Картина учебных заведений в Западной Европе в конце XIII – начале XVI в. представляла пеструю смесь старого и нового, отразив сложную эволюцию отмирания прежних и возникновения иных типов и видов школ.
Преобладающими учебно-воспитательными учреждениями в средневековой Европе оказались церковные школы. Они явились преемниками античной традиции. Ее наиболее заметным проявлением была латынь (хотя и искаженная), которая стала языком образованной средневековой Европы. Следы античности находим в программах семи свободных искусств, в методах средневековой школы.
Сложились два главных типа церковных учебных заведений: епископальные (кафедральные) школы и монастырские школы.
Церковные школы были доступны прежде всего высшим сословиям. Школы готовили служителей культа (внутренняя школа) и обучали мирян (внешняя школа). Учебные заведения элементарного образования именовали малыми школами, а учебные заведения повышенного образования – большими школами. Учились только мальчики и юноши (в малых школах – 7–10-летние дети, в больших – старше 10 лет). В малых школах один учитель (схоласт, дидаскол, магнискола) обучал всем предметам. По мере возрастания числа учащихся к нему присоединялся кантор, преподававший церковное пение. В больших школах кроме учителей за порядком надзирали циркаторы.
До XIII в. монастырские школы бенедиктинцев оставались наиболее влиятельными учебными заведениями такого типа. К XIII в. влияние бенедиктинцев на духовную жизнь падает. Общество справедливо обвиняло многих членов ордена в разврате и излишествах.
Первенство в организации монастырских школ захватили орден капуцинов-францисканцев (создан в 1212) и орден доминиканцев (создан в 1216). В школах капуцинов обучались по преимуществу дети высших сословий. Во главе учебных заведений орденов стояли видные богословы – Роджер Бэкон (ок. 1214–1292), Фома Аквинский (1225/26–1274).
Церковные школы были важным местом религиозного воспитания. В них изучали Библию, богословскую литературу. Почти в полном пренебрежении было физическое воспитание. Впрочем, нельзя говорить, что школа полностью забывала, что имеет дело с детьми. Порою устраивались «дни веселья», когда разрешались игры, борьба и пр. Хотя формально каникул не существовало, дети могли отдохнуть от учебы во время многочисленных церковных праздников. В школах царили жестокие наказания, которые рассматривались как естественное и богоугодное дело. Призывы немногих мыслителей отказаться от телесных наказаний оставались, как правило, неуслышанными.
Подавляющее число церковных школ ограничивалось начальным образованием. Школа капуцинов знакомила с религиозным учением и давала общую подготовку (письмо, счет, пение); иногда к этому добавляли начала астрономии.
Основными учебными книгами были Абецедарий и Псалтырь. Абецедарием называлось пособие, написанное на латыни, которое напоминает современный букварь. Пособие приобщало учеников к основам христианской веры. Работа с учащимися по этому пособию сопровождалась устными наставлениями на родном языке. При изучении Абецедария происходило деление учащихся на тех, кто завершал обучение на элементарном уровне, и тех, кто продолжал учебу. Псалтырь (книгу псалмов) сначала заучивали наизусть, а потом (после усвоения алфавита) читали. Затем учили письму.
Церковные школы, в которых давалось повышенное образование, исчислялись единицами. В них обучали по программе семи свободных искусств, обычно включающих следующие дисциплины: грамматику (с элементами литературы), диалектику (философию), риторику (включая историю), географию (с элементами геометрии), астрономию (с элементами физики), музыку, арифметику.
Программа семи свободных искусств делилась на две части: низшую – тривиум (грамматика, риторика, диалектика) и высшую – квадривиум (арифметика, география, астрономия, музыка). Особенно основательно изучались дисциплины, которые являлись базовыми для будущих священнослужителей, – грамматика и музыка. Грамматика была главным учебным предметом. Изучение латыни начиналось с усвоения простейших фраз и элементарных правил (правила были весьма сложными, например, знаки препинания появились только в VIII в.). Учебники, которыми пользовались, постепенно упрощались, становились доступнее. Впрочем, доступность понималась своеобразно. Так, некоторые учебные пособия излагали латинскую грамматику и Библию в рифмованном виде. После усвоения грамматики переходили к изучению литературы. Сначала читали короткие литературные тексты (басни или др.). Далее приступали к правилам стихосложения, читали поэтические сочинения. Учитель рассказывал о личности поэта, кратко сообщал содержание его произведений. Выбор литературы был крайне консервативным. Прежде всего, это были труды отцов церкви. В программу входили также сочинения Катона, Сенеки, и некоторых других античных авторов. Классическая греческая литература изучалась в латинских переводах, поскольку греческий язык был выведен из программы, так же, как и новейшие языки. Диалектика (философия) и риторика преподносились одновременно. Первая учила правильно мыслить, строить аргументы и доказательства, т.е. часто выступала и как логика. Вторая учила правильному построению фраз, искусству красноречия, которое высоко ценилось у служителей культа и аристократии. Обучение философии опиралось в первую очередь на произведения Аристотеля. Кроме того, предлагались для заучивания тексты из сочинений святого Августина и других отцов церкви. Программа по арифметике предусматривала не столько овладение четырьмя арифметическими действиями, сколько усвоение мистического толкования чисел. Считалось, что мир устроен Богом с помощью чисел, и последним приписывались чудесные свойства. Уроки геометрии давали представление об устройстве обитаемого пространства с помощью чисел. Число нс отделялось от пространственной формы. Каждая цифра соответствовала своей геометрической фигуре. В соотношении фигур и чисел пытались найти глубокий нравственный и философский смысл. Собственно геометрию изучали по скудным отрывкам из работ Евклида. Географическое образование и астрономия были развиты крайне слабо. Основные географические сведения черпали из арабских источников. Немногие знали о путешествиях викингов в Винланд (нынешняя Северная Америка). Астрономия носила прежде всего прикладной характер и была связана с вычислениями череды многочисленных церковных праздников. Школяры должны были отчетливо знать наизусть «Цизиоланус» – праздничный церковный календарь из 24 стихов. Изучали Птолемееву систему мира. В силу неразвитости собственных знаний использовали труды арабских астрономов, па основе которых были созданы первые трактаты европейских ученых, например, «астрономические таблицы» (XII в.). В музыкальном образовании наименьшее внимание уделялось обучению игре на инструментах. Главным считалось знакомство с духовной и светской музыкой как источником гармонии между природой, человеком, обществом и Богом. Музыке обучали с помощью нот, обозначаемых буквами алфавита.
