войти…
№4 всё равно, кто будет у власти. Он возьмет в руки оружие, чтобы расширить границы страны как можно сильнее. Власть, не стремящуюся к геополитическому доминированию, сей персонаж будет считать предательской, «слабой». Любая другая его устроит.
А вот представить себе у власти №5 — трудная для меня задача. Разве что, Махатма Ганди, да и то — с оговорками… Таких людей очень мало, каждый из них стремится делать свое дело, каждый точно знает, что лезть в борьбу за власть — дело неблагодарное и грязное (по крайней мере, до тех пор, пока во власть активно лезут первые четыре категории). Увы. Я лично знаю явно большее число людей, претендующих на принадлежность этой группе, чем наблюдаю их среди лидеров известных мне государств.
И вообще, приведенные типы рассортированы в порядке убывания эффективности. Для №1, например, абсолютная власть — практически необходимое условие выживания, он самый мотивированный. А №4 к власти рваться почти не станет. Ему важнее березки у реки… Ну, или пальмы у моря.
И вы сами понимаете, что уровень социальной культуры или, если хотите, «гуманности», напротив, растет по порядку предложенной мной нумерации. Потому что именно в этом порядке растет количество людей, которые не страдают от возможной власти данного индивида.
А теперь — наконец — про свободу. Каждый человек видит понятие свободы по-своему. №1 свободен только на троне, №2 — подле трона, №3 — победив в классовой войне, и так далее. Каждый на вопрос «свободен ли ты?» сопоставит свою фантазию с реальностью и проведет простую оценку соответствия.
Отсюда, кстати, например, философская дихотомия о рабе и тиране — это же один и тот же человек! Тиран — это по определению раб, получивший власть. Потому что получивший власть царедворец будет стремиться творить себе царедворцев, а вовсе не рабов.
А теперь, господа, писавшие «никакой свободы врагам свободы», задайте себе вопрос: а что вы, собственно, имели ввиду?
По-настоящему свободное общество получится только из таких людей, которые ценят свободу других. Таких, которые не станут творить рабов, даже из своих оппонентов. И для реализации такого общества существует простой принцип, в котором, увы, большинство россиян разочаровались, так его и не вкусив. Верховенство универсального закона над личностью.
Только система универсальных правил, принятая обществом и изменяемая не иначе, как волей большинства, может создать хотя бы относительную свободу для всех. Вернее, она может создать такой уровень свободы для каждого, который не затронет свободу других. Это — неустойчивое равновесие, которое должно поддерживаться всем обществом в целом. Иначе оно развалится. Привычка каждого человека участвовать в поддержке этого равновесия — естественная эволюция желания гражданина обрести власть — и гарантирует ту самую «мифическую» демократию, в которую нынче стало немодно верить. Самые успешные победители в гражданском обществе не должны допускать даже его «заваливания» в их сторону (например, приснопамятный Билл Гейтс, став сказочно богатым, изрядное количество своего благосостояния отдает на поддержку тех, кому посчастливилось меньше, причем делает это строго добровольно).
Да, за свободу надо платить. И плата, прежде всего, духовная. Например, личностям №1 и №2 надо отказаться от «планов на трон». Потому что нет трона. Не должно его быть. Закон не может выдать трон каждому, только ночной горшок.
Давайте я предложу определение.

Свобода — это возможность человека удовлетворять свои желания таким способом, чтобы не ущемлять свободы других людей.
Определение хитрое, рекурсивное. Это сделано специально, чтобы всякий человек, стремящийся его применить, сперва подумал о других и их представлении о свободе. Граждане из категории №1 точно не поймут…
И теперь — чуть-чуть про Китай, о котором была статья. И про его Интернет.
К сожалению, людей типа 1 и 2 всегда больше, чем всех остальных. И каждый из них хочет получить единоличную власть, создать себе трон и воссесть на него. Остальное общество для таких людей — просто детали ландшафта. И именно поэтому единственный способ защитить людей «внизу» от тирании и монархии — это не допускать единоличной власти. Никогда. И никому.
Этот принцип универсальный. Если клуб — то только голосование за председателя, а лучше — совет председателей. Если компания — то совет директоров (я в одной такой работаю, ей недавно исполнилось 50 лет, в течение которых она является неизменным лидером в отрасли). Если государство — то парламент.
А если это компьютерная сеть, то все ноды а ней должны по возможности быть максимально равноправны. Иначе один человек типа 1 или 2, захватив власть на сервере, мигом создаст свою тиранию и отберет свободу у всех. Даже существующий сегодня Интернет не вполне соответствует этому простому критерию. А уж WeChat — и говорить не о чем. Равно, кстати, как Facebook, VK или, скажем, всеми любимый здесь Telegram.
Так что автор оригинальной статьи, на мой взгляд, имеет моральное право защищать все, что ему угодно, — комфорт в Китае, благосостояние, отсутствие инфляции, безопасность и общественный покой, или что угодно еще, в чем он, несомненно, разбирается лучше, чем я.
Единственное, где мое мнение радикально расходится с его точкой зрения, — это то, что сеть, основанная на одном-единственном безальтернативном проприетарном приложении, не может быть свободной по определению. Это следует из вполне объективных принципов, которые я попытался проиллюстрировать выше по тексту, и, на мой взгляд, не подлежит сомнениям.
А товарищи, кричащие «никакой свободы врагам свободы», должны, как мне видится, добавлять дисклеймер «как мы её видим для себя». Потому что всевозможные события, происходившие по всему миру в последние несколько месяцев, слишком явно и выпукло продемонстрировали, к чему приводит подобная логика. И, мне кажется, человечество уже наелось этого досыта.

Это перевод страницы, написанной на английском языке.

