В любой ипостаси

Человек являет собой отражение двух ипостасей – биологической и социальной. Они находятся в диалектическом единстве и противоречии. Это происходит всегда, когда биологическое состояние зависит от социального, а социальное, в свою очередь, от биологического.

К. Маркс писал: «Сущность человека есть совокупность общественных отношений». Более полно и объективно охарактеризовал человека Ф.Энгельс: «Сущность человека проявляется двояко: в качестве естественного (т.е. биологического) и в качестве общественного отношения (т.е. социального)». Неразрывность биологического и социального в человеке отражена в «Капитале» К. Маркса: «Воздействуя на внешнюю природу и изменяя ее, он (человек) в то же время изменяет свою собственную природу».

Соотношение социального и биологического в человеке является главным в понимании характера здоровья и болезни. В настоящее время принято выделять несколько компонентов (уровней) в понятии «здоровье»:

Первый уровень – биологическое здоровье связано с организмом и зависит от динамического равновесия функций всех внутренних органов, их адекватного реагирования на влияние окружающей среды. Иными словами – это совершенство саморегуляции в организме и максимальная адаптация (в биологическом смысле) к окружающей среде. Здоровье на биологическом уровне имеет две компоненты:

· Соматическое здоровье – текущее состояние органов и систем организма человека, основу которого составляет биологическая программа индивидуального развития;

· Физическое здоровье – уровень роста и развития органов и систем организма. Основу его составляют морфологические и функциональные резервы, обеспечивающие адаптационные реакции.

Второй уровень – психическое здоровье. Психическое здоровье – это состояние общего душевного комфорта, обеспечивающее адекватную поведенческую реакцию. Психическое или душевное здоровье относится к разуму, интеллекту, эмоциям (психологическое благополучие, уровни тревоги и депрессии, контроль эмоций и поведения, познавательные функции). К компонентам психического здоровья относят нравственное здоровье – комплекс эмоционально-волевых и мотивационно-потребностных свойств личности, система ценностей, установок и мотивов поведения индивида в обществе. Нравственное здоровье определяет духовность человека. Как говорили греки: «В здоровом теле – здоровый дух» (Mens sana in corpora est).

Третий уровень – социальное здоровье связано с влиянием на личность других людей, общества в целом и зависит от места и роли человека в межличностных отношениях, от нравственного здоровья социума. Социальное здоровье – мера социальной активности и, прежде всего, трудоспособности, форма активного, деятельного отношения к миру. Социальная составляющая здоровья складывается под влиянием родителей, друзей, одноклассников в школе, сокурсников в вузе, коллег по работе, соседей по дому и т.д. Социальное здоровье отражает социальную политику государства, социальные связи, ресурсы, межличностные контакты.


Медики древности видели истоки здоровья и причины болезней не только в смешении элементов организма, но и в поведении людей, их привычках, условиях и образе жизни. Делались попытки установить связь между спецификой заболевания и характером труда. Современные специалисты в области гигиены труда и профессиональных заболеваний, медицинской экологии представили многочисленные доказательства неблагоприятного воздействия на здоровье человека вредных условий труда и быта.

Первостепенная значимость социальных условий в формировании здоровья населения стала предметом изучения социальной гигиены с начала ХХ века.

Социальные условия – это форма проявлений производственных отношений, способ общественного производства, социально-экономический строй и политическая структура общества. Социальные факторы – это проявление социальных условий для конкретного человека: условия труда и отдыха, жилье, питание, образование, воспитание и т.д.

Различие между психическим и социальным здоровьем условно: психические свойства и качества личности не существуют вне системы общественных отношений. Люди со здоровой психикой чувствуют себя достаточно уверенно и благополучно в любом обществе. В здоровом обществе, как правило, формируются здоровые личности. Недостатки воспитания и неблагоприятные влияния окружающей среды могут вызвать деградацию личности. Личность с развитым сознанием и самосознанием может противостоять воздействию внешних условий, бороться с трудностями и оставаться здоровой физически, психически и социально.

Предболезнь

Переход от здоровья к болезни не является внезапным. Между этими состояниями имеется ряд переходных стадий, которые не вызывают у человека выраженного снижения социально-трудовой активности и субъективной потребности в медицинской помощи.