Универсальными методами обучения были заучивание и воспроизведение образцов. Бытовало убеждение, что усидчивость – наилучший способ овладения христианским школьным знанием. «Сколько напишут букв на пергаменте школяры, столько ударов они нанесут дьяволу», – таков был девиз школы.
В итоге церковные школы раннего Средневековья принесли немного пользы. Детям из низших слоев, т.е. абсолютному большинству населения, доступ к образованию оставался закрытым. Уровень подготовки был крайне низким. В университетах XIII– XV вв. первогодков нередко обучали элементарной латинской грамоте, поскольку те нс смогли овладеть сю в школе.
Тридентский Вселенский собор католической церкви (1545– 1563) принял «Катехизис собора», согласно которому повсеместно открылись католические воскресные школы для низовых групп населения и начальные учебные заведения для знати.
В католических приходских воскресных школах обучали чтению Библии на латыни. Этим же занимался ряд католических конгрегаций, создававшие школы для бедных, благочестивые школы и пр. Дети состоятельных родителей получали начальное образование в особых учебных заведениях либо в школах полного общего образования. Программа такого обучения состояла как минимум из чтения, письма, счета, церковного пения.
В европейских странах возрастало число школ начального обучения, учреждавшихся властями и общинами. К таким учебным заведениям относились, например, «малые» школы (Франция), «угловые» школы (Германия). В них учили читать, петь псалмы. Особые помещения у школ имелись крайне редко и только в городах. В сельской местности учитель с учениками кочевали из дома в дом. Обычно все ученики занимались вместе. В первой половине XVII в. появляются школьные классы, где учеников делили но уровню подготовки.
Место священника-учителя в начальной школе с XV в. постепенно занимает специальный преподаватель. Положение профессионального учителя меняется. Он живет на «школьные деньги» и на плату натурой от общины и прихожан. С конца XVI в. распространился принцип оплаты труда учителя общиной. Это свидетельствовало об усилении независимости школы от церкви, хотя назначение учителя по-прежнему согласовывалось со служителями культа. Профессиональный уровень учителей, особенно в школах для малоимущих, был весьма низким. Учителями часто становились неудачники, случайные люди: бывшие школяры, ремесленники, солдаты и пр.
Воспитание в учебных заведениях элементарного образования проходило в рамках религиозных римско-католических догматов. В школах элементарного обучения царило словесное мнемоническое обучение. Тем нс менее, наметился известный прогресс в формах и методах преподавания и учения. В середине XV в. в обучении счету переходят от римских цифр к арабским. В XVI в. в преподавании родного языка отказываются от автоматического запоминания отдельных слов и обучают по звукам и буквам. Появляется классная доска. В XVII в. повсюду вместо угля пишут перьями. Наряду с абакой появляются кубики и жетоны. С XVI в. составляются специальные детские учебные пособия, например, упомянутые «малые Катехизисы». Они были доступнее и меньше по объему, чем те, которыми пользовались учителя.
Распространение элементарного образования шло медленно и трудно. Большой урон образованию народа причиняли непрестанные войны, во время которых исчезали школы, гибли учителя.
Элементарное образование можно было получить прежде всего в городах. В сельской местности царило невежество. Полное начальное образование было доступно лишь верхушке общества. Состояние элементарного обучения в Западной Европе в первые десятилетия XVII в. было столь удручающими, что некоторые исследователи вообще отказываются видеть в нем сколько-нибудь заметный прогресс. Один из таких ученых – Ш. Летурно писал: «Если Европа не оглупела окончательно, то только потому, что вследствие малого числа особенно низших школ масса населения вовсе нс училась и жила в относительно здоровом невежестве».
В конце XIII–XV вв. продолжался процесс выхода школьного образования за стены церквей и монастырей. В первую очередь это выразилось в развитии ранее появившихся в недрах церковного образования так называемых городских школ, деятельность которых тесно связана с ростом городов, укреплением социальных позиций горожан, нуждавшихся в близком их жизненным потребностям образовании.
