Великая дивеевская тайна

О книге

Родной и близкий каждому русскому православному человеку святой, самый сердечный и добрый помощник из всего благодатного сонма святых, в Земле Российской просиявших, – вот кто такой Преподобный Серафим Саровский. В эту книгу о нем вошло пространное жизнеописание Преподобного, составленное замечательным церковным публицистом Евгением Николаевичем Погожевым (1870–1931), который публиковался под псевдонимом Евгений Поселянин и чьи статьи и книги во многом открыли широкому читателю мир русского старчества. В книгу вошли также и фрагменты из «Дивеевской летописи». Это удивительно искренние свидетельства о Преподобном Серафиме и о том непостижимо прекрасном явлении православной русской культуры, которую называют «Дивеевской святостью».

Читайте онлайн полную версию книги «Дивеевская тайна и предсказания о Воскресении России. Преподобный Серафим Саровский Чудотворец (сборник)» автора Неустановленного автора на сайте электронной библиотеки MyBook.ru. Скачивайте приложения для iOS или Android и читайте «Дивеевская тайна и предсказания о Воскресении России. Преподобный Серафим Саровский Чудотворец (сборник)» где угодно даже без интернета.

Подробная информация

Дата написания: 2010

Год издания: 2016

Игумения Сергия (Конкова)

В нашей беседе с настоятельницей Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря игуменией Сергией (Конковой) эта мысль звучала лейтмотивом. Матушка так рассказывала о недавних дивных событиях, приводила столь удивительные факты, связанные с возрождением святыни, что душа ликовала. А еще мы затронули некоторые аспекты сегодняшнего дня, отражающие разные грани жизни монастыря. Например, как развивается такая монастырская структура как Паломнический центр; как построен процесс обучения монашествующих на богословских образовательных курсах; на какой круг читателей рассчитан журнал «Дивеевская обитель», издающийся в монастыре с 2011 года.

Монастырь с особым статусом

Матушка, Вы не раз рассказывали корреспондентам других СМИ, какую неприглядную картину застали, когда Вас перевели сюда из Спасо-Преображенской пустыни Рижского Свято-Троице-Сергиева монастыря. То, что мы видим сегодня, спустя менее чем три десятилетия (по историческим меркам краткий миг!), иначе как чудом Божиим не назовешь. Но чтобы оно свершилось и стало укреплять в вере, воодушевлять многие и многие тысячи людей, чтобы собралась большая монашеская семья, насчитывающая около 500 насельниц, что потребовалось от первопроходцев в лице игумении и горстки сестер?

В первую очередь осознать: главной здесь является не земная игумения, а Игумения Верховная. В Своем четвертом земном уделе Царица Небесная всем управляет, а мы должны быть Ее служками и служками батюшки Серафима. Можно сказать, что все пророчества батюшки Серафима исполняются именно сейчас. Одно из них – не называть Казанскую церковь приходской, так как со временем это будет монастырский собор со множеством пристроек и приделов, наподобие Иерусалимского храма. Когда мы прибыли сюда, Казанская церковь представляла собой сарай с двухскатной крышей, покрытой шифером. Ни купольной, ни колокольной части не было. Поскольку Казанская часть была свободна, мы побелили ее с краскопульта известкой и на сенных матрацах размещали паломников, которые искренне радовались тому, что хоть какая-то крыша есть над головой. После 100-летия прославления преподобного Серафима, праздновавшегося в 2003 году, было решено восстанавливать этот храм. До юбилея большой объем реставрационных работ в монастыре проводился, однако Казанская церковь не была туда включена. И вот внимательно прислушивавшийся к истории монастыря наш попечитель из концерна «Росэнергоатом» Эрик Николаевич Поздышев сказал митрополиту Нижегородскому и Арзамасскому Георгию: «Владыка, что-то мы не то делаем. Первой здесь была Казанская церковь, построенная Дивеевской первоначальницей матушкой Александрой. Надо ею заняться». Занялись. Изучая фундаменты и стены, специалисты увидели, что они – из кирпича местного обжига, очень ослабленного из-за агрессивного воздействия внешней среды. Вывод был однозначный: сохранить здание можно лишь в том случаем, если взять его в футляр. А батюшка Серафим когда еще сказал, что оно будет обстроено?! Причем первые две пристройки появились при жизни преподобного. К паперти была пристроена церковь Рождества Христова, хотя некоторые возражали: как это можно – к паперти, конечной части храма, фактически западной, пристроить алтарь? Но батюшка им отвечал, что эта «паперть эта достойна алтаря».

А вторая пристройка?

Это храм Рождества Богородицы. Батюшка обратился ко своему ученику Мантурову: «Худо мы, батюшка, с тобой сделали; ведь мы храм-то во имя Рождества Спасителя выстроили, а во имя Богородицы церкви-то у нас с тобой и нет!» Михаил Васильевич сказал, что уже негде пристраивать. И все же после размышлений он заметил, что если только подкопать землю под храмом Рождества Христова и сделать в нижней части церковь на четырех столбах. При этих его словах Саровский старец воскликнул: «Во-во, радость моя! Четыре столба – четверо мощей…Четыре столба – ведь это значит, у нас тут четверо мощей почивать будут!» Сейчас в этом храме, по нашим масштабам, конечно, маленьком, почивают мощи трех преподобных жен Дивеевских – Александры (Мельгуновой), Марфы (Мелюковой) и Елены (Мантуровой), прославленных в начале третьего столетия. И мы ожидаем, что, может быть, первую игумению обители – матушку Марию (Ушакову) – тоже канонизируют, тогда полностью исполнится это пророчество батюшки Серафима. К слову, до разорения монастыря Казанская церковь насчитывала пять престолов, а в 2007–2008 годах с северной и южной сторон были устроены восемь новых приделов.

Если называть все тринадцать приделов, это займет много места. И все же два новых, чье появление символично, хотелось бы упомянуть. Это придел в честь священномученика Серафима (Чичагова), составителя «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», освященный первым из новых приделов. И придел в честь святых Царственных страстотерпцев. Входя туда, сразу вспоминаешь, как упорно настаивал на прославлении Саровского старца последний российский император Николай II и как он с Императрицей Александрой Федоровной и членами Августейшей фамилии принял участие в торжествах канонизации батюшки Серафима, побывав в Сарове и в Дивееве летом 1903 года.

Видите, Казанская церковь действительно получилась обстроенной и стала именоваться собором. Разве я могу говорить, что это я управляю обителью? Господь все устрояет по благословению Царицы Небесной, а ты только диву даешься и понимаешь, что наш монастырь имеет особый статус. Мы лишь исполнители в руках нашей Начальницы – Божией Матери. Если правильно поступаем, значит, хорошие исполнители. Если неправильно – тоже понесем ответственность. Когда представляется тебе возможность сделать что-то для Церкви, для родной обители, а ты этим не воспользуешься, то вина на тебя ляжет…

«Может, это не в нашу бытность произойдет?»

Глядя на всю эту красоту – благолепие храмов, ухоженность территории, обустроенность святых источников, – невольно думаешь, что так было всегда.