Введение в Свободные программы, свободное общество: избранные очерки Ричарда М. Столмена

Лоренс Лессиг, профессор права, Стенфордское юридическое училище

У каждого поколения есть свой философ — писатель или артист, который завладевает воображением эпохи. Иногда эти философы получают признание при жизни; часто это осознается несколько поколений спустя. Но эти люди, признанные или непризнанные, оставляют свой след на эпохе; они выражают ее идеалы — шепотом стиха или громом политического движения.

В нашем поколении есть философ. Это не артист и не профессиональный писатель. Это программист. Ричард Столмен начал свой трудовой путь инженером-программистом в лабораториях Массачусетского технического института; он составлял программы операционной системы. Он выступил на сцене политической жизни как инженер-программист, основавший движение за свободу в мире, все в большей и большей мере формируемом программами.

Программы — это то, что движет компьютерами. Они могут быть заложены во временной или постоянной памяти, но это всегда набор команд, которые сначала пишут словами и которые направляют действия машин. Эти машины — компьютеры — все в большей мере формируют и контролируют нашу жизнь. Они определяют, как соединяются телефоны и что идет по телевизору. Они решают, можно ли передавать в компьютер видеозапись по скоростному каналу. Они задают то, какие сведения компьютер сообщает своему производителю. Эти машины управляют нами. Программы управляют этими машинами.

Какой у нас должен быть контроль над этими программами? Какое понимание? Какой должна быть свобода, чтобы отвечать их возможностям контроля? Какой должна быть власть?

Таковы были вопросы всей жизни Столмена. Своими работами и своими словами он подводит нас к пониманию того, как важно, чтобы программы оставались «свободными”. Свободными не в том смысле, что составителям программ не платят, а свободными в том смысле, что управление, которое выстраивают программисты, каждый может рассмотреть в деталях и что у каждого есть право взять это управление и доработать его под себя. Это «свободные программы”; «свободные программы” — одно из решений для мира, построенного на программах.

«Свободные”. Столмен оплакивает неоднозначность своего собственного выражения. И совершенно напрасно. Загадки заставляют людей думать, и его выражение, «свободные программы”, задает отличную загадку. Для слуха современного американца «свободные программы” звучит как утопия, как невозможное. Ничто не свободно, даже вход в музей. Как могут быть «свободны” важнейшие слова, под управлением которых машины совершают самую ответственную работу в мире? Как здоровое общество может питать такой идеал?

И все же в странном звучании слова «свободный” повинны мы, а не само слово. «Свободный” принимает разные значения, только одно из которых указывает на цену. Гораздо более глубокий смысл слово «свободный” принимает, как говорит Столмен, в выражении «свободная речь”, а может быть, еще лучше будет выражение «свободный труд” — когда оно означает не дармовщину, а ограниченность контроля со стороны. Свободные программы — это управление, подробности которого не скрываются и которое можно изменять, точно так же как свободные законы, законы «свободного общества” свободны, когда управление ими познаваемо и открыто для изменений. Цель «движения за свободные программы” Столмена состоит в том, чтобы как можно больше программ обратить в «свободные”, чтобы их можно было изменять и чтобы их подробности не скрывались.

Механизм этого обращения — чрезвычайно остроумный аппарат под названием «авторское лево”, реализованный посредством лицензии под названием GPL. Пользуясь властью авторского права, «свободная программа” не только гарантирует, что она будет оставаться открытой и доступной для изменений, но и что другие программы, которые заимствуют из «свободной программы” и пользуются ею (а это официально считается «производным произведением”), также должны сами быть свободны. Если вы применяете или дорабатываете свободную программу, а потом выпускаете эту доработанную версию в свет, то выпущенная версия должна быть так же свободна, как и версия, из которой ее доработали. Если она не будет свободна, это будет нарушением авторских прав.

У «свободных программ”, как и у свободных обществ, есть свои враги. Компания Microsoft финансировала войну против GPL, предупреждая всех имеющих уши, что GPL — «опасная” лицензия. Впрочем, опасности, которые называет компания, по большей части иллюзорны. Другие возражают против «принуждения”, которое состоит в том, что GPL настаивает, чтобы измененные версии тоже были свободны. Но условие — это не принуждение. Если не является принуждением то, что Microsoft отказывается разрешить пользователям распространять измененные версии своего продукта Microsoft Office, не заплатив ей (предположительно) миллионы, то не является принуждением и то, что GPL настаивает на том, чтобы измененные версии свободных программ тоже были свободны.

А некоторые еще говорят, что Столмен перегибает палку. Но это отнюдь не так. В самом деле: в очевидном смысле работа Столмена — просто перенос свобод, которые наша традиция выработала в допрограммном мире. «Свободные программы” гарантировали бы, что мир под управлением программ так же «свободен”, как наша традиция, на которой был построен допрограммный мир.

Например, «свободное общество” регулируется законом. Но есть пределы, которые в любом свободном обществе наложены на эту регулировку посредством закона: никакое сообщество, законы которого хранятся в тайне, никогда нельзя назвать свободным. Никакое государство, которое скрыло свои нормы от тех, кем оно управляет, никогда не могло бы войти в нашу традицию. Закон управляет. Но справедливо управляет он только тогда, когда это делается гласно. А о гласности закона может идти речь, только когда его требования познаваемы и контролируются теми, кем он управляет, или их представителями — юристами и законодателями.

Это условие касается не только работы законодательства. Вспомним, как применяют закон в американских судах. Клиенты нанимают юристов, чтобы те отстаивали их интересы. Иногда это делается в суде. В ходе судебных разбирательств юристы пишут доклады. Эти доклады, в свою очередь, влияют на резолюции, которые записывают судьи. Эти резолюции определяют, кто выигрывает данный процесс или как определенный закон соответствует конституции.