Развитие городских школ происходило по-разному, например, путем трансформации приходских школ. Так возникали, например, в Париже малые школы. В 1292 г. насчитывалось 12 таких школ, в том числе одна для девочек, в 1380 г. – 63 школы, включая 22 женских. В них учились дети представителей высших сословий. К окончанию обучения приобретали умения читать, писать и считать; немного знали латинскую грамматику. Выпускник получал звание клирика, что в дальнейшем позволяло ему стать учителем или священнослужителем.
Городские школы рождались и из системы ученичества, из цеховых и гильдейских школ, а также школ счета для детей торговцев и ремесленников. Возникавшие в XIII–XIV вв. цеховые школы содержались на средства ремесленников и давали общеобразовательную подготовку (чтение, письмо, счет, элементы геометрии и естествознания). Обучение велось на родном языке. Сходная программа была и у возникавших тогда же гильдейских школ. Появляются городские школы, где преподавание ведется на латинском и родном языках, а также аналогичные учебные заведения для девочек.
Городским школам пришлось преодолевать жесткий надзор церкви. Католическая церковь справедливо видела в них опасных конкурентов церковному образованию. Церковники урезали программы, утверждали кандидатуры учителей. Постепенно города избавлялись от подобной опеки, отвоевывали право определять программу, назначать преподавателей.
Обычно городскую школу открывал нанятый общиной педагог, которого часто именовали ректором. Тогда на улицах можно было увидеть, например, такое объявление: «Кто желает научиться быстро читать и писать, тот может этому здесь выучиться за небольшое вознаграждение». Ректор сам подбирал себе помощников. Учителями поначалу становились прежде всего духовники, позже – бывшие студенты университетов. Учителя получали плату деньгами и натурой (оплата производилась нерегулярно и была меньше, чем в церковных школах). По истечении контракта педагогов могли уволить, и они подыскивали работу в другом месте. В результате возникла особая социальная группа – бродячие учителя.
Программа городских школ по сравнению с программой церковных заведений носила более прикладной характер. Кроме латыни, изучались арифметика, элементы делопроизводства, география, техника, естественные науки.
Происходила определенная дифференциация городских школ. Часть из них, например, школы счета, давали элементарное образование и готовили в латинские (городские) школы.
Латинские школы и ряд других учебных заведений в свою очередь давали образование повышенного типа. К ним относились, например, возникшие в XIV–XV вв. во Франции коллегии – светские учебные заведения, которые служили связующим звеном между начальным и высшим образованием. Коллегиями могли пользоваться дети малоимущих слоев населения. В середине XV в. они превращаются в коллежи – учебные заведения общего образования при университетах. Эти учреждения ведут начало с постоялых дворов для неимущих школяров и стипендиатов. Первые коллежи возникли при Сорбонне и Наваррском университете. Статусом 1452 г. ученикам коллежа вменялось публично экзаменоваться на факультетах университетов. В XVI в. коллежи были платными с бесплатными пансионами и экстернатами. Ученики изучали частично или полностью курс наук соответствующего факультета. Постепенно коллежи отпочковывались в самостоятельные учебные заведения повышенного общего образования.
Особое место в системе западноевропейского школьного образования XV – начала XVII в. занимали традиционные учебные заведения для дворянства – дворцовые школы, которые получили распространение в небольших государствах Германии и Италии. Дворцовые школы своеобразно ответили на новые веяния в педагогической теории и практике. В них причудливо сочетались враждебность к новой образованности и следование идеям Возрождения. Обыкновенно учащихся дворцовых школ готовили к деятельности на государственном, военном и церковном поприщах. Программа была несколько объемнее гимназической и приближалась к университетской. Лучшие дворцовые школы (в Мантуе под руководством В. де Фельтре), в Ферраре под руководством Г. Гуарини) обращали особое внимание на гражданское воспитание, умственное и физическое развитие воспитанников, в результате чего были объединены лучшие традиции рыцарского воспитания и новые идеи гуманистического образования.
В числе воспитанников В. де Фельтре оказалось до 80 отпрысков знати и представителей высших сословий Мантуи. Так появилось учебно-воспитательное учреждение Дом счастья. По суждению В. де Фельтре, воспитание должно было содействовать гармоническому развитию «тела, ума и сердца». В школе дети постоянно и много упражнялись физически: занимались верховой ездой, спортивной борьбой, фехтованием, стрельбой из лука, бегом, плаванием; проводились военизированные игры. Наставники следили за соблюдением воспитанниками правил личной гигиены, умеренности в еде. Девизом умственного образования были слова В. де Фельтре: «Я хочу научить учеников мыслить, а не болтать вздор». Основой учебной программы являлись классические языки и литература. Предпочтение отдавали чтению и комментированию поэм Гомера, произведений Демосфена, Вергилия, Цицерона. Кроме того, изучались математика, логика, живопись, музыка, правила этикета, осваивалось искусство танца. Педагогическим новшеством было совместное обучение и воспитание мальчиков и девочек. Важное место занимало нравственное воспитание, окрашенное христианской религией (Витторино де Фельтре лично преподавал религию). Руководитель Дома счастья избегал телесных наказаний («в одной любви заключается радость и достоинство учителя»). Особое значение придавалось пробуждению у учеников стремления к самосовершенствованию («умственному честолюбию»).