Современный врач-клиницист, как правило, фиксирует болезнь или ее отсутствие. Однако уже Гален указывал на существование трех состояний: здоровье, переходное состояние и болезнь. Здоровье – это динамический процесс в жизни человека. При снижении его количества развивается третий уровень здоровья (третье состояние, преморбидный период или предболезнь) — состояние, при котором возможно развитие патологического процесса без изменения силы действующего фактора вследствие снижения резервов адаптации.

Сущность — это категория философского дискурса, которая характеризует устойчивое, инвариантное состояние предмета, выражающееся в устойчивом единстве всех многообразных и противоречивых форм его бытия, субстанциональное ядро самостоятельного сущего. Сущность подразумевает совокупность таких свойств предмета, без которых он неспособен существовать и которые определяют все остальные его свойства — то, что предмет есть сам по себе, в отличие от всех других предметов и в отличие от изменчивых состояний предмета. В мышлении эта категория выражает переход предмета к его внутреннему содержанию и единству предмета — понятие о нём. Постижение сущности предмета и содержание понятия о нём составляют задачи научного познания (см. Наука). Понятие сущности важно для всякой философской системы (см. Философия), для различения этих систем с точки зрения решения вопроса о том, как существование относится к бытию (см. Бытие) и как сущность вещей относится к сознанию, мышлению (см. Мышление).

В античной философии сущность мыслилась как «начало» понимания вещей и вместе с тем как источник их реального генезиса. Философской рефлексии впервые это понятие было подвергнуто Парменидом, основной смысл выводов которого продолжал отчётливо присутствовать у Демокрита, Платона, Аристотеля и Плотина. Позиция Парменида сводится к трём основным положениям: 1) бытие есть, а небытия нет; 2) бытие едино и неделимо; 3) бытие познаваемо, а небытие — нет. Согласно Демокриту, сущность вещи неотделима от самой вещи и производна от тех атомов, из которых она составлена. Платон называет сущностями идеи, при этом с Парменидом его связывает убеждение, что бытие (идеи) вечно, неизменно и познаваемо лишь умом, а также то, что «иное» (небытие) существует только благодаря своей причастности бытию. Аристотель понимает под сущностью вечный принцип бытия вещей («Метафизика», VII, 1043а 21). Сущность постигается в понятии («Метафизика», VII 4, 1030ab). У Аристотеля, в отличие от Платона, сущность («форма вещей») не существует отдельно, помимо единичных вещей. Аристотель отказывается считать сущностями вечные умопостигаемые идеи и предлагает двойственное понимание сущности. В первом понимании сущность есть само бытие (отдельные индивидуумы); на него указывают и к нему отнесены все категории: «Бытие же само по себе приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания; ибо сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких же смыслах обозначается бытие». Во втором понимании у Аристотеля первая сущность не является отдельным индивидуумом, ибо, если имеет место неделимость вещи по виду, сущность будет тождественна форме вещи, если же имеет место неделимость по числу, то сущность будет составное из формы и материи. Таким образом, сущность, по Аристотелю, не может быть принадлежностью только чувственной вещи. Двойственное понимание сущности у Аристотеля способствовало возникновению в логике (см. Логика) и онтологии (см. Онтология) Средних веков номинализма и реализма.

В средневековой схоластике проводится различие между сущностью (essentia) и существованием (existentia). Каждая вещь — это существо сущности и существования. Сущность характеризует quidditas (что есть) самой вещи. Боэций утверждает, что только в Боге бытие и сущность тождественны, поэтому только Бог есть простая субстанция, которая ничему не причастна, но которой причастно все. Согласно Фоме Аквинскому, сущность — то, что выражается в дефиниции, которая объемлет родовые основания (Summa theol., I, q. 29). Сущность вещи состоит из общей формы и материи в соответствии с родовыми основаниями. Вместе с тем, аристотелевское различение формы и материи приобретает у него иной смысл, поскольку сущность определяется через ипостась и через лицо, то есть наполняется теологическо-креационистским содержанием. Средневековая философия провозглашает принцип, что сущность и бытие — не одно и то же. Бытие тождественно благу, совершенству и истине. В XIII–XIV веках у представителей номинализма появляется иное понимание бытия, которое подготовило его трактовку в Новое время. По У. Оккаму, в божественном уме не существуют идеи в качестве прообразов вещей. Прежде Бог творит вещи, а затем уже в его уме возникают идеи как репрезентации этих вещей, то есть как представления, вторичные по отношению к единичным сущим. Согласно этому воззрению, сущность утрачивает своё значение самостоятельно сущего, которому принадлежат акциденции, не имеющие бытия без соответствующих субстанций. Поэтому Оккам утверждает, что познание должно быть направлено не на сущность вещи, то есть не на вещь в её всеобщности, а на единичную вещь. Человеческий ум — это не бытие, а представление, направленность на бытие, а потому противостоящий объекту. В номинализме фактически совпадают умопостигаемое бытие вещи и её эмпирически данное бытие, то есть её явление.

