У попа была собака. Этот поп ее любил. Она съела кусок мяса — Этот поп ее убил. В чем же дело? Что за штука? Кто решит бином судьбы? То ль была собака сукой, То ли поп собакой был? Ах, какая незадача! Может, Бог не то подал, Может, черт во время сдачи Не туза, а даму сдал… Все быть может, все быть может, Все быть может, может быть. Но одно лишь быть не может — То, чего не может быть. Жил сержант Хозе когда-то. Он Кармен свою любил. Но однажды, став рогатым, Он Кармен свою убил. Нет вины его, ребята! Тот, кто любит — не злодей. И Кармен не виновата — Разлюбила — хоть убей! Ах, какая незадача! Может, Бог не то подал, Может, черт во время сдачи Не туза, а даму сдал… Все быть может, все быть может, Все быть может, может быть. Но одно лишь быть не может — То, чего не может быть. Я люблю тебя безмерно. Я влюбленный остолоп. Не Хозе и не Кармен я, Не собака и не поп. Но задумаюсь порою, И меня бросает в дрожь: То ли я тебя зарою, То ли ты меня убьешь. Ах, какая незадача! Может, Бог не то подал, Может, черт во время сдачи Не туза, а даму сдал… Все быть может, все быть может, Все быть может, может быть. Но одно лишь быть не может — То, чего не может быть.

Оператор клипа — Андрей С., как обычно в последние годы. Монтаж Ольги Арефьевой. Помощь и поддержка в съемке — Елена Калагина, Надежда Бабушкина.

Ольга Арефьева ответила на несколько вопросов NEWSmuz.com.

— Это песня в первую очередь о честности или о верности? В тексте проводится параллель между этими понятиями, а я как собачник, знаю, что собаки обожают лукавить, оставаясь при этом верными…

— Эта песня у меня началась со строчки «У попа была собака, она спасала его от мрака». Дальше — разворачивание этого посыла в подробностях. Получился разговор о внутренних процессах человека, поиске опоры в мире. Здесь герой — поп, но, оказывается, религия зачастую не может дать утешения человеку. «Страницы библий казались бумагой» — такое бывает даже у тех, кто по своей профессии должен верить в ее незыблемость. А вот живое наивное мохнатое существо своими теплом и настоящестью может поднять из пепла разочарованного и усталого человека. Бумажный бог, в виде свода правил и ритуалов, и ежесекундный в виде настоящего мира вокруг — иногда они сталкиваются, иногда дополняют друг друга. Можно долго спорить о том, чья догма правильнее и чья книга святее, можно даже доспориться до религиозных войн. Но вот живая любовь рядом с тобой — и сердце теплеет и тает. А то, как собаки хитрят — это так мило, так наивно. В самом главном они остаются верны себе: они настоящие, и любят.

— Упоминание слова «поп» в сегодняшнем контексте выглядит рискованным. Вы не опасаетесь неадекватной реакции неадекватной «общественности»?

— У меня есть знакомые священники. Среди них много настоящих и живых людей. Кстати, именно они «на ура» приняли эту песню, когда она появилась. И подчеркивали: «не потому, что я поп!» На человеческом уровне мы находим общий язык замечательно.

Между искусством и религией есть много общего — и то, и другое связано с мистерией прикосновения к великому и неведомому. Только в искусстве нет аксиом, а есть личный взгляд — у каждого художника свой. Поэтому спорить можно только о вкусах, а о них, как известно, не спорят. Зато никто всерьез не объявляет, что его произведение единственно верным образом объясняет реальность, ну а кто так не считает — должен быть жестоко уничтожен, плюс, после смерти попадет в ад. То, что создают художники, остается некоторой игрой, фантазией, даже есть речь идет о самых больших и ответственных на свете явлениях. Поэтому парадоксальным образом к искусству, если оно талантливое и искреннее, очень много доверия — хотя в нем казалось бы, сплошь выдумка и вранье.

Я не против религии — если кому-то она помогает выстроить свою жизнь, сформировать вокруг некоего хребта. Но на каком-то уровне понимаешь, что общение с Богом у человека происходит непрерывно. В процессе этого общения людьми выдуманы религии и развернуты в целые системы — с костюмами, зданиями, «странными длинными текстами». В них много хорошего и правильного, но есть одна неправильность: желание остановить и зафиксировать истину. А потом на этом непрерывно устаревающем фундаменте выстроить постоянно действующую иерархическую систему и занять в ней свое место. До чего это доводит — не надо объяснять, и так каждый день видим. А истина же достаточно субьективна и очень сиюминутна. Она как равновесие на волне. В человеке есть инструменты для общения с истиной — совесть, чувство прекрасного, ощущение самого высокого и лучшего в себе. С ними и надо в первую очередь сверяться, на мой взгляд. Но это, конечно, усилия непростые и постоянные, а не повторы готовых ритуалов. Ритуал может помочь, он дисциплинирует. Когда есть, чем его наполнять. Но часто мы видим, что ритуал остался, а серединка давно сгнила. И тогда «приходила к попу собака, и он начинал в ее шкуру плакать».

У попа была собака

У попа была собака,
Она спасала его от мрака,
Она давала ему тепло
Когда, казалось бы, все сгнило.
Когда с потолка валилась извёстка
И в небесах исчезали звёзды,
Страницы библий казались бумагой —
Тогда приходила его дворняга.
Земля превращалась в нелепый глобус,
Бог с неба прочь уходил в отпуск,
Сыпались стены бездарного мира,
Кренились иконы на стенах квартиры —
Тогда приходила к попу собака
И он начинал в ее шкуру плакать,
И через час становилось легче:
Спадали камни, смягчались плечи.
Он больше себе не казался сирым,
Отчётливей делался фокус мира,
Он шёл на кухню и ставил чайник —
И со свистком мир рождался сначала.
Собака вертела хвостом и носом,
Она задавала кучу вопросов:
Нет, не про то, почему он плачет —
А про бегать, гулять и играть в мячик.
И вот на места становились звезды,
А в голове исчезали вопросы,
Он снова читал страницу про «Отче» —
И путь в небеса становился короче.
А может, не знаю, он был аббатом.
Пастором, рэбе, монахом-братом,
Но только была рядом с ним дворняга
В дни когда горе и в дни когда благо.
Когда средь начальства шли тихие драки

И брата брат предавал за дензнаки,
Не мог он ни врать, ни юлить двояко —
Ведь рядом с ним не врала собака!
Когда его грешники гнали и судьи,
И в Ведах смысл исчезал и в Талмуде,
И рушилось всё, во что верил вначале,
Он гладил её — и кончались печали.
Итак, у попа обитала собака,
Смотрела в глаза и спасала всяко.
Она прикрывала его собою
Среди человечьего вечного боя.
Билось — и вот пробилось сердце,
Однажды она не смогла согреться.
Дул ветер из терций и белых акаций,
А она не смогла на лапы подняться.
И поп сидел у её постели
И его волосы тихо седели.
Он держал её лапу и говорил ей:
«Ну что ж ты, собака, ну что же ты, милая!»
И собака тихо ему отвечала:
«Возьми щенка и начни сначала.
Спасибо тебе, что ты был со мною.
Теперь я пойду в большое иное».
Теперь я узнаю, о чём ваши песни,
Молитвы и странные длинные тексты.
И если есть Бог — поздороваюсь с Богом.
А ты не грусти, ну, разве, немного!
Не плачь обо мне, я всего лишь собака,
И дело моё — защищать от мрака,
И тело моё сохраняет тепло
Когда, казалось бы, всё ушло.