Вот-вот, многим так кажется. И я, вспоминая вслух поистине удивительные события из современной летописи монастыря, испытываю чувство, будто сказку рассказываю. Когда только избранный на Патриарший престол Святейший Патриарх Кирилл в 2009 году прибыл сюда, и мы вместе шли по восстановленной Богородичной Канавке, между нами состоялся диалог: «Ваше Святейшество, по пророчеству батюшки Серафима на одной оси с Троицким собором внутри Канавки должен быть собор, посвященный Божией Матери». – «А сейчас что там находится?» – «Столовая школы-интерната для детей с ограниченными возможностями здоровья». (Он, будучи еще митрополитом, освящал здесь новую школу. Внутри самой Канавки до их выселения были средняя общеобразовательная школа, коррекционная школа, да еще два здания, в которых жили люди). Диалог продолжился: «Ну, матушка, вначале надо выселить школу-интернат, а потом докладывать Патриарху». – «Ваше Святейшество, может, это не в нашу бытность произойдет? Но такое пророчество преподобного Серафима есть». Я помню, как велико было удивление Патриарха Кирилла в следующий его приезд: столовой школы-интерната нет, а на месте, где сейчас построен Благовещенский собор (внутри Канавки, на одной оси с Троицким), залита плита под фундамент собора. Переселить за столь короткий срок, всего за один год, коррекционную школу-интернат – это же громадная работа! Единственное – директор школы обратился ко мне со словами: «Матушка, у нас большое неудобство: находясь внутри монастыря, мы зажаты, детям некуда деться. А сейчас расформировалась воинская часть МЧС в Сатисе. Вот бы нам туда, на природу, в березовую рощу!» Стали узнавать и выяснилось: чтобы в Сатисе обустроить все для детского учреждения с особыми требованиями, чтобы приспособить там освободившееся здание к обучению и проживанию детей-инвалидов, нужны немалые деньги – 65 миллионов рублей. И представьте, что губернатор дал их.

С самим Благовещенским собором тоже интересная история вышла. Имелось более шести вариантов проекта, и никакой не подошел. Митрополиту Георгию очень хотелось увидеть воплощенным в жизнь проект типа церкви Покрова-на-Нерли. Однако Комитет охраны памятников отверг и его, поскольку храмы в монастыре были построены в стиле барокко. «Владыка, а что нам мудрствовать? – говорю я потом нашему архиерею. – Может, взять с третьего удела: как вот Матерь Божия дала Свой Поясок греческим строителям и благословила их построить храм в честь монашеской сотницы?» Длина Пояска – один метр двадцать сантиметров. 30 поясков длины, 20 поясков ширины, 50 поясков под крест. Это как раз сто. Когда взяли эту меру Пояса Богородицы, сразу сложилась архитектура. Единственное – владыка говорит: «У нас пять куполов в Троицком соборе, пять куполов – в Преображенском, и если Благовещенский собор тоже будет иметь пять куполов, как-то непонятно…» В тропаре на Благовещение Пресвятой Богородицы поется: «Днесь спасения нашего главизна», то есть одна. «А если попробовать с одной главой?» – спросила я у владыки. Комитет охраны памятников тут же согласился с предложенным вариантом, дело у нас пошло. И еще одно, можно сказать диво дивное, вскоре случилось. Мне передали, будто архимандрит Ефрем, игумен Ватопедского монастыря, сообщил, что он едет в Дивеево на пять дней – везет Пояс Пресвятой Богородицы. Я передала владыке эту новость, он даже надо мной подшутил: «Да вас за пять дней сметут! На вас работает все УВД области в день памяти преподобного Серафима 1 августа. А что будет за пять дней?» Великую христианскую святыню, впервые за 200 лет покинувшую Святую Гору Афон и доставленную для поклонения в Россию, нам привезли в Дивеево на один день. И первым делом ковчег с Поясом Божией Матери был пронесен по Канавке, как будто Сама Царица Небесная прибыла благословить строительство Благовещенского собора.

Современность опережает монастырскую жизнь, но отставать нельзя

Матушка Сергия, дивом дивным можно назвать и мозаичное оформление с богатой цветовой фактурой Успенского храма, устроенного в крипте Благовещенского собора. Житийные композиции, ростовые фигуры святых, их лики в медальонах, орнаменты, фрагменты райского сада – просто дух захватывает! Но позвольте перевести наш разговор в несколько иную плоскость. В начале 90-х годов вы размещали паломников на сенных матрацах в церкви. Сегодня у монастыря 20 благоустроенных гостиниц. Как Вы считаете, удалось ли Дивеевской обители выйти на современный уровень по приему паломников, гостей?

Нет, пока нам это не удалось, поскольку гостиничная служба требует современного подхода, а современность стремительно опережает нашу жизнь. Ведь теперь как? Благодаря современным технологиям многие покупают электронный билет, то есть человеку не надо ехать на вокзал или в аэропорт, стоять в очереди к кассе. Так же через Интернет люди бронируют себе номера в гостиницах, не выходя из дома. Для того, чтобы сделать такое сервисное обслуживание, везде тут необходимо провести оптоволокно и так далее. Иными словами, нам многое еще предстоит сделать в этом направлении. Но снова обращусь к пророчеству батюшки Серафима, говорившему, что до реки вся земля должна быть монастырской. Территория до реки большая. Во время земной жизни старца здесь были огороды. В советское время появились здания прокуратуры, Центробанка, УВД, два здания администрации, ресторан и универмаг. Есть частные дома. И представьте себе, сейчас это включено в федеральную программу передачи обители. Какое-то небольшое село Дивеево в российской глубинке, насчитывающее всего-то восемь тысяч жителей – а в нем применена федеральная программа, которую по уровню можно назвать президентской! Приехав сюда в 91-м году, мы попросили архитектора Наталью Алексеевну Валуйскую сделать генплан развития села Дивеево в связи с открытием монастыря, чтобы можно было очертить монастырскую территорию. Архитектор провела большую работу. И вот когда встал вопрос о территории до реки, мы снова ее вызвали и спросили, как быть – ведь генплан уже на всех уровнях утвержден? Наталья Алексеевна снова провела серьезную работу – сделала дополнения в генеральный план 1991 года, которые легли в основу федеральной программы.

Наш главный ходатай, попечитель и утешитель батюшка Серафим свидетельствовал, что в Дивеевской обители он ни одного камушка по своей воле не поставил, ни одну сестру без воли Царицы Небесной не принял. Пророчествовал он Духом Святым, потому все это осуществляется и исполняется. Например, нашлись доброхоты, которые выкупили для монастыря здание ресторана и универмага. Сейчас ведутся проектные работы, как там устроить монастырские трапезные по типу лаврских. По поводу других зданий: здание Центробанка передали нам почти сразу. Прокуратура, УВД, администрация по федеральной программе получат новые здания, а эти отойдут и будут переоборудованы под гостиницы для размещения паломников. Но сегодня мы даже не можем принять всех архиереев, желающих приехать на дни памяти батюшки в Дивеево. Порядка 20 – ну, может быть, 25 архипастырей с трудом еще как-то разместим. При этом с архиереем приезжает минимум два сопровождающих – водитель, иподиакон. Очень много архипастырей нашей Церкви, игуменов и игумений сотен монастырей хотят побывать в сей святой обители и поклониться ее великим святыням. Нам же приходится с сожалением констатировать: пока нет возможности удовлетворить все просьбы.