В философии Нового времени сущность связывается с акциденциями, которые дают телу определённое имя (Гоббс Т. Избранные произведения, т. 1. — М., 1964, с. 148). Б. Спиноза рассматривал сущность как «то, без чего вещь и, наоборот, что без вещи не может ни существовать, ни быть представлено» (Этика, II, определение 2). Дж. Локк называет сущностью реальное строение вещей, внутреннюю структуру, от которой зависят познавательные свойства, проводя различие между номинальной и реальной сущностью. Г. В. Лейбниц называет сущностью возможность того, что полагают и выражают в дефиниции (Новые опыты, III, 3 § 15). Для Хр. Вольфа сущность — то, что вечно, необходимо и неизменно, то, что составляет основу вещи. И. Кант, признавая объективность сущности («вещи в себе», а точнее, «вещи самой по себе»), считал, что сущность характеризует устойчивые необходимые признаки вещи в её самобытном существовании.

В современной философии категория сущности употребляется редко и всё более вытесняется такими понятиями, как, например, «структура» (в структурализме) или «смысл» и «текст» (в феноменологии и герменевтике). Неопозитивизм отвергает сами по себе существующие сущности признавая реальными только явления, «чувственные данные»; феноменология считает сущность чисто идеальным образованием; в экзистенциализме категория сущности вытесняется понятием существования. Сущность пишет Б. Рассел, «… безнадёжно сбивающее с толку понятие. По-видимому, понятие сущности вещи имело в виду те из её свойств, которые нельзя изменить, чтобы она не перестала быть сама собой… В действительности, вопрос о сущности есть вопрос о том, как употреблять слова. Мы употребляем одно и то же имя в различных случаях для довольно разнообразных явлений, которые рассматриваем как проявление одной и той же вещи или лица. Фактически, однако, это лишь создаёт удобство словоупотребления… Вопрос этот чисто лингвистический: слово может иметь сущность, но вещь — не может».

Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ

Отыскать корни большей части проблем человеческого общества можно в животном мире. В День борьбы с коррупцией РАПСИ делится любопытными наблюдениями, насколько повадки животных, насекомых и даже простейших организмов напоминают поведение коррумпированных представителей человеческого сообщества.

Изучение животного мира часто помогает находить лекарства от различных болезней не только человека, но и общества. Понимая инстинктивные истоки его устройства, куда легче осознать, откуда берутся социальные пороки.

Большая часть преступлений животных, такие как кражи, убийства, вредительство были не только исследованы, но и распределены по статьям УК еще на средневековых судебных процессах.

Так, например, на одной из последних тяжб в 1713 году в Бразилии судили термитов, которые растащили муку и подточили деревянные столбы в погребах монастыря. Выслушав защиту и обвинение, суд вынес постановление об изгнании преступников в специально огороженную зону: современным языком – в колонию-поселение.

Из серьезных преступлений в животном мире неисследованной осталась, пожалуй, только проблема коррупции. Ситуацию осложняют отдельные ученые, которые настаивают, что в локальных масштабах коррупция может выступать залогом стабильности коллективов.

Коррупция как распределение благ

Одна из них – исследователь поведения приматов Сьюзан Перри из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, которая утверждает, что гармоничное сосуществование в группах обыкновенных капуцинов обеспечивает именно клановая коррупция.

Стаи капуцинов из 15-20 особей шокируют зоологов своей лояльностью лидеру. Управляющий стаей доминантный самец может властвовать 18-20 из 25-27 лет своей жизни, не беспокоясь об угрозе бунта.