Руководитель дворцовой школы Гуарини да Верона Гуарини (ок. 1374–1446) непременными компонентами школьного обучения считал не только классическое образование, но и новые языки и литературу, естественно-научную подготовку, что явно шло вразрез со средневековой традицией. Оценивая педагогическую значимость подобного образования, Г. Гуарини указывал: «Ни одна из отраслей знания не охватывает такого множества предметов, как та ученость, которую я пытался описать». Школа для знати в Ферраре, которой руководил Г. Гуарини, давала такое образование. Здесь было больше, чем обычно, занятий по естественно-научному циклу, велось обучение некоторым профессионально-трудовым навыкам.
Г. Гуарини, представитель итальянского гуманизма, воспитатель в ряде знатных семей, профессор университета в Ферраре
ЦЕРКО́ВНО-ПРИХОДСКИ́Е ШКО́ЛЫ, система начальных школ при приходах Русской церкви, действовавшая в 1804–1917. Создание начальных приходских училищ было предусмотрено реформой 1804, направленной на формирование 4-ступенчатой образовательной системы (также включала уездные училища, губернские гимназии и университеты в гл. городах). Эти училища должны были давать детям из всех сословий (преим. крестьянским) начальное образование и готовить к поступлению в уездные училища. Однако реализация реформы шла медленно. В 1836 Синод издал «Правила о первоначальном обучении поселянских детей» о создании Ц.-п. ш. (церковных школ, священнич. школ или школ для поселянских детей). В 1839 действовало ок. 2 тыс. школ, в 1851 – 4713 школ (93350 уч-ся). В ходе реформ нач. 1860-х гг. число школ значительно возросло (в 1865 в ок. 20 тыс. Ц.-п. ш. учились ок. 400 тыс. детей), но после церковной реформы 1867–69 резко снизилось.
ISSN 2078-9823
DOI: 10.15507/2078-9823.040.017.201704.063-072
УДК 94(470):2-472″18/19″
О. В. Кошина
ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева», Саранск, Россия,
e-mail: koshinaolga@rambler.ru
ЗАКОНОУЧИТЕЛЬ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ШКОЛЫ: ДУХОВНЫЙ ПАСТЫРЬ ИЛИ РЯДОВОЙ УЧИТЕЛЬ?
Автор исследует проблему общественного статуса и социальной роли законоучителя в дореволюционной школе. Речь идет об обязанностях, жаловании, наградах законоучителей начальных и средних училищ. Статья посвящена также вопросу о том, как законоучители выполняли школьные обязанности. Многие инспекторы народных училищ критиковали законоучителей за небрежное отношение к преподаванию Закона Божьего. В архивных документах выявлены случаи непростых взаимоотношений законоучителей и светских учителей по поводу методов воспитания. Автор исследует причины того, почему священники не выполняли свои обязанности по отношению к школе. Приведены материалы съездов законоучителей, где высказывались две точки зрения на миссию законоучителя и роль Закона Божьего в школе. Одни современники считали, что законоучитель — это рядовой педагог, а Закон Божий — обычный школьный предмет Другие настаивали на особой миссии законоучителя как духовного пастыря населения, а закону Божьему отводили роль главного воспитательного инструмента дореволюционной школы. Автор приходит к выводу о том, что многие законоучители по-прежнему являлись духовным авторитетом для учеников, учителей и местного населения. Однако загруженность церковными службами и заботами о своем хозяйстве не позволяла священникам прилежно выполнять школьные обязанности Некоторые священнослужители не имели законченного богословского образования. Несмотря на общее снижение религиозного настроя в обществе принижало роль законоучителей как духовных наставников населения, многие из них по-прежнему являлись нравственным примером для учеников, родителей и учителей
Ключевые слова: духовенство, законоучитель, светский учитель, начальная школа, средняя школа, Закон Божий, училищный совет, инспектор народных училищ, съезд, Святейший Синод, пастырь.
O. V. Koshina
National Research Ogarev Mordovia State University, Saransk, Russia,
e-mail: koshinaolga@rambler.ru
CATECHIST OF PRE-REVOLuTIONARY SCHOOLS:
spiritual mentor or ordinary teacher?
© Кошина О. В., 2017
Введение
Проблема изучения социального статуса и общественной роли священнослужителя в дореволюционном образовательном пространстве вызывает интерес в связи с тем, что в середине XIX — начале ХХ в. приходские священники были самым многочисленным слоем провинциальной интеллигенции. Например, в Пензенской губернии в 1858 г. численность представителей духовного сословия составляла 7 035 человек, в то время как дворян было всего 4 634 человека . Обратной стороной разрастания сословия священнослужителей стало их постепенное обнищание.
При этом именно сельские приходские священники являлись главными трансляторами культуры и грамотности на сельское население до того времени, пока не сформировался массовый слой светского сельского учительства начальных школ. Произошло это формирование только к концу XIX в. Но и тогда вплоть до революционных преобразований 1917 г. священники продолжали выступать в традиционной для себя роли учителей церков-но-приходских училищ, а также выполняли обязанности законоучителей в начальных и средних учебных заведениях всех типов.