Все материалы при этом свободны в том смысле, который подразумевает Столмен. Доклады юристов открыты и свободны для использования другими. Доводы выставляются на всеобщее обозрение (это не значит, что с ними соглашаются), а рассуждения можно брать без согласия юристов, которые их составили. Получившиеся в результате резолюции можно цитировать в дальнейших докладах. Их можно скопировать и вставить в другой доклад или резолюцию. «Исходный текст” американского закона в силу его структуры и принципов открыт и свободен для получения всеми. И юристы его и получают — поскольку признаком отличного доклада служит то, что в нем творчески перерабатывается то, что происходило ранее. Исходный текст свободен; на этом стоит творчество и экономика.

Эта экономика свободного исходного текста (я подразумеваю свободные юридические документы) не доводит юристов до нищеты. У юридических контор нет недостатка в стимулах к тому, чтобы составлять отличные доклады, хотя то, что они делают, все другие могут брать и копировать. Юрист — мастер; его работа у всех на виду. Тем не менее это не благотворительность. Юристам платят; общество не требует, чтобы такая работа была бесплатна. Наоборот, эта экономика процветает, а новая работа прибавляется к старой.

Можно представить себе другую юридическую практику — доклады и доводы, которые сохраняются в тайне; вердикты, которые оглашаются, но без аргументации. Законы, которые охраняются полицией, но не публикуются ни для кого другого. Нормы, которые действуют без объяснения их требований.

Можно представить себе такое общество, но нельзя представить себе, чтобы оно называлось «свободным”. Независимо от того, были бы стимулы в таком обществе распределены лучше, эффективнее, или нет, такое общество не могло бы называться свободным. Идеалы свободы, жизни в свободном обществе требуют большего, чем эффективное приложение стимулов. Открытость и гласность суть рамки, в которых выстраивается правовая система, а отнюдь не добавки, которые вносятся, если это удобно вождям. То же самое, если не больше, должно быть и в жизни, которой управляют программы.

Составление программ — не судебное разбирательство. Оно лучше, богаче, плодотворнее. Но закон представляет очевидный пример того, как творчество и стимулы не нуждаются в полном контроле над создаваемыми продуктами. Как джаз, романы или архитектура, закон выстраивается на работе, которую выполнили ранее. Именно в этих приращениях и поправках всегда заключалось творчество. А свободное общество — это общество, которое гарантирует, что наиболее важные ресурсы будут оставаться свободными как раз в этом смысле.

В этой книге впервые собраны письменные работы и лекции Ричарда Столмена так, чтобы они стали понятны во всей своей силе и тонкости. Очерки охватывают широкое поле от авторского права до истории движения за свободные программы. В них представлены многие малоизвестные аргументы, в том числе необыкновенно глубокое замечание о том, что перемена обстановки ставит под сомнение авторское право в цифровом мире. Эти очерки послужат хорошим источником для тех, кто стремится понять мысль этого могучего человека — могучего своими идеями, своей одержимостью, своей целостностью, даже если бы он был бессилен во всех других отношениях. Они дадут богатую пищу для размышлений тем, кто хотел бы почерпнуть что-то из этих идей, а затем выстроить на них что-то свое.

Я мало знаком со Столменом. Я достаточно знаком с ним, чтобы знать, что его трудно любить. Он одержим, часто нетерпелив. Его гнев может выплеснуться на приятеля так же легко, как на недруга. Он неуступчив и настойчив; терпелив и в том, и в другом.

И все же когда мир наконец придет к пониманию силы и опасности программ — когда он наконец увидит, что программы, как законы, как государство, должны быть достоянием гласности, чтобы быть свободными — тогда мы оглянемся на этого неуступчивого и настойчивого программиста и узнаем картину мира, за претворение которой в жизнь он боролся: картину мира, в котором компилятор не убивает свободу и знание. И мы поймем, что никто ни своими словами, ни деяниями не сделал столько для свободы в этом новом обществе.

Этой свободы мы еще не заслужили. Мы легко можем ее потерять. Но независимо от того, обретем мы ее или нет, в этих очерках изображено то, какой эта свобода могла бы быть. А жизнь, плодом которой стали эти слова и работы, будет служить примером для всех, кто, как Столмен, станет бороться за эту свободу.

Лоренс Лессиг
Профессор права, Стенфордское юридическое училище.

Опубликовано в книге Свободные программы, свободное общество: избранные очерки Ричарда М. Столмена.

Итак, вы увидели, как по-разному, а подчас и диаметрально противоположно трактуется понятие «свобода». Размышляя над разными подходами, что-то принимая, а что-то безоговорочно отвергая, согласимся, что подлинно свободной деятельности не может быть в условиях отсутствия выбора. Свобода означает состояние человека, способного действовать во всех важных делах на основе выбора. Какое же общество может обеспечить такой выбор? Очевидно, что общества, где господствуют произвол и тирания отдельных лиц или групп населения, где попирается законность, где осуществляется полный (тотальный) контроль государства за жизнью своих сограждан, никак нельзя отнести к свободным. Значит ли это, что свободным будет лишь то общество, где вмешательство государства в жизнь отдельного человека будет минимальным? Сторонников подобной точки зрения немало. В экономической сфере такого общества царит свободное предпринимательство, основанное на началах конкуренции, в политической сфере — разнообразие политических партий, политический плюрализм, демократические принципы государственного устройства. Это общество свободомыслия. И суть здесь вовсе не в том, что каждый имеет право говорить или писать что угодно, а в том, что любая идея может быть подвергнута обсуждению. Этот процесс взаимодействия людей, обладающих разными знаниями и стоящих на разных точках зрения, и является основой развития мысли. Жизнь людей регулируется лишь демократически принятыми законами и общепризнанными нормами морали. «Все, что может делать общество и государство, — это поощрять свободу, не допуская монополизма ни в одной из сфер жизни. Свободные от вмешательства государства, вольные поступать по собственному усмотрению индивиды станут процветать, и жизнь их будет счастливой», — писал один из американских политических деятелей. Однако далеко не все принимают эту модель свободного общества. Некоторые ученые, политики, выражая настроения определенной части населения, считают, что столь неограниченный индивидуализм не на пользу людям. Подлинная свобода предполагает нечто большее, чем просто невмешательство государства в жизнь людей. Самореализация человека основывается не только на индивидуальном, но и на совместном опыте, объединенном поиске решений, создании общего блага. Поэтому дополнением свободы выступают кооперация, ответственность, справедливость, т. е. все те ценности, которые должно обеспечить общество. Таким образом, считают сторонники этой концепции, роль общества значительнее, чем ее пытаются представить. Объединяясь в сообщество, люди обретают не только новые ценности, но и коллективную защиту, подчас им крайне необходимую. Определенную регулирующую роль должно выполнять и государство. Оно не только создает и поддерживает институты, гарантирующие свободу граждан, но должно проявлять заботу о более равномерном распределении доходов, не допускать углубления пропасти между бедными и богатыми. Идеал свободы должен быть дополнен идеалом социальной справедливости. Важно также и то, чтобы сами граждане гарантировали свободу друг друга, добросовестно исполняя свои гражданские обязанности. Таким образом, ситуация выбора складывается не только в «пространстве» личной жизни каждого человека. Как вы уже знаете, она возникает и на уровне общества в целом. Особенно это проявляется в так называемые переходные эпохи. По мнению ряда исследователей, такие эпохи потенциально содержат целый спектр направлений — альтернатив — дальнейшего развития. То, какая из них будет поддержана, к примеру, руководством страны, может существенно повлиять на жизнь всего общества. Так что выбор в этом случае сопряжен с очень высокой ответственностью. Примеры подобных ситуаций и последствий принятых решений сохранила для нас история далекого и недавнего прошлого. Основные понятия: свобода, свобода выбора, необходимость, ответственность, свободное общество. Термины: деиндивидуализация, предопределение.

Проверьте себя

1) Как понятие «свобода» было связано с политической борьбой в Новое и Новейшее время? 2) К чему может приводить неограниченная свобода выбора? 3) Как свобода трактуется в христианском вероучении? 4) Покажите влияние природной необходимости на свободную деятельность людей. 5) В чем выражается общественная необходимость? 6) Какова связь понятий «свобода», «выбор», «ответственность»? 7) Раскройте различные подходы к трактовке понятия «свободное общество». 8) Покажите роль государства в поддержании прав и свобод личности в обществе. 9) Как граждане могут гарантировать свободу друг друга?

Подумайте, обсудите, сделайте

1. Какими аргументами можно подтвердить вывод о невозможности абсолютной, ничем не ограниченной свободы человека в обществе? 2. Какое из двух приведенных ниже высказываний вам кажется более верным? «Наша жизнь — это линия, которую мы должны по велению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент». «Ход вещей кажется неотвратимым лишь тому, кто предал свои убеждения. История сама по себе не может ни принудить человека, ни вовлечь его в грязное дело. Человек несет всю тяжесть мира на своих плечах: он ответствен за мир и самого себя». 3. Как вы понимаете выражение «Свобода — это выбор»? 4. Можете ли вы подкрепить конкретными фактами следующее утверждение: «В период новой истории Европы генеральным направлением развития было освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную жизнедеятельность»? 5. Какие из приведенных ниже определений понятия «свобода» вам представляются наиболее точными: 1) свобода — это отсутствие всяких преград и помех; 2) свобода — это осознанное следование необходимости; 3) свобода (свободная воля) — это не своеволие, способное привести к каким угодно поступкам, а регулярность, постоянство, неумолимость в осуществлении человеком моральных требований; 4) свобода — это осознанная возможность исторического творчества? 6. Охарактеризуйте различные модели свободного общества. Каковы ваши представления о таком обществе? 7. Согласны ли вы с высказыванием «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»? Свою позицию обоснуйте. 8. Известный мыслитель XIX в. утверждал, что «юридически признанная свобода существует в государстве в форме закона… Законы — это положительные, ясные, всеобщие нормы, в которых свобода приобретает безличное, теоретическое, независимое от произвола отдельного индивида существование. Свод законов есть библия свободы народов». Прокомментируйте это высказывание. 9. Иногда свобода понимается как вседозволенность. В социальном смысле это означает полную независимость от каких-либо норм или ограничений. В начале XX в. в русских деревнях пели такую частушку:

Бога нет, царя не надо, Губернатора убьем, Платить подати не будем, Во солдаты не пойдем.

К каким последствиям может привести такое толкование свободы? Конкретизируйте свои рассуждения примерами.

Поработайте с источником

Прочитайте отрывок из работы современного американского социального психолога Э. Аронсона.