Подчиненные самцы в стаях обезьян не способны в одиночку свергнуть диктатора, а объединиться им мешают манипуляции доминанта. Он подкупает и ссорит подчиненных друг с другом, в результате чего их мнение об окружающих и отношение к ближним становится намного хуже, чем к самому наглому правителю. Ни о каком альянсе в таких условиях речи идти не может.

Для нас же, пожалуй, самым интересным представляется опыт формирования коррупционных кланов в группах капуцинов.

Поскольку только доминант может беспрепятственно спариваться с любой самкой, остальным членам сообщества остается только заботиться о его детях. Ученые заметили межполовую дискриминацию в воспитании потомства. Взрослые самцы почти никогда не ищут паразитов у детей женского пола, зато дерутся за право устроить грумминг подрастающим самцам.

Объяснение тому оказалось простым. Когда один из этих наследников престола занимает место отца, он с лихвой благодарит тех, кто заботился о нем в детстве. В частности, позволяет им отбирать собранные фрукты у менее инициативных членов стаи. Иногда, конечно, приближенные вождя увлекаются, и некоторые самки умирают от голода, но можно ли в этом винить коррупционное распределение пищи и услуг внутри окружения лидера?

Коррупция как своячество

Чуть менее наглядным, но для развития общества даже более опасным видом коррупции является своячество, торговля должностями и прочие виды несправедливого распределения хлебных мест. В природе это явление носит название паразитизм.

Альтернативная трактовка социального паразитизма в ученой среде звучит как стратегия эксплуатации одним видом насекомого ресурсов другого. При замене биологических видов на социальные классы получаем одно из определений коррупции.

Среди насекомых-паразитов распространена поведенческая модель кукушки. Например, самка паразитирующего вида муравья проникает в гнездо вида-хозяина, где убивает царицу. Заняв ее место, она откладывает свои яйца, а местные муравьи старательно за ними ухаживают. Детеныши новой властительницы постепенно заселяют муравейник, вытесняя хозяев.

Постепенно хозяева вымирают, потому как у них больше нет матки для рождения потомства. Рабовладельцы остаются одни. После оплодотворения их самки улетают на поиски нового дома.

Казалось бы, паразиты, обкрадывающие тружеников, однозначные преступники, от полного уничтожения которых всем станет только лучше. Однако в последнее время ученые приходят к выводу, что большая часть паразитов заботится о выживаемости эксплуатируемых. Изымая подать, паразиты зачастую помогают обворовываемому виду бороться с другими формами вредителей и даже внутренними патологиями. Другими словами, коррупционеры берут на себя работу по выявлению остальных врагов своих кормителей.

Примером благой роли коррупции в животном мире может служить распространение во второй половине ХХ века в США язвенного колита и болезни Крона. До 1930 года не было известно ни одного случая такого заболевания, сейчас же от них страдает миллион американцев.

«В обоих случаях собственная иммунная система человека оборачивается против него самого и с яростью набрасывается на слизистую оболочку кишечника. Возникающее при этом воспаление настолько мешает перевариванию пищи, что иногда хирургу приходится даже вырезать пораженный кусок кишки. Обе болезни способны мучить человека всю жизнь, и до сих пор ни от той, ни от другой нет никаких лекарств», — описывает болезнь известный эксперт Карл Циммер.

Некоторые паразитологи считают, что распространение этих болезней было вызвано устранением кишечных глистов. Ученые выяснили, что паразиты успокаивали и перестраивали иммунную систему таким образом, чтобы она эффективно боролась с бактериями и вирусами, экономя силы на червях.

Несколько тысячелетий люди сосуществовали с этими паразитами. Когда же им вдруг удалось от них быстро избавиться, иммунная система, не находя привычного раздражителя, начинает атаковать собственное тело.

Гоббс назвал бы происшедшее войной всех против всех. А ученые из Университета штата Айова в 1997 году просто подтвердили эту теорию на практике. Они скормили яйца кишечного червя семи больным язвенным колитом и болезнью Крона. После чего у шести из семи пациентов наступило полное выздоровление.

В вольном переводе на социологический язык это может означать следующее: если паразиты-коррупционеры уже заняли стратегически важные посты, быстрое уничтожение их опасно для социального организма. Во-первых, их устранение может привести к коллапсу в борьбе с другими видами преступности, которые оным выгодно было жестко контролировать. Во-вторых, отсутствие мгновенно ощутимого улучшения качества жизни может дестабилизировать организм.