Законоучители участвовали в работе педагогических советов учебных заведений, проводили религиозно-нравственные чтения, организовывали паломничество к святым местам, контролировали посещение учителями и учащимися исповеди и причащения. Законоучитель помимо преподавания Закона Божьего должен был руководить молитвой учеников, чтением ими религиозных книг, наставлять учеников в соблюдении постов и правил церкви.
Методы
При создании данной статьи применялся историко-сравнительный метод, позволивший сопоставить доходы законоучителей с доходами светских учителей. Элементы статистического анализа помогли выявить численность священнослужителей в изучаемый период в сравнении с количеством дворянства, проследить динамику численности слоя законоучителей и их место в учительской корпорации. Использование историко-социологического подхода способствовало анализу социальной функции законоучителей в российском дореволюционном образовательном пространстве. Взгляд на проблему с точки зрения социокультурного подхода помог определить ду-
64 Гуманитарий : актуальные проблемы том 17 № 4 2017
гуманитарной науки и образования ‘ » ‘
ховно-нравственный потенциал законоучи-тельства в воспитании учеников, родителей и местного населения в целом.
Результаты
Исследование социально-экономического положения и социально-педагогической роли законоучителей дало следующие результаты. По подсчетам Фальборка и Чарнолусского, в 1880 г. в 60 губерниях Европейской России было 22 270 сельских народных училищ всех ведомств и наименований. В них насчитывалось 36 955 педагогов. Среди них было 12 566 законоучителей, 19 511 учителей и 4 878 учительниц. В начале ХХ в. в связи с ростом числа начальных училищ законоучителей было уже около 23 000 человек . То есть законоучители в конце XIX в. составляли почти третью часть всего педагогического состава начальных школ. В начале ХХ в. их численность выросла в 2 раза. В 1866 г. в духовных семинариях для привлечения священников в школу и повышения качества преподавания Закона Божьего вместо упраздненных естественно-научных дисциплин была введена педагогика.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Жалование законоучителя начальной школы было намного скромнее заработной платы светского учителя. В сельских школах разных ведомств учительский оклад колебался от 200 до 500 рублей в год, а законоучители получали от 100 до 150 рублей. Многие из них исполняли школьные обязанности бесплатно . По данным О. В. Фидченко, в 1907 г. в России «платно работало лишь 7 374 законоучителя, в то время как 19 400 человек работало бесплатно». Таким образом, по подсчетам историка, почти % преподавателей Закона Божьего не получали платы за свой труд . Но следует иметь в виду, что преподавательское жалование для законоучителя было дополнительным источником дохода помимо его доходов в церкви и от приусадебного хозяйства.
В средних учебных заведениях положение священнослужителя было иным. Заработная плата законоучителя не уступала жалованию многих учителей-предметников. В Приходно-расходной книге Саранской женской гимназии за 1914 год зафиксировано: «Выдано законоучителю священнику А. В. Виноградскому за апрель 100 рублей, начальнице гимназии Е. А. Дельдинг за апрель 83 рубля, учительнице русского языка за май 73 рубля, учительнице арифметики 80 рублей, учителю физики 45 рублей, учителю истории 142 рубля, учительнице французского языка 102 рубля, классной надзирательнице 30 рублей» .
На законоучителей распространялись правила о наградах, полагавшихся учителям за усердие и выслугу лет. В 1912 г. вышла книга «Делопроизводство учителя начального училища». Согласно этой книге, священник, прослуживший в должности законоучителя 25 лет, награждался орденом Святой Анны III степени .
В конце XIX — начале ХХ в. стало «общим местом» критиковать законоучителей за низкую педагогическую подготовку и нежелание исполнять свои законоучительские обязанности. Многие современники (земские деятели, члены училищных советов) высказывали недовольство тем, что местные священники занимались преподаванием Закона Божия небрежно и нерегулярно. Инспектора народных училищ подтверждали факт невнимания сельского духовенства к народной школе.
Из журнала «Вестник воспитания» за 1901 г. узнаем, что многочисленные проверки народных школ выявляли: «по Закону Божию пройдено весьма мало», «содержание урока часто заучивается дословно, без понимания и пользы» . Учителя часто обвиняли законоучителей в невнимании к своим обязанностям по школе. В 1895 г. учитель Любицкого сельского начального народного училища Николаевского уезда Самарской губернии обратился к
законоучителю этого училища: «Согласно циркулярного предписания господина Инспектора народных училищ Николаевского уезда, Вы обязаны объявлять несколько раз в церкви крестьянам о начале учения в училищах и о приеме в оное, но уже очень короткое время осталось до учения, а Вы ничего не делаете, не помните своих обязанностей по училищу» .