Как мы защищаем свое чувство свободы

Если убеждающие сообщения навязчивы, то они могут быть восприняты как вторжение в сферу свободы индивидуального выбора и тем самым активизировать поиск способов защиты от них. Так, если настойчивый продавец убеждает меня купить его товар, моей первой реакцией будет сохранение собственной независимости: я предпочту скорее покинуть магазин… Такое сопротивление может проявляться в разнообразных и интересных формах. Предположим, я иду по улице и меня вежливо просят подписать какую-то петицию. Я не очень-то разбираюсь в сути того, что мне предлагают подписать. Но в тот момент, когда мне разъясняют что к чему, некий человек останавливается рядом и начинает открыто «давить» ни меня, требуя, чтобы я ничего не подписывал. С целью противостоять давлению и сохранить за собой свободу выбора я с большей вероятностью подпишу-таки предложенную петицию… Конечно, люди могут поддаться (и поддаются) влиянию и подчиняются социальному давлению… Однако, когда это давление становится настолько явным, что угрожает нашему чувству свободы, мы не только сопротивляемся давлению, но и стремимся действовать в противоположном направлении. Существует еще один аспект потребности в свободе и автономии… При прочих равных условиях, сталкиваясь с информацией, которая противоречит их убеждениям, люди стремятся, если это возможно, найти контраргументы. Таким образом они могут предохранить собственное мнение от чрезмерного влияния других людей и защитить собственное чувство автономии. Вопросы и задания: 1) Как, по мнению психолога, люди защищают свою внутреннюю свободу и автономию? 2) Случались ли с вами ситуации, подобные тем, которые описаны во фрагменте? Как вы поступали в таких случаях?



* ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОГО ПРАВА И ГОСУДАРСТВЕННОСТИ *

Правовая свобода личности в гражданском обществе

О. В. Орлова

В основе подлинного цивилизованного общества лежит личность во всех ее проявлениях, поскольку человек всегда выступает одновременно субъектом и объектом общественных отношений. От его деятельности зависит «качество» общества и, в то же время, общество предопределяет «качество» самого человека, так как без человека невозможно существование общественного взаимодействия, тех или иных общественных институтов.

В каждом обществе существует определенный тип личности, и далеко не идеальный, ибо личность — это всегда мера отражения социальной реальности. Но только в гражданском обществе человек существует как автономная личность. Именно отношения, складывающиеся в гражданском обществе, преломляются в отдельно взятой личности через призму всей совокупности ее реальных отношений в экономической, духовной, политической, профессиональной, семейной и других сферах.

У каждого человека складывается определенная целостность его внутренних, социально значимых качеств, характеризующих его отношение к себе, к другим людям, к той или иной социальной общности, государству и обществу. В этом проявляется его индивидуальность. Вместе с тем человек, обладая и

Орлова Ольга Викторовна — старший научный сотрудник ИГПАН, доцент, кандидат юридических наук.

реализовывая свою индивидуальность, проявляя свою волю, тем не менее, должен действовать в определенных рамках, соответствующих требованиям гражданского общества, его ценностно-нормативным правилам. Здесь огромную роль играют внутренние регуляторы, обладающие к тому же должной временной устойчивостью — нравы, обычаи, традиции, мораль и стереотипы поведения. Поведение человека во многом зависит и от той оценки, которая дается ему окружающими, тем или иным социальным институтом. Подобная оценка имеет для личности огромное значение, ибо в определенной мере формирует, в частности, свободу ее политического и правового поведения. Таким образом, налицо два взаимосвязанных и взаимообусловленных процесса: процесс сознания (внутренний) и процесс деятельности (внешний), плавно перетекающие один в другой. Это позволяет сформировать конкретные мотивы деятельности человека в гражданском обществе, отражающие и его интересы, и интересы общества в целом.

Гражданское общество предполагает подчинение свободы личности и ее индивидуальности нормам права. В известной степени это порождает унификацию поведения, следование соответствующим нормам. Но это только на первый взгляд. В действительности индивид всегда стремится (хотя и не всегда так получается) к формированию своего Я,

способного самостоятельно действовать и принимать решения, не нарушая при этом общепринятых правил поведения и, в первую очередь, норм права.

Естественно, возникает вопрос: что представляет собой свобода? Понятие свободы рассматривалось в философии и юриспруденции на протяжении всей их истории. Античные мыслители считали, что социальная ценность человека определяется тем, что он рожден свободным гражданином, и потому главными являются его качества гражданина. Личностное же начало как бы отодвигается на задний план. Быть свободным означало пользоваться привилегиями гражданства, т. е. участвовать в собраниях, служить общему благу. При этом свобода гражданина означала его ответственность, ибо гражданин не только может, но и обязан осуществлять свои права, например, участвовать в ритуалах, в собраниях и т. д. Таким образом, свобода античного гражданина простиралась только на сферу публичных отношений.

В Средние века под свободой человека подразумевалось отсутствие внешних препятствий, которые могут ограничить его свободу. В этот период объем свободы человека был обусловлен наличием прав-привилегий, принадлежащих разным сословиям. Более того, само право представляло собой привилегию, гарантировавшую любому индивиду сохранение привычного образа жизни. Средневековая эпоха предполагала, во-первых, что человек есть существо, способное к само-творчеству, во-вторых, уже закладывалось представление о том, что человек — существо ответственное за свое поведение, правда, пока только перед Богом. По мере развития человеческой цивилизации постепенно акцент переносится на осознание своей индивидуальности и ответственности перед гильдией, цехом и т. п., отношения

внутри которых были построены на принципах свободы, справедливости и взаимодействия. И здесь свобода человека распространялась на сферу только частных интересов.

Особая заслуга в определении понятия «правовая свобода» принадлежит Гегелю. В «Философии права» он подчеркивал, что свобода человека — есть не что иное, как результат длительной работы духа. «Право состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли. Тем самым право есть вообще свобода как идея»1. Применительно к личности Гегель писал, что индивид признается свободным существом как отдельное лицо и «отсюда веление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц»2. Отсюда — правовая свобода, а иной свободы в гражданском правовом обществе не может быть, есть только там, где действуют принципы «разрешено все, что не запрещено законом» и «свобода одного ограничена такой же свободой другого».

Сегодня подавляющее большинство граждан практически не связывает понятие свободы с правом, с правами человека3. Вместе с тем правовая свобода — это, с одной стороны, обладание субъективными правами, которыми личность может воспользоваться по своему усмотрению, а с другой — права (как мера свободы) обеспечены общеобязательностью нормы права и защищены принудительным аппаратом государства.

В гражданском обществе личность полностью отвечает за выбор своего поведения. При этом осуществление человеком его права и

1 См.: Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 89.

2 Там же. С. 67.

3 По их мнению, свобода лежит в социаль-

но-экономической сфере, например, свободным человеком является тот, у которого есть деньги или интересная и хорошо оплачиваемая работа.

свобод (т. е. реализация правовой свободы) не должно нарушать права и свободы других. В этом состоит одно из выражений принципа формального равенства. Свобода — всегда ответственность за свою собственную судьбу4.

Что означает в данном случае термин «ответственность»? В контексте рассматриваемого вопроса ответственность понимается как положительное отношение индивида к совершаемым им действиям, в том числе правовым. Это есть осознанное отношение и понимание своих обязанностей (долга), соблюдение действующих в обществе правил поведения. Более того, ответственность предполагает правовую активность при реализации субъективных прав и свобод. Отличительной ее чертой является направленность в будущее.

Гражданское общество характеризует приоритет индивидуализма, достижения личного успеха (материального, творческого, политического и т. д.). От того, в каких условиях формируется человек, зависит его отношение и к самому себе, и к другим. Здесь есть только два варианта:

1) если человек сформировался в условиях культуры правового типа, то можно говорить о правовом типе личности, для которой высшей ценностью является свобода и ее нормативное выражение — право. Именно поэтому человек готов, с одной стороны, защищать свою свободу от произвольного вмешательства со

4 Свобода — одна из величайших общечеловеческих ценностей нашла отражение в русских пословицах и сказках, где свобода ассоциируется с волей (или, точнее, с вольницей): «Вольность всего дороже (лучше)». Но при этом в русском обществе вольность никогда не признавалась абсолютной. Существовал определенный тормоз внутреннего самоограничения поведения, выразившийся, в частности, в пословицах «более воли — хуже воли» или «дай сердцу волю — заведет в неволю».

стороны других людей или публично-властных структур, а с другой — ограничить свою свободу по общим для всех правилам, так как это в его интересах. Отсюда правовая свобода является основой самоорганизации гражданского общества и определяет характер его взаимодействия с личностью. Здесь речь идет о достаточно конкретных субъективных правах и юридических обязанностей, т. е. об общем равном правовом статусе индивида. Это дает основание человеку для осознания им своей индивидуальности и определения своего места в обществе;

2) для культуры же неправового типа (цивилизации системоцентристского типа) свойственно отрицание свободы, ограничение личной инициативы и, наоборот, коллективизм в самых разных его исторических формах. Коллективизм порождает нивелирование отдельных индивидов, уравнительность. Он же демонстрирует высокую мобилизационную способность населения в экстремальных (кризисных) ситуациях и дает человеку ощущение стабильности бытия.

Из сказанного следует, что «свобода приходит в мир и утверждается в нем в невидимом, но прочном одеянии права»5, так как «развитие человеческой цивилизации — это движение… что сопровождается сменой… конкретно исторически обусловленных процессов общесоциальной глобализации и соответствующих этим процессам правовых норм, форм и процедур их юридического выражения, упорядочения и закрепления»6.

Свобода и независимость личности в наибольшей степени проявляются в его естественных правах,

5 Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. С. 24.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6 Нерсесянц В. С. Процессы универсализации права и государства в глобализующемся мире //Государство и право. 2005. № 5. С. 40.

выступающих наиболее адекватным мерилом зрелости гражданского общества. Особенность гражданского общества состоит в том, что деятельность всех его структурных элементов в той или иной степени направлена на удовлетворение и защиту прав и интересов отдельного человека, но исключает вмешательство в частную жизнь.

Поэтому гражданским обществом может быть только такое общество, в котором человек обладает реальными, в том числе правовыми гарантиями своего достойного существования. Иными словами, человек всегда и везде должен быть целью социально-политических процессов, происходящих в обществе и государстве и направленных в значительной мере на обеспечение его личной безопасности. При этом личная безопасность понимается достаточно широко: «Безопасность заключается в свободном и уверенном пользовании каждым своими правами»7.

Конституционное провозглашение человека высшей ценностью как бы переводит это понятие из категории нравственной в юридическую плоскость и делает серьезную заявку на формирование гражданского общества в России.

Признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, во-первых, существенно меняет характер взаимодействия между личностью и государством. Это выражается в том, что «свобода» личности в государстве в соответствии с формулой «свобода — это право делать все, что дозволено государством», в отношении граждан становится прошлым8. На смену приходит понимание, что «свобода человека — это право делать все, что не зап-

7 Гумбольдт Е. О границах деятельности государства. М., 1898. С. 137.

8 В отношении же государственных органов и должностных лиц эта формула становится определяющей их правовую компетенцию.

рещено законом». Государство провозглашается инструментом обеспечения достойной жизни и защиты прав и свобод каждой личности. Что же касается современной России, то это пока еще во многом программное положение. Отсюда одной из основных целей правовой политики государства является обеспечение условий для свободного развития человека.

Во-вторых, это признание ведет к разграничению гражданского общества и государства. Человеку предоставляется возможность проявлять и реализовывать свой индивидуальный интерес в самых различных сферах жизнедеятельности общества и государства, что является залогом личного успеха и двигателем общественного прогресса.

Особенностью гражданского общества является также то, что для него характерно равенство правовых возможностей, но отнюдь не фактическое равенство, т. е. равенство результатов, в том числе правовых. Более того, как показывает мировая практика, свобода личности сама по себе не ведет к формированию гражданского общества. Свобода человека означает лишь возможность действовать в своих сугубо личных интересах (активная форма поведения), но при этом порождает и обязанность воздержаться от каких-либо действий, нарушающих интересы других лиц (пассивная форма поведения), и эти ограничения не являются ущемлением свободы.