По-видимому, наиболее разумным как в биологическом, так и в социологическом контексте, в этой ситуации выглядит решение постепенной замены паразитарных форм управления более совершенными институтами, для создания которых можно заимствовать опыт тех же паразитов. Чем уже пытаются заниматься ученые, которые используют химические ресурсы организма, что в переводе на социологический язык означает гражданский контроль.

Коррупция как фиктивная антикоррупция

Пример из жизни схожего биологического вида может служить иллюстрацией того, как заведомо бесперспективные методы борьбы с паразитами-коррупционерами могут подорвать общее здоровье организма, в т.ч. социального – т.е. общества.

Когда иммунная система человека замечает появление яиц ленточного червя в организме, она начинает готовить антитела. Однако процесс идет настолько медленно, что ко времени начала атаки яйца уже исчезают: личинка за это время успевает выстроить для себя убежище-цисту. Иммунные клетки собираются вокруг цисты и окружают ее стеной отчуждения, но больше ничего сделать не могут. Червь же стимулирует иммунную систему на усиленное производство антител, которые втягивает внутрь своего убежища и поедает.

Таким образом, паразит растет за счет бесплодных усилий иммунной системы его уничтожить. Получается, что коррупционеры гипотетически могут распределять ресурсы, выделенные на борьбу с ними.

Таким образом, биология подсказывает нам, что непродуманная или заведомо неработоспособная стратегия борьбы с коррупцией может лишь способствовать совершенствованию защитных механизмов коррупционеров и даже обнаружения новых мест прокорма. Не случайно одна из самых высоких взяток в прошлом году была зафиксирована у номинальных борцов с коррупцией.

Причиной сознательной профанации работы на благо коллектива может быть не только имеющаяся коррупционная заинтересованность, но и близость к местам, богатым на подношения. Наблюдения за осами Liostenogaster flavolineata показывают, что близость к руководящим постам зачастую является стимулом для снижения рисков, в том числе и связанных с борьбой с вредителями.

Эти осы живут семьями от одной до десяти взрослых самок, из которых только одна откладывает яйца, а остальные заботятся о личинках. «Когда царица погибает, ее место занимает следующая по старшинству оса. Внешне помощницы ничем не отличаются от царицы, однако жизнь они ведут гораздо более тяжелую и опасную: если царица почти не покидает гнезда, то помощницам приходится все время летать за кормом для личинок, изнашивая крылышки и рискуя попасться на глаза хищнику», — пишет известный биолог Александр Марков.

В ходе эксперимента из одной семьи удаляли осу, занимающую второе место в иерархии. После чего переместившаяся на второе место оса начинала работать примерно вдвое меньше. Поскольку ей оставалось лишь дождаться смерти самой старой осы, чтобы остаток своих дней жить на подношения, она старалась как можно реже вылетать из гнезда, чтобы сохранить свое здоровье.

Коррупция как вымогательство

Возможно, инстинкт к эксплуатации и изъятию одним из силовых или коррупционных способов доходов эксплуатируемых лежат в природе млекопитающих. Доказательством этого тезиса может служить эксперимент ученого Дидье Дезора в Нанси.

Он поместил шесть крыс в клетку, откуда добраться до кормушки с пищей можно было лишь переплыв бассейн. Очень скоро среди подопытных выявились две обслуги, два эксплуататора, один независимый пловец и один пария.

Обслуживающие крысы плыли за едой. Когда они возвращались в клетку, эксплуататоры били их и окунали головами в воду до тех пор, пока те не отпускали добычу. Независимый пловец был достаточно силен, чтобы не подчиняться эксплуататорам. Пария не мог ни плавать, ни запугивать обслугу: он просто собирал рассыпавшиеся во время драк крошки.

Эксперимент с шестью эксплуататорами в одной клетке, так же как и с шестью обслуживающими, шестью независимыми и шестью париями, разделенными соответственно статусу по разным клеткам, дал один и тот же результат. После череды драк роли распределились тем же образом, что и в первом эксперименте.