Архивные документы сохранили факты разногласий между учителями и законоучителями начальных училищ по поводу приемов воспитания. В 1910 г. инспектору народных училищ Курмышенского уезда Симбирской губернии Романову жаловался законоучитель Нарватского министерского училища священник В. Воскресенский: «Ученики перестали слушаться учителя. Я предлагаю поставить учеников на колени, пока не попросят прощения у него. И что же: трое из них пошли и встали, а один заявляет, что он не пойдет, а бросит учиться. Учитель молчит, а меня это положительно вывело из терпения, и я силой вытащил ослушника из-за стола и заставил стать на колени. Учитель кричит при учениках: «Это бесчеловечно, жестоко так наказывать учеников. Вас самого поставить на колени, как Вам покажется?» .
Священник в этой ситуации выступил за беспрекословное подчинение старшим. Учитель настаивал на уважении к личности ученика. Противоречия между учителем и законоучителем училища были нередким явлением в школе того времени. В этих конфликтах помимо возможного взаимного личного неприятия проявлялось соперничество в степени влияния на детей, разные представления о задачах и методах воспитания.
Сохранилось множество отзывов земских управ, училищных советов и инспекторов народных училищ о неудовлетворительном преподавании Закона Божьего. Уездные училищные советы Симбирской и Ярославской губерний сообщали в 1907-08
учебном году, что дети нетвердо знали молитвы и заповеди, что преподавание Закона Божьего носит сухой, книжный характер .
Как свидетельствуют источники, основной причиной невнимания священнослужителей к школьным обязанностям была их загруженность заботами о приходе и занятиями сельским хозяйством для содержания семьи. Штатный смотритель Чем-барского уезда сообщал в 1867-68 учебном году: «Во многих церковно-приходских школах дела идут неудовлетворительно. Большая часть уездного духовенства занимается обработкой земли, что отвлекает их от школы» . Действительно, многие священники, несмотря на рост их численности, имели по несколько сел на попечении. Это вынуждало их тратить много времени на исполнение непосредственных обязанностей священнослужителя. Доходы приходского священника были более чем скромными, как правило, они все были заняты огородами, пытаясь прокормить свои нередко многодетные семьи. Школа в этом круге обязанностей отступала на последнее место. Тем более что обязанности законоучителя часто исполнялись без вознаграждения.
Пензенские губернские ведомости за 1900 г. писали: «Члены причта пропускают уроки вследствие требоисправлений, особенно в дни храмовых праздников и эпидемий» . В 1895 г. священник с. Костычей Н. Благосклонов оправдывался перед епископом Самарским и Ставропольским Гурием: «Инспектор народных училищ Самарского уезда обвиняет меня в неисполнении обязанностей законоучителя. Однако у меня 2 прихода, 6 000 душ населения, 11 деревень, 2 церковно-при-ходских школы и только один член причта в помощниках» .
На одном из съездов законоучителей делегаты называли и другие причины проблем в преподавании Закона Божьего: не-
6 6 Гуманитарий : актуальные проблемы том 17 № 4 2017
гуманитарной науки и образования ‘ » ‘
достаточное количество часов на его изучение, загруженность учеников изучением других предметов и светский характер их преподавания, что вступало в противоречие с религиозной картиной мира на Законе Божьем . Особенно ярко эта ситуация проявлялась в земских школах и городских училищах, где общий характер преподавания и состав преподавателей были ориентированы на рациональное знание и светский характер трактовки учебного материала.
На съезде отцов — наблюдателей церковных школ Саратовской епархии в 1914 г. в докладе Сердобского уездного наблюдателя священника Д. В. Орлова говорилось о недостаточной подготовке законоучителей церковных школ, не имеющих законченного богословского образования . Действительно, даже в церковно-приходских школах уровень подготовленности большинства законоучителей ограничивался начальным церковным образованием. Не имея широкого культурно-религиозного кругозора, многие законоучители не могли глубоко и убедительно преподать детям сложный и тонкий предмет Закон Божий.
Еще одной объективной причиной сдержанного отношения многих законоучителей к своим школьным обязанностям было общее снижение религиозности и набожности в обществе в целом. По данным исследователя В. А. Дворянова, «в условиях падения авторитета официальной церкви и роста количества раскольников… количество прихожан, демонстративно игнорировавших церковные службы, составляло 9 % и 8 % мужского и женского пола соответственно» .
Стремительное распространение нигилизма и светского сознания в конце XIX в. не могло не коснуться школы. Многие учителя, особенно выходцы из городской разночинной интеллигенции, не были людьми воцерковленными. Они несли скепсис по отношению к церкви как к институту и вне-религиозное мышление в школьные клас-
сы. Сами не посещали утреннюю молитву, не соблюдали постов, подавая тем самым ученикам пример нерелигиозного поведения. Священникам-законоучителям непросто было в такой атмосфере нести «слово Божье» детям. Атмосфера критического восприятия религиозных истин складывалась и в некоторых семьях учеников. Поэтому Закон Божий дети обычно воспринимали как скучную, формальную дисциплину, включенную в школьную программу.