Однако истинно верующие знают: что человеку невозможно, то возможно Господу. «А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно (Мф. 19, 16-26)». И каждый этап возрождения Дивеева подтверждает евангельские слова.

В этой связи хочу поделиться одним воспоминанием. На каком-то из наших Пасхальных крестных ходов я сказала владыке Георгию о пророчестве батюшки Серафима – земля до реки должна стать монастырской. Сказала и тут же подумала – совсем как в случае с Благовещенским собором, что стоит теперь у начала Святой Канавки: «Может, это не в нашу бытность произойдет?» Но что мы видим сегодня? После передачи монастырю всех названных зданий улица, по которой проходит крестный ход и которую на это время перекрывают для движения транспортного потока, станет пешеходной. Строительство объездной автомобильной дороги уже идет. А монастырь постепенно готовится к тому, чтобы выйти на современный уровень по приему паломников и гостей. Мы не должны отставать от требований времени, игнорировать научно-технический прогресс с его некоторыми, приемлемыми и для монастырей, возможностями. Потому что Дивеево – место, которое Царица Небесная взяла под Свое покровительство. И сюда стремится попасть великое множество людей с разных концов земли. Разве можно не брать это в расчет? Разве можно предать забвению завет батюшки: никто не должен уйти отсюда «тощ и неутешен»?

То, что делается с желанием, дает хороший результат

Не могу, матушка, не задать еще один вопрос, касающийся сегодняшнего дня обители. Распорядок дня сестер чрезвычайно плотный. Находится ли в нем место образовательной подготовке монашествующих, на что, как мы знаем, все больше и больше внимания обращают Святейший Патриарх Кирилл и Священноначалие?

У нас есть двухгодичные богословские образовательные курсы, занятия на которых ведут преподаватели Нижегородской духовной семинарии. Сестрам не надо никуда выезжать – курсы действуют при монастыре. Я была в первых рядах обучавшихся – конспектировала лекции (до сих пор храню общие тетради, куда записывала лекции по Новому Завету, нравственному и догматическому богословию, литургике и другим дисциплинам).

Помню, что в первые годы даже учебников не было. Но лекции – это ведь квинтэссенция необходимой информации по теме. В какой-то момент нам объявили, что предстоит сдавать экзамены. Кто старательно записывал лекции, оказался в выигрышном положении. Кто ленился, тем туго пришлось. Вместе с другими насельницами я сдавала зачеты, экзамены и в 2010 году получила диплом об окончании курсов. На сегодняшний день у нас из сестер, кто может учиться, – все учатся, все охвачены. Причем большинство, несмотря на то, что график жизни в монастыре очень напряженный, с воодушевлением ходит на лекции. Их желание постичь азы богословия велико. И слава Богу! Когда человек приступает к какому-то важному делу с желанием – результат будет хороший. Если он невольником себя чувствует – мизерный результат будет. Или вообще никакого! Сейчас учебников достаточно много, лекции можно записывать на телефон, но, как мне рассказывают, некоторые сестры предпочитают их конспектировать по старинке: ручка, тетрадь. Лекции хорошие, а записи в тетрадях можно хранить всю жизнь и при необходимости к ним возвращаться. В минувшем году представители Межведомственной комиссии по вопросам образования монашествующих при Учебном комитете Русской Православной Церкви провели экспертизу образовательного процесса наших богословских курсов и выявили пробел, который нам предстоит устранить. Мы не изучали церковнославянский язык. Теперь даже тем, кто имеет дипломы об окончании этих курсов, вновь придется садиться за учебу и потом сдавать экзамен.

И Вам, матушка? Вы тоже будете изучать церковнославянский язык?

Обязательно! Ведь это язык молитвы и слова Божия. Язык православного богослужения. Раньше, до революции, в деревнях сохранялся способ обучения грамоте, когда детей учили по Псалтири и Часослову, – так крестьяне усваивали церковнославянскую грамоту. А мы если не будем знать церковнославянский язык, то какие же мы монашествующие?

Матушка, благодарю Вас за интересную беседу и прошу Вашего благословения на встречу с сестрой, старшей на издательском послушании и с сестрой – старшей Паломнического центра. Хочется взять у них интервью.

Издательская деятельность монастыря включает в себя разные направления, в том числе и выпуск журнала «Дивеевская обитель», который многие любят, просят прислать. И сестры его любят. Каждая сестра получает свежий номер журнала в подарок. Имеются также серьезные наработки и в Паломническом центре. Старшим сестрам, несущим послушание в этих монастырских структурах, есть что рассказать порталу «Монастырский вестник». Возможно, наш опыт в каких-то своих аспектах будет полезен другим обителям.

Беседовала Нина Ставицкая
Фото: Владимир Ходаков
Также представлены снимки из архива монастыря

Фото

ВЕЛИКАЯ ДИВЕЕВСКАЯ ТАЙНА
(Из книги С.А.Нилуса «На берегу Божьей реки», изд. 1969г.)

ОБ УЧАСТИ ВЕРНЫХ ХРИСТИАН
(Записано Мотовиловым в ночь с 26-го на 27-е октября 1844 года)