Коррупция как самонаказание

Однако самый интересный результат Дидье Дезора получил лишь после того, как вскрыл черепа испытуемых и проанализировав состояние их мозга. Самому разрушительному воздействию стресса подверглись не парии и не обслуга, а эксплуататоры. Они боялись, что рабы перестанут им подчиняться.

Другими словами, они ждали расплаты за свои преступления. Вероятно, если бы не существовало таких сложных ограничений в свободе крысиного предпринимательства как бассейн, эксплуататоры добровольно отказались бы от своей привычки заниматься вымогательством.

Мы часто используем слово «ипостась», чтобы обозначить одно из воплощений многогранной человеческой личности. Например, «известный общественный деятель предстал перед нами в новой ипостаси». Но для того, чтобы правильно и уместно употреблять этот термин, надо понять, чем ипостась отличается от образа, альтер эго и других похожих понятий. А для этого нужно обратиться к этимологии.

Слово «ипостась» пришло к нам из древнегреческого языка и в буквальном переводе означает «лицо», «сущность». Во втором значении его и использовали древнегреческие философы. Например, основатель неоплатонической школы Плотин написал трактат о мироустройстве под наванием «О трех изначальных ипостасях». Философ делил Вселенную на постижимый чувствами космос и три сверхчувственных начала, или ипостаси: Душу, Ум и Единое. На этом этапе слово «ипостась» пока еще относится к абстрактным явлениям, но не к личности.

Но все изменилось, когда с термином начали работать христианские богословы. Поначалу слова «ипостась» и «сущность» и в христианстве оставались синонимами. Но во второй половине IV века к «ипостаси» присмотрелись каппадокийские отцы Церкви — и поняли, что стоит чуть сместить акценты, и это понятие идеально подойдет для одного из главных христианских феноменов: триединства Бога.

Кларк Кент — лишь прикрытие, но не ипостась Супермена. А вот множественные личности вполне соответствуют определению ипостаси: Джекил и Хайд существуют сами по себе, но при этом являются равноправными проявлениями одного существа.

Почему же для Отца, Сына и Духа не нашли других обозначений? Вначале богословы попытались использовать термин «лицо» — но это приводило к неоднозначным и даже еретическим толкованиям (Лицо = «личина», то есть — маска, а маска предполагает ложь, что есть прерогатива дьявола). А слово «ипостась» позволяло одновременно выразить и единство, и самостоятельность, и взаимную связь разных аспектов божества.

Впрочем, разные воплощения есть не только у христианского Бога, но и других божеств. Например, у индуистского бога Шивы — четыре жены: Парвати, Сати, Кали и Дурга, и в разных трактовках они считаются то разными богинями, то ипостасями одной и той же женщины. И если нежная Парвати — воплощение любви и преданности, то грозная Кали — олицетворение разрушительных сил природы. Но все-таки в беседе с религиоведом слово «ипостась» лучше употреблять только по отношению к троице: в качестве теологического термина оно жестко закреплено за христианским богословием.

Но вернемся из теологии в мирскую жизнь. В каких случаях уместно использовать это слово? Когда известная певица радикально меняет имидж, но остается все такой же узнаваемой на слух, это нельзя назвать сменой ипостаси — поскольку изменились лишь внешние признаки, но не внутреннее содержание личности. Творческое альтер-эго — например, литературный псевдоним или лирический герой, с которым человек себя ассоциирует, ипостасью тоже не является: для этого разные проявления личности должны быть самостоятельны и равноправны. По этой же причине не подходят и «маскировочные» варианты: например, Кларк Кент — лишь прикрытие, но не ипостась Супермена. А вот множественные личности вполне соответствуют определению ипостаси: Джекил и Хайд существуют сами по себе, но при этом являются равноправными проявлениями одного существа.

Впрочем, для того, чтобы иметь несколько ипостасей, необязательно сходить с ума — вполне достаточно проявлять себя в разных аспектах. Если суровый полковник дома выращивает розы и вышивает крестиком, а заботливая мать-наседка работает каскадершей, это вполне себе смена ипостасей.

Как говорить

Неправильно: «Видел Рианну в новой ипостаси? Мне не нравится — ей не идет этот стиль». Правильно: «в новом образе».

Правильно: «Она знала своего мужа в совершенно другой ипостаси, неизвестной остальным».

Правильно: «В своей темной ипостаси это древнее божество было абсолютно беспощадно».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *