ПОСЛЕДНИЕ полгода в России одной из самых обсуждаемых религиозных проблем стала перспектива тотального информационного контроля над гражданами через введение ИНН, использование штрих-кодов. Для некоторых православных ситуация усугубляется наличием в системе контроля «числа зверя» — 666. Ситуация накаляется апокалиптическими ожиданиями, и даже Заявление Священного Синода РПЦ по этой проблеме не смогло разрядить ситуацию.

На наш взгляд, наиболее разумной в этой ситуации является позиция всеми любимого и глубоко уважаемого псково-печерского старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина), точка зрения которого была не так давно опубликована на сайте «Православие-2000» (http://www.pravoslavie.ru/shengen/ioann.htm).

Письмо можно оставить и без комментариев, так как позиция архимандрита Иоанна становится ясной и очевидной с первых же строк.

«Дорогой о Господе, N!

Христос воскресе!

В отношении новых документов, проходящих через компьютер, все уже сказал Святейший и наш Синод. Сейчас эти документы, в том виде и с такой подачей, опасности для нас не представляют. Но, безусловно, что это один из этапов в подготовке к будущему страху. N, запомни и уясни для себя волю Божию: «Сыне, даждь Ми твое сердце» — не паспорт, не пенсионное удостоверение, не налоговую карточку, но сердце. Вот зачем следить-то надо неусыпно и со всем тщанием — кому мы в жизни служим, чем живем.

Любовь, радость, мир, милосердие — при любых государственных системах Богом посрамлены не будут. А если человек забыл Бога и живет наживой неправедной, молитву и Церковь из жизни даже и у священнослужителей вытеснил телевизор и всякие безобразные видеофильмы, то поверь мне, N, печать уже стоит у многих даже и при документах старого образца. Ведь через то безобразие, чем напичкивает себя современный человек, причем сам, добровольно, с любовью и желанием, уже ничего Божественное пройти и войти в человека не может.

Наше сопротивление грядущему страху одно единственное — наша вера в Бога, наша жизнь по вере. А все те смущения, смятения и неразбериха для того так властно и входят в жизнь и потому входят, что нет живой веры, нет доверия Богу. И все это вражье вытесняет спокойствие духа и благонадежие. Живи же спокойно, молись Богу и доверяй Ему. Господь ли не знает, как сохранить своих чад от годины лютой, лишь бы сердца наши были верны Ему.

Писать прошение о присвоении нам номеров мы не будем, а если их проведут без нашего на то произволения, сопротивляться не будем. Ведь получали мы в свое время паспорта и были все в системе учета государственного, так и ныне. Ничего не изменилось. Кесарево кесарю, а Божие Богу.

Вот, смотри — компьютер, который сделали пугалом нашего времени. Ведь это просто железяка, и без человека он ничто. А один человек на этой железяке наполнил мир богослужебными книгами, а другой — безобразными. Кто и как будет отвечать перед Богом? И судится Богом человеческое произволение. Вот ведь в чем дело-то.

Ты спрашиваешь о военных слухах, — о них мне ничего неизвестно, кроме той войны, которую каждый человек ведет ежедневно. Молиться надо — это и есть школа молитвы. Я тебе теоретически этого не объясню. Молитве лучше всего учит суровая жизнь. Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели. Повторить теперь во дни благоденствия такую молитву невозможно. Хотя опыт молитвы и живой веры, приобретенной там, сохраняется на всю жизнь.

Дело, N, не в количестве молитвы, дело в живом обращении к Живому Богу. Вера в то, что Господь к тебе ближе, чем кто-либо из самых близких, что Он слышит не шелест уст твоих, но слышит молитвенное биение твоего сердца и чем оно наполнено в момент твоего обращения к Богу. А ты — человек семейный и за каждого члена семьи ответственен перед Богом, а значит, за всех должно болеть твое сердце. Умудри тебя Бог. И начни-ка, N, с исполнения наказа прп. Серафима Саровского: «N, радость моя, стяжи дух мирен, и не только твоя семья, но тысячи спасутся около тебя».