Однажды я был в великой скорби, помышляя, что будет с нашей Православной Церковью, если современное нам зло все более и более будет размножаться, и, будучи убежден, что Церковь наша в крайнем бедствии как от преумножающегося разврата по плоти, так равно, если только не многим более, от нечестия по духу чрез рассеваемые повсюду новейшими лжемудрователями безбожные толки, я весьма желал знать, что мне скажет о том Батюшка Серафим.
Распространившись подробно беседою о святом пророке Илии, он сказал мне на вопрос мой, между прочим, следующее:
«Илия Фесвитянин, жалуясь Господу на Израиля, будто он весь преклонил колена Ваалу, говорил в молитве, что уж только один он, Илия, остался верен Господу, но уже и его душу ищут изъяти… Так что же, батюшка, отвечал ему на это Господь? — «Седмь тысяч мужей оставих во Израили, иже не преклониша колен Ваалу». — Так если во Израильском царстве, отпадшем от Иудейского верного Богу царства и пришедшем в совершенное развращение, оставалось еще седмь тысящ мужей, верных Господу, то что скажем о России? Мню я, что в Израильском царстве было тогда не более трех миллионов людей. А у нас, батюшка, в России сколько теперь?»
Я отвечал: «Около 60 миллионов». И он продолжал:
«В двадцать раз больше. Суди же сам, сколько теперь у нас еще обретается верных Богу! Так-то, батюшка, так-то: ихже предуведе, сих и предъизбра, сих и предустави; ихже предустави, сих и блюдет, сих и прославит. Так о чем же унывать-то нам!.. С нами Бог! Надеющийся на Господа, яко гора Сион, и Господь окрест людей своих… Господь сохранит вхождение твое и исхождение твое отныне и до века, во дни солнце не ожжет тебе, ниже луна нощию».
И когда я спросил его, что значит это, к чему говорит он мне о том:
«К тому, — ответствовал Батюшка отец Серафим, — что таким-то образом хранит Господь, яко зеницу ока Своего, людей своих, то есть православных христиан, любящих Его и всем сердцем, и всею мыслию, и словом, и делом, день и нощь служащих Ему. А таковы — хранящие всецело все уставы, догматы и предания нашей Восточной Церкви Вселенской и устнами исповедающие благочестие, ею преданное, и на деле во всех случаях жизни творящие по святым заповедям Господа нашего Иисуса Христа».
В подтверждение же того, что еще много на земле Русской осталось верных Господу нашему Иисусу Христу, православно и благочестно живущих, Батюшка отец Серафим сказал некогда одному знакомому моему — то ли отцу Гурию, бывшему гостиннику Саровскому, то ли отцу Симеону, хозяину Маслищенского двора, — что однажды, быв в дуже, видел он всю землю Русскую, и была она исполнена и как бы покрыта дымом молитв верующих, молящихся ко Господу…
В одной из бесед своих с Мотовиловым преподобный Серафим, говоря о духовном состоянии последних христиан, оставшихся верными Богу пред концом мира, поведал нечто весьма важное на подкрепу остатку исповедников Христовых:
«И во дни той великой скорби, о коей сказано, что не спаслась бы никакая плоть, если бы, избранных ради, не сократились оные дни, в те дни остатку верных предстоит испытать на себе нечто подобное тому, что было испытано некогда Самим Господом, когда Он, на кресте вися, будучи совершенным Человеком, почувствовал Себя Своим Божеством настолько оставленным, что возопил к Нему: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? — Подобное же оставление человечества Благодатию Божиею должны испытать на себе и последние христиане, но только лишь на самое краткое время, по миновании коего не умедлит вслед явиться Господь во всей славе Своей и вси Святии Ангели с Ним. И тогда совершится во всей полноте все от века предопределенное в Предвечном Совете».

ВЕЛИКАЯ ДИВЕЕВСКАЯ ТАЙНА
8-я глава книги С.Нилуса

Поведаю теперь то, что я хранил доселе в сердечной памяти своей и чему, думается мне, еще не выходили Божьи сроки. Если не обманывает меня внутреннее извещение-предчувствие, сроки эти исполнились, и настало время явить миру верующих и неверующих сокровенный доныне и мною скрываемый умный бисер, подобно которого мир еще не ведал со дней греческого императора Феодосия Юнейшего. Воскрешение Лазаря известно каждому христианину. О воскресении же седми отроков знают весьма немногие и потому, прежде объявления великой Серафимовой тайны (назову ее «Дивеевской» — по месту ее обретения), я вкратце сообщу неосведомленным сказание о седми отроках.)
Эти седмь благородных отроков: Максимилиан, Ексакустодиан, Иамвлих, Мартиниан, Дионисий, Иоанн и Антонин, — связанные между собою одинаковою воинскою службою, тесною дружбою и верою, во время Декиева гонения на Ефесских христиан (около 250 года) скрылись в горной пещере, называемой Охлон, близ города Ефеса в Малой Азии. В пещере этой они проводили время в посте и молитвах, приготовляясь к мученическому подвигу за Христа. Узнав о местопребывании юношей, Декий велел завалить вход в пещеру камнями, чтобы предать исповедников голодной смерти.
По истечении 170 лет, в царствование Феодосия Младшего (408-450), истинного защитника веры, вход в пещеру был открыт, и блаженные юноши восстали, но не для мучений, а для посрамления — неверующих, отвергавших истину воскресения мертвых. По извещении об этом великом чуде, царь Феодосии прибыл с сановниками своими и со множеством народа из Константинополя в Ефес, где обрел юношей этих еще в живых и поклонился им, как дивному свидетельству свыше о будущем всеобщем воскресении.
По свидетельству церковного историка Никифора Каллиста, царь был в общении с ними семь дней, беседовал с ними, и сам прислуживал им во время трапезы. По миновении тех дней юноши вновь уснули сном смерти уже до Страшного Суда Господня и всеобщего воскресения. Святые мощи их прославлены многими чудесами.
Сказание это, независимо от церковного предания, имеет свидетельство и исторической своей достоверности. Святой Иоанн Колов, современник этого события, говорит о нем в житии прп. Паисия Великого (19 июня). Марониты сирийцы, отколовшиеся в VII веке от Православной Церкви, чтут в своей службе святых отроков. Они находятся в эфиопском календаре и в древних римских мартирологах. История их известна была Магомету и многим арабским писателям. Григорий Турский говорит, что эти мужи до сего дня почивают в том самом месте, одетые в шелковые и тонкие полотняные одежды. Пещера отроков доныне показывается близ Ефеса в ребрах горы Приона. Судьба их мощей неизвестна с XII века, в начале которого игумен Даниил видел их еще в пещере.
По вере моей, чудом преподобного Серафима спасенный в 1902 году от смерти, я в начале лета того же года ездил в Саров и Дивеев благодарить Преподобного за свое спасение и там, в Дивееве, с благословения великой Дивеевской старицы игумений Марии и по желанию Елены Ивановны Мотовиловой, я получил большой короб всякого рода бумаг, оставшихся после смерти Николая Александровича Мотовилова, с разными записями собственной руки его, и в этих-то записях я и обрел то бесценное сокровище, тот «умный бисер», который я называю Дивеевской Тайной — тайной преподобного Серафима, Саровского и всея России Чудотворца.
Передаю обретенное словами записи:
«Великий старец Батюшка Серафим, — так пишет Мотовилов, — говоря со мной о своей плоти (он плоти своей никогда мощами не называл), часто поминал имена Благочестивейшего Государя Николая, Августейшей Супруги Его Александры Феодоровны и матери, вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны. Вспоминая Государя Николая, он говорил:
— «Он в душе христианин.»
Из разных записок — частью в тетрадях, частью на клочках бумаги — можно было предположить, что Мотовиловым была приложена немалая энергия к тому, чтобы прославление Преподобного было совершено еще в царствование Николая I, при супруге Его Александре Феодоровне и Матери Марии Феодоровне. И велико было его разочарование, когда его усилия не увенчались успехом, вопреки, как могло тому казаться, предсказаниям Божьего Угодника, связавшего прославление свое с указанным сочетанием Августейших имен.
Умер Мотовилов в 1879 году, не дождавшись оправдания своей веры.
Могло ли ему или кому-либо другому прийти в голову, что через 48 лет после смерти Николая I на престоле Всероссийском в точности повторятся те же имена: Николая, Александры Феодоровны, Марии Феодоровны, — при которых и состоится столь желаемое и предсказанное Мотовилову прославление великого прозорливца преподобного Серафима?
В другом месте записок Мотовилова обретена была мною и следующая ВЕЛИКАЯ ДИВЕЕВСКАЯ ТАЙНА:
«Неоднократно, — так пишет Мотовилов, — слышал я из уст великого Угодника Божия, старца о.Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его:
— Вот вы, Батюшка, все говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?
На сие Батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:
— Ах, ваше Боголюбие, ваше Боголюбие, как вы! Уж на что царь Петр-то был царь из царей, а пожелал мощи св. благоверного князя Александра Невского перенести из Владимимра в Петербург, а святые мощи того не похотели.
— Как не похотели? — осмелился я возразить великому Старцу. — Как не похотели, когда они в Петербурге в Александро-Невской Лавре почивают?
— В Александро-Невской Лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимире они почивали при вскрытии, а в Лавре под спудом — почему же так? А потому, — сказал Батюшка, — что их там нет. — И много распространившись по сему поводу своими Богоглагояивыми устами, Батюшка Серафим поведал мне следующее:
— Мне, ваше Боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиеерев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой и веровать уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременной жизни и посем воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение седми отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего.
«Открыв мне, — пишет далее Мотовилов, — сию великую и страшную тайну, великий старец поведал мне, что, по воскресении своем, он из Сарова перейдет в Дивеев и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения соберется народу великое множество со всех концов земли, Дивеев станет Лаврой, Вертьяново — городом, а Арзамас — губернией. И, проповедуя в Дивееве покаяние. Батюшка Серафим откроет в нем четверо мощей и, по открытии их, сам между ними ляжет. И тогда вскоре настанет и конец всему.»
Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною в собственноручных записях Симбирского Совестного Судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца, чина пророческого, Преподобного и Богоносного Отца нашего Серафима, Саровского и всея России Чудотворца.
В дополнение же к тайне этой, вот что я слышал из уст 84-летней Дивеевской игумений Марии. Был я у нее в начале августа 1903 года, вслед за прославлением преподобного Серафима и отъездом из Дивеева Царской Семьи. Поздравляю ее с оправданием великой ее веры (матушка, построив Дивеевский собор, с 1880 года не освящала ее левого придела, веруя, согласно Дивеевским преданиям, что доживет до прославления Серафима и освятит придел в святое его имя); поздравляю ее, а она мне говорит:
— Да, мой батюшка, Сергей Александрович, велие это чудо. Но вот будет чудо так чудо. Это когда крестный-то ход, что теперь шел из Дивеева в Саров, пойдет из Сарова в Дивеев, а народу-то, как говаривал наш Угодничек-то Божий преподобный Серафим, что колосьев будет в поле. Вот то-то будет чудо-чудное, диво-дивное.
— Как это понимать, матушка? — спросил я, на ту пору совершенно забыв тогда уже мне известную великую Дивеевскую тайну о воскресении Преподобного.
— А это — кто доживет, тот увидит, — ответила мне игумения Мария, пристально на меня взглянув и улыбнувшись.
Это было мое последнее на земле свидание с великой носительницей Дивеевских преданий, той 12-й начальницей, «Ушаковой родом», на которой, — по предсказанию преподобного Серафима, и устроился с лишним 30 лет после его кончины Дивеевский монастырь, будущая Женская Лавра.
Через год после этого свидания игумения Мария скончалась о Господе.

ПРЕДСКАЗАНИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА О ВОЗРОЖДЕНИИ РОССИИ
(Запись графини Натальи Владимировны Урусовой)

«Я знаю о пророчестве прп. Серафима о падении и восстановлении России; я лично это знаю. Когда в начале 1918 года горел Ярославль и я бежала с детьми в Сергиев Посад, то там познакомилась с графом Олсуфьевым, еще сравнительно молодым. Он для спасения каких-то документов, должных быть уничтоженными дьявольской силой большевизма, сумел устроиться при библиотеке Троице-Сергиевой Академии. Вскоре он был расстрелян. Он принес мне однажды для прочтения письмо, со словами: «Это я храню, как зеницу ока». Письмо пожелтелое от времени, с сильно полинявшим чернилом, было написано собственноручно Св. Преподобным Серафимом Саровским — Мотовилову. В письме было предсказание о тех ужасах и бедствиях, которые постигнут Россию, и помню только, что было в нем сказано и о помиловании и спасении России. Года я не могу вспомнить, так как прошло 28 лет, и память мне может изменить, да и каюсь, что не прочла, с должным вниманием, так как год указывался отдаленно, а спасения хотелось и избавления немедленно, еще с самого начала революции, и думается, что это был 1947 г., во всяком случае, в последних годах 20-го столетия. Простить себе не могу, что не списала копию с письма, но голова была так занята и мозги так уставали в поисках насущных потребностей для детей, что этим только успокаиваю и оправдываю свою недальновидность… Письмо помню хорошо.»

Сергей Александрович Нилус (1862-1929) — выдающийся духовный писатель, орловский дворянин, духовное чадо старца Оптиной пустыни схиархимандрита Варсонофия. Автор книг «Великое в малом» (1903; в этой книге впервые была напечатана Беседа преподобного Серафима с Н.А.Мотовиловым о цели христианской жизни), «Сила Божия и немощь человеческая» (1908), «Святыня под спудом» (1911), Оптинского дневника «На берегу Божьей реки» (1916) и «Близ есть при дверех» (1917).

© ООО «Издательский дом «Вече», 2010

* * *

Дивеевская тайна и предсказания о воскресении России

Во славу Пресвятой, Пречистой, Преславной, Пренепорочной, Преблагословенной Богородицы Девы Марии издается сей труд

12 раз посетила Царица Небесная Преподобного Серафима Саровского при его жизни. Рекла Преблагословенная:

«Сей от рода нашего», а другой раз: «Не оставь дев моих (Дивеевских)». Старец отвечал: «О, Владычице, я собираю их. Но сам собою не могу их управить». Царица Небесная сказала: «Я тебе, любимиче Мой, во всем помогу. Кто обидит их, тот будет поражен от Меня. Кто послужит им ради Господа, тот помяновен будет перед Богом». Благословляя старца, Владычица произнесла: «Скоро, любимиче Мой, будешь с нами»…

Много чудного о будущей судьбе Дивеева говорил святой Преподобный Серафим.

В этой книге собран весь материал: 1) В начале мы поместили текст книги Е. Поселянина, начиная с 17-й страницы. 2) После помещен материал, взятый из книги «Дивеевская летопись», а также из книги о прославлении Преподобного Серафима Саровского. Книги были изданы в 1903 г.

Сама Владычица неба и земли, Матерь Божия, определила и освятила Дивеевскую обитель как Свой Четвертый Удел на земле.

Глаголы Жизни Вечной – святого Евангелия учат нас не ужасаться, когда мы услышим о войнах и военных слухах, ибо всему тому надлежит быть. В скором времени мир будет этим потрясен и, как предсказывал еще в Царское время старец Аристоклий, – Россия освободится от ига богоборческой власти. Ее правление придет к первоначальному, т. е. к монархии. Прежде же этого будет страшная война, преследование верующих и многое другое.