Подтверждение тенденции к распространению светской модели поведения в школьной среде мы находим в отчетах инспекторов народных училищ. В 1886 г. директору народных училищ Самарской губернии поступило донесение от инспектора народных училищ Бугурусланского и Бугульминского уездов: «В Бугурусланском городском двухклассном училище мне пришлось не раз заметить, что на общей молитве из учащих присутствует только один заведующий училищем. Прочие же учащие, не исключая и отца законоучителя, на молитву приходили к концу ея, или прямо шли на уроки, а после уроков шли домой, не дождавшись молитвы». Школьные власти предпринимали меры для поддержания религиозных настроений учителей и учеников. Тот же инспектор пишет, что счел долгом высказать педагогическому совету училища мнение о вредном педагогическом значении такого отношения преподавателей к общей молитве. Педагогический совет училища принял постановление: обязательное посещение молитвы всеми педагогами .
Распоряжение Инспекции училищ после осмотра школ Ардатовского уезда Симбирской губернии в 1893 г. гласило: учителю во время богослужения в церкви становиться на клирос и петь вместе с учениками, не оставлять без объяснения слова, такие, как «всенощная». Читать молитвы утренние перед началом урока по молитвослову. Стоять на богослужении даже тогда, когда
оно происходит под руководством законоучителя . Училищные власти пытались административным путем сформировать прилежание учителей к церкви, помочь своим участием законоучителю сохранить религиозную атмосферу в школе.
В 1906 г. Святейший Синод издал «Правила о назначении законоучителей в народные училища». Согласно им был создан институт наблюдателей за духовно-нравственной частью школ. В некоторых губерниях это повлекло за собой возникновение распоряжений местных духовных властей сообщать о случаях нерадения о духовно-нравственном воспитании предводителю дворянства, архиерею и в училищный совет. Наблюдатели проверяли, у всех ли детей крестики на шее, прислуживают ли они в церкви, везде ли совершаются в школах утренние молитвы. Одни циркуляры училищных советов губерний рекомендовали обязательно ходить с детьми в церковь, другие — начинать и заканчивать учебный день молитвами. Достаточно было учителю не пойти с детьми в церковь, и законоучителю он казался «безбожником и развратителем народной нравственности» . Распоряжения Святейшего Синода и местных училищных властей объяснимы в период революции 1905-1907 гг. Церковь и власть пытались сохранить религиозные настроения населения, которые виделись им залогом народного послушания.
Обсуждение
В изучаемый период сложились две точки зрения на роль законоучителей в системе образования. Сторонники развития светской начальной школы считали, что вышеназванные правила приведут к чрезмерному усилению влияния законоучителей на светскую школу, к ухудшению взаимоотношений учителя и законоучителя, к показной религиозности, клерикализму вместо общего духовного развития детей, насаждению религиозной нетерпимости . Они обращали внимание на содержание религи-
озно-нравственного воспитания, которое не ограничивается наличием крестика на шее и посещением молитвы по обязанности.
Сторонники религиозного образования смотрели на роль законоучителя и Закона Божия в школе иначе. Один из докладчиков II съезда законоучителей светских средних учебных заведений Волынской епархии в 1913 г. говорил о том, что если убрать Закон Божий из школы, то через 20 лет общество проникнется поголовным нигилизмом .
Участники всероссийского съезда законоучителей светских среднеучебных заведений 1909 г. в Санкт-Петербурге обратили внимание на важность изменения качества преподавания Закона Божьего. Среди обязанностей законоучителя называли требования вникать в индивидуальное религиозно-нравственное состояние и настроение учеников, примирять учеников друг с другом и при необходимости с наставниками . Таким образом, священнослужитель, по мнению участников съезда, не должен был ограничиваться формальными обязанностями преподавателя своего предмета, он мог выполнять роль истинного духовного пастыря, наставника для учеников, посредника в конфликтах с другими учениками и преподавателями, а также образца для подражания в религиозно-нравственной сфере.
Важными воспитательными средствами съезд признавал открытие при учебных заведениях христианских содружеств учащейся молодежи, паломничество учащихся по «святым» местам под руководством законоучителя. Для нравственного воздействия на учащихся предлагалась классная беседа законоучителя в начале учебного года о надлежащем поведении учеников . Таким образом, особая роль отводилась законоучителю и во внеклассной деятельности при школе, чтобы ученики были вовлечены в процесс духовно-нравственного становления в широком культурном контексте.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
По поводу характера преподавания Закона Божьего в начальной и средней школе
68 Гуманитарий : актуальные проблемы том 17 № 4 2017
гуманитарной науки и образования ‘ » ‘
на рубеже XIX-ХХ вв. сложились две точки зрения. Большинство деятелей просвещения видели в Законе Божьем обычный школьный предмет. Для поднятия его статуса и повышения качества преподавания эти педагоги говорили о необходимости систематизации учебного материала и оценивания Закона Божьего школьными отметками . Они ограничивали воздействие предмета влиянием на рациональную сферу восприятия.
По мнению другой части деятелей образования, на Закон Божий нельзя смотреть как на предмет общеобразовательный. «Целью преподавания Закона Божьего является удовлетворение естественных, самой природой человека вызываемых религиозных запросов и развитие религиозных чувств, религиозные чувства и настроения. не поддаются школьному изучению, усвоению силами ума» . Поэтому уроки Закона Божьего, на их взгляд, имеют целью не только передачу религиозных знаний, но и воспитание религиозных чувств. Исходя из второй точки зрения, большое значение в преподавании Закона Божьего отводилось личностным качествам законоучителя. Качество преподавания этого тонкого предмета зависело в таком случае от уровня богословского образования законоучителя, общей культуры педагога, его нравственных качеств и отношения к делу.
Сходные проблемы поднимались на Втором съезде законоучителей средних светских учебных заведений Волынской епархии в Житомире в 1913 г. На съезде говорилось, что объяснения догматические и богослужебные нужно постоянно сближать и разъяснять с точки зрения добра и зла, поясняя при этом, что умственное и нравственное просвещение без веры Христовой и вне церкви невозможно . Участники съезда видели в преподавании Закона Божьего особую миссию: воспитание нравственных чувств детей, которое вне религиозного контекста, по их мнению, невозможно.
Как считал автор исторического очерка о преподавании Закона Божия в России, изданного в 1874 г., протоиерей Д. П. Соколов: «К сожалению, у нас большею частию идет одно обучение Закону Божию, а не воспитание в этом Законе. Поэтому до тех пор, пока класс Закона Божия не примет характера религиозного, а законоучитель не станет духовным отцом и представителем Церкви Божией, изучение этого предмета останется простой выучкой, а законоучитель — простым учителем» . Церковные деятели смотрели на роль законоучителя шире: как на проводника духовно-нравственного формирования личности ребенка.
Заключение
Таким образом, проблема общественного статуса и социальной роли законоучителя в дореволюционной школе волновала многих современников: и светских деятелей образования и церковных служителей. Священнослужители и деятели образования организовывали съезды законоучителей и обсуждали в печати способы наиболее эффективного преподавания Закона Божьего и поднятия авторитета законоучителя.
Проблем у законоучителей в дореволюционной школе было немало. Это и недостаток средств к существованию, особенно у сельских священников, и загруженность заботами о приходах, и необходимость заниматься хозяйством, чтобы содержать семью. Многим законоучителям начальных школ не хватало законченного богословского образования, культурного кругозора и хорошей методической подготовки. Источники свидетельствуют о случаях непростых взаимоотношений законоучителей и светских учителей из-за различных подходов к вопросам воспитания. Уровень набожности и религиозности в обществе в целом снижался. В этих условиях даже очень старательному и талантливому законоучителю было трудно выполнять воспитательные и наставнические функции по отношению к
ученикам, учителям и населению в целом.
На рубеже Х1Х-ХХ вв.в сложилось две точки зрения на миссию законоучителя и роль Закона Божьего в школе. Одни современники считали, что законоучитель — это рядовой педагог, а Закон Божий — обычный школьный предмет. Поэтому изучать его нужно также, как все остальные предметы и оценивать отметками. Другие деятели
образования настаивали на особой миссии законоучителя как духовного пастыря населения, воспитателя нравственных чувств учеников. А Закону Божьему отводили роль главного воспитательного инструмента дореволюционной школы. Эту миссию, несмотря на множество трудностей, выполняли многие законоучители и по-прежнему являлись духовным авторитетом для учеников, учителей и местного населения.
Библиографический список
1. Государственный архив Пензенской области. — Ф. 81. — Оп. 1. — Д. 700.
2. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). — Ф. 768. — Оп. 1. — Д. 22.
3. ГАУО. — Ф. 768. — Оп. 1. — Д. 44.
9. Пензенские губернские ведомости. — 1900. — № 77.
11. Соколов Д. П. Исторический очерк преподавания Закона Божия, с указанием учебных руководств и пособий // Руководство к преподаванию общеобразовательных предметов, входящих в курс: домашнего обучения, народных, городских и реальных училищ, мужских и женских гимназий и прогимназий, женских институтов, духовных училищ и семинарий и всех других общеобразовательных заведений / под ред. Н. Х. Весселя. — СПб., 1874. — Т. 2, Ч. 2.
14. Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГА РМ). — Ф. 55. — Оп. 1. -Д. 34.
15. ЦГА РМ. — Ф. 75. — Оп. 2. — Д. 35.
16. Центральный государственный архив Самарской области. — Ф. 360. — Оп. 46. — Д. 25.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
17. Церковно-школьное дело в России // Вестник воспитания. — 1901. — № 7. — С. 65-77.
70 Гуманитарий : актуальные проблемы том 17 № 4 2017
гуманитарной науки и образования
1. Gosudarstvennyj arhiv Penzenskoj oblasti (GAPO) (State Archive of the Penza Region). F. 81. Op. 1. D. 700. (in Russ.)
2. GAUO (State Archives of the Ulyanovsk Region). F. 768. Op. 1. D. 22. (In Russ.)
3. GAUO. F. 768. Op. 1. D. 44. (In Russ.)
9. Penzenskie gubernskie vedomosti (Penza Provincial Gazette). 1900. № 77. (In Russ.)
15. CGA RM (Central State Archives of the Republic of Mordovia). F. 75. Op. 2. D. 35. (In Russ.)
17. Cerkovno-shkol’noe delo v Rossii (Church and School Business in Russia). Vestnik vospitanija. 1901. No. 7. P. 65-77. (In Russ.)
Поступила в редакцию 26 октября 2016 г.
Сведения об авторе
Кошина Ольга Владимировна — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва». Область научных интересов: история школьного образования
About the author