Вот и все. Хочешь быть довольным и счастливым — живи в Боге, а на нет и счастья нет.

Воистину Воскресе Христос».

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «позаботься о нем; и если издержишь более (этих двух монет), я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лк. 10, 33-35). А почему Господь привёл именно самарянина, почему не башкир, или чуваш, или татарин? А потому что иудеи с самарянами не общались (см. Ин. 4, 9), они были еретики, они веровали неправильно. Поэтому всякий правоверный иудей, когда шёл на праздник в Иерусалим, Самарию обходил, много-много вёрст делал вкругаля, чтоб только не встретиться с самарянином, чтоб не оскверниться. И вот этот скверный человек, увидев, что тот ранен, а не убит, истратил на него и своё масло, и своё вино, продезинфицировал ему раны, перевязал его – а у него с собой бинтов-то не было, может быть, он одежду свою разорвал. Перевязал, посадил на своего осла и повёз. Привёз в гостиницу, говорит: «Вот, боюсь, не доедет, куда надо, пусть он у тебя побудет, вот тебе денег». Свои отдал. И говорит: «Ты не беспокойся, если дольше пробудет у тебя, чем на эти две монеты, я буду возвращаться, я тебе всё верну». Тот настолько был этим ошеломлён, что ему поверил.

И потом Господь задаёт законнику вопрос, помня, что он сказал, что главное в законе. А главное в законе любовь к ближнему и любовь к Богу. И там уже не важно, кто ты – чуваш или татарин. Или какая у тебя вера. Потому что для Бога это не важно. Ему важно, вера у тебя живая или мёртвая. Если вера твоя дальше курицы не идёт, то она мёртвая. А если вера твоя заставляет незнакомого человека, голого и грязного, омыть и на свои деньги оказать ему всякую помощь, то, значит, вера у тебя живая. Почему? Потому что очень легко что-то исполнить формально: подошёл, три рубля дал, записку написал о здравии, о упокоении, и душа спокойна. А ты попробуй, помолись! Записку написать – это каждый дурак из второго класса может. А вот молиться о упокоении души или о спасении другой души заблудшей, это уже, как святые отцы говорили, кровь проливать. А любовь, я уже много раз говорил, измеряется литрами крови, которую ты готов пролить за этого человека. Вот что ты готов для него сделать? А это как раз очень важно. Очень ценное замечание, что самарянин дал две монеты гостиннику, он своё тратил на совершенно незнакомого человека, причём на иудея, а он сам был самарярнин, а каждый самарянин знал, как к ним относятся иудеи. Помните беседу женщины-самарянки у колодца со Спасителем: «Ты со мной разговариваешь?! А иудеи же с самарянами не общаются!». Её это поразило (Ин. 4, 9). Так же и здесь: к нему подходит самарянин. Мимо прошли и священник, и левит. Кому нужно такое священство? Никому. И вот этот самарянин оказался лучше, более сведущ в законе Божьем, чем эти два специалиста по закону. Может, какие-то формальные вещи, такие как жертву принести, они умели. Можно подумать, что Богу нужны жертвы: эти волы, эти овцы. Нет, Бог сказал человеку: Сыне! Дай мне твоё сердце (Пр. 23, 26). Ничего, кроме нашего сердца, а лучше сказать, того, что в нём, Богу не нужно.

Эту и ряд последующих статей прислала нам вдова Георгия Великанова Наталья: она нашла в компьютере мужа целую папку, предназначенную для нашего сайта. Сегодня, когда Георгий уже перешел в вечность, засвидетельствовав верность Христу и Его Евангелию своей смертью, эти заметки читаются совсем по-особому.

От автора

Эти заметки родились под влиянием поистине богодухновенной книги – анонимного «Дневника православного священника» (1908), сопровождавшего Императрицу Александру Феодоровну на ее последнем Голгофском пути.