Тогда за стойкое хранение Православия Господь пошлет великую радость, и на Родине нашей снова восстановится Царство Православное. То гда исполнятся пророчества Преподобного Серафима, что Дивеево будет Единая Лавра в России, что когда будет Собор, то московский колокол Иван Великий придет в обитель и что будет четверо мощей. Наверно, к этому времени относится и прославление подвижницы Елены Васильевной Мантуровой, которую Преподобный Серафим называл великой госпожой и мощи коей должны быть нетленны. Предсказано и об Антихристе, и о том, что только избранные, т. е. хранящие Божий завет, будут спасены в Дивеево, ибо врата ада не одолеют этой последней святой обители.

Весь этот материал читатель найдет в I и II частях этой книги.

Дай Бог, чтобы страницы этой книги согрели сердца читающих беспредельной любовью ко Господу и Царице Небесной – согрели бы той самой безграничной тихой и теплой любовью, какой сиял великий и дивный старец Преподобный Серафим. Издана эта книга и для того, чтобы заветы Царицы Небесной, невидимо пекущейся о Дивеевских подвижницах, не были забыты и были строго соблюдаемы при восстановлении этой чудной обители.

Преподобный отче Серафиме, великий Саровский чудотворче, и Вы, великия подвижницы Александра, Елена, Мария и другие, в Дивеево просиявшия, и Вы, отче Василие, и Михаиле, и Николае, вместе с бесчисленным ликом новомучеников Российских, совершите святую молитву у Престола Господа Славы о помиловании отечества нашего, и за весь русский народ, и за тех, кто трудился над этой книгой, чтобы быть нам верными Истине до последнего нашего вздоха и, по милости Божией, ради предстательства Царицы Небесной, исправить жизнь нашу и получить удел в Царствии Небесном.

Редактор Протодиакон Никита Чакиров 31 января/13 февраля 1980 г. Свят. Никиты Печерского, еп. Новгородского и св. безср. чуд. Кира и Иоанна

Великая дивеевская тайна

В другом месте записок Мотовилова обретена была мною и следующая ВЕЛИКАЯ ДИВЕЕВСКАЯ ТАЙНА:

«Неоднократно, – так пишет Мотовилов, – слышал я из уст великого Угодника Божия, Старца о. Серафима, что он плотью своей в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его:

– Вот вы, Батюшка, все говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?

На сие Батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:

– Мне, ваше Боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой и веровать уже не будут: то Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременной жизни и посем воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение седми отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего».

«Открыв мне, – пишет далее Мотовилов, – сию великую и страшную тайну, великий Старец поведал мне, что по воскресении своем, он из Сарова перейдет в Дивеев и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберется народу великое множество со всех концов земли, Дивеев станет Лаврой, Вертьяново – городом, а Арзамас – губернией. И проповедуя в Дивеево покаяние, Батюшка Серафим откроет в нем четверо мощей, и, по открытию их, сам между ними ляжет. И тогда вскоре настанет и конец всему».

Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною в собственноручных записях Симбирского Совестного Судьи, Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца, чина пророческого, Преподобного и Богоносного Отца нашего Серафима, Саровского и всея России Чудотворца.

В дополнение же к тайне этой вот что я слышал из уст 84-летней Дивеевской игумении Марии. Был я у нее в начале августа 1903 года, вслед за прославлением Преподобного Серафима и отъездом из Дивеева Царской Семьи. Поздравляю ее с оправданием великой ее веры (матушка, построив Дивеевский собор, с 1880 года не освящала его левого предела, веруя, согласно Дивеевским преданиям, что доживет до прославления Серафима и освятит предел в святое его имя); поздравляю ее, а она мне говорит:

– Да, мой батюшка, Сергей Александрович, велие это чудо. Но вот будет чудо так чудо, – это – когда крестный то ход, что теперь шел из Дивеева в Саров, пойдет из Сарова в Дивеево, «а народу-то, как говаривал наш Угодничек-то Божий Преподобный Серафим, что колосьев будет в поле. Вот то-то будет чудо чудное, диво дивное».

– Кто доживет, тот увидит, – ответила мне игумения Мария, пристально на меня взглянув и улыбнувшись.

Это было мое последнее на земле свидание с великой носительницей Дивеевских преданий, той 12-й начальницы, «Ушаковой родом», на которой, по предсказанию Преподобного Серафима, и устроился, с лишним 30 лет после его кончины, Дивеевский монастырь, будущая Женская Лавра.

Через год после этого свидания игумения Мария скончалась о Господе.

С. А. Нилус

Тропарь Преподобному Серафиму, глас 4

От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матере явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.

Молитва Преподобному Серафиму

О великий угодниче Божий, преподобне и Богоносне отче наш Серафиме! призри от горния славы на нас смиренных и немощных, обремененных грехми многими, твоея помощи и утешения просящих. Приникни к нам благосердием твоим и помози нам заповеди Господни непорочно сохранити, веру православную крепко содержати, покаяние во гресех наших усердно Богу приносити, во благочестии христианстем благодатно преуспевати и достойны быти твоего о нас молитвеннаго к Богу предстательства. Ей, святче Божий, услыши нас, молящихся тебе с верою и любовию, и не презри нас, требующих твоего заступления: ныне и в час кончины нашея помози нам, и заступи нас молитвами твоими от злобных наветов диавольских, да не обладает нами тех сила, но да сподобимся помощию твоею наследовати блаженство обители райския. На тя бо упование наше ныне возлагаем, отче благосердый: буди нам воистинну ко спасению путевождь и приведи нас к невечернему Свету жизни вечныя Богоприятным предстательством твоим у Престола Пресвятыя Троицы, да славим и поем со всеми святыми достопоклоняемое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Е. ПоселянинПреподобный серафим

Весть о прославлении старца Серафима Саровского

I

Итак, это долгожданное событие близко…

В скором времени в великой, незаходимой славе промчится по России, по всему православному миру, по всему – может быть – христианству имя отца Серафима.

И труднопередаваемые впечатления восторга, умиления, счастья, радостного ожидания переживают те, кто привык уже давно любить и чтить его, считать его дивным чудотворцем.

Да, отец Серафим, о котором еще так мало знает наше образованное общество, был одним из самых замечательных людей не только XVIII и XIX веков, которые он озарил сиянием своей праведной души, но и всех веков христианства.

Возьмите время расцвета подвигов наиболее высоких в аскетизме великих египетских отцов, прибавьте к этому ту глубокую задушевность, какою отмечены в большинстве случаев личности наших преподобных; представьте себе человека, уже на земле живущего как бы вне плоти, небесною жизнью; человека, для которого уже как бы упразднялись условия, связывающие других людей, – которому возвращены все те дары, что при конце мироздания обильно были уделены Богом первому, богоподобному, человеку; представьте себе человека, словом одним исцеляющего застарелые, тяжкие недуги, человека, пред взором которого одинаково обнажено неведомое будущее и сокровенное прошлое, которого видят то ходящим над землею, то подымающимся на воздух во время молитвы, как некогда Мария Египетская в пустыне. Представьте душу, сжигаемую огнем любви Божественной и в то же время расширяемую самым безграничным, греющим, трогательным сочувствием к людям; душу, возвышавшуюся еще на земле до созерцания самых великих тайн Божества, какие лучшим и праведнейшим людям откроются лишь за заветною гранью, в иной жизни; представьте человека, для которого мир надземный был родным, своим; к которому, окруженная несказанною славой, Владычица мира сходила для беседы, как с близким человеком; одним словом, представьте себе спустившееся на землю торжествующее небо, воплотившуюся самую смелую, дерзновенную мечту о том, как далеко в земных условиях может пойти победа духа; представьте себе слетевшего к людям, на утешение им, «пламенного» серафима, представьте себе высшее, совершеннейшее, прекраснейшее выражение того сложного понятия, какое определяется словом «святой», – и вы получите приблизительный намек на то, чем был здесь, на земле, отец Серафим.