Но главное, речь идет не о состоянии, получившем в научной литературе выражение в формуле «свобода от.», а о деятельном начале в поведении человека, нацеленном на активную реализацию своих прав и интересов в соответствии с юридической формулой «свобода на . «. В этом заинтересованы не только сам человек как таковой, но и государство, и общество в целом. Поэтому свобода — главный принцип организации всей системы об-

щественных отношений. И выражается это в том, что, будучи достаточно автономным по отношению к обществу и государству, индивид обладает способностью взаимодействовать с другими людьми для достижения общих целей, в частности, подчиняя свою волю требованиям, содержащимся в правовых предписаниях, ибо это сулит для него ту или иную выгоду.

Сегодня понятие свободы отнюдь не означает абсолютную независимость от государства (да это и невозможно), а предполагает формирование активной, инициативной, а главное, ответственной личности. Ответственной в плане выбора линии своего поведения по удовлетворению своих личных интересов, не нарушая при этом общего интереса, а, может быть, и с целью расширения материального и духовного благополучия общества и государства.

Государство в этом случае выступает как представитель общества, ответственный перед народом и несущий определенные обязанности по соблюдению и защите прав и свобод личности, а не как «самая массовая политическая организация трудящихся». Иными словами, при формировании гражданского общества в России необходимо на деле, а не на словах реализовать прекрасный советский лозунг «все для блага человека, все во имя человека».

Поэтому в гражданском обществе свобода личности — это не только свобода от каких-либо идеологических догм и свобода выбора своего поведения, но и учет интересов других индивидов, общества в целом. А это достигается при помощи права: во-первых, право лишь предоставляет свободу, а отнюдь не навязывает ее, во-вторых, право устанавливает единые, четкие, общеобязательные правила поведения, в-третьих, право опирается на государственный аппарат принуждения, обращение к которому связано с применением защитной (охранительной) функции права.

Осуществление правовых предписаний, предусмотренных в действующем законодательстве, нередко наталкивается на пассивное (реже активное) сопротивление как со стороны отдельных личностей, так и разных социальных групп и даже общества в целом. И связано это с теми особенностями (историческими, национальными, религиозными, нравственными и т. п.), которые характерны для конкретного общества, при этом правовые возможности так и остаются лишь возможностями. Это с одной стороны. С другой — свободу человека можно рассматривать как с позиции блага, демократии, так и с позиции навязывания чужой воли, чужого мнения, нарушения интереса индивидов. Например, реализация права на забастовку — не является ли одновременно нарушением трудовых прав и свобод нежелающих участвовать в забастовке?

В наше время в теории права и государства широко используется понятие «позитивная ответственность»9 . По словам В. А. Тархова, с появлением правового регулирования чувство ответственности, не утрачивая моральный характер, приобретает одновременно и правовой характер10. С. С. Алексеев выделяет активный аспект — неуклонное, строгое, предельно инициативное осуществление обязанностей, что связано с нравственнопсихической характеристикой поведения людей11 . Отсюда «позитивно ответственный человек» — это тот, кто сознательно, без государ-

10 См.: Тархое В. А. О юридической ответственности. Саратов, 1978. С. 4.

11 См.: Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 1. М., 1981. С. 204—205.

ственного принуждения соблюдает права других, подчиняет свое поведение требованию равной свободы. Однако с юридической точки зрения безразлично, почему человек следует праву, является ли он «позитивно ответственным» или нет.

Вопрос о свободе и ответственности был актуален во все времена. В современных же условиях проблема ответственности предполагает осознание личностью своего места в обществе, понимание необходимости следования нормативным регуляторам. Именно эти регуляторы, и, в первую очередь, правовые, определяют характер взаимодействия общества и личности, и добровольное следование им и исполнение установленных предписаний является условием нормального функционирования гражданского общества.

Более того, в одних случаях социальные нормы и ценностные ориентации побуждают человека поступать так или иначе, т. е. совершать конкретное, активное и полезное действие, в других — воздержаться от каких-либо актов поведения, ибо в общественном сознании на них как бы наложено «табу» как на безнравственные проступки. В значительной мере безнравственные проступки, к тому же, еще имеют и правовой характер (правонарушения). Но в любом случае уровень гражданской ответственности индивида ориентирован на устойчивую внутреннюю систему принципов, идеалов и убеждений, а также на ролевые обязанности (работника, родителей и т. п.) и негласные (неофициальные) правила, действующие в той или иной группе (коллективе).

Свобода и ответственность предполагают добропорядочность поведения, «честную игру» по отношению к обществу12, уважение к до-

12 См.: Мартышин О. В. Политическая обязанность //Государство и право. 2000.

№ 4. С. 8.

стоинству других, а также выполнение чисто юридических обязанностей и, прежде всего, соблюдение действующих правовых запретов.

Эта «добропорядочность» поведения представляет собой конкретную правовую ценность, ибо именно в таком поведении заинтересовано и государство, и общество, и, в конечном счете — личность. При этом имеется в виду отнюдь не поведение в форме соблюдения запрещающих норм. Законопослушное поведение означает только то, что запреты постепенно становятся обыкновением; ответственное же поведение — способность действовать абсолютно свободно в рамках возможного. Именно на это направлена правовая политика современного государства, выражающая социальные потребности и обеспечивающая условия для свободного развития личности.

Как известно, человек — существо социальное, но в то же время индивидуальное. Это является следствием, во-первых, психологических свойств, а, во-вторых, результатом социализации личности, в том числе политико-правовой, в процессе которой вырабатываются интересы и потребности человека, ценностные ориентации и мотивы его поведения. И если они совпадают с ценностями, лежащими в основе гражданского общества, тем с большим основанием можно говорить об ответственном поведении индивида.

В каждом случае использования субъективного права и исполнения юридической обязанности поведение человека приобретает нормативный характер, т. е. индивид действует в рамках устоявшихся в обществе правил поведения и, прежде всего, правовых норм. Таким образом, соотношение осознанности, рациональности и свободы выбора определяет установку на ответственное правовое поведение.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Подобная установка ведет к внутреннему контролю, и человек, не

задумываясь, поступает в соответствии с действующими в обществе социальными регуляторами общественных отношений. Кроме того, такое поведение предполагает активное включение человека в процессы межличностного общения, взаимодействия с различными общественными и государственными структурами. При этом «быть ответственным — это, прежде всего, признавать и защищать ценности своего окружения, и содействовать ре-

ализации его целей»13, т. е. речь здесь идет о том, что человек придерживается принятых в данном обществе правил поведения, исполняет ролевые обязанности и готов дать отчет за свое поведение14. Такое положение является необходимым условием нормального функционирования гражданского общества.

Что же касается соблюдения запретов, выполнения своих юридических обязанностей, иными словами, законопослушного поведения, то это уже является показателем ответственного и сознательного отношения человека к своим поступкам. Таким образом, можно сказать, что чувство требовательности, активная жизненная позиция имеют правовую природу, ибо человек поступает в соответствии с нормами права, в соответствии с принципом формального равенства15.

Ответственность всегда предполагает свободу, но в то же время и ее ограничение. Не случайно, Ш. Монтескье в своем знаменитом научном труде «О духе законов» заметил: «Разреши человеку делать все, что он хочет, и тем погубишь его»16. А русская пословица гласит:

13 Васильев В. Л. Юридическая психология. СПб., 2003. С. 137.

14 Там же С. 137.

15 По мнению ряда представителей юридической науки, такое ответственное поведение служит исключительно нравственной категорией.

16 Монтескье Ш. О духе законов. М., 1956.

С. 242.

«Своя волюшка доводит до горькой долюшки». Если свобода перерастает в своеволие, подчинение сиюминутным влечениям и капризам, то такая свобода никогда не приносит индивиду долговременную пользу и счастье и способствует социальной изоляции человека.

В то же время одной из важнейших сторон ответственности является мотивация поведения индивида, та реальная причина (интерес), которая лежит в основе всех его поступков. Поступать ответственно личность может, учитывая два фактора: 1) социальные ориентиры, отвечающие интересам как самой личности, так и какой-либо общности, общества в целом и 2) использование допустимых средств для достижения поставленных целей. Отсюда — велико воспитательное воздействие гражданского общества на личность.

В то же время нельзя упускать из виду, что на формирование ответственного поведения человека в значительной мере влияет социальная среда, в которой человек постоянно вращается. А главное — ответственное поведение человека предполагает его участие в преобразующей деятельности, в том числе в политике. Вместе с тем нельзя не учитывать, что человек может быть ответственным в одних случаях, в других — нет, так же, как принимать или не принимать те или иные изменения в общественной жизни.

Ответственность в гражданском обществе помимо прочего тесно связана еще и с гражданской культурой, которая является достаточно широким понятием. Она включает в себя, в первую очередь, гражданское участие индивида в политико-правовом пространстве. Речь идет о содействии, соучастии, сочувствии, т. е. солидарности. Мотивом такого поведения (именно поведения, а не мыслей и чувств) становится потребность и стремление быть нужным и полезным для других. И роль права выступает

здесь как «условие культивирова-

ния гражданственности»17.

17 Айвазян А. А. Категория «гражданственность» и «гражданское участие» //Судьбы гражданского общества в России. Современные аспекты концептуального осмысления проблем гражданского общества Т. 2. Екатеринбург, 2004. С. 45.

Таким образом, свобода предполагает, что личность — творец общественной жизни. «Только ответственный — свободен, и только свободный — ответствен»18.

18 Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. С. 212.

—-хЗ—■*#•»—

Человек в системе объектов охраны окружающей среды

А. Ю. Пуряева

В статье 4 Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» (далее — Закон об охране окружающей среды) перечисляются все объекты охраны окружающей среды. К ним относятся: объекты охраны окружающей среды от загрязнения, истощения, деградации, порчи, уничтожения и иного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности: земли, недра, почвы; леса и иная растительность, животные и другие организмы и их генетический фонд; атмосферный воздух, озоновый слой атмосферы и околоземное космическое пространство; объекты первоочередного порядка охраны; объекты особой охраны.

Прямого указания на человека как на объект охраны окружающей среды Законом об охране окружающей среды не предусмотрено. Среди упомянутых выше объектов, в том числе, значатся животные и другие организмы и их генетический фонд.

Пуряева Анна Юрьевна — начальник

правового отдела Управления по технологическому и экологическому надзору Ростехнадзора по Республике Татарстан, кандидат юридических наук.

Статья 4 ранее действовавшего Закона РСФСР от 19 декабря 1991 г. № 2060-1 «Об охране окружающей природной среды», посвященная объектам охраны окружающей среды, также не содержала прямого указания на человека, как на объект такой охраны.

Можно ли утверждать, что человек входит в понятие организмов и в связи с этим является объектом охраны окружающей среды?

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Не все термины, определения и понятия, требуемые для раскрытия настоящего вопроса, содержатся в нормативных источниках. Поэтому обратимся к энциклопедической литературе и научным изданиям. Организм — в широком смысле — биологическая целостная система, состоящая из взаимозависимых и соподчиненных элементов, взаимоотношения и особенности строения которых детерминированы их функционированием как целого; в узком смысле — индивидуум, особь, живое существо. Каждый организм имеет уникальную генетическую структуру. Человек определяется как высший представитель отряда приматов; общественное существо, способное производить и использовать орудия труда, обладающее