Конечно, между неизвестным, но таким близким сердцу пастырем – автором «Дневника» – и мною пролегает пропасть. Один – духовно зрелый, стоящий на незыблемом камне веры и прошедший через испытания священник, мудрость и любовь которого видны в каждой написанной им строчке, другой – мирянин, с трудом ковыляющий, а вернее – «ползущий» по пути за Христом через свои ошибки и падения.

Вероятно, многое здесь написано, по выражению святителя Игнатия (Брянчанинова), «из мнения», несет на себе печать гордости, и опытный глаз это заметит. Я не являюсь тем, о чем пишу, а предлагать людям незрелый плод, еще не подтвержденный собственной жизнью, – значит обманывать себя и других. И если есть у меня оправдание, то лишь одно: вдохновение от слова Божия, которое для нас не только раз и навсегда заключено в Библии, но вновь и вновь произносится Духом Святым в потоке Предания Церкви, находя для себя все новые избранные сосуды, к числу которых принадлежал как автор «Дневника православного священника», так и отцы и подвижники, цитируемые на этих страницах.

Поэтому пусть читатель подойдет к написанному в этих заметках с рассуждением и критикой, пусть возьмет на вооружение лишь полезное, отбросив ненужное и вредное. Прошу у всех снисхождения и молитвы о том, чтобы Господь исправил мои ошибки.

***

Господь принимает любую нашу жертву. Для Него очень, очень драгоценно каждое движение нашего сердца к Нему, каждый акт любви и отдачи, каждый поступок, мысль или слово, в которых проявилась любовь. Для Него это подарок…

И неважно, много мы подарим или мало и насколько красивая будет упаковка. Пусть кажется, что просто улыбнуться человеку – это малость, на самом деле в этом – ВСЁ. И Господь не требует от нас отдавать столько же, сколько святые или те, на чей пример мы опираемся, кому хотели бы – но не можем – подражать. Он смотрит на потенциал каждой души, на ее возможности и силы. И Его отношение к каждому из нас настолько индивидуально, уникально, что всякое сравнение здесь неуместно.

Если ты отдаешь Богу сердце – значит, твой путь правильный

Когда отдает себя Богу великий святой и когда так, пусть даже на мгновение, делает совершенно безвестный «обычный», «маленький» человек – для Бога это столь же ВЕЛИКО и дорого. Он ничего не забывает. Это имеет для Него – ВСЕЛЕНСКОЕ, КОСМИЧЕСКОЕ значение. Потому что оказывает влияние на весь космос. Одна добрая мысль, слово, даже взгляд меняет духовную атмосферу на нашей планете и приближает окончательную победу Христову.

И потому Господь, словно слуга, предстоит перед каждым из нас как единственным: «Се, стою у двери и стучу» (Откр. 3: 20). И какое горе для Него, когда дверь не открывается. Он готов стоять у этой двери ВСЮ ВЕЧНОСТЬ. «Если бы на свете жил только один человек, то и ради него Господь сошел бы, воплотился и принял Крест и смерть».

Мы много раз читали или слышали об этом, но потрясающе, когда, пусть в малой мере, ты принимаешь это в свою жизнь как откровение через отношение братьев и сестер. Встречая святого человека, видишь, как он дорожит каждой душой и ценит малейшие ростки добра и красоты в ней и сострадает, насколько возможно, до крови – до потери собственного здоровья и сил. И прямо-таки с нежной любовью подходит к тебе: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью» (Рим. 12: 10). Не следует идеализировать: все мы немощные люди. И святой может духовно, душевно и физически сокрушаться от лавины тех, кому приходится сострадать…

Если ты отдаешь Богу сердце – значит, твой путь правильный, несмотря на любые ошибки. Порой и праведники были в таких конфликтах между собой, как и «не снится» нам, обычным людям. Но Господь принимал их сердце. Оно для Него важнее, чем убеждения.

«Сыне, дай Мне твое сердце – а Я отдам тебе всего Себя».