О, как отрадно и легко его любить! И как сам он деятельно и легко любил!

Одно из величайших утешений для живущих в Церкви заключается в том, что они находятся в живом общении со светлым сонмом святых. Им молятся, им открывают душу. И святые внемлют их молитвам откликаются на них. Сознательно и тепло верующий христианин поймет, что к каждому из святых, для него близких, у него особое, личное отношение. У всякого святого свои дары, свои способы проявлять свое попечение о тех, кто зовет их. Как эти выдающиеся люди при земной жизни своей имели каждый яркоочерченную, цельную и отличную от других личность, как и в новом виде своего бытия все особенности их личностей столь же ярки. И именно сила этих личностей, воздействие их на верующих, размер, так сказать, проявляемой ими заботы о верующих и вызывает ту или другую форму почитания их, то или другое напряжение усердия к ним.

Ведь самое прославление святых начинается с того, что они видимым, осязательным образом проявляют «жизнь свою по смерти», являясь к людям с помощью, утешением и исцелением, причем одни из этих людей чтили и призывали их, другие же ничего и не слышали о них.

И вот, в этих явлениях их, в тех словах любви и милосердия, которые они произносят, – познается характер святых, причем впечатление от этих действий их, перешедших в мир бесплотный, усиливается и как бы сливается с впечатлением, произведенным их жизнью.

II

Земными подвигами своими отец Серафим оставил по себе неувядаемую память безграничной духовной крепости. Трудно назвать хоть кого-нибудь, кто бы мог сравниться с отцом Серафимом в его трудах: трудно назвать кого-нибудь не только из современников его, но и вообще изо всех известных святых. Он один понес на себе труды пустынножительства, затворничества, старчества. Его кротость умиляла до слез приходивших к нему. Смирению его не было границ. Всякого посетителя, богатого барина и нищего, праведника и грешника, изболевшого грехами, он целовал, кланялся до земли и, благословляя, целовал ему руки. Речи его дышали проникающею, тихою, живительною властью. Они согревали захолодевшие в жизни сердца, снимали завесу с глаз, озаряли ум, приводили к раскаянию и, чудною силой охватывая разум и волю, осенили душу человека тишиной. Целым откровением, живым и мощным доказательством бытия духовного мира был ясный, покоряющий вид его, как яркий луч солнца, засиявший в темноте жизни.

Толпы народа неотступно притекали к старцу в последние годы его жизни, когда в некоторые дни число посетителей его доходило до 2000 в сутки. Заживо народ признал его святым и чудотворцем. А этот истинный последователь Христов до последних дней до того угнетал себя вольными страданиями, что без ужаса нельзя было смотреть на его жизнь, без ужаса нельзя и теперь вспомнить о муке его.

Он был гениальный человек, с ясным, метким, широким, основательным умом, счастливою памятью, творческим, живым воображением. Это был великий дух в тонком, необыкновенно прекрасном теле.

Современники радовались на него и утешались им.

Известный жизнью своею игумен Глинской пустыни Филарет в день кончины отца Серафима, выходя с братиею от утрени, указал братии на необыкновенный свет, видимый в небе, и произнес: «Вот, так отходят души праведных. Ныне в Сарове душа отца Серафима возносится на небо».

Вскоре после кончины отца Серафима известный высокою жизнью своею, один из наиболее выдающихся подвижников XIX века, архиепископ Воронежский Антоний говорил:

«Мы как копеечные свечи. А он как пудовая свеча всегда горит пред Господом как прошедшею своею жизнью на земле, так и настоящим дерзновением пред Святою Троицею».

Кончилось для него земное странствование. Настала небесная слава. И что же, в каком образе предстает он теперь людям?.. Та же кротость, та же любовь. Тем же ласковым словом зовет он людей, как звал их на земле: «Радость моя!»

«Я пришел навестить своих нищих. Давно здесь не был», – говорил он в 1858 году, явившись для исцеления Дивеевской инокини Евдокии.

«Радость моя, – говорит он, явившись Саровскому монаху, впавшему в уныние, – я всегда с тобою. Мужайся, не унывай!»

Вот он является во сне Шатской (город Шацк) купчихе Петаковской, знавшей его при жизни, и говорит: «В ночь воры подломили лавку твоего сына. Но я взял метелку и стал мести около лавки, и они ушли».

«Сын твой выздоровеет и испытание в науках выдержит!» – говорит он, явившись во сне в 1864 году в Петербурге г-же Сабанеевой, у которой сын заболел пред экзаменом в Горный институт.

«Что ты все плачешь, – говорит он монахине Понетаевского монастыря Афанасии, придя к ней в белом балахончике и камилавке и севши на постели больной. – Что все плачешь, радость моя… Все те спасутся, которые призывают имя мое!»

«Простая и добросердечная!» – говорит он одной знатной, тяжко больной барыне, войдя к ней неожиданно ночью, с открытою головой, в белом балахончике, с медным крестом на груди.

«Мир дому сему и благословение!» – говорит он в 1865 году пред Рождеством, входя в виде безызвестного, седого, согбенного странника в дом г-жи Бар., где, по обычаю, раздавали пособия нуждающимся.

– Ты за подаянием? – спрашивает его раздатчица.

– Нет, не за тем. Мне ничего не надо. А только видеть вашу хозяйку и сказать ей два слова.

– Хозяйки нет дома. Что передать, скажи нам?

– Нет, мне надо самому.

Одна из прислуги шепнула другой:

– Что ему тут? Пусть идет – может, бродяга какой. А старичок сказал:

– Когда будет хозяйка, я зайду, я скоро зайду, – и вышел. Стало тогда раздатчице жаль старика, и она бросилась за ним на крыльцо. Но он исчез. От хозяйки это все скрыли. Подозрительной же слуге кто-то сказал во сне: «Ты напрасно говорила: у вас был не бродяга, а великий старец Божий».

На следующее утро г-жа Бар. получила с почты изображение чтимого ею отца Серафима. В этом изображении те, кто говорил накануне со старичком, узнали этого старичка.

Во все отношения свои к людям что-то бесконечно нежное, заботливое, материнское вкладывает отец Серафим, и эти сокровища сочувствия, эту безграничную отзывчивость уловит, отгадает в нем всякое верующее сердце, и привяжется к нему, насколько можно только привязаться.

Теперь отец Серафим станет широко известным, и все то, что таилось в нем сравнительно для немногих: для тысяч, десятков тысяч, – распространится и обнаружится на миллионы русских людей. И едва ли ошибочно будет сказать, что в привязанностях, в усердии народа отец Серафим займет одно из первых мест.

Конечно, он не имеет для России того великого политического значения, которым отмечена прижизненная и загробная деятельность величайшего из наших святых, игумена нашей земли, преподобного Сергия Радонежского.

Но как скорый помощник и покровитель, как надежда отчаивающихся, как неиссякаемый источник благодеяний он, быть может, станет впоследствии известен повсюду – на Руси и в чужих краях – не менее, чем чтимый, согласно и трогательно не только всеми христианами всех исповеданий, даже отметающими, как лютеране, святых, но и магометанами, язычниками – Николай Чудотворец.

III

Много величавых подвижников выставил из среды своей русский народ; и все то, что они на своем веку сделали, представляет собой изумительно-разнообразную сокровищницу нравственного богатства русского племени. И среди этих дивных людей все же довольно одиноким, довольно исключительным по мере трудов своих, по вдохновению своему, по достигнутой им – и очень еще мало кем – степени духовных вершин стоит старец Серафим. И человеку, много думавшему над жизнями святых, искавшему и в дальних, и в недавних веках следов сильных духовных настроений в русском быте, остается лишь трепетно изумляться отцу Серафиму. Ум немеет, сердце смущенно и радостно замирает, когда вдумываешься в его жизнь и, вдумываясь, видишь, куда благодать может вознести человеческое естество.

Уже высказав мысль о том, что старцу Серафиму не принадлежало и едва ли будет принадлежать та политическая роль, какую играли, например, в древности Преподобный Сергий и Святители Петр, Алексий, Филипп, Гермоген, в новейшее время митрополит Московский Филарет, остается добавить, что, как святой, действующий не разом на весь народ, повертывая жизнь историческую в то или иное русло, а на отдельные личности, – он будет иметь громадное значение.

Все, что человек ищет в человеке (а ведь и к святым мы обращаемся, лишь как к самым лучшим, добрым, чутким и сильным людям), все, чего недостает нам в живых людях, – все то совершенство любви, и заботы, и ласки найдет в нем всякий, кто уверует в отца Серафима, или кого он заставит уверовать в себя. Он на все откликнется, он все поймет и предусмотрит.

Как много говорит это слово «все». Ведь это «все» есть главное отличие явлений больших от огромных, исключительных, чрезвычайных талантов от гениев.

Лира Пушкина, на все отозвавшегося, все вместившего и понявшего, и Лермонтов, о котором нельзя произнести это «все». Шекспир и Гёте, на все откликнувшиеся, так что нет, кажется, ни одного порядка чувств, ими не проникнутого, – и Шиллер, и Мольер, о которых этого сказать нельзя.

Так и отец Серафим – безграничный, в своем сердце, как те великие, в их области, вместившие в себе всю широту жизни; так и он, обнявший сочувствием своим весь бесконечный мир горя и страдания людского и несущий ему все необъятное величие своей любви.

Да, благодатная волна, что надвинется скоро на Русскую землю, сбирается, скапливается теперь в Сарове. Какие неисчислимые тайны благодеяний, помощей, исцелений польются от гроба с мощами старца, – от гроба, придавленного теперь тяжелым, неуклюжим памятником и вскоре откроющегося всенародно.

От силы и свежести этой волны всколыхнется, подымется Русская земля…

И как прекрасна ты, Русь, когда, полная одним чувством, согласно подымаешься ты, когда все наносное, временное спадает с тебя, и стоишь ты, единственная, несравненная, в своей истинной сущности. И эти эпохи подъема твоего духа – как бы сторожевые столпы на многотрудном пути твоей истории…

Вот и теперь, когда умножились в тебе беззакония, охватила тебя душевная смута, еще раз прозвучит тебе в тех дивных явлениях, которые теперь готовятся, любящий призыв Божий.

Заслышав его, поймешь ли ты, что только в старых путях – в смирении и вере – лежит твое спасение и твоя судьба?..

Да, на предстоящее прославление отца Серафима, которое, как то внушает вера в величие старца, будет сопровождаться изумительными знамениями, нельзя смотреть иначе, как на новый призыв Божий.

Сколько религиозных сомнений в нашем обществе, как нуждается оно в чрезвычайных способах для того, чтобы поверить хоть «видевши»…

Ведь много людей жаждут веры – и не могут развить ее в себе. Сколько раз в беседах с такими людьми, надеясь на всепобеждающую, над всем торжествующую благодать Божию, приходилось заранее убеждать их ехать на открытие мощей отца Серафима, которое ожидалось верующими давно и с нетерпением. Конечно, там не будет ни отрицанья, ни сомнений.

А потом в наши дни современным исстрадавшимся людям так нужны такие чудотворцы.

Жизнь становится все суровей и холодней; каждый все больше думает о себе, все более ограничивая сферу своих сочувствий.

Все болезненнее и болезненнее стон, несущийся к небу из стесненных жизнью грудей, и неутоленная жажда сочувствия, отклика, помощи все сильнее мучит человечество.

И вот забьет новый, могучий источник сострадания и утешения.

Слезы навертываются на глаза, когда подумаешь о том, что переживают теперь верные дети отца Серафима.

Эти, например, трогательные сестры Дивеевские, у которых один придел в их великолепном соборе стоит неосвященным, ожидая, когда его можно будет освятить во имя отца Серафима.

Что чувствуют те, кто чтит отца Серафима с любовью, как бы утеснявшую сердце, вырывавшеюся в пламенных прославлениях, в ласкательных восклицаниях к великому старцу! А такою любовью любили его многие. Какое же будет им счастье, когда придет светлый день прославления отца Серафима.

Несколько лет тому назад на этих страницах, делясь впечатлениями от поездки в Саров и Дивеев, пишущий эти строки говорил приблизительно так:

«Счастлив тот, кто теперь, прежде чем имя отца Серафима промчалось по Руси с трубным гласом, посетит Саров и Дивеев, пока тиха еще пустыня, пока не оглушают ее свистки поездов, переполненных спешащими на поклон богомольцами. Счастлив, кто теперь уверует в отца Серафима, не видев еще всей славы его – вера, которую Христос ублажил – и с усердием послужит ему».

Теперь эта возможность миновала. Саров становится общенародною святыней. К нему, отстоявшему на 100 слишком верст от железнодорожной сети, придвинулись железнодорожные пути. И по всей Руси скоро огласится имя старца.

И вместе с ликованием какая-то странная, сложная грусть закрадывается в тех, кто давно уже раньше с восторгом любил и поклонялся отцу Серафиму.

Грусть эта похожа на странное чувство, когда что-нибудь очень близкое, кровное, дорогое становится всеобщим достоянием.

Так в тайне грустит автор над успехом выброшенной в большую публику книги своей, в которую вложил всю душу, – грустит, вспоминая уединенные часы мук и восторгов творчества.

Так грустит отец при громе славы сына, ибо тогда нарушена тайна того исключительного чувства, того одинокого сознания и крепкой лишь самой собою веры, в которой столько теплоты и отрады.

Но что говорить об этих трудно уловимых оттенках чувства, когда, в общем, так безмерно светло и радостно, когда душе открылась область безоблачного, самого напряженного счастья!..

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *